В 1994 году страна жила в условиях полной свободы. В прямом смысле слова, то есть кто что хотел, тот то и делал. В политике тоже царила «свобода нравов»: депутаты и чиновники чуть ли не в прямом эфире крыли друг друга матом, а также обливали соком… Народ, еще не уставший от демократии, с трепетом ждал очередных выпусков новостей. Ибо они позволяли хоть как-то отвлечься от тягот жизни. А их хватало! К примеру, литр молока на нижегородских базарах за год подорожал со стольника аж до 800 рублей. Стоимость хлеба за тот же период выросла в 5–8 раз, картошки в 7–8 раз, капусты в 30 раз, а репчатого лучка аж в 40! Впечатляла также разница цен по регионам. Ведь тогда еще не было крупных торговых сетей, а ценообразование определяли мелкие продуктовые магазинчики и рынки. Так, в Лыскове кило капусты можно было взять за «штуку» рублей, в то время как в Балахне она продавалась по 2500. В среднем цены росли на 2–5% в неделю, причем это тогда даже называли «стабилизацией». Если в середине 1992 года хорошей зарплатой считалось 5 тысяч рублей в месяц, а проезд в автобусах стоил 3 рубля, то летом 1994 года прожиточный минимум составлял 50 тысяч рублей, а проезд в автобусах – уже 200 рублей!

Ну и криминальный беспредел… Если в 1990 году у МВД СССР имелись данные на 785 организованных преступных групп, то к лету 1994 года их число выросло почти до 6 тысяч. При этом лишь 300 из них возглавляли «заслуженные товарищи», то есть «воры в законе». Остальные вожаки выдвинулись уже в годы беспредела. Общую численность мафиозной «армии» правоохранительные органы оценивали в 100 тысяч человек. Оргпреступность полностью контролировала шоу-бизнес, торговлю Москвы, Питера и других крупных городов, включая Нижний Новгород, почти все производство и продажу алкогольных напитков и экспортные поставки сырья. 90% бизнесменов были обложены данью. Как тогда говорили, «имели крышу» и «платили». Прогнозы также не радовали. Эксперты предсказывали скорое начало криминальных войн за передел сфер влияния, а также приход выдвиженцев мафии или ее прямых ставленников на посты мэров, руководителей регионов и крупных федеральных чиновников. Ну а улицы, в особенности темные и вечерние, заполонили гопники. Сотовых телефонов и дорогих айфонов на руках у жителей еще не имелось, посему отнимали в основном наличность, часы и одежду. В «Ленинской смене» по этому поводу даже вышла характерная статья Александра Кобезского под названием «Лучше бей первым, Федя!», в которой автор инструктировал сограждан, как лучше действовать при встрече с уличными хулиганами.

На улицах Нижнего Новгорода в 1994 году появились многочисленные беженцы из Таджикистана и Узбекистана. Сейчас, спустя два десятилетия, все мы уже привыкли к гастарбайтерам. В роли строителей, подсобных рабочих, водителей маршруток и даже трамваев, ну и конечно же торгашей на рынках. А тогда дома еще строили обычные русские мужики, да и автобусы водили они же. «Гости с Востока» первоначально явились нам в образе попрошаек. «Вместе с детьми, грязными, оборванными, они ходят по квартирам – просят деньги, – писала пресса. – Сколько их в Нижнем – сказать не может никто. Дело в том, что беженцы в официальные структуры, занимающиеся этой проблемой, за помощью не обращаются. Предпочитают ночевать где придется. И жить на подаяния. Оно и понятно. У многих, если не у всех, узбеков и таджиков нет официальных документов, удостоверяющих статус беженца. А без этих документов какую-то помощь от государства получить невозможно. Да и для „официальных“ беженцев денег нет…» На Нижегородчине на оборванцев поначалу смотрели сквозь пальцы, к тому же никаких специальных ведомств по этой теме еще не существовало. Пионером борьбы с нелегалами стал тогда новый мэр Москвы Юрий Лужков. И именно в столице сделали «неожиданное открытие», что после высылки за пределы РФ «беженцы» быстро прибегают обратно… Кстати, первыми, кто серьезно пострадал от азиатов в материальном плане, стали… нижегородские бомжи и алкоголики. Они еще с советских времен традиционно держали рынок попрошайничества и сбора пустых бутылок. Теперь же львиная часть выручки от сердобольных сограждан стала перепадать приезжим, в то же время цена на бэушную стеклотару в рыночные времена резко упала. Вследствие этого между старыми и новыми попрошайками периодически стали возникать драки и потасовки, особенно из-за наиболее хлебных мест на вокзалах и рынках. Впрочем, попрошайки серьезной угрозы не представляли. Куда больше людей пугал разгул бандитизма.

Страшный случай произошел в Нижнем Новгороде в конце марта. Ему предшествовали следующие события. В ранжирном парке Горьковской железной дороги, что в глухом районе между масложиркомбинатом и заводом «Красная Этна», происходила обыденная перегрузка заключенных, прибывших из Калуги. Оцепление осуществляли военнослужащие внутренних войск. Когда операция закончилась, одного из них недосчитались… А через три дня в полночь из микрорайона Мещерское озеро поступило сообщение о разбойном нападении на прохожего. Молодой парень в черном полушубке и военных брюках, угрожая пистолетом, отнял у него норковую шапку, кожаную куртку и часы. На место прибыла оперативная группа с кинологом, однако собака след не взяла. В то же время по описанию стало ясно, что это тот самый вооруженный дезертир. После этого весь микрорайон, расположенный на берегу Волги, был оцеплен нарядами милиции и внутренних войск. На всех выездах (а их было всего три) были поставлены патрули с гаишниками, проверявшие все выезжающие автомашины и автобусы. Наряды милиции встали у всех школ и детсадов, на Мещерку пригнали даже БТР! Такого в Нижнем Новгороде еще не было. В полдень следующего дня на улице Акимова был замечен человек, внимательно наблюдавший за действиями солдат в оцеплении. Затем очевидцы сообщили, что видели выбегавшего из многоэтажки мужчину с пистолетом. Милиционеры начали готовить операцию по захвату преступника. Однако тот неожиданно проявился сам. В 13:00 милиционера-водителя, проезжавшего по улице Карла Маркса, остановил парень и попросил отвезти на Автозавод, предложив за это часы. Сразу опознав подозреваемого, милиционер попытался его задержать, но тотчас получил пулю в живот. Действия правоохранителей, не привыкших к подобным операциям, вообще оказались довольно хаотичными и непрофессиональными.

Несмотря на то что раненый водитель сообщил по рации о случившемся, задержать бандита снова не удалось. А пока милиционеры и солдаты прочесывали дворы в районе улицы Карла Маркса, тот неожиданно появился на соседней улице Акимова. Там он внезапно столкнулся с рядовым внутренних войск и выстрелил тому в лицо. Только после этого, увидев приближающихся с разных сторон милиционеров и понимая, что уйти из закрытого со всех сторон микрорайона не удастся, дезертир застрелился. А если бы он вломился в проезжавший мимо троллейбус или автобус или забаррикадировался в одном из домов, взяв заложников? Последствия и число жертв трудно было себе представить! Об этой истории потом слагали легенды по всему городу.

«Убийств в 1993 году было совершено на 27,9 процента больше, чем в предыдущем, тяжких телесных повреждений – на 27, – сообщало в своем отчете руководство Нижегородского УВД. – Настораживают большая жестокость, рост материального ущерба, заказные убийства. Часть преступников с мелких переходят на крупные, профессиональные преступления, например вымогательство. Им занимаются в основном молодые люди 20–25 лет, нередко они делают это под видом охраны коммерческих структур… В Волго-Вятском регионе на сегодняшний день действует несколько бандформирований. Два дела по бандитизму направлены в суд. Всего же в регионе в прошлом году пресечена деятельность 320 организованных групп численностью 5 тысяч человек. На их счету 1200 преступлений. Работниками милиции у них изъято материальных ценностей более чем на 3 миллиарда рублей, и 290 единиц огнестрельного оружия, в том числе 6 пулеметов, 20 автоматов, 100 гранат». Особый размах приобрели ограбления дальнобойщиков на междугородних трассах. Только за одну операцию в конце марта в регионе было задержано 16 лиц кавказской национальности, занимавшихся разбоями на дорогах. Грабили машины не только приезжие, но и местные. «Двое нигде не работающих граждан Вачского и Автозаводского районов возомнили себя Робин Гудами и вышли на „большую дорогу“, а именно на трассу Нижний Новгород – Касимов, – рассказывала криминальная хроника. – На отрезке оной дороги у села Монаково Навашинского района они и развили достаточно бурную деятельность. 5 июля в промежутке с 14 до 18 часов они совершили разбойные нападения на четыре транзитных автомобиля. Водители и пассажиры под угрозой оружия отдали экспроприаторам деньги, золотые цепочки и прочие „оковы капитализма“… 8 июля в Ленинском районе нигде не работающий господин В., угрожая директору фирмы „Альмир“, не таясь от посторонних взглядов, конфисковал у перепуганного бизнесмена автомобиль ГАЗ-31029… В результате широкомасштабной операции „Молния“, прошедшей с 8 по 9 июля, раскрыто 45 преступлений. За различные правонарушения задержано 4255 человек. Из них семнадцать находились в розыске».

Отдельной проблемой был невиданный рост наркомании и связанных с ней преступлений. По данным милиции, к началу 1994 года в Нижегородской области насчитывалось 150 тысяч наркоманов! «Каждому из них на приобретение зелья ежемесячно требуется до 1,5 млн рублей (в ценах декабря 1993 года), – сообщало УВД. – Средства они добывают в основном квартирными кражами, угонами автомобилей, грабежами». «Идешь по Покровке и ищешь, что бы спионерить, – рассказывал автору незамысловатую технологию поиска денег на ширку наркоман по кличке Нос. – И в конце концов что-нибудь спионеришь». «В 1993 году отмечался довольно большой рост преступности в Нижнем Новгороде, равно как и в России, – говорил Немцов в своем выступлении перед депутатами областного Совета в марте 1994 года. – Но я должен отметить как довольно отрадный факт, что в последнее время количество преступлений стало уменьшаться. Уменьшилось их количество на 8,6%, тогда как в России наблюдался рост. Однако участились случаи особо дерзких преступлений, включая изнасилования, убийства, грабежи. И здесь, к сожалению, администрация Управления внутренних дел явно не сделала все от него зависящее, хотя я должен сказать, что областной Совет принял чрезвычайно серьезное решение об увеличении финансирования управления внутренних дел, которое позволило увеличить численность милиционеров и сделать работу милиции более доброкачественной. Мы смогли приобрести специальные средства и создать специальные подразделения по борьбе с наиболее дерзкими преступлениями». Обращает на себя внимание явная косноязычность Бориса Ефимовича в речи, напоминающей выступления полуграмотных ораторов эпохи Сталина. Такое не раз наблюдалось, когда Немцову приходилось не рассуждать на пространные и философские темы, а говорить о конкретных проблемах. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке в этой роли.

Кстати, о «спецсредствах». Еще 6 апреля 1993 года в Нижнем Новгороде был сформирован отряд милиции особого назначения (ОМОН) «Нижегородская гвардия», а 8 ноября того же года еще один отряд в Дзержинске, который в то время был одним из лидеров по стране по уличной преступности. «В те времена мы помогали уголовному розыску, – вспоминает ветеран нижегородского ОМОНа Алексей Манаков. – Брали особо опасные банды преступников. Одной из первых была операция по задержанию банды, терроризировавшей дальнобойщиков на трассе. Задержали всех». Нижегородский ОМОН, благодаря своей успешной работе, быстро стал известен на всю Россию. При этом финансово-технической поддержки у омоновцев почти не было, отсутствовала даже специальная форма и экипировка. В Дзержинске ОМОН был сформирован на базе роты специального назначения при отряде патрульно-постовой службы. В городе в это время орудовало множество юношеских группировок, которые контролировались организованной преступностью. Воевали в духе «улица на улицу», «район на район», все это сопровождалось многочисленными конфликтами и драками. Только за 1994 год сотрудники ОМОНа провели 312 специальных мероприятий, раскрыли 69 преступлений и задержали 116 преступников. «В то время четких разграничений в работе между обычной милицией и ОМОНом не было, – вспоминает ветеран Дзержинского отряда Андрей Репин. – Раскрывали преступления, грабежи и убийства, помогали сотрудникам угрозыска. Выезжали и на бытовые преступления и даже выписывали административные протоколы. Успевали всё!»

А вот с транспортом у спецподразделений обстояло не очень. Точнее, совсем плохо. Только в 1994 году Нижегородский ОМОН получил 15 внедорожников УАЗ, которые на несколько лет стали одним из символов милицейской гвардии. А вот бойцам специального отряда быстрого реагирования Волго-Вятского РУБОП, также созданного в 1993 году, долгое время приходилось выезжать на операции на обычных оперских легковушках типа ВАЗ-2109. Кроме того, для этих целей переоборудовали рафик «скорая помощь». «Все медицинское оборудование было демонтировано, а в салоне вдоль бортов разместили сиденья, – вспоминает ветеран СОБРа Иван Акифьев. – Главным преимуществом рафика было наличие мигалки, с которой легче было доехать до места операций, а также „маскировка“ в виде белых стекол, благодаря которой сотрудники были не видны снаружи. Ну а преступники оказывались в полном недоумении, когда к ним подъезжала „скорая“ и из боковой или задней двери выпрыгивал „десант“ из 5–6 сотрудников СОБРа». Как правило, никакого сопротивления бойцам спецподразделений бандиты не оказывали, а сами клали руки на капот или на стены.

И вот в марте 1994 года губернатор Немцов решил «помочь» своим гвардейцам со спецтехникой. Он подарил ОМОНу настоящий… ракетовоз. «Создан спецавтомобиль по соседству с Нижегородчиной – в городе Шумерля Чувашской Республики на базе… стандартного армейского ракетовоза, многие годы эксплуатировавшегося в ракетных войсках страны стратегического назначения, – сообщали СМИ. – Теперь вчерашний ракетовоз послужит верой и правдой нижегородским омоновцам». Кое-кто даже пошутил на сей счет, что Немцов собрался бороться с оргпреступностью с помощью межконтинентальных ракет. Фактически речь, конечно, шла не о «ракетовозе», а о модификации МАЗ-543М «Ураган» – машине обеспечения боевого дежурства межконтинентальных ракетных комплексов с перекомпонованной передней частью, демонтированной правой кабиной и огромным грузовым отсеком. Правда, зачем ОМОНу была нужна столь огромная восьмиколесная махина весом 22 тонны, было, мягко говоря, не совсем понятно. Заместитель командира отряда Сергей Бирюков не стал обижать губернатора, пояснив, что авто сгодится в качестве казармы для личного состава, передвижного штаба, кухни и столовой. Ну или для подавления массовых беспорядков в местах лишения свободы. «До 1 апреля спецавтомобиль будет парковаться в отряде, затем он будет апробирован в деле», – писали «Нижегородские новости».

Но никакого подходящего «дела» для «Урагана» конечно же так и не нашлось. Да и не могло найтись! Ведь чтобы, скажем, подавить беспорядки в колонии, до нее еще надо было доехать. А МАЗ-543М ну никак не был рассчитан для движения по узким городским улицам и тем более пригородным трассам. Если только напрямки, через поля и леса… Но и тогда он мог подоспеть к месту беспорядков уже к их концу, ведь скорость у машины обеспечения была немногим больше, чем у танка… «Мы его стали в основном для „представительских“ целей использовать, – рассказал ветеран ОМОНа, ныне директор музея спецподразделений майор в отставке Дмитрий Демидов. – По праздникам в центр города вывозили детишкам показать. Улицы, правда, приходилось перекрывать для него. А так машина совершенно бесполезная. Хотели даже баню передвижную сделать, но руки не дошли». Ну а вскоре «Ураган» и вовсе пришлось поставить на прикол. Машина, у которой ведущими были все восемь колес, расходовала 125 литров горючего на 100 километров и бюджет спецподразделения не мог позволить себе подобные траты. Одним словом, странный «подарок» получился.