Солнце красным пятном поднималось с востока, заливая скалистые горы своим алым светом.

Автобус 712 продолжал двигаться по трассе, выезжая на шоссе 191 штата Юта и двигаясь на юг. Ханна вырулила на дорогу после очередной заправочной станции, недалеко от границы штата. Это была изолированная станция с негерметично закрытым дизельным резервуаром, где у них — в отличие от предыдущей остановки — было достаточно времени, чтобы залить в автобус полный бак. Ханна сказала Дейву, что устала и нуждается в нескольких часах сна, поэтому дорогу будет лучше продолжить на рассвете. Он не стал спорить, потому что и сам мечтал немного поспать, но времени на отдых у него было очень мало. Итан проснулся примерно через час и сказал Дейву, что сменит его, чтобы тот успел хоть немного отдохнуть. Он также заметил, что пока рано было волноваться насчет следящих устройств инопланетян, и обещал дать знать, если это обстоятельство изменится.

Оливия, Никки и Джефферсон спали. Дейв некоторое время пребывал в хрупкой полудреме, а затем вдруг дернулся так, словно вот-вот мог упасть в бездонную яму. Он прикинул, что предстоит проехать еще сотню миль до горы Уайт Мэншн. А дальше — кто знает, есть ли там нормальная дорога! Шоссе 191 было четырехполосным и выглядело совершенно безлюдным с нынешней позиции Дейва: ни одной заброшенной машины или грузовика на много миль вперед. Утренний свет покрасневшего неба открывал вид на то, что раньше называлось Западным Раем, землей с низким кустарником и малиновыми скалами, большими лугами и горами, высившимися на расстоянии; вид на арки и соборы из камня, выстоявшими в межпланетных атаках. Каким же удивительным созданием была планета Земля! Дейв не прекращал об этом думать с тех самых пор, как началась эта война, но никогда не думал об этом до нее, ведь постоянная потребность решать бытовые проблемы и зарабатывать себе на жизнь сильно отвлекала от философских измышлений. Да и Дейв МакКейн никогда не был склонен философствовать. Однако теперь он понимал, что Земля была удивительной планетой. От теплых морей до замерзшей тундры, от пышных лугов и сосновых лесов до красных скалистых гор, возвышавшихся на равнинах вдоль шоссе 191 — все это было невероятным разнообразием творения. И ведь всю жизнь он прожил в этом удивительном мире! Сейчас эта мысль ошеломляла его. Возможно, когда мы что-то теряем, лишь тогда можем по-настоящему это оценить, подумал Дейв. А ведь сколько земных существ было убито инопланетным ядом! Тысячи и тысячи из них! Он не хотел думать о том, сколько еще умрет. Так что, даже если Итан мог бы остановить войну — хотя Дейв не мог этого представить даже при такой могущественной силе, как у Итана, каким будет будущее Земли? Он смотрел на Миротворца скорбно, словно в ожидании продолжения всех этих разрушений. Нет, мир никогда не сможет оправиться от этого.

Дейв понял, что Итан проснулся и теперь молча смотрел в окно. Если инопланетянин и читал сейчас его мысли, то предпочел не отвечать. Он тоже не знает, подумал Дейв. Ответа снова не последовало. Ты можешь быть намного могущественнее нас и знать секреты вселенной и всевозможное дерьмо, которое сбивает нас с ног, но ты тоже ни в чем не можешь быть уверен, ведь так? Ты точно так же, как мы, просто бродишь впотьмах. Как с этой горой… ты не знаешь, что там, потому что в этом испытании для человечества тебя — тоже испытывают. Именно в этом и состоит настоящая жизнь, верно, Итан? Испытание было разработано каким-то инопланетным божеством? Это своеобразная насмешка над человечеством, так? Все эти века борьбы и унижения и всего, через что человечество прошло… все вело к тому, чтобы пройти или не пройти последний тест от инопланетного учителя?

— А еще это были века, — заговорил Итан, — изобретений, гениальных идей, теорий и стойкости. Кажется, ваша раса каждый раз находит способ преодолеть препятствия. Поэтому вы все еще живы.

— Что? — Джефферсон проснулся и прищурился от утреннего света. — Ты о чем это?

Итан кивнул.

— Мы с Дейвом просто беседуем.

— О, — протянул проповедник. Он выглядел озадаченным, но не решился ничего спрашивать.

Остальные тоже начали пробуждаться. Итан заметил, что сегодня Оливия выглядела очень вялой и изможденной. Даже сквозь сон она плакала о Джоне Дугласе, не могла примириться с тем, что его больше нет. Она оплакивала и потерю человеческого мальчика, назвавшего себя Итаном Гейнсом. Похоже, она прониклась к нему материнскими чувствами и стремилась защитить его… потому эта потеря оказалась для нее особенно болезненной. А Миротворец не мог притворяться, что в этой телесной оболочке еще осталась часть земного мальчика. Что он мог сказать Оливии, чтобы успокоить ее? Чтобы она поняла…

Ничего. Ему нечего было сказать ей, поэтому ей было позволено скорбеть до конца.

Когда все проснулись, они по очереди вышли из автобуса, чтобы облегчиться, и Миротворец с интересом изучал этот процесс через глаза земного мальчика. По его опыту, все виды нуждались в том, чтобы испражняться. Почти все: наполовину состоящие из плоти, наполовину из роботизированных механизмов солдаты расы, которую люди называли Сайферами, не поглощали и не перерабатывали питательных веществ. Миротворец знал и о других машинных цивилизациях, но большинство из них разделяли людскую потребность. Нуждался в этом и он сам.

Вернувшись в салон, все разделили между собой кувшин воды, в которой Итан в своей истинной форме не нуждался, но знал, что вода очень важна, чтобы поддерживать человеческое тело. Дейв открыл пару банок с фасолью и свининой, банку с арахисовым маслом и пачку черствых крекеров на завтрак.

К восьми часам солнце поднялось, но его свет скрыли желтые облака. Итан попытался поговорить с Никки, чтобы успокоить ее, но она лишь отвернулась от него, и он понял, что это бесполезно. Ей тоже пришлось преодолевать горе, которое погрузило ее в мир боли и печали, и Итан был беспомощным, он не мог успокоить ее, поэтому он занял свое место, зная, что все в автобусе рассчитывают на него и нуждаются в нем, несмотря на то, что он был неизвестным нарушителем, и все люди, как и Никки, были напуганы.

Наконец, Дейв снова осмотрел пустынный участок шоссе 191 и сказал:

— Ханна, пора двигаться дальше.

Она запустила двигатель и направила автобус с I-70 на дорогу к горе Уайт Мэншн.

— Итак? — обратился Джефферсон. — Трекеры все еще там?

— Трекер Сайферов почти над нашими головами. А корабль Горгонов, — он сделал паузу, чтобы получить правильное представление о сложившейся ситуации, мысленно вычисляя расстояние. — В семидесяти двух милях к востоку на высоте… я бы сказал, 47–48 тысяч футов. Он держится на расстоянии, но продолжает следить.

Джефферсон кивнул и больше ничего не сказал. Итан знал, что он беспокоился об инопланетной слежке так же, как и все остальные. Он прислушался к тонкому течению мыслей Джерихо. Теперь он был полностью сосредоточен на себе, хотя немного и приоткрыл пещеру своей души, чтобы позволить себе заботиться о других и думать о предстоящей миссии. Тем не менее… Джефферсон всю свою жизнь знал один лишь эгоизм, из эгоизма состояло практически его существо, и он использовал его как меч и щит.

Автобус 712 продвигался по разбитой дороге через пейзаж сюрреалистической красоты с его красными скалами, утесами и каменные формациями, извращенно украшенными инопланетными руками. Холмы и горы вырисовывались на туманной дистанции на равнине с сероватой растительностью. Итан разглядывал окружающий пейзаж с любопытством туриста. Он слышал мысли Дейва о родной планете, но не увлекался чтением их слишком долго. Если бы эти люди знали, что он наблюдал за мирами по всему космосу, они были бы поражены разнообразием жизненных форм, но при этом напуганы, потому что все эти формы жизни катастрофически отличались от земных. Некоторые цивилизации уже давно начали свои межзвездные путешествия с использованием пространственных порталов, а другие все еще жили в пещерах. В многообразии этих миров были великие города и благородные правители, были суровые государства тюремного типа, мужчины и женщины, которые собирались, как пиявки, на телах более крупных организмов, которыми они овладевали. Он видел такое миллиарды раз. Языки и математика, стили и одежда, развлечения и области обучения, торговля и обряды, мифология и ритуалы, сексуальные практики, рождение и смерть.

И при всех этих знаниях Миротворец был один.

Его редко вызывали для вмешательства, но всегда ради великой цели, связанной с кончиной мира. Иногда огромная сила, что создала его, не вызывала его, но огромная информационная сеть, на которую он был настроен, посылала ему сигналы от других цивилизаций, которые усиливались жадным, решительным религиозным рвением. Итан понимал, что не призван вмешиваться в политику и прогресс мира, он лишь должен был заботиться о том, чтобы мир не был разрушен внешними агрессорами. Горгоны и Сайферы, настоящие имена которых людям было не выговорить, воевали на необитаемых планетах на протяжении веков. Они сражались в открытом космосе над мертвыми кусками скал, над мирами льда и пламени, но за все это время Земля была единственным населенным миром, в который они так яростно вмешались. Граница их территории проходила прямо через эту планету.

Нельзя было допустить, чтобы этот мир был разрушен. И почему? Было ли это так важно для огромной силы, которой подчинялся Миротворец? Он задумался об этом, но не получил никакого ответа. Порою в своем молчании эта сила могла быть очень загадочной, неуступчивой даже к настойчивому характеру Итана. Он этого не понимал, но понимания от него никто и не требовал. Пути великой силы неисповедимы. Он был лишь небольшой частью огромного дела, которое заставляло его разум трепетать. Он делал то, что ему приказывали, хотя во многом ему самому предстояло влиять на ход событий. Испытание, как выразился Дейв? Испытание самого Миротворца вместе с испытанием воли и силы жителей этого мира? Он не знал точно. У огромной силы был небольшой элемент любопытства в вопросе развития этой цивилизации, Миротворец знал об этом, но и это не давало ему ответов на вопросы обо всех тайнах, которые никогда не будут раскрыты.

Он продолжал следить за трекерами. Следящее устройство Сайферов оставалось на краю атмосферы, военный корабль Горгонов держался на расстоянии около семидесяти миль. У Итана было ощущение, что множественные глаза Горгонов и датчики Сайферов сейчас направлены на автобус, который медленно двигался над обрывами, окруженными дюжиной оттенков красного. Они боялись мальчика, но стремились заполучить его. И сейчас они выбирали время и место.

Дейв вынул из кармана джинсов многократно сложенную грязную карту Юты, вырванную из дорожного атласа. В районе, куда они направлялись, было несколько гор. Им нужно было выяснить, которой из них была Уайт Мэншн, потому что Дейв сильно сомневался, что она будет отмечена хоть каким-нибудь знаком.

Дорога на юг проходила медленно. Ханна боялась слишком перегрузить двигатель автобуса или повредить шины. Радовало одно: топлива пока было в достатке. Земля выровнялась, а потом вновь поднялась к горной цепи, под которой простирались бесплодные земли. Они проехали брошенные фуры и легковые автомобили, которые, похоже, настиг ужасный энергетический шар. В остальном же шоссе оставалось совершенно пустым.

Сразу после десяти часов они миновали центр города Монтичелло, который оказался мертвым и пустынным. Шоссе 191 перешло в его главную улицу. Дейв много исследовал карту и знал, что им нужно попасть в национальный лес Манти-Ла-Саль, который находился на западе Монтичелло. Впереди перед ними лежала узкая дорога 101. Не добившийся пощады от погоды дорожный знак напротив почтового офиса на углу 191 шоссе и западного 200-го шоссе указал на поворот к Национальному лесу. Еще через несколько минут западное 200-е шоссе превратилось в Абахо-Драйв, которое вскоре стало дорогой номер 101 и начало взбираться вперед к лесистым предгорьям.

Большая часть леса окрасилась в коричневый и умерла. Сосновые и березовые деревья стояли обожженные и голые. Через них, когда автобус продолжил подниматься в гору, Оливия заметила с левой стороны надвигавшуюся на них гору с белой вершиной. Все окружающие горы были покрыты коричневым одеялом мертвых лесов.

— Видите это? — спросила она Дейва и указала.

— Вижу. Может, в десяти милях отсюда. Я не знаю точно, как, черт возьми, туда добраться, но выглядит многообещающе. Итан, это та гора?

— Я так думаю, — ответил Итан. — Должно быть, это она.

— Он может ощущать космический корабль на расстоянии семидесяти двух миль и находить трекер в космосе, но он не знает, правильная это гора перед ним, или нет, — усмехнулся Джефферсон. — Великолепно!

— Трекер не в открытом космосе, — поправил его Итан. — А что до горы… я просто знаю, что это она указана на карте Дейва.

— Там может не быть дороги, — сказала Ханна. Двигатель был напряжен, так как дорога 101 оказалась довольно крутой. — Похоже, что ее там и нет.

— Мы будем продолжать, пока можем ехать дальше, — сказал ей Дейв. — А дальше уже посмотрим, что к чему.

Дорога петляла, и гора оставалась на виду. Она казалась величественной, покрытая тысячами мертвых деревьев. Это была единственная гора с белым пиком в поле зрения. Затем дорога опустилась и дальше пролегала через больные леса. Вокруг распространялся унылый пейзаж, пока путь вновь не пошел вверх и не повернул налево.

— Наша детка задыхается, — проскрипела Ханна, но все и без того чувствовали, как автобус содрогался на пути вверх. Снова дорога 101 вильнула на юг и начала путаное путешествие вниз через предгорья, из которых вырастала белая гора. Ханна попыталась как можно легче поставить ногу на тормоз, не позволяя себе упустить контроль над автобусом, спустившись по этой дороге.

— Я могу сжечь тормоза, — взволнованно прошептала она. — Они уже достаточно старые… нас тянет вправо…

— Ты отлично справляешься, — сказал Дейв, хотя он был готов вот-вот учуять запах сгоревших тормозов. И если бы они действительно сгорели, пришлось бы довольно долго катиться вниз с оглушительной скоростью.

Примерно через четыре мили дорога 101 снова выпрямилась и побежала на юг параллельно этой горе. Все в автобусе прильнули к окнам и попытались разглядеть путь наверх, но вокруг были только тысячи актов коричневых деревьев.

— Я не вижу возможности приблизиться, — сказала Ханна. — Отсюда нас ждет адская прогулка.

— Продолжай, — подтолкнул ее Дейв. — Может, на другой стороне есть дорога.

Они миновали еще две мили. Более узкое ответвление 101-й дороги уходило вправо, и Дейв посоветовал Ханне взять правее. Они снова начали подниматься, хотя больше двигались на северо-запад и удалялись от скалы с белой вершиной. Дэйв сказал:

— Я не уверен, что это верный путь, но давайте продолжим пока по нему двигаться.

Они проехали более двадцати минут, казалось бы, в неправильном направлении, когда Ханна вдруг увидела грунтовую дорогу, которая уходила налево в юго-западном направлении. Дорожка была окружена мертвым лесом, и трудно было увидеть, куда она ведет в этих больных зарослях. Ханна затормозила и остановилась у въезда на дорогу.

— Что скажете? — спросила она. — Хотите попробовать? Эта грунтовка может привести нас в тупик, а может приблизить к месту назначения. Не узнаем, пока не проверим.

— Тогда надо проверять, — отозвался Дейв. — Давай пробовать.

Ханна повернула автобус на грунтовую дорогу, и они снова начали подниматься, оставляя за собой облака пыли из-под шин. Автобус перепрыгнул через рыхлые камни, которые заставили его опасно накрениться на край. Примерно в двухстах ярдах они заметили ограду с цепью высотой около восьми футов в конце дороги. Ограда была увенчана катушкой из колючей проволоки, и забор проходил в обоих направлениях по лесу, насколько можно было видеть.

На воротах, на которых красовался прочный висячий замок, была табличка, гласившая: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ, ПРОЕЗДА НЕТ».

Они сидели с заведенным двигателем на холостом ходу.

— Что скажешь, босс? — спросила Ханна.

— Скажу, что это странно. Это ведь национальный лес. Какая тут может быть частная собственность?

— Понятия не имею, но тут так написано.

— Да, — Дейв повернулся и посмотрел на Итана. — А ты что думаешь?

Выражение лица Итана казалось смешанным, серебристые глаз интенсивно блестели.

— Я думаю, нам нужно проехать через эти ворота.

Дейв кивнул.

— Такой вещи, как частная собственность, уже давно не существует, не так ли? А уж в лесу, в национальном парке — подавно. Ханна, сможешь нас протолкнуть?

— Смогу, но не хочу. Слишком рискованно, можем испортить автобус, проколоть шины… не стоит.

— Я это сделаю, — Итан встал. Ханна открыла ему дверь, и он сошел с подножек. Остальные около десяти секунд наблюдали за тем, как Миротворец прицелился в ворота и снес их энергетическим выстрелом из правой ладони. Замок разлетелся на куски, ворота улетели прочь, изогнулись и упали в правую сторону мертвого леса. Катушка колючей проволоки осталась висеть над входом, лишь чуть оцарапав крышу автобуса, когда тот медленно прополз под ней. Итан вернулся на борт и занял свое место. Казалось, это простое действие отняло слишком много энергии: сев, он начал сгибать и разгибать пальцы. Кости и сухожилия правой руки пульсировали тупой болью.

— Довольно легко вышло, — хмыкнула Ханна. — Жалко, ты не мог устроить такое же чудо с моим бывшим мужем. Так, ладно, можем ехать.

Она направила автобус дальше. Сделав два поворота, они продолжили подниматься, но вскоре следующий забор заблокировал дорогу. Он не был сделан из металлических цепей, а, похоже, состоял из сети тонких белых проводов и тянулся вверх футов на шесть. Ханна снова остановила автобус, потому что знала, что перед собой видит, еще до того, как это озвучил Дейв.

— Черт… электрический забор. Похоже, кто-то сильно не хочет, чтобы люди ехали по этой дороге.

— Это означает, — сказала Оливия, — что там есть нечто, которое должно оставаться скрытым.

— Верно. Ну… Итан, сможешь сбить эти ворота?

— Я смогу, — сказал Итан. — Но, думаю, вы должны знать, что электричество активировано.

— Не может быть! — воскликнул Джефферсон. — Вся энергия вырубилась, разве что кто-то использовал резервный генератор, чтобы запустить эту штуку.

— Энергия проходит через забор и ворота. Я чувствую ее движение. Одного касания будет достаточно, чтобы убить любого человека.

Никто не ответил. Дэйв почесал бороду и отметил, что, этот забор, как и предыдущий, простирается в лес в обоих направления, насколько было видно. Он подумал, что, вероятно, забор обходит всю гору. Кто-то пошел на многое и потратил большие средства на защиту своей собственности, но почему?

— Мы должны продолжать путь, — сказал Итан. — Я открою ворота.

Он снова вышел из автобуса и потратил еще десять секунд на работу с воротами, распахнув так, чтобы провода не порвались. Это было минимальное использование его сил. Он остро ощущал, что за ним следит теперь еще что-то, кроме трекеров Сайферов и Горгонов, и, сканируя деревья, он быстро разглядел два небольших оптических устройства в ветвях над головой, окрашенных в серые камуфляжные краски. Оба устройства были направлены прямо на ворота. Итан предположил, что кто-то только что засвидетельствовал действие, которое должно было спровоцировать сигнал тревоги.

— На деревьях есть камеры, — сообщил Миротворец, когда вернулся на борт. — Я заметил две, но, возможно, их здесь больше. Думаю, кто-то знает, что мы здесь, и им это не нравится.

Дейв заговорил жестким и резким тоном:

— Сейчас у нас нет причин останавливаться. Так что едем дальше.

Итан вернулся на свое место. Ханна снова направила автобус вперед и не дышала, пока они не проехали через забор. Дорога обрушилась на подъеме, и автобус взревел. Шины боролись за сцепление с пылью и камнями. После тяжелого прорыва, занявшего примерно четверть мили, они подступили к месту, где мертвые деревья прекращали расти, и перед людьми предстал белый пик горы. Дорога выровнялась. Непосредственно впереди она заканчивалась оградой с видом на протиравшуюся внизу долину с твердой стеной из белого камня справа от автобуса.

Ханна остановилась примерно в десяти футах от границы.

— Дальше нам не проехать, ребята.

Все сидели молча, когда горячий двигатель заглох.

— Что теперь? — нетерпеливо спросил Джефферсон. — Здесь же ничего нет!

— Ты ошибаешься, — качнул головой Дейв, вставая. — Это защита… для чего она здесь? Чтобы автомобиль не проехал по этой дороге дальше? Проклятье, хотел бы я знать, но я не вижу ничего достаточно широкого, чтобы мы могли развернуться и уехать назад. Что говорит мне о том…

— Стойте, где стоите! — последовала властная команда из громкоговорителя. Голос был мужской. — Если сделаете хоть шаг, стреляем на поражение. Повторяю: стойте, где стоите!

Голос был ровным, спокойным, но смертельно решительным. Это был голос обученного профессионала, которого — Дэйв понял — не остановит мысль о том, что он может лишить жизни нескольких человек в этом автобусе. Кто бы это ни был, появился он очень неожиданно.

И тогда Дэйв закончил то, что он начал говорить, так как часть каменной стены шириной не менее десяти футов начала наклоняться внутрь и открываться с помощью хорошо смазанного, почти беззвучного механизма:

— Что говорит мне о том, что есть способ проникнуть внутрь. И вход достаточно большой для автомобиля…