ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Ноэлия
Обратный путь протекает как-то быстрее, спокойнее, что ли. Минуты цепляются за минуты, ничего не происходит. В Айо почти сразу, буквально через день, начинаем останавливаться на ночь в нормальных условиях. Ну как «в нормальных»… Не Йован, конечно, но, во всяком случае, и не фертон.
Селения становятся все больше, в каждое въезжаем вдвоем с Иллариандром на его фертоне, народ радостно встречает, забрасывает цветами и еще какими-то семенами. Остальное время едем, едем и едем. Пейзаж едва уловимо меняется, появляется незнакомая растительность. Изредка дорогу перебегают дикие животные, на которых Пуся реагирует не слишком одобрительно.
Без робота скучно и отвлечься нечем, все боюсь, что мои эмоции уловят. Но по ночам бывает настолько невыносимо — иногда кажется, на все готова, лишь бы прекратились эти мучения. В такие моменты неожиданно приходит Дарсаль, садится рядом, шепчет редкие, но удивительно успокаивающие слова, а то и вовсе молчит. Заворачивает в одеяло, обнимает. Понимаю, что лечь ко мне не может, поэтому лишь сама сажусь в кровати, поближе к нему, и так засыпаю. Иногда чувствую сквозь сон его согревающий омаа. И утром снова могу держать себя в руках…
Через несколько дней нас встречает дополнительный отряд охраны. Не могу разобраться, то ли так положено, то ли император на всякий случай вызвал. Вот вроде бы пытаюсь за всем внимательно наблюдать, а многие вещи остаются где-то словно бы вовне. Приходится спрашивать у Дарсаля.
— Императору навстречу всегда выезжает отряд, — отвечает обтекаемо. — Но сейчас, насколько я могу судить, охраны немного больше обычного.
Вот и разберись. Вроде ж по своей территории едут? Зачем тогда?
Плету разную ерунду — никогда не любила и не умела, но хоть какое-то занятие. От чтения в тряске глаза сильно устают, от тонких ниток тоже, зато цветные полоски раздобытой где-то Ангой кожи вполне подходят, чтобы занять мозги и руки.
Первый ремешок непреднамеренно получается синий с коричневым. Только под конец начинают мелькать ассоциации с формой Дарсаля — простой и нарядной, той, в которой он церемонию проводил. Значит, ему и отдам — это же не запрещено? И подходит славно. Следующей стреляет мысль, не обиделся бы жених, планирую сплести что-нибудь и ему, только никак не могу решить, нужны ли императору эти полоски кожи, которой не нашли другого применения?
— Дарсаль… мм… — мнусь неуверенно, — я тебе тут… если не запрещено… ну, в общем, сплела.
Дарсаль присматривается со своей койки, протягиваю, почти вкладываю в руку, — тянется на ощупь. Не видит. Так вдруг обидно становится, ведь некоторые вещи для него четко различимы, а мой подарок… я же с душой делала, хоть и не сразу сообразила, что выйдет.
— Просто ремешок, — говорю. — Застежку вплела, чтобы легче было надевать.
— Спасибо, моя госпожа. — По тону ничего не разберешь, только легкая дымка омаа изо рта вырывается.
— Ну, можешь не носить, если не нравится. Это я так… — Едва не брякаю, что не выкидывать же, но как-то совсем некрасиво звучит, словно ненужное дарю.
— Как же не носить, моя госпожа? С удовольствием надену, — отвечает тихо.
Дарсаль
Ноэлия держит что-то в руках, не рассмотреть. Ощупываю, обтекаю омаа, странно, никак не составлю нормальную картину. Ноэлия помогает закрепить на запястье, все пытаюсь выстроить картину, полоски кожи ощущаю, а в единый узор не сложу.
— Как думаешь, императору можно сделать или… это не совсем тот дар? — Четкая направленность в сторону стола, на нем лежит еще один начатый браслет.
Вот его уже вижу, при определенном усилии даже цвет смог бы проявить. Конечно, Ноэлия ведь свои чувства к жениху вкладывала. Снова неверные, недозволенные эмоции, провожу пальцами по неожиданному подарку. Для меня и он бесценен. Вообще не помню, когда мне кто-нибудь что-нибудь дарил, еще и так искренне, бескорыстно.
— Думаю, ему будет приятно, — отвечаю.
По ауре Ноэлии скользит едва уловимая розовая волна смущения. Снова берется за плетение, спрашивает между делом, как там Симон и Клавий.
Симон ничего не помнит, и аура его по-прежнему такая же пугающе прозрачная. Для Стража это почти слепота — когда ничего не можешь отличить, потому как не помнишь, что это. А для зрячего… впервые сталкиваюсь. Он и говорит-то с трудом, будто даже слова вспоминая. Наверное, потому к старейшим наставникам и везут.
— Клавию лучше уже, — говорю. — Благодарит вас за мазь. Командир вызвал лекаря одного из приграничных гарнизонов Слепых. Император дозволил. А Симон скоро в Астар сворачивать будет. Ему велено выделить отряд сопровождения.
Четкий след кивка, но молчит, больше ничего не спрашивает. Тоже замолкаю.
Ноэлия
И все-таки пусть не сразу, а разрешил вызвать лекаря. И о Симоне позаботился. Улыбаюсь; хоть мне и не понять его излишней суровости, но приятно видеть, что за своих людей переживает. Видимо, для такого наказания тоже были причины.
Спешу доплести до следующей остановки, когда мне придется снова перебираться в фертон императора да под бурчание Валтии надевать красивое теплое платье. А как готово — сразу переживаю: что он скажет? Даже Дарсаль не в восторге, по-моему, а император и вовсе к роскошным дорогим дарам привык. Посмеется…
Пожимаю плечами, не выбрасывать же. Захочет — сам выбросит. Едва перехожу в его фертон, так и протягиваю сразу.
— Вот, — несколько смущаюсь. — Время занимаю. Решила тебе подарок сделать.
Ивен бросает на браслет какой-то странный, словно просвечивающий насквозь взгляд, на минуту кажется, будто сейчас отберет, но нет. Молчит.
— Спасибо, любимая. — Император целует в щеку, собирается взять, но я закрепляю у него на запястье.
Жених против такого своеволия не протестует, улыбается своими ямочками. Почему-то в глаза бросаются золотые перстни на пальцах и какие-то подвески на груди, то ли не замечала раньше, то ли не надевал в дороге. Не уверена, что мой плетеный шнурок гармонично смотрится среди всего этого великолепия, но и не мозолит глаза.
Не удержавшись, смотрю на Дарсаля, только по нему тоже, как всегда, ничего не понять. Решительно поворачиваюсь навстречу очередному селению. Тоскую по теплу и благоустроенности Йована.
Дарсаль
В который раз за последние недели жалею, что нам нельзя видеть императора. Сложно рассмотреть реакцию, однако Ивен, похоже, недоволен. Но повода придраться не находит, потому молчит.
Очередной небольшой городок родного Айо действует почти умиротворяюще. Не на Ноэлию, к сожалению. Ну, для нее тут все ново, привыкнет.
Люд радостно и благосклонно встречает императрицу. Гораздо теплее, чем провожали в Йоване. Традиция привозить супругу повелителя настолько давняя, что местные женщины надежд давно уже не питают. Разве что такие, как у Шарассы. Уже почти не сомневаюсь, что Ноэлия сможет дать ей достойный отпор. Правда, не уверен, захочет ли этого император.
Так и продвигаемся. Симона вскорости увозят в Астар. Клавий уже встает, и хотя к обязанностям пока не вернулся, но подойти поблагодарить императрицу лично сумел. Вся аура в пятнах и шрамах. Восстановится со временем, а вот как со шрамами на коже — не знаю. Сложно сказать. Судя по реакции окружающих, их там немало. Особенно на спине и животе.
Пенелия тоже понемногу выздоравливает, Лия часто сидит у нее в фертоне, да и к себе приглашает постоянно. Пени рассказывает какие-то истории о своих скитаниях, по большей части грустные, изредка смешные. Лия делится воспоминаниями из пансиона. Осознаю, что мне приятно наблюдать их непринужденную болтовню, такие простые, безыскусные разговоры и удивительное умение посмеяться вопреки всему. Девочки как-то быстро нашли общий язык, приспособились друг к другу и, похоже, получают взаимное удовольствие. Временами и я ловлю себя на улыбке. Хорошие девочки.
Ноэлия
— Послезавтра будем в Хадраме, — сообщил однажды вечером Дарсаль.
Почти свершилось то, чего я так долго боялась и ждала. Не могу разобраться в собственных эмоциях: и страх, и любопытство, и даже некоторое облегчение. Так устала от этой бесконечной дороги! А с другой стороны, такой ужас перед грядущими переменами…
Дарсаль
Последний день перед приездом император проводит с Ноэлией. С самого утра устраивает поиски в фертоне — похоже, не может найти браслет, который снял почти сразу, едва невеста подарила. Я ничего не говорил, она и не заметила.
А тут Иллариандр вдруг рассердился, даже сказал что-то резкое Ивену. Что — не слышу, личный Страж повелителя закрыл разговор, однако Ивен довольным не остается. На долю мгновения чудится, будто приподнимает голову змея на руке. Но видно плохо под завесой.
В следующий миг император с победным кличем подбирает упавший браслет и вскоре идет к нам.
Ноэлия
Половину дня и весь вечер жених сидит со мной в фертоне, обнимает и говорит, говорит. В какой-то момент осознаю, что заслушалась и даже успокоилась, почти растворилась в тихом голосе. Чуть приподнимаю рукав его одежды в поисках браслета. Надо же, не снял, носит. Приятно все-таки!
— Хадрам окружают пять врат, — рассказывает император, обжигая ухо непривычно мягким голосом и горячим дыханием. — Считается, что они находятся в вершинах пентальфы, но о чем думали предки, выстраивая ее, для нас навсегда останется тайной. Зато мы знаем, что нижними воротами — воротами Эфира — пользоваться нельзя.
— Почему? — вырывается, бросаю взгляд на Дарсаля, но тот полулежит на соседней койке, прикрыв глаза.
Вряд ли дремлет, наблюдает скорее. Как всегда, беспристрастно.
— Проходить через них опасно. Никогда не знаешь, куда выйдешь! — шепчет император устрашающим голосом и вдруг начинает хохотать. Тоже улыбаюсь. — Это лишь легенда, Ноэлия. Иногда появляются смельчаки, готовые рискнуть, и, насколько мне известно, ничего ужасного с ними не происходило. Но все же мы придерживаемся традиции и держим ворота закрытыми. А внутри стен нас ждут узкие улицы, каскадами опускающиеся вдоль порогов Мелиады, и башни красного мрамора, украшающие раскинувшийся над ней дворец. Наш с тобой, любимая.
Так плавно, красиво он все это рассказывает — почти вижу и почти перестаю бояться неизвестности. Настолько, что даже грустно, когда наступает время остановиться на ночлег и разойтись по разным спальням.
Ночью все продолжаю думать о неожиданных рассказах, о том, что для Иллариандра, наверное, тоже все поменяется с моим появлением. А еще хочу поговорить с Дарсалем, но не знаю, о чем, а он сидит у себя в комнате, не появляется.
Условия с приближением к столице лучше и лучше, теплая ванна и мягкая кровать больше не представляются недосягаемым богатством, и весь переход остается где-то в прошлом, словно и не со мной было. Только некоторые события все еще живы, будто навсегда высечены в памяти и никогда не потускнеют. Но думать о них слишком страшно.
Всю ночь кручусь, чего-то не хватает, все жду, что придет Дарсаль, успокоит, как делал в последнее время, но он так и не появляется.
А утром волнение перерастает в предвкушение. Появляется Валтия со служанками, дает последние напутствия, пытается впихнуть в меня все те знания, которые не успела во время дороги. Но они упрямо высыпаются, не задерживаясь в голове. Не в состоянии я сейчас ничего усвоить, да это мою наставницу, похоже, лишь злит.
Не выдержав, отправляю Валтию собираться, за что она обещает пожаловаться повелителю на мою нерадивость. Служанки долго приводят меня в подобающий вид, Дарсаль молчаливо за всем наблюдает от двери, почему-то вызывая в душе тоскливое чувство потери. Как будто все закончилось, и никогда больше я не почувствую его сильных рук, закрывающих от ужасов неизвестности. Убеждаю себя, что мой жених гораздо могущественнее и защитит меня от всего, даже от того, от чего Дарсаль не сумеет. Однако лишь появление Пени и ее искренние слова подбадривают, заставляют наконец ощутить себя въезжающей в свое царство правительницей.
Хадрам встречает нас пожелтевшими, слетающими с деревьев листьями. В Айо началась осень. Порывистый ветер треплет волосы, забирается под шерстяную накидку. Стоим рядом с женихом несколько часов, пока продвигаемся по предместьям и улицам.
Здесь и правда по-своему красиво. И люди… такие же, если не считать других нарядов. Почему-то представлялось угрюмое мрачное место, где чуть не через одного Слепые надзирают. Но нет, мне их в толпе почти не видно, обычные зеваки, заглянувшие посмотреть на приезд имперского эскорта меж прерванными делами: кто на базар идет, кто собаку выгуливает. Ничего необычного. Я и сама такой же была.
Улыбаюсь и машу рукой уже почти искренне. Все ведь хорошо, все мечтают оказаться на моем месте! Император сжимает пальцы, Дарсаль за спиной дает ощущение защиты. Хотя бы оттуда мне ничего не грозит.
Фертон плавно скользит по ровной мостовой — в воображении рисовались булыжники с канавами по обочинам, как в исторических книгах. Но нет, в Айо, похоже, максимально используют все доступные удобства.
Императорский дворец великолепен, особенно в лучах заходящего солнца. Уж не знаю, специально ли так рассчитали время приезда или совпадение, но я очарована желто-оранжевыми бликами на красно-розовых стенах с серо-черными прожилками.
Ноги подкашиваются от усталости и почти не гнутся, когда наши фертоны в окружении охраны въезжают сквозь череду арок в закрытый внутренний двор. После толпы снаружи здесь совсем немного людей: видимо, самые приближенные из подданных и слуг.
Все прочие фертоны заезжают с какой-то другой стороны, только Хармасу с Хельтой и Базиру дозволено входить с императором. Ну и для Пени я выпросила такую возможность, впрочем, Иллариандр не возражал. Все-таки девушкам из Йована положены некоторые привилегии.
Ее улыбка и даже испуганный взгляд Хельты словно поддерживают, помогают справиться с пробирающим до костей страхом и волнением. Все мы, по сути, здесь одинаковые. Стараюсь поддержать и их, им-то, наверное, не намного легче.
Пальцы ледяные от волнения, когда император спускается с фертона и подает руку. Почему-то жду, что Дарсаль, как обычно, снимет меня и поставит на землю, но, очевидно, здесь и сейчас не положено. Императрица должна войти своими ножками. Может, и правильно. Есть в этом нечто символическое.
Все в глазах плывет, лица сливаются, могу миллион раз убеждать себя, что нужно быть внимательнее, но волнение наполняет голову какой-то разжижающей мозг и ослабляющей концентрацию субстанцией, мешая сосредоточиться, запомнить и правильно интерпретировать увиденное.
Вот Слепой в каком-то длинном красном плаще, с немолодым, изрезанным морщинами лицом. Наверное, их главный эр, Рамар, или как там его. Вот полная женщина, чем-то неуловимо напоминающая Марту. Тоже, видимо, экономка или главная служанка. Вокруг нее стайка девочек и женщин, с любопытством глядящих на нашу процессию.
И везде Слепые и зрячие воины, отборные, тренированные, привычные к нагрузкам тела. И взгляды светящихся глаз, направленные на меня, рассматривающие мою ауру, под которыми так неуютно, так тревожно. Да что же они все там видят, а вдруг решат, будто не подхожу? Но, кажется, наоборот, моя аура словно вызывает удивление и что-то еще, неуловимое, но ощутимое, заставляющее не то нервничать, не то возбужденно ожидать. Не знаю только чего…
Еще раз прохожусь взглядом по встречающим, пока главный Слепой подходит, выражает почтение повелителю, ну и мне заодно. Следом за ним остальные приближенные. Отвечаю почти машинально, хорошо, что в меня с детства вбивали все тонкости любых этикетов. Эр Рамар обменивается приветствиями с Хармасом и Базиром. Голова кругом.
Вот черноглазая девушка с ослепительной улыбкой, чья-нибудь дочь или даже какая-то советница? Может, женщин все-таки допускают к управлению? Это было бы чудесно.
— Шри. — Иллариандр слегка кивает в знак приветствия, при этом изогнув бровь, словно не ожидал увидеть красотку здесь. Девушка делает легкий реверанс. — Любимая, позволь представить тебе шри Шарассу Брон.
Да уж, представил, ничего не скажешь. А кто такая, почему здесь? Ладно, потом выясню.
— Шри, прошу любить и жаловать мою невесту, эрлару Ноэлию Лемми.
Пытаюсь сообразить, что там нам говорит этикет. Ну, когда императрице кого-то представляют, это вроде как хотят обратить ее внимание и очень престижно для человека. А вот императрицу? Просто ли дань вежливости или что-то означает?
Голова почти не соображает, путаюсь, вспоминаю наставления Валтии. Нужно было конспекты писать. Освоюсь — найду книги по углубленному дворцовому этикету.
Улыбаюсь, но от меня не укрывается взгляд Шарассы, брошенный на Дарсаля. Не его ли она пришла встречать? А вдруг она именно та, кто выбирает ему одежду? Эта мысль царапает и почему-то злит, твержу себе, что нельзя ничего показывать на виду у такой толпы Стражей.
Дарсаль
Ноэлия недовольна, то ли заметила что, то ли почувствовала с исключительно женской интуицией. Едва ли Шарасса позволила бы себе вольности на глазах у всех, ей бы место любой ценой удержать. Сам тоже ничего не вижу, разве только броня крепче обычного. И на себе ощущаю взгляд, ясно говорящий, что от планов своих отказываться не собирается.
Струйка недовольства течет от императрицы ко мне, не могу понять. Я-то чем виноват? Едва ли Ноэлия знает о вчерашнем откате, снова неожиданном и несвоевременном, в последнюю ночь.
У Шарассы пена самолюбования и даже некоторого превосходства. Успокоилась, решила, что Лия ей не соперница. Зато Слепые все внутри выдохнули, как один. Такой ауры и не встретишь. Единственная на миллион. Рано ты мою девочку со счетов списываешь.
Эта мысль отдает печалью в сердце. Не мою. И вообще не факт, что останусь ее личным Стражем. Даже скорее всего не останусь. А она… не хочу, чтобы вынуждена была выгрызать себе место зубами у императорской любовницы.
Повелитель ведет невесту к местному парадному входу. Справа в еще одной череде арок теряется безопасная дорожка, уходящая к жилищам Слепых. Так и хочется свернуть туда. Осознаю, насколько соскучился по дому. Какой бы ни был, но последние вот уже почти десять лет — мой. До этого комната в Астаре. И только далеко в детстве — нормальный, как у всех людей, теплый уютный дом с отцом и матерью.
Жайна подает знаки девочкам, уточняя, кому куда. Почти все — служанки императрицы, Хельте с Пенелией по одной остается. Последняя удивлена. Все же повезло ей попасть под покровительство Ноэлии, не то сама скорее всего служанкой стала бы. А может, и станет еще.
Поднимаемся на второй этаж, за нами несколько Стражей — становятся у выходов.
Ноэлия
Никак не могу свыкнуться с мыслью, что это мой новый дом. В голове шумит от разнообразия впечатлений. Иллариандр говорит что-то про обеденный зал и библиотеку, целует меня на прощанье и наконец решает отпустить.
Вхожу в свои новые покои, Дарсаль за мной, стайка служанок тактично остается у двери.
— Я Жайна, моя госпожа, — представляется та престарелая тетя, вокруг которой они вьются. — Вы, наверное, захотите осмотреться и освоиться. Если что-то понадобится…
— Спасибо, я передам через Дарсаля.
Кажется, я ей благодарна. Действительно хочется рассмотреть новые покои без чужих людей, одной. Жайна бросает на Стража опасливый взгляд, но не перечит, согласно кивает. Закрывает дверь.
Тоже смотрю на привычно непроницаемого Дарсаля, пожалуй, и его нужно отпустить. Пусть отдыхает после изматывающей дороги. Но почему-то желание побыть одной пасует перед желанием разделить впечатления хоть с кем-то. Или наоборот — именно с ним.
Ничего себе! Комнат в три раза больше, чем у меня было в гостевом доме высших леди в Йоване! Что одному человеку с ними со всеми делать?
— Тут заблудиться можно, — смеюсь.
— Проводить вас? — спрашивает Дарсаль.
Как-то это совсем странно звучит.
— А ты видишь? — вырывается, ругаю себя, сейчас обидится еще.
Но лишь кивает:
— Конечно. Здесь все полностью проницаемо для меня.
Надо же! С одной стороны окна выходят на реку — Мелиада, кажется? Красотища, там еще и солнце встает! Проверяю, туда ли повернута спальня, но нет. Перенести, может быть? Правда, не хочется начинать приезд с капризов.
Обхожу все окна, виды великолепны! На противоположной стороне огромный балкон, выходящий во внутренний дворик с бассейном. С него и с еще одного, соседнего, спускаются лесенки. Наверное, Иллариандра? А это наш семейный бассейн, что ли? Жаль, что уже холодно. Но вот летом…
В предвкушении замираю, Дарсаль застывает тенью чуть позади. А ведь ему пришлось гонять за мной по всем комнатам! Смущаюсь, совсем о нем не подумала…
А вдруг ему с девушкой встретиться не терпится?
Дарсаль
— …ты если хочешь, — предлагает внезапно, — можешь отдыхать. И вообще… если нужно сходить куда-то, увидеться с кем-то… я не против, в общем.
— Спасибо, — благодарю искренне.
Тебе ведь и самой адаптация нужна. Думал, не захочешь отпускать хотя бы в первые дни.
— А можно к тебе заглянуть? — Языки любопытства.
Улыбаюсь:
— Конечно. Вы можете не спрашивать, это тоже ваши апартаменты.
Ноэлия теряется, показываю, куда идти. От меня есть выход в ее спальню и гостиную, где императрица будет небольшие приемы устраивать. Несколько потайных ходов — в том числе к Лийту и Ивену, как и в Иштаре.
Комнат целых три. Ноэлия оглядывает их все с любопытством. Зато в полотенце меня не застанешь больше. Не могу понять, радует ли это или наоборот.
— Чудесно! — улыбается. — Я спать пойду. Здесь душа нет? Ванна только?
— Почему же? Все есть. Воду подают при помощи винтов и колес, поэтому невысоко, но до второго этажа — вполне.
— Ура! — радуется девочка, почти бежит к двери.
— Служанки ждут, — напоминаю.
— Отпускай их, — отмахивается. — Вещами потом займусь. Умираю спать хочу!
В одно из моих окон проникает яркая суть закатного солнца. Горит, ласкает веки, заползает в глаза, сливаясь с омаа. Поглядываю на Ноэлию, но она действительно засыпает на ходу. Я бы тоже с удовольствием поспал, однако желание побывать дома сильнее. Связаться с Лексием…
Дожидаюсь, когда подопечная погрузится в сон, и тихо выхожу из скрытого прохода в сторону жилища Стражей. Ровная синяя аура даже отсюда видна, не спутать.
Замечаю Шарассу, тайным путем пробирающуюся к императору. Едва ли своевольничает, наверняка разрешил. Хорошо хоть не в открытую. Хотя что тут хорошего. Ноэлия спит так спокойно и безмятежно.
Внутри ворочается глухая ярость. Негоже осуждать повелителя. Но девочка не заслужила такого отношения! В который раз уплотняю омаа. Ивен прикрывает встречу Иллариандра с фавориткой, остается только заставить себя не думать об этом. Знать бы, что она там раскопала. Ведь наверняка улучит момент и ко мне заглянуть.
Захожу в свои покои, вдыхаю запах. Родной, привычный. Соскучился. Чисто, недавно убирали. Проверяю все метки и вещи — на местах, не тронуты. Не похоже, чтобы здесь кто-то, кроме убирающих служанок, бывал. Но те рисковать побоятся.
Комнаты пока остаются за мной — неизвестно, долго ли пробуду личным Стражем императрицы. А там… Ивен давно уже живет исключительно с повелителем. Но по-прежнему не верится, что для меня это так же реально.
С наслаждением опускаюсь на диван. Пытаюсь уговорить себя подождать, но мысли сами тянутся к единственному другу.
Радужная аура врывается в омаа почти моментально, наполняя внезапной радостью. По-моему, я без него совсем мрачным сделался. Улыбаюсь, ждал ведь! Сразу же откликнулся.
«Ну что? Приехали? Чего так долго?» — забрасывает вопросами.
И как я ему расскажу? Понятия не имею.
«Поговорить нужно», — отвечаю.
«Что-то случилось? — интересуется осторожно. Много всего случилось… так и не опишешь. — Ты же место не профукал?»
«Нет, — отвечаю с внутренним содроганием. — Пока».
«Чокнуться с тобой можно! Да что ж ты нудный-то такой? Нет бы порадовался, как все нормальные люди! Достиг уже, выше, считай, некуда, и все равно улыбки не вытянешь! Жди, сейчас приду!»
«Только один», — предупреждаю на всякий случай. С него станется вечеринку закатить. А мне сейчас не до того. Хотя, пожалуй, развеяться — тоже неплохая идея. Но не в первый же день! Ноэлия в любой момент позвать может.
«Зануда», — бурчит Лексий уже на ходу.
Прикидываю, ему добираться с полчаса, успею и я в душ заскочить.
Успеваю с трудом, Лексий спешит. Задумавшись под струями, с удивлением обнаруживаю его уже у дома. В отличие от Ноэлии, старого друга вид меня в полотенце, конечно, не смутит, но спешу натянуть хотя бы халат.
Лексий врывается бурным клубком веселья, не дав вытереть голову, стискивает в крепких объятиях. Отмечаю, что форму держит, несмотря на внешнюю безбашенность, за телом следит. Да и вообще, почему-то кажется, что вся его легкость несколько напускная. Кто знает, сложно судить, я-то вижу изнутри.
— Ну что там? — спрашивает, выкладывая на стол продукты, — когда успел прикупить? Я-то и не подумал совсем, что дома шаром покати.
Прохожусь взглядом вокруг, проверяя. Сажусь на диван. Подбираю слова. Не все можно рассказывать посторонним, да и опасно это для самого Лексия. Не хочу вовлекать его в игрища, простой человек под императорской пятой и вовсе не выдержит.
— Вижу, защитой не пользовался, — добавляет.
— Берегу, — соглашаюсь.
Надеюсь, не пригодится. Но осознание, что она у меня есть, придает хоть какой-то уверенности. Впрочем…
— Окажи мне услугу.
— Вот терпеть не могу, когда ты так начинаешь разговаривать! — бурчит Лексий, да не очень-то получается, улыбки отовсюду по ауре пробиваются.
Вручает мне мясную булку, ощущаю, насколько же проголодался! Нужно было еды заказать.
— Ты сможешь сделать защиту для Ноэлии?
— Для Ноэлии? — Все бурление на миг замерло, и что этот неугомонный себе придумал?
— Для императрицы, — поправляюсь.
— Императрицы, — хмыкает.
Киваю, жду. Вижу волны сомнений, удивления, подозрений, которые не хотелось бы там видеть. И чем же я себя выдал? Вроде не показывал ничего. Одним именем? Бесов Раум.
— Ты же понимаешь, насколько это чревато? — спрашивает.
Понимаю. Как никто другой. Нельзя императрице с защитой ходить без дозволения императора. Ну, допустим, такую, как у Шарассы, разрешат. Но мне не такая нужна, и Лексий не на такой специализируется. На боевой. Но я имею в виду ту, что еще сильнее боевой.
— Зачем? — спрашивает напрямик.
— На всякий случай, — отвечаю. — Просто чтобы лежала. Может, и не понадобится.
— Не обычную, да? — уточняет зачем-то, хотя видно же, что понял.
— Обычную она сама у тебя закажет.
— Дарсаль, что стряслось? — интересуется сурово, где только все улыбки растворились. — Во что ты снова вляпался?
— Видел бы ты ее ауру — не спрашивал бы.
— И?
Что «и»? Рассказать о необычных способностях? О том, как аура изо всех сил сопротивлялась церемонии? О том, что был бы малейший шанс — я забрал бы ее хоть на другой край света, лишь бы не отдавать никому? Лишь бы не заставлять жить той жизнью, к которой она не приспособлена, с мужчиной, который ее не ценит?
Кажется, я сам себе впервые в этом признался.
— Не могу, — отвечаю. Лексий смотрит — взгляд четок, почти материален, и зрячим быть не надо, чтобы видеть. — Пожалуйста, — добавляю.
Кивает. Зря я его, наверное, втянул. Но ведь не к кому больше обратиться. Лексий точно не выдаст.
— Тебя вообще надолго отпустили? Может, гульнем?
За что я его люблю, так это за способность быстро переключаться, возвращаться к неизменно веселому расположению духа. Может, потому у него и в жизни всегда все легко складывается? Куда мне с моим тяжелым характером.
— Вообще ненадолго. Не могу пока.
— Помыться? — ехидничает. — У императрицы в покоях воду экономят?
Смеюсь, умеет он отвлечь от неприятного.
— Хотел с тобой увидеться, — улыбаюсь. — Ты-то как?
— Да все так же, — пожимает плечами. — к вашему приезду заказов много было, будто ожидали, что вы армию боевых женщин с собой навезете. Над одним три дня просидел, сложный оказался. А так — по мелочи. Скоро вообще на спад пойдут. Когда к тебе зайти-то?
— Завтра поговорю с императрицей. Будем знать расписание. Ее должны еще эрам Рамару и Мирию представить. Ну и церемонию назначить, разумеется. Спрошу ее дозволения и сразу же с тобой свяжусь.
— А она не в курсе еще? — Лексий поднимает брови, движение отражается по всей ауре — как ему так удается?
Вижу тонкие полупрозрачные полоски защиты. Новая, похоже. Но для меня, как всегда, проницаема. Спасибо, друг.
— Хотел сначала тебя спросить. Ей-то без разницы, у кого заказывать.
Лексий снова хмыкает, но не комментирует. Остатки закатных лучей затухают, прячутся на другой стороне Ай-Йована. Но даже там твою уникальную ауру найдут, не скрыть. Накатывает усталость, только спать ведь мне нужно рядом с императрицей. Хоть и отпустила, все равно не здесь же.
— Бесов Раум, — выдаю вслух.
Лексий настораживается тут же:
— Что?
— Шарасса, — бурчу.
Вышла от императора и знаю, куда направляется.
— Снова? — удивляется Лексий. — Ты соперничаешь с императором за его женщину?
Вот едкий на язык… дружище. Знал бы ты.
— Она раскопала что-то о родителях. И надеется с моей помощью получить влияние на императрицу.
Лексий серьезнеет:
— Она раскопала — и мы раскопаем! Не парься. — В голосе снова улыбка.
Легко ему говорить. Не его же карьера на кону. Впрочем, и его тоже, если слишком глубоко копать будет. По-моему, я ему благодарен. В очередной раз.
— Она дочь судьи Брона, — напоминаю.
Не того, кто вынес приговор отцу, — его я уже не застал. Но нынешний глава судейской гильдии состоит в родстве с семьей повелителя и может иметь доступ к документам.
— А ты личный Страж императрицы.
Хочу возразить, что если я начну ковыряться в прошлом, то запросто могу лишиться и без того ненадежного положения. Но Лексий прав: необходимо принять решение. Что для меня важнее. И что, если уж на то пошло, опаснее — шантаж Шарассы или попытка разобраться. Бесов Раум, какими узлами все затянуто!
— Пойду я? — поднимается Лексий неохотно.
Тоже не хочу, чтобы ты уходил, но Шарасса в любом случае выставит, коль уж намерена пообщаться. Да и мне возвращаться пора.
— Завтра свяжусь, — киваю.
— Эй, рад, что ты вернулся и что все хорошо. — Лексий хлопает по плечу, выпускаю немного омаа.
— Я тоже рад, — отвечаю.
Лексий уходит, унося искры легкости и веселья. Переодеваюсь в форму, досушиваю полотенцем влажные волосы. Доедаю бутерброды.
Шарасса не спешит, заходит куда-то, но направленность интереса не меняет. Вскоре снова появляется на дороге к жилищам Стражей. Приближается.
Открываю дверь заранее, отворачиваюсь к окну. Закатных лучей уже не ощутить — только звезды, далекие, едва уловимые, на грани восприятия омаа. Огненные шарики.
Едва удерживаюсь от резкого: «Зачем пришла?» Пускай сама начинает.
Шарасса стоит на пороге несколько мгновений. Наконец заходит, прикрывает дверь. Запах затухающего возбуждения. Кто бы сомневался. Не новостями же делиться к императору ходила. Хотя, возможно, и ими тоже…
— Вижу, послушал меня, задержался в личных Стражах.
— Вижу, защиты добавила. Боишься?
— Вижу, смелости набрался. Думаешь, теперь тебя и император не подвинет? Или усомнился в моих возможностях?
— Думаю, не возмутят ли императора твои частые визиты ко мне. Не боишься пересудов? У императора теперь невеста с идеальной аурой.
— Да ты, я смотрю, совсем обнаглел!
Зря я, наверное. Не знаю же, что у нее на меня. Но сдерживаться почти нет сил. Омаа так и выплескивается в желании спалить. Явилась тут…
— Император посетовал, что я к тебе заходила. — Тон едва уловимо меняется, приобретая кошачьи оттенки. — Но понимает мое желание рассмотреть поближе личного Стража невесты своего повелителя.
Иными словами, категорически не запретил, однако частых визитов можно не опасаться. И то радует.
— И подарить ему небывалое наслаждение? — хмыкаю.
От шри исходят волны удивления:
— А ты изменился, Дарсаль.
— Не тебе судить, шри. Ты меня не знаешь. И никогда не знала.
— Зато знаю твою историю, — переходит в наступление бронированная. Это ж надо было такую удачную фамилию заиметь. — Даже то, о чем не догадываешься ты. Могу использовать во благо, могу — наоборот.
Во благо? Кому? Наверняка исключительно себе. Молчу.
— Имей в виду.
Шарасса резко разворачивается на каблуках, обдавая порывом ветра. Имею. Давно уже. Да вот не выпустишь ты из когтей то, что заполучила. Слишком ясно осознаю.
Размашистым шагом выходит, почти захлопывает дверь. Не оборачиваюсь. Пожалуй, не стоило заводить такую врагиню. Впрочем, пока ей что-то от меня нужно, побоится действовать открыто. На других Стражей небось ничего особенного не накопает. На службу к императору с запятнанной репутацией не берут. Только для меня сделали, можно сказать, исключение.
Уплотняю омаа, ищу Лексия, но тот уже далеко. Даже странно, не в привычном кабаке. Дома, работает. Неужели сразу за мою защиту взялся? Едва ли, не видел ведь еще заказчицу. Разве что в толпе встречающих.
Синяя аура мерно мерцает из покоев императрицы. Странно, а кошка в фертоне. Девочка устала. А вот Анга — бездельница.
Пережидаю, пока Шарасса отойдет подальше. Возвращаюсь в свои новые апартаменты, не забыв завернуть за котенком. Где тот энтузиазм, с которым я отсюда уезжал?
