ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Ноэлия
Такой сон… Муж? Или все-таки личный Страж? Благоухающий сад — почти нереальный, каких я никогда не видела в Иштаре или тех городишках Йована, куда нас с девочками изредка возили. И вряд ли увижу в Хадраме — климат в Айо более суровый. А там, в этом саду, что-то и вовсе неприличное, но до безобразия приятное. Такое тепло снаружи и внутри… Если близость с мужчиной предполагает нечто подобное, я, пожалуй, понимаю Алму. Так и хочется обнять, прижать к себе покрепче…
— Простите, моя госпожа, — словно издалека доносится тихий, ставший уже почти родным голос.
Нет, только не разрушайте мой счастливый сон! Не могу сообразить, где я, вижу склонившегося Дарсаля будто через голубую дымку. Распахнувшийся халат открывает часть груди, ловлю себя на желании убрать его совсем. Вдруг доходит: заснула на кровати собственного охранника, подскакиваю — еле успевает отклониться. Сейчас бы еще фингалом обзавелся. Следующим накатывает осознание, что он читает эмоции, значит, знает, какой откровенный сон я видела, о чем только что думала!
— Вы заснули, — сообщает едва хрипло, поднимается. — Я бы отнес вас, но не звать же служанок, чтобы раздели.
— Мне император снился, — брякаю от страха.
Взгляд Дарсаля пробирает, не оставляя ни малейших сомнений, кто был во сне на самом деле. Но не могу же я ему сказать.
— Императору будет приятно узнать, — отвечает, отворачиваясь к окну.
Предупреждает, что ли? Как ледяной водой окатил. Впрочем, может, и к лучшему. Пускай рассказывает.
— Спасибо, — буркаю, спешу к себе.
Забираюсь в кровать, укрываюсь с головой, мечтаю, что это защитит меня от Слепых. Иллюзия.
Следующее пробуждение уже не такое уникальное — служанки во главе с Валтией пришли приводить меня в порядок.
Дарсаль тут как тут, будто и не случилось ничего, может, мне все приснилось? Где-то глубоко внутри снова теплеть начинает. Страж смотрит пристально. Бросаю случайный взгляд на его руку. Темные пятнышки на открытом плече, как раз куда ударила головой змея. Все прочие мысли из головы тут же вылетают, поднимаюсь порывисто.
— Что это? — Подхожу, прикасаюсь под недовольным взглядом Валтии.
Надоела, все ей не нравится!
— Где, моя госпожа? — Дарсаль опускает глаза, пытается рассмотреть.
— Не видишь? — удивляюсь, змея-то необычная.
Лицо каменеет.
— Нет, моя госпожа, — отвечает сухо.
Снова провожу пальцами, объясняю:
— Вот здесь. Похоже на след от укуса. Валтия, а тебе видно?
— Ничего не видно, госпожа.
— Вот же, — недоумеваю, показываю. Даже пальцы нащупывают небольшие ямочки.
— Хватит Стража гладить, эрлара, возвращайтесь к прическе, император уж заждался.
Заждется он, как же.
Вздыхаю, возвращаюсь. Странно, что Дарсаль не замечает, да и Валтии обманывать смысла нет. Пытаюсь понять по лицам служанок, но они продолжают меня марафетить, словно бы и вовсе тут ни при чем. Как же в дороге будет не хватать изолированной комнаты!
Завтракаем с императором, пробую разгадать, что ему передал Дарсаль, но не могу. Иллариандр привычно учтив и заботлив, спрашивает, как настроение, все ли собрала, всем ли довольна… Даже целует напоследок. Вспоминаю сон, смущаюсь. Император заинтересованно улыбается. Ох.
В подходящий момент тайком рассматриваю руку Ивена, ничего не вижу — разве что, как и раньше, легкую тень, словно свет не так упал или мазнул чем-то. Не зная, и не заметишь.
Пока слуги носят остатки вещей, успеваю сбегать к фертонам. Проверить, лежат ли книги в грузовом, заглянуть в наш с Дарсалем. Почему бы мне с женихом не ехать? Но нет, я с ним только выезжаю, а потом в гости будем друг к другу ходить.
Фертоны Стражей, насколько я поняла, тоже слегка изолированы — не так, как комнаты, но создают определенную пелену, преграду для других Стражей, которую без крайней необходимости никто прорывать не станет. Знать бы, что Ивен тоже не станет… Почему-то после вчерашней тренировки совсем не по себе. Жуткий он, и начинает казаться, будто с трудом меня выносит. Стараюсь об этом не думать.
Лично складываю прилетевшего со мной робота, проверяю запас элементов питания, всякую дорожную мелочь вроде мокрых салфеток. Хотя пока еще по Йовану ехать будем, а такое чувство, будто совсем от цивилизации отрываюсь.
Наши койки у боковых стенок, под ними — необходимые в дороге вещи, к заднему торцу приделан стол, а выход спереди, со стороны бурваля.
Возниц нет, бурвалями управляют ментальщики, всей процессией сразу. Ну, наверное, кроме верхового отряда, я еще не до конца разобралась. Ментальщиков всего трое, я с ними практически не общалась, если не считать знакомства на первом приеме и поздравлений на церемонии. Охранник-ментальщик Сэм наиболее приближен к императору. Дарсаль говорит, Иллариандр через него решает большинство государственных вопросов. Страж может передавать и принимать ментальные сообщения, даже может транслировать тому, на кого настроен, но не сделает, например, «многоканальной конференции». Впрочем, для меня все эти нюансы пока совсем малопонятны.
Еще один, Крам, — тоже из зрячей гвардии Аждара, его услугами пользуется все остальное сопровождение. Третья вообще женщина, единственная, не считая Валтии и служанок, в свите. Тера. Ни разу не встречала ее ни в отведенном для нас доме, ни на промежуточных приемах.
Встаю на облучок, рассматриваю фертоны сановников императора. Они уже выстроены на площади перед воротами в подъездную аллею. Остальные будут вливаться по мере продвижения. Фертон метальщиков по центру, на нем чья-то фигура — не видно, присматриваюсь.
— Все в порядке?
Вздрагиваю, поворачиваюсь к Дарсалю.
— Вроде, — пожимаю плечами, бросаю еще один взгляд на повозку.
— Шри Тера заинтересовалась вашим вниманием, — с легкой иронией сообщает Дарсаль.
Смущаюсь, спешу спуститься. Возвращаюсь к себе, комнаты выглядят совсем пустыми. Подхожу к телефону, беру трубку, не могу решиться. Дарсаль тактично уходит в свою комнату, хотя для чего? И без того все видит.
Как стою тут, нервно стискиваю телефон в последний раз, заношу руку над диском набора, нажимаю рычаг и еще раз поднимаю пальцы… Зачем снова душу травишь?! Швыряю трубку, все, прошлое позади! Тересии дома нет, Алма могла бы и сама позвонить. Номер знает, когда рвалась на приемы, не забывала набрать.
Следом за трубкой падает и весь аппарат, трескается, не успеваю подхватить. Высшие леди еще предъявят императору счет за невесту-хулиганку. Поднимаю телефон, ставлю на место. Стараюсь придать ему приличный вид, оглядываюсь, но вроде никто с претензиями не спешит.
Захожу к Дарсалю. У него уже тоже пусто, сидит на кровати, крутит в руках какой-то лист. Чистый, похоже, из той особой пачки.
— А ментальщики могут мысли читать? — спрашиваю.
Почему-то вспоминается почти ненависть, с которой говорила о них Тересия. До сих пор не приходилось сталкиваться, но осознание, что в дороге еще и они будут меня разглядывать, совсем неприятно.
— При необходимости могут, но вы бы почувствовали. — Страж пытается подняться, останавливаю выученным жестом. Последние тихие минуты.
— Как? — Присаживаюсь на край. Посидеть на дорожку, ага.
— Как если бы в вашей голове прошлись катком.
— А в твоей проходились? — шепчу.
Молчит. Ладно, не отвечай, если не хочешь. Тоже молчу, стараюсь не вспоминать о сне.
— И нет никакой возможности закрыться? — все же уточняю.
— Есть. В зависимости от ментальных способностей. Этому учат специально.
— Кто учит?
— Ментальщики.
— А ты… сможешь научить?
— Едва ли. У Стражей несколько иные возможности.
Прикрывает глаза, прислушивается, сообщает:
— Император за вами.
Выдыхаю. Иду в последний раз к зеркалу — оглядеть свое дорожное платье. Длинное, неудобное, зелено-коричневое. При первом же подходящем случае сниму. И косу заплету, с этой высокой прической ни полежать, ни расчесаться потом.
Дарсаль
Все пытаюсь рассмотреть, что же она увидела на моей руке. Жаль, не сосредоточишься особо, некогда. Аура Ивена приближается, шаги императора тоже слышны. Приходится занять положенное место за спиной его невесты, наскоро спрятав лист. Так и не успел ничего нарисовать.
— Готова, любимая? — улыбается Иллариандр, подает ей руку, прикасается губами к губам.
Пришлось ведь объяснять Ивену, почему она от меня в таком состоянии выскочила — нервная, возбужденная. Хорошо по ауре ясно видно было: спала. Похоже, ее слова о том, что снился император, передали жениху. Он определенно доволен.
Повозка-фертон повелителя, самая крупная из всех, как и в прошлый раз, до середины открыта. На платформе вокруг уже выстроились дежурные Стражи. Император сам возводит невесту по приставным ступеням, мы с Ивеном поднимаемся следом. Императорская чета счастливо улыбается, машет провожающим. Иллариандр обвивает рукой талию невесты и больше уже не отпускает. Меня это не должно отвлекать!
Медленно трогаемся.
Ноэлия все оглядывает семьи высших леди, словно надеется подруг увидеть. Хотя понятно, что больше их сюда никто не пропустит. Впрочем, прикрываю глаза, ищу. Алма на центральной площади, но Ноэлия едва ли ее заметит, слишком уж большая толпа. Рядом еще несколько девочек из пансиона. Тересия по-прежнему где-то далеко. Странно.
Приглушаю восприятие, оставляю настройку на императрицу и возможную опасность. Городская толпа колышется мутными цветами; надежда, горевшая при нашем прибытии, сменилась разочарованием и завистью.
Едва пересекаем черту города, как по Стражам проходит легкая, невидимая обычному глазу волна. Обрывается связь с Марисом. А ведь еще утром общались с ним — передавал откуда-то из соседнего здания, что все в порядке. Никто не позволяет себе внешних проявлений, лишь от Лийта исходит виток сожаления, на грани вздоха. Наверное, попытается найти.
Когда пригородные поселения заканчиваются, процессия останавливается. Император спрыгивает с фертона. Подает знак, чтобы убирали торжественную платформу, раздражающую восприятие драгоценными камнями, и возвращали в обычное состояние крышу. И мне тоже знак подает — спрыгиваю следом, снимаю императрицу, отношу в нашу повозку. Она сразу за императорской. Иллариандр неожиданно тоже заходит, усаживается на мою койку. Останавливаюсь у выхода. Хорошо хоть Ивен не поперся.
— Мм… предложить тебе чаю? — немного нервно спрашивает Ноэлия, садясь на свою кровать.
— А у тебя тут есть? — смеется Иллариандр. — Разве что Дарсаль вскипятит. — Отчетливый взгляд на бутылку с водой на столе.
— Ну… принесут же, наверное, — теряется Ноэлия.
— Конечно, принесут, любимая. Все, чего душа пожелает. Надеюсь, тебе здесь удобно?
— Удобно, — заверяет императрица. — Можно уже переодеваться?
— Начинай, — разрешает Иллариандр, похоже, вгоняя девушку в краску.
Почему-то ощущаю на себе торопливый взгляд, после возвращается в норму, улыбается.
— Не рано ли, эрлар? — в голосе легкое кокетство. — Мы же еще даже за пределы Йована не выехали.
— Рано, — вздыхает эрлар. — Но уже недолго!
Поднимается, выглядывает наружу:
— Мой фертон готов, не будем задерживать.
— Заходи в гости, — приглашает Ноэлия.
— Непременно, — смеется жених.
До первой остановки Ли все устраивается — то переодевается, то в окно смотрит, то снова расспрашивает о дороге. Едем довольно быстро, фертон мерно покачивается, слышны негромкие перекрикивания слуг меж повозками. Скрещивающиеся омаа патрульных отрядов постоянно проходятся по всем подопечным, сканируют окрестности. Окружающее спокойствие расслабляет, погружает в дремотный дорожный полусон. Пока привалов как таковых не будет, остановки по специально разработанному, давным-давно рассчитанному маршруту: трижды в день в придорожных ресторанах и потом на ночь. Это уже ближе к границе более сложные условия пойдут.
На пределе восприятия что-то настораживает, царапает, не могу понять что. Дозорные вроде спокойны, ничего не передают.
Ноэлия
Едем мирно. Не так быстро, как на поезде, но и не совсем уж плетемся. Смотрю в окна, разглядываю милый сердцу Йован, пока интересно. Траектория как-то подозрительно обходит селения. Дарсаль говорит, маршрут специально так выстроен.
Обедаем около полудня в шикарном отеле-ресторане прямо у дороги. Переодеваться в платья никто не заставляет, только Валтия косится укоризненно. Ее проблемы. Для нас с императором и Стражами отдельный зал, к нашему приезду все готово и столы накрыты. Вздыхаю, бросив взгляд на виднеющийся из окна бассейн, но мы здесь не задерживаемся, трогаемся дальше.
Заняться нечем, разговаривать страшно — вдруг подслушает кто. Достаю робота, запускаю режим чтения. Дарсаль поглядывает со своей койки, но молчит. Ложусь на свою, включаю «Историю мира в мифах и легендах».
Текст легкий, начитка приятная, слушаю. Дарсаль прикрывает глаза, такое выражение лица… Ловлю себя на желании перебраться к нему, устроиться под мышкой, снова обрывки сна в голове. Отворачиваюсь к окну, усиленно сосредотачиваюсь на легендах.
— …в древние времена пришли на земли Йована первые люди, но демоны Айо не хотели пускать их на свою родину. И завязался смертный бой…
Слушаю истории, знакомые с детства или совсем неизвестные, время летит незаметно, Дарсаль не то спит, не то увлекся. А может, блюдет окрестности. Во всяком случае, не возражает вроде.
Дарсаль
Удивительно. Кажется, я впервые жалею, что у нас нет ничего подобного. Вспоминается, как когда-то мама читала мне, — я любил слушать и рисовать всплывающие в голове картины. Мерный голос убаюкивает, заставляет почти забыть о легком беспокойстве, причину которого так и не могу распознать.
Руки машинально нащупывают лист бумаги — единственный случайно не уложенный в грузовые фертоны. Омаа все тянется перетечь туда, на соседнюю койку, повторить предыдущую ночь. Терпкая печаль на языке. Она думает, ей снился император. Казалось бы, я должен радоваться, только что-то не радует.
Вожу руками по листу, омаа на ладонях то разгорается, то утихает. Обычно сначала выстраиваю картину, потом выжигаю, но сейчас совсем отпустил контроль, не хочется.
— …и решил луноликий Раум отомстить пресветлой Гее, что отвергла его, и забрал он детей ее, и поселил в своем доме. Все ждал, что придет она за детьми, даст согласие, но не покорилась Гея перед ним, а собственные дети его возревновали. «Неужто любишь ты чужаков больше нас, кровь от крови твоей, плоть от плоти?» И разгневался великий Раум: «Будете почитать их, пока я не повелю обратного!» Шаматри…
Вздрагиваю, вся дрема слетает. Не может быть! Не может этого слова знать никто, кроме Стражей. Или мне приснилось? Снова Овиния подбирается?
Робот продолжает читать, на миг кажется, будто смотрит на меня своим ярким, проникающим сквозь завесу слепоты индикатором. Трясу головой. Что за бред. Ноэлия все так же спокойна, сидит, отвернулась к окну. Прислушиваюсь к ребятам: наверняка хоть кто-то заметил бы! Но нет, молчат, ничего. Только Лийт запускает настороженный луч:
«Что, Дарсаль?»
«Показалось».
«Уверен?»
«Нет. Но ничего не вижу».
Лийт внимательно оглядывает окрестности из своего фертона.
«Что показалось?» — уточняет все же.
«Послышалось „шаматри“, — приходится признаться. — Наверное, игра звуков».
«Наверное, — не спорит командир. — Ты в порядке?»
Снова на откат намекает.
«В порядке», — уверяю.
«Постарайся потом еще раз послушать».
«Постараюсь», — соглашаюсь. Если бы я знал, как это запускать.
Ноэлия
Дарсаль все водит руками по листу, на бумаге проступают коричневые пятна, так и хочется заглянуть, что же он там выжигает. Сдерживаюсь, смотрю в окно на проплывающие пейзажи.
Больше в города торжественно не въезжаем, в смысле переодеваться меня никто не заставляет, Валтия только накидку какую-то приносит шелковую, с узорами. К императору по-прежнему перехожу, но его фертон уже не перестраивают, лишь немного приоткрывают верх впереди. Еще раз едим ближе к вечеру и уже совсем ночью останавливаемся в Гонсе. Городок небольшой, однако место подобрано превосходно. Кроме нас, никого, отель невысокий, просторный, перемигивается иллюминацией живописно раскинувшихся на холмах корпусов. Это мне теперь до конца дней предстоит при свечах и масляных лампах жить? Вздыхаю.
Слишком поздно, идти никуда не тянет, Иллариандр тоже не настаивает. У меня в номере несколько комнат и огромная терраса с видом на бассейн, там и пристраиваюсь с Дарсалем поужинать. Хочется искупаться, но бассейн пуст, а спрашивать как-то неудобно, да и не у кого. Разве что Базира позвать, он поддержал бы, думаю. Но как жених воспримет — понятия не имею.
Вечерний воздух окутывает, навевает романтические мысли, кошусь на молчаливого охранника, освещающего глазами тарелку перед собой, и неожиданно осознаю, что нам здесь никто больше не нужен. Своеобразный теплый уют, будто я не в чужом городе и не еду за тридевять земель в чужую страну и чужой мир, а всегда сидела рядом с ним на этой террасе или какой-нибудь другой, так же молчала — не оттого, что не о чем говорить, а просто потому, что хорошо.
Дарсаль поднимает взгляд, рассматривает — я уже знаю, когда читает мою ауру: глаза совершенно по-особому светятся. Интересно, что он там видит, о чем императору докладывает. Стараюсь не вздохнуть.
— Можно посмотреть, что ты нарисовал? — спрашиваю.
Колеблется мгновение.
— Я и сам не уверен, — отвечает.
Протягивает листок, хотя не настаиваю. Надеюсь, не потому, что не должен возражать.
Смотрю, замираю. Девушка на берегу, так ясно передан солнечный летний день, смесь бликов с тенями от листвы. Сарафан, локоны — да как же, не видя, можно воссоздать настолько точное сходство! Светлая, изящная, почти воздушная — никогда себя такой не ощущала…
Хочу уточнить, кто это, но голос отказывает, да и в глубине души знаю.
— Похожа? — спрашивает тихо.
Киваю, спохватываюсь, но, кажется, увидел.
— Как у тебя так выходит?
— Настроение, — поводит плечами.
— Вы долго за мной тогда наблюдали?
— Император наблюдал. Я-то видел, что твоя аура безупречна.
До чего же его слова трогают, сердце ноет. И это неожиданное обращение. Думаю спросить, изолирована ли терраса, но даже об этом волноваться не хочется. Может, снова «прикрыл», ведь не должны же императрицу все подряд читать.
Так и едем, три-четыре раза в день останавливаемся, почти все время запускаем аудио. Дарсаль не возражает — наоборот, сказал, что еще раз мифы повторил бы. Но у меня полно других, не менее интересных записей, пока робот работает, хочется успеть прослушать все то, чего нет в бумаге.
Только вот бока уже отлежала, не хватает движения, и постоянно земля под ногами ходуном ходит, даже когда повозки останавливаются.
Временами появляется Валтия, продолжает разъяснять нюансы придворного этикета и взаимодействий. Оказывается, предыдущая императрица организовала какую-то школу для девочек, только после ее смерти некому следить и содержать. Ставлю себе заметку заглянуть, хоть какое-то дело. Ну и так, по мелочи: заучиваю чины и звания, военную и гражданскую субординацию, территориальное разделение на графства и баронства, обязательные кодексы одежды для различных приемов. Тоска зеленая.
Города с приближением к границе постепенно мельчают, как и наши номера в отелях. Сегодня впервые остановились на природе и, к моему удивлению, начали раскладывать припасы.
— А что, поселения уже закончились? — шепчу Дарсалю, все кажется, будто это может помочь скрыть мои слова от окружающих.
Улыбается:
— Расстояния между ними увеличиваются, а качество уменьшается. Не во всякое император поедет.
— Бедный эр Базир, так без жены и останется, — шучу.
— На ночь остановимся в городе, — отвечает. — Самое сложное будет во время перевала. Между границами ничья территория. Поселений нет, продвижение непростое. Холодно. Возможно, даже небольшой пеший переход предстоит. Животным тяжело, да и тряска сильная.
Я бы и рада пройтись немного. Никогда так долго не ехала.
Выходим, слуги суетятся, похоже, во время завтрака закупили припасов. Разводят костры, навешивают котлы. Надо же.
Свита собирается в фертоне у кого-то из советников. Стражи вокруг кольцом.
— Совещание, — поясняет Дарсаль.
Даже император туда направляется, но замечает нас, подходит.
— Как дела, любимая? Не скучаешь? — Целует.
— Если бы ты со мной больше времени проводил, было бы веселее, — улыбаюсь я.
— Дела, — вздыхает Иллариандр.
Бедняга, так занят всю дорогу.
— Понимаю.
— Вон и Хельта грустит, поболтайте пока, а я как освобожусь — сразу к тебе!
— Буду ждать. — Снова улыбаюсь. Что ему скажешь.
Действительно, Хельта слоняется вокруг костров. А ведь я же ее приглашала заходить в дороге. Вспоминаю разъяснения Валтии. Наверное, этого недостаточно: нужно все равно непосредственно звать, а то постесняется нарушить мой императорский покой. Ох, ну что за сложности!
Она ведь тоже одна едет. Но мне к ней заявляться — и вовсе моветон.
— Странно все-таки, — бормочу. — Как она решилась? А они еще смогут… передумать?
— Если к императору обратились — едва ли. Для советника это пятно на репутации. А учитывая, что он похоронил уже двух жен, причина должна быть веской, чтобы расторгнуть помолвку.
Что-то мне это не нравится ну совсем.
— Если детей не будет? — предполагаю.
— У них и так не будет, — хмыкает Дарсаль.
— Почему?! — удивляюсь.
— Видно по ауре. Несовместимость. С нашими мужчинами вообще мало кто совместим.
— Но… они же не в курсе, наверное?
— Обычно в таких случаях советуются со Стражами. Не знаю, спрашивал ли у кого-нибудь советник, у него уже и без того двое детей, возможно, для него не это главное.
— А что?
Неужели любовь? Нет, ну кто я такая, чтобы вмешиваться… Но Хельту нужно предупредить, пока не поздно!
Оглядываюсь, ищу, она уже далеко успела уйти. Сомневаюсь, не будет ли хуже. Но я же императрица, в конце концов! Поступаю, как считаю нужным!
— Кстати, Дарсаль, я, по-моему, за всю поездку ни разу Мариса не видела. Где…
— Марис с патрульным отрядом, — с готовностью объясняет. — Они едут отдельно.
Дарсаль
Все-таки заметила. Конечно. У нас действительно есть патрульный отряд. Действительно держатся на удалении, отслеживают опасность, поддерживают связь через командира. Их там четверо, ну да ничего, может ведь оказаться и пятеро. В Хадраме сложнее будет, придется сказать, что Мариса отправили куда-нибудь в другой дворец. Надо же, как он ей запомнился.
Ноэлия медленно передвигается в сторону Хельты, держусь чуть позади. Похоже, решила поговорить. Может, и правильно. Женщины Йована не знают наших тонкостей.
Приближается, заводит легкую беседу — вроде того, как дорога, не скучает ли, почему в гости не заглядывает. Предлагает прогуляться по лесу — здесь только сосны, все просматривается, омаа ничего не мешает. У меня возражений нет.
Отходим от лагеря, Ноэлия несколько раз оглядывается, на меня смотрит. Наверное, хочет все же понять, о чем можно рассказывать. Молчу, было бы нельзя, предупредил бы.
— Хельта, — решившись, начинает, — извините, если лезу не в свое дело. Я тоже не знала, но… Вам сказали, что Стражи могут видеть вашу с мужем совместимость и…
— Вы и правда лезете не в свое дело, — отвечает та прохладно.
Императрица смущается слегка, но, как обычно, быстро справляется с эмоциями.
— Я лишь предупредить хотела. Лично я этого не знала. Хотя вы выросли среди высших и наверняка в курсе.
Хельта смотрит сердито — гнев, раздражение, отчаяние. В который раз сканирую ауру, ничего даже близкого к обученному агенту. Ни жгутов самоконтроля, ни ячеек задания. Даже лент обязательств и то не видно. Не понимаю ее целей.
— Почему вы считаете, эрлара, что какой-то Страж может решать за нас? За меня и моего жениха?
— Зачем же решать, — с недоумением возражает Ноэлия, останавливаясь. Не привыкла она еще к тому, что императрица. Что же мне это так нравится? — Если вас устраивает не иметь детей… — Тон становится холоднее.
— Почему я должна верить вашему Стражу, а не своим чувствам?
Ну, допустим, чувств там особенных не видно. Но верить Стражам-то в самом деле не входит в привычки высших леди.
— Мое дело предупредить. Пока вы еще не выехали за пределы Йована, — сухо отвечает Ноэлия.
Обида, разочарование. Она ведь искренне. Почти ожидаю такого же сухого «спасибо», как вдруг Хельта вздыхает резко:
— Вы не понимаете, эрлара. Вам повезло, но не все так удачливы. В Йоване меня ничто не ждет. Слишком дальняя ветвь давно обедневшего рода, женой не стать, в политику тоже не попасть. Забеременеть, в отличие от вашей подруги, не пришлось.
— У вас возможностей не в пример больше, чем у девочек из пансиона, — тихо замечает Ноэлия.
— Со стороны всегда все кажется проще! А для меня это единственный шанс! — Хельта почему-то бросает взгляд на меня.
Пестрые ленты потери контроля, такая смесь эмоций, что на составляющие и не разложишь. Неожиданно вспоминается, как впервые заявилась. Все-таки сама или с чьей-то подачи? Но говорит, похоже, искренне. Себе верит.
В ауре Ноэлии легкая рябь. Кажется, я знаю, что хочет ответить: что с удовольствием поменялась бы местами. И никуда бы из Йована не поехала. Как бы я жил, не встретившись с тобой? Подумать страшно.
Уже почти привычно сдерживается, легкий наклон головы — уроки Валтии не прошли даром. Изящное достоинство.
— Не понимаю вашей враждебности, Хельта. Я здесь не менее одинока, чем вы.
А вот это неприятно. Хотя, пожалуй, справедливо.
— Что вы, эрлара, — мрачно откликается невеста Хармаса. — Не ищите врагов гам, где их нет.
— Не создавайте их своим поведением.
— Я лишь открыла вам душу, госпожа. Извините за порыв.
А на днях не ты допытывалась у жениха, что император нашел в этой рыжей? Едва ли знаешь, конечно, что каждое твое слово, особенно в таком небольшом отряде, становится известно. И не знай. А вот императрице, пожалуй, расскажу. Чтобы не спешила поворачиваться к тебе спиной.
Скрещение взглядов, Ноэлия кивает — амплитуда минимальна, но четкость движения идеальна. Быстро учится девочка. Хельта полагает, что ее отпустили, удаляется с легким поклоном. Лия расстроена. Идет, молчит.
— Почему у меня вечно так выходит? — бросает на меня взгляд.
Что я ей скажу? Что дело не в ней, а в мутных аурах и не менее мутных мыслях? Что те, кто никогда не испытывал чистых эмоций, просто не в состоянии их постичь или даже заметить? Все равно что слепому про цвета рассказывать. Да, дурацкое сравнение.
От необходимости отвечать избавляет писк, возникающий где-то на периферии восприятия. Прислушиваюсь. Ноэлия тоже останавливается — похоже, и она услышала. Замираем.
Писк повторяется, нащупываю глазами ауру — определенно какое-то живое существо. Незнакомое — не могу понять, кто это, хотя основных представителей фауны мы с наставниками изучали. Если кого-то не могли увидеть воочию, передавали друг другу картины. Ненавижу ощущать свою беспомощность.
Ноэлия идет на звук, прислушивается, присматривается, пока наконец не поднимает ветви куста жимолости.
— Котенок? — шепчет.
Ничего себе котенок, запала ауры на целого человека хватит. Хотя тельце да, совсем небольшое.
— Не знаю. Не похож, — отвечаю, оглядываясь в поисках сородичей.
Откуда-то же он здесь взялся. Никого.
«Дарсаль?» — тут же реагирует Лийт. Без лишних слов пересылаю образ. Командир задумывается, через мгновение обнаруживаю, что направился к нам.
Ноэлия протягивает руки, присаживается. Писк усиливается.
— Подождите, моя госпожа, — останавливаю, но не потому, что вижу опасность, — скорее не могу верно идентифицировать.
— Смотри, какой хорошенький!
Говорит неосознанно, по-моему, и вовсе не замечает, что сказала. Впрочем, даже с моим зрением можно назвать зверька хорошеньким. Агрессии не наблюдается, девушка начинает мягко поглаживать, существо почти успокаивается, помуркивает. У кого бы спросить? Ненавижу спрашивать о том, что видно зрячим.
— Я не знаю, кто это, моя госпожа, — вынужден признаться.
— Я тоже, — смеется Ноэлия. — Какая-то разновидность кошачьих.
— Диких животных на руки лучше не брать, — пытаюсь зайти с другой стороны.
— Да разве ж он дикий, смотри, какой ласковый.
— Она, — поправляю машинально.
— Пусть «она», — соглашается Ноэлия. — Маленькая же! Где ее родители? Откуда она здесь?
— Никого не вижу. Ни живых, ни мертвых, — отвечаю.
По Ноэлии скользит тень, мои слова не по нраву.
Приближается Лийт с одним из зрячих воинов Аждара. Командир всегда спокойно и легко привлекает к выполнению задач всех, кого потребуется. Надо бы у него учиться, да не выходит.
— Кто это, Кирей? — спрашивает требовательно, тут же обращается к императрице: — Пожалуйста, эрлара, отдайте зверя Кирею.
— Не дам! — возмущается Ноэлия.
— Только осмотреть, — не уступает командир.
Ноэлия неохотно протягивает попискивающее создание зрячему.
— Нечто кошачье, точнее не знаю, — отвечает тот, со странной смесью неискушенности и профессионализма оглядывая животное. Держит неумело, но возможные опасности определенно отмечает. — Оно не хищное, плодоядное скорее. Строение зубов говорит о том, что питается плодами. Когти острые, но без яда.
— Не ядовитое, — соглашаюсь, в этом плане порядок, иначе я подопечную не подпустил бы.
— У меня в роботе база есть! — воодушевляется Ноэлия, принимая детеныша обратно на руки. — Нужно поиск запустить, пусть нам про него расскажет, как содержать и ухаживать.
— Вы планируете взять его с собой, моя госпожа? — уточняет командир, хотя как по мне — за километр видно, что Ноэлия планирует.
Кивает, спешит к фертону.
— Не оставлять же умирать! Если император возражать не будет, — добавляет на ходу таким тоном — подозреваю, императору пришлось бы либо потрудиться, чтобы отговорить, либо силу применить.
Ноэлия почти бегом залетает в фертон, не отстаю. В незнакомом месте ориентироваться сложно, только по привычным аурам. Костры тоже отдаются в омаа горячими энергетическими сгустками. Каждый фертон изучен, построение всегда по возможности одинаковое. Остальное приходится дополнять всякий раз заново.
Котенок пригрелся, не могу понять, заснул или поглядывает с любопытством. Не приноровился еще к его ауре.
Ноэлия укладывает существо на свою кровать, запускает робота — слышу четкий звук снимка и легкое, улавливаемое лишь омаа, шевеление, когда идет поиск.
На мгновение снова кажется, будто индикатор направлен на меня, не успеваю поймать ассоциацию — начинается рассказ:
— Редкий, вымирающий вид квазикошачьих, семейство млекопитающих, встречается исключительно в мире Ай-Йован. Малоизучен, считается неопасным. В отличие от всех остальных кошачьих, распространенных в Галактике, не является хищником. Легко приспосабливается к условиям обитания, питается плодами фруктовых деревьев, известны единичные случаи содержания в качестве домашних животных.
— Причины вымирания? — уточняю быстрее, чем отдаю себе отчет, что впервые взаимодействую с роботом.
Снова яркий свет индикатора, поворот корпуса в мою сторону. Действительно, странное ощущение нестыковки: если они легко приспосабливаются и могут жить с людьми, популяция только росла бы.
— Выбирают пару на всю жизнь, не размножаются в неволе, — перечисляет робот ровным голосом. — Тяжело переносят частые воздействия омаа, — добивает меня.
— Не воздействуй на нее, пожалуйста, — просит Ноэлия, когда я еще только подбираю слова, чтобы отговорить.
Можно же взять какое-нибудь более простое и привычное животное. Едва ли Иллариандр станет возражать. Но, похоже, у девушки и в мыслях нет что-либо менять. Волны нежности, тепла. Купаюсь в них, даже улыбаюсь.
— Нужно молока раздобыть. Я сейчас. Приглядишь за ним?
— Попросите кого-нибудь, госпожа, — еле успеваю остановить.
Ноэлия хмурится, почти сразу соглашается:
— Передай служанкам, пожалуйста.
Ноэлия
Этот квазикотенок — прямо как подарок небес, откуда-то взялся на моем пути. Дарсалю не очень нравится, и я его понимаю. Лишняя морока для Стража, еще и учитывая, что зверьки плохо переносят омаа. Но он такой маленький и совсем уже мой. Пока кормила из ложечки, вся извозилась. Заказала у распорядителя одеяло — бурчал, но отдал запасное. Даже есть со всеми не пошла, попросила сюда принести.
У робота информации на удивление мало, но ведь самое главное, что кошечка не опасна. Снаружи шум, смех — после трапезы снова собираются. А мне ну совсем никого видеть не хочется. Малышка свернулась, спит. Поглаживаю. Едва не вздрагиваю от предупреждения:
— К вам император, моя госпожа.
Ох, хоть бы не стал запрещать! Может, он просто так зашел, обещал ведь?
Понимаю, что себя не обманешь, наверняка императору давно донесли. Только и остается принять как можно более спокойный вид. Ничего ведь особенного не случилось.
— Дорогая, все в порядке? — заходит жених в фертон, окидывает беглым взглядом нас с Дарсалем — тот поднимается приветствовать, — котенка. Садится на мою кровать. — Ты со всеми не обедала.
— Я котенка нашла! — решаю не ходить вокруг да около.
Жених присматривается, даже поглаживает пальцем под шейкой. Снова его ямочки — кажется, тоже расплываюсь в улыбке.
— Странный он какой-то, — говорит. Пожимаю плечами. — Я попрошу эра Зимера заглянуть, он лекарь бурвалей. Просмотрит твоего питомца на предмет лишаев каких-нибудь да паразитов прогонит.
Киваю, пусть смотрит. Лишь бы не забрали. Не удивлюсь, если этот эр под дверью фертона стоит, дожидается, когда войти можно будет. Иллариандр ведь все просчитывает.
— Нужен лоток, наверное, — начинаю воодушевленно. — Блюдце. Одеяло вот пока такое…
— Может, служанку выделить? — предлагает жених.
Хороший он у меня все-таки! Наверное, Хельта права, сама не могу до конца понять, насколько мне повезло.
— Справлюсь, — смеюсь. — У меня же никогда питомца не было, мадам Джанс не разрешала, да и прокормить как…
— Прокормим, — улыбается Иллариандр, смущая.
Я же не к тому…
Появляется эр лекарь. Даже страшно видеть малышку в его ручищах. Осматривает бегло, но профессионально. Котенок снова пищит, впрочем, достаточно быстро возвращается в одеяло, прячется в складках.
— Насколько я могу судить, она здорова, мой господин, — сообщает Зимер. — Но у меня нет практики работы с подобными животными.
— Хорошо, — величественно кивает император.
Зимер проводит необходимые процедуры, что-то бормоча про дозировку, просит Дарсаля следить за аурой и уходит. Задерживается ненадолго возле нашего бурваля. На время стоянки их не выпрягают, только на ночь.
— Не против, если я с тобой немного проеду? — внезапно спрашивает Иллариандр.
— Разве я могу быть против, любимый? — отвечаю.
Император доволен, скидывает обувь, забирается на мою кровать, откидывает меня на себя. Обнимает. Повозки понемногу начинают трогаться.
Дарсаль садится на свою койку, но как-то напряжен. Видимо, как и положено при императоре. А ведь при мне уже давно расслабляется. Не могу понять, хорошо это или плохо.
— Расскажи о себе, — прошу.
Мне-то уже рассказывать нечего, все более-менее забавные истории поведала еще во время наших совместных ужинов на террасе. А жаловаться на Тересию и девочек императрице как-то не к лицу.
— Что тебе рассказать? — переспрашивает жених задумчиво.
— Почему твоя мама жила в загородном доме?
— Лекарь Мирий посоветовал, — вздыхает, мне прямо неудобно, раны бережу. — Она же долго с нами жила, пока здоровье не начало подводить. Давай о чем-нибудь другом, а?
— Давай, — соглашаюсь. — Расскажи, у тебя были друзья?
Взгляд сам собой скользит по Дарсалю, почему-то вспоминаю его Лексия. Ведь у императора с этим сложнее, чем у обычного Стража.
— Как сказать… — По-моему, Иллариандр кривится. Ощущаю прикосновение колючей щеки к голове. — Сама понимаешь, многим интересен мой титул, а не я сам. Разве что Ивен. Он со мной с шестнадцати. До этого другой Страж был, нянька скорее. А Ивен уже больше друг. Мы вместе везде.
Дарсаль
Да уж, любовниц твоих тоже отслеживает. Не замышляют ли чего. Злюсь почему-то. Это ее «любимый», и даже в ауре что-то промелькнуло. Благодарность и симпатия скорее, но разве не из них зачастую рождаются крепкие чувства? Мне бы радоваться. Да я дурак. Вляпался.
С чего бы ему вдруг с нами ехать захотелось? Столько дней не проявлял особенного рвения.
Одергиваю себя, вполне логично, что хочет провести время с невестой, почти женой. Узнать друг друга лучше…
Уплотняю омаа, стараюсь оставаться спокойным, отслеживать опасность. Постоянно пересекаюсь с омаа Ивена, который надзирает из соседнего фертона и прекрасно слышит, что здесь происходит. Защита-то слабая.
— Ивен мне жизнь спас, — продолжает император.
Удивленно прислушиваюсь, не знал. В очередной раз осознаю, насколько я всегда был далек от интриг имперского двора. Мало с кем общался, мало во что вникал. Замечал только то, с чем непосредственно сталкивался.
— Как? — шепчет Ноэлия.
— Не здесь, — очень интимно отвечает Иллариандр. — Ты же понимаешь.
Четкий след кивка, конечно, девочка все понимает. Надеюсь, он будет ее ценить.
— Как назовешь, придумала? — спрашивает император совсем другим тоном, показывая на кошку.
Ноэлия поводит плечами — мягкий перелив ауры:
— Не знаю. Пуся?
— Оригинально, — хмыкает император.
Ноэлия, кажется, смущается. Животные сами выбирают себе имена. Там будет видно, какое приживется.
Присматриваюсь к этой Пусе, ветеринар же сказал следить за аурой. Странная все-таки у нее аура, плотная, достаточно светлая. Обычно у животных гораздо меньше цветов, чем у людей, почти нет сложных сочетаний. Все точно видно, можно достоверно определить, чего ожидать. Где страх, где ярость, где нега. А здесь все вместе переплетено, постоянно меняется, не выделить. Впрочем, возможно, потому что маленькая еще. У детенышей бывает.
Пытаюсь понять, что мне эта аура напоминает. Почему-то на ум приходит та нападавшая в Иштаре. Вспоминаю детально — но нет, там была стандартная, человеческая. Здесь же…
Да ведь и Лийт же смотрел!
Снова давнее чувство вины за то, что скрыл. Все кажется, будто утаил важное, вот и мерещится теперь везде. Стараюсь не выпустить наружу.
До следующего привала так и едем. Император рассказывает что-то несущественное — про учителей, придворных детей, с которыми рос, о первой поездке на бурвале. Весело рассказывает, заразительно. Хрустальный смех Ноэлии, почему-то грустно от мысли, что никогда мне ее так не развеселить. Не умею.
Руки императора смелеют, аура Ноэлии напрягается, но не похоже, чтобы и тело тоже. Голос ровный, движения плавные. Оно и к лучшему, что я этого не вижу. Мужчина, который во мне просыпается, далек от того, какого пытались воспитать наставники. Четкий отпечаток взгляда императора, стараюсь выглядеть непроницаемо. Она ему почти жена. И это ведь хорошо, что ей нравится. А у меня слишком длительное воздержание.
Перевожу внимание на кошку, не хочу видеть императорских ласк и отклика на них Ноэлии. Все наблюдаю кошачью ауру, интересно, до каких они размеров вырастают? Животное уютно помуркивает в одеяле, не проявляя беспокойства.
Ноэлия
Жених сегодня меня смущает. Стараюсь расслабиться и быть податливой. Наверное, это здорово, что он так постепенно приучает к себе и к мысли о неизбежном. Стараюсь не размышлять, как не хватает теплого омаа и еще чего-то, о чем я раньше не задумывалась и даже понять не могу. Запаха? Какого-то особенного уютного молчания? Взгляда, который видит меня насквозь, но почему-то давно уже не пугает…
Жених заплатил за меня выкуп. У него есть все права. Хотя как-то это неправильно. Но ведь выбора-то все равно нет. Значит, нужно приспосабливаться к тому, что имеется.
Гладит шею, опускается на грудь, покалывает щеку небритой щекой. Не могу избавиться от мыслей, что до него меня касался только омаа, от воспоминаний о горячих ладонях на плечах. Они намного горячее, чем руки императора. Стараюсь не думать об этом, не выдать! Иллариандр поворачивает к себе мою голову, целует, сначала мягко, лишь прикасаясь губами к губам, потом настойчивее. Все-таки в этом он мастер, увлекает, заставляет забыться. Получать удовольствие, не вспоминая о том, другом поцелуе. Почти…
Только без Дарсаля было бы проще. Даже когда Страж прикрывает глаза, так и кажется, будто продолжает смотреть, видеть.
Привал встречаю скорее с облегчением. Император уходит довольный. Дарсаль, как всегда, спокоен, для него, наверное, обычное дело — видеть интимные моменты личной жизни других людей. Только мне это не очень-то нравится. Все-таки тяжело с ним будет, может, я слишком привязалась? Может, действительно заменить — на того, чей взгляд мне безразличен? И безразличие тоже, если уж на то пошло…
Пуська отвлекает от мыслей, требуя еды. Собираюсь отправиться на поиски, как появляется служанка. Кажется, мы ее встретили, когда ночью запасным ходом возвращались.
— Здравствуйте, я Анга, госпожа. Эрлар велел помочь вам с кошечкой, я еды принесла… — начинает щебетать.
Бросаю взгляд на Дарсаля. Тот кивает, значит, ничего плохого у девушки на уме нет. Все-таки другому Стражу я едва ли смогу так же доверять.
Пока кормлю Пусю, Анга обустраивает лоток из какой-то походной утвари, все поглядывая на моего Стража. То ли жених меня на такой лад настроил, то ли что — в глаза бросается ее оголившееся плечо, выглядывающая из разреза смуглая ножка. Зачем это служанке такое платье? Может, она Стражей обслуживает, в тот раз от кого-то из них шла? А может, и к Дарсалю захаживала?!
Злюсь, завожусь, нужно успокоиться, только не могу никак.
— Что-нибудь не так, госпожа? — перестает улыбаться девушка.
Хочу спросить, нет ли у нее наряда поскромнее, но вдруг доходит, что Стражи ведь не видят ничего. Выдыхаю, выдавливаю улыбку:
— Все в порядке. Расскажи о себе, Анга. А то я еще далеко не со всеми успела познакомиться.
«Все время на гульню с подружками потратила», — почему-то бурчит в голове голосом Вальтии.
— Да нечего рассказывать, госпожа. Я с детства при дворе, мама служанкой, отец в гвардии эра Аждара, я все умею, меня даже в покои императора допускают, а это особая честь, ведь далеко не каждому дозволено прикасаться к его личным вещам, особенно тем, что уже выстираны, да и порядок навести так, чтобы эрлар доволен остался…
Почему это у него служанки такие хорошенькие? Пожалуй, после свадьбы поинтересуюсь.
— А что на Стража моего поглядываешь? Нравится? — не удержавшись, спрашиваю.
— Эр Дарсаль многим девушкам нравится. — Анга снова кокетливо стреляет в его сторону глазами.
Дарсаль
Такая четкая ревность промелькнула, не могу понять — неужели Ноэлия догадалась? Впрочем, не похоже, превентивно скорее. Стараюсь не думать о том, что она ревнует императора.
Что этой Анге понадобилось? Помню я ее уборки, здесь, в Йоване, наблюдал не раз. Шустрая девица, белья не носит, знает, какую позу при императоре занять и для чего ее вообще позвали. Ивен тоже частенько ей подол задирал, наверняка не без ведома Иллариандра. Девочка-то всегда согласна и довольна, а для нас, Стражей, это редкость. Насчет других не знаю, но вполне возможно. Она к официальным фавориткам господина не относится, так, по случаю. А нас не всякая женщина даже у Бесстыжей Палми выдержит.
За навязчивыми мыслями едва не упускаю нить разговора. Пожалуй, мне нужна разрядка, так и взорваться недолго. Очередной четкий отпечаток взгляда в мою сторону заставляет насторожиться, прислушаться.
— …только неприступный он, никто похвастаться не может, а уж вы-то и совсем его не отпускаете, — смеется.
— Я? — Ноэлия стремительно смущается.
Я тоже уплотняю омаа, еще не хватало, чтобы, как у мальчишки, к щекам прилило. Вот же повелитель служанкой наградил! Не мог кого посдержаннее прислать?
Госпожа проходится по мне взглядом, поднимается, спешит наружу.
— За мной можешь не идти! — бросает.
Поворачиваюсь к Анге, подбавляю омаа в глаза и губы. Ее пронимает. Испуганно отступает на шаг, аура яркая, цветная, безалаберная какая-то. Искристое веселье, жажда наслаждений. Ни капли синего.
— Эр Дарсаль… — бормочет.
— Уходи, — произношу тихо, ее сразу же сдувает.
Все-таки репутация иногда — полезная вещь. Ощущаю несколько пересечений омаа, но Стражи помалкивают. Остаюсь в фертоне, есть не хочется, становиться предметом сплетен тоже. Вот ведь удружила.
Ноэлия
Лучше бы не слышать мне слов Анги, да только она права. Ну пускай они там… ох, не хочу думать что. Насильно переключаю мысли на императора, к тому же он уже ожидает в раскладном кресле у накрытого стола. Сажусь в такое же. Глаза непроизвольно обращаются к фертону, но лишь когда вижу стремительно выскочившую Ангу, могу наконец попытаться сосредоточиться на разговоре. Император что-то спросил, вспомнить бы еще что.
Анга подсаживается к костру слуг, берет миску, платье раскрывается разрезом еще с одной стороны, девушка уже с кем-то напропалую кокетничает. Только сейчас замечаю, что шнуровка у платья развязана, а ни корсета, ни чего другого не видно, сквозь тонкую ткань все, что не нужно, просматривается. Не хочется думать, что это Дарсаль развязывал, может, я просто внимания не обратила?
— Она на перевале не замерзнет? — выдаю быстрее, чем успеваю смолчать.
— Стражи согреют своим омаа, — смеется император, но в ответ на мой недоуменный взгляд замолкает, подносит к губам мою руку: — Прости, любимая, неудачно пошутил.
Жених что-то еще говорит, только я почти не слышу, пытаюсь понять, что же меня настолько задело-то? Дарсаль так и не выходит. Я же как лучше хотела, оставив его, действительно все время отнимаю. Уже и император ушел, и костры гасят. Подхватываюсь, он ведь не ел ничего, обиделся, что ли? Оглядываюсь, подхожу к котлам с остатками обеда. Слуги, похоже, посуду пошли отмывать — прямо в реке?! Нахожу две чистые тарелки, насыпаю всего побольше. Ощущаю на себе пристальный взгляд командира Лийта, спешу поскорее к фертону. Уже возле него вдруг вспоминаю, что снова неправильно себя повела, должна была слуг озаботить. И что этот Лийт вместе с остальными Стражами обо мне думают? Видимо, не стать мне нормальной императрицей.
Дарсаль лежит, открывает глаза, прямо отшатываюсь — такой взгляд.
— Ты не ел, — бормочу я, заставляя себя сделать голос тверже.
— Спасибо, не голоден, госпожа.
И что вот теперь делать? И вообще… не верю.
— Ты мой охранник, — говорю. — Нельзя тебе голодать.
— Как прикажете, госпожа.
— Дарсаль… я же как лучше хотела. Ведь в самом деле ты круглосуточно со мной.
— Это мой долг, госпожа.
— Но… — начинаю, окидываю взглядом фертон.
И о чем я только думала?! Ну не станет же он здесь, на виду у других Стражей, лучше бы не акцентировала внимание, а потом отпустила где-нибудь в гостинице, изолированном помещении. Так и сделаю, пожалуй.
Сердце нехорошо сжимается, приближаюсь, ставлю тарелки на стол.
— Поешь, пожалуйста, — прошу.
Дарсаль бросает на меня взгляд, хмурюсь. В конце концов, я императрица! Моментально чувствует перемену, даже говорить ничего не нужно. Садится, приступает к еде. Отправляюсь на свою койку, отворачиваюсь к окну. Надеюсь, скоро поедем, но не тут-то было. Заявляется Валтия, сразу же начинает с претензии, что негоже мне до служанки опускаться.
— Императрица будет делать то, что считает нужным! — перебиваю холодно.
Между прочим, она сама учила, что я всегда могу спрятаться за этой фразой.
Валтия недовольно поджимает губы, но приступает к занятию, больше не пытаясь указывать. До вечера мучает меня титулами и наградами. Зато нет возможности с Дарсалем ничего выяснять. И к лучшему.
На ночь въезжаем в небольшой городишко — Дарсаль говорит, чуть ли не последний перед перевалом, где более-менее приемлемые условия. Не гостиница, но частный особняк, что тоже неплохо.
Ужинаем, как обычно, почти ночью. Почему-то жду, не придет ли Иллариандр…
Дарсаль
— Ты сегодня свободен, — произносит Ноэлия таким тоном, что сразу же Анга вспоминается.
Может, и правда?..
— Как прикажете, моя госпожа, — отвечаю, ухожу.
Спрашиваю Ивена, нет ли у императора планов на императрицу. Прогуляться там… Но нет, у императора планы на одну из служанок.
Императрица у себя в комнате, забавляется с роботом и котенком. Я бы тоже не отказался. Впрочем, стряхиваю с себя хандру, решаюсь, иду вниз, на задний дворик. Там кто-то из наших, из зрячих воинов Аждара, развлекаются с местными прислужницами. Смех, запах феромонов и легкий привкус табака. Ощущаю себя лишним.
Отхожу дальше к ограде, опираюсь, осматриваю огни ночного города — те, что доступны моему измененному восприятию. Пройтись, что ли? Не отпускаю настройку на синюю ауру, она все еще в комнатах. На них легкая защита, наложенная Стражами, но без необходимости к императрице никто заглядывать не станет.
Зачем-то ищу пеструю ауру Анги, она тут же недалеко на кухне, вместе со слугами доедает. И что я ей скажу? Понятия не имею. У Бесстыжей Палми обслуживают молча и всегда знают, что нужно клиенту. А кадрить ветреных девиц никогда не умел.
Бред какой-то, о чем я думал? Поворачиваюсь, чтобы возвращаться к себе, как вдруг останавливает звонкое:
— Эр Дарсаль! Какое редкое зрелище! Подышать вышли?
Анга приближается, отчетливые улыбки и смазанные петли азарта.
— Надышался, — отвечаю, девушка пугается на миг.
Странный отклик сверху — Ноэлия у окна? Спешу вернуться в дом, поднимаюсь по лестнице. Сзади несмелые шаги, в ауре решительная настойчивость, усиленная веселящей жидкостью и еще чем-то. Не хочу разбираться.
Захожу, пережидает несколько мгновений под дверью. Сверяюсь с аурой императрицы, но та уже снова ровная. Продолжает слушать рассказы робота, на руках кошка — уютное урчание. Анга под дверью все ждет, не давая расслабиться. Наконец стучит. Впускаю.
— Хочу узнать, не нужно ли вам чего…
— Нужно, — соглашаюсь, закрываю дверь.
Легко, почти непроизвольно поводит плечом, блуза сползает. Будто мне там хоть что-нибудь видно, кроме следа движения, да ведь и не на Слепых рассчитано. Усмехаюсь мрачно. Анга напрягается, но решительно поднимает голову в ожидании поцелуя. Опирается спиной о дверь.
Стараюсь не обращать внимания на любопытные перекрестья омаа. Кому какое дело.
Приподнимаю руки, выпускаю легкие струи, приближаю к ее лицу, шее. Омаа обтекает, проявляя картину. Пышная грудь, тонкая талия, стройные ноги. Хороша, пожалуй. Император знает толк.
Анга стоит, терпит. Омаа начинает обжигать, но она привычная. А в голове все крамольные мысли, что императрице прикосновение моего омаа всегда приятно.
Приглушаю, нащупываю разрез, веду ладонью по шелковистому бедру. Красный проблеск боли, нет, это не для меня. С моим уровнем силы прикосновения не бывают безболезненными. Почти. Убираю руку. Почему-то задумываюсь о том, как Ивен обходится.
— Давай я сама все сделаю, — шепчет Анга, азарт преобладает над возбуждением.
Странное ощущение не то тишины, не то какого-то ожидания. Словно все вокруг затаились. Или моя мнительность зашкаливает.
Резко придавливаю служанку к двери, сжимаю ладонью шею.
— Кто тебя прислал? — спрашиваю.
— Эр Дарсаль… — бормочет испуганно, закашливается.
Похоже, резкий звук настораживает императрицу. Синяя аура приближается, почему-то ожидаю, что войдет, но лишь останавливается у двери со своей стороны.
Словно встрепенувшись, отходит к дальней стене. Прикрываю глаза, утихомиривая рвущийся омаа.
— Тарелки грязные в фертоне забери. — Отпускаю Ашу, отворачиваюсь.
Не настаивает, юркает в дверь. На шее светится пятно. К бесову Рауму. Моей репутации вряд ли что поможет.
Спешу в душ, остыть немного. Смесь злости и облегчения. Снял бы напряжение, может, отпустило бы? Дурак.
Поглядываю за Ангой — действительно заходит в фертон, останавливается. В ауре преобладает мутное раздражение, но не глубокое. Скоро сойдет.
Что-то берет, не вижу, что именно, но там везде полно охраны, ослушаться не рискнет. Возвращается в кухню. Все-таки не показалось, все внимание к ней, любопытство, петли азарта со всех сторон тянутся. Потирает горло.
— Сами его соблазняйте, я пас! Импотент хренов! — выпаливает Анга, заставляя меня скрипнуть зубами.
Служанки хихикают, кто-то из парней уже вовсю зажимает беспутную девицу, посмеивается на ухо:
— Не бойся, я все исправлю. Только вот ты проспорила!
Усмехаюсь криво. Я уже и забыл, что периодически становлюсь предметом спора. Как-то раз даже юношу подослали.
Интересно, кто-то из Стражей слышал? Наши, как обычно, не проявляют эмоций, молча сканируют окрестности.
Что-то я увлекся наблюдением за Ангой, не заметил, как Ноэлия куда-то собралась. В ауре коричневые ручейки тоски. Хоть бы догадалась позвать Альбера или… Не хочу, чтобы кого-то звала! Зачем меня отпустила? Куда на ночь глядя понадобилось? Дурацкая ситуация.
