Глава 15

Уилл внимательно изучал доклады, которые прислал его агент по недвижимости из Сан-Франциско. Слоан хотел приобрести за городом земельный участок, на котором, возможно, залегает серебряная жила. Однако при этом он не мог себе представить, что будет проводить большое количество времени на Западе. Его дом был и всегда будет здесь, в Нью-Йорке. Но если предположения этого человека верны и там действительно найдут серебро, на этом можно будет хорошо заработать.

Что еще тебе необходимо совершить в этой жизни? Уиллу казалось, что вопрос Лиззи постоянно звучит у него в голове. И ответ на него один: многое. Уилл по-прежнему испытывал неуемную жажду деятельности, ему казалось, что осталась еще масса несделанного. И только когда он перестанет ощущать желание что-то покупать, строить, присоединять, когда наступит удовлетворение, можно будет расслабиться. Но никак не раньше.

Однако сегодня на душе у Уилла было неспокойно по совершенно другим причинам. Эйва находилась здесь, в его доме. Этажом выше. И на ней не было корсета. Вероятно, она сейчас одета в какую-то легкую прозрачную рубашку, сквозь которую просматривается ее пышная грудь с темными вишенками. Уилл застонал и потер пах. Нет, нужно прекращать – в противном случае к утру он просто сойдет с ума.

Честно говоря, он пригласил их всех к себе не ради того, чтобы затащить Эйву в постель. Уилл искренне переживал из-за того, что им приходится ютиться в тесной захудалой квартирке и спать за окном, на металлической пожарной лестнице, чтобы не задохнуться от жары. Конечно, его тело настойчиво требовало встречи с Эйвой, но Уилл не собирался давать прислуге повод для сплетен. Еще ни одна из его любовниц тут не ночевала. Он обязательно еще раз овладеет Эйвой, но не здесь… и не тогда, когда ее сестра и братья спят за стеной.

Хрустальный бокал был уже пуст, и Уилл встал и снова налил себе бренди. Возможно, ему удастся напиться до беспамятства. И это поможет ему справиться с искушением постучаться в комнату Эйвы среди ночи.

«Я буду спать на одной кровати с Мэри, а не с вами». Она действительно была рассержена на него. Но, к несчастью для них обоих, ее злость лишь еще больше разжигала его желание.

Часы на мраморной каминной полке пробили час. Уилл расправил плечи и немного повращал ими, чтобы снять напряжение в мышцах. Поскольку было жарко, он сбросил фрак и закатал рукава сорочки. Окна его кабинета были распахнуты, и сейчас в них задувал прохладный ветерок из парка. Уилл снова взялся за доклады, решив использовать эту бессонную ночь с максимальной пользой.

Прошло немного времени, и его внимание привлек осторожный стук в дверь. Странно, разве он не отправил дворецкого спать?

– Да, Фредерик.

Дверь скрипнула, и в проеме появилось очаровательное лицо Эйвы, а затем в комнату проскользнуло ее не менее очаровательное тело. Ох, боже правый! На ней была ночная рубашка из белого ситца, поверх которой женщина накинула халат, тоже белый. Ее волосы были влажными – должно быть, она недавно принимала ванну. Сердце Уилла тревожно забилось о ребра. Когда же Эйва направилась к нему, ее полная грудь, не скованная корсетом, покачивалась при каждом шаге. Кровь прилила к его промежности.

Только не сегодня… Но уже скоро.

Уилл прокашлялся и отложил ручку в сторону.

– Почему вы до сих пор не спите?

Эйва не спеша подошла к нему и прислонилась бедром к его рабочему столу из сандалового дерева. Она посмотрела на его плечи и руки, и по коже Уилла побежали мурашки.

– Что-то не спится. Вижу, вы еще работаете.

– Я мало сплю и в это время часто бодрствую.

Уилл заметил, что ее нежная кожа покраснела, и продолжил:

– Возможно, это жара подняла вас с постели? Если это действительно так, я скажу прислуге установить в вашей комнате вентилятор.

Эйва покачала головой и прикусила нижнюю губу.

– Нет, нам всем здесь очень удобно. Сэм и Мэри были очень возбуждены и долго не могли успокоиться, но к полуночи все же уснули.

Ее пальцы скользнули вдоль края стола, и она переместилась ближе к его креслу.

– Но?…

– Но теперь никак не могу успокоиться я.

– Почему же?

Эйва оказалась за спинкой его кресла, и Уилл почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. У него перехватило дыхание.

– Потому что я знала, что где-то в этом доме находитесь вы, и ждала, когда вы ко мне придете. – Ее рука опустилась к нему на грудь. – Ваше сердце стучит так часто, – промурлыкала Эйва.

– Я же сказал, что не приду к вам.

Уилл попытался повернуться к ней лицом, но ее руки удержали его на месте. Беспомощно откинув голову, мужчина закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы сдержать порыв вскочить и сорвать с нее это тонкое ночное одеяние.

– Да, я помню. Но еще каких-то пятнадцать минут назад я не верила в это.

Уилл почувствовал, как она слегка сжала его шею, развязывая узел галстука.

– Так вы хотели, чтобы я к вам пришел?

– И да и нет. – Эйва расстегнула воротник и сначала сняла его.

Из брюк Уилла выпирал рвущийся в бой боец, готовый на все, что бы ни придумала Эйва… Но они не могли заняться этим – только не здесь.

– Эйва, давайте не будем начинать…

Но ее горячее дыхание щекотало ему ухо.

– Слишком поздно, мистер железнодорожник. Все уже началось. Я уже соблазняю вас – говорю это на тот случай, если вы до сих пор этого не заметили.

– Заметил, – сухо усмехнулся Уилл. – Мысль о том, что вы находитесь совсем рядом, под крышей моего дома, сводит меня с ума.

Эйва расстегивала его жилет, и ее пальцы нежно прокрались сквозь одежду к его животу. К тому времени как она справилась с четвертой пуговицей, Уилл был взвинчен настолько, что готов был выскочить из собственной кожи.

– И тем не менее вы ничего не предприняли в этом направлении. Вы вообще хотите уложить меня в постель?

– Да, черт побери! – Он схватил ее за запястье и сунул женскую ладонь себе между ног, так чтобы она легла на его стержень. – Последние два часа я только и делаю, что борюсь с этим желанием.

Вместо того чтобы смутиться, Эйва схватила его мужское достоинство – насколько позволяли брюки и нижнее белье.

– Два часа потеряны напрасно, – промурлыкала она, и его прут подскочил в ее руке.

Эйва начала осторожно водить рукой вверх и вниз, и Уилл вцепился в кресло. Он тяжело дышал, его грудь судорожно вздымалась и опадала, и все внутри него разрывалось от вожделения. Он чувствовал ее аромат – ваниль и роза, – к которому добавился едва уловимый запах ее возбуждения.

– Черт побери, Эйва! Не здесь…

– Нет… здесь…

Уилл вскочил на ноги и резко развернулся. Ее глаза удивленно округлились, как будто она не ожидала, что он станет возражать.

– Я не смогу раздеть вас, не смогу неторопливо вами насладиться. Я хочу распробовать каждый дюйм вашей кожи, а не задрать вашу ночную рубашку и трахнуть вас на своем рабочем столе.

– Как вы сказали?… – Губы Эйвы расплылись в озорной улыбке. – Ого, я и предположить не могла, что вам знакомо это бранное словечко.

Уилл немного наклонился и оторвал ее от пола, подхватив под ягодицы. Женщина взвизгнула и вцепилась в его плечи, а он тем временем направился к двери, держа ее на руках.

– Я не только знаю это слово, но и собираюсь продемонстрировать вам, что оно означает на самом деле.

Обстановка в его большой спальне была именно такой, как она и ожидала: простой, но в то же время роскошной. Толстые восточные ковры, обои с рисунком, со вкусом подобранные пейзажи на стенах… Мебели было не много, но вся она была изготовлена из темной крепкой древесины. Возможно, это был антиквариат. Широкое деревянное изголовье огромной кровати украшала искусная замысловатая резьба. С потолка свисала люстра на шесть газовых рожков, которые отбрасывали желтоватый свет на кремовое покрывало.

Но Эйва едва обратила на все это внимание. Ее тело пылало страстным желанием, которое мог удовлетворить только этот человек. Последние два часа она живо представляла себе, как соблазняет его, пока не почувствовала, что просто не выживет, если немедленно не реализует свои фантазии. Ноги сами привели ее к кабинету Уилла, где она не удержалась и высказала свои желания. Он ведь просил ее еще об одном свидании. Какая разница, где именно это произойдет?

Уилл отнес Эйву к кровати и уложил на атласное покрывало. Женщина тут же потянулась к нему, но он отступил на несколько шагов. Жадный взгляд его блестящих глаз пристально рассматривал ее из-под полуопущенных век.

– Как же вы прекрасны! – чуть слышно пробормотал Уилл.

Пока он стаскивал жилет и сбрасывал с плеч подтяжки, все ее мышцы напряглись от мучительного ожидания. Уилл снял рубашку, небрежно швырнув запонки на пол, и стал расстегивать брюки. Когда он выпрямился, Эйва увидела, как его могучий орган натягивает тонкую ткань нижнего белья, сражаясь с крошечными пуговками.

Эйва развязала тесемки халата и распахнула его, открыв голодному взгляду Уилла тоненькую ночную сорочку. Сшитая из простого белого ситца, с глубоким вырезом, она заканчивалась чуть выше колен.

– Господи! – прошептал Уилл и, не выдержав, так рванул свое нижнее белье, что пуговицы, которые остались нерасстегнутыми, полетели во все стороны.

Через секунду он был совершенно обнаженным и лег на нее сверху. Его голова нагнулась к груди Эйвы, и он поймал губами один из ее бутонов и принялся сосать его сквозь ткань, заставив женщину выгнуть спину дугой от невообразимого наслаждения. Уилл дразнил ее, посасывая и облизывая, в то время как его ладони мяли ее пышную плоть. Эйва беспокойно завертелась.

– Мне показалось, что вы собирались меня раздеть, – выдохнула она, запуская пальцы в его белокурые волосы.

Уилл оставил в покое ее сосок и, прокладывая дорожку из поцелуев, двинулся вверх по шее.

– Я хочу любить вас всеми возможными способами.

Она сбросила халат и ночную сорочку – пожалуй, даже слишком поспешно. Он взялся за ее панталоны и стянул их, а затем швырнул на пол.

– Во второй раз я буду действовать медленнее, но сейчас мне необходимо войти в вас как можно скорее.

Уилл рывком раздвинул ей бедра и провел руками по их внутренней поверхности, снизу вверх. Он нежно гладил ее складки большими пальцами, скользя по влажной плоти, и Эйва извивалась от удовольствия. Казалось, его неистовое желание прошло и теперь ему было достаточно просто трогать ее, наблюдая за ее реакцией, но она была уже так возбуждена, что готова была кричать от нетерпения.

– Уилл! – с мольбой прошептала Эйва.

Его широкий палец скользнул внутрь ее тела и пошевелился там, подготавливая ее. Затем пальцев стало два, и они растянули ее внутреннее пространство, после чего Уилл наконец улегся на нее сверху. Его тело вжало Эйву в кровать, окружило ее со всех сторон, и она обхватила ногами его бедра, вцепившись в широкие плечи.

– Поторопитесь, – сказала она.

Круглый кончик скользнул по влажной поверхности и остановился у входа. Бедра Уилла подались вперед – он заполнял ее своей твердостью. Его руки напряглись. Он приподнялся, чтобы посмотреть туда, где соединялись их тела.

– Взгляните на это! Обожаю смотреть, как вы принимаете меня. Проклятье! Вы – воплощение райского блаженства.

Уилл опускался, пока их бедра не соприкоснулись. Эйва наслаждалась полнотой ощущений, тем, как он заполнял пространство внутри нее. Весь мир сейчас заключался для нее в этом мужчине, чья кожа скользила по ее коже. В том, как часто билось ее сердце. В напряженной пульсации между ног, требовавшей движения. И Эйва раскачивала бедрами, отчаянно стремясь продлить это сладостное трение.

Ее движение подтолкнуло Уилла к решительным действиям. Он наклонился и принялся лихорадочно ее целовать; его бедра ритмично заработали. Удовольствие от скольжения его поршня вверх и вниз по ее чувствительным тканям, от того, что при каждом новом ударе его тело ласкало крошечный бутон наслаждения в верхней части ее расселины, стало невыносимым. А он заводил ее все больше, пока Эйва не впилась в его кожу ногтями. Все ее мышцы напряглись.

– Ох-боже-боже-боже-боже! – запричитала она. – Еще, Уилл, еще!

– Господи, Эйва… – сквозь зубы простонал мужчина и ринулся вперед с такой силой, что она приподнялась на кровати.

Его рука отыскала ее изюминку и надавила на нее. Это было именно то, в чем она нуждалась. Наконец электрический разряд пробежал по ее ногам и спине, и женщина полетела в темноту, словно прыгнула с утеса вниз головой. Тело Эйвы вздрогнуло и начало корчиться в спазмах, а Уилл накрыл ее губы ртом, глотая крики. Ее кульминация, похоже, повлекла за собой его собственную разрядку, потому что, как только Эйва начала немного приходить в себя, Уилл резко вышел из нее и залил своей струей ее живот и бедра.

У Эйвы не было слов. Еще долго они с Уиллом пытались отдышаться. Он был взъерошенным и расслабленным – несгибаемый мужчина, на несколько мгновений потерявший над собой контроль. На лице женщины появилась удовлетворенная улыбка.

Уилл погладил ее ладонью по колену.

– Мне нравится, когда вы улыбаетесь, особенно в постели.

– Но я была в вашей постели всего дважды, – напомнила она.

– Да, это так. Но оба раза вы улыбались. И мне приятно думать, что я имею к этому отношение.

– Какое высокомерие! – произнесла Эйва, но в ее словах не было язвительности, они прозвучали с нежностью.

Уилл игриво ущипнул ее за бедро, и она взвизгнула. Рассмеявшись, он встал с кровати и направился к умывальнику. Вернувшись с влажным полотенцем, он принялся вытирать ее кожу. Затем помылся сам. Эйва могла бы наблюдать за ним часами. Он двигался с невероятной грацией – человек, которого ничто не смущало.

Затем Уилл выключил верхний свет и лег на матрас рядом с ней. В комнате стало темно, но Эйва все равно отчетливо его видела.

– Зачем вы приезжали сегодня на Бэнк-стрит?

Одну руку Уилл закинул за голову, а другой притянул ее к себе. Тепло его тела приятно согревало ее влажную от пота кожу, и Эйва положила руку ему на грудь. Ее голова покоилась у него на плече.

– Хотел увидеть вас. Мне очень не понравилось, что вы украдкой сбежали из гостиничного номера, пока я спал. Существовала вероятность, что вы сожалеете о случившемся, и я подумал: возможно, мне следовало бы попробовать убедить вас, что этого делать не стоило.

– Я ни о чем не жалела, но в тот момент мне показалось, что будет разумнее уйти не прощаясь.

– Почему?

– Вы были разочарованы, когда проснулись?

– Да, разумеется. А вы думали, что я испытаю облегчение?

Эйва не ответила, и Уилл провел ладонью по ее спине, задержавшись на плавном изгибе ягодиц. Он нежно поцеловал женщину в лоб.

– Если вы ожидаете, что я потеряю к вам интерес, боюсь, вы будете разочарованы.

Грудь Эйвы распирало, ее сердце зажглось ликующей радостью. Этот мужчина был слишком опасен для нее. И все же она почти ничего не знала ни о нем, ни о его жизни, помимо того немногого, что успела увидеть. Эйва нежно погладила светлые волосы на его груди.

– Вы были очень добры к Сэму и Мэри.

– В вашем голосе слышится удивление.

– Я просто не думала, что вы любите детей – наверное, все дело в этом. Принято считать, что железнодорожные бароны пренебрегают семейными ценностями.

– Вы что, знаете несколько железнодорожных баронов?

Эйва провела пальцем вокруг его соска и почувствовала, как по телу Уилла пробежала дрожь.

– Нет, только одного.

– Я люблю детей, даже очень. Я воспитал свою младшую сестру. – Уилл сделал глубокий вдох и надолго задержал дыхание. Наконец он выдохнул и сказал: – Моя мама умерла, когда мне было двенадцать. Она была… Я еще никому на свете об этом не рассказывал. – С его губ сорвался горький смех. Эйва ничего не ответила, продолжая неподвижно лежать у него на груди.

– Впрочем, слуги об этом, конечно, знали – она была несчастлива. На самом деле она страдала. Мой отец был жестоким человеком – но, нужно сказать, только по отношению к членам своей семьи. Остальные любили Арчибальда Слоана, ведь замашки тирана он оставлял за закрытыми дверями своего дома, приберегая их для жены и для меня. Моей матери доставалось больше всех. Бесконечные едкие замечания и язвительные комментарии, постоянное недовольство. Она зачахла у меня на глазах…

– Вам, должно быть, было очень тяжело, – тихо сказала Эйва.

Она не знала, что удивило ее больше: то, что его детство было далеко не идеальным, или же то, что он делился с ней своими воспоминаниями.

– Но ничего другого я не видел, пока не начал читать. Из книг я узнал, что не во всех семьях царят такие же порядки, как у нас, и понял, что мы живем неправильно. Понял, что не все матери постоянно льют слезы и прячутся в своей комнате, чтобы не привлекать к себе внимание мужа. Я с содроганием думаю об обстоятельствах, при которых были зачаты мы с Лиззи.

– А сколько было вашей сестре, когда умерла ваша мать?

– Четыре года. Не думаю, что у Лиззи сохранились какие-то реальные воспоминания о ней.

– Что вы имеете в виду под словом «реальные»?

Она почувствовала, как Уилл напрягся.

– Большинство ее детских воспоминаний связано с историями, которые я ей тогда рассказывал. Их главным действующим лицом был персонаж, похожий на экономку из «Дэвида Копперфильда».

– На Клару Пегготи?

– Да.

– А что же ваш отец? Он и к Лиззи относился подобным образом?

– Он в основном не обращал на нее внимания, хотя время от времени за завтраком читал ей биржевые сводки. Я как-то сообщил ему, что у Лиззи есть математические способности – и, кстати сказать, весьма неординарные, – на что он мне ответил: «Ну, хоть кто-то из моих детей не обделен умом».

– Уилл, это же ужасно!

Он пожал плечами.

– Уверен, вы сейчас с иронией думаете обо мне: «Какой же он бедняжка, этот богатенький мистер железнодорожник!» И я не виню вас за это. Глупо жаловаться, ведь мне изначально было дано так много.

– Ваш отец умер, когда вы были уже подростком?

– Да, мне исполнилось шестнадцать. Отец сгорел от пневмонии, в противном случае, несомненно, распорядился бы продать компанию, чтобы не оставлять ее мне.

– Что ж, вы уже тысячу раз доказали всем, на что способны. Далеко не все люди вашего круга так много работают.

Теплая ладонь Уилла легла ей на грудь, и он принялся играть ее бутоном, вновь взбудоражив Эйве кровь.

– И в самое ближайшее время я собираюсь поработать на славу, – пробормотал он и, перекатившись, улегся на нее сверху.

На следующее утро Уилл проснулся в одиночестве. Эйва, должно быть, снова ускользнула, пока он спал. Черт. Это, похоже, уже вошло у нее в привычку, что было ему не по душе.

Однако она поступила правильно: присутствие Эйвы в его постели наверняка шокировало бы прислугу. Он уже не раз подумал о том, что никогда не приводил сюда женщин, даже после того как Лиззи переехала к мужу. Это был его дом, а не злачный пансион в Тендерлойне.

Кожа Уилла, его постель до сих пор были пропитаны запахом Эйвы. С наслаждением вдыхая его, он вспомнил о том, как овладел ею второй и третий раз. Каждый новый раунд был лучше предыдущего, причем его желание нисколько не притуплялось. На самом деле Уилл уже не мог дождаться, когда снова овладеет ею.

Не обращая внимания на свой возбужденный орган, он встал с кровати и позвонил лакею. Вероятно, еще несколько часов можно будет поработать, пока семейство Джонс не спустится к завтраку. Им было абсолютно незачем вставать так рано – по крайней мере, по мнению Уилла. Интересно, Мэри и Сэму нужно идти на работу в воскресенье? Эйва как-то упомянула о том, что ее сестра трудится на швейной фабрике, а Сэм продает газеты на улице. Но ведь каждый человек имеет право отдохнуть хотя бы раз в неделю, не так ли?

Уилл взглянул на часы и едва не задохнулся от ужаса. Боже правый, начало одиннадцатого! Он не вставал так поздно… еще ни разу в жизни. С утра ему предстояло очень много сделать. Оставалось только молиться, чтобы Эйва еще не ушла.

Умывшись и одевшись как можно быстрее, Уилл спешно направился в столовую. Оттуда доносились оживленные голоса, и он нахмурился, потому что говоривших было больше, чем он ожидал. Уилл вошел в комнату, и его сердце оборвалось. За столом сидела Лиззи со своим мужем, а также Эйва с братьями и сестрой. Вид у нее был не менее потрясенный, чем у него самого.

Уилл стоял в дверях, чувствуя, что ноги отказываются ему служить.

– Лиззи, – хриплым голосом произнес он наконец. – Я думал, что вы в Ньюпорте.

Его сестра улыбнулась многозначительной улыбкой и, встав из-за стола, шагнула ему навстречу.

– Я вернулась, потому что на сегодня у меня назначена встреча. Заодно я решила заехать к тебе, надеясь, что застану тебя дома. – Подойдя к брату вплотную, она поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. – И мне это удалось, – пробормотала она уже совсем тихо, чтобы услышал только он.

Лиззи похлопала его по груди, разгладила лацкан пиджака и, взяв за руку, подвела к столу.

– Присаживайся, Уилл. Присоединяйся к нам. Мы с Эмметтом как раз познакомились с твоими гостями.

На лице Кавано застыло приторно-ликующее выражение.

– Да, присаживайтесь, Слоан.

Стиснув зубы, Уилл опустился на свое законное место во главе стола. Это ж надо было такому случиться, чтобы Кавано стал свидетелем его унижения. Желудок Уилла внезапно пронзила острая боль, и он осторожно погладил живот. Есть ему больше не хотелось. Он попытался поймать взгляд Эйвы, чтобы одними глазами, молча извиниться перед ней, но она решительно избегала смотреть в его сторону.

Лиззи налила брату чашку кофе.

– Насколько я понимаю, Том у тебя работает.

– Да, это правда. Он подает большие надежды.

И это, в общем-то, не было ложью. Том был трудолюбивым и умным. Уилл действительно был им доволен и при каждом удобном случае поощрял его.

– А Сэм продает газеты, тогда как Мэри работает на одной из швейных фабрик. – Лиззи взяла свою чашку и пригубила кофе. – А вы чем занимаетесь, Эйва?

Женщина подняла голову и украдкой бросила взгляд на Уилла. Он заметил в глубине ее глаз неуверенность и затаил дыхание: ему очень не хотелось, чтобы она сказала правду. Черт, в противном случае ему придется до конца жизни выслушивать насмешки Кавано, не говоря уже о сестре.

Эйва прокашлялась.

– Я репортер.

У Уилла гора свалилась с плеч, но тут на другом конце стола фыркнул Сэм.

– Кто? Эйва, ты же…

Том торопливо нагнулся к младшему брату и что-то шепнул ему на ухо. Сэм густо покраснел, быстро закивал головой и сунул в рот намазанное джемом печенье.

– О, – сказала Лиззи, едва заметно улыбнувшись. – Это, должно быть, очень интересно. И в какой же газете вы работаете?

– В «Бруклин Дейли таймс».

– Никогда не слыхал о такой, – саркастически заметил Кавано, но тут же осекся: похоже, Лиззи пнула его под столом в голень.

– Эта газета появилась совсем недавно, – продолжала лгать Эйва. – Когда там узнали о том, что мой брат работает у мистера Слоана, редактор дал мне задание написать репортаж о предвыборной борьбе за пост губернатора. Так что я освещаю эту кампанию.

– По-моему, это просто замечательно, – сказала Лиззи. – Надеюсь, в своей статье вы дадите моему брату объективную характеристику. Порой он бывает несгибаемым, но сердце у него доброе.

– Лиззи, – предостерегающим тоном вмешался Уилл, – не учи мисс Джонс, как ей выполнять свою работу.

– Все в порядке, – ответила Эйва. – Ваша сестра просто беспокоится о вас, и это вполне понятно. Уверяю вас, миссис Кавано, я не намерена каким-либо образом мешать вашему брату победить на выборах.

Что-то в ее тоне насторожило Уилла: казалось, она говорила об их личных отношениях.

– Прошу вас, называйте меня Лиззи. А если вам понадобится дополнительная информация о моем брате – милости просим к нам в гости.

Эйва несколько раз растерянно моргнула.

– Благодарю. – Она отодвинула свой стул от стола и выразительно посмотрела на Тома. – А теперь нам пора домой.

– Что, правда? Но я думал… – успел сказать Сэм, прежде чем старший брат сжал ему плечо.

– Да, нам пора идти. – Том отодвинул стул Мэри и помог ей встать. – Спасибо за гостеприимство, сэр. Вся наша семья благодарна вам за это.

Уилл встал из-за стола под хор восторженных реплик.

– Не стоит меня благодарить. Я провожу вас.

Члены семейства Джонс дружно попрощались с Лиззи и Эмметтом, после чего Уилл повел гостей к парадному входу. У бордюра их ждал двухколесный экипаж с извозчиком, нанятый Палмером. Уилл постарался скрыть разочарование. Ему очень хотелось побыть с Эйвой еще хотя бы несколько минут – желательно наедине, – но он вынужден был довольствоваться тем, что имел. Сегодня все как будто сговорились против него.

Уилл полез в карман и, вынув оттуда несколько купюр, отдал их Тому.

– Это на проезд.

– Спасибо, мистер Слоан.

Они пожали друг другу руки.

– Увидимся завтра утром, сэр.

Эйва изобразила жалкое подобие улыбки.

– Да, спасибо вам, мистер Слоан. Я обязательно свяжусь с вами, когда мне понадобится новый материал для статьи.

Он поймал ее руку и поднес к губам.

– Разумеется, мисс Джонс. До встречи.