До сего момента мирно спящий дворец просыпался на глазах. Я слышала в отдалении грохот сапог, встревоженные крики и переговоры. Понятное дело. Стена библиотеки обрушилась с таким грохотом, что наверняка перебудила всю округу, и сейчас придворные пытаются сообразить, что же происходит.

«Точнее сказать, гадают, где им прятаться, потому что демон вырвался на свободу, — мрачно исправил меня глас рассудка и опять завел старую песню: — Кстати, насчет пряток. А это неплохая идея. Быть может…»

Я тряхнула головой, более не вслушиваясь в этот надоедливый шепоток. Нет, я не оставлю Инвара в беде!

Хвала небесам, я не столкнулась ни с кем из стражников, наверняка взбудораженных произошедшим. Иначе мне вряд ли бы удалось продолжить бег дальше. Отступающая стена тьмы, отмечающая путь Хареона, оставляла после себя совершенно пустые коридоры. Видимо, никто не смел преградить дорогу демона.

Мимо меня мелькали незнакомые комнаты, залы и переходы. Если честно, я уже давным-давно перестала понимать, куда же бегу. По-моему, в этой части дворца я еще ни разу не была.

И внезапно я остановилась.

Последние тонкие струйки тьмы просачивались под просто-таки гигантских размеров дверь, отделанную массивными серебряными пластинами. Поверхность их была испещрена непонятными знаками и символами, складывающихся в замысловатую вязь неизвестного языка. Хм-м. Ну и где это я?

Интуиция подсказывала, что я наконец-то достигла конечной цели своей отчаянной погони за демоном. Но я понятия не имела, что делать дальше. Постучать в дверь и попросить позволения войти? Боюсь, это будет выглядеть смешно и нелепо. Или же попытаться воспользоваться эффектом неожиданности?

«И как ты это собираешься провернуть? — хмуро вопросил внутренний голос. — Неужели с душераздирающим воплем выбьешь дверь плечом и ворвешься в зал? Нет, милочка, не выйдет. Куда скорее ты просто расшибешься».

На сей раз я была как никогда прежде согласна с гласом своего рассудка. Н-да, такие двери точно не распахнешь одним ударом. И что же остается?

Между тем из-за дверей послышался невнятный гул какого-то разговора. Мучимая любопытством, я подошла ближе, силясь разобрать, о чем же идет речь.

Да, отец всегда говорил мне, что подслушивать нехорошо. Но вряд ли он предполагал, что его дочь когда-нибудь угодит в такую ситуацию.

Увы, как я ни старалась, но ничего услышать не смогла. Пришлось наклониться и изо всех сил прижаться ухом к двери, стараясь не думать о том, что произойдет, если кто-нибудь вдруг решит выйти и поймает меня за столь низменным занятием. Ох, и стыдно мне тогда будет!

Как ни странно, это помогло. А возможно, разговаривающие просто перешли на повышенные тона.

— Эван, это просто смешно! — разобрала я гневное восклицание Инвара. — Ты проиграл. Смирись с этим и прими свое поражение достойно. Обещаю, что не приговорю тебя к смертной казни.

— О, как благородно с твоей стороны, — послышался горький смешок в ответ. — И какое же наказание мне уготовано? Вечное заточение в каком-нибудь холодном сыром каменном мешке, где я никогда больше не увижу солнца?

— Тебе пора привыкать к тьме, — заговорил уже Хареон. — Вечный мрак — удел тех, кто продал свои души моему господину. Но не переживай. Тебе не будет скучно и одиноко. Я с огромным удовольствием составлю тебе компанию.

Я почувствовала, как неприятные мурашки поползли по моей спине. Последнюю фразу Хареон произнес с нескрываемым вожделением. И я не сомневалась, что это не означает ничего хорошего для Эвана.

— Изгнание, — в этот момент произнес Инвар.

Он сказал это громко, наверное, пытаясь перебить Хареона.

— Я приговорю тебя к изгнанию, — продолжил он. — Ты сохранишь жизнь и свободу. Но никогда больше не пересечешь границы Олеора.

Я беззвучно хмыкнула в недоумении. Если честно, какое-то слабое и неубедительное наказание. Любопытно, а как Инвар собирается проследить за Эваном? Что, если он ослушается, вернется и опять начнет плести свои интриги против императора?

Впрочем, даже если Эван обретет новый дом в другом государстве, то от этого не легче. Он ведь маг, и маг очень могущественный! К тому же прекрасно знает Инвара. Я не сомневалась, что любой из правителей соседних стран с превеликим удовольствием примет его на службу. Такого советника еще поискать надобно.

— Изгнание? — с презрительным шелестом повторил Хареон. — Уместно ли это…

— Это мое последнее слово, — решительно перебил его Инвар. — И никто не заставит меня изменить его…

Громкий хохот оборвал фразу Инвара. Даже я вздрогнула от неожиданности — настолько внезапно и неуместно он прозвучал.

— О, в этом весь ты. — Эван прекратил смеяться так же резко, как и начал. И его голос сейчас просто сочился ядом. — Великодушный, благородный, просто-таки святой! Встречайте, Инвар Первый, император Олеора! Прощает злейших врагов, водит дружбу с демонами, собирается жениться на простолюдинке. Да народ будет рыдать от умиления, когда узнает всю эту историю.

— Успокойся! — строго осадил его Инвар. — Никто и никогда не узнает, что случилось на этом отборе. И я никогда не считал тебя злейшим врагом. Ты всегда был мне если не братом, то лучшим другом точно.

«Забавно, — задумчиво протянул внутренний голос. — А вот дружбу с Хареоном и предполагаемую женитьбу не стал отрицать».

Я почувствовала, как мои щеки потеплели от смущения. Неужели Инвар действительно собирается сделать мне предложение? Но я ведь проиграла отбор.

«Ну, ты всегда считала себя вне конкурса, — заметил глас рассудка. — И неужели ты думаешь, что не во власти императора сделать исключение?»

— А давайте позовем еще одну участницу этого представления! — продолжил кривляться Эван, словно не услышав воззвания Инвара. — Встречайте! Шиара Гретхольд! Избранница самой Богини! Будущая императрица! Правда, тупая как пробка, поскольку не в силах осмыслить очевидные факты!

И двери начали медленно и величественно раскрываться передо мной.

Я успела отпрыгнуть. Постаралась даже придать себе как можно более спокойный и невозмутимый вид, лишь бы никто не догадался, что я занималась столь недостойным занятием.

И перед моим взором предстал гигантских размеров зал, по углам которого едва тлели магические светильники.

Я с невольным восхищением вздохнула, задрав голову и попытавшись взглядом оценить высоту потолка. Но все зря. Своды просторного помещения терялись в полутьме.

— Шиара, какого демона ты тут делаешь? — устало спросил Инвар.

Я посмотрела на него.

Пожалуй, только сейчас я осознала, что он настоящий император. В руках он держал массивный металлический посох, навершие которого тускло и тревожно тлело багровым огнем.

«Жезл власти, — подумала я. — Вот о чем говорили Эван и Леонора в моем видении».

Неожиданно огонь, танцующий на посохе, стал ярче, и я торопливо отвела глаза, с трудом удержавшись от желания бухнуться на колени. От Инвара сейчас веяло такой силой, что стало не по себе. Даже не верится, что совсем недавно он держал меня в своих объятиях и целовал.

Тьма плескалась вокруг престола императора. Тьма обнимала коленопреклоненного человека, в котором я далеко не сразу узнала Эвана — настолько искажено было его лицо ненавистью и гневом.

Создавалось такое чувство, будто верховного мага силком удерживают в этой позе. А скорее всего, так оно и было. Его словно вмуровали в мрак, оставив свободными лишь плечи и голову. Руки и остальное тело скрывались в плотном коконе тьмы.

— Я пошла вслед за Хареоном, — честно призналась я и сделала крошечный шажок по направлению к трону.

Раздался едва слышный смешок.

— Смелая девочка, — прошелестел демон, по своему обыкновению скрывающийся во тьме. — Смелая и умная. Но ты зря волновалась за императора. Он сам справился с предателем. Я подоспел лишь к окончанию поединка.

Эван скривился еще сильнее. С силой дернулся, пытаясь освободиться из столь своеобразных оков.

— Это бесполезно, Эван, — обронил Инвар, искоса глянув на него. — Ты лишь делаешь себе больно. Прекрати.

— Я одного понять не могу, — почти прорычал Эван, по-прежнему силясь вырваться из уз тьмы. — Как ты понял, что я замыслил?

— Первые подозрения возникли у меня в библиотеке. — Инвар пожал плечами. — Когда я остановил Шиару, готовую провести ритуал темной магии. Ты тогда убеждал меня, что это неплохая идея. Мол, пусть Шиара продолжит то, что начала. И меня это насторожило. Ты ведь верховный маг. Ты прекрасно понимаешь, к чему могут привести эти заигрывания с Рогатым богом. Но куда важнее то, что если бы я послушался тебя, то о свадьбе с Шиарой мне пришлось бы позабыть.

Я широко распахнула глаза, сперва подумав, будто ослышалась. Инвар говорит о нашей свадьбе? Уж не шутит ли он? Как-то все это… неожиданно.

Инвар заметил мою реакцию на свои слова. Спрятал в уголках губ понимающую усмешку.

— Почему? — не выдержав, спросила я. Запнулась, осознав, насколько глупо это прозвучало.

Ох, эдак Инвар решит, будто я всерьез считаю себя его невестой. Слишком самонадеянно с моей стороны!

— Ну ты не подумай там чего, — забормотала, силясь исправить ситуацию. — Я не напрашиваюсь и вообще… Просто мне интересно, чем грозил ритуал…

— Любое темное колдовство, а именно таковым ты пыталась заняться, оставляет следы на душе, — милостиво перебил меня Инвар, осознав, видимо, что в противном случае будет еще долго вынужден выслушивать мой сбивчивый и малопонятный лепет. — Шиара, ты ведь помнишь, что на свадебном ритуале тебе придется встать на камень Богини и принести клятву верности?

— И что? — брякнула я. — Я уже это делала.

— Если к камню прикоснется не девственница, то она обожжется, — спокойно сказал Инвар. — Да, больно, да, неприятно, но не смертельно. Однако если это сделает та, которая впустила в душу тьму, пусть и на столь короткий срок, то камень испепелит ее на месте.

Я неуютно поежилась. Н-да, звучит впечатляюще.

— И ты, Эван, это прекрасно знал, — продолжил Инвар, вновь переведя взгляд на бывшего друга. — Именно тогда первые сомнения пробудились в моей душе. Правда, я никак не мог понять, как ты собирался спасти Леонору, если бы Шиара все-таки выпустила Хареона на охоту.

— У Шиары бы ничего не получилось, — с презрением фыркнул Эван. — Хареон не сумел бы отыскать Леонору по одной простой причине: ее не было во дворце. После сорвавшегося покушения на Шиару я предупредил ее, что стоит затаиться. В свое время она отыскала в библиотеке подробную карту подземелий и потайных ходов. Поэтому ей не составляло особого труда покидать дворец в любой момент и возвращаться сюда тогда, когда опасность оказывается позади.

Я вспомнила самое первое печальное происшествие, когда погибла Мирайя. А ведь мы с Инваром разминулись с убийцей буквально на пару мгновений. Я еще тогда подумала о том, как странно это получилось. Но Инвар высмеял мое предположение о потайном ходе. А зря. Как оказалось, я была абсолютно права.

— Похоже, мне придется всерьез заняться этим вопросом, — недовольно проговорил Инвар, должно быть, подумав о том же. — Не хочу, чтобы мой дворец был проходным двором.

Эван ядовито ухмыльнулся.

— О, боюсь, у тебя и без этого будет предостаточно проблем, — с лживым сочувствием сказал он. — Без верховного мага империи туго тебе придется.

Инвар с такой силой стиснул посох, что его костяшки побледнели. На какой-то миг мне почудилось, что сейчас он переломит его. Но через несколько секунд император все-таки совладал с эмоциями. Шумно втянул в себя воздух, выдохнув при этом через рот.

— До меня и прежде доходили слухи, — глухо произнес он. — Про твое самоуправство в академии. Я не верил, не хотел верить.

Эван высокомерно улыбнулся.

Странное дело, но сейчас я не узнавала в нем прежнего Эвана. Строгого, но справедливого мужчину, истинного защитника и опору императора. Нет, он не вызывал во мне гадкого чувства, как тот же Маверик. Бывший распорядитель конкурса был прежде всего жалок. Но у меня язык не повернулся бы назвать Эвана жалким, хотя более я не испытывала к нему никаких добрых чувств. Даже сейчас, коленопреклоненный, надежно обездвиженный путами мрака, он внушал мне неосознанный ужас. С таким страхом и невольным трепетом смотришь на смертельно опасного хищника в клетке, понимая, что он растерзает тебя в одно мгновение, если вырвется.

— Так или иначе, но я обязан был проверить, — продолжил Инвар. — Я поговорил с некоторыми студентками. Сначала они боялись, но Весса оказалась самой смелой.

— Весса… — Эван выплюнул это имя с нескрываемой ненавистью. — Давно надо было выгнать ее из академии. Увы, все зачеты и экзамены она сдавала так, что и не придраться.

— Весса рассказала мне много интересного о порядках, что творятся в академии. — Инвар свободной рукой устало потер переносицу. Почти беззвучно выдохнул: — Если бы я только знал это раньше!

— Но когда ты успел все это провернуть? — с нескрываемым удивлением спросила я. — Ты же все время был на глазах!

— Не все, — уклончиво сказал Инвар и замолчал, явно не желая продолжать тему.

— А, — догадливо протянул Эван. — Сдается, никакого разговора с послом королевы Вивьен не было.

Я нахмурилась. Но ведь происшествие в библиотеке произошло после этого отсутствия Инвара! Из этого следует, что…

— Ты начал подозревать меня раньше, — завершил за меня мысль Эван. — И не мои слова в библиотеке зародили в тебе сомнения. Верно?

— Твое желание, чтобы Шиара завершила ритуал, лишь укрепило мои сомнения, — честно ответил Инвар. — Ты прав, подозревать неладное я стал раньше. В том конкурсе, когда девушки тянули жребий.

Я слушала Инвара, затаив дыхание. Странно, по-моему, Эван был тогда на высоте. Он ведь спас мне жизнь, когда Леонора под чужой личиной напала на меня!

— Ты слишком хороший маг, Эван, — сказал Инвар. — И я никак не мог понять, почему ты не сумел схватить Леонору. И не эффект неожиданности был этому причиной. Иллюзия Леоноры не смогла бы тебя обмануть. Ты слишком хорошо знал ее прежде, поэтому с легкостью заглянул под ее маской. Но почему тогда ей удалось сбежать, если ты был готов к нападению? А еще огненная кобра.

Я испуганно заморгала, вспомнив тот жуткий миг, когда увидела обвившуюся вокруг моего запястья змею.

— Вряд ли Леонора лично поймала эту тварь и хранила ее все время отбора, дожидаясь удобного момента. — Инвар покачал головой. — Куда логичнее с ее стороны было бы стянуть ее из императорского зверинца. Я проверил свое предположение. Все оказалось именно так. Одной змеи не доставало. Но только двое знали заранее, в чем будет состоять суть испытания. Ты и я. Даже Маверика я поставил в известность лишь перед самым конкурсом. Он бы не сумел провернуть такое в столь сжатые сроки.

Эван оборвал его коротким горьким смешком.

— Если хочешь знать, я был против, — произнес он. — Я не желал смерти Шиаре. Я видел, что она нравится тебе, и нравится сильно. Поэтому меня вполне бы устроило, если бы она просто ушла. Но, увы, Леонора тоже заметила твою все возрастающую симпатию к одной из участниц отбора. И она настояла. Убедила меня, что в противном случае ты не примешь ее возвращение.

— А вы действительно надеялись на это? — со злым сарказмом спросил Инвар. — Неужели вы оба думали, что я возрадуюсь, увидев Леонору, и забуду все былые обиды?

— Да, — прямо сказал Эван. — Я был уверен, что все произойдет именно так. Я чувствовал, что любовь к ней все еще живет в твоем сердце. Это было бы красивой сказкой. Обретение некогда сбежавшей возлюбленной. Бурная сцена выяснения отношений, затем не менее бурное примирение.

— Но камень Богини? — не удержавшись, вновь влезла я в их разговор. — Леонора бы не сумела пройти через свадебный ритуал!

— А до свадьбы бы и не дошло, — жестко парировал Эван, мельком глянув на меня. — Леонора должна была добраться до жезла власти и забрать его. Без него Инвар бы не сумел повелевать Хареоном. И я бы сверг его.

Эван с нескрываемым вожделением посмотрел на посох, который по-прежнему крепко сжимал в руке Инвар. На его скулах затлели два ярко-алых чахоточных пятна, глаза возбужденно заблестели.

— Но не беспокойся, я бы оставил тебе жизнь, — ядовито заверил Эван. — Конечно, я не настолько великодушен, как ты. Поэтому об изгнании не могло быть и речи. Свергнутые и по прихоти случая выжившие правители имеют обыкновение возвращаться во главе войск. И вот беда — частенько они пользуются удивительной поддержкой среди народа. Простолюдины любят униженных и оскорбленных. Подвалы дворца глубоки, а стенам его не привыкать слышать стоны и жалобы заключенных. Со временем твоя душа пополнила бы армию призраков этого места.

Я аж подпрыгнула на месте от негодования. Эван говорил ужасные вещи. А ведь император действительно считал его лучшим другом.

Кстати, на самого Инвар сейчас было больно смотреть. Он как будто постарел сразу на пару десятков лет, выслушав, какую участь ему готовил бывший товарищ. Устало сгорбился и прикрыл лицо ладонью, скрывая от всех свои эмоции.

— Дурак ты, — внезапно прошелестело из тьмы. — Хоть и верховный маг, а дурак. Или любовь к темной ведьме настолько ослепила тебя, что ты не видишь очевидных вещей? Я повинуюсь Инвару не из-за этой серебряной палки. Это лишь символ его могущества. Знак устрашения для народа, но по сути — пустышка. Я дал клятву служить всем наследникам крови Ингвара Проклятого. А ты к ним, к великому моему счастью, не относишься. Поэтому куда скорее я бы засунул эту палку тебе в…

— Хареон, — почти не разжимая губ, обронил Инвар. Выразительно посмотрел на меня.

— Деточка, закрой уши, — ни капли не смутившись, продолжил Хареон. — И я все-таки поведаю этому недотепе и бестолочи, в каком месте бы оказался этот жезл, если бы ему хватило глупости приказывать мне.

И опять Эван расхохотался. Правда, при этом в его смехе слышалось отчетливое злорадство.

Я нахмурилась. И почему он так веселится, спрашивается? Или он малость умом тронулся?

Глубокая морщина разломила и переносицу Инвара. Он озадаченно смотрел на Эвана, явно не понимая причин этого приступа непонятного веселья.

Впрочем, Эван прекратил смеяться так же резко, как и начал. Вскинул голову и прошипел, обращаясь к мраку:

— А ты так уверен, демон, что сумел бы противиться моим приказам?

— Сдурел, что ли? — озадаченно спросил Хареон.

— Тогда вглядись в меня внимательнее. — Эван с вызовом поднял подбородок, уставившись на Инвара. Сказал, обращаясь уже к нему: — И быть может, тогда ты поймешь, почему мой отец отправил меня в монастырь и до самой смерти больше ни разу не навестил меня.

Я поднесла ладонь ко рту, сдерживая невольное восклицание. Неужели Эван намекает на то…

Я осеклась, не в силах завершить эту мысль. Нет, это немыслимо! Это просто не может быть правдой!

Инвар сжал губы так плотно, что они превратились в две тонкие бескровные линии. Сделал едва уловимый жест рукой, предлагая Эвану продолжить.

— Мой отец, бывший верховный маг Олеора, Риостан Вестхар, был очень, очень хороший магом, — процедил тот. — И он тоже считал императора, твоего отца, Инвар, своим даже не другом — братом. Тем невыносимей была его боль, когда он понял, что моя милая мамочка понесла от императора. Что ж, он решил проблему по-своему. Недаром говорят, что месть — это блюдо, которое подают холодным. Сначала он свел в могилу мою мать. Потом отдал меня на воспитание в монастырь, позаботившись о том, чтобы компанию мне составил единокровный братец. А вот от предателя он избавился спустя много-много лет, проделав это настолько чисто, что никто не заподозрил дурного. После чего инсценировал свою гибель и исчез. Ищи его теперь на просторах других стран. Правда, так называемый отец еще озаботился оставить мне письмо, которое я получил от душеприказчика аккурат в день своего совершеннолетия. Именно в тот день, когда ты объявил о проведении первого императорского отбора и когда Леонора переступила порог дворца.

Инвар продолжал молчать. И я даже боялась представить, какая буря эмоций бушует сейчас в его душе.

— Теперь ты понимаешь, почему я связался с ней? — со злой насмешкой спросил Эван. — Это казалось мне… логичным, что ли. Твой отец соблазнил мою мать и разрушил мою жизнь. А я хотел разрушить твою, соблазнив девушку, в которую ты влюбился. Око за око, зуб за зуб.

Эхо его последней фразы еще долго гуляло промеж высоких сводов тронного зала. Но пауза длилась и длилась. Звенящая от напряжения, выматывающая нервы. И я уже готова была закричать во все горло, лишь бы оборвать эту пытку молчанием.

— И все-таки я не изменю своего решения, — так тихо, что мне пришлось напрячь весь свой слух, наконец проговорил Инвар. — Изгнание. Для тебя и Леоноры. Уезжайте из Олеора и никогда больше не возвращайтесь.

— Глупо, — прошептал мрак. — Мальчик мой, ты поступал глупо, когда хотел отпустить Эвана, еще не зная о том, что он твой брат. Но сейчас это просто безрассудно и смертельно опасно. Таких врагов в живых не оставляют.

— Я. Все. Сказал, — чуть ли не по слогам процедил Инвар, делая остановку после каждого слова.

Я негромко кашлянула, пытаясь привлечь к себе внимания. Как-то не хочется прерывать столь волнующую сцену, но, сдается, у меня есть одна новость, которую стоит огласить присутствующим.

Инвар устало посмотрел на меня. Жесткие морщины, залегшие вокруг его рта, чуть расслабились, на дне зрачков затеплилась… Нет, не улыбка, конечно. Лишь ее слабая тень.

— Что ты хотела сказать? — спросил он.

— Леонора мертва, — запинаясь, произнесла я.

Инвар изумленно вскинул бровь, пораженный такой новостью.

— Она явилась в охотничий домик, — продолжила я. — Мы с Вессой не успели убежать.

— Неужели ее убила Весса? — перебил меня Эван, который весь напрягся от моих слов. — Немыслимо! Девчонка не настолько хороша в боевой магии…

— Нет. — Я покачала головой.

— Ее убила ты? — Эван отчаянно дернулся, пытаясь освободиться.

Я попятилась, не сводя с него испуганного взгляда.

На Эвана сейчас было страшно смотреть. Он так силился разорвать путы мрака, что даже не побледнел — посерел от напряжения. На шее и лбу вздулись жилы, лоб заблестел от выступившей испарины.

Но у него ничего не вышло. Спустя несколько секунд Эван обмяк от изнеможения.

— Значит, вот как. — Инвар тяжело вздохнул. Встал и неторопливо сошел с возвышения, на котором стоял трон.

На нем по-прежнему была обычная светлая рубашка и узкие темные брюки, заправленные в высокие сапоги, а не торжественная церемониальная одежда. Но я с трудом удержалась от желания рухнуть на колени. Было в нем сейчас что-то воистину величественное.

А еще я не могла оторвать взгляда от посоха, на который он тяжело опирался при ходьбе, как будто каждый шаг давался ему с величайшим трудом. Значит, вот он какой — жезл власти. Интересно, где он хранится в обычное время? Если бы Инвар постоянно таскал его с собой, то я бы это непременно заметила.

— Как это произошло? — спросил Инвар, подойдя ближе.

Путаясь и перескакивая с одного на другое, я рассказала, как Леонора ворвалась в охотничий домик. Как мучительно долго умирала Весса, задыхаясь около моих ног. И как сама Богиня откликнулась на мой призыв о помощи.

Инвар слушал меня внимательно, не перебивая. Около его губ залегли скорбные морщины, которые стали глубже, когда я поведала про страшную участь Леоноры.

Наконец, я замолчала. Казалось, будто под сводами огромного зала еще блуждает эхо моих слов. Или это тени шептались, обсуждая услышанное.

Эван странно притих. Он словно заснул в плотном мареве тьмы, закрыв глаза. А возможно, он просто не хотел показывать свою боль. Ведь, как никак, Леонора была его любовницей. Вряд ли ее смерть оставила его равнодушным.

— Видит небо, я не желал, чтобы все так закончилось, — негромко произнес Инвар.

— Не стоит меня жалеть, — в этот момент глухо проговорил Эван, по-прежнему не открывая глаз. — Это унижает. Ненависть — чувство куда достойнее, чем жалость. Что же, Инвар Первый. Ты выиграл. Можешь праздновать победу.

— Эван, я правда не хочу считать тебя врагом, — сказал Инвар. — То, что сотворил мой отец, ужасно. Но я — не он.

Эван скривился, как будто слова Инвара доставляли ему боль. Медленно открыл глаза и тяжело посмотрел на него.

— Демоны, Эван, я ведь был тогда ребенком! — коротко ругнулся Инвар. — Я и понятия не имел ни о чем из этого!

— Теперь ты знаешь, — тихо обронил Эван. Помолчал немного и добавил с едкой насмешкой: — Брат мой…

Инвар покачнулся, как будто его ударили наотмашь. Навершие его посоха вспыхнуло ярко-алым пламенем, и сгустившийся было мрак попятился от этого огня.

— Мальчик мой, — опять раздался голос Хареона, в котором теперь слышалась нескрываемая тревога. — Что ты творишь? Одумайся!

Но Инвар с усилием приподнял посох. Резко провел им в воздухе, как будто зачеркивал что-то.

И кокон мрака, сковывающий Эвана, рассыпался на тонкие струйки тьмы. С тихим шорохом она отползла от верховного мага, оставив его свободным.

Эван, словно не веря, поднял обе руки. Затем медленно и осторожно поднялся, пристально глядя на Инвара.

— Уходи, — тихо сказал тот. — Уезжай навсегда. Пожалуйста, Эван.

Тот растянул губы в кривой ухмылке, которая больше напоминала болезненный оскал. Какой-то жуткий миг мне казалось, будто сейчас он кинется на Инвара с кулаками. Но нет. Почти сразу Эван едва заметно кивнул, показывая, что согласен с решением императора. Понурился и двинулся к дверям.

Я смотрела в спину уходящего мага с двоякими чувствами. Как и Хареон, я считала, что Инвар совершает ошибку. Но в то же время я понимала, что он просто не мог поступить иначе.

Однако на самом пороге Эван вдруг остановился. Обернулся и гордо вскинул голову.

— Око за око, — скорее, прочитала я по его губам, чем услышала.

Шея внезапно налилась огненной болью. Именно то место, которое якобы поцарапал Эван, когда надевал на меня колье.

В ушах гулко застучала кровь. Я попыталась втянуть в себя воздух — но не смогла. Рухнула на колени, подняв руки к горлу и силясь разжать невидимую жестокую хватку.

— Эван! — из какого-то невообразимого далека раздался гневный крик Инвара. — Прекрати!

Я ничего не видела перед собой. Легкие жгло огнем от невозможности дышать.

«Как глупо, — успело промелькнуть в голове. — Мы ведь победили».

И благословенная тьма распахнула передо мной свои объятия.