Глава 12
Больной на всю голову

Через несколько секунд плотная пелена рассеялась настолько, что девушка смогла различить темный куль, очертаниями напоминающий валяющегося на мостовой человека, то есть пострадавшего эльфа. Он не двигался. Рассуждать о том, труп перед нею или не труп, Яна не стала, чтобы не напугать саму себя еще сильнее. Подошла и опустилась на колени, откинула полу темно-зеленого плаща. Кажется, в проулке стало чуть светлее, во всяком случае, бледное лицо мастера Айриэльда Лаэрона просматривалось четко, как и легчайшее трепетание длинных ресниц.

«Живой! – У Янки отлегло от сердца. – Живой!»

Это казалось сейчас самым главным. И пусть надменный эльф никогда не посмотрит на нее как на девушку, в конце концов, Янка и не питала подобных надежд. Куда ей, толстушке-простушке, до изящного красавца. Пусть не посмотрит, но пускай он просто смотрит на мир, просто живет! А она, дуреха, издалека полюбуется на эти невозможно синие глаза с длинными-предлинными ресницами.

Дернув себя за прядку волос, Янка постаралась прогнать налетевший невесть откуда табун глупых мыслей и страхов. Сжав кулаки, девушка ругнулась под нос на сбежавшего типа в сером: «Чтоб ты провалился, убивец!» – и, тряхнув головой, дабы серые мошки резко накатившей дурноты перестали мельтешить перед глазами, решительно взялась за обследование пребывающего в бессознательном состоянии эльфа. Правила оказания первой помощи школьный преподаватель ОБЖ, бывший военный, в своих учеников вбивал намертво. Разбуди ночью, встанешь и расскажешь, не открывая глаз.

Понадеявшись, что позвоночник не пострадал, Янка осторожно приподняла и ощупала голову мастера. Крови не было, только на затылке наливалась здоровенная, с два кулака, шишка. Череп эльфу не проломили. Спасли густые золотистые волосы, свернутые в месте удара в хитроумный узел. Не раскрывая глаз, Лаэрон сдавленно застонал. Девушка села прямо на мостовую и бережно переложила голову пострадавшего себе на колени, приобняла за плечи, пытаясь повернуть мужчину на бок в соответствии с правилами первой помощи при сотрясении мозга. При этом Янка напряженно соображала, где бы взять лед, и тихонько бормотала больше для себя, чем для больного:

– Все хорошо, мастер Лаэрон, вы в безопасности. Сейчас Машьелис лекаря приведет…

Эльф стонать перестал и резко распахнул глаза. Он лежал, не делая попыток подняться, и рассматривал девушку, а потом чуть хрипловато, что при обычной эльфийской мелодичности выходило до ужаса интимно, спросил:

– Вам известно мое имя, прекрасная незнакомка? И почему вы зовете меня мастером?

Ни малейших признаков притворства на дивном эльфийском лике не просматривалось, да и не стал бы преподаватель АПП так прикалываться над глупой ученицей. Потому у Янки оставалась лишь одна печальная версия – у папаши Стефаля от удара по голове отшибло память. Вернее, ее часть. Ученицу он не вспомнил, зато на свое имя отреагировал.

– Известно, – коротко призналась Яна и выдала краткую биографическую справку: – Вы – Айриэльд Лаэрон, мастер по этикету рас в Академии пророчеств и предсказаний Дрейгальта. Мы с напарником шли по улице, увидели, как вас атаковали трое. По голове успели ударить, прежде чем Машьелис вмешался. Двух нападающих он фаерболами долбанул, за третьим погнался. Вам обещал привести лекаря. Наверное, из-за удара у вас сотрясение мозга и что-то с памятью. Скажите, голова болит? Кружится? Тошнит?

– На все вопросы – да, прекрасная дева, чье имя мне пока неведомо, – шепнул эльф, слабо улыбнулся Янке и попытался поймать ее руку в воздухе, дабы запечатлеть на ней поцелуй. Промахнулся и поцеловал воздух в нескольких сантиметрах от пальцев.

– Координация движений тоже плохая, – согласилась смущенная девушка, пряча пальцы в кулак, и посетовала: – Лежите, пожалуйста, тихо. Я – Яна Донская, студентка второго курса факультета блюстителей пророчеств АПП. Вам бы, мастер, холод к ушибу приложить. Да нет у меня ничего подходящего.

– У меня на поясе фляга, снимите ее, прелестнейшая Яна, и трижды поверните крышку влево, содержимое станет холодным, – предложил Лаэрон, несмотря на потерю памяти и скверное самочувствие, не утративший способности соображать и, вероятно, сохранивший память не только о собственном имени, но и о личном имуществе.

Студентка педантично выполнила инструкции, одобрительно цокнула языком, дотронувшись до в мгновение запотевшего бока плоской емкости, и, прикрыв «холодную грелку» полой плаща, подложила бочком под ушибленную златовласую голову.

– Расскажите обо мне, – тихо попросил Лаэрон и поморщился. – В памяти обрывки каких-то образов, никак не могу их поймать и…

– Не надо напрягаться, – испугалась за эльфа Янка. – Вам может стать хуже! Вот подлечитесь, само все вспомнится. Вы вчера начали преподавать у нас этикет рас. Кажется, приходили только поговорить с сыном, а…

– У меня есть сын? И жена? – поперхнулся воздухом эльф.

– Насчет жены не знаю, а ваш сын, Стефаль, учится на пятом курсе. Он староста факультета блюстителей, – дала справку заботливая сиделка и торопливо заговорила, пока Лаэрон не начал пытаться вспоминать самостоятельно, напрягая пострадавшую голову: – Вы и раньше в академии этикет рас вели, а у нас преподаватель к беременной дочери срочно уехала, поэтому вас попросили помочь, заменить ее временно.

– Все так странно. Почему вы меня боитесь, прекрасная Яна? Я вас чем-то напугал? – с какой-то обидой вопросил Лаэрон и в очередной раз сделал попытку приподнять голову с колен девушки.

– Лежите же, мастер, – сердито шикнула на непонятливого пациента студентка и объяснила: – Я не боюсь вас, просто вы… ну… строгий преподаватель и вчера почему-то сердились из-за того, что Стефаль стал нашим напарником. То есть у нас раньше была синяя тройка, а со Стефалем получился фиолетовый квадрат, и пусть мы – второкурсники, а он на пятом. Но, наверное, вам это не понравилось…

Договорить Янка не успела, послышался нарастающий топот, в проулок выбежали запыхавшийся Машьелис и еще четверо мужчин. Трое – в форме городских стражников с характерной эмблемой древа Игидрейгсиль на левой половине куртки, с арбалетами и мечами в руках, один – в серой мантии с той же эмблемой, но вовсе безоружный.

– Живой? – обрадовался дракончик. – Вот, господин лекарь, эльф, которого по голове тюкнули.

– Кости черепа предположительно целы, только шишка, холодный компресс я сделала. Есть жалобы на головокружение и тошноту, скорее всего, сотрясение мозга, – отчиталась Яна, решившая не распространяться о потере памяти у пациента.

Одобрительно кивнув сиделке, лекарь приступил к осмотру, взмахом руки отметая предложение стражи куда-нибудь перенести стукнутого. Машьелис тем временем коротко и с явным сожалением поведал напарнице:

– Третьего взять живым не удалось. Мы с ним на утренний патруль напоролись. Я только успел вякнуть: «Держи убийцу мастера АПП!» – как он какой-то хитроумный артефакт использовал, прямо в мостовую стал погружаться, как в воду. Стража из двух арбалетов выпалила. Так он концы и отдал.

– Что с колпаками разговаривать? – крякнул один из суровых стражей, тот, что выглядел старшим в группе. – Это ж убийцы из Серой Смерти, той самой, что в Тэдра Номус входит. Ты, парень, сам видел, на запястье у той дохлой сволочи татушка – ласточка, а в поясе футляр с травлеными иглами. Счастье, замок на нем переклинило, достать да метнуть не успел. Серых живыми не берут, да если и возьмут, язык все одно не развяжешь. Давненько в Дрейгальт их, тварей, не заносило. Кому же ваш мастер АПП ногу отдавил?

– Мне-то откуда знать? Мы с напарницей на прогулку шли, а тут это… – попытался отвертеться от допроса дракончик.

– Повезло, в сорочке родился, – параллельно довольным голосом бормотал над ухом у Янки суетящийся лекарь. Чуткие пальцы тощего небритого мужика с красноватыми то ли от недосыпа, то ли от вчерашнего злоупотребления горячительными напитками (в пользу последнего говорил слишком сильный запах мяты изо рта) щупали голову эльфа. Тот покорно терпел все манипуляции. Обследовав Лаэрона, лекарь довольно хрюкнул и вытащил из-под мантии странную круглую штуку с вычеканенными закорючками, подозрительно напоминавшими знаки Игиды.

Она состояла из двух металлических блинов: один, поменьше, с конусообразной прорезью, накладывался на второй, диаметром на полсантиметра больше, а сверху имелся рычажок. Лекарь повернул верхнюю часть так, чтобы в прорези просматривался один знак, напоминающий тощий воздушный шарик, и, приложив к голове пациента, щелкнул тумблером.

Заметив интерес студентов к своим манипуляциям, целитель почти хвастливо подбодрил ребят:

– Хороший артефакт! Жаль только, наполнять силой долго и не все болезни лечит, но если лечит – о том недуге сразу забудешь. Городская коллегия артефакторов, ваших бывших выпускников, изобрела! Поначалу только в больницах были, а с прошлой осени и патрульным лекарям выдавать стали.

Оправдывая похвальбу лекаря, Лаэрон, терпеливо сносящий все процедуры, зашевелился, сел и объявил:

– Премного благодарен за своевременную помощь.

В теплых синих глазах опять стали просверкивать льдинки.

«И впрямь вылечился», – с облегчением, но не без тщательно скрываемого даже от самой себя сожаления, признала Янка. Отвернувшись, девушка встала и принялась отряхивать теплые брючки. Они с честью выдержали испытание сидением на холодной мостовой и не позволили хозяйке отморозить себе что-нибудь важное.

– Здоровы, мастер? – обрадовалась стража и тут же пристала к жертве с вопросами: – За что же вас серые порешить хотели? Да еще эдак странно – камнем вместо отравы!

– Не знаю, – спокойно ответил Лаэрон.

– И догадок нет. Неужто врагов нажить не успели? – прищурился старший стражник, почесывая шрам на щеке.

– Недоброжелатели есть, способных нанять убийц – нет. Подобного рода разногласия мы решили бы в поединке чести, – прохладно объяснил эльф с истинным высокомерием высшей расы. Стражник-то явно был человеком, а его спутники полукровками. Судя по выпирающим клыкам и массивным челюстям, в их родословной потоптались орки, возможно, тролли.

– Стало быть, и в участок вас вести незачем, – с облегчением решил стражник. – Если что уточнить понадобится, мы вас в академии найдем. Только вы пока ребятишек попросите о нападении не болтать.

– Попрошу. Ясного дня, – с поистине королевским величием кивнул мастер Лаэрон и скомандовал: – Студенты, за мной! Возвращаемся в академию!

Янка, невольно подчинившись категоричному тону, двинулась следом, как телочка на веревочке. Зато Машьелис, равно возмущенный необходимостью молчать о происшедшем и разрушением собственных планов, запыхтел и выпалил:

– Мы вообще-то в трактире позавтракать собирались!

– Позавтракаете в столовой, – спокойно распорядился эльф, не поворачивая головы к бунтарю.

– Там таких пирогов с грибами и ягодами, как во «Всё на стол», не пекут! – продолжал упорствовать дракончик.

– Хорошо, попросим пирогов на вынос, – сделал уступку Лаэрон таким тоном, что сразу стало ясно: эта уступка единственная и теперь упрямым студентам стоит захлопнуть рты и молча следовать за мастером.

Янка и молчала, переваривая все, приключившееся за утро: стремительную помолвку с дракончиком в странном храме, вероятное избавление от метки невесты преподавателя, столкновение с какими-то киллерами и стремительную расправу с ними Машьелиса… Раз – шарики пролетели – и нет врагов. Это произошло так быстро, что девушка не успела ни испугаться, ни осознать чужой смерти. А потом все внимание заняла забота о раненом и обеспамятевшем отце Стефаля. Вообще-то не обремененный воспоминаниями синеглазый красавец нравился Янке куда больше надменного варианта без травм, но этим он и пугал сильнее. Обаянию такого эльфа хотелось поддаться, высокомерное же поведение мастера Айриэльда помогало держать сердце в кулаке и голову в относительном порядке. Топая под руку с Лисом, Янка еще раз задумалась о том, почему не переживает из-за убитых, а потом поняла: они хотели убить их учителя, не задумываясь, убили бы Машьелиса, потому и страдать об убийцах девушка не была способна. Ей всегда казалась совершенно справедливой старая русская поговорка: «Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет». Сейчас оставалось только порадоваться системе правосудия в Дрейгальте: коль напавшие оказались наемниками-убийцами, то студентов АПП даже допрашивать не стали, ни в чем не обвиняли и никаких протоколов не составляли. Все-таки странно, кто и почему их нанял для нападения на эльфа?

Так, пытаясь что-то понять, Янка с компанией добралась до «Всё на стол». Двухэтажный трактир из красно-белого камня стоял в начале улочки, выходившей на площадь перед АПП, и был любим студентами за демократичные цены и обширный ассортимент не столько блюд, сколько закусок.

Стоило мастеру Лаэрону ступить на порог и сделать заказ, дебелая рыжая хозяйка мгновенно выставила перед ним корзину с еще теплой сдобой. Что странно, расплатиться за пироги эльф студентам не дал. Вежливо поблагодарил мастерицу, положил на прилавок серебряную монету и, всучив корзину Машьелису, вышел.

Дракончик вопить о своем намерении оплатить выпечку не стал. В конце концов, корзина сдобы за спасение жизни – не самая большая плата. Откинув полотенце, парень выбрал самый большой пирог и передал его Янке, себе выбрал поменьше, но два, и, повесив корзину на локоть, принялся за еду. Откусывая поочередно сразу от двух пирожков, Лис довольно жмурился и комментировал каждый укус:

– С брусникой, калиной и… мм… смородиной! Умм! С грибами, печенкой и яйцом! У тебя с чем?

Янка, соблазнившись тем, как вкусно ест напарник, отхватила кусок сдобного теста с начинкой и возвестила:

– У меня с вишней! Жаль, уже надкусила, надо было Стефалю оставить!

Мастер, в молчании шествовавший чуть впереди ребят, скосил на них взгляд и задумчиво хмыкнул. Внутри АПП помянутый девушкой напарник мерил шагами почти пустую площадь. То ли считал плиты, то ли надеялся вызвать в неурочный час арку и пройти повторное распределение, то ли почему-то волновался за друзей. Увидев их входящими в сопровождении отца, Стефаль удивленно вскинулся, но не отступил, а храбро зашагал навстречу:

– Ясного дня! Отец! Лис, Яна!

– Ясного, – сглотнув последний кусок грибного пирога, чавкнул Машьелис. – Ты чего тут топчешься? Опять в архив с бумагами бегал?

– Нет… почему-то тревожно на душе стало. Сны серые, мутные ночью кружились, как птицы осенние. Как рассвело, к вам с Хагом в комнату поспешил, а тролль сказал, что вы уже ушли в город, в храм. Вот я и… – помялся Стефаль.

– С нами все в порядке! – улыбнулась Яна и, чуть запнувшись, подобрала слова так, чтобы не выдать тайну утреннего происшествия: – Вот отца твоего в городе встретили, он нас до АПП проводил. Хочешь пирожок с вишней? Только я кончик откусила.

– Хочу, – заулыбался староста и принял из рук девушки угощение.

Сама же Янка немедленно обзавелась другим пирожком, который ей всучил Машьелис.

Лаэрон-старший взирал на троицу со странным, непереводимым выражением лица. Потом буркнул, указав кивком на вразвалочку двигающегося к напарникам Хагорсона:

– Вашему четвертому пирогов оставьте. Яна, отойдем на пару слов.

Девушка поспешно проглотила кусок и последовала за учителем. Он остановился, отступил на несколько шагов и хитро повел пальцами, создавая уже знакомую эльфийскую сферу, защищающую от прослушивания:

– Я благодарен тебе за помощь. И найду возможность расплатиться. С Машьелисом о Либеларо я еще побеседую. Ты же подумай, чего бы тебе хотелось в награду: украшение, артефакты, протекцию…

– Не надо мне платить, я же помогала потому, что так нужно было. – Яна удивилась настолько, что даже не обиделась.

– Наивная девочка. Ты знаешь, что Стефаль – второй сын Слушающего и Говорящего с Великим Древом? И что у него есть долг перед родом и невестой? – резко сменив тему, задал неожиданный вопрос Лаэрон.

– Нет, – качнула головой Яна, любуясь чистыми плитами площади. – Он не рассказывал. Теперь понятно, почему он временами такой печальный. Наверное, плохо жить все время в долг, а не для того, чтобы быть счастливым.

– Такова его судьба, его счастье в том, чтобы служить Великому Лесу, – объявил неумолимый отец.

– Плохо, когда счастье нельзя для себя выбрать самому, – пожалела друга сердобольная девушка.

– Старшие мудрее. Нам лучше знать, – наставительно изрек эльф.

– И вы счастливы своей мудростью? – удивилась Яна.

– Я делаю то, что велит долг, – отрезал Лаэрон, яростно сверкнув синющими глазищами, и резко отвернулся. Только взвился золотой водопад тяжелых волос.

Стремительным шагом Айриэльд направился к преподавательскому корпусу. Янка же вернулась к друзьям, уже успевшим с комфортом расположиться на длинной скамейке у стены архива. Вытянув ноги, ребята наперегонки опустошали корзину с пирогами.

– Кажется, мы не нравимся твоему папане, Стеф, – беспечно объявил Лис, наслаждаясь еще теплым грибным пирогом, цапнутым с самого донышка.

– Напротив, кажется, нравитесь. – Тонкая улыбка мелькнула на перемазанных красным ягодным соком губах старосты.

– Янку он и вовсе терпеть не может, – резюмировал дракончик.

– И Яна ему, кажется, тоже нравится, – робко возразил юноша.

– Чего он от тебя хотел-то? – запросто, не дожидаясь признаний, брякнул тролль, копавшийся в корзине в поисках самого вкусного, то есть мясного, пирога.

– О долге говорили, – расплывчато отозвалась Яна, не готовая пересказывать содержание разговора со старшим эльфом. – Ты извини, Стеф, кажется, твой папа немного сдвинут на этой теме.

– Не кажется, – печально вздохнул Стефаль и, обведя трагическим взглядом друзей, откровенно поведал: – Вы его простите. Он раньше другой был. Не всегда такой серьезный и холодный. Я его еще веселым помню, и… он маму очень любил. Женился вопреки воле рода и Великого Древа, оставил нареченную невесту. А мама… Оказалось, она за него только из-за титула вышла, а потом по-настоящему влюбилась в орка, телохранителя из посольства Кра-Тахеш, и сбежала с ним из Леса. Тот орк был старинным товарищем отца по АПП.

– Да-а, скверная история. Предали друг и любимая. Нам жаль твоего отца, Стеф, но ты-то почему за его ошибку платить должен? – крякнул Хаг, наморщив серый лоб.

– Я все еще надеюсь, что он сможет их забыть и смягчится, может быть, в АПП ему легче станет? – поник Стефаль, печально созерцая остатки пирожка.

– Сейчас твой отец опасается и пытается оградить тебя от нас, чтобы мы тебя, бедняжку, не подвели и не предали, – хмыкнул Лис и метко предположил: – Небось еще и Янку охотницей за мужем считает, а она уже чужая невеста.

Янка подавилась пирожком от такого нелепого предположения, а пока она сипела, и Хаг энергично стучал по спине жертвы драконьего красноречия, Машьелис встряхнул вскинутой вверх рукой. Рукав куртки съехал вниз и открыл браслет – свидетельство успешной миссии по спасению напарницы от загребущих ручек мамаши мастера Фэро. Посеревший лицом Стефаль, до последнего в глубине души надеявшийся, что ничего у дракончика из его затеи с храмом не получится, поник. К счастью, Янка, не ведающая о страданиях юного эльфа, утешила его всего одной фразой:

– Ничья я не невеста, это же понарошку, – умиротворенно пережевывая пирожок, прочавкала девушка. – А когда нашу фиктивную помолвку на следующей цикладе расторгнем, совсем замечательно будет. От этих камней, сквозняков и звона колокольчиков мурашки по спине табунами бегают. Как представлю, что снова в храм Ветров идти, неуютно становится.

– Тебе там страшно было? – удивился дракончик, не ощущавший ни малейшего дискомфорта.

– Не страшно – чуждо, неуютно. Это как рядом с травоядным динозавром стоять. Вроде и не обидит нарочно, а ну как повернется да хвостом махнет – костей не соберешь, – передернула плечами Янка, а Лис уже сделал стойку на новое слово и занялся допросом напарницы (может, нарочно отвлекал ее от неприятных мыслей):

– Кто такие динозавры?

– Ящеры такие гигантские, на Земле у нас водились миллионы лет назад. На драконов эти звери немножко походили, только глупыми были и вымерли то ли от холода, то ли от метеорита, – наморщив лоб, припомнила девушка.

– Я сейчас. – Стефаль вдруг резко взвился с места и дернул к выходящему из преподавательского корпуса отцу.

Друзья видели, как староста подбежал к родителю и заговорил. Но, увы, слышать ничего не могли. Между эльфами состоялся немаловажный разговор.

Юный потомок Дивного Народа решительно объявил:

– Отец, молю тебя, услышь и пойми, я верю своим друзьям! Они мои напарники и никогда не предадут! Я помню о долге перед Древом и родом, но от друзей отказываться не собираюсь! Я не хочу платить отказом от своей радости за твои прошлые ошибки.

– Глупый ребенок, твоя доверчивость умрет с первым предательством, – покачал головой Айриэльд, положив пальцы на плечо сына.

– Нет, отец, меня уже предавали, я помню свои разочарование и боль, – печально улыбнулся Стефаль и твердо продолжил: – Но им, моим напарникам, я верю больше, чем себе. И Яне верю. Ничего ей от меня не надо и ни на что я не рассчитываю. Яна столь светлая душа! Мне просто хорошо, когда она рядом, и с ребятами хорошо.

– Я услышал тебя, – промолвил Айриэльд, краем глаза наблюдая за тройкой друзей сына.

Они делали вид, что увлечены едой и разговором, но взгляды их то и дело обращались к Стефалю. Ребята беспокоились о члене своей команды, возможно, даже о друге. Эльф помедлил и проронил, решаясь:

– Я думаю, стоит представить твоих друзей Великому Древу и испросить у него благословения для них.

– Спасибо, спасибо огромное, отец! – просиял улыбкой Стефаль.

Эльф вернулся к друзьям переполненным счастьем, как готовый лопнуть мыльный пузырь, и тут же вывалил им на головы папино предложение о представлении, означавшее, что Лаэрон-старший решил не только закончить холодную войну против напарников сына, а еще и сделать им щедрый подарок. Во всяком случае, именно так поняла Янка. Судя по довольным физиономиям напарников, мастер Айриэльд придумал что-то очень хорошее, но уточнить Яна решила попозже, опасаясь, что подробная лекция об эльфийских обычаях окончательно свернет набекрень мозги, которым сегодня изрядно досталось в храме Ветров. Кажется, если припомнить лекции Быстрого Ветра, представление самому главному эльфийскому дереву служило для чужаков пропуском в заповедные края Дивного Народа и чуть ли не давало титул Друга Лесов.

Но все равно, если их команду приглашают в гости к эльфам, то раньше каникул дело с мертвой точки не сдвинется. Пока суд да дело, пока декана упросят. Все-таки именно декан перемещал Яну между мирами, так что пока идут занятия, вряд ли у Гада найдется охота и время мотаться туда-сюда-обратно. Человеком, то есть дэором, Гад был хорошим, вот только очень загруженным преподаванием и факультетскими делами, даже уникальная расовая способность находиться и действовать в нескольких местах одновременно не помогала. Потому обременять декана просьбой девушке казалось неудобным.

То же касалось и путешествия в гости к Стефалю при помощи самого друга или его отца. Сейчас оба эльфа были сильно заняты: один учебой, второй преподаванием. Так что время в запасе для уточнений и выяснений имелось. Перестав тревожиться, Янка переключилась на дела насущные. Она тряхнула пустой корзиной и внесла на рассмотрение команды самое актуальное предложение:

– Пойдемте обедать, а то до занятий у декана не успеем.

Силаторх недобро нахмурился, увидев корзинку в руках Машьелиса. Выбросить, как мусор, годную тару дракончику не позволила природная скаредность. Судя по всему, повар ревниво относился к стремлению студиозов перехватывать пищу где-либо вне столовой академии. Что удивительно, парень мигом определил, откуда дует ветер, и провозгласил:

– Без завтрака АПП по делам покинули, как закончили, с голодухи просто помирали, в столовую понеслись. По дороге пирогов перехватили, чтоб доползти. Но разве ж они сравнятся с вашими, почтенный мастер?!

– Во «Всё на стол» брали-то? – уже более благосклонно буркнул голубой осьминог, оценив характерное плетение фирменной корзинки трактира, хозяйку которого он признавал условно соответствующей славному званию повара.

– Ага.

– Там хоть не отравят, – уже спокойнее хмыкнул силаторх и оделил «помирающих» и таки доползших до столовой студентов выбранными блюдами.

Те, подлизываясь к повелителю яств, показательно взяли еще и пирожков с подносов выпечки.

Обедали с аппетитом. Лис словно отбросил все утренние события в дальний угол памяти и ничуть не тревожился ни из-за помолвки, ни из-за стычки с убийцами. Янка решила взять с напарника пример. Пусть потом декану придется обо всем рассказать, да, наверное, и друзьям тоже, потому что сейчас любая мелочь может быть связана с тем злополучным пророчеством, но здесь и сейчас надо хорошенько покушать. Чтобы силами перед занятиями запастись!

Мало Янке декана, так сегодня еще на танцы надо и заглянуть к Сейата Фэро, порадовать педагога и напомнить про награду для Машьелиса. Уговор был на сто пятьдесят золотых и пятьсот в придачу при снятии метки! Что бы ни случилось в жизни дракончика, об оплате он точно не забудет! Деньги – они ж те же сокровища, а сокровища для драконов – святое. За год общения с напарником Янка усвоила это твердо. Нет, откровенно жадным парень не был, но склонность к накопительству и любованию богатствами имел явную.