БЕЙТ-АГИОН,ИИЕРУСАЛИМ, ОФИЦИАЛЬНАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА ИЗРАИЛЯ

Генерал-лейтенант «Моссад» Аддис Шамни терпеливо сидел в мягком кресле у входа в кабинет премьер-министра. Он чувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что его провели через задний вход в резиденцию, чтобы не попадаться на глаза репортерам и протестующим, которые постоянно находились на углу улиц Бальфура и Смоленскина. Шамни поудобнее уселся в кресте, которое словно проглотило его целиком.

– Генерал, премьер-министр готов вас принять, – сообщила строгая на вид секретарша, которая вышла из кабинета и придержала раздвижные двери для Аддиса.

Шамни поправил гражданскую спортивную куртку и простую голубую рубашку, которую он надел вместо своей обычной военной формы, и зашел в кабинет самого влиятельного человека на Среднем Востоке. Генерал увидел, как премьер-министр сидит за столом, опустив голову, и что-то быстро пишет, держа нос всего в нескольких дюймах от бумаги. Аддис по привычке встал в положение смирно.

– Расслабьтесь, генерал, я знаю, как вы ненавидите покидать свое логово в Тель-Авиве, но здесь вас никто не пристрелит за то, что вы ведете себя не как солдат, – произнес шестидесятивосьмилетний человек в очках и наконец прекратил писать на достаточно долгое время, чтобы взглянуть на посетителя, которого он знал более тридцати лет. Они участвовали в одной кампании в ходе войны в 1973 году и с тех пор сохранили близкие отношения. – Кроме того, твоя военная подготовка тут особо не нужна, потому что если в резиденцию кто-то проникнет, он сначала постарается добраться до меня, и у тебя будет время улизнуть.

Генерал, наконец, увидел улыбку, которую он знал с семидесятых годов, и все-таки расслабился.

– Так проблемы в Риме ушли из-под нашего контроля, да? – прямо спросил премьер-министр и продолжил писать.

– Должен сказать, что я не ожидал, что эта пожилая леди сможет нас так провести, – признался Шамни.

– Не нас, генерал, – сказал его собеседник, подняв голову. На этот раз он не улыбался. – А «Моссад». Твой «Моссад». Агентство, которое я отдал в твои способные руки как раз на случай подобных ситуаций. Поколение за поколением нам передавалась эта кастрюля с дерьмом, и наш долг – сделать так, чтобы она осталась закрытой крышкой. – Он бросил ручку, которой писал, на бумагу, лежавшую на столе. – Как им удалось проникнуть в «Моссад», Адди?

– Не то чтобы предыдущее правительство сообщило нам подробности этой неразберихи. Мы и понятия не имели, насколько умна эта старая ведьма на самом деле.

– Ну, думаю, что сегодня ты получил хороший урок, не так ли, генерал?

– Как ей удалось проникнуть через нашу защиту и проверки культурного наследия, я понятия не имею.

– Эта майор Мика Сороцкин – думаешь, она в курсе продажи народного наследия?

– Мы знаем только то, что мы начали проверку ватиканского архива, и поэтому начали всплывать артефакты, которые могли появиться только оттуда, где, как мы знаем, они находятся. Так уж сложилось, что майор Сороцкин была лучшим экспертом по древним артефактам, о котором нам на тот момент было известно. То, что она столкнулась с американским агентом и с тем, что он обнаружил, было простой удачей и на самом деле обычным совпадением.

– То есть мы, возможно, проиграли простому случаю? Если информация об этом попадет в СМИ и местонахождение храма будет раскрыто, нам придется пойти на крайние меры. Понятно?

– Я умолял об этом с тех пор, как узнал о проекте «Рамзес». Если о нем станет известно, в этой стране не будет мира еще тысячу лет. Теперь это вопрос национальной безопасности. Давай разберемся с этим беспорядком раз и навсегда. Земля больше не находится под защитой. Кто-то распродает артефакты – видимо, для того, чтобы финансировать этот конгломерат, строящийся под землями, о которых идет речь. Предлагаю немедленно отправить туда «Сайерет» и сровнять этот храм с землей.

Премьер-министр медленно отодвинул свое большое кресло назад, а затем повернулся и посмотрел на не горящий камин. Он глубоко вздохнул и засунул руки в карманы брюк.

– Не очень хорошо будет выглядеть в вечерних новостях, которые будет смотреть наш народ, если мы вторгнемся в суверенное государство, потому что их правительство продает свои собственные защищенные земли. Нет, генерал Шамни, нужно попытаться выяснить, играет ли эта старая цыганка картами, о наличии которых в колоде мы сначала не знали. Если они решили распродать свои сокровища, чтобы наконец по-настоящему обогатиться, тогда мы будем действовать. А пока нам нужно понять, что именно происходит, и я боюсь, что этот твой подполковник Бен-Невин серьезно нам помешал. – Премьер-министр повернулся и посмотрел на генерала. – Если он узнает, откуда на самом деле эта майор Сороцкин, вся тайна раскроется. Он тот еще негодяй, и за ним нужно присматривать. Этот человек и маньяки из кнессета, на которых он работает, погубят эту страну быстрее, чем любой палестинский мятеж. Я ясно выразился, генерал?

– Да, сэр, думаю, что если мы подождем, то он сам придет к нам. А сейчас мне нужно успеть на самолет. Мы должны выяснить, кто властвует в этих горах и правда ли они решили обогатиться.

– Я отправлю в эту страну «Сайерет». Они будут в вашем распоряжении, если понадобятся.

– Спасибо, господин премьер-министр.

– Дружище?

– Сэр?

– Ты когда-нибудь думал о нас? То есть о том, что мы с тобой несем ответственность за уничтожение всего, что дорого нашему народу? Разрушение величайших сокровищ в истории еврейского народа должно быть тяжелейшим из грехов.

Генерал сочувствовал своему другу и ответил так, как только и мог ответить старый солдат:

– Если это означает спасение тысяч жизней от предательства фанатиков, в которых превратились некоторые люди в нашей стране, я готов весь Карпатский горный хребет им на уши натянуть. Я люблю свой народ и свою страну и не позволю, чтобы прогресс, которого мы добились за последние несколько лет, был уничтожен древней историей, которая никогда не повлияет на наше положение в мире.

– Тогда позаботься об этом, дружище. Узнай, повернулась ли старая цыганка против народа. Если да, уничтожь все. – Премьер-министр задержал взгляд на Шамни. – Все, генерал, и если иеддиты окажут сопротивление…

– Не говори это, Моше, никогда не говори это вслух. Я знаю, что мне придется сделать.

КОМПЛЕКС ГРУППЫ «СОБЫТИЕ», ВОЕННО-ВОЗДУШНАЯ БАЗА «НЕЛЛИС», НЕВАДА

Все в ячейке молчали и внимательно смотрели на женщину, которой, по словам Джека, было далеко за восемьдесят и которая была той самой девушкой, которую Элис встретила в 1946 году в Гонконге.

– Если это та же самая женщина, я уволю своего представителя «Эйвон», – заявила Гамильтон, медленно опускаясь на стул, а Сара положила свою ладонь на ее руку и улыбнулась.

– Ну, мне кажется, полковник, что проблема в том, что вы не можете этого доказать, и президенту покажется, что тут все притянуто за уши, – сказал Найлз, глядя на удрученную фигуру Элис. – Поэтому, здесь в дело вступаешь ты, Пит. Я хочу, чтобы вы с Чарли провернули кое-какую работу, и мне нужно, чтобы вы сделали ее сейчас. – Комптон еще раз посмотрел на миссис Гамильтон. – Нам нужно, чтобы вы сделали ее сейчас, – поправился он и увидел, что эти слова помогли, потому что Элис медленно кивнула головой.

Элленшоу и Голдинг подняли головы с возобновленным энтузиазмом. Похоже, они были не в том вонючем подвале, в котором думали, что оказались.

– Мне нужна вся информация, которую вы сможете раскопать обо всем этом регионе, – продолжал директор. – Мифы, легенды, факты, слухи… Я хочу как можно больше узнать о людях, которые живут на перевале Патинаш. Чарли, ты займешься зоологическим аспектом исследования. Я хочу знать, есть ли вероятность, что это животное могло существовать и какого черта эволюция сделала его именно таким. Если это животное эволюционировало таким образом, я хочу знать почему. Пит, на тебе земля – история, кому она принадлежит.

Оба мужчины кивнули, параллельно записывая свое задание. Найлз посмотрел на Коллинза, и этот его взгляд без слов говорил, что у всего есть предел. Комптон хотел помочь ученым, но ему была нужна встречная помощь, они должны были встретиться посередине.

– Полковник, соберите команду и узнайте все, что сможете: почему, черт побери, «Моссад» так интересует деятельность нашего агента и почему они даже попытались убить его из-за этой информации. Животные, регион, все, с чем связана Элис. Еще мне нужно, чтобы вы выследили подполковника Бен-Невина и передали его в ФРБ и Интерпол. Нам не нужно, чтобы этот предатель оказался где-то рядом с тем местом, куда нам, возможно, придется отправиться.

Все в ячейке вздохнули с облегчением, услышав слова «придется отправиться».

– Хорошо, миссис Гамильтон, ваше желание исполнилось, – добавил Найлз. – Мы готовы и начинаем работу по вашему делу.

– То есть вы объявляете… – начала говорить Элис, вставая со своего стула и глядя на директора.

– Чрезвычайное происшествие. По моему мнению, вы выполнили минимальные требования для этого, и я позабочусь, чтобы президент согласился с этим. Не думаю, что это будет сложно, после того как я скажу ему об интересе израильского правительства к Румынии и тем, кто там живет. Ладно, мы начнем работу, как только Чарли и Пит достанут нужную нам информацию. Приступайте. Вирджиния, полковник Коллинз и Элис, пожалуйста, зайдите ко мне в офис – у нас, возможно, есть кое-что, что поможет связать улики воедино.

Джек, Вирджиния Поллок и Элис Гамильтон сидели на трех стульях и смотрели на директора. Найлз тоже посмотрел на каждого из них по очереди и покачал головой.

– Я получил этот рапорт за пять минут до того, как полковник вызвал меня в ячейку. – Он передал Коллинзу через стол лист бумаги. – Возможно, это одна из причин, почему все так беспокоятся об агентах «Моссад» и их перебежчиках и кротах.

– Что это? – просил Джек, передавая фотографию Элис, которая внимательно разглядывала изображенный на ней предмет.

– Это мадианитянская керамика, – сказала Гамильтон, – и не просто осколки, а целый сосуд. Целиком подобные сосуды не находили никогда.

– Что за мадианитяне? – спросила Вирджиния.

– Элис? – поторопил рассказчицу Найлз, которому не терпелось скорее услышать, в чем значимость этой фотографии.

Миссис Гамильтон улыбнулась, глядя на цветную фотографию сосуда, украшенного прямыми тонкими полосками.

– Библеисты полагают, что мадианитяне жили на Аравийском полуострове или, возможно, на территории современного Судана. У них Моисей провел сорок лет добровольного изгнания, скрываясь от преследований египтян. Он женился на дочери местного старейшины, затем предположительно вернулся в Египет, а остальное вы знаете.

– И это важно, потому что… – продолжила расспросы Поллок, научный склад ума которой не давал ей покоя, пока какие-то вопросы оставались без ответа.

– Вот почему, – сказал Комптон, показывая еще несколько фотографий керамики и небольших золотых изделий, выполненных в египетском стиле. Перед объективом фотографа блестели золотые скарабеи, небольшие статуэтки богов и даже несколько образцов оружия бронзового века.

– Откуда все это взялось? – спросила Элис. – Таких предметов никогда не находили на раскопках и в таком идеальном состоянии. Это, должно быть, копии.

– Они были проданы с аукциона пять лет назад. Еще множество подобных вещей было доставлено из Кельна на аукцион через компанию «Перри Дайтерман и Ассошиейтс Лимитед». К настоящему моменту больше двухсот фунтов золота и артефактов было продано неприглядным дельцам из Восточной Европы. Только за эти шесть предметов было выручено почти семьдесят восемь миллионов долларов.

В кабинете воцарилось молчание.

– Именно поэтому я принял приглашение Джека присоединиться к вашему собранию в ячейке. Пограничный патруль в Чешской Республике изъял эти вещи у гражданина России. Когда они нашли их в багажнике его машины, там даже был чек на покупку. А когда этого подозрительного типа допросили, выяснилось, что он сделал самую высокую ставку на дощечку с молитвами, датированную по углеродному анализу тысяча пятьсот пятьдесят седьмым годом до нашей эры. Дамы и господа, ни одного предмета подобной хрупкости не было найдено в целости. В наших ячейках нет ничего, отдаленно сравнимого с этим артефактом. Единственная причина, по которой «Европа» прислала мне этот отчет, в том, что Элис запустила поиск по ключевому слову двадцать лет назад. А теперь все эти вещи начали появляться в самых неожиданных местах. – Найлз махнул рукой над фотографиями. – Кто-то неожиданно решил распродать самую выдающуюся в мире коллекцию египетских артефактов? Или перед нами предметы, давно считавшиеся утраченными, а теперь начавшие чудесным образом появляться перед участниками аукционов?

– Хороший вопрос, – сказала Поллок.

Комптон покачал головой.

– Это еще не все. Посмотрите на это.

Он протянул Вирджинии фотографию покрупнее. Это было полное одеяние, узор и цвет которого полностью совпадал с узором и цветом образцов ткани, которые Элис нашла в Карпатских горах.

– Похоже на безразмерную накидку от дождя, – сказал Джек, глядя на фотографию.

– Датированную по методу углеродного аназиза тысяча пятьсот двадцать первым годом плюс-минус десять лет, причем подлинность подтверждена Каирским университетом, – сообщил Комптон. – Она ушла с аукциона за сто двадцать пять миллионов долларов. Это, дамы и господа, то, что мир никогда не смог бы оценить – узор принадлежит тому исчезнувшему колену Израилеву, о котором все здесь постоянно говорят. Это одеяние племени Иедды.

– Возможно, узор немного отличается, – заметила Гамильтон, поднимая фотографию и внимательно вглядываясь в нее. – Что это за мелкий узор внутри красной полосы? – спросила она.

Найлз улыбнулся и протянул ей лупу. Он мог попросить «Европу» увеличить фотографию, но ему нравился старомодный практический подход, особенно когда дело касалось Элис Гамильтон.

Все увидели, как Элис замерла и отвела взгляд в угол кабинета Найлза. Фотография выскользнула из ее руки. Джек поднял ее и забрал лупу из сжатой руки пожилой женщины. Взяв лупу, он внимательно вгляделся в снимок, но в первый момент ничего не увидел. Однако затем его натренированный глаз заметил то, что так шокировало Элис. В полосу было вплетено изображение, которого там не должно было быть. Это было изображение собачьей головы.

– Египетский бог Анубис? – спросил Коллинз, опуская лупу и передавая ее Вирджинии.

– Нет, это не Анубис, – сказала Гамильтон, глядя на Комптона, который все еще стоял за своим столом. – Еще одно совпадение, Джек? Иеддиты, племя, о котором за всю историю не знал никто, кроме древних евреев? А теперь еще одеяние с изображением головы животного? Это волк, Джек… Один из моих волков. Это гораздо важнее, чем просто артефакт, принадлежавший одному из исчезнувших колен. Это может изменить историю не только Исхода, но и всего мира.

Найлз резко выпрямился на своем стуле. Он посмотрел сначала на Элис, а затем на Коллинза.

– Как близкий советник президента я имею право доступа к Совету национальной безопасности и протоколам их заседаний с президентом. Я нашел это случайно. Кажется, у нас было небольшое передвижение войск с Ближнего Востока на север. Спецотряд, о котором вы, возможно, знаете что-то, полковник. Кажется, Тель-Авив немного беспокоит что-то в этом регионе, и АНБ получило приказ о мобилизации и выступлении. Понял, о каком отряде идет речь, Джек? – спросил директор.

– «Сайерет», – сказал Коллинз и глубоко вздохнул. – Если эти ребята куда-то отправились, то в этом месте скоро начнется кровавая баня. Эти люди – убийцы. Это их работа.

– Можешь объяснить подробнее, Джек? – спросила Элис.

– Нет. Все данные о деятельности отряда «Сайерет» строго засекречены, – покачал головой полковник. – Это лучшие солдаты израильской армии, лучшие мужчины этой страны. Они идут туда, куда им скажут, делают то, что им скажут, и убивают всех, кто оказывается у них на пути. Если они туда отправились, для этого есть причина.

– Ну, президент был введен в курс дела, благодаря интуиции Элис, – сказал Комптон. – В сочетании с нашими проблемами в Риме, связанными с «Моссад», и теперь этими передвижениями подразделения, которое используется, только если необходимо надрать задницу врагам Израиля, не привлекая лишнего внимания… И теперь у нас есть служебная записка от нашего Государственного департамента, которую почти никто не читал, о том, что египетский министр по делам древности и их внешнеполитическое ведомство подали жалобу против Румынии за кражу египетских артефактов. Продажа этих артефактов была отслежена до брокера, имя которого было указано мелким шрифтом где-то в договоре купли-продажи, российского гражданина, который, как оказалось, как раз сейчас открывает один из самых роскошных отелей-казино в Восточной Европе, стоимостью в районе двух с половиной миллиардов долларов. Удивительная сумма для человека, про которого в КГБ говорили, что он никогда не играл серьезной роли в российской организованной преступности.

– Только этого должно… – подало голос Элис.

Найлз поднял руку, чтобы пресечь ее жалобу.

– Короче говоря, президент дал мне карт бланш на начало операции. О чрезвычайном происшествии уже было объявлено, цель – Южные Карпаты, регион, известный, как перевал Патинаш.

Гамильтон опустила голову, а затем вдруг посмотрела на директора.

– Да, Элис, ты возглавишь операцию, – кивнул он. – Это твое последнее чрезвычайное происшествие, поэтому постарайся, чтобы все прошло успешно, иначе сенатор не простит тебе этого, когда вы встретитесь. А ты знаешь, что он за тобой наблюдает.

Все присутствующие посмотрели в ту сторону, куда смотрел Найлз. Это был новый портрет маслом бывшего директора Гаррисона Ли, который висел рядом с портретом Авраама Линкольна и хмурился на них из позолоченной рамы.

Все они встали для того, чтобы начать сложный процесс перевода отдела 56–56 в режим чрезвычайного происшествия, нужно было запустить начальные фазы выполнения плана в каждом подразделении подземного комплекса. Все сотрудники теперь находились в полной готовности к возможному переломному моменту в истории человечества. Именно для этого и был создан отдел 56–56 – для распознавания этой исторической перемены и решения сопутствующих проблем.

Элис задержалась в кабинете с Найлзом, засмотревшись на портрет, который был ей ужасно противен. Не из-за сердитого взгляда, который, по общему мнению, выражал всю сущность Гаррисона Ли, а из-за того, что она знала: ее любимый ненавидел все, связанное с увековечиванием его самого или его работы в группе.

– Думаю, это твое. – Директор протянул ей толстую папку, над которой она работала почти полвека.

– Спасибо, Найлз. – Гамильтон положила руку ему на грудь и дважды похлопала по ней, а затем направилась к двойным дверям.

Комптон засунул руки в карманы и подошел к большому портрету. Он посмотрел на старого друга и наставника и покачал головой.

– Времена меняются, дружище.