ГЛАВА 30
Даже если бы Уилл не предупредил меня насчет Пери, я все равно стала бы присматриваться к нему более внимательно. С каждым днем он стал возвращаться домой все позже и позже мертвецки пьяным. Однажды утром, отправляясь на прогулку, я встретила его у наших дверей, беспомощно цепляющегося за ограду.
Ухватив Пери за воротник, я резким рывком поставила его на ноги и, закинув его руку себе на плечи, наполовину повела, наполовину потащила к ступенькам. Молоденькая служанка, в обязанности которой входило мытье посуды и растопка каминов, отворила нам входную дверь, полумертвая от страха, что осмелилась на это, так как дверь полагалось открывать дворецкому, а также оттого, что видит его милость в столь непотребном виде.
— Помогите, — резко приказала я. — Одной мне ни за что не втащить его наверх.
Она испуганно присела в реверансе и поддержала Пери с другой стороны.
— Хорошо, мисс Лейси, извините, мисс Лейси, но мне не полагается подниматься в парадные комнаты.
— Не важно, — проговорила я сквозь зубы.
Пери тем временем уцепился за перила лестницы и не желал никуда двигаться.
— Продолжайте в том же духе, Пери, сейчас выйдет ваша матушка и увидит, как вы развлеклись ночью.
Я ожидала, что эта угроза заставит его сдвинуться с места, но не тут-то было. Он повернулся ко мне, и я неожиданно увидела, что его глаза наполнились слезами.
— Маме это безразлично, — горестно выговорил он. — Она никогда не любила меня. И никогда не полюбит.
— Что за чепуха, — уверенно ответила я, отрывая его руку от перил и кивая служанке. Послышалось цоканье копыт, это наш грум Джерри вел под уздцы Кея, готовый сопровождать меня во время прогулки. — Давайте поторопимся, — велела я, и мы, напрягшись, втащили Пери в холл.
Но на нижней ступеньке внутренней лестницы Пери вырвался из наших рук и, осев на пол, уставился на меня.
— Как забавно, — сказал он вдруг. — Сара, это ты? Здесь почему-то две Сары!
— О Пери! Ради бога! Не упрямься! Мы хотим отвести тебя в твою комнату, чтобы слуги не видели тебя в таком виде.
Прелестный рот Пери горестно искривился.
— Мне это безразлично, — заявил он. — И им тоже. Все и так знают, что Джордж был во всех отношениях лучше меня. Никто не ждет от меня ничего хорошего. Никто не любит меня так, как любили его.
Я подала знак служанке, и мы, взяв его под руки, подняли опять лицом к лестнице.
— Все любили Джорджа, — печально шептал Пери. — Он был как две капли воды похож на моего папу. И папа любил его как собственного сына.
Нам удалось поднять его на пару ступенек вверх, но от усталости мы не удержались на завоеванной позиции и отступили на одну ступеньку обратно.
Пери совершенно обмяк и покрепче уцепился за перила.
— Но он и был его сыном, ты же не сомневаешься в этом, Сара? — обернулся он ко мне.
— Да, да, не сомневаюсь, — задыхаясь, едва выговорила я, мы готовились к новому подъему.
— Я тоже. — Голос Пери был все так же печален. — Это казалось так не важно.
Я следила за тем, чтобы он переставлял ноги. Наполовину он шел сам, наполовину мы тащили его на себе.
— Папа всегда говорил, что я похож на маму, а не на него, — продолжал Пери. — Он говорил, что я похож на девушку. И называл меня маленькая мисс Перегрин.
На этот раз я резко остановилась, и это стоило нам нескольких с трудом завоеванных ступеней.
— Что? — ошеломленно переспросила я.
— Да, он называл меня хорошенькая мисс Пери. Я никогда не чувствовал, чтобы он любил меня. В школу меня отослали, когда мне было всего лишь шесть лет. Где я только не был во время каникул! В Шотландии, Лондоне, один раз даже во Франции. Но ни разу дома, вместе с папой и Джорджем. — Слезы заструились по его лицу, и оно стало совсем мокрым. — Когда они умерли, я надеялся, что все будет по-другому. Но по-моему, я все равно не похож на настоящего лорда.
— Ты самый настоящий лорд, — зло сказала я. — Самый настоящий. И ты красив как ангел, Пери. Ты самый красивый человек, которого я когда-либо видела. Если бы ты не пил, тебя любили бы все.
— Ты так думаешь? — Лицо Пери немного просветлело, и он на мгновение задумался. — Но пожалуй, лучше я буду пить.
К этому времени мы оказались уже у дверей его спальни и решительно втолкнули его внутрь.
— Как вы думаете, с него нужно снять ботинки? — спросила я служанку.
— Извините, мэм, но мне не полагается входить в спальни. — Девушка опять присела в реверансе.
— Отлично. — Я уже устала от правил, господствующих в этом доме, правил, которые позволяли отправить шестилетнего ребенка в школу и затем запретить ему возвращаться обратно. — Можете идти.
Я сунула руку в карман и обнаружила завалявшийся там шестипенсовик.
— Вот, возьмите за труды. — И я протянула служанке монетку.
Глаза ее радостно расширились, и я вдруг вспомнила, каким неожиданным богатством могут показаться шесть пенсов молоденькой девушке. Такой, как она. Или как были мы с Данди.
Она вышла и закрыла за собой дверь, а я принялась трудиться над ботинками Пери. К этому времени он уже добрался до кровати и сейчас лежал на спине. Слезы струились из его закрытых глаз. Я присела с краю кровати, он повернулся и судорожно уткнулся лицом мне в колени.
— Я никого не полюблю так, как я любил Джорджа, — жалобно простонал он. — Я так хотел бы, чтобы он был жив и мне не пришлось бы становиться лордом, жениться и обзаводиться наследником.
Я погладила его светлые кудри и стала наматывать один локон на палец.
— Я все понимаю, — мягко говорила я. — Мне тоже очень не хватает одного человека.
Руки Пери судорожно вцепились в мои колени, и я увидела, как его плечи затряслись от рыданий.
— Сара, — голос его звучал приглушенно, — пожалуйста, вытащи меня из этого дерьма. Спаси меня, Сара! Я с каждым днем становлюсь все более и более несчастным.
— Ну, ну. — Я успокаивающе гладила его спину, словно утешая маленького раскапризничавшегося ребенка.
— Мне нужно занять место моего отца, а все знают, что я не справлюсь с этим. — Пери поднял лицо и взглянул на меня красными от слез и спиртного глазами. — Мне нужно занять место Джорджа, а никто не любит меня так, как любили его.
— Я люблю тебя, — сказала я, едва понимая, что говорю.
Мое горе, тоска и одиночество той пустой жизни, которой мы все здесь жили, могли создать видимость любви между нами. Во всяком случае, нам с Пери следовало быть добрее друг к другу. Этот мужчина, страдавший, как маленький ребенок, нуждался в моей любви.
— Не горюй так, Пери, — тихо сказала я. — Я люблю тебя. Мы не станем здесь долго оставаться, поедем домой и будем жить поблизости от Вайдекра. Люди забудут Джорджа, забудут твоего отца. Мы будем вместе управлять поместьем, и все поймут, какой ты хороший человек. Даже твоя мама будет довольна, когда увидит, как хорошо ты можешь хозяйничать.
— Правда, она поймет это? — переспросил он, доверчивый, как дитя.
— Да, да, — успокаивала я. — Мы вместе станем учиться жить, и ты увидишь, как счастливы мы будем.
Он позволил мне уложить его на подушки и укрыть одеялом. Но все еще не отпускал моей руки.
— Не оставляй меня одного, — попросил он.
— Не оставлю, — не отнимая руки, пообещала я.
— Пожалуйста, не оставляй меня, — повторил он, его рука разжалась, и он тут же заснул.
Я вспомнила об одном друге отца, который захлебнулся в собственной блевотине, и перевернула Пери на бок. Затем на цыпочках вышла из спальни, спустилась по лестнице и вышла на крыльцо, у которого ждал меня Кей.
Грум подсадил меня в седло, и мы молча поскакали в парк. Я так глубоко задумалась, что даже не заметила пронесшуюся мимо нас телегу, которая напугала моего коня. Я думала о Пери. Он вызывал к себе громадную нежность и жалость, любовь и сочувствие. И только где-то в самой глубине моего черствого цыганского сердца какой-то голос шептал мне: «Он просто тряпка и дурак».
Когда я вернулась после прогулки, Пери еще спал. Мне встретилась горничная леди Кларенс, она несла ей утреннюю чашку горячего шоколада.
— Я отнесу это, — сказала я и забрала поднос.
Леди Кларенс уже проснулась и приветливо улыбнулась, увидев меня.
— Доброе утро, Сара! Как приятно видеть вас так рано! Но как сильно пахнет лошадью! Моя дорогая, подойдите, пожалуйста, к окну и немного проветрите платье.
— Извините, — сказала я, мгновенно смутившись. — Это после прогулки верхом.
— Конечно, конечно, — успокоила она меня. — Но оставим это. Я уверена, платье можно будет выстирать.
Я стояла уже красная до корней волос.
— Не смейтесь надо мной, леди Кларенс, — попросила я. — Или хотите сказать, что мне не следовало приходить?
— О нет, — улыбнулась она. — Я всегда рада вас видеть, даже пахнущую как грум. Позвоните и попросите горничную принести еще чашку шоколада и присаживайтесь. Что привело вас в такую рань?
Я подождала, пока горничная принесет чашку, нальет в нее шоколад, подаст леди Кларенс утреннюю почту и затем выйдет. Только после этого я глубоко вздохнула и начала.
— Я пришла из-за Пери.
Голубые глаза леди Кларенс были ясны и безмятежны, как майское утро.
— Он не пришел сегодня домой? — холодно спросила она. — Он пьян? Или до сих пор играет в карты?
— Нет! — воскликнула я. — Утром я встретила его у входной двери. Он сам добрался домой, но он был мертвецки пьян.
Она кивнула и жестом попросила продолжать.
— Он пьет все больше и больше, — сказала я. — Он очень несчастлив. Я считаю, что жизнь в Лондоне не подходит ему. Пери необходимо какое-то занятие. Ведь он бездельничает целый день. Лишь к вечеру, совершив со мной небольшую прогулку, он куда-то отправляется, чтобы вернуться домой в совершенно невменяемом состоянии.
— Но это же абсолютно нормально, — удивилась леди Кларенс. — Он ведет обычную жизнь молодого джентльмена. А что бы вы от него хотели, Сара? Чтобы он ходил за плугом? Ткал пряжу?
— Я не знаю, — пожала я плечами. — Но когда он жил в Хаверинг-холле, он пил меньше. Такая жизнь делает его больным. Он худеет и бледнеет с каждым днем, леди Кларенс. Я видела в своей жизни людей, которых погубило пьянство. С Пери может случиться то же самое.
Она, казалось, слегка встревожилась.
— Но вы успеете обзавестись наследником, я надеюсь? — сказала она.
Я в изумлении уставилась на нее. Неужели она не шутит? Нет, она говорила совершенно серьезно.
— Что? — переспросила я.
— Нельзя говорить «что», — немедленно указала леди Кларенс.
— Прошу прощения, я хотела сказать: «Повторите, будьте любезны».
Она кивнула.
— Если Пери умрет, не оставив наследника, то Хаверинг-холл перейдет к младшему брату моего покойного мужа, офицеру флота ее величества, и мне останется маленький Дауэр-хаус, который представляет собой не что иное, как руины. А вам, Сара, придется поискать себе другого мужа, чтобы он управлял вашим имением, как вы того хотите.
После небольшой паузы я осмелилась заметить:
— Вы говорите так, словно совсем не любите Пери.
Леди Кларенс опустила глаза на вышитое покрывало на ее кровати.
— Едва ли это имеет какое-либо значение, — холодно сказала она.
— Но он ваш сын? — воскликнула я.
Она улыбнулась одними губами.
— Это также не имеет никакого значения, — продолжала она. — Когда Пери достигнет совершеннолетия, он будет распоряжаться моим состоянием. Конечно, я хотела бы, чтоб он не растратил его попусту, также я хотела бы, чтоб он был счастлив в браке. Разумеется, я не люблю его. Он — слабое, эгоистичное дитя, к тому же всего через несколько лет он будет моим хозяином. Да, я не люблю его.
— Он сказал мне, что вы любили Джорджа, — тихо проговорила я. — Он понял, что вы никогда не полюбите его так, как любили старшего сына.
Леди Кларенс пожала своими прекрасными белыми плечами, потом бросила взгляд на мое расстроенное лицо и улыбнулась.
— Мы с вами в чем-то похожи, Сара. Мы обе пришли к богатству совсем из другой жизни. И мы обе холодные женщины. Я думаю, ни одна из нас не позволила бы себе роскошь влюбиться в мужчину. Я хорошо отношусь ко всем моим детям. Я вижу их недостатки, но я люблю их. Я хорошо отношусь к вам. Я уважала и чтила моего мужа. Но я никогда не забывала, что я живу в мире, где женщин продают и покупают. Когда лорд Хаверинг умер — а я сознательно выбрала немолодого человека себе в супруги, — я поклялась, что никогда больше не выйду замуж. Я хочу быть свободна. И не зависеть от всякого рода хозяев.
Она помолчала и посмотрела на меня, словно проверяя, понимаю ли я ее.
— Именно по этой причине я хотела помочь вам освободиться от опеки мистера Фортескью. Ваш путь к свободе лежит через брак, Сара, через брак с такой тряпкой, как Пери. Если вы захотите удержать его от пьянства и пороков, живя в деревне, я думаю, вам это удастся. Если же вы решите избавиться от него, то дайте ему денег и он никогда не побеспокоит вас. И едва мое будущее перестанет вызывать у меня опасения, я тоже больше не побеспокою вас.
Тут леди Кларенс прервала себя и улыбнулась мне, но глаза ее были холодны как лед.
— Почему вы смотрите на меня как на какое-то чудовище, Сара? Вы думали, что я любящая мать? Что я обожаю Пери? И теперь вы в шоке?
— Не знаю, — слабо выговорила я. — Мне казалось, что люди становятся жестоки друг к другу, только когда бедны. А для того чтобы быть добрым, достаточно иметь деньги и заботиться о других. Я считала, что знать живет совершенно по-другому.
Леди Кларенс неожиданно рассмеялась своим журчащим музыкальным смехом.
— Нет, — откровенно ответила она. — Для этого у знати тоже недостаточно денег. Мы живем в мире, где деньги — мера всего. И сколько бы их ни было, их всегда мало.
— Я хотела бы увезти Пери в Хаверинг-холл, — твердо сказала я.
Леди Кларенс кивнула.
— Тогда вам придется выйти за него замуж. Я не могу оставить Лондон в разгар сезона, чтобы сопровождать вас туда, где вы будете жить на лоне природы, изображая пастушков.
Набрав полную грудь воздуха, я наконец решилась произнести самое главное:
— Прекрасно, тогда я намерена ускорить сроки свадьбы. Мы хотели бы пожениться, как только контракт будет подписан, и уехать в деревню.
Леди Кларенс улыбнулась.
— Если таково ваше желание, Сара, то я не буду отговаривать вас. Но имейте в виду, что жизнь в деревне так же жестока.
— Но не в Вайдекре, — с гордостью сказала я.
— Сейчас, возможно, — быстро согласилась она. — Но вы же сами хотите положить этому конец.
— Да, — неуверенно ответила я. — Хочу.
Она потянулась ко мне и потрепала меня по щеке.
— Не торопитесь, — попросила она. — Поговорите сначала с Пери. Если он согласен вернуться с вами в деревню и ускорить свадьбу, тогда и я не возражаю. Но оставьте ваши иллюзии относительно безмятежного Вайдекра, Сара, пока не узнаете побольше, как там управляют имением. Поймите, в Экре не делятся с вами вашей долей, а отбирают ее у вас. А вы отдаете им то, что принадлежит вам по праву.
— Да, — невольно согласилась я с ней.
— Они просто волки в овечьей шкуре, — тихо продолжала леди Кларенс. — Все их гуманные идеи оплачены из вашего кармана. Они играют с мистером Фортескью, они играют с вами. Вас просто дурачат, Сара.
Я даже ссутулилась. Вся моя вера в справедливость, торжествующую на моей земле, рухнула в одну минуту.
— Вы правы, леди Кларенс, — повторила я, на этот раз говоря твердо. — Я положу этому конец.
— Прекрасно, — весело ответила она. — А мне уже пора вставать. Мы приглашены на завтрак к леди Гилрой, вы не забыли? Я надену белое платье и белую саржевую шляпку. Вам же советую надеть свое темно-зеленое, хорошо? Ее дочь безнадежно бесцветное создание, и вы просто убьете ее наповал своей яркой внешностью. И не забудьте распустить волосы.
— Хорошо, леди Кларенс, — покорно согласилась я и пошла к двери.
Здесь я на минутку задержалась. Леди Кларенс обернулась ко мне, удивленно подняв брови.
— Вы все это уже давно обдумали? — спросила я. — Стало быть, планируете будущее каждого из нас?
Она выскользнула из-под одеяла и не торопясь подошла к своему туалетному столику. Сев перед зеркалом, она принялась пристально изучать свое отражение, одновременно разглаживая тонкую кожу под глазами. Только сетка морщинок в этом месте выдавала ее возраст.
— Да, — ответила она. — Когда маленький Джордж был жив, я много занималась им, чтобы он полностью находился в моей власти к тому времени, как вырастет. Но он умер. И мне пришлось делать то же самое с Пери.
Леди Кларенс вздохнула и, небрежно сняв ночной чепчик, бросила его на кровать.
— С Пери было легче по многим причинам. Он всегда был слабым, всего на свете боялся. Я могла управлять им. Единственное, что меня беспокоило, это то, что он попадет в руки какой-нибудь хитрой девки и она станет настраивать его против меня.
Тут ее глаза встретились с моими, и она улыбнулась.
— Я верю вам. Вы, Сара, так же холодны, как и я. Я поняла это, едва вас увидела. Когда Пери привел вас ко мне, я сказала себе: это она. Это та, которая обеспечит нам с Пери безбедное будущее.
— Вы запланировали наш брак с самого начала, — полуутвердительно спросила я.
— Да, — прозвучал ее уверенный ответ. — Это устроило бы нас всех. Пери не справиться с высокомерной знатной женой, она скрутила бы его в считаные дни. Мне нужна невестка, которой я могла бы доверять. А вам нужен кто-нибудь, кто помог бы вам взять власть над Вайдекром в свои руки и поддержал вас в борьбе с мистером Фортескью. Вам нужна семья.
— Все это звучит очень туманно, — заметила я.
— Только не подумайте, что я обманываю вас, — улыбнулась мне леди Кларенс. — Мне нечего скрывать. Если вы решите, выйдя замуж за Пери, навсегда увезти его в деревню, я не стану вам перечить. Все, что вы должны сделать для меня, это аккуратно выплачивать мое содержание и дать Хаверингу наследника. Остальное — ваше собственное дело.
— Я сегодня же отправлюсь к адвокатам, — заявила я.
— Если хотите, — безмятежно улыбнулась она, — пошлите к ним лакея с запиской. Но только, пожалуйста, переоденьтесь к завтраку и сделайте что-нибудь с этим ужасным запахом лошади.
Так как адвокаты назначили мне встречу на три часа пополудни, то я через камердинера послала Пери записку с просьбой спуститься в гостиную к этому времени. Когда мы с леди Кларенс вернулись после визита в гости, он уже сидел в библиотеке со свежей газетой в руках. Перед ним стояла нетронутая кружка эля. Леди Кларенс послала ему легкую улыбку и прошла в свою гостиную. Увидев ее, Пери тут же поднялся с места и подошел ко мне, улыбаясь и заговорщицки подмигивая.
— Я к твоим услугам, Сара, — сказал он. — Но у меня дьявольская головная боль. У тебя действительно что-нибудь важное? Будь я проклят, если смогу сегодня съездить с тобой на прогулку.
Я подошла к нему и потрогала его лоб. Он был горячим, словно Пери трепала лихорадка.
— Ты заболел? — спросила я.
— Да нет же, — ответил он. — Просто слишком много выпил сегодня. От этого у меня всегда начинается жар.
Действительно, его лицо горело, а волосы торчали в разные стороны.
— Ступай и приведи себя в порядок, — попросила я. — У нас сегодня назначена встреча с адвокатами. Я хочу ускорить день нашей свадьбы.
Он немедленно встревожился.
— А мама знает?
— Она сказала, что мы можем делать как захотим, — пожала я плечами. — Я намереваюсь вернуться в Хаверинг-холл или в Вайдекр. А она не хотела бы уезжать из Лондона. Городская жизнь вредна для тебя, Пери. Ты пьешь каждый вечер и по утрам бываешь болен. Нам нужно вернуться в деревню, где мы были счастливее.
— Но я и здесь достаточно счастлив, — запротестовал Пери. — Черт побери, Сара! Мы с тобой собираемся пожениться только для того, чтобы получить свои денежки, а совсем не для того, чтобы в разгар сезона отправляться скучать в деревню.
— Но ты плакал, — напомнила я ему. — И цеплялся за ограду, как ребенок. Светская жизнь убивает тебя, Пери. В Хаверинге ты был совершенно другим. Нам лучше вернуться домой.
Он явно заколебался, уголки рта опустились вниз.
— Вчерашний вечер был действительно ужасным, — признался он. — От этого бренди, которым напоили нас в клубе, мы все словно спятили.
— Дело не в бренди, — твердо стояла я на своем.
Пери поерзал на стуле и, наклонив голову набок, попытался мне очаровательно улыбнуться.
— Нам надо уехать, — еще раз повторила я.
— Мы можем ускорить свадьбу, но я останусь в городе, — внес он новое предложение.
Я покачала головой.
Тогда Пери скорчил недовольную гримаску, словно обиженный мальчуган.
— Как только мы поженимся, мы уедем в деревню, — твердила я. — И будем жить там, пока ты не бросишь пить. Тогда мы сможем вернуться обратно в Лондон. Если к тому времени ты не предпочтешь остаться в Хаверинг-холле насовсем.
Его лицо просветлело.
— Вполне возможно, — неожиданно согласился он. — Поскольку это будет уже мой собственный дом, я смогу приглашать гостей. Мы с моими друзьями будем устраивать охоту и вечеринки.
Пери уже забыл о своих возражениях, как ребенок, получивший новую игрушку.
— Ну ладно, я согласен. Если, конечно, мама не возражает.
— Она не возражает, — уверила я его. — А теперь ступай и умойся, пожалуйста, экипаж уже ждет.
Он сделал, как я его просила, и через полчаса мы уже были в конторе у своих поверенных. Я назначала встречу от имени Пери, и поэтому, когда мистер Ферсли встретил нас, его лицо выглядело несколько удивленным.
Я сообщила ему, что мы хотели бы подписать контракт и ускорить нашу свадьбу. При этих словах он прошел к себе и, вызвав клерка, попросил принести нужные бумаги. Слуга подал нам графин мадеры и стаканы. Пока я смаковала первые глотки, Пери проглотил уже три стакана и заметно оживился.
— Ну что ж, у нас почти все готово, — провозгласил мистер Ферсли. — Адвокаты со стороны вашего опекуна, мисс Лейси, тоже вполне справились со своим делом. Мы не решили пока только один вопрос: что будет с имением Вайдекр, если вы оба умрете без наследника?
Пери налил себе еще один стакан мадеры и, подойдя к окну, стал скучающе оглядывать улицу.
Мистер Ферсли поднял глаза и увидел, что я слушаю его очень внимательно.
— Это майорат, — объяснил он. — Особенность его заключается в том, что он наследуется ближайшим родственником семьи Лейси, независимо от того, будет ли тот мужского или женского пола.
Я понимающе кивнула.
— По правилам он должен перейти к семье вашего мужа, как часть вашего приданого. — Он смешно сложил пальцы пирамидкой, поставив локти на стол. — Но здесь случай совершенно особый.
Я ждала объяснений. Пока он хранил молчание, Пери отошел от окна и, делая вид, что не замечает моего укоризненного взгляда, налил себе еще один стакан.
— Условия наследования вашего имения, — продолжал адвокат, заглядывая в бумаги, — поставил Гарольд Лейси, ваш дедушка. Весьма солидный документ, — не преминул он отдать должное давно умершим коллегам. — Его пожелания выражены достаточно ясно. Поместье переходит к первенцу леди Лейси, независимо от его пола. И я не думаю, что возможна его передача семье Хаверинг в случае вашей смерти.
Неожиданно Пери решил вмешаться в разъяснения адвоката.
— Вы можете не беспокоиться, — сказал он, отмахиваясь от целого состояния одним движением стакана. — Мы согласны на это. Так сказала мама. Если наш первый ребенок будет мальчиком, он наследует оба имения. Если — девочкой, то она получит Вайдекр. Если у нас не будет детей, то Хаверинг отойдет нашим родственникам, а Вайдекр — родственникам Сары.
Мистер Ферсли даже мигнул, ошеломленный внезапным словоизлиянием Пери.
— Я бы предпочел, чтобы Вайдекр перешел в семью Хаверинг, как часть приданого мисс Лейси.
Внезапно я услышала странный поющий звук, который звучал во мне, когда я ехала в Вайдекр той темной одинокой ночью. Это было так, словно Вайдекр звал меня, звал обратно домой, туда, где полянки покрыты по утрам инеем, где будто горят пламенем осенние деревья, где красное солнце рано начинает клониться к закату. Он звал меня, словно хотел принадлежать только мне, и никому другому.
— Мы сделаем так, как велела мама, — упрямо сказал Пери. — Ты не возражаешь, Сара? Вайдекр наследуется нашим первенцем, а если у нас не будет детей, он возвратится в семью Лейси.
Я потрясла головой, чтобы прекратить этот странный звук. Было уже слишком поздно вдумываться в топкости контракта. Я хотела, чтобы мы уехали из Лондона, я хотела увезти Пери от клубов и игорных домов. Я хотела вернуться домой с деньгами, впредь ни от кого не зависеть и поступать так, как я захочу.
— Я согласна, — ответила я.
— Мы должны выпить за это! — счастливым голосом сказал Пери и налил нам всем еще по стакану. Я заметила, что его руки совсем не дрожат. — А адвокаты мистера Фор… Фортескью согласны? — Его речь потеряла, однако, свою гладкость.
— Полагаю, что да. — Мистер Ферсли опять сложил пальцы пирамидкой. — Решение вполне разумное. Им пришлось бы разрушать майорат, если мы бы заупрямились.
— Я рад, — сказал Пери. — Когда будут готовы бумаги?
— Как только их подготовит сторона опекуна, — прозвучал уверенный ответ.
— А у кого будут храниться документы? — поинтересовался Пери. — Я хотел бы иметь их у себя. Их можно использовать как залог. Разумеется, это абсолютно безопасно.
Мистер Ферсли выглядел так, будто услышал что-то неприличное.
— Я не стану даже обращаться с такой просьбой к мистеру Фортескью, до тех пор пока не состоится свадьба, — серьезно сказал он. — Разрешите мне предупредить вас, лорд Перегрин, что вы ни в коем случае не должны использовать документы на землю в качестве заклада. Подумайте, что произойдет, если они попадут в плохие руки…
— О, разумеется! — улыбнулся Пери. — Ни в коем случае. Наши дела пока не так уж плохи.
Мистер Ферсли позволил себе тонко улыбнуться.
— Конечно, милорд.
Пери открыл для меня дверь, и мистер Ферсли попрощался с нами.
— Знаешь, что я подумал? — возбужденно обратился ко мне Пери. — Если бы эти крючкотворы не стремились затянуть дело, мы смогли бы пожениться прямо сегодня.
Я кивнула.
— Пожалуй, я схожу к викарию, — со внезапной решимостью произнес Пери. — Высади меня у церкви, Сара, и я загляну к ректору, или викарию, или кто он там. Ты же сама хотела спокойной свадьбы. Я спрошу у него, когда мы можем пожениться.
Я помолчала, прислушиваясь к вновь возникшему в моей голове поющему звуку. Он словно предупреждал меня о грозящей опасности. Как ни трясла я головой, я не могла избавиться от него.
— Что с тобой? — спросил Пери.
— Ничего особенного. Да, мы могли бы пожениться, не откладывая. Я хочу домой. Как можно скорее.
— Но ты пропустишь все рождественские балы, — предупредил он меня.
Я безразлично улыбнулась.
— Меня совсем это не волнует, Пери. Гораздо лучше провести Рождество в Вайдекре.
— Хорошо, я поговорю с викарием. Скажи, пожалуйста, у тебя нет с собой денег, Сара? — спросил он неожиданно, уже собираясь выйти из экипажа. — Я немного задолжал одному джентльмену за вчерашний проигрыш.
Открыв ридикюль, я увидела там пару золотых соверенов, которыми собиралась заплатить портнихе.
— Вот, возьми. — И я протянула их Пери.
В этот момент я вдруг вспомнила то время в моей жизни, когда деньги трудно доставались и медленно тратились. Я вспомнила, как попрошайничал отец, как за один пенни я должна была скакать на неоседланной лошади. Я вспомнила Данди, танцевавшую с поднятыми юбками, шарившую по чужим карманам или притворявшуюся, что мы потерялись на улице. Но это было уже очень давно. Сейчас я легко расставалась с деньгами, так как забыла, как они достаются.
— Ты — прелесть! — с чувством произнес Пери и выпрыгнул из экипажа. — Передай, пожалуйста, маме, что я не вернусь к обеду.
Я кивнула и махнула ему рукой. В этот день Пери впервые попросил у меня денег.
