Глава седьмая
Я опять была в покоях Ивара. Или вернее будет сказать — Инвара?
Я досадливо покачала головой, в тысячный раз, наверное, злясь на собственную глупость. Отличие всего в одну букву! Почему, ну почему я не догадалась раньше? А ведь размышляла на этот счет. Но считала, что Ивар просто ловко дурит мне голову, пытаясь произвести впечатление. До последнего я думала, что он занимает какой-то высокий пост при императоре. Кто бы знал, что он и есть император!
— Ты так и будешь мяться на пороге? — с иронией спросил Ивар… нет, Инвар. Пожалуй, отныне стоит называть его настоящим именем.
Я тяжело вздохнула и вновь низко опустила голову, не смея взглянуть на него.
Я стояла около двери, хотя Инвар в самом начале сделал широкий приглашающий жест, указав мне на кресло. Сам при этом отошел к столику с напитками и зазвенел там бокалами, по всей видимости, выбирая вино. Но воспользоваться его любезным разрешением я не смела. Хоть я и не особый знаток этикета, но даже мне понятно, что это далеко не лучшая идея: сидеть в присутствии императора.
— Сядь, Шиара, — ласково попросил Инвар, видимо, осознав, что в противном случае я и дальше буду играть роль статуи.
— Благодарю покорнейше, но я постою, — набравшись смелости, пискнула я.
— Сядь!
Ого, как он умеет! И ведь даже не повысил голоса. Но внезапно я осознала, что уже бодро марширую по направлению к креслу.
Спустя пару мгновений я уже опустилась на самый краешек и напряженно выпрямилась, с такой силой вцепившись в подлокотники, что вновь заныли костяшки, содранные вчера о нос Маверика.
Инвар подошел ближе. С вежливым полупоклоном протянул мне бокал.
Я не осмелилась протестовать, хотя мне совершенно не хотелось пить. Послушно приняла фужер и вновь замерла, держа его на весу.
— Не желаешь пригубить? — с иронией поинтересовался Инвар, продолжая стоять рядом. — Я помню о твоей нелюбви к алкоголю. Но, поверь, лучшего вина ты в жизни не пила.
«И вряд ли когда-нибудь выпью», — почему-то подумала я.
Понятия не имею, какое наказание меня ждет за все те безобразия, которые я творила последние пару дней. Одно радует: хоть реферат почти готов. Теперь если даже и вышвырнут из дворца, то не так страшно.
Как оказалось, властью обладал не только голос императора, но и его взгляд. Инвар лишь посмотрел на меня — и я сама не заметила, как подняла бокал и одним махом осушила его, почти не почувствовав вкуса дорогого изысканного напитка.
— Понравилось? — осведомился он.
— Очень! — заверила я, мысленно молясь всем богам, чтобы он не налил мне еще.
Для полноты счастья мне только напиться в присутствии императора не хватает.
И мой отчаянный внутренний призыв к помощи высших сил был услышан. А скорее всего, Инвар просто понял, что я и дальше намерена во всем соглашаться с ним, поэтому выпью хоть всю бутылку, если он это предложит.
— Как твоя рука? — спросил Инвар, забрав у меня фужер и поставив его на подлокотник соседнего кресла.
— Спасибо, все хорошо, — ответила я.
— Правда? — с сарказмом переспросил Инвар.
Ловко перехватил мою руку и сжал ее в своей ладони.
Я замерла, не зная, как поступить. Одернуть руку? Потребовать прекратить это? Да он, в общем-то, пока просто разматывает повязку. Наверное, желает проверить, не осталось ли у меня шрамов после вчерашнего происшествия.
Инвар быстро и легко избавил меня от бинтов. Низко наклонился, внимательно изучая совершенно чистую кожу, на которой не было и следа. Затем подушечкой большого пальца легонько тронул мои костяшки, все еще немного опухшие. Их окутало легкое голубоватое свечение, которое тут же впиталось без следа.
Я удивленно пошевелила пальцами. Сжала и разжала кулак. Ну надо же. Как будто и не била вчера никого.
Я думала, Инвар начнет расспрашивать, что со мной произошло. Но ошибалась. Он не задал никакого вопроса.
«Наверное, Теон доложил ему, чему стал свидетелем, — подумала я. — Поэтому Маверика и не было сегодня на конкурсе».
— Спасибо, — сдавленно поблагодарила я.
— Сегодня ты как никогда немногословна, — насмешливо заметил Инвар. — Прямо не узнать прежнюю Шиару.
Я опять уткнулась носом в грудь, с отчаянием почувствовав, как щеки и шею начала заливать привычная теплота смущения.
Точно ведь издевается надо мной! Да поняла я свою ошибку. Поняла, осознала и ужаснулась. И до сих пор продолжаю ужасаться, между прочим.
Внезапно Инвар присел рядом со мной на корточки. Указательным пальцем легонько приподнял мой подбородок, заставив смотреть в глаза.
Я с тихой обреченностью повиновалась и утонула в грусти, которая до краев переполняла его темные глаза.
— Вот поэтому, Шиара, я до последнего не желал признаваться тебе в том, кем являюсь на самом деле, — серьезно и очень печально произнес Инвар. — Знал, что так получится. Что из веселой и забавной девушки ты превратишься в блеклую тень, не смеющую поднять на меня глаз.
— Но я не могу общаться с вами как прежде, — залепетала я, уловив в его голосе укоризну. — Вы ведь… император!
Последнее слово я выдохнула со священным трепетом.
— И что? — На дне зрачков Инвара промелькнуло раздражение. — Что это меняет? У меня рога выросли? Или клыки появились? Почему ты меня так боишься?
Я смущенно молчала. Неужели ему надо объяснять настолько очевидные вещи? Он ведь — император! А я обычная девица в поношенном затрапезном платье, у которой из всех достоинств лишь излишняя самоуверенность.
«А еще непревзойденный талант попадать в различного рода неприятности», — завершил внутренний голос.
— Разве за все время нашего знакомства я хоть раз обидел тебя? — с нескрываемой досадой спросил Инвар. Чуть усилил нажим пальцев, когда я попыталась опустить голову, более не в силах выдерживать этот поединок взглядов.
— Нет, но… — прошептала я, осознав, что дальше молчать просто глупо. Набралась решимости и выпалила на одном дыхании: — Просто я не знаю, как себя теперь вести.
— Так же, как и прежде, — с нажимом сказал Инвар.
Я озадаченно нахмурилась. Как — так? Как взбалмошная девица, которая ради достижения собственной цели перла вперед подобно слепому разъяренному троллю?
— И не смей мне «выкать», — серьезно предупредил Инвар, угадав мой следующий вопрос.
— Но слуги, — запротестовала я, — другие участницы…
— Поверь мне, слуги уже привыкли к твоему поведению. — По губам Инвара скользнула быстрая усмешка. — Хотя не скрою, мне пришлось применить всю свою власть, чтобы никто из них не посмел одернуть тебя и указать на недопустимость такого поведения. Что же касается конкурсанток… Они уверены в том, что истинного императора видели на церемонии открытия. И пока у них нет оснований думать иначе.
— Хорошо, я постараюсь, — послушно согласилась я.
Инвар легонько провел по моей щеке кончиками пальцев, как будто желая добавить что-то еще. Но в последний момент передумал и встал. Опять отошел к столику с напитками, по дороге захватив мой опустевший бокал.
— Спасибо, но я больше не буду пить, — немного осмелев, сказала я. — Мне достаточно.
— Как скажешь, — согласился со мной Инвар. Плеснул в чистый фужер вина и обернулся ко мне, баюкая его в раскрытой ладони. Вкрадчиво поинтересовался: — Неужели ты ничего не хочешь у меня спросить? Прежде ты отличалась просто-таки неуемным любопытством.
— Леонора — это твоя бывшая девушка? — тихо поинтересовалась я, сама изумляясь своей отваге. Сбивчиво добавила: — Я видела, как вы расстались. Ну, тогда, когда без спроса взяла перстень. Получается, она решила вернуться? Но почему так?
Лицо Инвара исказила быстрая мучительная гримаса, и я тут же испуганно прикусила язык.
Ну вот, обещала же помалкивать! Как говорится, я хозяйка своего слова: хочу даю — хочу забираю. Впрочем, Инвар тоже виноват. Сам разрешил мне задавать вопросы.
Однако он уже совладал со своими чувствами и с демонстративным безразличием усмехнулся.
— Пожалуй, тебе стоит услышать эту историю, — проговорил он. — Возможно, тогда ты поймешь, почему императорский отбор проводится столько лет кряду — и все без толку.
Я затаила дыхание. Ух, меня сейчас от любопытства на множество маленьких Шиар разорвет.
— Леонора действительно была моей невестой. — Инвар поднес бокал ко рту и сделал крошечный глоток. Уставился поверх моей головы отсутствующим взглядом, погрузившись в воспоминания. Его голос лился ровно и без эмоций. — Я влюбился в нее сразу, как только увидел. А самое забавное — это произошло на отборе. Самом первом конкурсе, который я проводил, желая почтить традиции.
Инвар отпил еще вина. Провел языком по нижней губе, слизнув пару капель кроваво-красной жидкости, столь пугающе напоминающей кровь.
— Я заметил ее еще на церемонии открытия, — глухо продолжил он. — Тогда я еще сам выступал перед конкурсантками, не прибегая к помощи Эвана.
Эвана? Так роль императора играл этот загадочный блондин? Впрочем, ничего удивительного. От него так и веяло силой. Полагаю, он является верховным магом.
— Она так выделялась на фоне остальных, — горько сказал Инвар. — Вместо роскошного наряды и драгоценностей — обычное платье и полевой цветок в волосах. Но я не мог отвести от нее глаз. Вместо отрепетированной речи нес какую-то околесицу. Даже не помню, как сошел с возвышения. Это было как наваждение. Именно тогда я понял, что она обязана выиграть.
Инвар сделал паузу. Свободной рукой потер лоб, и я заметила, как его пальцы нервно подрагивают.
— Конечно, так и вышло, — с едва заметно усмешкой сказал он. — Распорядители знали, какая девушка ни в коем случае не должна провалить испытания. Она проходила конкурсы играючи. А я исподволь наблюдал за ней, не решаясь подойти. Она… она казалась мне настоящей колдуньей. И как потом выяснилось — так оно и было.
Ага, сдается, теперь я понимаю, почему Инвар так не любит колдуний. Помню, как его перекосило, когда он узнал, что у меня есть магический дар.
— Леонора вполне закономерно победила, — произнес Инвар. — На обязательном после этого ужине я смущался и краснел, словно юнец. А она сидела и посмеивалась. Кстати, единственным ее желанием были не деньги. Она попросила меня полный доступ в библиотеку. Мол, хочет подготовиться к поступлению в академию.
Я вздрогнула от неожиданности. Ого, что-то мне это напоминает! Точнее — кого-то.
— Странное совпадение, не правда ли? — спросил Инвар. Но дожидаться моего ответа не стал, тут же продолжив: — Естественно, я даровал ей желаемое. Даже обрадовался, ведь это означало, что наше знакомство продолжится. Признаться в своих чувствах я не смел. Впрочем, Леонора все прекрасно видела и понимала. Я приходил в библиотеку, когда она занималась. Просто сидел и любовался ею. Как она морщила лоб, когда читала. Как грызла перья. Как негромко ругалась, когда ставила в записях кляксы. Со временем я поборол свою робость. И мы начали разговаривать. О, никогда в жизни я не разговаривал больше, чем тогда.
По губам Инвара скользнула мягкая мечтательная улыбка. Но почти сразу она исчезла.
— Наверное, тебя удивляет, почему я вел себя так нерешительно, — сказал он. — Но мои родители отличались строгим нравом. Особенно отец. Меня не допускали к дворцовым развлечениям. Все детство и большую часть юности я провел в далеком горном монастыре, где постигал азы науки управления государством. Кстати, именно там я и познакомился с Эваном. Он был единственным сыном тогдашнего верховного мага — Риостана Вестхара. Из-за высокого происхождения его решили не отдавать в академию. Премудрости колдовской науки он постигал под руководством настоятеля монастыря, который некогда считался одним из самых могущественных магов в мире. Но потом отошел от дел и решил посвятить себя служению богам.
— Почему? — не удержалась я.
Инвар не ожидал, что я прерву его монолог. Он посмотрел на меня и удивленно вскинул бровь, молчаливо требуя разъяснений вопросу.
— Почему один из самых могущественных магов в мире отошел от дел? — пояснила я. — Это как-то странно. Добровольно отказаться от власти и удалиться в какую-то глушь… Я никогда прежде о таком не слышала.
— Магистр Элвин был настолько стар, что его уже не интересовала власть, — с улыбкой произнес Инвар. — Да, когда-то слава об его подвигах гремела по всему миру. Он был одним из самых известных охотников за нечистью. По слухам, которые он сам никогда не опровергал и не подтверждал, однажды магистру удалось одолеть даже дракона. Но это все не суть, Шиара. Я много общался с ним, поскольку почти сразу подружился с Эваном. Да разве и могло быть иначе? Оба — отпрыски древних знатных родов. Оба попали в глухомань и в глубине души негодовали из-за решения семей. Вместо балов — тишина гор. Вместо развлечений — нудные занятия. И никто не относился к нам с должным пиететом. Для монахов мы были просто воспитанниками. Капризными, избалованными, но не более.
— И в чем же суть? — поинтересовалась я, когда Ивар сделал паузу, вновь пригубив вино.
— Суть в том, Шиара, что на исходе лет ты задумываешься о смысле жизни, — мягко ответил он. — Вся мишура былых свершений уходит в тень. Тебе больше не нужна власть. Не нужны привилегии. Ты все чаще начинаешь размышлять о том, что ждет тебя за гранью. Власть, деньги — это несущественно. Сегодня есть, а завтра нет. Хочется остаться в памяти других. Особенно если сам не оставил наследников.
Признаюсь честно, я ничего не поняла из объяснений Инвара.
Что скрывать очевидное, я мечтала о славе. Больше всего на свете я хотела стать прославленной провидицей. Человеком, который видит прошлое через вещи. Это давало мне надежду вытащить семью из бездны нищеты. А мы были именно нищими, как ни грустно это осознавать.
И для меня поступок некоего магистра Элвина был выше понимания. Ладно, предположим, он устал от постоянных заказов. Ну так что из этого? Ушел бы на покой. Полагаю, в деньгах он точно не нуждался. Купил бы себе домик в столице, путешествовал бы в свое удовольствие. Но зачем удаляться в монастырь? Там ведь совершенно нечем заняться!
— Не понимаешь, — скорее утвердительно, чем вопросительно протянул Инвар. — Впрочем, ничего удивительного. Молодости не свойственно задумываться о таких вопросах. Но однажды ты осознаешь, что позади долгий путь. А впереди путь еще длиннее. Никому не дано заглянуть за грань между мирами. Мы можем только гадать, что же там находится. Как по-твоему, Шиара, в чем смысл жизни?
Я неопределенно пожала плечами. Как-то прежде я не задавалась подобными вопросами. Но Инвар продолжал смотреть на меня строго и требовательно. И я рискнула ответить.
— В том, чтобы делать жизнь родных и близких счастливее? — кашлянув, робко предположила я.
На дне зрачков Инвара затеплилась улыбка.
— Ты приятно удивила меня, Шиара, — сказал он. — Это… Это неожиданный ответ.
— Для этого я и хочу поступить в академию, — осмелев, добавила я. — У меня большая семья, и я…
— Я в курсе, — перебил меня Инвар. — Два брата, две сестры. Отец — мелкий клерк в городском архиве. И мать домохозяйка.
Я приоткрыла рот, неприятно пораженная его осведомленностью о моей семье. Откуда он все это знает?
— Шиара, прости, но я навел о тебе справки сразу же, — пояснил Инвар. — После твоей первой стычки с Мавериком. Просто… Просто мне стало интересно, что это за такая активная и боевая девушка пожаловала на отбор.
Я насупилась.
Не то, чтобы я злилась на Инвара за содеянное. Но все-таки было в этом нечто унизительное. Значит, он в курсе, насколько бедна моя семья. И понимает, что я не могу быть ему парой ни в коем случае.
Я мысленно осеклась, едва только эта фраза прозвучала в моей голове. Я? Быть парой императору? Шиара, опомнись! Кто ты — а кто он! То, что он выказывал тебе некие знаки внимания, ничего не значат. Ты лишь позабавила его своей детской непосредственностью. Но это совершенно точно ничего не значит!
— Ты нахмурилась, — опять без малейшего намека на вопрос сказал Инвар. — Почему? Неужели обиделась?
— Нет, — солгала я, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал максимально честно.
— Все-таки обиделась. — Инвар покачал головой. — Шиара, прости. Но я все-таки император. И не мог не заинтересоваться настолько… примечательной девушкой. Особенно если учесть мой прошлый опыт. — И закончил шепотом: — Только глупцы совершают одну и ту же ошибку дважды.
Это он намекает на Леонору? Но я — не она! Хотя, не буду спорить, в чем-то мы похожи. Хотя бы в причине, которая привела нас на императорский отбор.
— Впрочем, вернемся к магистру Элвину, — продолжил Инвар. — Понимаешь, Шиара, он был стар. Чудовищно стар. Все маги живут дольше обычных людей. А он, как я уже говорил, обладал выдающимися талантами в этой сфере. Я до сих пор понятия не имею, когда он родился. Но иногда в его рассказах проскальзывали воспоминания о событиях Огненных веков, в которых он принимал активное участие. Ты представляешь?
Я с невольной завистью вздохнула.
Демоны, но тогда получается, что учителю Эвана было никак не меньше четырех веков!
— Тяжело представить, сколько ему пришлось перенести, — задумчиво обронил Инвар. — Он пережил всех своих возлюбленных. Он пережил детей и внуков. И в какой-то момент, по всей видимости, осознал, что его дар — это самое настоящее проклятье. Разве может быть что-нибудь страшнее, чем видеть, как стареют твои родные и близкие, а ты ничем не можешь им помочь? И все, что тебе остается — сидеть у смертного одра очередной женщины, которая много лет делила с тобой постель, и держать ее за руку, чувствуя, как жизнь покидает ее с каждым вздохом? Разве может быть что-нибудь более ужасное, чем хоронить собственного ребенка, которого ты нянчил на руках, а теперь видишь его на погребальном костре сгорбленным седым стариком? Нет, Шиара. Магия — это действительно проклятье. И мало кто в силах принять этот факт. А власть, что она несет с собой… Любая власть — это прежде всего одиночество. Магистр Элвин очень хорошо это понимал. И сумел объяснить это нам.
Я озадаченно почесала кончик носа. Я понимала, что Инвар говорит что-то очень важное и серьезное. Но у меня это пока никак не укладывалось в голове. Зачем задумываться о смерти? Впереди целая жизнь! Главное, чтобы мои родные и близкие были счастливы и здоровы. И если я сумею поступить в академию, то точно сумею вытащить нашу семью из бедности.
— Ладно, не суть! — Инвар раздраженно дернул головой, осознав, видимо, что в противном случае спор может продолжаться еще очень долго. — Магистр Элвин многое дал нам. И мне, и Эвану. А прежде всего он научил нас смирению и терпению. Поэтому когда мои родители столь внезапно погибли — я… Я был, конечно, огорчен, ошарашен. Но прежде всего я помнил, что на первом месте стоит мой долг перед страной. И, вернувшись в Ашьен, я не пустился во все тяжкие. Я помнил наставления магистра Элвина. И пытался следовать его заветам. Поэтому, наверное, любовь к Леоноре застала меня врасплох.
Инвар не стал распространяться о причинах гибели его родителей. Но это было и не нужно. Я прекрасно помнила эту историю. Когда Инвару было восемнадцать, предыдущий император Олеора, Игеор Третий, погиб в результате несчастного случая. Его лошадь во время осенней охоты на волков понесла и сорвалась с обрыва. Многие усматривали в этом злой умысел, но тщательнейшее расследование, в котором принимали участие лучшие маги империи, доказало, что иногда несчастья случаются просто так. Жена Игеора, мать Инвара, Олессия пережила мужа всего на три дня. Сразу после получения горестного известия она слегла в лихорадке, которая завершилась ее смертью.
— Наше общение с Леонорой завершилось вполне логичным с моей точки зрения поступком. — Инвар подлил себе еще вина. — Я сделал ей предложение. И она… она согласилась. Правда, просила не устраивать из свадьбы шумного торжества. Я не имел ничего против. Если честно, я сам еще не освоился в столице. Частенько я с ностальгией вспоминал торжественную тишину монастыря, где провел столько лет. Магистр Элвин любил говорить, что настоящий правитель должен довольствоваться малым. Власть несет с собой одиночество. Чем больше тебя окружает народа, тем больше вероятность, что ты проглядишь предателя. И я по мере сил и возможностей следовал его советам.
Я подумала о пустоте дворцовых коридоров. Сдается, теперь я понимаю, почему здесь так мало слуг и придворных.
— Честно говоря, я не люблю это место. — Инвар задумчиво покачал головой. — Дворец кажется мне огромным стылым склепом. Я мог бы наполнить его людьми. Мог бы каждый вечер устраивать шумные балы. Но к чему мне это? Магистр Элвин был прав. Лучше всего думается в одиночестве. Только раз в год я отхожу от этого правила и устраиваю отбор. Но если бы ты знала, как тяжело мне дается этот месяц!
— Ты мог бы отказаться от него, — резонно заметила я.
— Эта давняя традиция, — возразил Инвар. — И я уже говорил тебе, что для многих девушек эта единственная возможность посмотреть Ашьен. С моей стороны было бы слишком жестоко лишать подданных такого развлечения.
— А еще было бы слишком жестоко лишать своих слуг возможности подзаработать, — ехидно добавила я, вспомнив недавнее предложение Маверика.
— Ты об этом слизняке, — без лишних слов догадался Инвар. Помрачнел и одним глотком выпил вино, после чего сухо сказал: — Не переживай. Я разберусь с этим.
Я хотела было спросить, что он имеет в виду, но Инвар вздел указательный палец.
— Все вопросы потом, Шиара, — с короткой болезненной ухмылкой выдохнул он. — Дай докончить невеселую историю о том, как мне разбили сердце. Поверь, мне ой как нелегко дается все это.
— Но ты не обязан, — несмело произнесла я. — Если не хочешь — ничего не рассказывай.
— Не обязан, но хочу. — Инвар грустно улыбнулся. — Шиара, это как гнойный нарыв на моей душе. Пока не вскроешь, не почувствуешь себя лучше и не начнется выздоровление.
Я промолчала. В конце концов, кто я такая, чтобы запрещать императору говорить? Все, что мне остается, сидеть и слушать.
— Сейчас я благодарен Леоноре за то, что она уговорила меня на скромную церемонию. — Инвар вновь щедро плеснул себе вина. — Только благодаря этому я не стал посмешищем в глазах всего народа. О грядущей церемонии знали единицы. И одним из них был Эван. Как верховный маг он должен был проводить ритуал. И ты представить себе не можешь, сколько раз он пытался отговорить меня от этого.
— Потому что Леонора мне никогда не нравилась, — завершил за него приятный баритон.
Я повернулась к дверям и с немалым удивлением увидела блондина, который стоял, небрежно прислонившись плечом к косяку.
Эван едва заметно кивнул мне в знак приветствия.
— Как она? — сухо спросил Инвар, совершенно не удивившись столь внезапному появлению мага.
Видимо, ему было позволено входить в императорские покои без стука.
— Пока не нашли. — Эван тяжело вздохнул. — Но я окутал дворец поисковой сетью. Рано или поздно Леонора попадется. И в любом случае мы знаем, что она обязательно явится на следующее испытание. Просто не сможет пропустить подобное событие.
— Но зачем ей все это? — не выдержав, спросила я. — Зачем десять лет назад она отказалась от свадьбы, а теперь явилась? И почему начала убивать других конкурсанток?
— Единственное, что по-настоящему любит Леонора — это власть. — Эван пожал плечами. — Десять лет назад Инвар не стал слушать моих предупреждений. А зря. На свете есть много разновидностей магии. Можно лечить людей. Можно тешить свое любопытство, заглядывая в прошлое. — Я смущенно поежилась, уловив намек на себя. Но блондин уже продолжал: — А можно заняться темным колдовством. Инвар, ослепленный любовью, не обращал внимания на книги, которыми интересовалась Леонора. Однако меня уже тогда насторожил ее выбор. Негоже прелестной молодой девушке зачитываться трактатами о подчинении других людей своей воле. Негоже в столь юном невинном возрасте изучать способы сотворения умертвий. Знаешь, Шиара, я не имею ничего против некромантии. Но когда ею начинает интересоваться девушка, это… обескураживает. Женщинам по натуре своей ближе созидающая магия, а не магия смерти.
Нет, своя логика в словах Эвана, несомненно, была. Но чем-то меня его рассуждения покоробили. Я всегда считала, что мужчины и женщины равны в плане изучения магии. Получается, все-таки ошибалась? И есть те отрасти колдовства, куда представительницам слабого пола лучше не соваться?
— А вообще я думаю, что Леонора сбежала до свадьбы по самой простой и прозаической причине, — завершил Эван. — Она прекрасно понимала, что не сумеет пройти ритуал.
— Почему? — недоуменно брякнула я.
Эван и Инвар переглянулись. Блондин издал короткий смешок и взмахнул рукой, по всей видимости, предлагая императору дать мне ответ.
— Камень Богини, Шиара, — коротко бросил Инвар.
Я почувствовала, что краснею. Ох, я и забыла про это! Но тогда получается, что Леонора не была девственницей, когда встретила Инвара?
— Леонора несколько раз заводила об этом речь, — пояснил Инвар. — Говорила, что считает эту часть ритуала унизительной. Мол, прилюдное подтверждение невинности — это вульгарно и просто отвратительно. Кстати, при самом первом отборе этого испытания не было. Я решил использовать камень Богини только в этот раз. Потому что понимал, что нет средства более надежного и быстрого, чтобы значительно уменьшить число конкурсанток. Но в глубине души я всегда был согласен с Леонорой. Однако традиции для того и существуют, чтобы их соблюдать.
— Вот поэтому она и сбежала, — спокойно констатировал Эван. — Леонора слишком любила власть, чтобы добровольно отказаться от участи стать императрицей. Но у нее не было другого выхода.
Звяк!
Я вздрогнула от звука разбитого стекла. Посмотрела на Инвара и с ужасом увидела, что он раздавил бокал, который до этого момента держал в руках. Ох, он же порезался!
— Пустяки, — сухо сказал император, когда Эван с приглушенным возгласом подался вперед. Небрежно стряхнул осколки на пол и пояснил: — Это остатки вина.
Инвар лукавил. Даже со своего места я видела несколько глубоких порезов на его ладони. Другой рукой он вытащил из кармана носовой платок. Морщась, ловко перетянул пораненную.
— Конечно, мне Леонора озвучила совсем другую причину, — произнес он. — Мол, хочет учиться и путешествовать. И вообще слишком молода и не уверена в том, что любит меня. И мне… мне пришлось принять ее выбор. Я бы мог, конечно, насильно удержать ее. Но зачем? Нельзя заставить полюбить другого человека. Никакие привороты не сумеют подарить истинного счастья.
Я вспомнила сцену, которую увидела, когда прикоснулась к перстню. И у меня вновь защемило сердце от жалости к Инвару.
— Кстати, в этом и заключается тайна тринадцатых покоев, — слабо усмехнувшись, сказал Инвар. — В них жила Леонора. После ее внезапного исчезновения по дворцу пошли слухи.
— О том, что ее похитили призраки? — поинтересовалась я, опять подумав о подсмотренном видении.
— В том числе. — Инвар кивнул, подтверждая мои слова. — Мне было слишком больно заходить в ту комнату. Там все напоминало мне о Леоноре. А слугам только дай возможность уменьшить себе работу, и они с величайшим удовольствием воспользуются ею. Поэтому там так редко убирались.
— И все-таки, зачем она вернулась? — настойчиво задала я тот вопрос, который никак не давал мне покоя. — И почему стала убивать конкурсанток?
— Я думаю, об этом нам расскажет Маверик. — Инвар посмотрел на Эвана, который укоризненно разглядывал повязку на его ладони, быстро пропитывающуюся красным. Отрывисто спросил: — Он готов говорить?
— О да. — Эван неприятно хохотнул. — Эта птичка будет петь столь угодно долго и искренне. Желаешь лично побеседовать с ним? Или предоставишь эту честь мне?
— Лично, — обронил Инвар.
И было в его тоне что-то такое, от чего мне стало жалко Маверика. Да, безусловно, гад он порядочный. Но что-то подсказывает мне, что будущее у бывшего распорядителя императорского отбора отнюдь не радостное.
— Оставим Шиару здесь? — Эван взглянул на меня. — Теон приглядит за нею.
Инвар на какой-то короткий миг задумался. Но почти сразу покачал головой.
— Хотел бы, но нет, — проговорил он. — Почти наверняка Леонора выбрала именно ее своей следующей целью. Два последних конкурса это доказывают. Пусть лучше Шиара будет на моих глазах.
— Как скажешь, — легко согласился с ним Эван. — Тогда я приведу Маверика сюда. Не думаю, что твоей гостье понравится в подземельях дворца.
Не дожидаясь ответа, отправился к дверям.
Мгновение — и мы вновь остались наедине.
Затянувшаяся пауза давила на уши. Инвар отошел к окну. Одернул тяжелую бархатную гардину, позволив лучам яркого солнца ворваться в комнату.
Я смотрела в его спину, не смея первой прервать молчание. Мне очень хотелось подойти сейчас к нему, положить руку на плечо. Но я не смела. Хоть Инвар и просил меня обращаться к нему, как прежде, но я прекрасно помнила, кем он является на самом деле.
А еще меня просто раздирало от множества вопросов. Я услышала многое, но еще больше осталось необъясненным. Например, если Леонора скрывалась среди конкурсанток, то как ей удалось пройти первое испытание? И еще я была уверена, что со второй девушкой расправился мужчина. По крайней мере, в моем видении она обращалась к своему убийце именно так.
И почему она привязалась именно ко мне?
— Потерпи немного, Шиара, — не оборачиваясь, глухо сказал Инвар. — Я чувствую, как ты кипишь от любопытства. Полагаю, рассказ Маверика даст ответы на многие твои вопросы.
— А ты знал, какие предложения Маверик делал конкурсанткам? — спросила я, и мой голос сам собою задрожал от негодования.
— Я понятия не имел об этом, — устало ответил Инвар. Отвернулся от окна и тяжело посмотрел на меня. — Шиара, клянусь честью, я готов был удушить этого гада, когда Теон поведал мне о вашей стычке. Маверику еще повезло, что рядом был Эван. Иначе я бы его…
Он не завершил угрозу. Но так кровожадно ухмыльнулся, что противный холодок пробежал по моей спине.
Ох, не завидую я Маверику, ой как не завидую!
И стоило мне так подумать, как дверь вновь без стука распахнулась.
Сам бывший распорядитель конкурса ввалился через порог. Точнее сказать, его буквально внес за шкирку Эван. Причем проделал он это без малейшего усилия. Кинул на пол и принялся с нарочитой брезгливостью оттирать руки, как будто умудрился запачкаться.
Впрочем, вполне возможно, так оно и было.
Беднягу щеголя было сейчас не узнать. Его некогда великолепный шелковый камзол более всего напоминал самую обычную половую тряпку, грязную до невозможности. Ухоженные волнистые волосы сейчас стояли дыбом и выглядели, как свалявшаяся пакля. Я удовлетворенно хмыкнула, заметив запекшиеся корочки крови под носом Маверика. По всей видимости, помощи от целителя он вчера так и не получил.
— Мэтр Грегор сразу сообщил мне, когда Маверик пришел к нему за помощью, — пояснил Инвар, хмуро разглядывая лежащего на полу юношу. — Его объяснения полученной травмы звучали смешно и неубедительно. И тогда за дело взялся Эван.
— Люди обычно откровенны со мной, — пояснил блондин. — Очень откровенны. И отвечают на мои вопросы без промедления.
О да, я и не сомневалась в том, что блондин говорит чистую правду, а не хвастается.
— А потом Теон подтвердил рассказ Маверика, — с улыбкой добавил император. — Он до сих пор в восхищении от твоего удара.
— У меня было много практики, — буркнула я.
Надо же, никогда бы не подумала, что наступит такой момент, когда я буду рада постоянным стычкам с младшими братьями.
— Ваше величество! — в этот момент провыл Маверик.
Он заворочался на полу, но встать даже не попытался. Вместо этого он перевернулся на живот и пополз к Инвару. Попытался поцеловать носки его сапог, но император вовремя сделал шаг назад, аж передернувшись от отвращения.
— Ваше величество, прошу, помилуйте меня. — Маверик, ни капли не обескураженный неудачей, вновь попытался припасть к его сапогам.
— Может, ему ноги сломать? — задумчиво пробормотал Эван, ни к кому, в сущности, не обращаясь. — Уж больно шустрый он, как я погляжу.
Я широко распахнула глаза. Это он сейчас всерьез, что ли?
— Эван, — укоризненно протянул Инвар. И блондин с заговорщицким видом подмигнул мне, показывая тем самым, что шутит.
И все-таки не оставляло меня чувство, будто он говорил всерьез.
Маверик, по крайней мере, поверил ему. Он сразу же оставил свои попытки облобызать обувь императора. Но вместо этого зарыдал в полный голос.
— Пожалуйста, простите меня! — в перерывах между горестными завываниями выдавил он из себя. — Я так виноват! Но, честное слово, я не хотел ничего дурного. Я не думал, что все так повернется.
— Рассказывай, — строго потребовал Инвар. — Твое наказание будет зависеть от твоей откровенности. Не жди снисхождения, если я узнаю, что ты утаил от меня что-нибудь. А я обязательно узнаю, уж будь в этом уверен.
Маверик всхлипнул еще раз и внезапно успокоился. Тыльной стороной ладони вытер мокрые от слез щеки и все-таки приподнялся. Нет, вставать в присутствии императора он не решился. Маверик теперь сидел на коленях и подобострастно взирал на Инвара снизу вверх.
— Это все она виновата, — заявил он. — Эта девица. Гелия. Мы познакомились где-то за неделю до отбора. Был вечер пятницы, и я… в общем, я слегка перебрал в одном из кабаков. Она сама подсела ко мне. Я уж обрадовался. Такая красотка обратила на меня внимание. Начал рассказывать о своей жизни…
— Рассказывать? — мягко переспросил Эван. — Или бахвалиться связями в императорском дворце?
— Ну, возможно, я слегка приукрасил действительность, — немного смутившись, признался Маверик. — Хотел произвести впечатление на нее. Вот и ляпнул, что скоро буду вести императорский отбор. А она… Она все смеялась, что я хвастаюсь. И подливала мне еще и еще вина. Ох, и надрался же я тогда!
Инвар посмотрел на столик с напитками, где стояла недопитая бутылка вина. Затем перевел взгляд на свою руку, перевязанную платком. И покачал головой, должно быть, отказавшись от мысли выпить.
— Утром я проснулся в незнакомом месте, — продолжил лихорадочно сыпать словами Маверик. — Как потом выяснилось, она снимала жалкую и бедную комнатушку.
— Ты с ней спал? — перебил его Инвар.
— Нет-нет! — Маверик испуганно замотал головой. — Ну, то есть, я попытался было подкатить к ней. Мол, красавица, ночь прошла волшебно и я был бы не прочь повторить. А Гелия расхохоталась мне в лицо. Сказала, чтобы я и не тешил себя надеждами. И вообще, у нее ко мне есть дело. Я должен помочь ей пройти отбор. Сделать все, чтобы она дошла до финала. А в ответ она щедро отблагодарит меня за помощь. И деньгами, и наследным титулом, когда станет императрица.
— Десять лет до этого отборы не завершались свадьбой, — не выдержав, подала я голос. — Почему она была так уверена, что на сей раз выигрыш не ограничится лишь праздничным ужином с императором?
Маверик вздрогнул и взглянул на меня, явно только сейчас заметив мое присутствие.
— А, и ты здесь, — с глухой ненавистью пробормотал он и рукой невольно прикоснулся к носу. — Что, уже перестала играть роль наивной простушки? Не догадывалась она, как же, с кем общается.
Я аж задохнулась от негодования. Но я ведь действительно не имела никакого понятия, что Ивар на самом деле император!
— Шиара Гретхольд задала правильный вопрос, — вмешался Эван, не дав мне вымолвить и слова в свое оправдание. — Почему эта самая Гелия была так уверена, что на сей раз конкурс завершится предложением руки и сердца?
— Понятия не имею. — Маверик пожал плечами. — Я спросил ее, но она лишь рассмеялась и посоветовала мне не тревожиться на сей счет. Мол, от меня требуется лишь помощь с испытаниями. Для этого ей нужно немного моей крови. Все остальное — не мое дело.
— Крови? — Эван сурово сдвинул брови.
— Да, мне это тоже не понравилось, — признался Маверик. — Но Гелия сказала, что ей необходимо всего несколько капель. И она платила золотом! Поэтому я не стал задавать лишних вопросов.
— Так, — сухо обронил Инвар, вновь вступив в разговор. — А что насчет Мирайи? Чья была идея пригласить ее на конкурс?
— Моя, — понурившись, признался Маверик. Тут же затараторил вновь, привычно оправдываясь: — Но я понятия не имел, чем все это закончится! Гелия спросила, знаю ли я какую-нибудь девушку… — На этом месте он запнулся, искоса глянул на меня и добавил: — Ну, девушку, которая была бы особенно близка к императору.
Инвар тоже покосился на меня с какой-то виноватой усмешкой, судя по всему, прекрасно поняв, на что намекал Маверик.
Я недовольно поджала губы. И не надо относиться ко мне как к ребенку! И так понятно, что Мирайя была фавориткой императора. Очень сомневаюсь, что за все эти десять лет, прошедшие после истории с Леонорой, Инвар ни разу и ни с кем не имел отношений. Он все-таки взрослый мужчина.
— Я поговорил с Мирайей, — тяжело вздохнув, признался Маверик. — Она сначала была не в восторге. Боялась вызвать ваш гнев таким своевольным поступком. Но я сумел убедить ее, что получится весело. В конце концов она согласилась. Возможно, надеялась, что у нее получится выиграть конкурс, и ваши отношения перейдут на новый уровень. Я внес ее имя в список загодя. Помог заселиться ранним утром, когда никто из слуг ее не видел. К тому же она немного поиграла с чарами иллюзии. Ничего серьезного, конечно. При внимательном взгляде вы бы сразу узнали ее. Но мы надеялись, что при сутолоке, которая всегда царит на церемонии открытия, вам будет не до пристального рассматривания конкурсанток.
— Но до церемонии Мирайя не дожила, — печально завершил Инвар.
— Честное слово, я не виноват в этом! — Маверик опять зарыдал, размазывая слезы по щекам. — Я… Я не предполагал, что так все завершится!
Я задумчиво почесала кончик носа.
А между тем в моем видении Мирайя узнала своего убийцу. Что же получается, она была с Гелией, точнее, с Леонорой, в сговоре? Но почему-то мне кажется, что нет. Иначе с чего вдруг последней просить Маверика уговорить нынешнюю фаворитку императора принять участие в отборе?
— А что насчет второй девушки? — спросил Инвар. — Абигейл Треон?
Абигейл. Значит, вот как звали ту эффектную блондинку, которая так сильно возмущалась смыслом первого конкурса.
Маверик внезапно покраснел и зарыдал пуще прежнего. Ага, стало быть, ему знакомо это имя.
— Ну-ну, приятель, не увлекайся особо, — мрачно пробурчал Эван, по вполне понятным причинам не испытывая ни малейшего сочувствия к самозабвенно кающемуся распорядителю. — Наше терпение не безгранично.
— Это я виноват, — ради разнообразия изменил на сей раз своей тактике Маверик. — В общем, так получилось…
И замолчал, шмыгая носом.
Это было бы даже трогательно, если бы я не понимала, что из-за его действий погиб человек.
— Ты вздумал подзаработать, — пришел к нему на помощь Эван. — Гелия подкинула тебе отличную идею. И ты решил воплотить ее в жизнь. Так?
Маверик молчал, что-то пристально рассматривая на полу и не смея поднять взгляд на блондина.
— Отвечай! — не громко, но с таким нажимом произнес тот, что я едва сама не заговорила.
О, я могла бы многое поведать верховному магу. Еще миг — и я бы выложила ему все свои семейные проблемы и дрязги. Оставалось только радоваться, что гнев Эвана был направлен не на меня.
— Да, — так тихо, что мне пришлось напрячь весь свой слух, прошептал Маверик. — Прежде я ни разу не становился распорядителем конкурса. А Гелия… В общем, я понял, что могу подзаработать. И получить очень много денег за пустячную, в общем-то, задачу. Все равно я понимал, что выигрыш в конкурсе не означает ровным счетом ничего. А многие девушки готовы были платить лишь за возможность пройти в финал. И я предложил Абигейл… Она была из знатной семьи. Конечно, она не думала о победе. Ей это было просто не нужно. Но отсев на ранних этапах конкурса для нее был подобен позору. В отборе участвовали дочери деловых партнеров ее отца. И для нее делом чести было обойти их.
— Так.
Слово, сорвавшееся с уст Инвара, было подобно увесистому булыжнику, упавшему в сонную тишь озера. Маверик сразу же затих, низко-низко склонив голову.
— Что ты обещал Абигейл? — спросил Инвар.
— Да тоже, что и Гелии, — чуть слышно пискнул Маверик. — Помощь в прохождении испытаний. Я тогда и понятия не имел, что первый конкурс будет связан с камнем Богини! Иначе бы точно отказался!
Отчаяние, прозвучавшее в голосе Маверика, говорило само за себя. Он действительно не предполагал, что его любезное предложение окончится смертью для, так сказать, делового партнера.
— Подробнее, пожалуйста, — сухо повелел Эван. — Вот ты узнал суть первого испытания. Как бы ты мог помочь Абигейл пройти его?
— Никак, — растерянно признался Маверик. — Но, во-первых, я думал, что конкурс будет идти по прежним правилам. Без всякого отсева. Просто месяц разнообразных испытаний, по итогам которых император принял бы свое решение. И Абигейл в любом случае имела все шансы на успех. Красивая, богатая, из приличной семьи. Я узнавал суть конкурсов непосредственно перед ними. И когда я понял, что первого отбора ей не пройти…
Маверик растерянно всплеснул руками.
Как ни странно, я верила ему.
Сдается, никакой он не злодей. Обычный парень двадцати с небольшим лет, который решил подзаработать в силу своих умений и талантов. Кто бы знал, что ему настолько не повезет.
— Когда вы объявили, в чем будет состоять суть первого конкурса, я понял, что попал, — глухо сказал Маверик, разглядывая что-то на своих руках. — Надо было придумать способ, чтобы протащить Абигейл. Но на ум, как на зло, ничего путного не шло. Я растерялся, замешкался. И она выбыла. Я думал, что она будет в ярости. Потребует деньги назад. Но…
И я в очередной раз вспомнила свое видение. О да, Абигейл действительно была в ярости. Правда, она находилась в полной уверенности, что разговаривает с Мавериком. Хотя ему вряд ли бы повезло покинуть конкурс прежде его завершения.
И что же получается?
Я нахмурилась, пытаясь осмыслить все те факты, которые никак не давали мне покоя и царапали исподволь.
Разговор Мирайи с ее неизвестным убийцей. Она точно знала того человека, с кем разговаривала. Ссора Абигейл с тем, кто обманул ее ожидания. И в этом случае я могла бы поклясться, что ее оппонентом был мужчина.
Все факты указывали на Маверика. Но он не был убийцей. Он был предателем, скользким типом, гадом, но не убийцей. Я не могла представить его около остывающего тела Мирайи. И уж тем более не могла поверить, что он мог бы задушить Абигейл.
А самое главное: Маверик прав. Он бы не сумел покинуть конкурс до его завершения. Он все время был на виду. Когда мы с Иваром обнаружили тело несчастной Абигейл, прошли считанные минуты после завершения испытания. Маверик был не в состоянии провернуть все это за столь короткий промежуток времени.
Судя по тревожной морщине, залегшей между бровями Инвара, он думал о том же. Лицо же Эвана было настолько бесстрастно, что я при всем желании не сумела бы прочитать на нем и мысли.
— Конкурс со змеями, — холодно произнес Инвар. — Что ты можешь сказать о нем?
— Да ничего! — Маверик вполне убедительно всплеснул руками. — Как я уже говорил, я узнавал суть испытаний прямо перед конкурсами. И в этот раз было так же. Я глянул в мешок, который держал слуга. Там находились одни ужи. И я могу поклясться, что они были безобидными тварями. Максимум, что могло бы произойти — Шиаре в палец вцепился бы уж. Больно, неприятно, но не более. Как я мог заменить змей? Вы ведь помните, что я привел Шиару из библиотеки. Для подмены мне надо было бы раздвоиться, право слово!
— Ты сам решил вызвать Шиару первой на испытание? — спросил Эван, перехватив инициативу у Инвара.
— Ну… не совсем, — немного замявшись, признался Маверик. — Гелию очень заинтересовала Шиара, когда Богиня отметила ту своим благословением… Гелию это несколько… встревожило, что ли. И она попросила меня вызвать Шиару первой на следующее испытание. Она надеялась, что Шиара откажется. Ведь быть первой всегда тяжелее всего. Неизвестность пугает. — Помолчал немного и добавил с непонятной претензией: — И вообще, это Гелия попросила меня дать Шиаре тринадцатые покои. То есть, она заметила ее еще при зачислении.
— Ну, Шиару было тяжело тогда не заметить, — улыбнувшись одними уголками рта, сказал Инвар. — Скандал она устроила знатный, требуя записать ее на конкурс.
Но я почти не услышала Инвара, занятая раздумьями.
Гелия просила, чтобы Маверик дал мне тринадцатые покои? Но я знаю, что под этим именем скрывается бывшая невеста Инвара. И в курсе, что Леонора жила именно в этих покоях. Тогда зачем ей это?
— Так, — в очередной раз сухо обронил Инвар, внезапно посерьезнев. — Шиара, ты сегодня точно никуда не пойдешь. Останешься здесь.
Не стоило быть провидцей, чтобы угадать направление мыслей Инвара. Леонора в свое время жила в комнате, которую ныне занимала я. И наверняка у нее остался дубликат ключей. Ну, то есть, если бы я была злобной ведьмой, то точно бы позаботилась о такой мелочи.
В этот момент мои мысленные рассуждения свернули в неожиданную сторону. И я вдруг болезненно охнула, приложив руку ко рту.
Мой реферат! Он остался в моих покоях. И по всему выходит, что у Леоноры есть к ней доступ.
Я вскочила на ноги. И тут же смутилась под перекрестием взглядов Эвана и Инвара.
— Мне надо в мою комнату, — сбивчиво пояснила я.
— Прямо сейчас? — Эван криво ухмыльнулся одной половиной рта. — Шиара Гретхольд, быть может, вы все-таки дождетесь окончания разговора?
— Ой, да что тут дожидаться! — Я нетерпеливо взмахнула рукой. — И без того все понятно. Маверика просто использовали. И кровь его нужна была для того, чтобы создать чары иллюзии действительно высокого уровня. С Мирайей расправились под его личиной. А Абигейл просто не повезло. Она вздумала требовать с Маверика деньги, не понимая при этом, что перед ней совсем другой человек. Гелия не могла ждать, пока Абигейл закончит кричать. В любом момент на шум кто-нибудь бы выглянул. И обязательно удивился бы, как так вышло, что распорядитель конкурса одновременно следит за ходом испытания и тут же разговаривает в коридоре с одной из конкурсанток. Необходимо было срочно что-то делать. И она это сделала, заткнув Абигейл рот самым радикальным способом.
Я замолчала, пытаясь отдышаться после своей прочувственной тирады. И рванула к дверям.
Я почти достигла выхода. Успела положить руку на дверную ручку, как поверх нее опустилась ладонь Инвара.
— Зачем? — требовательно спросил он. — Зачем тебе это надо, Шиара?
— Ты не понимаешь! — Я чуть ли не зарыдала в полный голос от осознания грядущей катастрофы. — Если Гелия, или вернее сказать, Леонора жила в этих покоях, то у нее наверняка остались ключи от них.
— И что? — Инвар недоуменно пожал плечами. — Шиара, право слово, неужели ты всерьез беспокоишься о своих вещах? Да скажи только слово — и у тебя будет самый превосходный гардероб среди всех участниц.
— Причем тут вещи! — Я в негодовании притопнула ногой, злясь, что Инвар не понимает настолько очевидные вещи. — Мои записи! Я почти завершила реферат. Я вообще планировала покинуть дворец уже сегодня…
Выпалив это, я осознала, что ляпнула что-то лишнее. Рука Инвара все еще лежала поверх моей. И я почувствовала, с какой неосознанной силой он сжал пальцы. Правда, почти сразу опомнился и расслабил их.
— Что? — изменившимся голосом переспросил он. — Ты планировала покинуть дворец?
Душу кольнуло внезапное чувство вины. Сдается, я обидела Инвара, и обидела сильно. Но, с другой стороны, он должен понимать, что я трезво смотрю на ситуацию.
— Да, — неохотно подтвердила я, все-таки чувствуя, что не стоило об этом говорить. — Моя работа почти закончена. Остались мелочи, которые я без проблем доделаю и дома. На конкурсе становится слишком опасно. И я подумала, что…
Я затихла, почему-то не в силах завершить фразу. Неопределенно пожала плечами.
А почему, собственно, Инвар так удивляется? Я с самого начала конкурса не скрывала, что пришла сюда не выигрывать. Будь моя воля — я бы во всех этих глупых испытаниях и вовсе не участвовала. И вообще, даже если я выиграю, то обойдусь как-нибудь без торжественного ужина с императором. Я скорее откушу себе язык, чем заведу с Инваром речь про деньги или прочие материальные блага для семьи. Как-то это… постыдно, что ли. И потом, я совершенно уверена, что добьюсь всего сама. Мне бы только поступить в академию.
Инвар продолжал внимательно на меня смотреть. И на дне его темных глаз мерцал непонятный огонек разочарования и злости.
— Ты ведь сам понимаешь, что так будет правильнее всего, — добавила я, чувствуя, что должна как-то объяснить свое решение. — Я не хочу у тебя ничего просить. Пусть ужин достанется той, которая действительно нуждается в этом.
— Да причем тут ужин! — внезапно рявкнул Инвар, да так, что от испуга я подпрыгнула на месте. — Шиара Гретхольд, смею напомнить, что главный приз конкурса совсем другой!
А вот теперь я окончательно растерялась.
На что он намекает? Конкурс проводят уже десять лет. И за все это время только Леоноре посчастливилось получить предложение руки и сердца от самого императора. Правда, ничем хорошим это все равно не закончилось.
Инвар еще неполную минуту молчал, видимо, ожидая, что последует продолжение. Но я просто не понимала, что еще он хочет от меня услышать.
— Инвар, ей восемнадцать, — внезапно подал голос Эван, который с нескрываемым любопытством наблюдал за этой сценой со стороны. — Не требуй от нее слишком многого. Вспомни себя в ее возрасте. Не будь ты тогда таким наивным, то всей этой истории с Леонорой просто не случилось бы.
Инвар скрипнул зубами так сильно, что даже я это услышала.
— Ладно, Шиара, я тебя провожу, — проговорил он.
— А с этим что делать? — спросил Эван, небрежным кивком указав на Маверика, который по-прежнему покорно сидел на коленях.
Правда, глаза распорядителя теперь были абсолютно сухи, и в них посверкивало жадное любопытство.
— Обратно его отправь, — поморщившись, приказал Инвар. — Пусть еще немного посидит в подземелье да подумает о своем поведении. Потом решу, что с ним делать.
— Ваше величество, — вновь отчаянно взвыл Маверик. — Я клянусь вам в своей преданности. Мне так жаль, что я поверил этой Гелии! Я сделаю все, лишь бы загладить свою вину.
Маверик еще что-то кричал. На все лады распинался в своей безграничной преданности к императору. Но я уже не слушала.
Захлопнувшаяся дверь оборвала бесконечные потоки его извинений. Я выскользнула в коридор, и за мной последовал Инвар.
Всю дорогу до своих покоев я преодолела буквально бегом, задыхаясь от нарастающего чувства тревоги. Оно стало невыносимым в тот момент, когда я увидела, что дверь в мои покои приоткрыта. Хотя я прекрасно помнила, что заперла их, когда уходила.
Инвар, все это время идущий рядом с очень мрачным и сосредоточенным выражением лица, напрягся при виде широкой полосы света, падающей в коридор. Я покачнулась было вперед, желая войти, но он резко перехватил меня за локоть. Не говоря ни слова, отстранил меня к себе за спину. И двинулся вперед бесшумным скользящим шагом.
Около самого порога он остановился, посмотрел на меня и выразительно приложил указательный палец к губам, призывая к молчанию.
Его правую руку окутало грозное алое свечение, доказывающее, что мужчина только что закончил формулировать атакующие чары.
Через мгновение дверь не просто отлетела в сторону. Ее вынесло из проема, сорвав с петель. С оглушительным грохотом она рухнула на пол, а Инвар уже был внутри покоев.
Я затаила дыхание, ожидая услышать шум поединка и треск рвущихся заклинаний. Но ничего не происходило.
Спустя несколько тревожных секунд томительного ожидания Инвар позвал меня.
— Шиара, входи, — произнес он.
Повторять приглашение мне не понадобилось. Я с небывалой скоростью влетела в комнату. И замерла, ошарашенно приоткрыв рот.
Увиденное просто не поддавалось осмыслению.
Весь пол и мебель в покоях оказались покрыты белыми клочками бумаги. Они были настолько мелкие, что сначала мне почудилось, будто каким-то чудом в комнате прошел снег.
Я медленно подошла к столу, в ящике которого не так давно оставила свой реферат. Провела рукой по нему, смахнув на пол ворох бумажных снежинок.
В голове не укладывалось то, что от моей работы ничего не осталось. Записи теперь невозможно восстановить. Это совершенно точно.
Ну почему, почему я не оставила реферат в библиотеке? Там он был бы в полной сохранности!
— Мне очень жаль, — негромко сказал за моей спиной Инвар.
Глаза опасно защипало от подступивших слез. Я до боли закусила нижнюю губу, не позволяя себе разрыдаться.
— Да, мне тоже, — бесцветно отозвалась я.
В следующее мгновение на мое плечо опустилась рука Инвара. Он подошел так тихо, что я этого не слышала.
Наверное, стоило что-нибудь сказать нарочито-беспечное. Как-нибудь пошутить, лишь бы не показывать Инвару боль, которая терзала мое сердце.
Но мне сейчас было не до притворства. Поэтому я предательски шмыгнула носом раз, другой. Губы задрожали, и я с отчаянием осознала, что все-таки расплачусь. Больше не было сил сдерживать свои эмоции.
Инвар мягко привлек меня к себе. Он больше не спрашивал ничего. Просто настойчиво развернул к себе и крепко обнял.
Я уткнулась носом ему в грудь. Шумно засопела, чувствуя, как тонкая ткань его рубашки намокает от моих слез.
Инвар ничего не говорил. Он гладил меня по волосам. И от этой ласки мне было еще горше.
— Я так хотела поступить в академию, — прошептала я, буквально выталкивая каждое слово из горла, намертво перехваченного спазмом. — Я так надеялась… Это был для меня как билет в лучшее будущее. Счастливое и обеспеченное. Зачем она так со мной? Что я ей дурного сделала?
Инвар чуть отстранился. Провел ладонью по моему лицу, обрисовывая его абрис. Легонько коснулся подбородка, не позволяя мне опустить голову и заставляя смотреть только ему в глаза.
— Ты самая невероятная девушка, которую я когда-либо встречал, — с непонятной печалью произнес он.
Я знала, что сейчас произойдет. Каким-то шестым чувством я понимала, что из этого, наверное, не выйдет ничего хорошего. В одно и то же время я жаждала и страшилась продолжения.
Инвар слабо улыбнулся, как будто угадал мои противоречивые эмоции. Наклонился ко мне еще ниже.
Его дыхание коснулось моих губ. А затем я ощутила и сам поцелуй. Невероятно легкий и нежный, совсем невесомый.
Руки Инвара скользнули по моей спине. Он не держал меня, видимо, опасаясь, что своей настойчивостью сделает хуже. Но с силой, удивившей меня, я вдруг сама притянула его к себе, и поцелуй стал глубже, страстнее. Правда, я тут же испугалась этого и отпрянула в сторону.
В комнате после случившегося повисла вязкое неуютное молчание. Я упорно рассматривала пол под своими ногами, опасаясь даже на миг поднять глаза на Инвара.
— Мне придется остаться во дворце, — наконец, чуть слышно сказала я. — Надеюсь, ты… ты не против?
И вздрогнула от громкого заливистого смеха Инвара.
— Прости, Шиара! — простонал он в перерывах между раскатами хохота, когда я посмотрела на него, пылая от негодования. — Но такого вопроса я ожидал менее всего.
Я насупилась, ни капли не успокоенная таким объяснением. И почему он так веселится, спрашивается?
Инвар, должно быть, почувствовал мою обиду и неимоверным усилием воли взял себя в руки. Смех еще душил его, отражался искрами на дне глаз, но голос был совершенно спокойным.
— Нет, Шиара, я не возражаю против того, чтобы ты осталась во дворце, — максимально серьезно заверил меня он.
— Спасибо, — чопорно поблагодарила я. Расстроенным взглядом обвела комнату, усыпанную бумажной метелью, и пробурчала себе под нос: — Ну, зато теперь я знаю, что попросить у тебя, если мне удастся выиграть конкурс.
— Правда? — Инвар хрюкнул от сдерживаемого с трудом смеха, но удержался от нового приступа неуместного веселья. С иронией поинтересовался: — Неужели участь стать победительницей в конкурсе тебя больше не страшит?
— Страшит, — понурившись, призналась я. — Но знаешь… В принципе, ты ведь неплохой человек. И я подумала, что ужин с тобой не столь ужасен, как мне представлялось.
Споткнулась на полуслове, осознав, насколько двусмысленно это прозвучало.
Демоны, когда я уже научусь следить за своим языком! Эдак Инвар может подумать, что я выпрашиваю награду.
— Да, ты не Леонора, — задумчиво протянул Инвар, подумав о чем-то своем. — Ты чудо, Шиара!
Я промолчала в ответ на столь неожиданный комплимент. Сдается, Инвар вложил в него какой-то иной смысл.
— Теперь мне осталось придумать, что делать с этим непосредственным и милым чудом, — продолжил Инвар. — Но у меня еще есть время. И знаешь, что? Ужина я тебе, конечно, не обещаю. Но вот обедом точно накормлю. Идет?
Я робко кивнула. Еще раз обвела комнату печальным взором и грустно вздохнула.
Н-да, поневоле убедишься, что не стоит лезть в придворные интриги. Прав был отец, не столь уж хороша была моя идея воспользоваться дворцовой библиотекой.
Ну ничего. Я справлюсь. Обязательно справлюсь! Иначе и быть не может.
