ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Ноэлия
В мои покои уже вещи доставлены и даже разложены. Это теперь все время кто-то будет убирать, рыться… пусть даже верные служанки. Императору… И книги успели перенести, расставили в нескольких комнатах. Прохожусь, рассматриваю, надо же, сколько всего набрала! Почему-то не нахожу маленькую, подарок мадам Джанс. Все пересматриваю, даже свою дорожную сумку, аккуратно сложенную в дальней гардеробной, куда отнесли то, что мне здесь якобы не понадобится. Вот насчет брюк я поспорю, но потом, после церемонии.
Перекусываю фруктами из вазы и все-таки прошу Дарсаля отвести меня к фертонам. Не знаю, зачем, просто очередной мостик к прошлой жизни, который страшно отпускать.
Дарсаль почему-то мрачный, зубы стиснуты, хочу расспросить, о чем они там говорили, и не решаюсь.
Неожиданной короткой внутренней лесенкой из небольшого фойе на нашем этаже выходим вниз и почти сразу попадаем в стойла. Удобно, однако! Ух, сколько здесь бурвалей, разных окрасов и размеров, рогатые головы наклоняют, ноздрями пышут, жуть!
Проходим мимо и оказываемся в помещении с фертонами. Свой быстро узнаю, как родной уже! А вон и второй — сразу буря эмоций откуда-то, воспоминания об откате и огне в глазах. Сердце сжимается, словно вместо обретения что-то теряю…
Внутри пусто, голые койки без постелей и пустой стол. Сажусь привычно на свою, Дарсаль у выхода стоит. Молчит. А мне чего-то хочется такого… тянет на сердце, не то сбежать, не то вернуться. Наклоняюсь, под столом засохший цветок купены. Смотрю на Дарсаля, не могу понять, узнал ли.
Беру в руки, обращаться к мрачному охраннику по-прежнему не рискую, зачем-то засовываю цветок в карман. Больше тут ничего, заглядываю в фертон с книгами, пытаюсь осмотреть каждый уголок.
— Вы что-то ищете? — спрашивает Дарсаль, вздрагиваю от неожиданности.
— Да, подарок мадам Джанс. Не нашла у себя. Думала, может быть, завалился куда-то.
Дарсаль
Вспоминаю, да, была книжка. В памяти осталась такой же синей, как и аура Ноэлии. Не обратил тогда на нее особого внимания, а сейчас поди найди. Пытаюсь высмотреть след, но это не живое существо, ауру которого запоминал специально. Ничего не получается.
— Могла и выпасть, когда фертон перевернулся, — вздыхает Ноэлия, похоже, желая, чтобы разубедил.
— Могла, — подтверждаю. — Хотя наверняка подобрали бы. Поищем еще, возможно, найдется.
— Никто не взял бы?
Взяли бы, конечно. Если бы чем-то насторожила. Но тогда бы и мне сообщили. Да и сам с высокой долей вероятности заметил бы.
— Без вашего дозволения едва ли, моя госпожа, — отвечаю.
В фертоне как-то не по себе, воспоминания просачиваются сквозь нерушимую оболочку омаа, режут невидимыми ножами, достают настолько глубоко, куда даже шаматри не проникали.
— Ладно, — снова вздыхает Ноэлия. — Идем. Потом поищем.
— Хорошо, моя госпожа, — соглашаюсь с облегчением.
— Здесь есть еще какие-то подобные короткие пути? — спрашивает.
— Конечно, — киваю. — Много.
— Покажешь?
— Идемте.
Один точно могу, который ко мне ведет. Насчет остальных не уверен. Заодно, если получится, скажу о Лексии.
Ноэлия, похоже, тоже хочет поговорить в изолированных комнатах. Едва поднимаемся неприметным узким ходом в стене и затворяем дверь, вдруг поворачивается. Взволнованная, на мгновение проблескивает силуэт, развевающиеся медные локоны. Красиво.
— Здесь нас не слышно? — спрашивает.
— Нет, моя госпожа. Стражи только в общих чертах могут рассмотреть — полностью закрываться запрещено.
— Дарсаль, о чем вы говорили?
— Все в порядке, моя госпожа. Эрам нужно исключить возможность ошибки.
— Ты же сказал, по моей ауре видно! Какая ошибка?
— Видно, что вы сможете родить наследника. Но у эров свои критерии.
— Потому меня и выбрали? — шепчет. — Неужели он не стал бы им перечить?
Не знаю, что ей сказать. Нужно как-то успокоить, но лгать не хочется.
— Не думаю, что император легко с вами расстался бы. Причины должны быть очень вескими. Но ведь у него, кроме личных симпатий, есть обязанности перед государством.
— Надеюсь, я не обязанность, — отворачивается.
— Узнав вас ближе, невозможно остаться равнодушным, — отвечаю.
Ее аура на миг вспыхивает, отпечаток движения — хочет что-то спросить. Но останавливается.
— Спасибо. То, что нельзя изменить, остается только принять. Расскажи о Валтии и Шарассе? Что они обо мне говорили?
И что тебе рассказать, дабы гнев императора на нас не навлечь?
— Дарсаль? Не хочешь отвечать? — тут же реагирует на заминку. — Да кто такая эта шри?
— Шри Шарасса достаточно влиятельна, — отвечаю. — Я бы не советовал вам доверять ей… но и ссориться тоже не советовал бы.
— Я уж подумала, она твоя невеста, а ты все не знаешь, как мне сказать.
Видимо, мои брови взлетают от удивления. Не моя и не невеста, но тебе жизнь может испортить. Однако распоряжение императора насчет твоей осведомленности звучало слишком однозначно. Надеюсь, он прислушается к совету Мирия, и нам больше не придется возвращаться к этому вопросу. Впрочем, про сплетни предупреждений не было, императрица настаивает — расскажу. Не на ту Валтия ставку сделала.
Ноэлия
Ну и лицо у Дарсаля, начинаю хохотать от его искреннего изумления и какого-то странного, неожиданного облегчения. Не хотелось бы мне, чтобы эта особа жила в соседней комнате.
— Рассказывай, — улыбаюсь. — Я и так представляю и не хочу, чтобы обо мне сплетничали прямо возле моих покоев, на виду у всех Стражей, даже самые влиятельные.
Дарсаль пожимает плечами, передает в нескольких скупых фразах разговор — вот уж не ожидала, что Валтия меня еще и дурой считает! Вроде хвалила обычно.
— Она незаменима или сама умом не вышла? — бормочу.
— Заменима, — отвечает. — Она лучшая, но поскольку наставница будет обучать вас не меньше года, очень важно, чтобы вы ладили. Если захотите, император предоставит возможность выбрать. Однако подумайте хорошо, Валтия здесь тоже достаточно влиятельна.
Надеюсь, я влиятельнее… буду. Когда-нибудь.
— Уже подумала, — сообщаю. — А судейской дочери какие привилегии положены? Она имеет отношение к управлению государством? Работает на императора? Или просто… придворная дама по плетению интриг?
— В гильдии своего отца она занимает какую-то должность, но к управлению государством отношения не имеет. Во дворце скорее на правах родственницы, чем служащей.
Дарсаль
— Возможно, император объяснит вам больше, — рискую добавить.
Нехорошо навешивать на повелителя необходимость оправдываться, конечно, но сейчас моя совесть на стороне Ноэлии.
Замечаю, что Ивен заходит к эру Рамару, едва не сбиваюсь с мысли. О чем они говорят, бесов Раум! Но закрыты, конечно.
— Хорошо, если появится возможность — спрошу. — Ноэлия поворачивается к выходу в свои апартаменты.
— Подождите, моя госпожа, — останавливаю.
Замирает, струйки вопросов и что-то такое… феромоны почему-то, словно решила, будто снова стану ее целовать.
Теряюсь на миг.
— Вы бы присели, — веду рукой в сторону кресла, благо они здесь имеются.
Отпечаток кивка, смесь удивления и смущения. Отхожу к окну, отворачиваюсь. Уплотняю омаа.
Жду, пока устроится поудобнее, пытаюсь сообразить, с чего начать. Ноэлия терпеливо молчит, не торопит. Спасибо.
— Вы, возможно, слышали о мастерах охраны и защиты, — приступаю. Следы отрицания по ауре — качает головой. — Они, как и Стражи, с детства наделены определенными способностями, но менее сильными и несколько иными. Их омаа обычны, их тела не могут перестраиваться и взаимодействовать с огнем…
— У них тоже омаа? — перебивает Ноэлия.
— Омаа — та же аура, просто наделенная определенными качествами, которые достигаются путем тренировок и обучения.
— То есть каждый может развить?
— Не каждый. Нас ведь не просто так отбирают. Но отпечатки способностей встречаются и у обычных людей. У мастеров защиты это скорее интуитивный уровень. Они не видят ауры, однако хорошо чувствуют. И могут создать защиту там, где она необходима.
— Не понимаю.
— Ну вот, скажем, смотрит на вас злобная соперница, и ваша аура подвергается удару. Если вашей силы недостаточно, может случиться даже разрыв, который отразится болезнью. Или хотите вы скрыть свое смущение — небольшой жгут, и ваше смущение по ауре не передается. Этим и занимаются мастера защиты.
— Но как же… получается, можно скрыть и что-то более серьезное?
— Нельзя. Есть разрешенные способы и средства, на каждом из них ставится метка проверяющего Стража. Мало кто из нас имеет императорское разрешение визировать защиту. Любого человека с защитой без метки задерживают и проводят дознание. — Не нужно тебе знать методы, однако они достаточно суровы, чтобы желающих испытать на себе был минимум.
— А теоретически? — Голос звучит тише, но ближе. Ноэлия поднялась, подходит. — Она может скрыть ауру от Стражей?
— Все мастера такого уровня под надзором, их работы отслеживаются особо пристально, — поворачиваюсь к ней. — Теоретически возможно сделать защиту, но Стражи будут ее видеть. И знать, на чем именно она стоит. Скажем, поставить на предательство можно, но каждый Страж увидит это.
— Не понимаю…
— Он не будет видеть, в какой момент вы смущаетесь или думаете о предательстве. Но будет видеть, что держите под охраной именно эти эмоции. Не смогу объяснить понятнее.
— Если они видны Стражам, то какой смысл?
— В основном от воздействия обычных аур. Чем сильнее Страж, тем больше он заметит.
— От разрыва, нанесенного омаа Стража, тоже бывают?
— Некоторые специалисты высокого уровня разрабатывают варианты для зрячей гвардии. Они способны смягчить удар, но не дают полноценной возможности выстоять против Стража. У Клавия была боевая защита, и без нее все могло кончиться намного хуже. Но любую защиту при необходимости можно взломать, сила Стражей намного выше. Это скорее некоторая уступка для спокойствия зрячих и для предохранения от таких же зрячих.
Ноэлия будто даже сникает слегка, беру руками за плечи. Увидеть бы твои глаза. Всматриваюсь зачем-то. Четкий след отведенного взгляда.
— Лексий, мой друг, — мастер защиты. Если хотите, можете попросить дозволения императора и заказать у него необходимый императрице набор.
— Ты тоже не будешь меня видеть?
— В некоторых случаях защита может быть индивидуально для кого-то проницаема. Если вы захотите себе сделать, то должна быть проницаема для меня и Ивена. А эрам Рамару и Мирию она и вовсе не помеха.
— Захочу, конечно. Как только увижусь с императором, сразу и спрошу. А у тебя есть разрешение ставить метку?
— Нет. — Никогда не был настолько важной птицей. И никогда мне настолько не доверяли. — Но ваша защита — моя ответственность.
— На мне будет твоя метка стоять?
Так она это говорит, почему-то пробирает сквозь уплотненный омаа. Как же ты близко. Запах цветочной свежести и едва уловимого страха.
— На защите, — отвечаю хрипло, да как мне эти бесовы обязанности исполнять! Когда единственное желание — прижать тебя покрепче и…
— Почему у тебя свет голубой? — спрашивает вдруг.
Голубой? Плохо. Стараюсь сдержаться, это же все заметят… Бесов. Раум.
— Голубой? — переспрашиваю, чтобы понять, насколько сильно он виден.
— Да, — кивает, значит, сильно. Не спутать.
— Давно? — интересуюсь.
— Иногда.
— Я вам потом когда-нибудь расскажу. Хорошо?
— Не хочешь?
Молчу. Ноэлия вздыхает, отворачивается вдруг, отходит.
— Это чем-то опасно? Во время отката… Я думала, так выражается настройка на мою ауру. Или что-нибудь еще?
— Еще. Буду благодарен, если вы никому не расскажете. И постараюсь лучше контролировать себя.
Ноэлия
Какие-то тайны страшные… не уверена, что хочу их знать. По крайней мере, не сейчас.
— Не расскажу, — отвечаю.
— Спасибо, — благодарит тихо.
— Что, кроме разрешения императора, нужно?
Защита. Надо же! Мне-то казалось, никакой возможности спрятать что бы то ни было, а оказывается, хоть так.
— Ничего. Личная встреча с мастером. Как только император даст ответ, я приглашу его сюда, чтобы успел до церемонии.
— Спасибо, Дарсаль, — шепчу.
Думаю, о чем еще прежде всего спросить, пока есть возможность. Однако Дарсаль смотрит в сторону моих апартаментов:
— К вам служанка. Оповестить об обеде. Вам еще нужно будет познакомиться с ними, одобрить или заменить…
— Без тебя я все равно не узнаю, кто мне друг, а кто не очень. По крайней мере, пока, — пожимаю плечами. — Я бы лучше по дворцу походила. А император обедает?
— Обедает.
— Тогда пошли! Сразу у него и спрошу. Что о служанках скажешь?
— Они преданы императору и изо всех сил желают сохранить место.
— Будут разносить сплетни и все докладывать? — вздыхаю.
— Конечно, будут.
Странно у них тут.
— Как можно разносить сплетни на виду у Слепых? — удивляюсь.
— Никто не представляет возможностей Стражей, Ноэлия. — Дарсаль неожиданно серьезен. — Все, что я рассказываю, я рассказываю императрице нашего государства, которая должна понимать, что происходит и с чем ей предстоит жить. Обычные люди нас боятся и ненавидят, но толком ничего не знают.
А Тересия знала… Молчу, не думать о прошлом! Она меня бросила, даже попрощаться не захотела!
— Я поняла.
Уж откровенничать о Стражах мне тут точно не с кем. С Пени разве что? Да кто скажет, что у нее на уме.
Выходим, стайка служанок чинно ждет в прихожей моих покоев, с той стороны, где парадный выход во дворец. Здороваются, улыбаются, как сразу поймешь, кто есть кто?
Тоже улыбаюсь в ответ. Пожилая выходит вперед:
— Добрый день, эрлара. Я Жайна, распорядительница. Есть ли у вас какие-либо замечания или пожелания к моим девочкам?
— Уверена, для меня отобрали самых лучших, — отвечаю. — И надеюсь, мне не придется никого из них менять.
Девочки присматриваются настороженно, но я лишь продолжаю улыбаться. Понимайте как хотите!
Жайна представляет всех — стараюсь запомнить.
— Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь ко мне в любое время! — добавляет напоследок.
— Непременно.
Распорядительница отправляет одну из служанок проводить меня до обеденного зала. Идем парадными дворцовыми переходами, встречаем кучу незнакомых людей — они кланяются, расступаются, желают здравствовать. В голове гудит от обилия звуков и лиц.
В зале за столом почти все советники, несколько незнакомых, многие со спутницами. Вижу эра Базира, Хармаса с Хельтой. Эх, нужно было Пени позвать. Сама виновата, не спросила — побежала.
Все поднимаются, император выходит меня встретить, подвести к месту возле себя. Надо же, Ивен с Дарсалем тоже за столом возле нас сидят. Удивительно и безумно приятно!
Про защиту, видимо, придется позже спросить. А вот про Валтию… возможно, самое время.
В течение всего обеда старательно избегаю улыбок и делаю лицо погрустнее. И жених таки замечает! Надеюсь, хоть не Дарсаль передал через Ивена? А впрочем, какая разница!
— Что-нибудь случилось, любимая? — тихо интересуется Иллариандр.
Вздыхаю. Вспоминаю, что на людях мы на «вы». Неудобно! Надеюсь, не навсегда? Я ведь запутаюсь!
— Вам было бы приятно узнать, что подданные злословят обо мне за спиной?
— Кто посмел? — Иллариандр, похоже, возмущен.
Хочется верить, что не притворяется. Близ сидящие прислушиваются, впрочем, Дарсаль с моей стороны и Ивен со стороны императора создают неплохой барьер для любопытных. Никто не рискует слишком близко наклоняться или слишком пристально всматриваться.
— Простите… вам, наверное, не до моих проблем… — опускаю глаза.
— Что вы, любимая, вы всегда можете прийти ко мне со своими проблемами!
— Спасибо, — улыбаюсь. — Просто я случайно услышала, как обо мне говорили нелицеприятные вещи Валтия с той шри, которую вы мне представили. Не помню имя, простите.
Дарсаль
Нужно было предупредить Ноэлию, мое упущение. Она не спросила, я и не подумал, что не знает, как обеды проходят. Похоже, большая свита сановников оказалась для нее неожиданностью. Впрочем, девочка быстро берет в себя в руки и даже начинает легкую игру. Понять бы, что думает император. Ивен, кажется, слегка заинтригован. Правда, на слова о Валтии реагирует не слишком доброжелательно.
— Дарсаль. — Явное движение императора в мою сторону. Киваю — слушаю. Ощущаю, как стягивается, клубится омаа. Уплотняю. — Что скажешь? Подходит ли Валтия императрице?
За столом тишина, теперь уже ситуацию так просто не спустишь. Надеюсь, Ноэлия сделала это сознательно.
«Ты же не будешь выражать сомнение в выборе императора», — врезается настойчивый голос Ивена.
«Ты же не ждешь, что я буду действовать вопреки спокойствию императрицы?» — отвечаю.
Ивен молчит, легкий всплеск, словно хочет что-то добавить, но передумывает.
— Валтия хорошая наставница, мой повелитель, и старательно исполняет обязанности, — произношу уже вслух. — Но ее отношение к императрице, к сожалению, не переросло в симпатию и приязнь. Иногда она позволяет себе лишние высказывания.
— Ты рекомендуешь ее заменить? — Голос императора ровен, но до меня долетают короткие отпечатки хмурых взглядов.
— Да, рекомендую, — отвечаю, решившись.
В конце концов, это мои прямые обязанности — следить за аурой и спокойствием императрицы.
— Хорошо. — Обаятельная улыбка нашего императора свела с ума не одно женское сердце. Отражается, даже несмотря на невидимость ауры. Внимание уже полностью на невесте: — Тогда после церемонии предоставлю вам возможность выбрать другую. Думаю, все, что связано со свадьбой, вам давно растолковали?
— И даже заставили десяток раз повторить, — смеется Ноэлия, хотя слово ей не слишком приятно. Коричневые огоньки обиды.
— Чудесно, — улыбается Иллариандр как ни в чем не бывало.
— И… насчет тех, с кем она сплетничала, — неожиданно продолжает Ноэлия.
— Я могу их приструнить, — шепчет Иллариандр. — Но вы же императрица — сами должны учиться давать отпор.
Ноэлия предпочитает промолчать. По-моему, сказанная за общим столом фраза из совета превращается в своего рода вызов. И девочка оценивает ее правильно. Ждет чего-то, я тоже предпочитаю есть так, чтобы в любой момент быть готовым уйти. Не ошибаюсь: едва император откладывает приборы и поднимается, Ноэлия также спешит встать. Видимо, в ответ на его удивленный взгляд, успевает сказать первой:
— Мне нужно поговорить с вами, мой эрлар.
Явственный кивок, императорская чета рука об руку направляется к выходу. Мы с Ивеном следуем за ними в приемный кабинет повелителя.
— Слушаю, любимая. — Император озадачен. Усаживает невесту в кресло, а себе даже наливает чего-то из графина. Крепкая игристая суть — не вино, коньяк, скорее. — Хочешь? — предлагает.
Яркий отсвет отказа.
— Спасибо. Я не займу много твоего времени. Просто хочу поинтересоваться, не будешь ли ты против, если закажу себе защиту… и не думаю, что на обеде об этом спрашивать уместно.
Вновь на мне скрещиваются два недовольных взгляда — императора и его личного Стража. Стараюсь оставаться невозмутимым, надеюсь, хоть не мрачным.
«Тебе делать нечего, Дарсаль?! — Ментальный тон повелителя, как обычно, давит и едва ли не выбивает из равновесия. — Зачем смущаешь императрицу? Разве все Стражи не уберегут ее от каких бы то ни было воздействий? Или желаешь зародить в ней побуждение скрывать что-либо от нас?»
Если бы он это вслух сказал, пришлось бы опускаться на колено. Но так — есть вероятность, что до Ноэлии суть претензий доносить не собирается.
«Ни в коей мере, мой повелитель», — отвечаю.
«Зачем же надоумил?»
«У вашей… фаворитки есть защита, чем ваша жена хуже?»
«Шарасса и тут успела!» — Не пойму, чего в тоне больше: недовольства или своеобразной гордости.
«Внимание вашей невесты она на себя уже обратила. И если будет продолжать, боюсь, госпожа Ноэлия недолго останется в неведении».
«Я поговорю с ней», — неожиданно соглашается Иллариандр.
Хочется думать, что хотя бы на время Лия освободится от пристального внимания бронированной. Конечно, та едва ли отступится. Да и от меня не отстанет, коль уж нашла что-то.
Император поворачивается к Ноэлии — пристальный взгляд, девочка-то понимает, что мы между собой общаемся. Ждет. Некрасиво это, она же не слышит — догадки и домыслы. И переживания. Чудесная девочка, хорошо держится. Когда же император поймет… Впрочем, нужна ли ему чудесная девочка? Нельзя мне об этом рассуждать.
— Конечно, любимая. — В голосе повелителя мед. — Все, что пожелаешь. Лишь бы тебе было комфортно.
— Спасибо, любимый. — Слова вспарывают омаа, врезаются, ввинчиваются глубоко под кожу, остаются ноющими занозами.
Императрица поднимается, неожиданно подходит поцеловать императора в щеку и направляется к двери. Иллариандр даже решает ее проводить. Спешу за ними, связываюсь ментально с Лексием. А то кто-нибудь предложит еще другого мастера.
Ноэлия
Остаток дня сгорает в каких-то мелких заботах, знакомстве с неимоверным количеством обслуживающего персонала, имена и звания которого запомнить просто нереально. Утрясаю незначительные проблемы, меряю платье, стараюсь не думать, для кого его шили, не видя меня. Ну может, Слепые мои параметры передали?
В Хадрам съезжаются всякие знатные вельможи со всего Айо, во дворец — имперская родня разных колен. Император предупреждает, что на ужине не будет, и я тоже заказываю к себе в покой. Дарсаль говорит, завтра, когда съедутся все, меня сначала познакомят с родственниками.
Валтия больше не заходит и, как выяснилось, освобождает комнаты, в которые толком и переехать не успела. Не хочу ее видеть, как представлю поджатые губы да поучающие интонации, сразу же отметаю все сомнения в правильности поступка. Не факт, что следующая будет лучше, но, в конце концов, императрица я или нет!
После тихого ужина, за которым мы с Дарсалем все больше молчим, Страж сообщает, что пришел Лексий. Улыбаюсь, так хочется посмотреть на его друга!
Интересно у них тут с условностями. Но для прихода мастера, оказывается, достаточно разрешения императора и присмотра Дарсаля. Возможно, потому, что его вроде как я сама позвала.
Дарсаль отправляется встретить, проводит через официальный вход — я так понимаю, все Стражи рассмотреть успевают. Прошу принести чай, уж не знаю, насколько это принято, но меня так воспитывали. Нервничаю почему-то.
Однако с появлением Лексия тиски отпускают. Сложно сказать, чего я ждала, только совсем не веселого парня с не покидающей губы улыбкой. Он высокий, хоть и ниже Дарсаля, — по-моему, тут все ниже его. А выглядит будто моложе. С удивлением рассуждаю, что они вместе росли, значит, примерно одного возраста. Как-то даже по-новому смотрю на собственного Стража. Ведь он же тоже не всегда был таким суровым? Рядом с другом и его губы складываются в улыбку. Приятное зрелище.
— Позвольте представить, моя госпожа. Лексий Фор, мастер охраны и защиты первого уровня.
Лексий кивает, задерживаюсь на секунду, но, видимо, считается, что меня и так все знают. Руку целовать вроде тоже только особо приближенные могут. Предлагаю ему обустроиться в кресле.
Лексий рассматривает меня какое-то время, молчит. Взгляд не любопытный, профессиональный, скорее. Дарсаль становится за спиной, хотя я и для него кресло приготовила. Наверное, так положено.
Тишина продолжается, пока не забегает служанка с чаем. Лексий подмигивает, девушка смущенно хихикает, спрашивает, ничего ли больше не нужно, и на мой кивок тихо выскальзывает. Все-таки он симпатяшка.
— Расскажите немного о себе, чтобы легче было выстроить работу, — просит Лексий, взяв чашку вместе с блюдцем.
И так уютно, по-домашнему смотрится, вроде не к императрице на прием попал, а в гости к подружке забежал. И так мне это нравится!
Дергаюсь бросить взгляд на Дарсаля, но вовремя останавливаю себя. Не выкручивать же шею на сто восемьдесят. Пытаюсь сообразить, все ли мне разрешено рассказывать. С другой стороны, обман мастера может сказаться и на защите. Надеюсь, Дарсаль предупредит в случае чего.
— Не совсем представляю, что именно необходимо для работы, — начинаю. — Раннего детства я не помню, семьи тоже. Первые воспоминания — уже о пансионе мадам Джанс, об играх с Алмой и девочками, уроках…
— Чему вас учили? К чему готовились?
Не понимаю, для чего ему это, снова сожалею, что не вижу лица Дарсаля. Но Лексий всматривается, словно пытается нащупать нечто, — может, так и есть? Дарсаль говорил об интуиции, может, он и спрашивает интуитивно, наобум?
— Учили… Наше общество совсем не похоже на ваше. Вы знаете, что мужчины у нас рождаются значительно реже, чем женщины. Из-за того, что мужчины в меньшинстве, они, с одной стороны, высоко ценятся, выйти замуж — чуть ли не самое престижное, что способна сделать женщина. Семья получает разные дотации, а уж если дети, а если мальчик — вообще забот не знает. С другой — женщины не подпускают их к власти, а все «мужские» работы считаются низкосортными, что ли. Ну и мадам Джанс усиленно готовила нас к тому, чтобы стать хорошими женами, о которых мечтает каждый мужчина, и ни в коем случае не опуститься до низкосортных работ. — Смеюсь. — А на случай, если муж вдруг не достанется, она дала нам самое разностороннее обучение. Старшие воспитанницы часто получали гранты для сирот на высшее образование, шли работать в театры, библиотеки, одна даже в клинику устроилась.
Пытаюсь понять, для чего я все это рассказываю, но оно как-то само собой получается. То, что с детства казалось привычным, внезапно структурируется, становится лишь одной из возможных систем. А ведь на звездах, наверное, все иначе? Интересно как?
Лексий поднимается вдруг, подходит, берет мою руку. Неожиданно, однако Дарсаль молчит, а Лексий прикрывает глаза. Прислушивается. Прикосновение теплое, но какое-то простое, без претензий.
— А вы кем хотели бы? — спрашивает.
С трудом соображаю, что это все к предыдущему разговору.
— Не знаю, у меня не было выраженных склонностей. Мне всегда нравились машины, но девушке попасть на конструкторскую специальность непросто. Во всяком случае, мадам Джанс к подобному не готовила вообще. Это вам как-то помогает понять, какая защита мне нужна?
— Скорее почувствовать вас.
Сейчас еще спросит, как я восприняла предложение Иллариандра. Нервно хихикаю, но Лексий лишь отходит, поблагодарив.
— У вас пожелания будут? Какую вы хотели бы защиту?
— Максимальную. Раз уж у меня и разрешение и мастер на руках. — Снова смеюсь.
— Так и думал, — улыбается мастер. — Завтра к вечеру принесу.
Лексий бросает взгляд на Дарсаля. Им же наверняка пообщаться хочется, сто лет не виделись. Я и сама с удовольствием порасспрашивала бы… да нельзя, пожалуй.
— Хорошо, — поднимаюсь. — Ко мне больше вопросов нет?
— Пока нет, эрлара.
Дарсаль
Ноэлия как-то внезапно уходит. Лексия проводить надо, но, может, подопечная ждет, что за ней пойду?
«Моя госпожа, все в порядке?» — спрашиваю осторожно.
Ноэлия вздрагивает, не привыкнет к мысленному контакту никак.
«Пообщайтесь, вы же давно не виделись». — Отсвет улыбки по ауре.
«Спасибо», — теряюсь, вот уж не ожидал.
— Покажешь, как устроился? — подмигивает Лексий. — Это не запрещено?
— Да нет, — пожимаю плечами. — Стражи тебя насквозь видят.
— Лишь бы не трогали. Насквозь, — усмехается.
Веду его к себе, в ауре удивление, извечная радость и отблески удовлетворения.
— Ну вот, а ты не верил! — рассматривает комнаты.
— И сейчас не верю, — хмыкаю.
Лексий оглядывается, ненадолго останавливает линию взгляда на закрытой двери. Киваю — прикрыл разговор, насколько это возможно. Серьезнеет.
— Что-нибудь случилось? — спрашивает.
Случилось… столько всего случилось!
— Нормально все, — отвечаю. — Что скажешь?
Лексий, как обычно, понимает без объяснений. Ощущаю пристальный взгляд, прямо омаа под ним уплотняется. Отхожу к окну.
— Сложная работа, — говорит. — Что-то в ней есть такое… особенное. Может, все женщины Йована особенные, не знаю. Мне пока с ними работать не доводилось. Ключ было непросто подобрать, но я вроде бы нащупал. А вообще очень милая, совсем не похожа на императрицу.
— Некрасивая, говорят, — бросаю зачем-то.
Хочется услышать мнение того, кому доверяю. Если уж свое составить не могу.
— Разве? — удивляется Лексий. — Непривычная скорее, такая светлая. Симпатичная. Повезло императору, гордится, наверное.
Да уж. Повезло. И гордится.
«Ты сделаешь то, о чем я просил?» — спрашиваю.
Снова пристальный взгляд упирается в спину: «Куда я денусь. Ты же понимаешь?»
Понимаю. Если кто-нибудь узнает, что Лексий создал и другую, несанкционированную защиту, нам обоим не поздоровится. Но мне будет легче, если смогу хранить ее вместе со своей.
Ноэлия
Возможно, я заведомо положительно настроена к другу Дарсаля, не знаю, но Лексий мне нравится. Правда, так до конца и не понимаю смысла этой защиты. От простых людей? Как-то я всю жизнь обходилась. К императрице, пожалуй, больше негатива и зависти… Или у них тут у всех в той или иной степени есть способности?
Зато очень хороший ход для императора и его служб выяснить, кому и какая защита нужна, кто на что ставит и что хочет скрыть. Может, это и вовсе не защита, а дополнительная возможность для императора быть в курсе всего? Ох, надеюсь, Дарсаль не стал бы мне советовать что-то компрометирующее.
Дожидаюсь, пока проводит Лексия и вернется к себе. Прислушиваюсь, как тихо хлопает дверь: решил меня не тревожить. Сомневаюсь несколько мгновений, поглаживая мурчащую Пусю. Иду к нему.
Похоже, не ожидал, выходит навстречу откуда-то из своей спальни в одних брюках, жилетку не успел надеть. Набегают воспоминания о полотенце, поцелуе и неожиданно острое сожаление, что не свернусь клубком на его кровати, а может, и вовсе не увижу ее. Ведь он же остается со мной, не могу понять, откуда эти эмоции, захлестывают, как с ними справляться?!
— Госпожа? — Голос Стража тих и даже будто растерян.
— Я хочу спросить, о чем ты говорил с эрами и с Иллариандром.
— Отвечал на их вопросы, моя госпожа. От Мирия выслушал целую философскую лекцию о долге и приоритетах.
— Какие вопросы?
— Разные, моя госпожа. Им нужно было принять решение.
— Не можешь рассказывать? — шепчу.
— Видите ли… — Дарсаль оглядывается, усаживает меня в кресло и сам почему-то отходит к окну.
Излюбленное место? Что он там видит? Или это он так нервничает?
Ощущаю легкую волну странного тепла, будто в коконе нахожусь, чем-то напоминает тот раз во время отката. Прикрыл нас? А можно это? Ну, ему виднее. Наверное. Со временем разберусь.
— Не знаю, как в Йоване заключаются браки…
— Расписываются, — пожимаю плечами.
Дарсаль кивает. Хочу добавить, что иногда всякие договоры составляют, но вдруг осознаю, что он о другом. Молчу, боюсь дышать.
— В Айо, как вы успели заметить, существует брачная метка. Смешиваются два омаа, две ауры. Чем лучше они друг другу подходят, тем проще соединить. Бывает так, что соединяются лишь со временем, а бывает и наоборот — спустя время метка темнеет, разбивается двумя осколками. Задача атаурвана — верно спрогнозировать.
— Это кто? Те, кто проводят обряды?
— Да, обычно из Слепых, которые уже не настолько молоды, чтобы оставаться Стражами.
— И что не так с моей меткой? — холодею.
Не случайно же он мне все это рассказывает!
— Полагаю, все так. Ваши с императором омаа тяжело соединялись. Но у императоров всегда аура особенная, именно поэтому окончательную церемонию и проводит сам верховный атаурван, уполномоченный представитель Астара. Раз он взялся, значит, все в порядке.
— А если разойдутся? — Прикасаюсь к метке, начинаю нервно теребить. — У родителей Иллариандра разошлась, да? Потому они и жили порознь?
— Императорские метки не расходятся, моя госпожа. Если девушку одобрили оба верховных эра, значит, у нее с императором достаточно общего для полноценного и длительного брака. Возможно, не нужно было вам рассказывать, но я не хочу, чтобы вы лишний раз себя накручивали. Вот об этом всем и расспрашивали эры. Рассматривали вашу ауру. И признали подходящей императрицей. Вам не о чем беспокоиться.
Да уж, не о чем… Надеюсь. А вдруг что-то пойдет не так? Боже, я умру, пока переживу эту церемонию. По-моему, даже первая брачная ночь не настолько страшит!
— Их клеем склеивают? — Как обычно, не могу удержаться от нервного хихиканья.
Дарсаль как-то странно дергает головой, оборачивается:
— Нет, моя госпожа. Просто редко какая девушка подходит для рождения наследника от императора, и если уж подходит, значит, соединяющего больше. А с повелителем… — Неожиданная мрачная усмешка, омаа из губ, снова в глубине души просыпается тот ужас, с которым я впервые увидела Дарсаля. — Он был недоволен, что я смутил вас защитой. Полагает, Стражи и без нее прекрасно справятся.
— А ты? — шепчу.
— А я считаю, что императрице должны быть доступны все инструменты, какие в ходу в ее государстве. И даже больше.
— И все Стражи обо всем этом знают?
— Нет, моя госпожа. Что-то они видели, безусловно. Но в нюансы посвящены лишь мы с Ивеном. Мои комнаты изолированы, а наш разговор я дополнительно прикрыл, чтобы даже звука не отпечаталось в чужом омаа. Они знают, что мы говорим о церемонии, но не знают, о чем конкретно. И лучше бы никто не знал. Это в ваших же интересах.
— Я поняла. Спасибо, Дарсаль…
Поднимаюсь, остро хочу обнять, поблагодарить, но он лишь кивает и снова отворачивается к окну. До сих пор не привыкну, что ему не нужно на меня смотреть. Мне как-то не слишком удобно не видеть глаз собеседника. Хотя глядеть в такие глаза еще тяжелее.
Дарсаль
— Выспитесь, моя госпожа. У вас впереди два самых сложных дня.
И у меня тоже. Ноэлия кивает, уходит быстро. Уплотняю омаа, бесово сердце стучит как ненормальное, что ему не работается в обычном ритме?
Долго рассматриваю отдаляющуюся синюю ауру, затихающие следы эмоций. Которых лучше бы мне не видеть. Ибо мысли и желания рвутся вовсе не туда, куда им нужно.
Ноэлия ложится спать, а я все сижу в кресле, где сохранился ее едва уловимый аромат. Думаю. О том, что мог увидеть Мирий. И о звавшем развлечься Лексии. Но не могу уйти ни на час, все кажется, недогляжу, и что-нибудь случится. Глупо, наверное, стража на постах.
«О чем вы говорили?» — вклинивается в размышления Ивен.
«Ничего, о чем нужно было бы знать тебе», — отвечаю.
«Император интересуется».
«Ноэлия расспрашивала о метке и эрах».
«Что ты ей рассказал?»
«То, что, на мой взгляд, должен был бы рассказать… жених».
«Сомневаешься в правильности моих поступков, Дарсаль?» — грохочет ментальный голос Иллариандра.
Бесов Раум. Хотя можно было предположить, что даже если не слышит, Ивен наверняка передаст.
«Что вы, как можно, мой повелитель? Дело в том, что верховные эры вызвали страх и настороженность у эрлары. Эр Рамар вовсе снял метку, чтобы лучше рассмотреть, при этом ничего ей не объяснив. Девушка напугана. Я лишь постарался ее успокоить».
«Вечно она напугана», — ворчит император.
С губ едва не срываются слова о том, что это жених должен бы ее успокоить и поддержать. Но такого мне точно не простят. Да и императору наверняка не до того, у него самого миллион дел после длительного отсутствия да перед свадьбой.
Ноэлия
С утра меня будят служанки — уже во всеоружии собирать императрицу на прием. Кажется, после эров почти и не нервничаю. Ну родственники, подумаешь. Что они против воли императора и верховных? Конечно, хотелось бы себя зарекомендовать… Да только разве ж зарекомендуешь так, как хочется? У каждого свои взгляды и предпочтения. Поэтому стараюсь не мучиться, пускай привыкают к такой, какая есть.
— До чего у вас волосы красивые! — вырывает из размышлений голос Кэти.
Кажется, это она вела нас к эрам. Ее в мои личные определили. Молоденькая, улыбается все время. Тоже улыбаюсь.
— Спасибо, — отвечаю удивленно. — Меня в детстве всегда дразнили за необычный цвет.
— Зато такие густые и мягкие, — перебирает локоны. — Даже жаль в прическу убирать. Вам, наверное, много заколок нужно и хорошо лаком полить, чтобы держалось.
— Да, заколок использовали немерено, — соглашаюсь, вспоминая приготовления в Иштаре.
Едва не срывается вопрос о лаке, но прикусываю язык. А то снова дикой сочтут. Наверное же, завозят из Йована.
У нее самой тонкая темная косичка, в который раз задумываюсь, как меня здесь примут. Не такую…
Рассматриваю себя, мне мои волосы всегда нравились, приятно получить подтверждение, даже если служанка с большой долей вероятности льстит.
— А обязательно прическу? Просто распустить никак? — спрашиваю, тут же сержусь на себя.
Я же императрица! Тересия говорила, поставить себя! А я только и спрашиваю у всех… Но ведь, ничего не зная, лезть на рожон тоже неразумно!
— Высокие прически сейчас в моде, — отвечает как-то смущенно. — Все делают.
— И кто же их в моду ввел? — интересуюсь, не император же в самом деле.
— Вообще… шри Шарасса. У нее волосы не очень густые, зато шея красивая. А уж парикмахер что вытворяет!
— Да кто она такая? — Настроение неожиданно падает. Куда ни повернись, везде эта шри. Уже прямо злить начинает! — Почему за ней все повторяют?
— Ну… — Девушка краснеет еще сильнее, две ее помощницы старательно отводят глаза. Зачем-то бросает взгляд на Дарсаля. — Раньше шри Шарасса была фавориткой императора, госпожа. Но перед тем как поехать за вами, он дал ей отставку!
Ох… все вдруг становится на места. Я и не задумывалась об этом, откуда мне знать, как там императоры живут! Но ведь логично. Не сидел же он один до своих двадцати шести.
Ощущаю себя глупо. Ну откуда я могла знать? К Дарсалю еще пристала… Смущаюсь, хоть бы не заметили… Заметят, конечно. Бросаю взгляд на его отражение. Как всегда, ровный свет, спокойное, чуть мрачное лицо, плотно стиснутые губы.
— Ты знал? — спрашиваю, глядя на него в зеркало.
— Простите, моя госпожа. Император не хотел тревожить вас досужими сплетнями перед церемонией.
Обидно. Но не при служанках же выяснять отношения с личным Стражем. И потом, он ведь давно сказал, что распоряжения императора первостепенны. Это мне все хочется думать, будто я для него на первом месте. Киваю молча, оборачиваюсь снова к Кэти:
— А кто еще были фаворитками? — Хоть узнаю, кого опасаться.
— Эрлара! — Кэти вдруг падает на колени у моего кресла. — Простите меня, я не должна была говорить с вами об этом, не знаю, как так вышло! Эрлар не будет доволен, накажет меня!
— Он и вас наказывает? — Почему-то перед глазами строй Слепых. Да не так же, наверное!
— Ну… за провинности все получают, конечно!
— Не переживай. Надеюсь, жених позволит мне самой разбираться со своими служанками и не станет вмешиваться, — говорю как можно уверенней. Не такая уж страшная провинность. — И знаешь что… оставь волосы распущенными. Уложи просто.
Кэти поднимается, молча берется за дело. По-моему, слезы смаргивает. И хотела бы утешить, да не знаю чем. Ведь Дарсаля с ребятами от наказания не защитила.
Дышу медленно, заставляю себя успокоиться и переключить мысли на иное.
И как они здесь без фенов обходятся? Всякими разогретыми в камине щипцами волосы портят. Сижу, терплю. Зато результат превосходит все ожидания! В конце концов, я не какая-то там бывшая фаворитка!
Прием похож на те, что проходили в родном Йоване, только с фуршетом и без танцев. Поесть почти не успеваю: с каждым нужно познакомиться, уделить время и хотя бы запомнить, не говоря уж о том, чтобы мнение составить.
Император ведет под руку, Дарсаль прикрывает со спины, и все равно ощущение безумной вымотанности и усталости. Помимо воли раздумываю о защите Лексия — сохранила бы она мне хоть каплю сил? Представляет всех эр Базир, снова навевая мысли о том, что нужно будет к Пени зайти.
Пытаюсь структурировать информацию. Айо поделен на сорок графств и еще двадцать баронств. Графы от баронов отличаются тем, что первые — родственники, а вторых отмечают за заслуги. Титулы передаются по наследству, но император своей волей может и отобрать. Так что сегодня я общаюсь исключительно с графами, бароны на семейное мероприятие не приглашены, с ними познакомлюсь на церемонии. И хорошо, хоть какое-то дозирование информации.
Про большинство из них я уже знаю по урокам Валтии, некоторые даже похожи на свои портреты в ее книгах, но кто с кем в каких отношениях и чего может желать от императора — пока для меня сущий ад.
И откуда столько, если императоры не плодятся почти? Каждый, хоть самый дальний, пытается примазаться? Снова жалею, что Лексий еще не принес защиту, столько взглядов и эмоций…
С интересом знакомлюсь с родной тетей жениха — герцогиней Беллой. Невысокая, чуть полноватая, с неожиданно светлыми прядями и такими же стальными, как у императора, глазами, Белла как-то очень остро напоминает о том, что всех императриц привозят из Йована. Даже не знаю почему, то ли дело в улыбке — слегка печальной и словно бы сочувственной, то ли во взгляде — глубоком, будто знает много больше, чем все вокруг. То ли в том, что на остальных не похожа. А вот император не заметно, чтобы сильно обрадовался родственнице. Правда, не увидела его радости ни по чьему поводу. Может, просто маска такая? Имперской недосягаемости.
А еще у нее волосы распущены! Чуть ли не у единственной здесь, что делает нас почти союзницами, пусть даже всего лишь в моем воображении. После слов Кэти почему-то обращаю на это внимание.
Шри Шарасса мелькает вместе со своим отцом, эром Броном. Худой, с изрезанным морщинами лицом, судья буравит взглядом то меня, то Дарсаля, словно через силу выжимая из себя заученные фразы согласно этикету. Отвечаю столь же коротко, шри улыбается рядом с ним, нервируя. Так что разговора не получается. И куда они все своих жен девают? В садах прикапывают? Еле удерживаюсь от нервного хихиканья.
А потом наступает какой-то пережиток старины под странным названием «час отдохновения», когда мужчины и женщины почему-то расходятся по разным гостиным. В Йоване такого не было, а уж кто от кого отдыхает, остается только догадываться.
Насколько я успела изучить, здесь подобным «часом» сопровождаются все приемы. Не хочется думать, что мужчины там решают политические вопросы, ограждая от них женщин. Ну или, наоборот, политику от женщин.
Женщины же пьют напитки, заедая фруктами и сладостями, и перемывают косточки всем, кому не лень. Хорошо хоть Дарсаль со мной.
Высшее общество разнообразных шри раскучковалось на красных диванах вокруг стеклянных столиков, поглядывают. Понимаю, что нельзя никому отдавать предпочтение. Да и непривычно навязываться, сложно в незнакомой компании. Выйти бы на террасу, но там холодно, ветер клонит деревья, желтые листья устроили бурный танец.
Медленно иду, делая вид, будто знаю куда. Жаль, нет ни Пени, ни хотя бы Хельты. Советник Хармас, — не родственник. Хоть что-то радует.
Подхожу к окну, осматриваю открывающийся вид на один из внутренних дворов между крыльями дворца. Точнее, небольшой парк. Мы на первом этаже, так и сбежала бы туда. Снова мысли о том, что летом здесь, пожалуй, мило. Выход открыт, гости гуляют… А я следующим летом буду уже мамой. Не может быть!
— Нравится? — немолодой, но все еще мелодичный голос.
Замечаю шри Беллу. Улыбаюсь:
— Наверное. Сложно сказать, не привыкну никак.
— Заходите ко мне, если захотите поговорить… пока я здесь, — предлагает.
Не могу понять, это от скуки или хочет что-то рассказать? Впрочем, что тут расскажешь, на виду у Слепых…
— Непременно, — снова улыбаюсь. — Спасибо за приглашение. Вы тоже заходите.
— Почту за честь, — с некоторым удивлением отвечает герцогиня.
Что я не то сказала? Вроде родню имею право приглашать. Так о многом хочется расспросить! Но молчу, не могу придумать, что добавить. И куда делись все наставления мадам Джанс о том, как вести непринужденную беседу, невзначай заполняя неловкие паузы?
— Не нужно скучать, эрлара. — Еще один голос, который неожиданно узнаю.
Снова эта шри!
— Что вы, шри. Уверена, здешнее общество весьма интересно, — отвечаю, едва повернувшись в сторону Шарассы.
С досадой замечаю, что Белла осторожно отходит. Я лучше с ней пообщалась бы. Ладно, успеется.
— Не сомневайтесь. — Боже, как искренне улыбается! У меня не хватило бы наглости лезть к невесте своего бывшего именитого любовника. Почему-то как подумаю, злость кипит. Так и повыдирала бы остатки ее «не очень густых» волос. — Небольшие встряски и новые веяния ему не помешают.
— Замечательно. Терпеть не могу высокие прически, от них голова болит. Надеюсь, такое новое веяние будет воспринято положительно.
— Зато высокие прически подчеркивают женственность и красоту. Тем, кому есть что подчеркивать.
— И позволяют скрыть определенные изъяны. Тем, кому есть что скрывать.
Шарасса на миг замолкает, глаза сужаются.
— Хорошо, что мы с вами понимаем друг друга. — Делает едва уловимый поклон.
— Всегда приятно, когда подданные понимают, — возвращаю улыбку.
Дарсаль
От Шарассы ощутимая волна темной злости. Не привыкла, чтобы ее на место ставили. Все вокруг притихли, молчат, каждое слово ловят. Молодец Ноэлия, только не знаю, как и сколько выдержит в таком напряжении. А вот судя по раздражению в мою сторону, Шарасса мне еще выскажет, что не ту императрицу выбрал. Иллариандру пускай высказывает.
Какая-то из придворных дам решается вступить в беседу, интересуется модой Йована. Ноэлия с радостью переключается на нее. В ауре благодарность и облегчение. Шарасса бросает на меня взгляд, отходит в обществе ближайших подружек. Но большинству все-таки интереснее императрица.
Молчу, почти не прислушиваюсь к разговору о платьях, украшениях, косметике и всяких необычных штучках, которых нет и никогда не будет в Айо.
Шри Белла незаметно уходит, всматриваюсь вслед. Возраст берет свое. Мне показалось, Иллариандр не слишком доброжелательно настроен к родственнице. Хотя аура у нее довольно светлая, местами даже приятная. Если бы не деструктивные узоры, что, как язвы, буквально разъедают. Отсюда и усталость.
В Йоване практически не видел таких, а у нас почти каждая в той или иной мере подвержена.
Ноэлия
Остаток приема проходит на удивление спокойно, Шарасса больше меня не трогает, а остальные женщины — во многом обычные женщины, которых интересуют наряды да сплетни. Расспросы воодушевляют, а заодно и дают выход тоске по дому, который никогда не увижу. Как-то незаметно перехожу к гравикарам, роботам и прочей технике. Чтобы не расплакаться от грусти, начинаю рассказывать о чем-то веселом. Поэтому когда появляются мужчины, мы все делимся забавными воспоминаниями под общий смех.
Иллариандр окидывает нас взглядом, на мгновение останавливается на Шарассе с несколькими девушками… подружки, свита или кто они там. Стараюсь запомнить, расспрошу у Дарсаля. Хотя что у него спрашивать, никогда не знаешь, обманет или нет. Сердце снова сжимается от обиды. Неужели не мог хоть как-то намекнуть!
Шарасса подходит к Иллариандру, тоже решительно направляюсь к жениху. Пусть эта Брон не думает, что сможет и дальше тут верховодить! Иллариандр подает мне руку, учтиво интересуется, не устала ли, и просит нас простить — мол, много приготовлений к завтрашнему. Испытываю некоторое облегчение, покидая графов и графинь. Надеюсь, дальше будет легче.
Приготовлений, наверное, действительно много, во всяком случае, у будущего мужа. А мне, наоборот, заняться нечем. Платье примерили, церемонию снова проговорили — на этот раз с эром Базиром. Вот у кого дел невпроворот. Спросила его о Пенелии, но он с ней тоже почти не видится. Некогда. Зато я наконец-то зову ее к себе через Дарсаля.
Пенелия появляется довольно быстро, смотрит почему-то опасливо. Зато Пуся признает в ней свою, запрыгивает на колени, едва та оказывается в кресле.
— Пенелия, все в порядке? — спрашиваю осторожно.
— Не думала, что вы позовете меня, эрлара.
— Почему? — недоумеваю.
— Ну… — Пени смущается, отводит взгляд. — Показалось, вам тут станет не до того.
— Пени, я и сама еще не во всем разобралась, у меня были обед, прием, знакомство с верховными, потом с родственниками и сановниками, и поверь, я с удовольствием провела бы это время с тобой! Как ты устроилась?
— Спасибо, госпожа. Комната превосходна, а Жайна обещала заняться мной после празднования.
— Ты вроде меня Лией называла, — ворчу и злюсь почему-то. Зачем она так?!
— Служанкам не положено, госпожа. Жайна сказала отвыкать.
— Не понимаю! И что значит она тобой займется?
— Ну… обучит обязанностям.
— Погоди. Тебя что, в служанки определили? — спрашиваю. Кивает. — А эр Базир?
— А что он может сделать? Ну то есть… он милый, конечно, — Пенелия розовеет, — но даже он не может дать подобранной в болоте безродной нищенке должность выше служанки во дворце императора.
Надеюсь, это не Базир так выразился? Как-то неловко. И почему бы ему не жениться? Едва не срывается вопрос, у Иллариандра вон как быстро вышло. Да и у Хармаса с Хельтой тоже. Нервно хихикаю, Пенелия смотрит непонимающе. Вспоминаю, от чего она бежала. Наверное, правильно, что не торопят события. А может, есть другие скрытые причины, которые мне пока не видны. Ох, разобраться бы во всем.
— И Жайна тоже сказала, — продолжает Пени, поглаживая Пусю, — что если бы вы хотели, сразу объявили бы меня фрейлиной, а раз нет…
— Погоди. Я думала, фрейлины — это из титулованных семей. Во всяком случае, так объясняла Валтия. Но ты ведь знаешь, я… — Как-то неудобно об этом говорить, однако Пени смеется:
— Да весь дворец уже в курсе, что ты дала пинка под зад старой грымзе. Ой, простите…
— Она специально не сказала, что я могу назначить фрейлиной кого захочу? — Снова злюсь и одновременно испытываю облегчение. Все-таки приняла верное решение, избавившись от нее. — Она говорила, статс-дамы — это жены советников, а фрейлины — их дочери. Ну то есть, если им пожалуют такое звание при дворе. И, мол, из них я смогу выбрать себе гофмейстерин… Ну, подружек, что ли. Я так и не поняла, в чем их функции, кроме как быть женщинами при дворе. Дарсаль! — оборачиваюсь.
Стоящий у двери Страж кивает:
— Да, моя госпожа.
— Позови кого-нибудь, кто сможет нам объяснить все тонкости.
— Сейчас, моя госпожа, — прикрывает глаза.
Во время аудиенций ему положено стоять у двери или позади меня, а мне по-прежнему не по себе. Интересно, привыкну ли когда-нибудь?
В скором времени, к моей огромной радости, появляется шри Белла. Как же я сама не подумала? Спасибо, Дарсаль!
В ответ на всплеск эмоций его омаа слегка вспыхивает. А может, просто совпадение.
Шри Белла, похоже, тоже приятно удивлена. Довольно быстро объясняет нам, что своими личными фрейлинами я могу объявить пять любых девушек — правда, стать моими личными гофмейстеринами они смогут лишь через год безупречной службы, в то время как любая из статс-дам — сразу же. Вот и замечательно! Тут же объявляю, что с удовольствием сделала бы шри Беллу одной из них, и вообще не отказалась бы, чтобы именно она меня учила. Герцогиня как-то мнется и просит подождать до церемонии. Соглашаюсь — в любом случае, пока я не императрица, назначить официально гофмейстерину не могу. Зато фрейлину могу — для императриц, у которых здесь никого нет, существует такая привилегия с самого объявления помолвки.
Радостная Пени убегает срочно шить платье — оказывается, ее и на церемонию никто не пустил бы! Боже, ни на миг не отвернуться, нужно все держать под контролем!
Размышляю несколько мгновений о Хельте, но та и без меня станет статс-дамой, едва выйдет замуж за советника Хармаса. Шри Беллу тоже отпускаю готовиться, скоро Лексий с защитой должен появиться.
Тихо. Отправляю Дарсаля отдохнуть. Нахожу среди «ненужного» старую куклу, что Тересия подарила. Вытаскиваю на свет, усаживаю в соседнем кресле. Так и хочется поговорить с ней, как в детстве, рассказать о мыслях, эмоциях. Но как подумаю, что это все Стражи услышат, сразу не тянет откровенничать даже в собственных апартаментах. Описываю мысленно все события, как могла бы описывать Тересии. Только вот ответа ждать не приходится. Зато впечатления хоть как-то структурируются.
Опускаю руку в карман, там обнаруживается многострадальный цветок купены. Странный, плотный, не вплести ли его во что-нибудь? Подбираю несколько ниток, обустраиваюсь в кресле-качалке у камина. Не успеваю сделать и половину, как Дарсаль сообщает, что Лексий пришел. Наскоро прячу начатый браслет в один из ящиков. Да кому они вообще нужны? Жених даже не думает носить. При его-то обилии драгоценностей. Да и у меня тут, надеюсь, более интересные дела найдутся.
Дарсаль
Защита в неактивном состоянии Стражам не видна. Зрячим, впрочем, тоже. Только мастер как-то может ее отличить, и то не всегда.
Сегодня я Лексия не встречал — он пришел немного раньше, по вызову эра Рамара. Естественно, верховный должен проконтролировать защиту императрицы, стараюсь не показывать тревоги по этому поводу. В который раз сожалею, что не могу видеть и слышать происходящего в его покоях. И Ноэлии лучше не знать.
Похоже, они со шри Беллой друг другу понравились, во всяком случае, от обеих исходит симпатия. Только я и сам эту шри всего пару раз видел, сложно делать определенные выводы. Придется наблюдать.
Лексий пребывает у Рамара две-три четверти часа. Ноэлия снова плетет, а я лежу на собственной кровати и все жду, что в любой момент верховный обнаружит запрещенную защиту, вызовет к себе, а дальше… стараюсь просто не думать. О допросах, о ментальщиках… До сих пор с содроганием вспоминаю.
Но нет, в открывшемся проходе появляется аура Лексия — такая же светлая, с веселыми искрами. Жадно всматриваюсь, вижу несколько легких полосок умалчивания, прикрытых защитой, которая, впрочем, для меня проницаема. А Рамар, видимо, не счел их опасными. Впервые серьезно задумываюсь об уровне мастерства моего друга. Наверное, лучше не задумываться.
Ощущаю цепкий взгляд омаа верховного, исследующий меня едва не насквозь. Стараюсь расслабиться и создать иллюзию максимального раскрытия. Ребята из личной стражи Рамара сообщают, что защиту разрешено передать императрице.
Предупреждаю Ноэлию, слежу, как Лексий в сопровождении служанки приближается к нашим комнатам, выхожу встретить.
Пока Ноэлия прячет в ящики плетения и приводит себя в порядок, ждем в гостиной. Лексий протягивает руку — яркий, четко отпечатывающийся в омаа жест. Пожимаю, ощущаю в ладони упругий шарик. По спине словно ток: странная, сильная, даже немного пугающая вещь. Жаль, мне не дано ее понять. Улыбаюсь благодарно, больше ничего не могу пока сделать. Оставляю в руке, потом постараюсь незаметно убрать.
Ноэлия появляется, здоровается спокойно. Если и нервничает, то значительно меньше. Привыкает контролировать себя.
Лексий подает ей второй невидимый шарик — официально одобренную защиту. Учит, как принять, Ноэлия долго держит на ладони, все не может сообразить. Лексий прикасается к руке, объясняет мягко, почти ласково:
— Расслабьтесь, моя госпожа. Не напрягайтесь, защита настроена на вас, вы только должны войти с ней в резонанс, довериться.
— Я буду ее чувствовать?
— Нет, совершенно.
Ноэлия
На руке лежит едва ощутимый сгусток — все не могу понять, что значит впустить его в себя. Почему-то мысли об ауре — какой ее видят и какой она станет? И о роботе, странном последнем прикосновении — обжигающем, желеобразном. А еще о мрачной черной сущности по имени Овиния. Лексий все уговаривает расслабить разум, отпустить эмоции. Давно меня не уговаривали! Жених на его месте уже стальным взглядом смотрел бы, жесткими словами подстегивал. А тут вдруг ощущаю себя маленькой девочкой. И так приятно…
Прикрываю глаза, почти расслабляюсь, растворяюсь в голосе. Еще бы омаа…
— Вот так, — приговаривает Лексий, поглаживая мою руку до локтя и выше. — Молодец, умница…
На миг в левой руке что-то дергается, ощущаю пробежавшую до плеча судорогу.
— Все хорошо, — успокаивает мастер. — Правильно.
— Ничего, что так долго? — шепчу.
— Долго? — смеется Лексий. — Да для первой защиты вы справились очень быстро!
Радостно оглядываюсь на Дарсаля, но он как-то непонятно напряжен.
Дарсаль
Смотрю, как Лексий с профессиональной мягкостью и искренней почти нежностью направляет императрицу. Радоваться бы должен, да нерадостно как-то. Шаматри бы все побрали.
Уплотняю омаа, слежу за процессом. Ощущаю приближение очередного отката. Не сегодня бы, не перед церемонией!
Девочка расслабляется, ласковые волны по ауре, вижу, как на раскрытой ладони расцветает легкий голубой узор. Защита активировалась, на долю мгновения структурировалась в тот едва уловимый рисунок, какой иногда появляется у Ноэлии, и словно бы прошла сквозь него. Странно.
Не успеваю присмотреться — по левой руке подопечной проносится что-то белое, почти неуловимое, Ноэлия вздрагивает, но Лексий успокаивает. Не припомню такого. Впрочем, не столь много активаций мне видеть доводилось, уж если Лексий считает, что все верно — значит, так и есть.
Защита ложится красивым, ровным, полупрозрачным узором на спину, сердце, позвоночник, голову и лицо, замыкает основные энергетические центры. Отличная работа, прямо горжусь другом! Не то что у Шарассы — намного изящнее и мое зрение не раздражает. Надеюсь, от этого не менее функциональна.
Только вот пробежавшая молния смущает. И узор. Не мог же он его увидеть! Как просчитал?
Ноэлия поворачивается, радость сменяется настороженностью. Наверное, что-то в моем лице заметила.
— Порядок? — спрашиваю.
Ноэлия кивает, аура тоже уже в норме.
— Все отлично! — улыбается Лексий. — Замечательно села. Скоро вообще о ней забудете. Думаю, на пару лет всяко хватит.
— А потом? — недоумевает Ноэлия.
— А потом в случае чего поменяем. Дарсаль будет наблюдать, если вдруг помутнеет и переполнится — сделаю новую. Беременность тоже может быть непредсказуемой.
Ноэлия
Сегодня Лексий откланивается быстро — «не смеет задерживать перед церемонией». А я все думаю о прошедшем и предстоящем, о Страже и императоре, о новой своей защите. Нужно ли было спросить об оплате или Дарсаль сам это уладит. В Йоване-то карточка у него была.
На ужин идти не хочется, но надо. Необходимо объявить о фрейлине как минимум.
Жених даже лично приходит проводить в зал. Снова проходим рука об руку по дворцовым галереям, кивая кланяющимся придворным.
— Ну как защита? Нравится? — интересуется Иллариандр тихо.
— Нормально, — отвечаю осторожно, не совсем понимая подтекст. — Еще не успела понять, что к чему.
— Могла бы ко мне обратиться, я посоветовал бы хорошего мастера.
— А Лексий… мм… Фор плохой разве? — спрашиваю.
Ну зачем вот он это говорит, и тем более когда уже все сделано!
— Понятия не имею, никогда с ним не работал. Но если ваш, любимая, личный Страж рекомендовал — значит, хороший, полагаю.
— Не сомневаюсь в этом, — отвечаю сухо.
Иллариандр приподнимает бровь, но ничего не прибавляет, здоровается с очередными подчиненными.
Ух, за столом все графские семейства собрались! Тем лучше.
Садимся, как обычно, во главе стола, пытаюсь найти шри Беллу, но не вижу. Зато есть Хельта и эта мымра тонковолосая. Хм, часть дам волосы-то распустили. Пытаюсь всех запомнить.
— Почему герцогини нет? — интересуюсь тихо у жениха.
— Под конвоем в обеденный зал никого не доставляют, — хмыкает жених. — А вы с ней, вижу, уже нашли общий язык?
— Ваша тетя очень милая.
Иллариандр слегка кивает, принимая похвалу.
— И я попросила ее помочь мне освоиться. Вы же не будете возражать?
Оборачиваюсь к нему, император едва уловимо кривится, тут же отвечает с лучезарными ямочками:
— Ну что вы, любимая. Шри Белла и сама во дворце редко бывает, может быть, лучше выбрать кого-то более… осведомленного?
Пытаюсь понять, это мне сейчас отказали или благословили?
— Обязательно выберу, — соглашаюсь. — Но на первых порах хотелось бы, чтобы это был ваш родной человек.
На долю мгновения во взгляде императора чудится что-то острое — не то оценивающее, не то недовольное. Но уже опять улыбка, привычное дружелюбное выражение. Тоже улыбаюсь.
— Вам со своими дамами больше времени проводить, — отвечает.
Надеюсь! Едва не срывается, прикусываю язык. Так и тянет взглянуть на Шарассу.
Надо полагать, это разрешение. Благодарю, возвращаюсь к тарелке.
— С фрейлинами тоже не определились пока?
Наверняка знает же! Ох, что-то все тяжелее мне разговоры с женихом даются…
— Не успела, дорогой. Но хотелось бы дать шанс Пенелии. Вы же не будете возражать?
— С чего бы мне возражать? Женщины из Йована у нас в почете. А служанкой стать никогда не поздно.
Пошутил, угу. Несколько придворных, из тех, что ближе сидят и лучше слышат, ответили легким смехом. А мне как-то не смешно, речь о моей фрейлине все-таки! И я ведь сразу ясно выразилась, что не хочу отдавать ее в служанки!
С трудом домучиваюсь до конца ужина, это же просто пытка какая-то! Надеюсь, я не обязана присутствовать на них постоянно.
Наконец тишина и покой. Пуся урчит рядом на кровати. Сижу, пытаюсь вспомнить всех, с кем сегодня познакомилась, занести в список. До сих пор не разберусь, для чего мне столько комнат, как привыкла у мадам Джанс почти все делать на кровати, так и продолжает казаться, что это самое удобное. Ну и камин, конечно…
Стараюсь зашифровать впечатления. Шифровальщик из меня тот еще, уж насколько могу. Придумываю разные значки — точнее, они сами придумываются, словно вспоминаются, только это совсем легко разгадать. Но пусть так. В очередной раз жалею о роботе: в нем хоть скрытый раздел можно создать. Эх.
От занятия отвлекают служанки — приходят сделать массаж, тут и для этого специальная комната рядом с ванной. Мягко расспрашивают, готова ли к завтрашней ночи.
— Жаль, настойку с арникой и родиолой вам принимать нельзя, — сетует Ирма, разминая мои плечи. Она постарше и даже замужем. Метка на шее поблескивает.
— Какую настойку? Почему? — не понимаю.
— Ну как? — смеется. — Возбуждающие средства могут плохо сказаться на зачатии. Так что вы уж сами поработайте, чтобы жениха не разочаровать. Может, совет какой?..
Боже! Смущаюсь, дергаюсь, это их специально прислали?! Или по доброте душевной? А как представлю, что еще и Дарсаль слышит, совсем нехорошо. Обрываю, хватаю пеньюар:
— Не желаю никаких советов в своей личной жизни! — Поднимаюсь.
— Зря вы так, эрлара… — начинает Ирма.
Оглядываюсь на нее — как-то тушуется под моим взглядом.
— Не смейте больше приходить ко мне ни с чем подобным! — возмущаюсь. — Уж полагаю, жених и без вас справится!
Ох, не нужно было этого говорить, доложат ведь. А может, и к лучшему, что доложат. Еще не хватало советчиков!
Выгоняю девочек, лежу в ванне, щеки горят, не могу успокоиться. Можно подумать, мадам Джанс нам не рассказывала, для чего нужны мужчины!
Дарсаль
Ноэлия вся пылает. Вместе с моим омаа. И понимаю, что служанка в чем-то права, да едва ли девочка в своем пансионе могла получить адекватное представление об этой стороне человеческих отношений. Ничего, император наш искушен, уж он-то направит куда нужно.
Огонь прожигает сжатые кулаки. Не могу об этом думать, картины так и всплывают перед глазами. Для меня главное — комфорт императрицы. А для ее комфорта лучше эту тему пока не поднимать. Сама, надо полагать, со временем заинтересуется. И мне никуда не деться, придется выдержать.
Откат накрывает в момент, на непослушных ногах добираюсь до постели. Слава Рауму хоть комнаты изолированы, моя спальня — вообще полностью, слепое пятно удерживать не нужно. Ну привет, Овиния. Когда-то ведь я думал, что люблю тебя.
«Дарсаль!» — Раскатистый голос императора врывается в откат, выдергивая на поверхность.
Что с Ноэлией?! Ищу синюю ауру, все в порядке, спит, похоже. Пытаюсь прийти в себя.
«Да, мой повелитель».
«Долго просыпаешься», — недовольное.
«Простите, мой господин».
«Ты когда собирался сказать мне о Кэти?»
Стараюсь не показать облегчения. Вот он о чем.
«Извините, эрлар, не подумал, что это важно. Рано или поздно госпожа узнала бы».
«Стражам думать не положено. У них это плохо получается! Твоя задача — доносить, когда кто-нибудь не придерживается моих распоряжений. С каких пор ты выгораживаешь служанок?»
Ноэлия пообещала ей защиту. Хотелось, чтобы она хоть в этом ощутила себя императрицей. И о наказаниях твоих ей лучше не знать. Провинился, согласен.
«Госпожа просила не наказывать девушку», — рискую.
«Все бы ей милосердие изображать, — ворчит Иллариандр. — Хорошо, тогда готовься ты получить за двоих. Устраивает?»
Слышится не то сарказм, не то раздражение.
«Всегда готов, мой повелитель», — отвечаю.
Откидываюсь на подушках. Овиния так и вьется рядом, ожидая. Хорошо хоть другие Стражи ее не видят.
Ноэлия
Никак не могу уснуть, кручусь, все не дает мне покоя эта шри, ну почему Дарсаль не предупредил? И очередные намеки, чтобы мужа не разочаровала… Она, надо полагать, не разочаровывала? Ведь мог бы скрыть разговор, у него и комнаты изолированы, сам же говорил, что только если специально будут заглядывать — услышат, а на это полномочия нужны… Я бы не сказала императору… наверное. Хотя искушение велико, не поспоришь… но я бы поняла! По крайней мере, не выдала бы, откуда знаю!
Решительно поднимаюсь, иду к нему. Ночь на дворе, спит уже. Останавливаюсь, прислушиваюсь. Ничего. Тихо приоткрываю дверь. Темно. И что мне, в спальню идти? Или позвать?
Захожу в первую комнату, гостиная, или прихожая, или как ее там назвать. В камине тлеют угли, давая немного света. Тихонько приближаюсь к следующей.
Зачем я сюда пришла, о чем думала! У меня завтра церемония, самая важная в жизни, а я буду снова с синяками под глазами и уставшая.
Стою, сомневаюсь, войти, уйти… Пусть заметит, выйдет сам! Но нет, не появляется. Решаюсь, заглядываю тихонько.
Боже! Дарсаль горит, по стенам танец безумных теней и бело-голубых бликов, зубы сжаты, из глаз бьет огонь, ладони прожигают постель. Снова откат?!
Бросаюсь к нему, потом в шкаф, нахожу небольшое полотенце, бегу в ванную смочить холодной водой, кладу на лоб. Дарсаль напрягается, стонет, скрежещет зубами. С губ срывается пламя.
Беру его раскаленную руку, провожу по светящейся ладони мокрым полотенцем. Ткань с шипением испускает клубы пара. Смачиваю вторую ладонь. На постели тлеют обожженные следы. Так и до пожара недалеко. Обдать его водой, что ли? Или только хуже сделаю?
Снова бросаюсь в ванную в поисках какого-нибудь ведра или таза, но там ничего. Ну да, служанки убирают, и грязную форму наверняка чистят. Метаюсь по шкафам, наконец попадается какая-то ваза. Набираю ледяной воды, мчусь обратно в спальню. Застываю на пороге.
Четкий силуэт женщины, влезла на моего Стража, не то целует, не то кровь пьет, не то демонстрирует все, на что Ирма намекала. Не побывай я до этого при его откате, решила бы, что он пригласил к себе кого. Но черный силуэт поднимает на меня глаза — огненные прорези. Смотрит почти с ненавистью. Недолго думая выплескиваю всю воду. Пошла отсюда, тварь, он мой!
Овиния тает, растворяется в клубах взорвавшегося пара. Чуть дольше остаются горящие глаза, но и они вскоре исчезают. Кажется, меня трясет.
— Ноэлия? — По-моему, Дарсаль не до конца понимает, что произошло.
Приближаюсь нетвердой походкой.
— Кто она? — спрашиваю. Прикрывает глаза, сглатывает. Молчит. — Она реальна?
— Реальна. Была.
Дарсаль
— Но не понимаю, как ты можешь ее видеть. Почему.
— Сложно… объяснить… — хриплю, не сказать бы что-нибудь лишнее.
— Она как-то связана с откатами?
— Связана. Да.
— Ладно, отдыхай, — соглашается Лия. — Потом расскажешь. Хорошо?
Киваю.
— Я еще нужна?
Нужна, конечно. Я бы тебя всю ночь не отпускал.
— Что вы, моя госпожа. Простите за беспокойство. Вам необходимо выспаться. Или что-то хотели?
Зачем-то же пришла. Едва ли услышала откат, звукоизоляция здесь отменная. Сажусь, вытираю мокрую грудь полотенцем. Холодное, приятное. Нужно будет высушить матрас.
— Хотела спросить, почему ты мне про Шарассу не рассказал, — вздыхает.
— Император не велел вас зря тревожить.
— Как он мог?!
— Он взрослый мужчина, моя госпожа.
— И что?!
Лучше бы ты послушала Ирму. Не могу же я объяснять тебе, почему мужчины ведут себя не так, как мечтают молоденькие девочки?
— Он ее любил? — спрашивает тихо.
— Сомневаюсь.
— А кто еще… много их было?
— Простите, моя госпожа. Я не могу с вами это обсуждать.
— Почему? — Четкие линии слез на щеках.
Сжимаю зубы. Молчу.
Ноэлия
— Я так хочу тебе верить, Дарсаль, — всхлипываю зачем-то. — Ведь больше некому.
Обнимает вдруг, прижимает меня к себе, так крепко. Пеньюар тут же становится мокрым от воды. Гладит по голове.
— Ты можешь мне верить, Ли, — шепчет. — Приказы императора нарушать нельзя, но я всегда скажу, кого стоит остерегаться и кто чем для тебя опасен. Обещаю.
— Хорошо, — вздыхаю. Не хочу думать о том, что это означает. — Ведь они все были до меня, правда? — шепчу.
— Свадебная церемония накладывает определенные обязательства, моя госпожа.
Ох… Поднимаю голову, смотрю на него, словно впервые вижу. Ты ведь тоже взрослый мужчина! И никаких обязательств у тебя нет! А я не могу понять, что мне больше сердце разрывает. Как вспомню эту черную мару на твоей постели… Материализовавшиеся воспоминания или тайные желания? Что она такое?
Закрываю глаза. Нужно справиться с эмоциями. И, кажется, нет лучше места для этого, чем надежная грудь моего Стража.
Кладу на нее голову, снова поглаживает меня по волосам. Молчит.
— Пойду спать, Дарсаль, — шепчу.
Кивает. Я и не заметила, как тело оплел теплый свет омаа. Не верится, что он же здесь огненные пятна прожигал.
— Дарсаль… ты не знаешь, где сейчас Тересия?
Прикрывает глаза, мышцы на руках почему-то напрягаются. Жду.
— Похоже, уже в Иштаре.
— Ты… смог бы с ней связаться?
— Очень далеко. Возможно, передать сообщение и получилось бы, но соединить вас — едва ли. Такое только ментальщикам под силу.
Поднимаюсь, вытираю мокрые щеки. Радоваться бы перед свадьбой и коронацией, да что же так нерадостно?
Дарсаль
Словно в тумане переодеваюсь, меняю постель, прогреваю матрас, чтобы подсушить. Поглядываю за синей аурой. Ощущаю себя тем самым роботом, что сопровождал нас всю дорогу. По заложенной программе и никаких эмоций. Так легче.
Ноэлия крутится беспокойно, решительно наливаю успокоительного — оно постоянно под рукой на всякий случай. Иду в ее спальню, разгоняя огненные картины завтрашней ночи, пропечатывающиеся в мозгу. Завтра здесь будет император. Но сегодня ей нужно выспаться.
Уговариваю выпить, даже не думал, что помню еще все эти слова из далекого детства, напоминающие о матери. Ноэлия соглашается доверчиво. Дожидаюсь, пока заснет. Возвращаюсь к себе. Недолго думая тоже отпиваю глоток. Дожил. Но и мне нужно выспаться, а алкоголь здесь не лучший помощник. На завтра нужны свежая голова и контроль.
