Немцов, ощущавший себя слишком молодым и незрелым и чувствовавший, что люди более старшего возраста – директора заводов, председатели колхозов, чиновники – зачастую не воспринимают его всерьез, вообще тяготел к «отцам». То есть мужикам старшего поколения. Которые как бы компенсировали его молодость и нехватку опыта, а заодно давали «отеческие» советы. Как себя вести, как разговаривать, как стоять на своем и т. д. Именно поэтому окружение губернатора в основном состояло из «стариков». Скляров был его типичным представителем. Немцов не только чувствовал себя с ним, как за каменной стеной, но и охотно слушал советы Ивана Петровича, даже откровенно глупые. Дошло до того, что Скляров едва не споил его! «Знаешь, Батька, ты человек молодой, тебя никто за губернатора не держит, – вспоминал Немцов о том, как его воспитывал мэр. – Сам понимаешь – серьезные люди: директора заводов, председатели колхозов и так далее. Надо бы тебе как-то с ними познакомиться, подружиться…» – «И что мне для этого надо сделать?» – «Да водки с каждым попить». – «А сколько заводов-то у нас?» – «Заводов около 500, а колхозов 750». – «Великоват список. Надо бы его как-то сократить и оставить, скажем, только передовиков». В итоге список сократили до 400 собутыльников, и пошло-поехало знакомство с закреплением авторитета. Через год я стал опухать. С большим трудом вставал по утрам, ухудшилась память, начались проблемы с речью, тяжело давалось принятие серьезных решений. Я осознал, что попадаю в цепкие лапы алкоголизма. Я пригласил Ивана Склярова и спросил: «Иван Петрович, вы зачем это сделали?» – «А что?» – «Вы сказали, что для повышения своего авторитета я должен выпить с директором каждого завода». – «Я же не знал, что ты это все конкретно воспримешь и так пунктуально будешь выполнять…»

Кстати, аналогичный случай имел место и с Черномырдиным, которого Немцов тоже воспринимал примерно как отца. «Мы с Черномырдиным летали в Индию продавать самолеты, – писал потом Борис Ефимович. – Поскольку самолеты МиГ-29 делали в Нижнем Новгороде, он пригласил в поездку и меня, губернатора. По дороге в Индию в самолете Черномырдин всех предупредил, что Индия – страна грязная, все болеют дизентерией и холерой: „Поэтому, дорогие друзья, вы с утра натощак должны выпивать граммов по двести виски, а потом уже чистить зубы“. Прилетели в Индию. Я там оказался впервые в жизни: все вокруг чужое, антисанитария полная. Резкие, абсолютно чуждые нам запахи, зловоние, мертвые тела в воде. Но в гостиничном номере уже стояла бутылка виски. И каждое утро я, по указанию премьер-министра, выпивал. На улице стояла жара градусов под сорок, и хотя переговоры начинались в девять часов утра, к этому времени я уже воспринимал мир несколько искаженно: сильно запинался либо что-то говорил невпопад. Наконец Черномырдин не выдержал: „Борис, ты почему все время пьяный с девяти утра? Я зачем тебя сюда приглашал? Все понимаю, командировка и так далее, но ведь не с девяти утра напиваться… И кто тебя вообще надоумил колбасить с утра? Как ты губернией-то управляешь?“ – „Виктор Степанович, я вам клянусь, что дома практически не пью. Но вы же мне сами сказали, что надо с утра по 200 граммов виски пить натощак“. – „Ты что, шуток не понимаешь?“ – рассмеялся Черномырдин». Интересно, а если бы известный шутник и юморист Виктор Степанович посоветовал доверчивому Борису Ефимовичу перед посещением Индии нанюхаться кокаина, тот бы, вероятно, тоже воспринял этот наказ буквально и по прилете отправился бы доставать кокс?

Возвращаясь к Склярову, истинный уровень его интеллекта проявился в первом же громком мероприятии нового градоначальника – «крепкого хозяйственника». Которое касалось вовсе не хозяйства, а… нравственности. Он издал постановление, согласно которому все телефильмы и программы, «пропагандирующие насилие, секс, безудержное распитие спиртных напитков и курение», должны были демонстрироваться только после полуночи. А то, мол, одну стрельбу, пистолеты, женщин голых и пьяниц показывают! Вот поэтому наша молодежь и идет в рэкетиры и проститутки.

Правда, выполнить на практике указанное постановление оказалось довольно сложно. Ибо четких критериев, что такое «пропаганда секса» и просто секс, чем отличается «безудержное употребление» от обычного, пропаганда насилия от обычных сцен погони и драк (ведь даже в советских фильмах «Пираты XX века» или «Место встречи изменить нельзя» кто-то в кого-то стрелял, бил и проявлял насилие) и т. п., Иван Петрович не выделил. Да и не имел права выделять, просто он забыл, что цензуру в России давно запретили, а его «указ о морали» противоречил федеральному законодательству! В прессе сразу же появились шуточные статьи с заголовками вроде «Скляров поставил Рэмбо на место» и «Запрет на миньет». В дальнейшем новоиспеченный мэр еще много всяких идей придумает. Но Немцов смотрел на все это сквозь пальцы. Главное, чтобы уставы города не писал и губернатора не критиковал, пусть балуется…

Ну а председателем городской думы стал удобный Немцову, совершенно аполитичный 37-летний Иван Карнилин. Про таких иногда говорят «человек без лица». Никогда не был замечен в политических скандалах, никогда не сказал ни одной яркой фразы, никогда не высказывал своего определенного мнения ни по одному из острых вопросов. Это был типичный выходец из горьковского комсомола, как всем известный Сергей Кириенко, упомянутый Александр Сериков, Евгений Люлин (на момент написания книги вице-губернатор Нижегородской области). Все они начинали карьеру на заводах, потом переходили на комсомольскую работу. Карнилин, будучи родом из Ленинского, самого депрессивного района, трудился на местном «Теплообменнике» (фактически секретный завод авиакомпонентов), а на заре перестройки дослужился до секретаря Ленинского райкома ВЛКСМ. Откуда плавно перетек на работу уже в районную администрацию. Карнилин примечателен тем, что символизирует эдакую связь времен от Немцова до современности. Двадцатью двумя голосами из двадцати пяти он был избран председателем гордумы. И эту должность он (хоть и с перерывом) занимает по сей день! А вот бывший председатель областного Совета Евгений Крестьянинов, в выборах в Заксобрание по понятным причинам не участвовавший, получил почетный пост представителя президента по Нижегородской области. Ранее эту должность по совместительству занимал Немцов. Учитывая тот факт, что Борис Ефимович все равно фактически представлял в регионе интересы Ельцина и пользовался его полным доверием, роль Крестьянинова оставалась по сути формально-почетной.

В заключение темы стоит отметить, что все СМИ, которые проявили лояльность к губернатору в ходе конфликта, были сразу же щедро вознаграждены. Так, газеты «Земля нижегородская» и «Нижегородские новости» получили госдотации в размере 150 и 434 миллионов рублей соответственно, а областная студия телевидения – 2 миллиарда 678 миллионов. «Вообще, если разобраться, деньги получили те, кто завязан непосредственно на областную власть, – писала независимая газета „Ленинская смена“. – С одной стороны это и понятно, с другой – эти деньги наши с вами налоги, деньги налогоплательщиков… Почему местные власти, ратуя на словах за независимую прессу, содержат экономически зависимые от них газеты и телевидение?»

Эпизод со срывом выборов был рассмотрен так подробно, потому что он воочию показывает, как именно «либералы», точнее, люди, называвшие себя либералами, находясь у власти, понимали этот самый «либерализм». Под «демократией», видимо, имелись в виду такие выборы, когда народ голосовал «правильно», избирая только нужных, «хороших» людей. Если же глупый народ ошибался, никак не хотел понимать, кто «хороший», а кто «плохой», то мнением этого народа можно было и пренебречь. И это был далеко не первый и не последний случай в политической карьере Немцова, считавшего себя чуть ли не главным российским либералом. Эта кампания также во многом объясняет тогдашние и последующие бесконечные разногласия между «правыми», так и не сумевшими создать сколь-нибудь влиятельную партию или объединение. Каждый из них, как и Немцов, представляли либерализм как возможность свободно реализовывать свои личные природные нужды и амбиции, распихивая и затаптывая на пути всех остальных. Прямо как говорил известный монарх: либерализм – это я!