Глава 20

Уилл постоял некоторое время, пытаясь отдышаться и взять себя в руки. Чертов Томпкинс! Можно было бы и догадаться, что он во всем обвинит Эйву. Следовало первым делом встретиться с ней, вместо того чтобы шататься без толку по дому, ожидая подходящего повода для визита.

Слоан испытывал острое чувство вины из-за того, что пришлось пережить Эйве, – начиная от его ухаживаний за мисс Айзелин и завершая общением с Обществом исследования медиумизма. А теперь еще и Томпкинс… Закончится когда-нибудь это безумие?

«Да, закончится», – ответил он себе, набирая побольше воздуха в легкие. И именно сегодня, потому что Уилл собирался загладить вину перед Эйвой.

– Вы в порядке? – оборачиваясь, еще раз спросил он.

На него, растерянно моргая, смотрели большие карие глаза. Растрепанная, злая, раскрасневшаяся – никогда еще она не казалась ему такой красивой.

– Да. Вы подоспели вовремя… пока все это не закончилось еще более мерзко, чем началось.

– Прошу прощения за то, что вам пришлось это пережить. Я не думал, что он станет вас искать.

– Ну, после вчерашнего вечера это даже неудивительно. На самом деле я теперь в любой момент жду появления у своей двери длинной очереди великосветских матрон, наточивших когти против женщины, посмевшей украсть мужчину их круга. После чего я буду вынуждена объяснить им, что вся эта история с помолвкой была не более чем очередной ложью.

– Никакая это не ложь.

Эйва напряженно сдвинула брови.

– Что, простите?

– Я говорю, что история с помолвкой не ложь. У меня нет никаких причин, чтобы лгать.

– Вы шутите.

– Нет, не шучу.

В доме Эшгейта он прибегнул к выдумке, чтобы спасти репутацию Эйвы, но после этого не спал всю ночь. И чем больше Уилл размышлял, тем более разумным казалось ему жениться на Эйве. Предвыборная кампания уже не сдерживала его, а остальные аргументы Слоана не пугали. Он хотел эту женщину. Каждый день. Каждую ночь. И плевать ему на условности.

– Я хочу на вас жениться, Эйва.

– Вы хотите… жениться на мне?

– Да.

Она пристально смотрела на него, и ее лицо было непроницаемым. Интересно, о чем она сейчас думает? Привлекает ли ее идея выйти за него? Не было никаких причин, по которым могло бы быть по-другому, особенно если учесть, как пылко она ответила на его страсть. Они с Эйвой идеально подходили друг другу, и она, конечно, не могла этого не замечать.

– Простите, но я не могу принять ваше предложение.

Мозг Уилла споткнулся об эту фразу, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать ее смысл. Эйва сказала «нет».

– Вы… вы не можете за меня выйти? Но почему?

– Уилл, – со вздохом произнесла Эйва, разглаживая блузку на груди. – Будьте благоразумны. Вы ведь не жениться хотите.

– А почему я не могу хотеть жениться на вас?

– Потому что вы… – Эйва сделала неопределенный жест в его сторону, как будто это все объясняло.

Уилл развел руками и оглядел себя сверху донизу.

– Я – что? Не понимаю вас, Эйва. Как вы можете с такой уверенностью судить о моих чувствах, ведь я сам только совсем недавно в них разобрался?

Ее губы были плотно сжаты.

– Это похоть, Уилл. Вы просто хотите еще раз переспать со мной. Я убеждена, что ваши чувства вскоре изменятся.

– Сомневаюсь. И опять вы, Эйва, рассказываете мне о том, что чувствую я. А я хочу услышать, что чувствуете вы.

– Ладно, – согласилась она, – расскажу вам, что чувствую я. Вчера вечером вас в присутствии друзей и высокопоставленных знакомых поставили в неловкое положение, уличив в связи с никчемной женщиной, не достойной поцелуев такой особы голубых кровей, как вы. И поэтому вы рассказали всем эту историю насчет помолвки…

– Погодите-ка, так вы считаете, что история с помолвкой была выгодна мне? – Уилл горько усмехнулся. – Эйва, почти все мои знакомые имеют любовниц. В основном это актрисы или продавщицы. Или танцовщицы. Да я только выиграл в глазах общественности, когда стало известно о моей связи с мадам Золикофф. Так что лгал я исключительно ради вас – чтобы защитить вашу репутацию и избежать скандала.

Она закатила глаза.

– Ну, конечно, потому что светские скандалы – это огромная проблема для таких женщин, как я. О нет, только не это! – Эйва с деланным испугом прижала руки к щекам. – Я что, теперь перестану получать приглашения на светские рауты?

– Очень остроумно, – растягивая слова, произнес Уилл. – Вам следовало бы больше переживать по поводу возможного скандала, особенно если о нем написали в прессе. Что бы сказали ваши братья и сестра, если бы узнали, что вас поливают грязью на первых страницах газет?

– А это и так уже произошло. Вы еще не видели сегодняшних новостей? – Она показала на газету, лежавшую на обеденном столе, и при виде заголовков Уилл сжался. Сегодня утром он умышленно обходил газетчиков стороной.

– Все это не имеет для меня значения, – продолжала Эйва. – Это ваш мир, не мой. Мои близкие все поймут.

– Ошибаетесь. Мир этот, может быть, и мой, но поражение также и ваше. Если вы связаны со мной, то должны учиться справляться с такими ударами.

– Я больше никак с вами не связана! – бросила она в ответ, переходя на крик. – Только послушайте, что вы говорите! Вы сами запутались и пришли к тому, с чего начали!

Распахнув борта сюртука, Уилл уперся руками в бока.

– Если вы действительно так думаете, вы меня просто не слышите. У нас с вами еще далеко не все кончено, Эйва.

– Не вам это решать! Вы не можете объявить о том, что мы поженимся, и при этом ожидать, что я безропотно буду идти у вас на поводу. Что я буду бесконечно благодарна вам за оказанную честь, огромную честь стать вашей женой. Я, бедная маленькая бродяга, борющаяся за выживание и ожидающая появления сильного богатого мужчины, который одним махом решит все мои проблемы. Да идите вы к черту, Уилл! – С этими словами Эйва резко развернулась к окну, встав к нему спиной.

Слоан растерянно заморгал. Этот приступ гнева удивил его. Не то чтобы он ожидал от Эйвы благодарности, но все-таки рассчитывал на… какую-то более теплую реакцию. Что он надеялся увидеть на ее лице? Радость? Облегчение? Вспышку эмоций? Эйва всегда ставила его в тупик. Сможет ли он понять ее хоть когда-нибудь?

– Вы снова ошибаетесь, – тихо сказал Уилл. – Я вижу вас, Эйва, совсем другой. Вы сильная, возможно, самая сильная женщина из тех, кого я встречал. И это была бы честь именно для меня.

– Да неужто? – Она встретилась с ним глазами, и ему очень не понравилась отразившаяся в них боль. – Так вот как вы делали предложение мисс Айзелин, мисс Болдуин и всем прочим дебютанткам, которые были в вашем списке? А где же обручальное кольцо? Где нежные слова любви? – Эйва болезненно сглотнула и сложила руки на груди. – Что случилось? Вам не удалось их заполучить, не так ли? Вам никогда не приходило в голову, что они вам нужны. Вы ожидали, что я вылезу из кожи вон, лишь бы выйти за вас замуж – и это лишний раз доказывает, что вы меня совершенно не знаете.

Его грудь сдавило от огорчения и угрызений совести.

– Эйва, дайте мне немного времени. Эта мысль пришла мне в голову лишь вчера ночью. Я куплю вам кольцо…

– Я не хочу, чтобы вы покупали мне кольцо. И не хочу выходить замуж за мужчину, рядом с которым всегда буду чувствовать себя ущербной. Мне нужен человек, с которым мы были бы на равных. Нужен партнер, а не царь и бог.

– А я и хочу стать для вас партнером. Хочу, чтобы вы всегда были рядом, чтобы вы спали со мной и рожали мне детей. Вы, только вы, и больше никто.

Эйва замотала головой еще до того, как он закончил фразу.

– Это не так. Вы хотите видеть рядом с собой женщину такую же, как вы, женщину из самой достойной семьи, которая может с легкостью существовать в вашем мире. С которой вам будет не стыдно появляться в опере или кататься на яхте в Ньюпорте. Которая сможет стать хорошей женой для политика.

– Нет, это просто нелепо! Вы ведете себя так, будто вы прокаженная. Вы сами можете стать именно такой женщиной, о которой говорите. В конце концов, вы ведь выдавали себя за медиума из России.

– Я не буду выдавать себя за женщину, которой не являюсь, – даже ради того, чтобы стать вашей женой. Это будет убивать меня, потихоньку, день за днем, пока от меня вообще ничего не останется. Тот, кто женится на мне, должен будет принять меня такой, какая я есть, не лучше и не хуже.

– Господи, – вздохнул Уилл, проводя пальцами по волосам. – Как с вами нелегко. Вы самая сложная женщина из всех, кого я знал.

– Потому что вы не привыкли, чтобы вам отказывали. Мы с вами не подходим друг другу. – Она отвернулась к окну, и тусклый утренний свет обрисовал ее темный неподвижный силуэт.

Уилл оперся на спинку старого деревянного стула и понурил голову. Его взгляд скользнул по газетным заголовкам. «ЛЮБОВНИЦА СЛОАНА – МЕДИУМ!» Оставалось только надеяться, что периодические издания Кэбота напишут о событиях вчерашнего вечера в более благоприятном тоне.

Почему все так плохо и неправильно? Он ведь всего лишь хотел быть вместе с этой женщиной. И все, точка. Последние две недели были просто ужасными. Уилл, конечно, мог бы сейчас произнести всякие нежные слова, но разве это помогло бы? Она, его Эйва, была удивительно упряма, но он все равно не готов был отказаться от нее.

– Вы мне небезразличны, – тихо сказал Уилл. – И я очень хочу, чтобы мы поженились – вы и я.

– Когда вы вызвали в Нью-Йорк представителей Общества исследований медиумизма?

Эйва резко сменила тему, и Уилл вздрогнул. Неужели они теперь будут это обсуждать, после того как он попросил ее выйти за него замуж? И все же он должен ответить честно.

– Когда вы впервые отказались ехать на митинг в Олбани. А потом я просто забыл об этом… С тех пор столько всего произошло, и я не аннулировал свой вызов. Простите меня, Эйва.

Она кивнула, не сказав ни слова и продолжая смотреть в окно.

– Я не хотел, чтобы все это случилось, – сказал Уилл.

– Не сомневаюсь, но это было неизбежно. Иногда нам следует мириться с преградами, которые жизнь расставляет у нас на пути.

– Нет, я так не думаю, да и вы тоже. У нас обоих было в жизни множество препятствий, но тем не менее они нас не останавливали. Не отворачивайтесь от меня, Эйва, не ставьте на мне крест.

– У меня больше нет сил на то, чтобы сражаться, Уилл. – Ее голос звучал устало, и ему очень не понравился этот упаднический тон.

– Ну а я свое сражение еще не закончил. Так что приготовьтесь – я только-только начинаю бороться за вас по-настоящему.

Встав из-за рабочего стола, мистер Кэбот протянул Эйве руку, которую она с готовностью пожала.

– Я очень рад, что вы откликнулись на мое предложение, мисс Джонс.

Репортер большой газеты. Эйва до сих пор не могла в это поверить. Сама мысль об этом захватывала ее. Разоблачать коррупцию, писать о несправедливости, быть рупором тех, кто до сих пор оставался неуслышанным, – вот что обещал ей Кэбот. Ее карьера в качестве мадам Золикофф подошла к концу почти неделю назад, и Эйва уже не могла дождаться начала следующего этапа в своей жизни.

– Еще раз большое вам спасибо, мистер Кэбот! Я очень благодарна за предоставленную мне возможность.

– Вздор. «Меркьюри» рад приветствовать вас на борту. Пока вы не начали обустраиваться на новом рабочем месте, у меня есть для вас первое задание. – Он взял свой сюртук, висевший на спинке кресла. – Пойдемте со мной. Мы должны посетить одну пресс-конференцию.

– Пресс-конференцию? – переспросила Эйва, стараясь не отставать от него, хотя для этого ей приходилось переставлять ноги в два раза быстрее.

– Ну, это когда множество разных репортеров – мужчин и женщин – собираются, чтобы послушать чье-либо заявление, а потом все бегут к своим рабочим столам и пытаются первыми написать об этом.

– Звучит заманчиво.

– О, так оно и есть, мисс Джонс. Газетный бизнес – грязное дело, он изобилует нечистоплотными сделками и беспощадными поступками. – Кэбот усмехнулся и начал спускаться по ступенькам. – За это я его и люблю.

– Прошу вас, называйте меня Эйва.

– Что ж, тогда я был бы вам обязан, если бы вы звали меня просто Кэбот. Как делают это почти все в нашей газете.

– Хорошо. Спасибо.

На улице их ждал «брогам», и Кэбот помог женщине сесть в экипаж. Он быстро последовал за ней, и вскоре они уже ехали на запад.

– Так куда же мы направляемся?

– В одну компанию на Визи-стрит. Там, похоже, грядет крупное слияние.

Эйва кивнула и перевела взгляд на уличное движение и высившуюся впереди церковь Святого Павла. Конечно, они ехали на Визи-стрит. Еще одно напоминание об Уилле, поскольку именно там находился офис Северо-восточной железной дороги. Эйве не нравилось, что многое в этом городе напоминало ей о нем. Кончится ли это когда-нибудь? Сколько можно думать о его серых глазах и широкой груди? О надменном изгибе губ и поцелуях, от которых у нее шла крýгом голова?

Торопливо сглотнув, женщина прогнала эти мысли, отодвинув прошлое назад, где ему и положено быть.

Они наконец подъехали к семиэтажному зданию из красного кирпича, с отделкой из известняка и большими окнами. Кэбот помог Эйве выбраться из «брогама», и они по ступенькам поднялись к парадному входу. Тут околачивалось много народу – кто-то просто стоял и курил, кто-то делал записи в блокноте.

– Мне тоже нужно будет записывать? – озабоченно спросила Эйва у Кэбота, когда они оказались в фойе.

– Не сегодня. Вы здесь для того, чтобы наблюдать. Нам нужно подняться на четвертый этаж.

Они снова зашагали по лестнице, после чего Кэбот провел Эйву по нескольким коридорам. Через открытые двойные двери они вошли в зал, где вокруг помоста были расставлены стулья. Большинство мест было уже занято репортерами – их черные и коричневые котелки попадались на глаза Эйве повсюду, куда бы она ни повернулась. Кэбота окликали с разных сторон, и некоторое время он занимался только тем, что пожимал чьи-то руки и похлопывал кого-то по спине. Ее новый босс – легендарная фигура в газетном бизнесе, несмотря на то что он еще довольно молод.

К тому времени, когда они готовы были сесть, свободные места оставались только в задних рядах.

– Держу пари, что у вас уже есть кулуарная сенсация, – шепнул кто-то у Эйвы за спиной.

Она обернулась через плечо, собираясь спросить, что этот человек имел в виду, но Кэбот опередил ее, сказав:

– Почему бы вам не заткнуться, Дженкинс?

Мужчина отодвинулся и закрыл рот, стараясь не встречаться с Эйвой глазами.

– Что он имел в виду? – шепотом спросила она у Кэбота.

– Не обращайте внимания. Уже начинается. – Он показал на открывшуюся позади помоста дверь. – Приготовьтесь.

Все репортеры разом подались вперед, и по залу пробежал возбужденный ропот. Чтобы вызвать такую реакцию, предстоящее заявление действительно должно быть важным. Эйва понятия не имела, что тут должно произойти, но поймала себя на том, что тоже сидит на самом краешке стула.

Появившийся молодой человек положил на трибуну стопку каких-то бумаг. Эйва вытягивала шею, стараясь рассмотреть его из-за широких мужских спин и котелков. Затем из дверей появился высокий блондин, и все репортеры разом вскочили с мест, неистово выкрикивая вопросы, чтобы привлечь его внимание, – каждому из них было о чем его спросить. А Эйва не могла пошевелиться, потому что этот высокий блондин был ей хорошо знаком. Уилл. Почему он здесь, что делает на этой пресс-конференции? Он собирается произнести речь? Зачем Кэбот привез ее сюда?

В груди у женщины что-то болезненно сжалось, и она обернулась к издателю, который внимательно наблюдал за ней.

– Это шутка?

– Нет, Эйва. Я бы не поступил так с вами. Просто дайте ему шанс, хорошо?

Не ответив, она оглядела окружавших ее людей в темных деловых костюмах. Протолкнуться мимо них к выходу было невозможно. Черт! Эйва потерла переносицу и решила набраться терпения.

– Прошу вас, сядьте на свои места. Я не начну, пока кто-нибудь будет стоять, – заглушил гул толпы голос Уилла, звучавший властно и решительно. – Садитесь, садитесь все. И тогда я начну.

Хотя на это и ушло несколько минут, но журналисты все-таки угомонились, предоставив Эйве возможность как следует рассмотреть Уилла – впервые за целую неделю. Он выглядел усталым, хотя по-прежнему был очень красив. Она смотрела на него, и у нее внутри затрепетало, дыхание участилось – вполне предсказуемо. Его набриолиненные белокурые волосы были идеально причесаны, лицо – тщательно выбрито. Одет он был в безупречно сидевший деловой костюм из темно-синей шерсти, подчеркивавшей серый цвет его глаз. Со своими широкими плечами и высоко поднятым подбородком он казался повелителем всего, что его окружало. Богатый, знатный и такой недоступный – при виде этого мужчины на глазах у Эйвы выступили слезы.

– Я должна идти, – сказала она Кэботу и начала уже вставать со стула.

– Эйва, подождите. Не уходите. Обещаю: вам понравится то, что вы сейчас услышите.

С трудом сглотнув, она села и постаралась успокоиться. Пронзительный взгляд Уилла долго скользил по залу, пока не отыскал ее. По выражению его лица Эйва не могла понять, о чем он думает, но было заметно, что он вздохнул с облегчением.

– Джентльмены – и леди, – начал он. – Как всем вам известно, я получил Северо-восточную железную дорогу в наследство от отца. Приняв эту компанию, я в несколько раз увеличил ее, умножая доходы каждый год. Мы не только покрыли Соединенные Штаты сетью железных дорог, но и помогли построить надземку здесь, в Нью-Йорке. И вот теперь мне пора уйти с поста управляющего Северо-восточной железной дорогой…

Зал дружно ахнул, но репортеры очень быстро пришли в себя и снова принялись выкрикивать вопросы. Уилл поднял руки, требуя тишины.

– Обещаю, что отвечу всем, но сначала я хотел бы еще кое-что сказать.

Шум постепенно затих, и Уилл продолжил:

– Один человек, которого я очень уважаю, как-то сказал мне, что порой наступают времена, когда мы должны смириться с препятствиями, возникающими на нашем жизненном пути. Что есть нечто, чего невозможно избежать. – Он сделал паузу, и Эйва почувствовала, что ее лицо горит. Зачем ему понадобилось вспоминать об этом именно сейчас?

– Но я всегда верил в то, что люди способны меняться. Что мы вместе, как коллектив, сильнее, справедливее, умнее и вообще лучше, чем каждый из нас в отдельности. После выборов, которые должны состояться этой осенью, я надеялся вместе с Джоном Беннеттом внести реальные изменения в жизнь штата Нью-Йорк. Надеялся улучшить жизнь многих людей, надеялся дать возможность высказаться тем, кого до сих пор не слышали. Но жизнь возвела на моем пути серьезное препятствие, и теперь мне предстоит решить, что делать дальше – изменить курс или отступить.

Он тихо усмехнулся.

– Тем, кто меня знает, известно, что просто так я никогда не сдаюсь. И я понял, что способен изменить свой курс. Допускаю, что масштаб здесь несколько иной, но это не менее важно и для меня самого, и для тех, кого я люблю.

Его взгляд остановился на Эйве, и почти весь зал обернулся, чтобы увидеть, куда он смотрит. Но женщина не обращала на окружающих внимания, завороженно глядя на человека, стоявшего на помосте.

– Видите ли, есть одна леди, на которой я хочу жениться, но она не дает свое согласие, пока мы с ней находимся «не на равных», как она выразилась. Поэтому я передаю бразды правления Северо-восточной железной дорогой другому человеку, который прекрасно позаботится об этой компании. И это хорошо, поскольку, когда я стану безработным, мне понадобятся дивиденды с моих акций. – В зале раздался смех. – Наконец у меня появится время, чтобы убедить свою избранницу выйти за меня. Потому что я очень люблю ее и буду бороться за нее.

Эйва прикрыла рот ладонью. Он любит ее? Горло женщины сдавило спазмом, и ей ужасно захотелось прямо сейчас прикоснуться к Уиллу, чтобы убедиться, что это не сон.

– А теперь, – сказал он немного сердитым тоном, – я бы хотел представить вам нового хозяина Северо-восточной железной дороги, моего зятя и владельца «Ист Коаст Стил», Эмметта Кавано.

Репортеры вновь дружно вскочили с мест, выражая таким образом возбуждение и удивление по поводу этой новости. У Эйвы же от всего этого уже голова шла кругом. Так Уилл отказывается от своей компании?… И он любит ее?… Но ведь он терпеть не может собственного зятя…

На сцену поднялась массивная фигура Эмметта Кавано. Он встал рядом с Уиллом.

– Все, успокойтесь, – проворчал Кавано. – Я отвечу на все ваши вопросы относительно Северо-восточной железной дороги, а также моей компании и будущего, которое ожидает их обеих, но только если все это будет сделано цивилизованным образом, а не как во время драки в салуне на Бауэри-стрит. Итак, кто первый?

С громко стучащим сердцем Уилл толкнул дверь пустого кабинета неподалеку от того места, где репортеры по-прежнему забрасывали Кавано вопросами. Эйва стояла у окна, и ее вид успокоил его. Что бы ни произошло дальше, для него это уже не имело значения, потому что стоявшая перед ним женщина стоила того, чтобы рискнуть ради нее всем. И теперь ему нужно было просто убедить ее изменить свое решение.

Слоан шагнул вперед, и Эйва взглянула на него через плечо.

– Уилл, – тихо выдохнула она; ее глаза сияли.

– Здравствуйте, Эйва. – Он подошел, но не слишком близко, чтобы не касаться ее. Кончики его пальцев зудели от желания погладить ее кожу, но Уилл сдержался и сунул руки в карманы.

– Я не могу поверить, что вы отдали свою компанию.

– По правде говоря, не отдал, а продал. Кавано уже некоторое время уговаривал меня это сделать, и я в конце концов уступил его просьбам.

– Почему?

За последние несколько дней Уиллу много раз задавали этот вопрос, однако честно он ответил только теперь:

– Из-за вас.

– Из-за меня? Не понимаю. Когда я говорила о том, что хочу быть с мужем на равных, я не имела в виду, чтобы вы отказывались от своей компании.

– Знаю. Я не воспринял ваши слова буквально, Эйва, но понял, что вы хотели этим сказать. Много лет мне нравилось управлять Северо-восточной железной дорогой, но все это время что-то подстегивало меня двигаться вперед. Достигать большего, независимо от того, чего это стоит мне и окружающим.

– И поэтому у вас болит желудок?

– Да, безусловно, в этом виноват мой образ жизни. Сверхурочная работа, постоянные тревоги, головные боли… Я терпел все это, потому что хотел доказать, что я лучше, чем мой отец. Что он ошибался насчет моих способностей. – Уилл невесело усмехнулся. – Нелепо, конечно, переживать по поводу того, что когда-то думал человек, которого уже нет в живых. Но я считал, что должен достичь многого, что должен иметь все самое лучшее. Так было до тех пор, пока я не встретил вас.

– Потому что я не самая лучшая?

– Нет, дорогая, потому что этой встречи я не планировал. Вы не входили в перечень того, чего я хотел для себя, но порой…

– На нашем жизненном пути возникают препятствия? – продолжила она, когда он вдруг запнулся.

– Вот именно. Вы перевернули мой тщательно выстроенный мир, Эйва. Вы не похожи ни на одну из женщин, которых я встречал. В вас есть доброта, цельность, сила характера. Вы совсем не такая, о какой я мечтал изначально… вы гораздо лучше. Вы мне необходимы.

Эйва судорожно сглотнула и, на мгновение прикрыв глаза, спросила:

– Как вы можете быть в этом уверены? Вы потом передумаете и будете сожалеть о случившемся. Потому что я не изменюсь, Уилл.

– А я и не хочу, чтобы вы менялись, – твердо сказал он. – Я влюбился в смелую женщину – и мне плевать, примет ли ее общество и нравятся ли ей прогулки на яхте. Все это не имеет значения, если моей женой станете вы.

Уилл опустился на колено. Одну руку он сунул в карман пиджака, а другой крепко сжал пальцы Эйвы. Она смотрела на него сверху вниз, и ее глаза сделались огромными, а губы сложились маленькой буквой «о».

– Эйва Джонс, – сказал Уилл, – я люблю вас всей душой. Я продал Северо-восточную железную дорогу ради любви к вам, ради радости жить вместе с вами, ради того, чтобы мы вместе воспитывали наших детей и ваших братьев с сестрой. Я хочу, чтобы нам запомнился каждый день, проведенный вместе. Потому что рядом с вами я хочу насладиться каждым моментом, не пропустив ни одного.

Нижняя губа Эйвы предательски задрожала, глаза увлажнились, но Уилл не стал дожидаться ее слов. Взяв платиновое кольцо с бриллиантом в четыре карата, принадлежавшее в свое время его бабушке, он надел его на безымянный палец Эйвы.

– Окажете ли вы мне честь стать моей женой? Я знаю, что вы никогда не хотели выйти замуж за миллионера, но клянусь, что я сделаю вас счастливой.

Эйва замерла. Ее губы беззвучно шевелились, и Уилл ждал, чувствуя боль в желудке и сухость во рту. Если она сейчас скажет «нет», он может этого не перенести. Наконец Эйва кивнула.

– Да, – прошептала она, – я выйду за вас.

Встав, Уилл порывисто заключил ее в объятья, крепко прижав к груди.

– Слава богу! Вы заставили меня поволноваться.

Она уткнулась лицом ему в галстук.

– Вы сумасшедший, Уилл Слоан.

– Но?… – продолжил он за нее.

Ее губы коснулись его щеки.

– Но все равно я люблю вас.

Склонившись к Эйве, он нашел губами ее рот и долго, с нежностью целовал его.

– А теперь, пожалуйста, скажите мне, что согласны на короткую помолвку и долгий медовый месяц.

– Примите мое «да» на оба эти предложения. Хотя мне еще нужно выяснить, даст ли мне Кэбот отпуск.

– Думаю, даст. Мы только что очень его обрадовали.

– Обрадовали? Мы?

Уилл извлек из кармана сложенную газету.

– Это завтрашний номер «Меркьюри», который печатается как раз в этот момент. Я заранее попросил у Кэбота первую страницу, чтобы показать ее вам. – Он развернул лист и протянул его Эйве. – «Меркьюри» будет единственным изданием, которое в завтрашнем номере опубликует большую статью об этом событии.

Эйва взяла газету и начала читать. Уилл даже не заглянул туда, потому что наизусть знал, что там написано.

Женщина насмешливо поджала губы.

– А вам не кажется, что вы слишком самоуверенны? А что, если бы я сказала вам «нет»?

– Тогда бы я принялся целовать вас до тех пор, пока бы вы не согласились. А возможно, и похитил бы.

Она усмехнулась.

– Вы никогда не играли по правилам. Могла ли я вам противостоять?

Уилл с улыбкой наклонился, чтобы вновь поцеловать ее.

– Одному Господу известно, почему вы даже не попытались.