Глава 42
Один раз к Николаю Чернову обратился некто Андрей Филимонов. Потенциальный клиент рассказал, что целый год являлся мужем Веры Михайловны Мамаевой, вложил в квартиру супруги деньги – сделал ремонт, купил новую мебель, и только собрался спокойно жить, как жена его выгнала. Истеричка придралась к тому, что Андрей пошутил во дворе с симпатичной соседкой, обозвала его потаскуном, вышвырнула его шмотки из окна и велела убираться вон.
– Я остался без копейки и на улице, – жаловался Филимонов, – хочу вернуть потраченные средства. И вообще, на какое имущество я имею право?
– При зарегистрированном браке… – начал Николай.
– Мы без росписи жили, – остановил адвоката Андрей.
– Тогда сложно что-либо сделать, – покачал головой Чернов. – Гражданский брак не является официально зарегистрированной формой отношений, поэтому его участники не пользуются правами, аналогичными правам законных супругов. Распоряжение совместно нажитым имуществом при расставании мужчины и женщины будет зависеть в первую очередь от способностей сожителей мирно договариваться друг с другом. Много вы вместе за год приобрели? Квартиру, машину, дачу совместно покупали?
– Я ремонт сделал, – повторил Андрей.
– Чеки сохранились? Есть документы, подтверждающие, сколько вы заплатили рабочим? – продолжил юрист.
– Ничего этого нет, – сник Филимонов. – Я нанимал гастарбайтеров, материалы на рынке брал.
Николай развел руками.
– Тогда попытайтесь с Верой общий язык найти. Иного пути нет. Давите на совесть, авось она проснется. Но судя по моему опыту, с обиженными женщинами это редко происходит.
– Поговорите с ней вы, припугните, – попросил Филимонов. – За плату, конечно. А я дам компромат на бабу. Мне известно, что у нее спрятаны миллионы. Причем не в рублях.
– Звучит фантастично, – усмехнулся адвокат.
– Нет, нет, это правда, – возразил Андрей. – Понимаете, тут такая история… До Веры я жил с Татьяной, которая Мамаеву ненавидела. Ее отец, Леонид Воронин, был когда-то начальником отделения милиции и вместе с папашей Веры, какой-то шишкой в муниципалитете, вещи из квартир одиноких покойников продавал. Один раз они обшарили апартаменты какого-то умершего генерала, тот из Германии после войны коллекцию притащил: картины, скульптуры и прочую хрень. Много чего взяли. На громадную сумму. Мамаева в воровстве заподозрили, но он Воронина со всеми потрохами сдал, представил все так, будто виноваты Леонид и другие люди, которые в деле участвовали, а сам он белый и пушистый, его, мол, Воронин шантажом работать заставил. Всех посадили, а Мамаев с женой на свободе остались. Потом они на пенсию ушли и на даче поселились, дочка при них росла. Татьяну же Воронину в детдом отправили: ей там ой как несладко пришлось. Собственно, это она меня к Верке отправила, велела с той спать.
Адвокат удивился.
– Странная идея. И вы согласились?
– Так ведь Мамаева знает, где ее отец награбленное спрятал, и мы с Танюхой хотели адресок нычки узнать, – пояснил Филимонов. – Вот и стал я с Веркой жить, ремонт ей сделал, а она, гадина, после окончания работ выперла меня. Поговорите с ней, припугните, скажите: «Знаю, что ты награбленное отцом заныкала. Верни Филимонову деньги, на ремонт им потраченные, и поделись с ним тем, что твой папаша спер».
Конечно же, Чернов вежливо выставил Андрея вон. А вечером рассказал супруге о визите и прокомментировал ситуацию:
– Разных подлецов навидался, но Филимонов просто главнокомандующий среди мерзавцев. Пойти на поводу у девушки, которая уверена, что ее знакомая хранит награбленное отцом, и лечь с той в кровать, чтобы выведать место, где спрятаны ценности? У меня нет слов!
Ангелина тоже поразилась. Муж с женой долго обсуждали странную историю. Разговор происходил во время ужина, за столом сидел и их сын.
Вскоре после той беседы Чернов-старший скончался. А спустя примерно полгода после похорон Владимир женился. Его избранницу звали Верой…
– Мне и в голову не могло прийти, что моя невестка та самая Вера Мамаева, о которой мужу рассказывал несостоявшийся клиент Филимонов, – причитала Ангелина Сергеевна, сидя напротив Рябова. – Я невероятно обрадовалась, когда ей в голову пришла мысль о создании конторы по покупке-продаже жилья. Понимаешь, Николай умер, но клиенты-то ко мне обращались и…
Женщина ойкнула и замолчала. Но Валерий услышал фразу, которая вылетела из ее рта.
– Ты о чем?
– Да так, ерунда, – попыталась уйти от ответа Лина.
Но Рябов рассердился:
– Если не расскажешь всю правду, помогать не стану. Не желаю оказаться в идиотском положении. Во что ты меня втягиваешь? У Коли работы почти не было. А после его смерти о каких клиентах может идти речь?
– Но жили-то мы нормально, – напомнила Ангелина Сергеевна. – Я домашняя хозяйка, Володя ничего не получает, зато тратит много. Откуда у нас деньги, как ты думаешь?
Валерий Федорович пожал плечами.
– Никогда не интересуюсь содержимым чужих карманов. И у людей есть накопления.
Ангелина улыбнулась.
– На самом деле Коля пахал не покладая рук, но никто об этом не знал.
– Чем он занимался? – удивился Валерий.
Его собеседница опять увильнула от прямого ответа:
– Всяким-разным, в основном документами.
– Все, до свидания! – отрезал Рябов.
– Не хочешь мне помочь? – испугалась Ангелина.
– Хочу. Но ты не желаешь быть откровенной, – возразил друг. – А раз так…
И Черновой пришлось рассказать все.
Правда повергла Рябова в оторопь. Оказалось, Николай был Чистильщиком, жена ему помогала. А после смерти мужа вдова занялась нелегальным бизнесом в одиночку. Но ей требовалось какое-то прикрытие. При жизни Николая вопросов, откуда у Черновых деньги, не возникало – глава семьи адвокат, понятно, что он хорошо зарабатывает. То, что Коля почти не вел никаких дел, знало малое количество людей, остальные не сомневались в немалых доходах юриста. А вот после его смерти окружающие могли удивиться тому, что образ жизни семьи фактически не изменился.
Может, Ангелина Сергеевна и перестраховывалась, но она почти перестала тратить деньги, складывала заработанное в носок и постоянно твердила Володе с Верой:
– Николай умер, мы теперь нищие.
Конечно же, вдова несказанно обрадовалась, когда невестка сообщила, что продала свою квартиру, решив открыть риелторскую контору. Дела у Веры шли ни шатко ни валко, но ведь никто, кроме налоговой инспекции, финансовое положение бизнеса не проверяет. А Чернова-старшая громко рассказывала про успехи невестки и сына. Но вдруг супруга Володи оказалась под следствием. Свекровь чуть инфаркт не заработала, услышав об аресте невестки. Владимир же демонстрировал полное спокойствие.
– Все наладится, – повторял он.
Мать налетела на сына:
– Вова, ты не понимаешь серьезности происходящего? Две клиентки Веры, молодые женщины, отравлены одной маркой красного сухого вина. На столах у них остались чашки со следами пальцев и губ твоей жены. В квартире первой жертвы найден брелок от ее сумки. В другом случае твою жену в доме лифтерша видела. Маленькая деталь: Вера не употребляет красное сухое – у нее на него аллергия, сама она в гостях у клиенток пила чай. Ну что еще надо, чтобы ее осудить? Скажешь, нужно еще знать мотив. То есть надо ответить на вопрос, почему Вера женщин на тот свет отправила. Да, моя невестка на вопросы следователя не отвечает, только твердит: «Я не делала ничего плохого». Но у той и другой жертвы пропали крупные суммы денег, которые они хотели истратить на покупку жилья. Сынок, надо что-то делать! Мы должны постараться вывести Веру из-под удара. Иначе у нас с тобой будет много неприятностей. Поеду к Валерию, упрошу его самого взяться за защиту. Здесь требуется адвокат экстра-класса.
– Обойдется, – отмахнулся сынок. – Делом занимается следователь, с которым можно договориться. Цена вопроса триста тысяч евро. Меня уже с ним познакомили, мужик мне свидание с Верой устроил, я ей все объяснил: хочешь, чтобы дело замяли? С тебя триста тысяч евриков.
– Вова, откуда у девочки такая сумма? – растерялась Ангелина Сергеевна. – Продать ей нечего, разве что вашу фирму. Но быстро такие дела…
– Ошибаешься! – зло произнес Чернов-младший. – Эта дура сидит на богатстве, но до сих пор не собиралась им с мужем делиться. Ничего, теперь ей придется раскошелиться.
– Ты о чем? – не сообразила мать.
Владимир ухмыльнулся:
– Помнишь, незадолго до смерти папа рассказывал нам за ужином о парне, который с гражданской жены деньги за ремонт хотел получить?
– Нет, не помню этого разговора, – удивилась вдова. – Твой отец со мной постоянно чем-то делился, у нас же традиция была – вместе трапезничать и его слушать. У меня в мозгу только самые смешные казусы задерживались. Ну, например, как одна соседка вторую из-за кошки…
– А вот я, в отличие от тебя, – перебил Володя, – всерьез к словам того посетителя отнесся. Нашел у отца в кабинете его контакт, встретился с ним и с Татьяной, дочкой Леонида Геннадьевича Воронина…
И Владимир рассказал матери о том, что узнал. Как родители Веры, Антонина и Михаил Мамаевы, сколотили группу единомышленников для продажи ценностей из квартир одиноких покойников.
– Все правда, мама, – вещал сынок, – Верка знает, где ее папаша казну спрятал, но молчит. Сколько раз я у нее денег просил, а она мне дулю.
– Володя, думаю, у нее ничего нет, – вздохнула Ангелина Сергеевна, – ты ошибся в расчетах.
– А вот и нет! – заорал сынок. – Когда тебе на лекарства средства понадобились, где она их взяла, а? Из нычки что-то вынула и толкнула! Сидит, гадина, на золоте и не хочет делиться…
Вдова Рябова, прервав рассказ, закашлялась. Встала, взяла бутылку с водой, которая стояла на подоконнике. Я молча смотрела, как хозяйка делает большие глотки, и вдруг вспомнила свою беседу с Верой. К щекам прилила кровь.
– Ой, что такое с вами? – заметив это, занервничала Раиса Павловна. – Вы прямо в лице переменились.
– Жарко очень, – быстро сказала я. – Можно и мне воды?
Хозяйка открыла холодильник.
Я постаралась улыбнуться. А про себя подумала: пока не надо сообщать Рябовой, что Ангелина Сергеевна обдурила ее мужа. Чернова знала про ценности раньше. Свекровь и Владимир придумали смертельную болезнь Ангелины и попытались выудить у Веры миллионы на лечение матери Владимира. Но жена Володи продала дачу. А потом, когда алчный супруг стал рыдать: «Мама погибает, нужен второй курс уколов, давай продадим бизнес» – отказалась выполнить его просьбу. Но и не поехала туда, где закопан клад. У Веры на самом деле не было ничего ценного.
Я глубоко вздохнула. У моей бабули есть присказка. Если кто-то при Белке говорит: «Меня так ужасно обманул близкий человек», Изабелла Константиновна произносит в ответ: «Не надо кормить овсом деревянную лошадь». А Вера довольно долго занималась этим неблагодарным делом. Она продала квартиру, чтобы открыть фирму, и спасла Володю от расправы ростовщиков. Потом продала дачу и оплатила курс лечения свекрови. Больше ей было нечего продавать, а бизнес она хотела сохранить, чтобы растить дочь. Вера любила мужа. Тот же не испытывал к ней никакого светлого чувства, повел ее в загс лишь потому, что мечтал добраться до ценностей. Владимир не верил, что у Веры от родителей ничего не осталось, в его сознании укоренилась мысль: его жена очень богата.
Раиса Павловна вернулась к столу, поставила передо мной стакан с водой, села и продолжила:
– Ангелина рассказала Валере, что сильно болела, но неожиданно выздоровела – наверное, помог курс уколов, который оплатила невестка. А сын заподозрил, что жена ему соврала насчет суммы, вырученной от продажи дачи. Ну разве простенький домик так дорого стоит? Вряд ли. Думая, что у супруги есть золотой Эверест, Владимир решил: ради свекрови Вера крошку отщипнула, больше ей жалко, а вот ради спасения себя, любимой, карманы наизнанку вывернет.
И Чернов начал действовать…
