ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Ноэлия
Просыпаюсь словно от толчка, не могу сообразить, где я. Светает. Ох, императорский фургон! Как же это меня угораздило тут отключиться? Оглядываюсь, постель Ивена смята, император на ней, что ли, спал? Приятно все-таки, мог ведь разбудить и намекнуть уйти к себе. Никого…
Твою бестию, в полусонную негу вплетаются мысли о наказании, сразу все вокруг кажется неуютным! Ни жениха, ни его Стража не вижу, наскоро привожу себя в порядок и спешу в свой фертон.
Слуги снуют вокруг костров, свита понемногу появляется. От росы сапожки сразу становятся влажными, так и хочется сменить. Поляна укрыта туманами — не такими, как тот темный и мрачный, а моими любимыми, пушистыми. Полюбовалась бы, погуляла, но на сердце тянет. Надеюсь, Дарсаль хоть выспался, меня же не было, значит, уходить ему не понадобилось бы.
Забегаю по ступеням, вглядываюсь в полумрак. На моей постели кто-то лежит, что за новости! Неужто Дарсаль, его кровать пуста — своей мало? С чего бы?
Нет, с удивлением вижу Ивена.
— Это что такое? — возмущаюсь, хотя, наверное, логично.
Ему же тоже где-то нужно было переночевать.
— Доброе утро, эрлара, — моментально поднимается Ивен. — Император позволил мне здесь поспать. Вы недовольны?
— В следующий раз потрудись и у меня спросить.
— Вы спали.
— Да. Хорошо. Не ожидала просто. И попроси кого-нибудь постель сменить.
Ивен кивает, на губах чудится тень усмешки. Скольжу взглядом по руке — змеи не видно совершенно.
— А где Дарсаль? — спрашиваю.
— У него наказание, эрлара. Если вы забыли.
— Не забыла, — обрываю. Что-то мне во всем этом не нравится, никак не могу понять. — А Пуся?
Ивен прикрывает глаза, но я уже заметила пушистый комочек у Дарсаля в одеяле. Через секунду Страж показывает туда же. Благодарю и отпускаю жестом.
— Для вас с императором место в первом ряду, — сообщает напоследок.
— Я не пойду.
— Эрлара?
— Передай Иллариандру, я не буду смотреть наказание. Надеюсь, это не обязательно и принуждать меня не станут.
— Что вы, как можно, эрлара. Ваша воля, ваше решение.
Ивен уходит, оставляя какое-то странное, беспокойное чувство. Хватаю Пусю, надо бы покормить, да она вроде не проявляет признаков голода. В миске даже что-то лежит. Неужели Дарсаль позаботился?
Не выдерживаю, выглядываю в окошко. В одном конце поляны бурное шевеление, что-то носят, подтягиваются зрители. Ну какое удовольствие от таких развлечений?
Утыкаюсь лицом в Пусю, хочу пожелать Дарсалю удачи, но боюсь отвлечь. Вдруг он готовится, занят чем-то? Так и сижу, нервно жду, когда же это наказание закончится. Словно меня саму на него отправили.
Дарсаль
Зов командира врывается в мозг ни свет ни заря. Не могу решить, то ли я только-только заснул, то ли вообще не спал. Кошка недовольно поднимает голову, не собираясь менять местоположение. Приходится осторожно подвинуть, вспоминаю, что она ничего не ела со вчерашнего вечера. Нахожу ауру свободной служанки, ментально прошу покормить. Девушка вскрикивает от неожиданности, но спешит исполнить.
Собираюсь быстро. Ивен все еще спит, только змея на руке переливается, словно подергивает кольцами, блестит холодной кожей.
Нащупываю ауры Беара, Альбера и Клавия, к фертону командира подходим все вместе.
Зеваки собираются на выделенной площадке, такое развлечение в скучной дороге! Сжимаю зубы. Сейчас я хоть не один.
Все уже здесь, замыкающий отряд пришел глубокой ночью. И, похоже, никто не намерен пропустить редкое зрелище.
Лийт произносит несколько бесполезных напутственных слов, указывает ручейком омаа в сторону отведенного нам места. Идем туда, еще какое-то время стоим, пока собирается строй. В самом его конце почетные кресла для императора с императрицей. От одной мысли, что буду выходить к ней после огненной экзекуции, внутри все скручивается тугой спиралью.
Императора, как обычно, не вижу, но Ивен пока в своем фертоне, значит, и повелитель где-то там. Нахожу ясную синюю ауру, она тоже в своем. Собирается, наверное.
Омаа Стражей спокойны, иначе и быть не может. Мне приходилось стоять по ту сторону строя, и обычно я не подвергал сомнению назначенное наказание. Коль провинились, необходимо провести все как подобает. Ждать, что кто-то из ребят станет халтурить, не приходится, они точно так же не подвергают сомнению решения повелителя и командира.
Ивен приближается, ну он-то не упустит случая. Задерживается ненадолго у одного из походных кресел, с императором переговаривается. Сокрыто. После занимает место в строю.
Медленно, словно издеваясь, Стражи выстраиваются в две шеренги. Становлюсь впереди Клавия, Беар с Альбером не сговариваясь расходятся по бокам. Клавий лишь молча кивает — жест до того наполнен эмоцией, что виден как на ладони. По строю передаются наши мечи омаа, ребята ощупывают, чтобы проще было воздействовать и подобрать силу. Ощущаю разгорающийся огонь. Уже скоро.
Император подает сигнал, почему невесту не дождался? Нащупываю ее своим омаа, по-прежнему в фертоне. Присматриваюсь. Сидит, сжавшись в комок вокруг кошки. Неожиданно ясно осознаю: не придет. Сосредотачиваюсь на чистом синем свете, чтобы не видеть постылого любопытства, мелькающего злорадства и предвкушения удовольствия от собравшихся слуг и эров. Прорвемся.
Впереди марево разноцветных омаа, темные клубы, за которыми рассеивается видимость. Нелепые ассоциации с приграничными туманами.
Выдыхаю неслышно, делаю первый обжигающий шаг. Лучше бы Клавия себе на спину взвалить, так он меньше с омаа соприкоснется, да нельзя. И ему репутацию испорчу. Ну, зрячему хоть боевую форму и защиту разрешили. Мы-то в обычной. Стараемся прикрыть щитами, но Стражей много, а наши омаа ослаблены.
Первые внезапные удары огня — скрещиваем защиту над Клавием. Пока держим, но у ребят наши мечи, а уходить в боевую технику нельзя. Да и неразумно демонстрировать собственные секретные техники сейчас.
Удерживаю настройку на синюю ауру, стараюсь контролировать и свой омаа и ребят. Клавию хуже всего, как бы ни был великолепен боец, против Стража он не выстоит. Сгорит. Никакая практика не поможет, никакие доспехи.
Медленно продвигаемся через строй — Стражи скрывают эмоции, не поймешь, что на самом деле думают. Но исполняют роль отменно, находя индивидуальные слабости наших омаа и прорываясь именно туда. В мутные клубы разводов вплетается запах тлеющей ткани и жженых волос. Клавий замедляется, приходится придержать скорость, хотя сам я с удовольствием преодолел бы все быстрее.
Проходим едва ли треть, когда не выдерживает Беар. Отступает, закрываясь. Он слабее Альбера, и сила его, как и у Мариса, больше ориентирована на поиск, чем на защиту: тонкая, струящаяся, проникающая глубже и дальше многих. Легкая дымка извинения, отвечаем пониманием. Делаю шаг назад, чтобы встать сбоку. Подхватываем с Альбером Клавия под руки. Похоже, ему уже даже дышать нечем. Не могу понять, о чем думали император и командиры. Ведь Клавий вполне может и не выдержать. Неужели готовы пожертвовать воином? Тут же нет лекаря, который поможет восстановить организм после ожога. Ради чего? Или от нас чего-то ждут?
Отгоняю ненужные вопросы, ни к чему. Все равно не узнаю. Дойти бы с минимальными потерями.
Броня Клавия распадается прогоревшими ломтями, под ней ощутимы болевые импульсы наверняка покрасневшей кожи. Зашита еще действует, но уже на пределе. Одежда Стражей привычна к омаа, пропитана им и продержится немного дольше. Хотя до конца строя обычно и она не доживает.
Клавий шатается, спотыкаясь, почти тащим под руки, но и наши прикосновения для него уже болезненны. Омаа сдержать невозможно.
Беар стоит, закрывшись. Передышка. Проверяю — пока в пределах нормы.
Клавий сжимает зубы.
Следующая треть проходит тяжелее. Беар движется под пятном, да огонь проникает и туда. Защиту взламывают, находя уязвимые пути. Его собственная измененная аура истончается, все больше и больше слабея.
Клавий постоянно отключается — не выдерживает невыносимого жара, условий, к которым не приспособлен организм зрячих. Падает несколько раз, мы с Альбером поднимаем под руки, ставим на ноги. Парень пытается удержаться, но его хватает лишь на несколько мгновений. Переглядываемся с помощью омаа.
Нет, так дела не будет. Киваю — Альбер понимает, соглашается. Оглядывается на Беара, но Клавия закрыть важнее. Ступаю вперед, чуть приседаю и взваливаю зрячего на спину, держа за запястья впереди. Альбер помогает правильно разместить.
Сквозь зубы Клавия доносится стон. Прости, друг. Мое тело раскаленное, знаю. Иначе никак.
Одежда плавится и прогорает между нами. Остатки боевой защиты доживают последние секунды. Вонь паленой кожи ни с чем не спутать. Прибавляю скорость, Альбер прикрывает сзади. Тоже на пределе, пропускает удары, спотыкается.
Острая молния на грани восприятия, почти безотчетно узнаю изгибы колец, изумруды глаз. Как такое возможно? И почему?
Обращаю омаа к Альберу, но тот, похоже, ничего не засек. Или слишком устал, или исключительно мне подарочек.
Не успеваю додумать, как боль пронзает плечо, хотя не заметил, чтобы змея проходила сквозь омаа. Впрочем, ей и не надо, вспоминаю вдруг. Она уже жалила меня туда, и Ноэлия что-то там видела. Нужно будет у эра Мирия спросить, что за бесов Раум. Последняя мысль перед падением.
В глазах темнеет, сверху прижимает не самое худое тело. Ощущаю, как Альбер стягивает его с меня, закрывает. Интересно, хоть кто-нибудь видел змеиную молнию или решили, будто я сам тут развалился? Сжимаю зубы, ну, Ивен…
Черное марево на грани восприятия. Не сейчас, Овиния. Где моя синяя аура? Нахожу, дуновение прохлады. Забираю у Альбера безвольно обвисшего Клавия, понимая, что и последний Страж вот-вот не выдержит. Неизвестно, как долго сможет прикрывать.
Собираю силы, делаю последний рывок. Омаа вдруг утихают, исчезают, раскрывая путь. Не могу понять, то ли я вырвался, то ли у них приказ в случае смертельной опасности остановиться.
К бесам.
По возможности аккуратно сгружаю ношу на траву, едва не падаю рядом. Приближается Лийт, в походе исполняющий обязанности лекаря Стражей и занимающийся всем, что с нами связано. До уровня Мирия ему, конечно, далеко, но хоть немного помочь должен.
Проверяю Альбера с Беаром, да строя уже нет. Слепые стоят по-прежнему в две шеренги, однако омаа свои прибрали.
Вот и все. Надеюсь, я могу идти.
Ноэлия
Ну что за дурацкая сила так и тянет выглянуть, посмотреть, что происходит, как они там? Переживаю, желудок подводит, иногда кажется, что это мне наказание, а не им. Или предупреждение. Но ведь не мог же Иллариандр так со мной поступить, ведь насколько ласково обнимал вечером? И рассказал столько всего…
Пуся нервно вырывается, прячется под стол, не нравится ей мое состояние. Сижу, что-то верчу в руках, лишь бы отвлечься, только все мысли там, снаружи. Не выдерживаю, подхожу к окну — ничего не видно за шеренгой Слепых, только клубы омаа. Прислушиваюсь, боюсь услышать крики, но доносится лишь гул толпы. Все убеждаю себя, что наказание должно же быть адекватным. Но не зря ведь нас мужчинами Айо всегда пугали. Посмотришь на такое — сразу понимаешь почему. А я только-только привыкать начала, примиряться со своей участью и новой жизнью!
Стараюсь успокоиться и выровнять дыхание, кто этих Слепых знает, стоят в своем строю, но не значит, что не подглядывают. И все равно мечусь меж кроватью и окном, не могу дождаться, когда экзекуция прекратится.
Наконец какое-то движение, вздох толпы. Вижу, как падает Дарсаль с кем-то на спине. Поднимается. Боже мой! Красные обожженные тела, кое-где обрывки одежды, хватаю куртку, уже у двери останавливаю себя. Не наказали бы его еще сильнее. По щекам льются слезы безысходности, как же это я очутилась здесь?! Чем же богов-то прогневила?!
Вспоминаю, что брала с собой мазь от ожогов, нахожу тюбик. Иллариандр посмеивался, глядя на лекарства, да ведь их знаменитого старого лекаря здесь нет. А ожоги — вон они. Это Клавий, наверное.
Что же делать? Не могу решиться, должны же быть у них свои средства лечения от собственных Стражей? Посмеются надо мной.
А впрочем, пусть лучше посмеются. Вдруг все-таки пригодится?
Выглядываю снова, не вижу Дарсаля. Паника захлестывает с головой, ведь он выдержал наказание, прошел, куда его дели? Что еще император придумал?
Хватаюсь за виски, нельзя так переживать о собственном Страже. Особенно после всего. Нельзя, чтобы кто-то видел. Сейчас ты выйдешь спокойно, отдашь мазь… кому-нибудь. Ну не ветеринару же? И потом уточнишь, когда твой Страж вернется к обязанностям.
Достаю зеркальце, вспоминаю все уроки мадам Джанс. Шаги на ступеньках фертона заставляют подобраться, засовываю зеркальце под подушку, встаю. Узнаю неожиданно, почти успокаиваюсь — даже не видя Дарсаля, чувствую, что это он. Пришел.
— Могу я войти, моя госпожа?
— Конечно, это же твой фертон.
Вокруг прямо нар, где холодный воздух соприкасается с раскаленным телом. Похоже, ему уже холодно, кожа покрылась мурашками, странно еще, как не дрожит. Кое-где пятна крови, но, кажется, не его.
— Возможно, вы не захотите больше видеть меня своим личным Стражем, — произносит глухо.
— Мы же не дома еще, — не понимаю я.
Подаю рубаху — ту, что под рукой. Смотрю, как продолжают отпадать почерневшие клочья кожаной формы.
— Учитывая обстоятельства, император наверняка рассмотрит вашу просьбу.
— А ты не хочешь больше быть моим Стражем? — Не могу сообразить, о чем это он!
Может, с него достаточно? Из-за меня такое вынести…
— Что вы, моя госпожа. Я даже не мечтал о подобной чести. Но… Стражи, скомпрометировавшие себя и прошедшие строй, едва ли могут претендовать на столь высокие и ответственные должности.
Все еще пытаюсь разобраться. Ты же не спихнул вину на меня, не сказал, что я сама к тебе забралась! Считаешь, я теперь отплачу черной неблагодарностью, выберу кого получше, незапятнанного? Как представлю, что Дарсаля не будет рядом, а появится какой-нибудь другой Страж… Особенно из тех, что стояли там, в строю, и испепеляли своих же друзей огнем. Никогда мне этого не понять.
Даже если не из строя — совсем чужого, незнакомого. Привыкла бы со временем, наверное. Но все равно сердце нехорошо сжимается от такой перспективы.
— Думаешь, я за день изменила мнение и стала считать наказание справедливым? — спрашиваю.
Дарсаль
Мнение, может, и не изменила, а вот понять, что для тебя выгоднее, вполне могла. Ходила же «на поклон». Молчу.
— Знаешь что, — кажется, императрица недовольна, но вдруг смягчается, ощущаю синие шарики слез, и голос дрожит, — ложись давай, и больше я не хочу слышать этих глупостей.
Не могу не воспользоваться предложением, потому что ноги уже почти не держат. Кровать. Спать.
— И ребят, если они вдруг тоже оказались «скомпрометированными», буду рада видеть у себя. Ну мне ведь положен отряд охраны? Марис что-то такое говорил.
— Положен, — соглашаюсь, вытягиваю ноги, только сейчас поняв, что улегся поверх одеяла.
Но вставать сил уже нет. Закрываю глаза, словно издалека доносится журчащий голосок Ноэлии:
— И вот еще… скажи, Клавию может помочь мазь от ожогов или у вас свои методы лечения от… вас?
— Не знаю. Спрошу сейчас у Лийта… командира…
— Не надо, я сама спрошу. А тебе?
— Мне не нужно. Восстановлюсь…
Когда восстановится сила. Ощущаю, как сверху что-то накрывает, но уношусь в сон скорее, чем успеваю рассмотреть. Родной меч омаа приятно встраивается в структуру, возвращая часть энергии и цельность, своего рода полноценность. Шаги по ступеням, настройка на каком-то уровне работает. Но сейчас важнее выспаться, вскрывать резервы смысла нет.
Ноэлия
Сбегаю со ступеней, наталкиваюсь на Ангу с набором чистого белья.
— Я когда просила постель сменить? — возмущаюсь.
— Но… госпожа… наказание…
— И что? Оно тебя от обязанностей освободило? — злюсь я.
Наверное, девушка не виновата, у них так принято и все смотрели, просто не могу понять, ну какое удовольствие видеть чужие страдания и унижения?
— Я не знала, что вас там не будет, госпожа! И честно сказать, думала, наши Стражи повыносливее. Вот в Хадраме однажды у Дейра даже одежда не обгорела, вышел спокойно, словно и не через строй… вот это сила!
— И кого вынес на себе? — спрашиваю.
Интересно, оплеуха от императрицы — это проявление невоспитанности или характера? Так и вмазала бы. А от мысли, что у нее еще и с Дарсалем что-то было, злость вскипает в три раза сильнее. Выхватываю белье:
— Иди, если понадобишься — позову.
Возвращаюсь, закидываю на свою кровать, снова выхожу под недоуменный взгляд Анги. Спешу к Лийту, как раз успеваю заметить, как укутанного простыней Клавия переносят в фертон. Боже, ну зачем это было, зачем?!
Подхожу тихо к командиру, заставляю себя не смущаться. Показываю тюбик.
— Вот это может пригодиться? — спрашиваю, обзываю себя всякими словами под его незрячим взглядом. Откуда он знает, что это?
Однако берет в руки, проводит пальцами, словно прислушиваясь.
— Может, — кивает. — Спасибо, моя госпожа. Без сильного лекаря сложно вылечить, а нам до столицы не меньше недели ехать.
— Как он? — спрашиваю тихо.
— Это наказание к зрячим обычно не применяют. — в голосе Лийта почему-то чудится обвинение.
Хочу возмутиться, ведь они сами его назначили! Но это все-таки отражение моего ощущения вины.
— У меня там еще есть. Антибиотики… лекарства разные…
— Мы в них не очень разбираемся.
— Всегда можно прочитать инструкцию.
— Эрлара… — Лийт смотрит прямо в глаза, мурашки по спине. Почему-то отмечаю, что его свет хоть и белый, но совсем не такой, как у Дарсаля, молочный скорее. — Все будет хорошо. От воздействия омаа его защитили.
— Я видела кровь!
— От прикосновения, вероятно. Тело Стража может выдерживать очень высокие температуры и раскаляться соответственно. Вы ведь знаете, чем мы опасны? Наверняка слышали про ожоги. Залечим. Шрамы, говорят, мужчин украшают.
Закусываю губу, дурацкое украшение. Киваю.
— Что же ты не пришла, любимая?
Вздрагиваю от голоса императора, и не заметила, как приблизился. С трудом напоминаю себе, что сама же просила не выяснять отношения при посторонних.
— Мне такие зрелища неприятны, Иллариандр. И впредь прошу меня от них оградить.
— Императрица должна уметь оценивать последствия чего бы то ни было. И иметь мужество на них смотреть.
— Мне не нужно видеть, чтобы оценить, — отвечаю тихо. — С вашего позволения.
Не хочу ни с кем разговаривать. И смотреть на окровавленного Дарсаля тоже не хочу. Жених не задерживает, ноги сами приводят к фертону Пени. Не знаю, пошла бы на экзекуцию, если бы оставалась здоровой, но сейчас она, кажется, единственный человек, который там не был. И это в какой-то мере меня с ней объединяет.
Захожу, служанка что-то рассказывает взахлеб, но осекается, заметив. Знать не хочу, о чем. Девчонка понимающе убегает, уже с порога интересуется, ничего ли не нужно. Только и хватает сил качнуть головой, едва сдерживаю слезы.
Пени смотрит сочувственно, но ничего не спрашивает. Начинает говорить о чем-то постороннем. Почти не слушаю, киваю рассеянно и изредка смаргиваю сбегающие слезинки.
Долго сижу, наш временный лагерь за окнами возвращается к привычной жизни. И мне как-то вернуться бы. Вечереет, Пени устала, задремала, а я все сижу, смотрю в окно, пока не подхватывает с места мысль о том, что Дарсаль там один, и мало ли… Внятно сформулировать не могу, но почти бегу к себе.
Внутри непривычно темно, снова цепляюсь мыслями за робота и все происшедшее. Не понимаю, что это было. Нахожу лампу, зажигаю. Чужие, незнакомые, неуютные блики и тени, и только длинная фигура на соседней койке вызывает какое-то привычное, почти родное чувство.
Останавливаюсь, рассматриваю Дарсаля, мерно вздымающуюся грудь, пятна засохшей крови. Нужно кого-нибудь попросить… точнее, распорядиться принести горячей воды. Да все время следить, чтобы оставалась теплой.
Лицо напряженное, брови чуть сведены, словно ему не нравится то, что видит. Надеюсь, не императрица, из-за которой столько неприятностей. Вздыхаю. А если бы тебе приказали бросить его там? Бросил бы? А меня?
Кто же ты изнутри, мой Страж?
Дарсаль
Какие-то шумы, стоны, прозрачные слезинки вплетаются в сон. Что? Где? Не могу сориентироваться. Клавий! Пугаюсь, пытаюсь нащупать рукой, неужели не донес? Катастрофа, металлические переборки, оплавляющиеся под натиском огня, бегущие люди. Или не люди. Хаос. Не могу понять, просыпаюсь. Только сейчас доходит. Сон. Давно мне не снилось таких реалистичных снов, после откатов они ушли.
За окнами темень, это я день проспал? Лия свернулась на соседней кровати, укрывшись пальто. Ее одеяла у меня. А я весь в крови и грязи, как был, так и свалился. Бесов Раум.
Встаю привести себя в порядок, сдираю остатки прогоревшей, прилипшей к телу формы. У выхода кто-то оставил ведро с горячей водой. Наверное, командир позаботился? Смываю наскоро самую грязь, оттираю запекшиеся корки, переодеваюсь. Выливаю воду, иду отнести ведро к хозяйственному костру, заодно и Клавия просматриваю.
Он в фертоне со своим напарником, оба спят. Подхожу, вокруг никого, только часовые, как обычно, обходят лагерь. Рискую зайти, запретов не было.
Проверяю ауру. Мутные тени то отступающей, то возвращающейся боли, темные пятна набегают и изливаются вовне. Но все-таки спит, хотя, похоже, не без помощи снотворных средств. Привычных жгутов долга и преданности не видно, и немудрено. Почти все командиром вычищено от болевых проявлений. Хоть это не запретили.
Лийт неплохо подлатал, но с лечением у Стражей непросто. Добавляю то, что могу поправить, на тело воздействовать не рискую, можно хуже сделать. При восстановленной ауре и тело быстрее регенерирует. Лекаря бы.
Какая-то странная субстанция по всей коже. Фокусируюсь. Да ведь это мазь Ноэлии! Ровное, чуть зеленоватое свечение, успокаивающее, заживляющее. Улыбаюсь. Возвращаюсь к себе… то есть к императрице.
Лия спит беспокойно, внимательно все осматриваю. А это ведь ей снится катастрофа. И, кажется, что-то такое когда-то уже снилось. Наверное, ребенком аварию пережила. Вот и не помнит ничего.
Приближаюсь. И слезы тоже ее. Присаживаюсь на край кровати, на ощупь промакиваю щеки. Лия вздрагивает, подхватывается, не рассчитал.
— Дарсаль? — шепчет.
— Простите, моя госпожа. Вы плакали.
— Кошмар приснился. — Садится в кровати. — Как ты?
— Порядок.
Лия всхлипывает, прикрываю нас. Не то у нее состояние, чтобы все разглядывали. Все еще имею на это право.
Однако она не спрашивает ничего, только прислоняется лбом к моему плечу. Сажусь удобнее, обнимаю. Не знаю, что сказать. Но одна мысль гложет, не дает покоя. Была не была.
— Лия, — зову тихо, императрица удивляется, но вроде бы не сердится. Четкое движение глянувших на меня глаз. — Тот след от укуса еще виден?
— Ивен? — В голосе какое-то понимание, будто сразу догадалась, в чем дело.
Не хочу ничего рассказывать, молчу.
— Я не вижу, — отвечает. — Я бы сказала.
— Спасибо, — киваю.
— Кто такой Дейр? — спрашивает вдруг.
Значит, не показалось, Анга действительно его упоминала.
— Страж, — отвечаю. — в Хадраме остался. Считается одним из самых сильных. Все думали, именно он станет личным Стражем императрицы. И если бы не наказание, возможно…
— Конкурент, значит? — хихикает Ноэлия, но смех какой-то неестественный, нервный.
Неприятно, но так и есть. Лучше уж я скажу, чем другие. Киваю.
— За что его наказали? — спрашивает.
— Не знаю, — пожимаю плечами. — Не разглашали.
Хмурые волны — что-то ей не нравится.
— Ты… снова мой Страж?
— Других приказов не получал.
— И что там? Что-нибудь прояснилось?
Сразу понимаю, о чем она. С Ивеном связываться не хочу, разыскиваю командира. Тот хоть и у себя, не спит, лежит, похоже, думает о чем-то, но контакт замечает моментально. Спрашиваю, как и положено, о том, что мне нужно знать.
«Тера осмотрела место вашей борьбы с роботом, — отвечает. — Туманы поднялись. Тера уловила слабый ментальный след, но чей — не может опознать. И еще она уверена, что там было оружие».
«Робот сам как оружие».
«Нет. — Ментальный голос командира тих, но от этого пробирает еще глубже. — Мы с Аждаром и ребятами все изучили. Изменений извне не было, перемены в работе и внешнем виде машины произошли изнутри».
«Не понимаю». — Действительно, слова Лийта для меня слишком далекие. Возможно, потому, что не могу представить, как этот робот выглядел для обычных глаз. Никогда не видел.
«Никто ничего не подменил и не добавил. Произошла какая-то внутренняя перестройка. Либо дополнительная программа — но откуда? Мимо нас ничто не прошло бы. Либо… неизвестно. Версий пока нет. Вероятность, что женщины сумели незаметно что-то подбросить, на уровне нуля. Достопамятный ментальный мусор тоже едва ли смог бы оказать столь серьезное воздействие. Не тот уровень».
«И что оружие?» — уточняю.
«Оно не принадлежит роботу. Однако след есть, а самого его нет. И это странно. Тем более странно, что никто из вас ничего не заметил».
«Тера могла ошибиться?»
«Могла. Но пока мы не выясним все достоверно, у нас остаются лишь предположения».
Молчу, размышляю.
«Симона нашли», — огорошивает командир.
Подаю молчаливый вопрос — слов не находится.
«Там же, неподалеку, в расщелине. Лежал в беспамятстве, в руках почему-то термос сжимал. Нашли зрячие — ничего не отражал. Ничего не помнит. Повезут в Астар, к старейшим наставникам».
Молчу пораженно. Женщины Йована? Но как?
Невозможно скрыться от Стража. Ловлю ускользающую ассоциацию. Ноэлия заметно переживает, но ждет. Лийт тоже замолкает — похоже, все сказал.
«Спасибо за воду», — благодарю рассеянно.
«Какую?» — не понимает командир. Ну да, ему не до того, наверное, было. С Клавием работал да расследование проводил. Кто же… Неужели Лия?
«Думал, это вы распорядились. Извините. Что-нибудь еще мне нужно знать?»
Лийт присматривается из своего фертона, хмыкает как-то неопределенно. Прощается.
Вкратце пересказываю императрице, что узнал.
Ноэлия
Оружие…
Машинально тру левую руку, рассматриваю, хоть бы Дарсаль не провел параллель! Глядит внимательно, но не спрашивает ничего. Что за оружие? Может, яд какой-нибудь? Может, я уже медленно умираю? Но неужели они не заметили бы?
От страха начинает трясти, я готова все рассказать своему Стражу! Но не тут, не сейчас…
Вполуха слушаю о том, что нашли Симона.
— Надо же! — качаю головой. — А я и не знала! Ни чтобы привозили, не видела, ни сплетен служанок не слышала…
— Не хотят пугать, — отвечает Дарсаль.
И правда, что это за сила, которая может сотворить с человеком такое, что даже Слепым не рассмотреть! И ведь мне еще наверняка не все рассказали!
— А термос? — спрашиваю зачем-то, хотя в хозяйственном фертоне таких еще десяток.
— Наверное, нашел и вам хотел вернуть. Но не успел.
Киваю. В голове всплывают ужасы последних дней, этот ненормальный туман, устрашающий строй, обожженные Стражи. У Дарсаля постель до сих пор в крови.
— Что с нами, моя госпожа? — пытается понять.
— Холодно, — шепчу. — И страшно.
Дарсаль берет одно из моих одеял, наскоро осматривает, почему-то вызывая дурацкие мысли о том, как он видит кровь. Мне-то в полумраке ничего не разглядеть, но он остается удовлетворен, оборачивает меня. Садится рядом. Обнимает.
— Все хорошо, — шепчет. — Скоро будете дома.
Хочу возразить, что дома я уже никогда не буду, но только хмыкаю. От стен и пола пробирается ночной холод, светильник отбрасывает неясные тени. Закрываю глаза, не хочу ни о чем думать. Кажется, пригреваюсь. Если вместе, не так уж и морозит. Тепло, почти как у Иллариандра.
Дарсаль
Всматриваюсь, все пытаюсь понять, что это было. Похоже, простой приступ паники — немудрено, девочка вся на нервах. Зачем император заставляет ее так переживать? Конечно, состояние императрицы — моя ответственность, но ведь наследник-то ему необходим. С другой стороны, император с ней гораздо более мягок, чем со многими другими подданными. Девочке нужно привыкать к новой жизни и новой роли, без этого никак.
