Глава 41

Николай Петрович Чернов, отец Владимира, и Валерий Федорович Рябов, муж Раисы, когда-то учились на одном курсе. Юноши дружили и после получения диплома. Потом Чернов женился и стал отдаляться от Валеры – авторитарная Ангелина не хотела ни с кем делить мужа – и в конце концов оказался у супруги под пятой. По ее указке адвокат занимался исключительно теми делами, ведение коих сопровождалось получением толстых конвертов, и быстро преуспел. Умная Ангелина никогда явно не отказывала однокашнику Николая от дома, но всякий раз, когда Рябов звонил, трубку почему-то брала именно она, и оказывалось, что ее мужа нет дома.

Как уже говорилось, дела у Чернова резво шли в гору, а вот у Валерия, наоборот, стремительно ехали вниз. Рябов сидел в простой юридической консультации и оказался там самым юным. А еще он ведь был первым адвокатом в своей семье. И, заметим в скобках, вообще первым человеком с высшим образованием (отец Валеры, профессиональный алкоголик, в свободное от запоев время трудился на сахарном заводе грузчиком, а мать мыла подъезды). Все остальные сотрудники, люди значительно старше недавнего выпускника вуза, происходили из династий юристов, значит, обладали нужными связями. Ну мог ли начинающий адвокат рассчитывать получить от Моисея Израилевича Шнеерзона, заведующего консультацией, интересное дело, за которое светит хороший гонорар?

Моисей Израилевич не имел ничего против Рябова, он не был сионистом. Законник просто не верил, что Валера может справиться со сложной работой, поэтому и позволял парню заниматься только всякими пустяками. Одновременно с Рябовым в консультацию распределили некоего Мишу Краснова. У того тоже не было опыта юридической практики, к тому же, в отличие от Валерия, обладателя красного диплома, Михаил получал на институтских экзаменах одни тройки. И тем не менее именно ему сразу стали доставаться выгодные клиенты. Почему? Ответ простой: отец и дед парня были друзьями Моисея Израилевича, а сам Мишенька в детстве сидел на коленках у дяди Моисея. Всем же ясно: если юный адвокат совершит ошибку, папа и дед моментально ее исправят. А кто поможет Валерию?

Через несколько лет Рябов, который почти голодал и мечтал хотя бы просто вдоволь вкусно поесть, накануне дня рождения Николая Чернова позвонил другу. И, как ни странно, застал-таки его дома.

– Коля, хочу завтра забежать, поздравить тебя, – сказал он.

– Ну… э… – затянул приятель, – вообще я не справляю… никого не жду… Лина плохо себя чувствует…

Но Валера решил проявить настойчивость вкупе с несвойственной ему наглостью и на следующий день прикатил по известному ему адресу, позвонил в дверь. Ему открыла домработница. На вешалке висело множество пальто, из комнат доносился гомон. Рябов прошел в гостиную и понял: вчера он правильно решил, что Николай просто не хотел звать его на вечеринку, ведь сейчас здесь собрались богатые, нужные, влиятельные люди. По правде сказать, среди хорошо одетых мужчин и дам Валера в своем потрепанном пиджачке и лоснящихся брюках выглядел жалко.

При виде Рябова Ангелина изменилась в лице, но только на секунду, потом расплылась в улыбке:

– Николаша! Посмотри, кто пришел!

– Валерка! – обрадовался, выныривая из скопища гостей, Чернов. – Молодец, что заглянул, сто лет не виделись. Эй, кто-нибудь, налейте моему другу!

Постоянно голодный Рябов решил не обижаться на бывшего однокашника, который сделал вид, будто не помнит, как накануне говорил о том, что не собирается отмечать дату, а воспользовался возможностью хоть поесть от пуза. В момент, когда адвокат-неудачник лакомился осетриной, к нему подошел Моисей Израилевич и с удивлением спросил:

– Мальчик, а вы как сюда попали?

– Мы с Валеркой в одной группе учились, – пояснил появившийся ниоткуда Коля, – и до сих пор друзья с ним неразлейвода.

Шнеерзон слегка поднял одну бровь и удалился.

– Надеюсь, тебе мои слова помогут, – тихо скороговоркой произнес Чернов и убежал.

Перед уходом домой Валера зашел в туалет и услышал, как в ванной, которая граничила с санузлом, именинник беседует с женой.

– Зачем ты Моисею сказал, что оборванец Рябов твой приятель? – налетела на мужа Ангелина.

– Валерка мне в институте помогал, – начал оправдываться Коля, – он отличник был.

– Сильно ему пятерки помогли, – засмеялась Лина, – на штанах вон чуть не дырки. Не забывай, по друзьям о нас судят. Не желаю более Рябова в своем доме видеть, нам приятельство с нищими в минус.

– Да пошла ты! – рявкнул вдруг Николай. – Отстань, надоела!

– Слушай меня, идиот! – не отстала Ангелина.

– Ну все, назло тебе позвоню Моисею и попрошу его Валерке помочь, – отрезал супруг.

– Ну-ну, – рассмеялась жена. – Тебе хочется дерьмо башенкой сложить и конфеткой украсить? Валяй! Но чтоб потом со слезами ко мне не прибегал и не спрашивал, почему дела хуже пошли. Нищета и неудача заразны, подцепишь их от своего дружка и сам заболеешь.

Через неделю Моисей вызвал Валеру в свой кабинет.

– Слушай меня внимательно, мальчик! В полдень придет Борис Янов, займись им. Даю тебе шанс, не упусти его. И не подведи друга, который за тебя просил.

Валерий понял, что Николай действительно за него ходатайствовал, и стал благодарить Шнеерзона. Тот поморщился:

– Мальчик, хватит! Лучше потрать время на покупку приличного костюма, приобрети достойную пиджачную пару. Внешний вид адвоката должен буквально кричать о его успешности. А у тебя сразу два отрицательных качества: молодость и бедность. Еще советую отпустить бороду.

– Второй совет я выполню быстро, а вот с первым проблема – денег-то у меня совсем нет, – признался Рябов.

Моисей закатил глаза и снял трубку телефона.

– Яша! К тебе приедет юный оборванец. Подбери ему на свой вкус нужную для юриста из моей консультации одежду.

Потом заведующий протянул Валере клочок бумаги.

– Вот адрес Якова Соломоновича. Получишь у него костюм. Бесплатно.

– Но… – начал Валера.

Моисей сделал быстрый жест рукой.

– Иди, мальчик, забирай вещь, не мешай!

Прошло время. Валера стал успешным адвокатом, обзавелся массой клиентов, связей, не утонул в перестройку.

А вот у Николая дела пошли значительно хуже. Да еще ему много неприятностей причинял сын Володя. Парень постоянно влипал в истории, тратил много денег, а когда отец в воспитательных целях перестал пополнять кошелек отпрыска, стал брать в долг. Один раз Вова приехал с протянутой рукой к Рябову. Валерий Федорович поставил ему условие: он даст парню требуемую сумму, но хочет знать, зачем она тому понадобилась. Сын бывшего однокашника понес чушь про то, что хочет открыть бизнес… Рябов пообещал подумать о ссуде, а позже позвонил Ангелине. Колю, у которого начались нелады со здоровьем, нервировать не хотел. Валерий предупредил мать, что сын задумал что-то нехорошее, и сказал: «Если ты разрешишь, я дам ему денег и никому о долге не сообщу». Этот поступок примирил Лину с давним приятелем мужа, она поняла, что Рябов – настоящий друг.

После смерти Николая Валерий Федорович не раз выручал Володю из разных неприятностей, связанных в основном с его привычкой брать в долг немалые суммы и не отдавать их. Раиса Павловна злилась, видя, что супруг постоянно подставляет плечо парню и часто утешает вдову, говоря ей: «Подождите, сын за ум возьмется», но молчала. Когда Владимир женился на Вере, Ангелина Сергеевна перестала названивать Рябову. А летом пригласила старого друга покойного мужа и его супругу на свой день рождения.

Раиса, сев к столу, не удержалась от ехидства, прощебетала:

– У Володечки прекрасная вторая половина, он просто расцвел. И, похоже, вы ремонт на даче сделали.

– Да, Верочка – чудесная девочка, – начала расхваливать невестку Ангелина, – настоящая бизнес-вумен. Они с моим сыном открыли риелторскую контору, дела идут очень хорошо.

Вскоре Черновы обзавелись новой машиной, опять наняли домработницу…

– Кажется, Ангелине Сергеевне в самом деле повезло с невесткой, – удивилась один раз за ужином Раиса. – Вера оказалась человеком с деловой хваткой, Володя больше у тебя денег не клянчит, его мать по вечерам в телефон не рыдает. Неужели парень исправился? Перестал увлекаться дурацкими тараканьими бегами и занимается торговлей недвижимостью?

– Не верится мне в это, – протянул Валерий. – Денег он и правда не просит, но… Знаешь, мне просто не по себе от этого, кажется, что чем-то Вова и Вера нехорошим занимаются. Надо же, их агентство недавно возникло, а уже такая прибыль льется. Странно это. Обычно в первые два-три года бизнес еле-еле в ноль выходит. Поэтому их успешность настораживает. Как бы беды не вышло.

– Ты слишком мнительный, – засмеялась Раиса Павловна.

– Возможно, – неконфликтно согласился муж. – Однако мой нос чует неприятный запах.

А через некоторое время однажды среди ночи в дом к адвокату прикатила Ангелина и разрыдалась прямо в прихожей. Встревоженный Рябов отвел вдову друга в свой кабинет. Никто из клиентов Валерия Федоровича не знал, что за картинами, которые украшали стены, были специально сделанные слуховые устройства, а в соседней комнате всегда сидела Раиса, верная помощница мужа, которая записывала все беседы на магнитофон, потом печатала их и подшивала бумаги в папки. Так создавался архив. Находиться в кабинете супруга адвоката не могла, в ее присутствии клиент ведь не станет откровенничать. И записывающее устройство там не поставишь – вдруг посетитель его заметит? Неприятностей тогда не оберешься. Адвокат как священник, ему надо говорить исключительно правду, но мало кто хочет, чтобы его откровения оказались записанными.

– Валера, помоги! – всхлипнула вдова друга. – Беда стряслась!

– Володя опять влез в долги? – предположил Рябов.

– И это тоже.

– А что еще? – напрягся юрист.

– В двух словах не объяснить.

– Я никуда не тороплюсь, начинай, – велел адвокат.

– Вера под следствием, – выдавила из себя Ангелина.

– Вот те пирог с курагой! – воскликнул Валерий. – Почему раньше не пришла? Что случилось? Кто у невестки адвокат?

– От государства он, – тихо произнесла Чернова.

– С ума сошла? – взвился Рябов. – Почему я до сих пор не в курсе?

Ангелина Сергеевна расплакалась.

– Володя начудил. Понимаешь, я до недавнего времени ничего не знала. Такой тугой клубок сплелся! Тараканьи бега… Сокровища Антонины Петровны и Михаила Ильича Мамаевых… Я против невестки ничего не имею. Вера – мать Леры, а внучку я обожаю. Но для нас будет лучше, если ее в психушку запрут. Вот тогда волна не поднимется, все быстро уляжется. Ты все можешь, у меня тоже связей полно, но я их в этой ситуации задействовать не могу. Не желаю, чтобы хоть кто-то знал: Вера не убийца.

– Ничего не понимаю! – воскликнул Валера. – Объясняй спокойно и по порядку. Без торопливости. Вдохни-выдохни – и вперед.

– Хорошо, – согласилась Ангелина. – Но до того, как тебе все выложить, спрошу. Вот ты завзятый коллекционер, да еще адвокат. Знаешь про дело Мамаева? Это давняя история. Он занимался жильем и имуществом покойных граждан, которые не имели наследников. Михаил Ильич с подельниками выносили из квартир что подороже и продавали.

– Нет, об этом деле я ничего не помню, – признался Рябов. – Да и невозможно обо всех, кто в руки закона попал, знать.

– Ну ладно, слушай… – вздохнула Ангелина.