Глава 40

– Правильно ли я поняла? – удивилась Рябова, пододвигая поближе ко мне вазочку с печеньем. – Фирма «Бак» действительно решила сделать меня своей моделью?

– Нет, послом красоты, – уточнила я. – Вы являетесь отличным примером для женщин, которым за сорок. Прекрасная фигура, осанка, лицо в идеальном состоянии, роскошные волосы. Мы давно искали даму, глядя на которую наши покупательницы задумаются: стоит ли каждый день лопать пельмени, сосиски, салаты с майонезом? И хочется, чтобы они поняли: после сорока жизнь не заканчивается, оставаться красивой можно и в пятьдесят, и в семьдесят…

Я пела, словно соловей июньской ночью, Раиса Павловна молча слушала. Наконец фонтан, бивший из меня, иссяк.

– Участие в фотосессиях и показах пару раз в году, и еще у меня будут брать интервью, – повторила Рябова предложенное мною. – Это работа. А в качестве оплаты я буду получать нужную мне продукцию «Бак» бесплатно. Плюс презенты и стрижки-окраски-укладки у лучших стилистов.

– Именно так, – кивнула я и показала на сумку, которая стояла на полу. – Независимо от вашего решения, стать нашим послом красоты или нет, с огромной радостью хочу вручить вам самый большой вип-подарок.

– Но почему выбрали меня? – удивилась вдова Валерия Федоровича. – Я не актриса, не певица или телеведущая. Самая обычная женщина, никому не известная.

– Знаменитости давно намозолили всем глаза, – поморщилась я. – Какой журнал ни открой или телеканал ни включи, они там, причем одни и те же. А мы хотим всем объяснить: самая обычная дама, без мужа-олигарха, со средним кошельком, может прекрасно выглядеть. Да, певице Вольпиной шестьдесят лет, а она выглядит как девочка. Но наши покупательницы смотрят на нее и вздыхают: «Куда мне до певуньи… У нее же и деньги, и возможности». А при взгляде на вас таких мыслей ни у кого не возникнет, наоборот, тетушки воскликнут: «Да она, как я! Прямо сегодня запишусь в спортзал. Вовсе это не так уж и дорого, в Москве можно фитнес по своему карману найти. А старый плед дома на пол постелить, чтобы мышцы качать, живот убрать, и вовсе даром обойдется». Какое у вас красивое ожерелье! Не современное производство. Камни редкой чистоты, оправа изумительно тонкой работы. Очень оригинальное сочетание бриллиантов с уральскими самоцветами. Ох, простите! Не удержалась от комментария, но меня восхитило ваше украшение.

Раиса Павловна потрогала ожерелье.

– Это подарок любимого мужа. Вещь историческая. Когда великий князь Сергей Романов погиб от взрыва бомбы, которую в него, московского генерал-губернатора, бросил террорист, его вдова Елизавета Федоровна решила посвятить себя Богу. У великой княгини были уникальные драгоценности, она их продала, купила земельный участок на Большой Ордынке и построила там на свои средства Марфо-Мариинскую обитель милосердия. Монастырь существует и сегодня, там удивительной красоты сад. Украшения же Елизаветы Федоровны разошлись по разным людям. Вот это колье спустя много лет преподнес мне супруг.

– Жаль, что в пару к ожерелью нет серег, – вздохнула я. – Почему-то мне кажется, это был комплект. Подвески сюда прямо просятся. В прежние времена украшения для декольте всегда сопровождали серьги.

Хозяйка погладила колье и слегка сдвинула его в сторону – я заметила у нее на коже красные пятна. Хотела было сказать, что даже самое красивое и дорогое ювелирное изделие может вызвать аллергию, что золото, серебро, камни могут послужить раздражителем, но прикусила язык. А Раиса Павловна подлила мне чаю и спокойно продолжила разговор:

– Возможно, комплект не полный, его разбили прежние владельцы. А может, ансамбля никогда не было. Во всяком случае, у меня только колье. – Рябова помолчала секунду и вдруг спросила, глядя прямо мне в глаза: – Степанида, вы же не считаете меня дурочкой?

– Конечно, нет! – воскликнула я.

– Тогда рассказывайте честно, зачем я вам понадобилась, – улыбнулась Рябова. – Все, что я услышала из ваших уст, весьма привлекательно, и я могу с удовольствием принять это более чем заманчивое предложение. Но тихий голос шепчет мне сейчас в уши: «Рая, милая Степанида протягивает тебе красивую шкатулку, в которой лежат замечательные подарки: звание посла красоты, бесплатная косметика, обслуживание у лучших стилистов, участие в конкурсах, показах… Кажется, что праздник настал. Но, дорогая, в каждой шкатулке есть второе дно». Степанида, что вы там спрятали? Зачем я вам на самом деле нужна?

Мне понадобилось две секунды, чтобы сообразить: лгать нельзя, ничего придумывать не стоит. У госпожи Рябовой оказалась интуиция зулуса, который за сутки до нападения врага знает, что неприятель готовится ринуться в атаку. Если я начну изворачиваться, она просто-напросто выгонит меня.

Я набрала полную грудь воздуха.

– Вы правы, у меня к вам два дела. Первое я уже озвучила – предлагаю вам стать послом красоты фирмы «Бак». И второе. Ваш муж когда-то имел деловые контакты с Владимиром Николаевичем Черновым, который вместе с супругой Верой Михайловной владел агентством недвижимости. Потом Веру арестовали за убийство двух клиенток, но она избежала отправки на зону, потому что сошла с ума, ее поместили в специальную психиатрическую лечебницу. А в семье подрастала девочка Валерия. Когда мать угодила в СИЗО, Лере едва исполнилось семь лет. От малышки скрыли правду, солгали про болезнь матери, а потом сообщили о смерти Веры. Более того, в стене одного из московских колумбариев есть ниша, где прикреплена дощечка с именем-фамилией Черновой. Но на днях Лера увидела в нашем торговом центре Веру Михайловну, узнала ее…

Я говорила и говорила. Раиса Павловна слушала не перебивая.

– Мне удалось кое-что узнать о Черновой, – подошла я к концу повествования. – И сейчас я знаю: ее намеренно довели до эмоционального срыва. Причем, скорей всего, автор этой задумки не кто иной, как ее супруг. А еще у меня возникли большие сомнения в том, что Вера Михайловна вообще убийца. Я сильно удивилась, когда услышала о существовании могилы без покойницы – такое ведь очень непросто устроить при жизни человека. Но затем узнала от одного знакомого, что Владимир Чернов – Чистильщик. Так называют…

– …специалиста, который «чистит» чужую биографию, создает новую личность, – перебила Раиса Павловна. – Степанида, я была не только верной женой Валерия Федоровича, его няней, домработницей, другом, но и секретарем, помощницей во всех делах. Пойдемте, кое-что покажу.

Мы встали и по бесконечному коридору огромной квартиры добрались до просторной комнаты без окна. Посреди нее стоял большой стол с лампой, возле него роскошное кожаное вертящееся кресло, а все стены были заняты шкафами с деревянными створками.

– Мы в архиве, – пояснила Раиса Павловна. – Мой муж был адвокатом и никогда не выбрасывал свои записи. В день смерти утром он мне сказал: «Еще немного, и хранилище полностью заполнится. Надо подумать, как его расширить». Но…

Рябова опустила голову и некоторое время стояла молча. Потом показала на самый крайний слева шкаф.

– Там материалы по Черновой. Все адвокаты аккуратны и методичны. Но Валерий Федорович даже на их фоне выделялся, как он говорил, «занудством». Муж тщательно записывал всю информацию не только на бумаге, но и на магнитофон. А клиенты понятия не имели, что их беседы с защитником фиксируются. Почему он так поступал?

Вдова подошла к шкафу и распахнула его. Я увидела, что за красивыми деревянными панелями скрываются вторые дверцы – металлические.

– Перед вами сейфы, сделанные по особому заказу, – пояснила хозяйка. – Открыть их может только человек, знающий пароль. Если же кто-то попытается взломать замок, присоединит к нему устройство для определения шифра или любым другим способом попробует добраться до того, что хранится внутри, содержимое шкафа вмиг превратится в пепел. И уж совершенно точно муж никогда не собирался шантажировать своих клиентов. Почему тогда он делал подробнейшие записи и хранил их?

…Сейчас поясню. После свадьбы мы поехали отдыхать на море. Медовый месяц проводили в Коктебеле. За день до отлета домой Валера, тогда еще мужчина в самом расцвете сил, решил продемонстрировать перед молодой женой свою удаль. Мы с ним шли по берегу и увидели, как парни лет восемнадцати-двадцати ныряют с не очень высокой скалы в море. Валерий немного комплексовал из-за нашей с ним разницы в возрасте, поэтому лишний раз старался подчеркнуть: он мужчина, что называется, ого-го еще какой. В начале семейной жизни это желание у него было особенно острым. Хотя и через много лет брака не утихло, должна сказать.

Так вот, тогда я и ахнуть не успела, как супруг забрался на гору, намного выше той, с которой сигали вниз студенты, и прыгнул головой вниз. Увы, ни он, ни я не знали, что в том месте неглубоко, поэтому Валерий ударился макушкой о дно. Вытащили его те юноши. Чудом муж не сломал шейные позвонки, но, тем не менее, впал в кому. К счастью, пролежав без памяти три дня, он очнулся и постепенно полностью восстановился. Но! Бессознательное состояние сыграло с Валерием неприятную шутку. Началось с того, что он перестал помнить имена. Фамилии, даты, обстоятельства дел – все держал в памяти, а имена забывал. Я некоторое время не понимала, в чем дело. Только удивилась, что муж стал обращаться ко мне без имени, говорил просто «мышка». Что ж, подумалось мне, очень даже милое любовное прозвище. Но потом я сообразила: Валера забывает, как меня зовут.

Представляете, сколько разных имен упоминается даже в одном судебном процессе? Так вот, Рябов стал составлять шпаргалку – список, так сказать, действующих лиц. Ему приходилось непросто, ведь встречаются очень распространенные фамилии. Например, Кузнецов. Один может являться истцом, другой ответчиком… Муж всегда держал перед глазами этот перечень имен. Но потом начались еще и провалы в памяти. Вечером Валера напишет речь, а утром перечитывает ее и теряется. Упоминается, скажем, эпизод с туфлями. Что это такое? Забыл! Вот поэтому он записывал все разговоры с людьми из-за шуток своей памяти. Что же касается Чернова…

Раиса Павловна открыла сейф и стала доставать с разных полок очень толстые, туго набитые папки.

– Ненавижу Ангелину Сергеевну! – вдруг воскликнула Рябова. – И Владимира тоже!

– За что? – удивилась я.

Рябова захлопнула дверцы и двинулась в коридор, продолжая говорить, но не отвечая впрямую на мой вопрос.

– Вы правы в одном и ошибаетесь в другом. Да, Чистильщик – член семьи Черновых. Вот только документы, легенды и новую личность создает не Владимир. Да, да, не удивляйтесь. Чистильщиком является… его мать. Сын Ангелины Сергеевны бесполезное, даже жалкое существо. Дело в том, что он игрок. Только увлекается не покером, не бриджем, не рулеткой, а тараканьими бегами.

Мы вернулись в гостиную, Раиса Павловна убрала со стола чашки и положила на скатерть папки.

– С другой стороны, чем еще может увлекаться насекомое? Только себе подобными. Вам когда-нибудь встречалась блоха, которую на равных приняли бы в свою компанию львы? Да если у царя зверей в шкуре паразит заведется, он его выгрызет.

– М-да, вам явно сильно не нравится Владимир, – пробормотала я.

– Из-за него я потеряла мужа, – как-то слишком спокойно пояснила моя собеседница. – В общем, слушайте, так и быть, расскажу, что произошло.