ГЛАВА 32
Сославшись на нездоровье, я не поехала в этот вечер ни на бал, ни на ужин к леди Марии. Леди Кларенс пощупала прохладной рукой мой лоб и велела отправляться в постель, с тем чтобы к завтрашнему дню быть здоровой. Принцесса Кэтрин давала вечер, и мы были удостоены приглашения. Я согласно кивнула и, поднявшись в свою спальню, переоделась и улеглась в постель, позже мне подали суп, печенье и фрукты.
Я попыталась читать один из романов леди Кларенс, но дело не пошло на лад. Я сердилась на его автора по имени Филдинг за то, что он в предисловиях к каждой главе не описывает того, о чем там будет рассказываться.
Затем мне вдруг вспомнились банковские чеки, и я решила взглянуть на них. Ключ от верхнего ящика был, как всегда, в замке, и я легко открыла его. Слишком легко. Так, словно он был пустым.
Он и был пустым. Утром я отдала Пери большую часть своих золотых, а банковские чеки, на три тысячи фунтов каждый, исчезли.
— О! — сказала я очень тихо, затем опустилась на один из роскошных бело-голубых стульев и задумалась, глядя на пустой ящик.
Сначала мне пришла в голову мысль о горничной, но она служила у Хаверингов уже много лет, и одни только драгоценности леди Кларенс стоили много дороже моих чеков. Я подумала о служанке, которая помогла мне дотащить Пери до спальни, но она никогда не появлялась в моей комнате. Лакеи тоже редко входили в комнаты наверху и никогда — ко мне в спальню.
Никто не был тут с утра, кроме леди Кларенс, моей служанки, меня самой и Пери.
Я поняла, что это сделал Пери, едва увидев, что ящик пуст. Просто я пыталась убежать от этой мысли.
Теперь мне требовалось немного посидеть и подумать.
Он был игрок. Я видела их прежде. Они были не такие, как мой отец, который играл, чтобы заработать на жизнь; они не играли для забавы. Эти не могли жить без игры. Они верили, что рано или поздно им обязательно повезет, и им было безразлично, в карты ли играть или в кости, делать ли ставки на скачках, петушиных боях или на собачьих бегах. Когда они играли, их лица лоснились от пота, глаза сияли, как у голодающего, увидевшего наконец пищу. Они были благословением для моего отца, ибо он мог сколько угодно надувать их, а они ничего не замечали.
Я боялась, что Пери таков же.
Во мне не было гнева. Я догадывалась, что сам он не в состоянии избавиться от этого порока. В глубине души я чувствовала себя по-прежнему нищей и не верила, что эти толстые пачки денег принадлежат мне. Мое сердце не лежало ни к свадьбе, ни к этой жизни. Богатая я или бедная, замужняя или одинокая, со мной не было Данди. К тому же я так мало надежд возлагала на Пери.
Мне было давно известно, что он пьяница. Я догадалась, что он игрок. Я могла бы предсказать, что когда-нибудь он попытается ограбить свою мать, или меня, или кого-нибудь еще, кто поверит ему.
Но сейчас, сейчас нужно что-то делать. Я должна увидеть Пери, рассказать о происшедшем мистеру Фортескью или леди Кларенс.
Чувствовала я себя ужасно. Горло болело, голова просто раскатывалась. Я медленно поплелась к своей кровати и легла, решив сначала дождаться Пери и поговорить с ним.
Должно быть, я немного задремала, потому что, когда я очнулась в следующий раз, часы били три. И почти в ту же минуту я услышала легкое поскребывание у двери и увидела, как медленно поворачивается ручка. Я чуть повернула голову, но не шевельнулась.
Пошатываясь, в комнату вошел Пери. Я смежила веки и следила за ним сквозь сомкнутые ресницы.
— Ш-ш-ш-ш-ш-ш, — пробормотал он сам себе и тихо хихикнул.
Я молча ждала, что будет дальше: пьяное раскаяние, бурные объяснения, слезы, обещания исправиться.
Он спокойно подошел к моему столику и рухнул на стул.
— Не шуми! — одернул он себя довольно громко. — Не надо так много шуму! Мы можем ее разбудить! Пусть-ка она узнает о сюрпризе утром.
Я открыла глаза пошире. Мне показалось странным, что Пери настроен так игриво. Я ожидала, что он пришел забрать последние десять гиней или драгоценности, одолженные мне леди Кларенс.
При свете догорающего камина я видела, как он достает что-то из карманов, и услышала звяканье монет.
— Пери, что тебе взбрело в голову? — окликнула я его и села в кровати.
Он подпрыгнул от неожиданности, как олень.
— Черт побери, Сара, не надо кричать на меня, когда я пытаюсь устроить тебе небольшой сюрприз!
— Ты мне уже устроил один, — сдержанно проговорила я. — Ты обокрал меня, Пери. В этом ящике лежали чеки на тридцать три тысячи фунтов, и теперь они исчезли. Я знаю, что взял их ты.
— Ты имеешь в виду вот эти? — шутливо спросил он.
Я подняла повыше свечу и увидела, что в руках он держит пачку бумаг, по виду тех же самых.
— Ты что, принес их назад? — спросила я удивленно. — Разве ты не играл?
— Играл! И я выиграл! — победоносно объявил он.
Пери подошел к кровати и облокотился на один из столбиков. Затем засунул руки глубоко в карманы и побренчал монетами.
— Я выигрывал, выигрывал и выигрывал! Целый вечер!
Он восторженно хихикнул и высыпал целую пригоршню монет и бумаг на мою кровать.
— У меня есть замечательная система! — объяснил он. — Совершенно несокрушимая! Я изобрел великолепную, беспроигрышную, сногсшибательную систему!
— Сколько здесь? — Сейчас во мне говорила дочь старого картежника.
Пери отложил мои бумаги в сторону, а остальное мы принялись сортировать, строя столбики из монет, укладывая стопками бумажные деньги, разглаживая чеки.
Все вместе, не считая моих денег, составило двадцать две тысячи фунтов.
— Пери, — испуганно протянула я.
Он кивнул, сияя.
— Совершенно несокрушимая система! — удовлетворенно повторил он.
Минуту мы посидели в молчании.
— Но тебе не следовало брать мои деньги, — начала я.
— Мне они были необходимы, — медленно произнес он. — Я собирался попросить тебя, но тебя не было дома. А мне было очень нужно. Мама сказала, что на презентацию ко двору ты должна надеть ее бриллианты. Мне нужны были деньги.
Я замерла.
— При чем тут бриллианты твоей матери? Неужели ты их проиграл? — с ужасом спросила я.
— Заложил, — мрачно признался Пери. — Я должен был во что бы то ни стало забрать их из заклада, или я окончательно бы пропал. Сара, она дает мне так мало денег, что я никак не могу избавиться от долгов. А некоторое время назад я нашел ключик от ее сейфа. Это было до начала сезона, и я подумал, что бриллианты не понадобятся ей еще долго. Поэтому я их стащил и отнес в заклад.
Он минуту помолчал, и тут лицо его просветлело.
— А теперь я могу забрать их обратно! — с восторгом воскликнул он и взглянул на меня. — Ты ведь не возражаешь, правда?
— Ты — вор, — уверенно сказала я. — Вор, пьяница и игрок.
Пери явно не хотел соглашаться с этим.
— Но я же выиграл!
— Но и я не лучше тебя, — продолжала я. — Я тоже воровала, мошенничала в карты и дрессировала лошадей. Но имей в виду, Пери, я тебе запрещаю воровать у меня.
— Обещаю, — с жаром согласился он. — Ни у тебя, ни у мамы. И никогда не стану закладывать ваши вещи. Это было так отвратительно, Сара! Я ужасно боялся, что не смогу забрать их и она обо всем узнает!
Я кивнула, прекрасно понимая, каково было Пери.
— Ладно, теперь все устроилось, — сказала я. — Но ты обещал мне, Пери, и должен сдержать свое обещание. А я тоже никогда не стану обманывать тебя.
Он протянул мне свою узкую слабую ладонь, и мы обменялись рукопожатием.
— А сейчас забери все это к черту с моей постели, — сказала я, — у меня очень болит горло.
Пери небрежно собрал бумаги и рассовал их по карманам. Мои же чеки он, тщательно пересчитав и разгладив, оставил на туалетном столике, добавив к ним те золотые, что занял у меня утром. Затем вернулся к кровати и наклонился надо мной. От него шел теплый, сладкий запах бренди.
— Доброй ночи, Сара, — ласково сказал он и поцеловал меня в щеку. — Спи хорошо, мой самый лучший друг.
После этого странного визита Пери в мою комнату я долго не могла заснуть, все ворочалась, улыбаясь и вспоминая, как карманы Пери были набиты смятыми бумажками, словно эти деньги не представляли для него никакой ценности. Вскоре я услышала, как часы пробили семь, и встала.
Сразу же я вспомнила, что сегодня вторник и должен приехать Уилл. В спешке я причесала волосы, заколола их и, одевшись, сбежала по лестнице. Внизу меня встретила угрюмая после сна служанка с руками, испачканными в саже по локоть.
— Прошу прощения, мэм, — присела она в реверансе.
Я кивнула и, открыв сама дверь, выскользнула на улицу. Напротив входа маячила одинокая фигура, державшая на поводу двух лошадей.
— О, Уилл! — воскликнула я обрадованно.
— Я замерз, — сердито сказал он. — Сара, я жду вас здесь целых полчаса, а ваша милая служанка даже не могла передать вам, что я приехал.
Я сбежала по ступенькам и взяла у него поводья.
— Какое вы, оказывается, изнеженное создание, — усмехнулась я. — Стоит всего лишь бодрящий морозец.
— Ничего себе бодрящий, — пробормотал он вполголоса, помогая мне сесть в седло.
— Вот-вот, — продолжала я. — Поживи вы с мое в кибитке, вы бы знали, что такое плохая погода. Вы просто избалованный жизнью неженка, Уилл Тайк.
Уилл недовольно поерзал, затем его лицо разгладилось и он рассмеялся.
— Что это вы так щебечете с утра? У вас хорошее настроение? Из-за чего?
— Просто так, — ответила я. — У меня были небольшие заботы, и я не спала всю ночь. Но теперь все в порядке, и я рада, что вышла из дома и что вы здесь.
Он тепло посмотрел на меня.
— Я всю ночь был в дороге, шел снег, но я чувствовал себя счастливым. Я выехал пораньше, чтобы не опоздать к вам. Ах, Сара, вы единственная девушка, которая стоит таких хлопот.
Инстинктивным жестом я протянула ему руку, и он крепко пожал ее, словно скрепляя честную сделку.
— А что за заботы у вас были? — поинтересовался он.
— Расскажите мне сначала о Вайдекре, — попросила я. — И как прошла та ваша встреча?
— В Вайдекре все хорошо, — начал он. — Овес и ячмень мы уже посеяли, все изгороди и дренажные канавы приведены в порядок. Корнеплоды скоро примутся. Меня просили передать вам, что вас ждут на вашей земле. — Затем он немного приосанился и продолжал: — Я выбран президентом Национальной ассоциации корпораций. Это большая честь.
— Как здорово! — воскликнула я и спросила после паузы: — А что это значит?
— Почти ничего, — усмехнулся Уилл. — Каждые два месяца мы будем собираться и обсуждать, как идут дела. Вот только шпионы, которых засылает к нам правительство, доставляют уйму хлопот.
— Шпионы? — переспросила я.
— Наше правительство видит предателей за каждым кустом, — объяснил он. — Они не могут допустить даже мысли о собственной неправоте: раз ты тоже англичанин, значит, должен соглашаться с их политикой и методами ведения хозяйства. А если не согласен, то ты либо платный шпион, либо иностранец. — Помолчав, он добавил: — Все эти богачи считают себя хозяевами страны. Дело доходит до того, что все письма подвергаются проверке. После последней встречи по Вайдекру бродили двое и расспрашивали всех, не поджигатель ли я. Чертовы дураки! — усмехнулся он.
— Я об этом и понятия не имела, — удивилась я.
В детстве единственными моими врагами были сторожа, а теперь я узнала, что существуют и сторожа мыслей.
— Теперь я не пишу писем, если есть возможность передать весточку с посыльным. Но наша встреча была очень интересной. Приехали несколько джентльменов с севера, которые собираются организовать экспериментальные фермы. С одним из них мы потом проговорили до самой ночи. У него гончарное производство, и он хочет создать ферму для своих рабочих. Я рассказал ему о нашей школе и о принципах, на которых мы основали наше хозяйство. Он собирается заехать к нам, когда в следующий раз окажется на юге.
Я кивнула, будто бы что-то понимая, но на самом деле я была полным профаном во всем, что не имело отношения к жизни цыган или к жизни молодой леди. На минуту я даже позавидовала контактам Уилла с внешним миром.
— Впрочем, хватит обо мне, — оборвал себя Уилл. — Как поживаете вы? Вы сегодня опять бледны. И какие заботы не давали вам заснуть?
— Это из-за Пери, — объяснила я. — Вы были правы насчет его пьянства, он пьет слишком много. Но этот дурак также думает, что он умеет играть в карты. Он выкрал у меня несколько банковских чеков и ухитрился на них выиграть большие деньги. А вчера ночью он явился в мою спальню и осыпал мою кровать золотом, словно я принцесса из сказки. Теперь, конечно, все уже в порядке, но если ему станет иногда везти, то мне трудно будет отучить его от карт.
Уилл так резко осадил лошадь, что она чуть не взвилась на дыбы.
— Что он сделал? — переспросил он и побелел как полотно.
Улыбка сползла у меня с лица, и я довольно робко ответила:
— Взял мои деньги и пошел играть в карты.
Некоторое время мы помолчали, затем Уилл немного обогнал меня.
— И вы не подняли шум, не устроили скандал? — обернулся он ко мне.
Я слышала, как гнев клокочет в его голосе.
— Помилуй бог, Уилл, — улыбнулась я. — Вспомните, откуда я пришла. Я прожила всю жизнь среди воров и картежников. Конечно, я рассердилась, что он украл мои деньги, но он же их сразу вернул… И к тому же он выиграл! Там были тысячи, Уилл! Он засыпал деньгами всю мою кровать.
— А вы были в ней? — строго спросил Уилл.
— Конечно, — растерянно ответила я. — Это же происходило ночью.
— И он спокойно вошел в вашу комнату? — продолжал допрашивать он.
— Но, Уилл, мы же должны пожениться, — резонно объяснила я, заглядывая ему в лицо. — И он не пришел, чтобы посмотреть на меня, он пришел положить назад деньги. Я случайно проснулась.
Тут я вспомнила, как Пери уговаривал самого себя не шуметь, и улыбнулась.
Уилл увидел эту улыбку и разозлился.
— Черт побери, Сара, — громко заговорил он. — Вы так говорите об этой свадьбе, словно влюблены в него! Вы только посмотрите, Сара, в какое общество вы попали! Лорд Перегрин — пьяница и игрок, а по сути дела — вор! Его матушка ничего не может с ним поделать и ждет, чтобы он спился. Его прекрасные сестрички недостойны завязать шнурки на ваших ботинках! Он уже обманывает вас, он играет на ваши деньги, а вы даже еще не женаты!
Голос Уилла сорвался на этих словах в крик, и он поспешил взять себя в руки.
— Вы просто дурочка, Сара, если продолжаете оставаться с ними, и сами это знаете. Поклянитесь, что вы сейчас же вернетесь к ним и скажете леди Кларенс, что Пери обокрал вас и вы расторгаете помолвку. Напишите мистеру Фортескью о том, что случилось, и закажите экипаж, чтобы ехать домой. Я провожу вас. Если вы останетесь в Лондоне, вас ограбят до нитки.
— Вы не понимаете, Уилл, — покачала головой я. — Вы никогда не понимали меня.
— Не понимаю! — Уилл окончательно рассвирепел. — Вы что думаете, я слепой или такой же дурак, как ваши прекрасные лорды? Я же видел все ваши чеки, знаю, какое содержание вы получаете! Пока мы там в Вайдекре ремонтируем давно изношенные плуги и работаем с ними — а в этом году даже не могли себе позволить сделать закупки семян, — вы тут крутитесь перед зеркалом, чтобы танцевать с лордами!
— Ерунда! — горячо возразила я. — Я трачу очень мало!
Но Уилл не слушал.
— Вы, Сара, живете как паразит! А он еще хуже вас! Он еще в постель вас не уложил, а уже тратит ваши денежки, и вы смотрите на это спокойно и говорите мне, что не поедете домой! О господи! Если бы я мог стащить вас с лошади и отправить в Вайдекр пешком, я бы так и сделал!
— Нечего пугать меня, Уилл Тайк! — Я тоже разозлилась. — Я вам не служанка из пивной! И со своими делами сама смогу превосходно управиться, не спрашивая ваших советов. Я не желаю выслушивать выговоры ни от кого, а меньше всего от вас.
— Да вы никого и не слушаете, — продолжал бушевать Уилл. — Вы не слышали мистера Фортескью, когда он предупреждал вас о Хаверингах, вы не слушали меня. Вы даже не прислушиваетесь к… здравому смыслу, который подсказывает вам, что этот человек грабит вас еще до свадьбы, а его родственники ограбят после. Да любая женщина, будь у нее в голове хоть капля мозгов, давно расторгла бы помолвку и убежала от этой банды!
— Я не только не стала расторгать помолвку, но назначила свадьбу уже на осень, — выпалила я Уиллу в лицо новость, которая, я знала, разозлит его еще больше. — Мы собираемся обвенчаться и приехать в Вайдекр к Рождеству. Вот так-то, Уилл Тайк, и не пытайтесь учить меня, что мне делать.
— Вы ускорили свадьбу?
Он смотрел на меня, открыв рот. Затем наклонился вперед и положил руку на поводья, будто стремясь остановить меня.
— Сара, ради бога! Я не знаю, в какую игру вы играете, — заговорил он тихо. — Сначала я думал, что вы хотите использовать Хаверингов, чтобы войти в высшее общество. Потом я стал думать, что вы связались с ними, потому что вам все безразлично. Сейчас вы рассказываете мне, как он грабит вас, а вы тем не менее торопитесь со свадьбой. — Тут он оборвал себя и резко отпустил поводья Кея, словно они жгли его. — Вы просто потаскуха! Глупая маленькая потаскушка! Он спит с вами, и вы отдаете ваши денежки первому мужчине, который дважды посмотрел на вас!
Я даже задохнулась.
— Как вы смеете! — начала я, но Уилл оборвал меня.
— Слава богу, что хоть этого я не увижу! Я поклялся себе, что останусь с вами, чтобы защитить вас, если понадобится, в вашем собственном доме. Я думал, что вам будет нужен добрый совет или помощь, если он осмелится поднять на вас руку или попытается отобрать у вас деньги. О, какой же я был дурак, — горько вскричал он. — Я встречал прежде таких, как вы. Им и в постели все равно, что с ними делают, у них нет ни гордости, ни здравого смысла. Я уеду отсюда, я оставлю Вайдекр навсегда! Мне безразлично, что с вами будет! Тайки жили в Вайдекре с тех пор, как он носит это имя. Намного дольше, между прочим, чем ваши проклятые Лейси. Но теперь вы победили! Однако помяните мое слово, ваш маленький Пери заложит и перезаложит Вайдекр в первый же год после свадьбы. Когда вы станете леди Сара-без-Экра, то мы еще посмотрим, как он к вам будет относиться. Интересно знать, куда вы тогда отправитесь?
Уилл даже скривился от злости.
— Вы так мало знаете, а считаете себя такой умной. Да я перееду туда, где меня ждут, в поместье мистера Норриса. И я возьму с собой свою женщину. Да-да, я возьму с собой Бекки и ее детей. И мы с ней обвенчаемся. И если я не увижу вас до самого второго пришествия, то не слишком буду горевать.
— Бекки?
— Вот именно, Бекки. — И Уилл торжествующе посмотрел на меня. — Та самая, которую ваша будущая свекровь вышвырнула полуголодную, с тремя детьми на улицу. Она моя любовница, разве вы не знали? Я собираюсь жениться на ней и окончательно поселить у себя. Дурак я, что не сделал этого раньше. Она очень милая, любящая и сердечная женщина. — Глаза Уилла холодно оглядели меня всю. — И очень гордая. Но она любит меня и обожает мои ласки, а к тому же собирается подарить мне сына. Я счастлив с ней, как ни с кем другим. Она самая красивая женщина из всех, что когда-либо лежали в моей постели.
Я подняла кнут и одним злым движением хлестнула Уилла по лицу. Он мгновенно вырвал его и, сломав о колено, бросил в меня. Кей испугался и попятился, мне пришлось успокоить его, ласково похлопав по холке.
— Я ненавижу вас, — прошипела я.
От злости я не могла даже найти бранных слов.
— А я ненавижу вас, — тут же отрезал Уилл. — Конечно, я был дураком, проводя столько времени с вами, но зато каждый раз я возвращался к Бекки и она обнимала меня.
— Вот можете к ней и возвращаться. — Мой голос сипел от гнева, и щеки стали влажными, хотя я не плакала. — Любите друг друга на здоровье, мне это глубоко безразлично. Вы, Уилл, всего лишь грязный наемный работник и ничуть не лучше других арендаторов. Разумеется, я предпочла Пери. Так что возвращайтесь к своей подружке и ее маленьким грязным выродкам. Отправляйтесь на эту глупую ферму на севере и грабьте и обманывайте кого-нибудь другого. Я не хочу вас больше видеть.
Я стегнула Кея и вихрем умчалась из парка, забыв о запрете скакать галопом. Невероятно злая, я всю обратную дорогу ругалась вполголоса сочным и выразительным языком моего детства. Добравшись до дома, я соскочила с лошади и забарабанила в дверь, как бейлиф. Лакей уставился на меня, и я приказала ему отвести Кея на конюшню таким тоном, что он даже подпрыгнул от спешки, выполняя мое приказание. В одно мгновение я преодолела лестницу и, влетев к себе в комнату, захлопнула за собой дверь. И замерла, не зная, что делать.
Я вспомнила, как Уилл говорил о Бекки, и почувствовала, что мои руки сжимаются в кулаки. Он посмел мне сказать, что любит ее, что собирается жениться на ней.
Эта мысль была невыносима. Я вспомнила, как он целовал мое запястье, улыбался мне, а потом он, оказывается, возвращался в свой дом, где его поджидала эта негодяйка. Я представила, как они сидят с детьми за столом, как она, отправив их спать, кладет ему руки на плечи, как они спят всю ночь в одной кровати.
Я долго стояла так, прижавшись спиной к двери и глядя куда-то в пустоту. Затем я подошла к письменному столу, достала лист дорогой почтовой бумаги с золотым гербом Хаверингов и их лондонским адресом в правом верхнем углу. В Хаверинг-холле они использовали бумагу с адресом Суссекса. Как только я стану новой леди Хаверинг, все это будет моим.
Составление письма заняло у меня много времени, поскольку я писала еще довольно медленно, выговаривая про себя слова. Поэтому письмо вышло у меня не таким гордым и гневным, как мне хотелось.
Уиллу Тайку
Ваше поведение и способ выражаться являются не совсем теми, которые я хотела бы видеть у своих слуг. Я буду чрезвычайно признательна, если вы прекратите свою работу в Вайдекре немедленно и оставите мою землю.С совершенным почтениемСара Лейси.
Затем я написала другое.
Дорогой мистер Тайк, вы не имеете права на тон, который позволили себе сегодня в парке. Думаю, вам это прекрасно известно. Я дала слово выйти замуж за Перегрина Хаверинга много месяцев назад и не намерена от него отступать. Ваши собственные дела меня не интересуют. Если вы намерены покинуть Вайдекр, то, боюсь, я не буду сожалеть об этом. Если же вы решите остаться, то я приму ваши извинения.С совершенным почтениемСара Лейси.
Я встала из-за стола и подошла к окну. В жизни никогда я не чувствовала такой обиды и гнева. И мне казалось, что официальные слова не могут передать их. Я переписала письмо.
Дорогой Уилл!
Как вы только могли разговаривать со мной так ужасно? Вы, должно быть, сошли с ума.Позвольте мне сказать вам две вещи. Первое: я являюсь вашей хозяйкой, сквайром Вайдекра, и в ближайшее время стану леди Хаверинг. Одно мое слово, только одно, и вы больше никогда не найдете работы в Суссексе. Никто не примет вас, если я расскажу всем, как вы оскорбили меня, и притом в самых грубых выражениях.И я не имею ни малейшего желания разбираться в ваших грязных интригах с этой женщиной или выслушивать ваше мнение о моих действиях. Я хочу, чтобы вы оставили Вайдекр, но перед этим явились ко мне в Лондон. Немедленно, Уилл.Сара Лейси
Над этим вариантом я сидела довольно долго. Затем вздохнула и потянулась еще за одним листом. Гнев покидал меня.
Дорогой Уилл!
Я сержусь на вас и грущу. Вы правы, конечно, я веду себя глупо. Иногда мне кажется, что я ослепла и ничего не вижу.Вы не понимаете наших с Пери отношений, а я не могу ничего объяснить. Он мне словно младший брат, и я не могу расторгнуть помолвку, так как он нуждается во мне. Как, впрочем, и я в нем. Мне нравится заботиться о нем, ведь я никогда ни о ком не заботилась, кроме сестры. И ее я не смогла уберечь. Пери я нужна, и я хочу спасти его, Уилл. Это правда, простите меня. Боюсь, что на другие чувства я не способна.Ваш другСара.
Часы пробили одиннадцать, мне пора было одеваться к завтраку, а затем наряжаться к приему у принцессы. Я попробовала глотнуть: горло болело, но не настолько, чтобы леди Кларенс позволила мне пропустить ответственный прием. Поднеся руку ко лбу, я почувствовала, что он горячий. И все же мне придется идти. А до ухода надо написать и отправить письмо.
Я представила, как Уилл возвращается сейчас в Суссекс, разозленный и одинокий. И мне захотелось поговорить с ним, взять обратно свои опрометчивые слова. Перед моими глазами стоял след от кнута на его щеке, и, хотя я выросла в мире жестокости и побоев, я чувствовала: это худшее, что я сделала в жизни.
Я слишком груба и невоспитанна, я не подхожу деликатному Пери. Я слишком жестока для Уилла. Я должна была оставаться там, где я выросла, где живут сквернословы и воры, где люди бездумно орудуют кулаками, где никто никого не любит.
Дорогой Уилл!
Вы правы, они поймали меня в ловушку. Я думала, что поймала их, а это они поймали меня. Я была глупа, Уилл, и теперь должна платить за это.Но относительно Пери вы ошибаетесь. Вы ненавидите его за то, что он пьяница, игрок и глупец. Но он ведь все равно что ребенок, Уилл, и он не обманщик. Он любит меня и нуждается во мне. А его любовь и меня делает лучше. Если я останусь с Пери, я научусь нормальным отношениям и смогу спасти его от пороков, а себя от холодности. Мы уедем в Вайдекр и будем жить там, он станет таким, как я хочу. Я была не права, подозревая вас и мистера Фортескью, теперь я поняла, что вы оба прекрасные люди. Я вернусь домой с Пери, и все будет совсем по-другому. Оба наших поместья станут корпорацией, и вы подружитесь с Пери, Уилл.Простите, что я имела глупость разозлиться из-за вашей женщины, я рада, что вы любите друг друга. Просто это было несколько неожиданно для меня. Извините, я никогда не понимала, что такое любовь. Я рада, что вы счастливы, и собираюсь по приезде домой навестить вас и ваших детей.Ваш другСара.
Так как я писала очень медленно, то это письмо отняло у меня больше часа. Затем я остановилась и опустила голову на руки. Меня охватил стыд при мысли, что Уилл, конечно, пишет намного лучше меня и может посмеяться над моими каракулями. Я застонала, будто меня ранили в самое сердце. Я казалась себе старой больной лошадью, сама не знаю почему. Когда я вспомнила его слова об этой женщине и об ударе хлыстом, мне захотелось умереть.
Я опять взяла лист бумаги и снова принялась писать. Во мне не было ни гнева, ни обиды. Я не была больше той Меридон, которая заставляла отца беситься от злости, я не была больше мамзель Меридон, хладнокровно скачущей на неоседланной лошади. Во мне рождалась другая женщина, имени которой я пока не знала, но чье сердце было полно тоски, звало, звало и звало кого-то. Я даже знала кого. Уилла.
Дорогой Уилл!
Все так ужасно вокруг меня…Пожалуйста, не обещайте ничего вашей женщине. Пожалуйста, возвращайтесь в Лондон. Я не хочу выходить замуж за Пери, я хочу быть с вами. Я люблю вас с того самого момента, когда впервые увидела вас. Приезжайте скорей, вы были правы, здесь все так плохо.И Пери совершенно безнадежен. Думаю, ваша Бекки очень красива, но я не могу поверить, что вы не любите меня. Если вы не приедете, я не знаю, что буду делать. Я так люблю вас.Сара
Потом я схватила все эти шесть листов бумаги, скатала их в плотный тугой комок и швырнула в камин. Взяв в руки кочергу, я даже разровняла пепел, чтобы не видеть никаких следов. Затем повернулась спиной к камину и письменному столу.
Я была помолвлена с Пери и не могла писать такие письма другому мужчине. Я не могла разрушить надежды Пери или без единого слова покинуть леди Кларенс. По-своему они обращались со мной очень хорошо, и теперь мне было не уйти от них так же легко, как я пришла.
Я должна завоевать себе свободу, честную свободу, а уже потом писать Уиллу. Пока же мне остается только думать о нем.
Я прислонилась лбом к холодному оконному стеклу и посмотрела на улицу. Низкое серое небо, казалось, лежало прямо на крышах домов. Уилл сейчас возвращается домой с малиновым шрамом на лице. Я не имела права так поступать. Я не имела права кричать на него. Я сожгла письма и никогда не напишу других. Я никогда не стану писать Уиллу ни в гневе, ни в любви. Наши дороги разошлись навсегда. Возможно, придет день, когда он простит меня. И поймет.
Я позвонила служанке и велела помочь мне одеться.
Я не могла даже ни о чем думать.
