Наличное

Мы все родом из детства. Зачатие в любви, молоко матери, первый шаг и первое слово. Наивный розовый мир, в котором всегда так тепло, сухо и комфортно. Уже потом начнутся взрослые университеты: ясли-сад-школа-институт, кнопка на стуле, клей в ботинке и пластилин в волосах. Но мы еще не знаем об этом. И не догадываемся, что кроме нас есть на свете другие мальчики и девочки, их папы и мамы, бабушки и дедушки, водители такси и трамваев, государства и континенты и даже, тьфу-тьфу-тьфу, президенты и премьеры.

Время первого букваря еще не наступило, но любимые книжки уже появились. Это сказки.

Всю жизнь нас преследуют логические формулы. Действие следует за действием, категория за категорией, вывод за выводом. Помните, у Маркса «товар-деньги-товар», у Македонского «пришел-увидел-победил», у Ульянова «сегодня-рано-завтра-поздно»? Кто первый застолбил свою делянку, тот и взял прикуп. Но гениями, как известно, не рождаются, гениями становятся. Как, впрочем, и героями. И то, что гении в последнее время попадаются все больше злые, а герои – с приставкой «анти-», мы чаще всего узнаем в качестве подтверждения событий, в которые здоровым людям верить не очень хочется.

Почему? Наверное, потому, что у нас в детстве были разные сказки.

В моих, например, добро всегда побеждало зло. Причем в борьбе совсем нешуточной. Затаив дыхание, я слушал рассказы о похождениях главных героев. Ради этого был готов кушать ненавистную манную кашу и засыпать в девять вечера. Порой становилось боязно, порой жутко, но всегда было страшно интересно узнать, чем же все закончится.

Да, в моих сказках добро всегда побеждало зло.

Но все в мире меняется: вместо РСФСР теперь РФ, вместо двадцатого века – двадцать первый, вместо книжек – интернет, а добрые сказки, заснув, поутру проснулись злой реальностью. Дурацкая шутка начала двухтысячных о том, что бабло побеждает зло, ушла в народ и быстро нашла отражение не столько в анекдотах и поговорках, сколько в образе жизни.

Вряд ли сказки меняются сами по себе. Скорее, новые времена диктуют иной смысл и иную мораль.

Все чаще мне кажется, что пресловутые умный и дурак тоже поменялись местами. Обещание, что кто был никем, тот станет всем – сбылось! А так как в нашей стране привычно соображать на троих, то в компанию к «новому русскому» можно смело добавить «нового умного» и «нового дурака»!

А пока что каждая лягушка просто обязана стать царевной, каждый идиот – царем, а каждый Емеля – олигархом. Сказки с подобным оптимистичным финалом теперь считаются добрыми, все остальные – злыми. В злых сказках не просматривается щучьего веления, волшебной палочки, прекрасного принца или даже самой захудалой феи. Зато в них приходится работать, потеть, что-то постоянно придумывать, хитрить и изворачиваться. И все ради чего? Чтобы получить, в конечном счете, никому не нужную купеческую дочь? С прыщами, кривыми ногами, собственными заморочками и тараканами, но с отцовской скобяной лавкой в придачу! Либо прозябать инженером в трижды перепроданном НИИ, варить сталь в горячем цеху, бурить скважины или толкать телефоны в салоне сотовой связи. В общем, горбатиться на дядю, который вряд ли когда-нибудь о тебе что-то узнает и оценит.

Какое-то наваждение, бег по замкнутому кругу.

Становится безумно обидно, когда детские мечты сплошь и рядом разбиваются вдребезги о бетонную стену непонимания, равнодушия и безысходности. Подтверждая горькую правду: ты и мир – независимы друг от друга. Действительно, мир от тебя никак не зависит.

И тогда наступает момент переосмысления всего того, что ты знал ранее. Очередной момент истины.

Чтобы построить новый мир, нужен, как минимум, фундамент. А еще средства, воля и поддержка друзей. Но когда мать уже не в состоянии дать тебе молока, а о любви речь вообще не идет, наступает время новых сказок.

Сказок, где бабло побеждает добро…

Странное время. Когда в каждом втором предложении присутствует слово «новое», лично у меня создается впечатление, будто до нынешней навязчивой рекламы, «убойных» сериалов и информационных технологий мир не существовал вовсе. Не было всей нашей истории, миллионов погибших и десятков миллионов спасенных, троянской войны и египетских пирамид, мальчика из Назарета и графа Дракулы, Моцарта и Верди, Шекспира и Пушкина… Не было никого и ничего. Даже джинсов Levi Strauss!

Старое время. Как я по нему тоскую. Не по развитому социализму с уставшим Брежневым. А по людям, по отношениям между ними, по поздравительным открыткам к каждому празднику ввиду отсутствия телефона в отдельно взятой советской семье… Знаете, когда в стране в дефиците книги, они по определению не могут быть плохими.

А теперь в цене все больше журналы. Яркие, красивые, манящие. Вселяющие надежду на светлое будущее. Особенно, если их читать перед сном. Как когда-то сказки.

Зажмуриваешь глаза, накрываешься с головой одеялом и… Ласковый шепот пальм сливается с нежным всплеском бирюзовой волны на Лазурном побережье. Голубой омар с нетерпеньем ждет, когда розовый Роллс-Ройс подвезет тебя к не менее чем трехзвездочному мишленовскому ресторану. Томные красотки на оксфордском английском или ломаном русском, который они учили долгими зимними вечерами перед встречей с тобой, рассказывают забавные истории о своей нескромной жизни в протестантском пансионе для девочек. При этом твой белоснежный костюм не топорщится ни одним карманом, будто их нет вовсе. Зачем, когда мобильный телефон и бумажник за тобой носит специально обученный человек? И если этот телефон звонит, то на том конце не иначе как…

Да, он звонит. Причем не телефон, а будильник. Час на то, чтобы умыться-позавтракать-одеться, еще полтора на дорогу в офис. В метро от недружеского пинка просыпаешься окончательно и, чтобы хоть как-то убить время, достаешь вчерашний журнал.

И тут начинается де-жа-вю. Некто Доронин подарил некоей Кэмпбелл дом в форме египетского амулета за 30 миллионов долларов. Некто Михайлов умудрился за год «поднять» аж двадцать один миллион долларов (“21” – очень сочетается с его имиджем). Более симпатичные для меня братья Запашные отстали значительно, но все равно показали неплохой результат – четыре миллиона. Даже, гм, балерина Волочкова умудрилась заработать около двух миллионов, как утверждает, балетом. А выступающую вне конкурса Шарапову угораздило в своей кондитерской лавочке на Манхэттене за три дня продать, вслушайтесь в эту цифру, 250.000 коробок фирменных конфет.

Красивые новые сказки. И почему-то больше всего в них верится, когда невыспавшийся и злой хмурым московским утром трясешься в метро на «любимую» работу, чтобы в конце месяца получить денежный эквивалент того самого голубого омара или полного бензобака для розового Ройса.

А вечером, бросив ненавидящий взгляд на продавленный диван и выпив без закуски очередную рюмку, начинаешь тихо ненавидеть весь свет, в котором «лишь для тебя рассветы и закаты…»

В одиннадцать ты уже спишь, так и не поняв до конца весь смысл нынешних сказок.

Ведь ровно через час розовый кабриолет превратится в тыкву, специально обученный человек – в крысу, мишленовский ресторан – в прокуренную кухню, а знойные красотки – в генномодифицированных телок.

Во сне ты так и не узнаешь, что египетский дом так и остался проектом на бумаге, выручку от концертов Михайлова разделили между собой многочисленные устроители и продюсеры, Волочкова уже давно живет на дочкины алименты, а запашные миллионы съели на завтрак тигры и львы. Феей выглядит лишь Мария Шарапова, давно обошедшая на повороте Бундхен и Лиму вместе взятых. Что же касается шоколадной лавки с оборотами ГУМа с его тремя этажами на трех линиях… Что ж, пускай это останется на совести сказочника.

Ведь в каждой сказке есть доля сказки.

Жаль, об этом так и не узнает несбывшийся миллионер, спящий пьяным сном на продавленном диване.