Глава 16
Решение мое приняли, но ведь в покое оставить никто не обещал! Они и не оставили. И следующее утро началось с окрика Аделины:
— Михаэлла, просыпайся, к тебе подруга пришла!
Однако смиренно ждать, пока я изволю одеться и выйти, Нала даже не подумала, и когда я со стоном села в подушках и потерла глаза, она уже входила в мою комнату, еще и распоряжения насчет завтрака на ходу давала.
— Привет, соня! — просияла подруга, падая рядом со мной на кровать. — У нас вчера такое было… Ни за что не угадаешь!
Аделина заглянула в приоткрытую дверь, обозрела безобразие, неодобрительно покачала головой, но предпочла оставить нас в покое. Великодушно, учитывая, что подруг у нее самой никогда не было, а потому поведение Налы вызывало легкое недоумение.
— Запросто! — За дни, проведенные в доме Аольских, а до того у риссов, я успела жутко соскучиться по друзьям, так что с энтузиазмом включилась в процесс обсуждения новостей. — Тавиш разрешил вам с Адрианом пожениться?
Ну а что еще было думать, после того как они вместе пришли на бой?
— Нет, — как-то уж слишком легко отмахнулась воспитанница Дивальдов. — Брат еще ничего не знает. Это касается вас!
— Нас? — Все догадки разом затихли.
Нахлынувшее беспокойство заставило меня нервно комкать одеяло. Каких еще нас?
Пауза получилась мучительно долгой. Сначала эта вредина дразнила меня молчанием, потом служанка принесла завтрак и пришлось ждать, пока она установит поднос и уйдет.
— Он Нарью едва не убил, — возбужденно зашептала подруга, как только лишние уши ушли. — Ты представляешь, возвращаемся вчера домой, а эта липучка там! И обниматься к Тавишу лезет! Мол, соскучилась, сил нет, что же ты меня забыл, дорогой?!
— А он что? — вроде бы безразлично спросила, а внутри разлетелись щекотные пузырьки, словно от шампанского.
— За волосы ее из дома выволок и приказал больше на глаза ему не попадаться, — широко улыбнулась Нала. — Миш, может, вернешься, а? Его ведь правда в ту ночь дома не было, он к бою готовился. А эта гадина заявилась и все испортила.
Небольшой соблазн имелся, но я предпочла переключить свои желания на творог со свежей малиной.
— Ладно тебе, я ведь никуда из столицы не уезжаю, — прозвучало печальнее, чем мне хотелось. — Мы будем часто видеться! А Тавишу правда надо личную жизнь устраивать.
Эта сваха неуемная сунула в рот малинку и смерила меня насмешливым взглядом.
— А между прочим, со дня нашего безумного свидания у него женщин не было, — заговорщицки сообщила она мне и прямо из-под носа увела очередную ягоду.
Вот что с ней поделаешь?
— Откуда ты знаешь?
— Сама присматриваю и слуг попросила, — заявила паршивка мелкая. — А что, хорошая сестра должна знать, что с братом происходит, пока не передаст его в надежные ручки. Миш, возьми, а? Сделай одолжение. Тогда я с чистой совестью смогу заняться собственной личной жизнью.
Я наморщила лоб в притворной задумчивости. Правда, предметом размышлений было не совсем то, о чем мы говорили.
— Это как же? — полюбопытствовала наконец. — Обзаведешься детьми, пока Тавиш не видит?
Теперь притворялась, что обдумывает соблазнительный во всех отношениях вариант, уже она.
— А что, это идея… Тогда Тавиш точно разрешит нам с Адрианом пожениться!
— Угу, только сначала твоего Адриана прикончит, — фыркнула я.
Подруга осознала мою правоту и с обреченным видом спрятала голову под подушку.
— Злая ты! — проныла она из укрытия. — И Тавиш злой!
— Я не злая, я просто реально смотрю на вещи, — не согласилась с ней. — А вот Тавиш точно будет в бешенстве, когда поймет, сколько времени его водили за нос.
Как уже не раз бывало, ко мне не только не прислушались, но и перевели разговор на другую тему. А именно, на наши с наколдованным несуществующие отношения. Заклинило их всех, что ли?
— Угу, с тех пор, как ты перестала постоянно быть рядом, глухая ярость стала его обычным состоянием.
— Нала, не начинай!
— Когда я уезжала, он кабинет громил…
С такими успехами выбралась из кровати я только после полудня, когда Нала, недовольная тем, что не смогла меня переубедить и увезти с собой, отправилась домой. Но не успела вздохнуть с облегчением, как в комнату осторожно заглянула Аделина.
— Выгляни в окно, — таинственно прошептала она.
Не ожидая никакого подвоха, пребывая в полной уверенности, что ураган под названием «лучшая подруга» я сегодня уже пережила и теперь мне ничего не страшно, отодвинула штору — а там…
— По-моему, он за тобой ухаживает, — подавляя улыбку, отметила родительница.
Справедливости ради, стоит признать, что улыбающийся Тавиш под окном, да еще с гейром на поводке несведущего в наших взаимоотношениях человека, именно на эти мысли и должен был натолкнуть. Я смотрела на ситуацию реальнее. Впрочем, это нисколько не помешало мне обрадоваться.
— Просто он сдержал давнее обещание, — выдохнула дрожащим шепотом.
Я-то искренне полагала, что этим все объяснила, но на лице новоявленной родительницы лишь отчетливее отразилось недоумение.
Ничего, привыкнет со временем! Улыбнувшись своим мыслям, я рванула к двери.
— Стой, безумная! — понеслось вслед обеспокоенное. — А одеться?!
Ой, точно. И хотя Тавиш меня еще и не в таком виде лицезрел, пришлось потратить несколько драгоценных минут, чтобы придать себе приличный вид. Зато потом с чистой совестью понеслась к лестнице, от переполняющих эмоций чуть кубарем не скатилась по ней, выскочила из дома и с визгом повисла на Тавише.
Мрак, я же маску закрепить забыла! Но какое это имело значение, когда меня обнимали, тискали, кружили и тепло дышали в макушку? Меня! Такую, какая есть! И, если на минутку поверить поцелуям в щеки, уродливые рубцы Тавиша мало волновали.
— Без тебя дом словно вымер, — пожаловался Тавиш, все никак не желая поставить меня на ноги.
— Не удивлюсь, если так оно и есть, особенно после погрома, который ты учинил. — Не взывать к чему-то светлому в этом бывшем демоне я не могла. Хоть и понимала, что этому светлому там неоткуда взяться.
Словно поддерживая меня, рядом осуждающе всхрапнул гейр.
— А ты помолчи, предатель, — тут же сверкнул на животное взглядом Тавиш, и то виновато прижало внушительных размеров ушки с кисточками к лобастой голове. — Откуда знаешь?
— Утром приезжала Нала и сдала тебя со всеми потрохами, — не стала ничего скрывать я.
— Это заговор! — притворно вознегодовал наколдованный.
Продолжать в таком духе мы могли сколько угодно, и плевать нам на приличия, но тут подзабытый подарок решил напомнить о себе более действенным способом, чем какой-то там звук. А именно, улегся на траву, вытянул шею и ткнул носом Тавиша под колено.
Мы едва не завалились! Устояли, конечно, но во избежание Дивальд наконец решил поставить меня на ноги.
— Совести у тебя нет, — сообщил он невозмутимо принимающему солнечные ванны пушистому созданию.
Я присмотрелась к серой усатой морде, потом к дарителю, решила, что эти двое друг друга стоят, и снова переключила внимание на морду. Она пофыркивала от удовольствия, а заметив, что на нее смотрят, поспешила принять позу поэффектнее.
Хм…
— Уверен, что это мальчик? — Почему-то захотелось прояснить этот немаловажный вопрос.
— Ну… — Даритель замешкался под насмешливым взглядом желтых глаз своего подарочка. — Я гейра покупал. Вроде.
Мы с живностью дружно фыркнули. Ясно все с ним!
— По-моему, это девочка, — глубокомысленно заметила я.
— Думаешь? — позволил себе усомниться Тавиш.
— Мужчины не бывают такими наглыми. — Я обосновала свою точку зрения, как могла.
— Вот как? — Светлые брови насмешливо приподнялись.
— Ты исключение, — сдаваться не хотелось.
Все время пререканий живность с любопытством наблюдала за нами, будто ее пол зависел именно от нашего решения. Но оно все не приходило. Я упорствовала, Тавиш тоже не желал сдаваться, отстаивая свое мужское право быть вредным, наглым и совершенно бессовестным. Я с его исключительностью спорить не стала, но заявила, что раз так, то и проверять истину ему. Я-то девушка тактичная и к ни в чем не повинной живности под хвост точно не полезу! В итоге дело кончилось моей победой, потому что гейр оказался все-таки женского пола, тремя глубокими и исправно кровоточащими царапинами на руке Тавиша и разобиженной серебристо-серой красавицей, которая согласилась простить нас, только умяв пару сладких булочек.
Зато, сменив гнев на милость, меня разок прокатили над домом. О, это было незабываемо! Ветер в лицо и ощущение полной невесомости, будто это я сама лечу. И все внизу такое маленькое: особняк, люди, даже деревья…
Час спустя мы с Тавишем сидели в саду, на скамейке, ставшей уже моей любимой. Я вообще на удивление быстро прижилась в этом доме, так хорошо здесь было, светло и уютно. Невозможно поверить, что скоро придется снова куда-то перебираться и опять привыкать к новому месту.
С Дивальдом хорошо было просто молчать, а его тяжелая рука, обнимающая меня за плечи, служила своеобразным якорем, который удерживал меня в реальности, не позволял подумать, что этот миг — всего лишь девичья мечта. И все же я должна была спросить:
— Как прошло с Беатой?
— Привязки больше нет, — медленно выговорил наколдованный, подставляя лицо редким солнечным лучам, просачивающимся сквозь низко нависшие ветки. — И Беаты тоже нет.
— Рада за тебя. — Простые слова не могли передать того облегчения, которое омыло меня изнутри, и я, придвинувшись к Тавишу вплотную, прижалась щекой к его плечу.
Милостивые покровители, неужели все закончилось?
— Желаешь услышать кровавые подробности? — Тавиш не был бы собой, если бы не подпортил момент.
— Нет уж, избавь! — Я даже отстранилась.
Вот почему он такой, а? Бывает же нормальным! А потом как выкинет что-нибудь… демон демоном!
— Когда пойдем нашу привязку снимать?
Договаривались ведь. И поэтому я ожидала какой угодно ответ, от конкретной даты до шутливого предложения оставить все как есть, но только не тот, что в итоге получила:
— Миш… Тут такое дело… — Наколдованный смущенно отвел взгляд. И поскольку это точно не было очередным его дурачеством, мне стало слегка не по себе. Не зря, как выяснилось: — Это особая привязка, она может быть уничтожена только со смертью «хозяйки».
Инстинкт самосохранения требовал шарахнуться от чудовища, сидящего рядом со мной, и со всех ног бежать прочь, но я так и осталась сидеть на месте. Еще меланхолично подумала, что госпожу ведьму постигла та же участь. Не то чтобы незаслуженно, а все равно жалко.
Вот же Тавиш! И как только я тогда ничего не поняла?!
Понаблюдав за моей реакцией, наколдованный горько усмехнулся и развил свою мысль дальше:
— Я всего лишь пытаюсь сказать, что мы не будем трогать привязку. Ты ни разу не попыталась воспользоваться властью надо мной, я к тебе уже привык. По-моему, нам и так неплохо. — А в следующий момент в необычных, нечеловеческих глазах зажглись искренние, лукавые смешинки. — Да прекрати же ты от меня отодвигаться, не то сейчас с лавки свалишься!
С этими словами меня притянули обратно, обняли во избежание новой попытки бегства и дружески чмокнули в висок.
Смириться с ситуацией не получалось.
— И я тебе так и буду нравиться из-за колдовства? — Это было обиднее всего.
— Михаэлла, привязка — это своего рода ритуал подчинения хозяйке. Так она не работает, — терпеливо принялся втолковывать мне Тавиш. — Рыжая стерва хотела послушного раба, а не любящего ее мужчину. Чувствуешь разницу?
Прочувствовала, осознала, прониклась.
Значит, мы правда друзья? Без всякой магии? И лицо мое его не смущает, потому что он в прошлом демон, а не потому что его чарами одурманили?
Часть страхов, мучивших меня долгие дни, отпала.
— Ну что ты молчишь? — В этот раз Дивальд не мог обойтись без слов, хотя обычно прекрасно понимал меня, будто в душу смотрел. — Скажи уже что-нибудь? Злишься на меня? Не хочешь видеть?
Вместо долгих объяснений я чуть отстранилась и с силой заехала поганцу локтем под дых. Он так и согнулся!
— Это тебе за ведьму Арину. — Он сегодня непонятливый, пришлось пояснить, чтобы не придумал себе чего лишнего. — С остальным согласна. И только попробуй надолго пропасть, отловлю и еще раз врежу!
Угроза была воспринята серьезно. Мы оба смеялись до слез.
— Да ты опасная женщина, — дразнился этот вредный тип, с притворной гримасой потирая ушибленное место.
— Между прочим, от тебя плохого нахваталась. — И это была чистейшая правда.
Разве могла я подумать, скажем… полгода назад, что моя жизнь так круто изменится? А всего-то надо было оказаться не в то время, не в том месте.
Или наоборот, в то и там, где нужно?
Судя по лицу, Тавиш собирался шутить и дальше, но потянул носом и вдруг передумал.
— Слушай… А чем это так смердит?
Я принюхалась и сама поразилась, как прежде не заметила отвратительной вони, будто под скамейкой крыса сдохла… Дня три назад. Но клянусь, еще недавно никакого запаха не было! Я же тут каждый день сижу, и нюх у меня почти как у рисса. Решительно ничего не понимаю!
И птички больше не чирикают. Их вообще рядом нет.
Под скамейку мы заглянули, но ничего интересного не обнаружили. Тавиш прощупал местность магией, но и это результатов не принесло. Рядом никто давным-давно не колдовал.
Захваченные новой загадкой, мы рванули искать Аделину. Кто, как не хозяйка дома, мог разъяснить все его странности? Только если хозяин, но он как раз уехал в один из своих магазинов.
Поиски заняли примерно полчаса. Когда же мы привели вяло упирающуюся Аольскую к скамейке… никакого запаха не было! Вообще. Пахло зеленью, разными цветами, яблоками и жарой, но никак не чем-нибудь неприятным.
— Но ведь было же… — смущенно лепетала я.
— Подтверждаю, — поддержал Тавиш. — И вообще, если кажется сразу двоим, значит, что-то в этом есть.
Родительница обвела нас насмешливым взглядом и ехидно хмыкнула:
— Да у вас даже галлюцинации одинаковые. Вот же парочка подобралась! — и, шурша юбками, ушла обратно в дом.
Следующие дни, несмотря на то что я почти безвылазно сидела дома, выдались насыщенными. Некоторые хлопоты были приятными. Дивальды прислали мои вещи, но я не стала их распаковывать, так и оставила в коробках, достав только самое необходимое. А зачем, ведь все равно собираюсь скоро переезжать! К вечеру того же дня прибыли еще коробки… и тогда же выяснилось, что это Аделина не удержалась и, когда выезжала в город, накупила новообретенной дочери всего разного, большей частью совершенно ненужного, но красивого.
Новак хохотал, а вот мне было неловко. Приятно, конечно, но и непривычно тоже. Как выяснилось, я еще до конца не осознала, что больше не бедная сирота, которая едва сводит концы с концами и которую может пнуть каждый.
Но родительница на этом не угомонилась и вечером явилась в мою комнату с баночкой приятно пахнущего крема. Им надлежало мазаться дважды в день, утром и вечером. Якобы его изготовила одна могущественная ведьма, и уже через неделю от рубцов останутся одни воспоминания.
Ну что, прошла неделя. Даже две. А красота моя так и осталась сильно неописуемой. Разве что уродливые следы больше не краснели и не припухали, но тут дело скорее всего в том, что эти дни я почти не надевала маску и кожа дышала, а не в чудо-креме.
Честно, я даже не расстроилась. А вот на Аделину смотреть было больно.
Жизнь за пределами загородного дома тоже кипела и бурлила и иногда затрагивала нас. Риссы хоть и разочаровались на мой счет и оставили идею заполучить меня в стаю, но о существовании «родственницы» не забыли. И в одно утро я получила цветы. Белые розы были прекрасны, но личность дарителя пугала… С другой стороны, уезжать далеко от столицы я не планировала, соответственно, иногда мы с Эдом можем пересекаться. Этим удалось себя успокоить, и от двух букетов, полученных на следующее утро, я уже не так шарахнулась. С ними были записки. С извинениями и обещанием покровительства — мне и со словами восхищения — Аделине. А однажды вечером к нам полстаи заявилось! Оно-то хорошо, Аделина им быстренько условия выставила и даже заставила какой-то документ подписать, но я перепугалась до полусмерти. К счастью, после этого зверолюды из моей жизни исчезли.
Записку Гордику с указанием нового адреса и приглашением в гости я сама отправила. Ввиду моей тайны, скрывающейся под маской, настоящие отношения между нами не были возможны, но прерывать их так резко не хотелось. Хороший он, жалко его обижать. А как иначе разрубить этот узел — я не знала.
Может, попросить Аделину заявить, что она мне другого мужа выбрала? Гордик парень воспитанный, родительское мнение для него много значит…
Мы проговорили несколько часов, гуляя по саду. Я рассказала про жизнь в деревне, появление Тавиша, переброшенного ко мне пробуждающейся магией, кровь риссов и встречу с настоящей мамой. Ожидала сочувствия, но он был в восторге. И почему мужчины, даже самые спокойные из них, внутри сплошь вояки и охотники за приключениями?!
Кстати о неугомонных особах… Дивальды навещали меня часто, особенно Тавиш, мы даже на воздушную прогулку летали. Только вдвоем, часа на три. После чего Аделина два дня не могла успокоиться, все дразнилась, мол, он за мной ухаживает. Заладили они все! И вот как им, непонятливым, объяснить, что у нас другие отношения? Может быть, даже ближе, чем если бы мы были просто влюблены.
Сидя на скамейке в своем укромном месте, я прокручивала в голове все эти мысли и потихоньку лакомилась сладкими ягодами. Пальцы уже были липкие и местами красные от сока, но это нисколько не смущало. Кто меня здесь увидит?
Надо сказать, что после памятного случая с запахом я почти неделю сюда не приходила. Вернее, подходила, насколько смелость позволяла, раздвигала низко нависшие ветки и нюхала воздух, надеясь снова уловить что-то странное. Но ничего, кроме ароматов цветущего сада и созревающих ягод и яблок, ни разу не почуяла и в конце концов успокоилась. Наверное, правда померещилось. Или же это было что-то одноразовое, источник чего теперь не найти.
Но сегодняшний день, очевидно, судьба отвела для очередного открытия.
Сначала я увидела тень. Она скользнула у моих ног, щерясь гигантской пастью, хрумкнула, издала еле слышное повизгивание и… пропала. Странная это была тень. Будто у нее, кроме пасти, ничего и не было. Один висящий в воздухе огромный зев.
Она появилась и пропала, а я еще некоторое время так и сидела, оцепенев от страха, не в силах даже шевельнуться. Но ничего не произошло.
Несколько минут спустя возле скамейки, с которой я никак не могла встать, поплыл знакомый гнилостный запах разложения, рвоты или чего-то подобного. Он-то меня и привел в чувства, а заодно и согнал с насиженного места. Но только я, зажимая нос, выскочила из-под завесы ветвей вишен, на крыльцо вышла Аделина и звонким голосом принялась звать мужнин подарок:
— Соня! Соня, ко мне! Ты уже нагулялась. Обедать!
Шумную, везде сующую нос и разгромившую полдома собачонку моя мама просто обожала, не ругала ни за одну шалость, кормила, мыла и расчесывала только сама, никому не доверяя эти ответственные занятия. Так что в появлении ее на крыльце не было ничего из ряда вон выходящего. Странно было другое: Соня, которая обычно, заслышав голос хозяйки, неслась к ней со всех лап, сшибая все на пути, сейчас даже не откликнулась.
— Соня! — В голосе Аделины промелькнули нотки беспокойства. — Соня, домой!
Ноль реакции.
Мама прошлась по крыльцу, но остановилась на нижней ступеньке, не желая мочить в еще не сошедшей росе тонкие домашние туфли.
— Михаэлла, ты ее не видела?
— Нет… — Все лишние мысли мигом вывалились из головы, я быстрым шагом направилась к крыльцу. — Наверное, залезла куда-нибудь и спит, тебя не слышит. Поискать?
Аделина напряженно кивнула и с благодарностью посмотрела на меня. Однако благодарность эта была несколько преждевременной.
Сначала я искала одна. Через десять минут, плюнув на туфли, мама присоединилась к процессу. Еще через полчаса, облазив весь сад, мы позвали на помощь слуг и даже Новака. Были заброшены все дела, отложены деловая встреча, обед и уборка, все искали пропавшую собачку. Но даже вместе еще раз осмотрев сад, задний двор со всеми хозяйственными постройками и, наконец, дом, никаких следов Сони мы не нашли. Она будто сквозь землю провалилась.
— Может, как-нибудь просочилась сквозь защиту и в лес убежала? — неловко предположил Аольский, поглаживая по спине рыдающую жену.
— Как?! — всхлипнула Аделина и жадно приложилась к стакану с водой. — Там забор и магический контур, она не могла пройти!
— Подкоп сделала? — Второе предположение оказалось еще более абсурдным.
Расстроенная женщина сдавила стакан с такой силой, что он треснул и ей на подол пролились остатки воды. Хорошо хоть не поранилась!
— Дорогой, торговать у тебя получается лучше, чем успокаивать плачущих женщин, — прошипела она.
— Извини, дорогая, — покаянно вздохнул купец. — Непривычный я к этому. Но я научусь.
Смотреть на них было одно удовольствие, несмотря на удручающую ситуацию. Аделина так безутешно плакала, а Новак с таким искренним сочувствием ее обнимал и предлагал, если Соня не отыщется, завтра же купить жене новую собаку, кота или кого ее душе будет угодно, что все сомнения насчет их пары окончательно развеялись. Этот союз долговечен. Не о чем беспокоиться, мама в хороших руках.
За несвоевременное предложение на Новака сердито нашипели, но его это не проняло. Он только крепче сжал в объятиях плачущую супругу, отправил слугу в город за ее любимыми конфетами и кивнул в сторону двери мне, показывая, что с Аделиной справится сам, присутствовать не обязательно. Я уже некоторое время чувствовала себя лишней, поэтому, получив разрешение, сразу же встала и заспешила к выходу, но далеко уйти не успела.
Дорогу перекрыла одна из служанок.
— Госпожа Михаэлла, к вам подруга приехала.
Нала.
— Как не вовремя… — сорвалось с языка.
Нет, я всегда рада ее видеть, но пропажа всеобщей любимицы, безуспешные поиски и слезливый поток изрядно подпортили настроение. Сейчас хотелось закрыться в комнате и немного прийти в себя. Но, похоже, это дело откладывается.
— Кажется, она чем-то расстроена… — доложили мне.
Этого только не хватало!
— Уже иду, — вздохнула я и вслед за женщиной прошла в сад.
Там поджидало очередное нерадостное открытие: Нала была не просто расстроена, у нее глаза были на мокром месте. Картинку мирской скорби дополняла бледная мордашка и дрожащий подбородок.
— Что случилось?! — перепрыгивая через ступеньки, я бросилась к подруге.
— Он… Он… Он хочет выдать меня замуж!!!
Остановилась, обозрела несчастное создание перед собой — и концы с концами сошлись быстро. Повторюсь, но: этого только не хватало!
— Так понимаю, не за Адриана, иначе ты пришла бы ко мне с другим настроением?
Нала уныло кивнула:
— Угу.
— А ты уверена? Просто не похоже это на него, чтобы вот так, с наскока…
Обещал же дать ей время! А насколько я успела изучить этого наколдованного, слов на ветер он не бросает. И Налу искренне любит, вряд ли бы он стал ее к чему-то принуждать. Хм. Не сходится что-то…
— Вчера он друга в гости позвал, мы поужинали, тот парень уехал. А потом Тавиш мне и говорит, мол, присмотрись к нему, хорошая партия! Якобы он мной еще с праздника интересовался, и Тавиш подумывает одобрить наши отношения, — захлебываясь слезами, верещала страдалица. — Одобрить, ты представляешь?! А у него ноги кривые и левый глаз косит! И вообще, я Адриана люблю!!!
Пока вслушивалась в эмоциональный поток речи, не заметила, как мы дошли до укромной скамеечки. Опомнилась, только когда ветка царапнула по носу. На миг внутри поднялся протест, но тут взгляд упал на дрожащую Налу, и я решила на время забыть о своих страхах. Не рассказывать же ей в таком состоянии еще и непонятные страшилки!
Раздвинув ветки, мы сели.
— Пришло время все честно рассказать, — озвучила очевидное я. — Заодно и проверим, насколько серьезны намерения твоего танцора.
Тщательно все обдумав, еще раньше я решила сама это выяснить, не впутывая Тавиша. Во избежание непоправимых последствий, так сказать. Но за всеми событиями просто не успела познакомиться с Адрианом поближе. И вот теперь ситуация накалилась.
— Даже не сомневайся! Он любит меня! — взвыла подруга и опалила меня негодующим взглядом.
Хорошо бы, дорогая. Но пока подтверждением этому служат только твои слова, ничего больше.
Спорить с влюбленной женщиной себе дороже, тут железные факты нужны, так что я похлопала ее по руке и вымученно улыбнулась.
— Значит, тебе нечего бояться.
— Он не разрешит!
— Я с ним поговорю. — Поверить в самодурство Тавиша в отношении сестры не получилось бы даже при желании, так что серьезностью проблемы я как-то не прониклась.
Чего не скажешь о Нале…
— Он тебя не послушает! — снова затряслась в рыданиях она.
Мученически вздохнув, я как раз собиралась придумать какое-нибудь действенное утешение, но… не успела.
Снова пахнуло сладковатым запахом гнили. Над нами нависла жуткая тень. А в следующее мгновение меня с силой потянуло вверх и спеленало чем-то горячим. Очень горячим. И влажным.
Где-то внизу пронзительно закричала Нала. Мне же оставалось только завидовать ей, кокон сжимался так крепко, что не оставалось ни малейшей возможности ни шевельнуться, ни издать какой-нибудь звук. И вся сила, данная мне кровью риссов, здесь оказалась совершенно бесполезной.
Оно было сильнее.
Но это все мелочи, пусть бы лучше придушило меня, но не пыталось сварить заживо. Покровители, как же горячо! Хотелось кричать и извиваться, но это было невозможно. Слезы же, выступившие на глазах, лишь усилили боль. Мамочки-и-и-и, что же это такое?!
Особенно досталось лицу. Оно словно оказалось в эпицентре маленького пожара.
И в тот момент, когда сознание начало ускользать, я почувствовала, как кожа пузырится, плавится. Еще подумала, что любая другая девушка впала бы в панику еще и из-за этого, но мне все равно, как именно быть уродливой… Если вообще выживу…
Внизу послышались топот и голоса, но разобрать что-либо я уже не успела. Я тонула в темноте. Но даже она была раскаленной до муки.
