ГЛАВА 39

На повороте с Парк-лейн нам попался кеб, мы наняли его и уселись внутрь. Уилл отвернулся к окошку и, вынув из кармана мелочь, стал ее пересчитывать. Разумеется, его денег хватило бы на десять таких кебов, но он любил быть во всем осторожным, мой Уилл Тайк.

Я прислонилась к грязным подушкам и вздохнула.

— Сколько?

— Девяносто восемь гиней, — закончив свои подсчеты, ответил он. — А ты потеряла свои ставки?

— Потеряла, — улыбаясь из-под опущенных ресниц, ответила я. — Я люблю играть, как играют джентльмены.

— Ты любишь играть, как играют обманщики, — немедленно отозвался он и неожиданно поднял голову.

— Эй, кебмен! Стой! — услышали мы крики на улице.

Лицо Уилла стало белым.

— Это они. Что делать?

— Мы обгоним их, — сказала я.

Прежде чем он успел что-либо понять, я забрала гинеи у него из рук и высунула голову в окошко.

Кебмен уже натягивал поводья, прислушиваясь к крикам.

— Не останавливайся! — приказала я и протянула ему деньги. — Это карточные шулеры, они не любят проигрывать свои денежки, зато очень любят выигрывать у других. Погоняй быстрей и получишь двадцать гиней.

Он быстро оглянулся назад. Капитан и двое его спутников догоняли нас, но были еще далеко. Если эта старая кляча пойдет быстрее, мы убежим от них.

— Гони! — приказала я.

Кебмен осклабился в беззубой усмешке.

— Двадцать гиней? — переспросил он.

— Тридцать.

Он повернулся к лошади и взмахнул кнутом. Она прибавила ходу. Похоже было, что нам удастся улизнуть от наших преследователей, но тут я увидела, что какая-то телега с сеном преградила нам путь в узком переулке. Она стояла неподвижно, покосившись на один бок, и рядом сгрудились, разглядывая поломку, зеваки.

Я оглянулась назад. Капитан Томас, красный от долгого бега, торжествующе осклабился.

— Держите вора! — крикнул он во всю мочь.

Я сунула руку в карман и вытащила горсть монет.

— Эй, парни! Смотрите-ка! — закричала я.

С этими словами я подбросила высоко в воздух деньги, и они сверкающим дождем посыпались на землю. Все кинулись подбирать их, и мы беспрепятственно обогнули телегу.

— Скорее! — приказала я кебмену и бросила пригоршню монет.

— Сара! Что ты делаешь? — попытался урезонить меня Уилл, но я показала назад.

— Посмотри, что там творится.

Там на дороге уже собрался народ, и капитану с его спутниками пришлось задержаться. Они пытались протиснуться мимо телеги, но кто-то схватил капитана за воротник и оттолкнул его.

Мы были свободны.

— Высадите нас у конюшен на Дэвис-стрит, — приказала я кебмену, и он согласно кивнул.

— Веселенькую ночку вы сегодня, похоже, провели, — заключил он и покрутил головой.

По дороге мы сосчитали оставшиеся у нас деньги, оказалось только семнадцать гиней.

— Ладно, — сказал кебмен. — Цена справедливая. Счастливо вам! — И он уехал, все еще посмеиваясь.

— Сара, но это были все мои деньги, — с упреком сказал Уилл. — Как мы доберемся домой?

— Верхом, — безмятежно ответила я.

— Но у нас нет денег даже на еду.

— Я стащу для нас что-нибудь, — просияла я в ответ.

Сердитое лицо Уилла невольно расплылось в улыбке.

— Оказывается, ты просто отъявленный бандит. По правде говоря, я не должен брать тебя к нам в Вайдекр, там живут порядочные люди.

И мы оба рассмеялись.

Было очень рано, город еще не проснулся, и на улицах стояла звонкая утренняя тишина.

Грум уже поджидал нас, его глаза полезли на лоб от удивления, когда он увидел, в каком состоянии находится его лучший костюм.

— Миледи… — беспомощно произнес он.

— Я не смогла уберечь его, — виновато сказала я. — Но я пришлю вам деньги на другой. Я заплачу и за вашу службу, когда вернусь домой.

— Домой? — переспросил он.

— В Суссекс.

Его лицо окаменело.

— Миледи, вы никогда не доберетесь туда. Если они узнают, что я дал вам уйти, я потеряю место. Возвращайтесь к себе, миледи. — И он повернулся к Уиллу. — Она не для вас. Я видел, как вы смотрите на нее, но ведь она теперь леди Хаверинг. Вы погубите ее, если увезете с собой.

— И тем не менее я увезу эту леди, — улыбаясь, сказал Уилл. — Там ее дом. А силой заставить сделать то, что она не хочет, так же легко, как унять ветер. Она сама решила уехать туда. И я помогу ей.

Я послала ему счастливую улыбку.

— Сейчас мне только нужен Кей, — рассмеялась я. — А мистер Тайк заберет своего гнедого. Пожалуйста, наденьте на мою лошадь мужское седло.

Грум вздохнул, но побежал в конюшню за лошадьми. Скоро он вернулся, ведя их обеих под уздцы.

— Что мне сказать леди Хаверинг? — нерешительно спросил он.

— Скажите, что ее милость приказала вам отдать ей лошадь. Разве вы могли ослушаться ее? — посоветовал Уилл.

— Но они спросят, где она взяла одежду! И седло лорда Пери… — отчаянно говорил парень.

— Черт побери, поехали с нами. — Я вдруг потеряла терпение от всей этой чепухи. — Берите лошадь и поехали с нами. Мы едем в Вайдекр. Там и для вас найдется работа.

Уилл в изумлении смотрел на меня.

— Почему бы и нет? — спросила я. — По-моему, это прекрасно согласуется с твоими радикальными взглядами. Мы освобождаем работающего человека от его рабства.

Уилл рассмеялся одними глазами.

— Бери лошадь, — сказал он. — Кстати, как тебя зовут?

— Джерри, — радостно ответил грум уже из конюшни. — Я могу взять одну из лошадей лорда Перегрина?

— Конечно нет. Тебе понадобится рабочая лошадь, — объяснил Уилл. — Ты же не на пикник собираешься!

Сияющий Джерри появился в дверях конюшни, ведя под уздцы молодого вороного жеребца.

— Нам пора отправляться, — скомандовал Уилл. — Сара, когда они могут хватиться вас?

— Не раньше восьми.

— А сейчас, должно быть, около шести, — решил он, глядя на небо. — Я бы дал целую гинею, лишь бы уже оказаться дома.

Он помог мне взобраться в седло, Кей радостно гарцевал на месте, навострив ушки.

— Смотрите, он словно понимает, что поскачет домой, — удивился Джерри. — Это замечательное животное, я таких никогда не видел.

— Поехали, нам надо выбраться на портсмутскую дорогу. Ты можешь показать нам путь? — спросил Уилл.

Джерри кивнул, и копыта лошадей звонко застучали по мостовой. Уилл заботливо глянул на меня.

— Надень, пожалуйста, поглубже шляпу, а то холодно. Ты что-то ужасно бледная.

— Мне очень хорошо, — успокоила я его.

На углу Дэвид-стрит мы помедлили. Из трубы шел дымок, видно, Эмили затеяла свою утреннюю суету на хозяйской кухне. Эмили! Единственный человек, который был добр здесь ко мне. Она видела мои прогулки с Уиллом и никому не рассказала о них. Она помогла мне дотащить Пери до постели. Она сидела со мной ночь за ночью, вытирала мой потный лоб, а днем топила камин, мыла посуду и никогда, ни разу в жизни не слышала ни слова благодарности за все это. Через несколько лет леди Кларенс отправит ее в работный дом, как она всегда поступала со слугами.

— Эмили, — проговорила я вслух. — Я беру с собой Эмили. Я не должна оставлять ее в этом доме, ей следует жить в Вайдекре вместе с нами.

— Ты берешь свою служанку? — Лицо Уилла выражало неподдельный гнев. — Ты, оказывается, уже жить не можешь без горничной?

— Нет, ты просто дурак. Она была единственным человеком, который хоть на пенни заботился обо мне. Она должна жить с нами в Вайдекре. А сейчас она может сесть позади Джерри на его лошадь.

Я соскользнула с лошади, бросила поводья Уиллу и прежде, чем он успел возразить, уже взбежала по ступенькам дома и забарабанила в дверь. Я услышала, как испуганно простучали по полу каблучки Эмили и как она на бегу приговаривала сама себе:

— Но мне не позволяется открывать самой двери, как же быть…

Тут она распахнула дверь и увидела меня.

— Сара! — воскликнула она. — Извините, пожалуйста, я хотела сказать — ваша милость.

— Ш-ш-ш! — прошептала я, невольно улыбаясь. — Захватите свою одежду и все деньги, какие есть. Вы можете сбежать отсюда со мной, если хотите. Я возвращаюсь к себе домой в Суссекс. Там найдется работа и для вас — не очень тяжелая и справедливо оплачиваемая. Вам она понравится. Хотите поехать?

— Хочу, — решительно тряхнув головой, сказала Эмили. — Черт меня побери, хочу!

И, круто повернувшись, она храбро бросилась к главной лестнице и побежала за своими вещичками на чердак, где была ее комната.

Я вышла на улицу. Занимался холодный зимний день, хороший день для путешествия, и я ласково помахала Уиллу, глядевшему на меня.

Теперь я не боялась ничего, меня не заботило, что меня увидят или поймают. С того момента, как там в парке я лежала в объятиях Уилла, я перестала бояться всего. У меня исчез всякий страх. Я не боялась ни леди Хаверинг, ни бедного Пери. Я знала наконец, кто я и где мое место.

Сзади меня послышался легкий шум, и в дверях появилась Эмили, в одной руке она держала небольшой дорожный саквояж, в другой — клетку со скворцом.

— Можно, я возьму его? — тревожно спросила она. — Он у меня уже год и так чудесно поет.

Я глянула на Уилла, и смех задрожал у меня в горле.

— Конечно можно.

Эмили осторожно закрыла за собой дверь, и мы пошли к лошадям.

Джерри ловко подсадил Эмили, затем приторочил к седлу ее саквояж и клетку и уселся сам. Уилл не выказывал никаких признаков нетерпения или спешки.

— Ты готова, дорогая? — ласково спросил он меня, и я покраснела, как будто была застенчивой влюбленной девушкой. — Ты не забыла взять ни знакомого трубочиста, ни комнатную собачку?

— Не забыла, — ответила я и почувствовала, как где-то внутри меня рождается смешок. — Пожалуйста, скажи мне поскорей, что ты очень любишь скворцов.

— Обожаю, — ответил он, и его глаза светились любовью.