Часть вторая
ТОЧКА ОПОРЫ
Глава 1
В корреспондентскую комнату вошел Крикаль – народ отпрянул от телевизора.
На экране Хакамада давала интервью.
Стас как-то тупо и задумчиво оглядел пространство.
Узрел Марину, наставил палец:
– За опоздание – выговор! Это раз.
– Вопросов нет...
Взгляд Крикаля зацепился за экран – там женщина в очках зачитывала условия террористов: «Прекратить войну в Чечне, вывести войска... Хватит нам войн!»
– Вот сволочи! – зло и весело возмутился Крикаль. – Это что за барышня? Кто такая?
– Заложницу отпустили, врачиху, – пояснила Марина.
– Мне нужна реакция простых граждан, – сказал ей Крикаль. – С улиц, с митингов... Короче, общественное мнение. Разных слоев населения. Гнев, возмущение, осуждение. Жестко, без всяких слюней. – Посмотрел на Надежду: – А ты зайди ко мне в опочивальню.
И удалился.
– Кажется, господин назначил тебя любимой женой, – заключила Марина. – Потом расскажешь.
– Я у него всегда любимая, – бесцветно вздохнула Надежда.
* * *
Илья проводил взглядом Игоря Александровича, бесцельно потоптался на месте, после чего решительно направился к своей машине.
Водитель мирно спал на заднем сиденье.
Илья сам сел за руль, запустил двигатель. Джип оказался зажатым с двух сторон.
Он сдал назад, сдвинул бампером какую-то иномарку, затем проделал то же самое с передней и под вой сигнализации помчался по улице.
Крикаль варил кофе.
– Присядь, потолкуем, – бросил он. – Кофе будешь?
– Буду, – кивнула Надежда. – Видел, Хакамада входила в театральный центр?
– Видел.
– Значит, чеченцы разговаривают с женщинами.
– Она не женщина – политик. Причем определенной направленности.
– Нет, Стас, она женщина...
Крикаль не захотел спорить.
– У тебя сохранился исходный материал по «Норд-Осту»? Ты там сюжет снимала...
– Сохранился, надо поискать.
– Принесешь его мне, – распорядился он. – Силовики затребовали. Представляешь, оказывается, нет видеосъемки зрительного зала. А им зачем-то понадобилась.
– И все? – после паузы спросила Надежда.
Крикаль поставил перед ней кружку с кофе и сахар.
– Неужели ты и в самом деле считаешь, я послал Ивана в «Норд-Ост»?
– Нет, не считаю.
– На меня сейчас всех собак вешают, – пожаловался он. – Положение дурацкое. Конечно, мне надо было остановить. Но ты же его знаешь.
– Знаю...
– Все из-за этого заявления! Черт меня дернул его зарегистрировать! Именно в этот день. – Он отпил кофе – обжегся. – Теперь дело представляют так, будто я вынуждал его уволиться. Со свету сживал! И потому погнал на Дубровку... Служебную проверку начали...
– Ты зачем меня звал, Стас? – отстраненно спросила Надежда.
Он будто не услышал, занятый своими мыслями.
– Да, у нас были разногласия... Просто разный подход к проблеме. Он вообще считал – война кончилась. А мы будто нагнетаем страсти, терроризируем зрителя ужасами, чтобы удерживать рейтинг. Ну хочешь, я тебе даже перескажу наш последний разговор? Дословно?
– Не хочу.
Зазвонил телефон – Крикаль поднял и бросил трубку.
– Верно, я посылал его! Но не в само здание, а только снять общий план, ситуацию. Беспалый отлично знал, что делать! И велел взять съемочную группу! Он не взял, пошел один, с любительской камерой.
– Мне нужно подтвердить твою невиновность?
– А потом мы с ним говорили по телефону, – настойчиво продолжал Крикаль. – И у нас был нормальный, деловой разговор. Кстати, я записал его на диктофон, чтобы дать потом в эфир.
– Почему же не дал?
Это он услышал.
– Надь, ты соображаешь? Я бы сдал его таким образом! Террористы отсматривают передачи. В общем, силовики записи у меня отняли.
– Тогда тебе нечего бояться проверок.
– Я их не боюсь, – отмахнулся Стас. – Пошли они в задницу! Не в этом дело.
– В чем?
– Прости, я вчера погорячился, – вдруг сдержанно повинился он. – Там, на Дубровке... Меня просто все достали.
– Ничего не понимаю.
– Понимаешь! Ты все понимаешь. Поэтому к тебе и пришла Варвара.
– Ах вот ты о чем...
– Что она рассказала? Только не темни.
– В общем-то все, Стас, – призналась Надежда. – И мне многое стало понятно.
– Например?
– Например, зачем ты отправил меня с Иваном в Североморск. Делать цикл передач о гибели русского флота. И потом всячески поощрял наши отношения. Ты же хотел, чтоб они с Варварой развелись. Скажешь «нет»?
– Скажу «да».
– Какая изощренная месть!
– Это не месть! – вдруг выкрикнул он. – Не смей так думать!
– Почему ты кричишь?
Он в очередной раз прервал телефонный звонок.
– Прости! Потому что это неправда. Я не мстил ему. Даже взял на работу в свою редакцию. Да, я хотел их развести! Потому что Иван никогда не любил Варвару. Это я тебе говорю! Успокойся, и тебя он не любил! Просто ему было так комфортно – жена, любовница... Не обижайся, это так!.. Одного не могу понять: за что вы-то его любили? Ну что в нем было такого, отчего можно убежать чуть ли не со свадьбы? Потом рожать от него детей? Или ждать пять лет, как ты? Можешь объяснить?
– Могу.
– Ну? Так и как же вы делаете выбор? По каким признакам? Женская интуиция? Особое поведение? Запах какого-нибудь фермента? В чем отличие?
Надежда чуть съежилась и подняла глаза.
– В том, что ты здесь, а он – там.
Крикаль вскочил, хотел что-то сказать, но молча сел опять, положив руки на стол.
– Ты его не посылал, – добавила она. – Я верю, он пошел сам, добровольно.
– Хорошо, что ты веришь...
– Все равно Варвара будет думать...
– Вот этого я и боюсь! – Он снова вскочил, с отвращением раздавил сигарету в пепельнице. – Мне перед ней все равно отвечать придется...
Она вдруг насторожилась.
– А почему ты говоришь о нем... в прошедшем времени?
Крикаль сгорбился.
– Два часа назад он звонил в последний раз...
– В крайний!
– Дай бог, чтоб в крайний! Поздравь, говорит, сын родился. И опять сказал: «Война кончилась». То ли издевался, то ли... Не знаю! А потом автоматная очередь... Сижу теперь, жду звонка... А у Варвары в самом деле родился сын?
И тут по новой зазвонил городской телефон...
Илья торопливо ходил по своему кабинету с трубкой возле уха, чего-то ждал и нервничал.
Наконец трубку сняли, откликнулись – он оживился.
– Здравствуйте! Станислав? Господин Крикаль? Это Илья Сердюк, «Фатум-пресс». Вы меня простите за некорректное поведение. Надеюсь, понимаете ситуацию... Да, еще раз простите. Скажите, Надежда Петрова сегодня на работе? Уф, гора с плеч! Мы не расстались, мы растерялись ночью на Дубровке. Да... Спасибо за совет! Всего доброго! Урод, – заключил он, бросая трубку.
Дверь отворилась, и в кабинет вошел старый чекист. Вежливо кивнул, пожал протянутую ему руку и сел за приставной стол, положив перед собой блокнот и ручку.
– Я пригласил вас, чтобы посоветоваться, – сообщил Илья, усаживаясь напротив него.
– Слушаю вас. – Чекист поправил фишку в ухе.
– Как это у вас называется? Вводная... Так вот, вводная задача следующая. В здании театрального центра находится человек...
– Кто он?
– Это имеет значение?
– Разумеется, Илья Николаевич.
– Журналист...
– Не тот, что... приходил к вам?
– Тот... Он ранен в ногу... Как его можно достать оттуда? Давайте рассмотрим все возможные варианты.
– Пока власти не начнут диалога с террористами, – отчеканил полковник, – вариантов нет.
– А сами мы не можем... вступить в диалог? По телефону, например? Я нашел номера директора центра, билетной кассы и вахты. Один из трех все равно ответит. И мы выйдем на связь с террористами.
– Этого делать нельзя, Илья Николаевич.
– Почему?
– Сейчас в этом направлении работают специальные службы силовых структур. Мы можем помешать, а то и вовсе испортить дело.
– А если не работают?
– Такого не может быть, Илья Николаевич. Я уверен, контакт с боевиками уже установлен и требования их известны.
– Почему нет результатов? Почему ничего не сообщают?
– Об этом никогда не сообщают. Это специфическая оперативная работа. Ее не видно, не слышно. Своеобразная торговля. Специалисты сейчас изучают и растаскивают ситуацию. На составляющие...
– Хорошо, но ведь есть возможность незаметно проникнуть в здание. Например, через теплосети, колодцы.
– Наверное, есть, – мягко согласился чекист. – Но сейчас все коммуникации под контролем силовиков.
Илья прошелся по кабинету.
– Неужели ничего нельзя сделать? У вас же сохранились связи? Личные?
– Да.
– Ну так используйте! Постарайтесь хотя бы выяснить обстановку!
Он и глазом не моргнул.
– Я не имею права вмешиваться в операции спецслужб.
– За что я вам плачу такие деньги? – опешил Илья. – Когда потребовалось сделать что-то конкретное, вы ничего не можете!
– Извините, Илья Николаевич, – с профессиональной выдержкой проговорил тот. – Я исполняю свои обязанности, определенные договором и вашей инструкцией. Освобождать заложников не входит в мою компетенцию.
– Это форс-мажорные обстоятельства, полковник!
– Да, безусловно. Но они не связаны с издательским домом «Фатум-пресс».
Илья повалился в кресло.
– Идите вон!
Надежда бежала по коридору от Крикаля, когда позвонила Рита.
– Надежда, нам нужно срочно встретиться! – серьезно заявила она. – Я придумала. Я все придумала!
– Что придумала?
– Как можно победить террористов!
– Ты бы лучше думала о маме! И о своем братике!
– Не нужно разговаривать со мной, как с ребенком, – вдруг отрезала девочка. – Спускайтесь, я стою возле вашего корпуса.
Надежда даже не нашлась что ответить, остановилась и выключила телефон. Потом заскочила в корреспондентскую, накинула плащ, прихватила сумочку и побежала к лифту.
Укрывшись зонтиком, Рита разгуливала по площадке возле крыльца, на плечике ремешок изящной сумочки, туфельки на каблучках – эдакая маленькая женщина...
– Нас никто не должен слышать, – предупредила она и, взяв Надежду под руку, повела в сторону, к мокрым скамейкам. – Это тайна. Если нас подслушают террористы, ничего не получится.
Все это напоминало сейчас неуместную детскую игру и очень раздражало Надежду.
– Хорошо, говори, – поторопила она. – У меня мало времени.
– Это секрет государственной важности.
– Понимаю, говори...
– Если бы мой папа не попал в заложники, я бы ничего не придумала, – шепотом заговорила она. – Но когда оказываешься в безвыходном положении, приходят самые оригинальные решения.
– Ну, и что ты придумала?
– Театральный центр заминирован, правильно? Никакой штурм невозможен. Они сразу взорвут здание.
– Я это знаю, знаю, – теряла терпение Надежда. – Что нужно сделать?
Девочка встала на скамейку, чтоб быть вровень с Надеждой, укрыла ее зонтиком и зашептала в ухо:
– Нужно взять усыпляющий газ и пустить его в «Норд-Ост». Какой-нибудь нервно-паралитический, чтоб подействовал мгновенно. Я смотрела в Интернете, такие газы есть...
Надежда чуть отпрянула и поежилась от ее слов. Глаза Риты блестели, однако внешне она была совершенно невозмутимой.
– Ну и что дальше?
– Потом нужно обезвредить террористов и освободить заложников.
– Как обезвредить?
– Войти туда в противогазах и всех схватить. Или уничтожить.
– Ты думаешь, этого уже не придумали? Не догадались?
– Нам это неизвестно, – жестко произнесла Рита. – Поэтому вы должны рассказать про мой план президенту. Или директору ФСБ.
– Как же я им расскажу? Это невозможно!
– Я все придумала. Вы пойдете брать у них интервью.
– Как? Думаешь, так просто, пришел и взял...
– Мама позвонит Крикалю, – не моргнув глазом продолжала она. – И попросит, чтобы он устроил пресс-конференцию. Крикаль сделает для мамы все, что она ни попросит.
– Почему ты так решила?
– Я слышала все, что говорила вам мама, – преспокойно сообщила девочка. – От меня не надо ничего скрывать. Папа, например, не позволял себе этого. И скрыл только то, что я дочь Крикаля.
– Рита?
– Не надо меня обманывать, Надежда, – жестом остановила она. – Ну и что, если я биологическая дочь другого мужчины? Папа у меня один, и я хочу ему помочь... И еще, скажите президенту, я теперь буду придумывать такой газ, который бы действовал только на террористов и всяких преступников.
– Это невозможно, Риточка.
– Вам так кажется, – деловито перебила девочка. – Тут важно найти алгоритмы. И я их найду. Вы видели глаза террористов? И особенно женщин в черном? Даже на экране заметно – в них отражается смерть. Если я это вижу, значит, смерть – категория физическая. А все физическое имеет исходные качества. Это вид энергии! И если так, то алгоритмы существуют!
Надежду знобило от ее слов.
– Ты бы лучше придумала имя брату.
Рита спрыгнула со скамейки и по-детски беззащитно посмотрела снизу вверх.
– Папа звонил... И связь с ним оборвалась. Значит, будет Иван...
Илья сидел одетым между двух накачанных полуобнаженных мужчин, только что вышедших из парной. Молча пили пиво.
Вошел третий, кавказского вида, волосатый, поджарый авторитет с полотенцем на плечах. Даже по его движениям и манере держаться было ясно, что это человек блестящего ума и незаурядных способностей. Все вскочили, оживились. Увидев Илью, кавказец вроде бы обрадовался, раскинул руки.
– Кто к нам пожаловал! – Обнял, дважды обозначил поцелуй. – Садись, садись, брат! Давно тебя не видел!
Сел рядом, улыбался, но глаза были непроницаемыми.
Все отражались в зеркальном потолке, и было ощущение, что сидят на небесах, только в перевернутом виде.
Это была «крыша» Ильи, но в ее присутствии он чувствовал себя раскованно и свободно.
– У нас сегодня банный день, брат, – сообщил кавказец. – Попариться не желаешь?
– В следующий раз, – вальяжно отмахнулся тот. – Сегодня ограничен по времени. Есть один вопрос, Айдар...
– Что-то плохо выглядишь, – заметил кавказец, зорко вглядываясь в него и одновременно наливая пиво. – Когда отдыхал? Поедем со мной на Майорку?
– Проблемы – голова кругом, – нарочито пожаловался Илья.
– А ты скажи – поможем!
– Слышал, что в Москве происходит?
– Как не слышал? Но это политика. А политика нам, как говорят, по барабану.
– У меня в театральном центре человек сидит, в заложниках у террористов. Очень дорогой для меня человек, как брат. Выручить надо, Айдар, достать его оттуда. Он ранен.
Все трое переглянулись.
– Как он там оказался? Почему? – спросил кавказец.
– На спектакль пошел. Он журналист, с телевидения.
Авторитет приложился к кружке, вытер полотенцем лицо.
– Это вопрос, – заключил он, раздумывая. – Сам понимаешь, у меня с террористами связи нет.
– У кого есть?
– Они чужие, надо искать у кого.
– Найди, Айдар!
– Если ты просишь, значит, для тебя это важно.
– Иначе я бы не к тебе обратился, а к генеральному прокурору.
Это было расценено как шутливый комплимент – авторитет с подручными весело рассмеялись.
– Добро, сэр Дюк! – согласился кавказец. – Напиши мне, как зовут твоего брата.
Илья написал на салфетке имя, авторитет взял телефон и удалился.
– Айдар найдет, – заверил один из подручных. – Пойдем, там такой классный пар!
– Может, и вправду пойти? – вздохнул Илья.
– Конечно, дорогой! Пока Айдар ищет, мы и попаримся, и поплаваем в бассейне. Этих террористов, может быть, знает только один человек в Москве. Надо еще найти к нему путь, через людей, которым он доверяет. А это очень большие люди...
Игорь Александрович открыл дверь – на пороге стояла Надежда.
– Что случилось? – спросил он тревожно.
– Ничего, – растерянно обронила она, входя в дом. – Колготки порвались... И сапожки хотела надеть, холодно.
– Опять дома не ночуешь...
Надежда присела у зеркала. Граф залез на колени – целоваться. И тут Надежда увидела на вешалке чужую одежду – офицерскую шинель без погон и старомодное женское пальто.
– У тебя гости?
Он не услышал, привычно заворчал:
– Приехал, а тебя нет. Никто не ждет... Звоню, телефон отключен.
– У нас запарка...
Она спихнула на пол собаку, стянула плащ, заглянула в ванную, глянула на себя в зеркало – ужас...
Вяло вымыла руки.
Отец поджидал ее в коридоре.
– Где ночевала-то? – спросил он. – Или вообще сегодня не спала?
– Часик у Марины... Пап, ты иди к гостям. Я сейчас переоденусь и побегу.
– Дай хоть посмотреть на тебя.
– Ой, пап, а у нас ведь дома ничего нет даже к чаю! – спохватилась она. – Чем ты угощаешь гостей?
– Да уж, посмотрел, как ты тут живешь.
– Я сейчас в магазин сбегаю! – Она потянулась к вешалке.
– Не суетись, мои гости сами угощение приносят.
– Так неудобно, папа... Мне никто не звонил?
– Бывший сосед звонил, раза три...
– Какой сосед?..
– Сердюк, издатель твой. Сейчас поешь – и в постель.
– Какая постель, папа? Ты бы видел, что творится на Дубровке...
– Видел, – отозвался он. – Пока что бестолковщина...
Надежда насторожилась.
– Ты ездил на Дубровку?
– Тебя искал... – мимоходом бросил он и открыл дверь в комнату. – Ну, пойдем, я представлю тебя.
Спорить было уже поздно, к тому же она разглядела гостей отца, чинно сидящих за столом: длинноволосый, с аккуратной русой бородой парень в черном морском френче без знаков различия и рядом с ним – девушка лет двадцати, однако с каким-то не по возрасту величественным, гордо-спокойным лицом. И одета еще более странно – в армейские зеленые брюки и гимнастерку.
И оба – в хромовых сапогах.
На столе чайные приборы, сахарница и даже печенья нет...
– Здравствуйте, – улыбнулась Надежда.
– Моя дочь. А это Таня Кравченко и тот самый Харламов. Помнишь, я тебе говорил?
Эти люди, да и вся обстановка были настолько странными, что Надежда не нашлась что сказать, поглядела растерянно.
– Извините, – вымолвила она. – Я очень тороплюсь...
И поспешно вышла в коридор. Отец последовал за ней.
– Тебе было бы любопытно послушать, – на ходу начал он. – У нас идет очень интересный разговор...
– Папа, это кто? – шепотом спросила она.
– Мои бывшие подчиненные, – с удовольствием проговорил он. – Мы в пятьдесят девятом работали в истоке реки Ура. Это в Мурманской области. И с тех пор не виделись. Понимаешь, они возникли ниоткуда! А пропали сорок три года назад!
– Что ты говоришь, папа? – испугалась она. – Это же совсем... молодые люди!
– В том-то и суть! – непривычно восхищенно воскликнул отец. – Харламову сейчас должно быть под семьдесят. Он с тридцать третьего года!
– Папа, я ничего не понимаю, – обессиленно произнесла Надежда. – Голова не соображает... Зачем они пришли?
– В гости! Я ведь один помнил о них все это время. Вот они и разыскали меня. Пойдем, послушай, и все поймешь.
– Я сейчас в таком состоянии, – пожаловалась она. – Не знаю, что делать. В «Норд-Осте» Ваня Беспалый...
– Да, ногу прострелили. А жена его в роддоме, родился мальчик...
Она взглянула вопросительно:
– Чем все это закончится, пап?
Игорь Александрович пожал плечами и отвернулся к окну.
– Зверь засыпает в жилище, которое строили люди. Мирные дни догорают... А войнам не видно конца.
Надежда встрепенулась.
– Что ты сказал?
– Это не я сказал. Жан Фоллен...
– А-а...
Громоздкий черный аппарат зазвенел, как трамвай, заставив их вздрогнуть. Надежда выскочила в коридор, подняла трубку – женский незнакомый голос.
– Надежда? Здравствуйте, это Тамара... Помните меня?
– Тамара?!
– Сейчас только позвонил Андрей...
– Что? Что?!
– Не волнуйтесь, он жив и здоров. Я сказала, что вы ждете его звонка.
– Погодите! Я сейчас приеду! Где вы?
– Дома...
– Выезжаю! – Она бросила трубку и забежала в спальню. – Папа, мне надо, срочно!
– Вижу.
Он вышел в коридор.
Надежда торопливо переоделась.
– Пап, ты здесь? – спросила через дверь. – Сегодня утром Иван звонил Крикалю. Сказал, война кончилась... И выстрелы после этого...
Отец вернулся к гостям и плотно прикрыл за собой дверь.
Надежда с Тамарой ехали на желтом такси. На коленях у Тамары лежал большой букет цветов в бумажной оправе. Время было за полдень, потеплело, сумрачное, сухое небо, серая Москва.
Машина остановилась возле технического корпуса Останкино. Марину посадили на заднее сиденье в середину.
– Что стряслось-то? – спросила она, косясь на Тамару.
– Это Тамара, – представила Надежда. – Моя знакомая.
Вежливо покивали друг другу.
– Куда едем? – продолжала Марина.
– Сейчас все расскажу. – Надя придвинулась, заговорила почти на ухо. – Сегодня Тамаре позвонил Андрей...
– Тамаре? – Марина оглянулась на Тамару. – А, понятно... И что?
– Он сейчас на тренировочной базе. Здесь, в Подмосковье.
– О, мы едем на свидание? Интересно взглянуть на твоего капитана. А почему втроем?
– Потому что свидание состоится, если мы его найдем.
– Разве он не назначил время и место?
– Нет, он просто сообщил, что жив и здоров, – сказала Тамара. – И отдыхает в санатории.
– Ничего себе... В санатории?
– Это они так условно называют базу.
– То есть едем сюрпризом? – Марине становилось интересно. – Слушайте, а он ведь, наверное, сейчас занят! В связи с событиями.
– Конечно, занят, – прошептала Тамара. – Если что-то случается, у них день и ночь тренировки.
Марина взглянула на нее оценивающе.
– А вы откуда... об этом знаете? – спросила со скрытой ревностью.
– У Тамары муж служил вместе с Андреем, – пришла на выручку Надежда. – Полтора года назад погиб.
– Извините, не знала...
– Теперь знаешь, – сказала Надежда. – И давайте думать, как пробраться к Андрею на базу.
– А это... проблематично? – насторожилась Марина.
– Сама база находится на территории воинской части, – стала объяснять Тамара. – Как государство в государстве. Я всего раз там была, на могиле Володи.
Марина вытаращила глаза.
– Зачем же его там похоронили? За заборами?
– Так положено.
– Нет, а где логика? Смысл?
Тамара повторила чьи-то слова:
– «Чтобы исключить несанкционированный доступ к могилам».
– Какая глупость! – возмутилась Марина. – И мертвые под контролем!
– Им даже мертвым могут отомстить враги, – как-то просто и страшно проговорила Тамара.
Надежда ссутулилась, отерла лицо и тут же встряхнулась, негромко сказала:
– Не замолить греха...
– Что? – навострила уши верная подруга.
– Да это я так, не обращай внимания...
Тамара же продолжала о своем:
– У Володи условная могила, просто обелиск с именем. А под ним – ничего... Но там есть и настоящие. На базе целый мемориал хотят сделать, с Вечным огнем...
– В общем, нам нужно пройти через всякие заслоны, – поторопила рассказ Надежда. – Вокруг базы получается три забора и два КПП.
– Один забор двойной, – уточнила Тамара. – И между ними такая проволока...
– Колючая?
– Нет, которая ноги спутывает...
– Хоть без тока? – ужаснулась Марина.
– Не знаю, – встревожилась Тамара. – Я не проверяла, а что?
– Да я сегодня на тонких каблуках и в юбке!
– Ладно, девчонки, – успокоила Надежда. – Скорее всего не придется через заборы лазать.
– Хорошо спрятался наш отважный капитан, – констатировала Марина. – Как Кощеева смерть...
– Я попробую пройти через КПП легально, – заявила Тамара. – То есть выпишу пропуск, как будто бы на кладбище. Меня должны пропустить. А вы подождете где-нибудь поблизости. Я разыщу Андрея на базе и приведу.
Водитель посматривал на них в зеркало заднего обзора как на заговорщиц.
– Авантюра, конечно, – заключила Марина. – Но интересно. Мне только одно непонятно, Надь. Приведет Тамара капитана, и что мы ему скажем? «Лезь в театральный центр и доставай Беспалого»? А он скажет: «Не полезу, и все».
– Он так не скажет, – уверенно перебила Надежда. – Не может сказать.
– Может, – мгновенно отозвалась Тамара. – У них очень строгая дисциплина, никакой самодеятельности. Не будет приказа командира, Андрей никуда не пойдет.
– Вот в это я верю, – согласилась Марина. – Они люди военные. Был бы он сам, например, полковник, тогда другое дело.
– Я попрошу его спасти Ивана. А как, это уж он сам решит.
– Ну а если скажет: «С какой стати я буду рисковать, спасая соперника»? У мужиков ведь тоже свои заморочки...
– Вряд ли, – усомнилась Тамара. – Андрей не может так сказать.
Марина посмотрела на Надежду, усмехнулась хитренько:
– Положа руку на сердце... Ты ведь просто хочешь встретиться с Андреем?
Попала в десятку, раскрыла тайну замысла и тем самым вызвала бурную отрицательную реакцию.
– А это что, преступление? Да, и встретиться хочу! Ну и что?
– Нет, ничего! Я бы тоже так сделала. Нашла бы и сказала: «Замуж выхожу!» И пусть бы он потом устраивал брачные бои!
– Ты примитивная интриганка!
– Девчонки, не надо ссориться, – одернула Тамара. – Нам еще вместе через заслоны идти.
– Не хочешь с нами ехать – отправляйся домой, – отрезала Надежда. – На своих каблучках...
– Не сердись. – Марина приобняла подругу. – Если бы ты затеяла все эти авантюры только из-за Ивана и его дражайшей супруги, я бы тебя не поняла...
Илья с подручными сделал уже несколько ходок в парную и бассейн, но Айдар все не возвращался.
Он лежал на деревянной кушетке, распаренный и утомленный.
– Давай, брат, еще одну ходку? – предложил подручный. – А то уже замерзаем.
Илья сел, тоскливо огляделся и, завернувшись в простыню, двинул в парилку.
Там орудовал банщик в мохнатом треухе, рукавицах – глаз горит, как у разбойника.
– Ложись! – скомандовал он и плеснул на каменку.
Илья растянулся на полке, как на дыбе.
Банщик работал профессионально, двумя вениками – клиент воспринимал все это как пытку.
– Все, больше не могу, – простонал Илья, шатаясь, вышел из парной и прыгнул в бассейн.
– А массаж? – подначил подручный. – Сейчас позовем девочек. Ты знаешь, какие у нас массажистки!
Илья молча нырнул. А подручный распахнул дверь в бильярдную, где играли две девицы, и, подозвав одну, указал пальцем на Илью. Та игриво прошлась по краю бассейна и внезапно оказалась перед клиентом.
Тот отмахнулся от нее и поплыл в другую сторону.
– Угощайся, дорогой! – хохотнул подручный и зашел в парную.
Илья ухватился за лестницу – девица подала ему руку. Он помедлил, затем взял ее за руку и внезапным рывком сдернул в бассейн.
После чего поднялся по ступеням, зашел в трапезную и повалился на кушетку.
– Где же Айдар?
– Парится в другой бане, – отозвался второй помощник, хлопоча возле самовара.
– В какой – другой? – изумился Илья.
– Четверг сегодня... А по четвергам у всех больших людей банный день...
Таксист остановил машину на лесной дороге возле шлагбаума с надписью «Стой! Запретная зона! Охранная сигнализация. Проезд и проход строго запрещены!».
В будке охранника, впрочем, как и вокруг, никого не было.
– Дальше я не могу, – объявил таксист. – И ждать не буду. Надо рассчитаться, девушки.
Они вышли из машины, переглянулись.
Надежда отдала таксисту деньги.
– Это все для лохов, – фыркнула Марина, кивая на предупреждение. – Какая тут сигнализация? Лес кругом...
Такси развернулось на пятачке, водитель дал по газам.
– Идем. – Тамара поднырнула под шлагбаум.
Надежда и Марина проделали то же самое, догнали, встали в шеренгу, взялись за руки.
Зеленые ворота с красной звездой оказались сразу же за поворотом. И тоже ни души, только лес шумит...
– Уютное местечко, – оценила Марина. – Зря лукошки не взяли. Вокруг, наверное, грибов!
– Ну я пошла. – Тамара поднялась по ступеням КПП. – Никуда отсюда ни шагу.
Надежда и Марина остались вдвоем.
– Почему Андрей звонит не тебе, а ей? – Марина кивнула на дверь. – Тебе не кажется, что у них...
– Не кажется.
– У меня вот есть подозрения... А что? Жениться на жене погибшего друга? Сюжет, достойный пера.
– Зря я тебя взяла. – Надежда осматривала забор, уходящий в лес. – У тебя сегодня такое настроение...
– Я когда не высплюсь, всегда такая, – отмахнулась подруга. – Попадись мне сейчас этот капитан! Знаешь, как за тебя обидно? Бегаешь за ним как девочка-подросток... А он звонит другим.
– Тамара сообщила Андрею, что я жду звонка.
– Да? И как он? Хоть привет передал?
– Сказал, обязательно разыщет меня. Когда война кончится...
Подруга присвистнула.
– Это кино, ты что, не понимаешь? «В шесть часов вечера после войны» называется... И будешь ждать?
– Не знаю... В любом случае я должна его увидеть. Прежде чем что-то решить.
Марина бесцельно бродила вокруг, озираясь по сторонам.
– Если бы точно знать, когда она кончится. Никто ведь сказать не может, даже приблизительно... И мне страшно отдавать Артемку в школу.
– Однажды мой отец сказал когда, – призналась Надежда. – Пожалуй, он прав.
– Он у тебя мудрый... Ну и когда?
– Мы с ним тоже всю ночь проговорили. Первый раз, насколько я помню. Он ведь молчаливый, весь в себе. А тут разговорился... В общем, смысл известный: когда звучит поэзия, пушки молчат. А если конкретно, то когда моему школьному другу станет выгодно издавать поэзию. Которую сейчас не издают вообще, потому что не читают.
Марина задумчиво кивнула:
– Оригинально, но слишком абстрактно. И потом, террористы на Дубровке все равно не станут читать стихи.
– Если бы мы их читали, не было бы и террористов. Это так папа думает... А вообще-то я уже не понимаю его совсем. Сегодня прихожу домой – у него гости. Молодые люди, парень и девушка. Скорее всего из какой-нибудь секты.
– Почему ты так решила?
– Вид у них странный очень, и одежда... – Она поежилась. – А на столе хлеб и соль. Папа говорит, они работали с ним еще в пятьдесят девятом году. Представляешь? А на вид им – немного за двадцать.
– Мистика... – заключила Марина после напряженной паузы. – И ладно, чем бы дитя ни тешилось...
Тут из дверей КПП появилась обескураженная Тамара.
– Ну что? – Женщины бросились к ней. – Пропуск дали?
– Какой там пропуск?! – подавленно заговорила Тамара. – Сначала вообще чуть не выгнали! Какой-то тупой контрактник стоит там. Нет, говорит, у нас здесь ни спецподразделений, ни тем более кладбища. Едва добилась, чтоб доложили дежурному офицеру.
– А офицер что?
– Велел мне выйти, куда-то звонит...
– Нет, ну это произвол! – возмутилась Марина. – Не пускают вдову на могилу мужа! Я сейчас сама пойду!
– Не нужно, – удержала ее Тамара. – Все испортишь. У них, наверное, так положено.
Из дверей вышел бравый майор в камуфляже, с любопытством оглядел женщин, однако развел руками:
– Прошу прощения, ничем помочь не могу. – Он обращался к Тамаре, но косился на Марину. – Вы ошиблись. Три года назад у нас стояла строительная часть, но давно передислоцировалась. Других нет.
Марина усекла внимание майора, состроила ему глазки.
– Я была здесь в прошлом году, – не сдавалась Тамара. – Въезжала на машине вот через эти ворота.
– Вы что-то явно перепутали, – вежливо, но твердо стоял на своем майор. – Все ворота воинских частей очень похожи...
– Товарищ майор, – обольстительно улыбнулась Марина, – я понимаю, военная тайна и все прочее... Ну, пусть Тамара сходит на могилу мужа? Не пускать вдову – это же великий грех, товарищ майор.
– Я бы с радостью пустил! – клятвенно заверил тот. – Но нет у нас кладбища!
Марина смело взяла его под руку и отвела в сторонку.
– Вас как зовут?
– Майор Рябышев.
– И имя есть?
– Алексей...
– Как красиво. Алексей, Алеша, – заворковала она. – А меня – Марина. Давайте так, Алеша. Пусть девчонки сходят на могилу, возложат цветы. А мы с вами погуляем по лесу. Здесь у вас так красиво!
Ее чары не подействовали. Бравый майор высвободил свою руку, отстранился.
– Извините, Марина, я на службе. А у нас повышенная боевая готовность. В другой раз приезжайте.
– Другого раза может не быть, Алеша...
– Очень жаль, честь имею. – Он скрылся за дверью.
– Честь он имеет... – проворчала Марина. – Вам не кажется, что нас грубо проигнорировали?
– Ты ничего не перепутала? – спросила Надежда у Тамары.
Та расстроилась окончательно.
– Ну как же так? Я была именно здесь. Еще запоминала дорогу... Нет, я ничего не перепутала!
Надежда молча пошла по лесной тропинке вдоль забора. Тамара и Марина посмотрели ей вслед и направились по пятам.
На ходу Марина оглянулась и погрозила кулаком в сторону КПП...
Соседка вела к себе Игоря Александровича.
– Вы не поверите! – радостно лепетала она. – Я всю жизнь собирала! А представляете, какая у меня была зарплата? Семьдесят рублей! Это зарплата библиотекаря! Я лишалась всяческих удовольствий, не позволяла себе купить лишних сто граммов копченых венгерских сосисок! И что мне теперь делать, вы знаете? Немцы разрешают взять с собой только восемьдесят килограммов багажа! А одна Большая Советская Энциклопедия весит сорок!
В квартире соседки – достоевщина: рваные, засаленные обои, тараканы и книги, стоящие повсюду, и не только на полках, но и вдоль стен, вместе со швейной машинкой, деталями допотопной мебели и прочим хламом.
Игорь Александрович не торопясь походил вдоль стеллажей, рассматривая корешки книг, – соседка тенью следовала за ним.
– Прошу обратить внимание – Стейнбек. А вот Фолкнер, Иоганн Бехер. А какие издания!
– Вижу...
– Я пойду на кухню и приготовлю чай!
– Спасибо, я пил чай.
Она смущенно замолкла, посожалела:
– Извините, Игорь Александрович, в таком беспорядке трудно что-либо отыскать. Я не убиралась уже много лет. Я ждала, когда мне позволят переехать в другую страну...
– Да-да... – рассеянно обронил он.
– Вам помочь? Скажите, что вы ищете?
– Истину.
Она на секунду задумалась.
– А кто автор? Свифт? Ах, простите – Бернард Шоу?
– Господь Бог...
– Какой вы шутник, Игорь Александрович!
– У вас тоже нет Фоллена, – заключил он. – Я пойду.
– Почему вы подумали – нет? – изумилась соседка, бросаясь к шкафам. – Жан Фоллен у меня был! Он где-то здесь... Я видела его еще в прошлом году!
– Все равно уже ни к чему, не ищите.
– Я обязательно найду! У меня он был! Но с этим переездом, вы знаете...
– Прощайте. – Игорь Александрович подошел к двери. – Мне пора выгуливать собаку.
Лаз в заборе выдали два солдатика, которые отодвинули доски, выскочили на волю и побежали через лес.
Женщины приблизились к лазу, огляделись и преспокойно проникли на территорию части, а точнее, оказались в том же лесу, только уже за забором.
– Теперь в ту сторону, – указала Тамара.
Вдали у изгороди одиноко брел часовой...
Они вышли на бетонную дорогу и осмотрелись. Сквозь лес виднелись какие-то строения, военные грузовики, антенны, мелькали фигурки солдат – вполне мирная картина.
Взявшись под руки, снова выстроились шеренгой и открыто зашагали по дороге. Мимо пробежала цепочка солдат с термосами.
Наконец впереди замаячила высокая бетонная стена.
– Здесь! – Тамара остановилась. – А там КПП.
За стеной, среди леса, торчал панельный дом с выбитыми окнами, создавая ощущение заброшенности и запустения.
Они подошли к забору, задрали головы – высоко, и по верху, спираль колючей проволоки.
– Идем! – скомандовала Надежда. – Не может такого быть, чтоб не было дырки.
Спутницы послушно двинулись за ней.
Стена оказалась достаточно новой, выглядела монолитной и неприступной.
Они дошли до угла, повернули.
А там насколько хватало глаз – та же стена...
– Маринка, становись вот так. – Надежда согнулась, опершись на стену. – И стой.
– Зачем?!
– Я заберусь на тебя и посмотрю.
– На каблуках?!
– Туфли сниму.
Марина встала, Надя сбросила туфли и с помощью Тамары забралась ей на спину.
– Ну ты и тяжелая! – застонала та.
– У тебя спина слабая.
Тамара молча встала рядом, подставила спину, и Надежда переставила на нее ногу.
– Давай скорей! – шипела Марина. – Ну что там?
Надежда смотрела сквозь колючую проволоку – одноэтажные здания, аккуратные дорожки, газоны и ни души.
– Тут красиво.
– Не красоту смотри. Забраться можно?
И вдруг Надежда углядела – возле одного из зданий в ряду с другими машинами знакомый синий джип.
– Он здесь, – прошептала она.
– Кто?
– Андрей...
– Ну так зови его! Рукой помаши!
– Я вижу только его машину.
– А где он сам?
Чуть в стороне, возле ухоженного, с клумбами, коттеджа, стоял автобус с зашторенными окнами – очень похожий на тот, что ночью дежурил на Дубровке.
– Автобус еще вижу... Шторы телесного цвета, знакомые...
– Какие, к черту, шторы?!
Пока они препирались, из-за угла внезапно появилось трое крепких бойцов в камуфляже, но без знаков различия. С любопытством оглядели пирамиду, осторожно приблизились и встали, отрезав женщин от леса.
– Стоять! Не двигаться! – вдруг гаркнул один из них.
Надежда резко обернулась, Марина не выдержала и присела. Равновесие мгновенно было утрачено, и Надежда полетела бы на землю, но боец поймал ее, хотел поставить на ноги и, увидев, что она босая, поднес к туфлям, сказал весело:
– Примерь, Золушка!
Тамара и Марина очутились в руках двух других.
– Ну и что мы тут высматриваем? – спросил тот, что поймал Надежду.
Тамара резко вывернулась, посмотрела гневно.
– Я вдова капитана Корепина! – Она выхватила паспорт. – Вот, смотрите! Меня не пускают на могилу мужа!
Это возымело действие, по крайней мере Надежду и Марину выпустили из рук.
– Что вы так хватаете?! – огрызнулась Марина. – Вот останутся синяки!
– А ваши документы?
Надежда и Марина достали свои удостоверения корреспондентов. Боец не глядя сунул их в карман.
– Сдайте телефоны.
– Еще чего! Телефоны ему!
– Придется обыскать.
– Пусть возьмут, – сказала Надежда и отдала трубку.
– А теперь пройдем в караульное помещение.
Тамара догнала Надежду, пошла рядом.
– Про Сережу молчи, – прошептала на ухо. – Подставим...
– Не разговаривать! – прикрикнули на них. – Идти по одному, в затылок друг другу!
– Мы не солдаты! – еще раз огрызнулась Марина. – Женой своей командуй!
И демонстративно подхватила Надежду под руку.
– Про Андрея молчи, – шепнула та.
Боец грубо отдернул ее в сторону, схватил за плечо.
– Пойдешь со мной!
Та вырвалась.
– Ты мне синяк оставил, зараза! – Взмахнула рукой, и у него на щеке мгновенно проступили четыре царапины. Тот изумленно отпрянул.
– Ты что делаешь?
– Не надо хватать! Девчонок поймали, герои! Вон лучше бы террористов ловили!
– Бегом марш! – хладнокровно скомандовал исцарапанный боец и, схватив, однако уже с опаской, насильно повлек Марину за собой за рукав куртки.
Остальные проделали то же самое.
– Ты что, сдурел? – на бегу отбивалась Марина. – Я на каблуках!
Их завели на КПП.
Тамару сразу увели за стеклянную дверь, а Надежду с Мариной быстро погнали по лестнице вверх.
В длинном сумрачном коридоре второго этажа их остановили у какой-то двери, открыли ключом.
– Здесь вам будет удобно! – пошутил поцарапанный.
Это был класс со столами, табуретками и армейскими плакатами на стенах.
Как только дверь захлопнулась, Надежда кинулась к окну.
А там мирный вечерний лес, бетонные дорожки, далекие стены корпусов части.
– И где-то он здесь, – проговорила зачарованно. – Совсем рядом...
Илья играл в бильярд с одним из подручных. В углу на кожаном диване маялись от безделья массажистки.
– Что-то долго нет.
– Это хорошо, что долго, – успокоил подручный. – Значит, Айдар нашел путь. Ведет переговоры с людьми.
– А если не получится? – предположил Илья.
– Ты не волнуйся, брат. – Подручный забил шар. – Айдару никто не откажет. Даже враги. Пей, кушай, отдыхай!
– Пожалуй, я оденусь. – Илья поставил кий.
И в эту минуту вошел Айдар. По его лицу ничего понять было нельзя. Он сел за стол, налил коньяка в две рюмки, одну подал Илье:
– Выпей со мной, брат.
Илья выпил коньяк как воду, неотрывно глядя на авторитета. А тот все медлил.
– Хорошо попарился? – спросил он с непроницаемым лицом. – Ты приходи еще. У нас каждый четверг – банный день.
– Спасибо.
– Твой вопрос я закрыл, – уронил Айдар. – Сейчас люди разговаривают, обсуждают условия. Скоро позвонят.
– Айдар, я в долгу не останусь!
– Не останешься, – усмехнулся тот. – Люди запросили деньги. Я комиссионных с тебя не возьму.
– Придется обналичивать... Сколько?
– Обналичивать не нужно. – Айдар положил перед ним бумажку. – Переведешь на этот счет обыкновенной платежкой. Оказание услуг... Какие тебе оказывают услуги?
– Например, полиграфические.
– Значит, так и укажешь: за оказание полиграфических услуг. Видишь, сколько денег? Надо перечислить сегодня.
Илья разглядел на бумажке сумму – 500 000 долларов, поднял изумленные глаза.
– Брат, я с тебя лишнего никогда не брал. Эти деньги надо заплатить посредникам. У великих людей великий аппетит.
– Всю сумму сегодня перечислить не смогу, – обреченно проговорил Илья. – Банк не пропустит. Только в два приема.
– Как скажешь... – Айдар поднял рюмку. – Только за своим человеком пойдешь сам. Его никому другому не отдадут. На голову наденешь белую шапочку. В левую руку фонарик возьмешь, зеленый, как светофор.
