Глава 16

Эйва убрала руку и повела братьев и сестру вниз по лестнице крыльца к ожидавшему их кэбу. Уилл следил за ними, пока экипаж не отъехал от тротуара, а затем закрыл тяжелую деревянную дверь.

Возвращаясь в столовую, он встретил вальяжно идущего ему навстречу Кавано. При виде сердитого лица Уилла он тихо усмехнулся.

– Я уезжаю – у меня встреча. Заберу Лиззи попозже, когда вы с ней наговоритесь.

– Чудесно, – недовольно бросил Уилл, проходя мимо него.

– Эй! – окликнул его Кавано, и Слоан остановился. – Вы подумали над моим предложением?

Уилл бросил испепеляющий взгляд на своего зятя, и тот ухмыльнулся.

– Какой же вы упрямый. Совсем как ваша сестра. И все же подумайте, Слоан. Это было бы разумным деловым решением.

– Для вас – вероятно.

– И для вас тоже, надутый вы индюк. Хотите верьте, хотите нет, но мне было очень приятно увидеть сегодня утром, что вы все-таки живой человек, как и все мы.

– Вы имели в виду глупец.

Кавано развел огромные руки в стороны.

– Заметьте, вы сами это сказали, не я. Впрочем, могло быть и хуже. Эта женщина хороша собой и явно любит своих братьев и сестру.

– Между нами ничего…

– Ах, оставьте. Вы можете рассказывать это Элизабет, надеясь, что она вам поверит, но только не мне. Я пару раз заметил особый взгляд, которым вы смотрели на эту женщину.

– Какой еще взгляд?

– Который говорит о том, что вы потеряли от нее голову.

Кавано небрежно сунул руки в карманы и, беззаботно насвистывая, неторопливо двинулся дальше по коридору.

Благодаря этой перепалке настроение Уилла еще больше ухудшилось, так что, входя в столовую, он был уже на взводе. Мужчина налил себе чашку свежего кофе, стараясь не встречаться с проницательным взглядом сестры. Когда молчание затянулось и стало неловким, он наконец не выдержал:

– Ну и?…

– Даже не знаю, с чего начать. Пока что все это не укладывается у меня в голове.

Уилл не собирался помогать ей объяснениями. Прихлебывая кофе, он ждал, пока ее сверхлогический мозг расставит все по местам.

– Эта женщина твоя любовница?

От неожиданности Уилл поперхнулся, и горячая жидкость пролилась ему на жилет. Он схватил салфетку и постарался побыстрее вытереться.

– Господи, Лиззи!

– Прости. Я просто не знала, как иначе спросить тебя об этом.

– У меня нет любовницы. – Уилл вытер жилет и рукава, а затем положил испачканную салфетку на стол.

– Ладно. Ты спишь с ней?

Он тяжело вздохнул.

– Нет, я с ней не сплю.

– Врешь. У тебя лоб морщится вот тут, – Лиззи показала пальцем на себе, – а это случается каждый раз, когда ты обманываешь. Итак… кто же она тебе тогда?

– Никто. Просто сестра моего сотрудника. А вообще ты затеяла неприличный разговор.

– Уилл, я замужняя женщина. И, думаю, мне уже разрешено вести неприличные разговоры, даже с тобой. Она тебе нравится?

Он заерзал на стуле. Действительно ли необходимо продолжать этот разговор? Тем более сейчас, когда он еще чувствует на языке вкус Эйвы…

– Оставь мою личную жизнь в покое. Я не хочу обсуждать ее с тобой.

– Почему же? Моей личной жизни ты всегда уделял пристальное внимание. Так отчего я не могу обсуждать твою?

Уилл не ответил, и Лиззи раздраженно вздохнула.

– Знаешь, долгие годы я считала, что у тебя вообще нет личной жизни. Ты постоянно работал и никогда не водил женщин в театр или ресторан. Но потом, уже после своего дебюта, я как-то услышала, как две женщины, танцуя котильон, обсуждали тебя. Они утверждали, что ты уже давно обзавелся любовницей, но не собираешься на ней жениться.

Уилл закрыл глаза и нервно потер переносицу.

– Прости…

– Простить? Тебе не за что передо мной извиняться. Наоборот, когда я услышала этот разговор, я испытала облегчение. Потому что переживала за тебя, думала, что ты одинок и что, после того как я выйду замуж, у тебя больше никого не останется. – Лиззи потянулась к брату и взяла его за руку. – А я не хочу, чтобы ты старел в этом громадном доме в одиночестве. Ты заслуживаешь любви и радости. И знаешь, что я увидела здесь сегодня утром? Нечто такое, чего не наблюдала в этих стенах уже очень и очень давно. Любовь и радость, Уилл. Я уже и не припомню, когда ты в последний раз так часто улыбался.

Одна ложь наслаивалась на другую. Он не хотел, чтобы у Лиззи сложилось об Эйве ошибочное впечатление.

– Эта женщина медиум, а не репортер, – произнес Уилл и облегченно вздохнул, сбросив с плеч бремя обмана.

Лиззи откинулась на спинку стула и растерянно заморгала.

– Медиум? Не понимаю. Так она предсказывает судьбу?

– Ты когда-нибудь слышала о мадам Золикофф?

– Да, как и каждый в Нью-Йорке. Эдит недавно приглашала ее на домашний сеанс, но я не смогла прийти. Так значит… Эйва и есть мадам Золикофф?

Уилл коротко кивнул.

– Так что тебе не стоит думать о том, что мы с Эйвой можем быть вместе.

– А почему бы и нет?

Глаза мужчины удивленно округлились. Она что, серьезно?

– Потому что эта женщина зарабатывает себе на жизнь, водя людей за нос. Она мошенница, злоупотребляющая чужим доверием.

– О, понятно. – Лиззи взяла ложечку, добавила в свой кофе сахар и принялась его размешивать; в полной тишине было слышно, как металл цокает о фарфор. Затем она положила ложечку на блюдце. – Ты считаешь, что она недостаточно хороша для тебя.

– Я этого не говорил, – со злостью в голосе огрызнулся Уилл. – Но жениться на ней я не могу.

– А я не понимаю почему. Люди меняются. Посмотри хотя бы на моего мужа. Когда-то он был вором и, вероятно, еще бог весть кем – я предпочитаю об этом не знать. Но это было в прошлом, и я не отношусь к нему из-за этого хуже. Эмметт сделал все необходимое, чтобы выжить и встретить меня, и только это имеет значение. Мы на каждом шагу переходим кому-то дорогу. Не суди эту женщину за выбор, который она сделала до того, как встретила тебя.

– Я, может быть, и не стану судить ее строго, зато это наверняка сделают остальные. Ты только представь себе, какие поползут сплетни! Я не могу допустить, чтобы она прошла через все это.

– Она или ты?

– А какая разница?

Лиззи внимательно изучала брата, слегка склонив голову набок.

– Ты счастлив с ней, Уилл?

– Ты сейчас смотришь на мой лоб, солгу я тебе или скажу правду?

– Да, так что даже не пытайся лукавить. – Ее лицо смягчилось. – А еще я видела, как ты смотрел на эту женщину сегодня утром. Благодаря этому я все и узнала.

– Узнала – что?

– Что она тебе небезразлична. Именно по этой причине ты и пригласил вчера вечером к себе всю ее семью, верно?

– У нее в квартире очень душно, – пробормотал Уилл, слыша свой голос как бы со стороны. – И, спасаясь от жары, они спят на пожарной лестнице. Это показалось мне небезопасным.

– О, это просто ужасно!

– Тогда скажи, ради бога, почему ты так хитро ухмыляешься?

– Потому что это наконец-то свершилось. Мой старший брат влюбился.

«Как же я слаба!» – думала Эйва, пытаясь отдышаться. Они с Уиллом, обнаженные и вспотевшие, лежали на смятых простынях в гостиничном номере. После памятной ночи в его доме прошло две недели. За это время они дважды встречались в отеле «Вашингтон-сквер» – по четвергам после обеда. И каждый раз Уилл буквально набрасывался на нее. Они занимались любовью с такой жадностью и отчаяньем, как будто это было их последнее свидание. Эйва не переставая твердила себе, что не будет с ним больше встречаться… и вот теперь снова лежит рядом с этим мужчиной, чувствуя себя на вершине блаженства.

– Вы сорвали шесть деловых встреч, намеченных на сегодня. Моя способность сосредоточиваться пребывает в плачевном состоянии, потому что все мои мысли заняты тем, какая вы на вкус – я не могу думать ни о чем другом. – Уилл ласково укусил ее за шею. Эйва вздрогнула от прикосновения его зубов и еще больше отклонила голову в сторону, поощряя его. – Я пытаюсь вспомнить ваш запах. – Он шумно потянул воздух носом. – Вы разрушаете меня, Эйва.

Она вздохнула. Именно поэтому она и продолжала к нему возвращаться. Поскольку, строгий и правильный в повседневной жизни, в спальне он становился удивительно нежным и страстным. Этот контраст отравлял ее, точно яд… так же, как и его поцелуи.

– Вы поэтому время от времени потираете живот?

– Вы это заметили?

– Да. И я все думаю о причинах: то ли у вас больной желудок, то ли вы просто неправильно питаетесь.

Уилл сжал мочку ее уха своими жаркими губами и нежно провел большой ладонью по ребрам Эйвы.

– Давайте встретимся в понедельник во второй половине дня. Я не могу ждать целую неделю, чтобы снова вас увидеть.

– Не могу. А почему вы уклоняетесь от моего вопроса?

– У меня действительно больной желудок, – шепнул Уилл ей в шею. – Мой доктор считает, что это из-за того, что я слишком много работаю.

– В это легко поверить: я в жизни не встречала такого энергичного человека, как вы. И что он вам предлагает?

– Меньше бывать в рабочем кабинете. Поэтому-то мне просто необходимо увидеться с вами в понедельник. – Он провел кончиками пальцев по ее животу. – Чтобы выбраться из собственного кабинета.

– Что ж, причина действительно уважительная, но мой ответ все равно будет отрицательным.

Ее самолюбие и так страдало. Если же количество их встреч удвоится, это будет мучить ее, пока она окончательно не пойдет ко дну.

Потому что было нечто такое, чего Уилл никогда не узнает: она в него влюбилась. Да, циничная, огрубевшая, потрепанная жизнью Эйва Джонс совершила грандиозную ошибку – ту самую, которую зарекалась повторять. Она воспылала чувством к мужчине, который занимал более высокое положение в обществе, чем она, и не мог на ней жениться. К мужчине, который хотел от нее только одного – встреч в постели.

Эта ситуация угнетала Эйву. И унижала. И все же она не могла заставить себя прекратить эти встречи по четвергам. Этот день был единственным проблеском в ее безрадостном существовании, ее временным пристанищем, отдушиной, хотя это и не могло длиться вечно. Так почему не наслаждаться, пока есть такая возможность?

– Я стану преследовать вас, – прошептал Уилл, и от волнующего тембра его голоса Эйва начала таять.

Его пальцы очутились у нее между ног и принялись лениво описывать круги у входа в ее тело.

Чувствуя, что ее решимость ослабевает, Эйва оттолкнула его руку.

– Вам просто не нравится слышать слово «нет».

– Это верно. – Уилл перевернулся на спину и закинул руки за голову. – А вы тем не менее продолжаете его повторять.

– Ах, бедный мистер железнодорожник! – язвительно протянула она. – Ему приходится обращаться к другим женщинам и просить их, чтобы они составили ему компанию.

Пронзительный взгляд прищуренных серых глаз пригвоздил ее к матрасу.

– У меня нет никаких других женщин, Эйва. Только вы.

От этой новости ее сердце тихонько екнуло, даже несмотря на то, что у нее не было на него никаких прав и она не питала иллюзий относительно того, какие отношения сложились между ними.

– А как же мисс Болдуин?

– Я не видел ее с того самого сеанса. А у вас есть другие мужчины? – В его голосе прозвучала неподдельная тревога.

– Нет.

– Тогда почему бы нам не встречаться еще и по понедельникам?

– Потому что у меня, Уилл, как и у вас, есть дела.

– И такое положение вещей меня вполне устраивает.

– А что, если нам встречаться еще и по вторникам? Или по воскресеньям? Или увидеться завтра, в конце концов?

На ее губах появилась улыбка. Эйва провела кончиком пальца по его пупку и погладила дорожку светлых волос, уходившую вниз, к промежности.

– Если мы будем видеться так часто, вы быстро от меня устанете.

– Это исключено. Я никогда от вас не устану. Я могу спать с вами каждый день в течение года и тем не менее каждый раз находить новый способ, чтобы заставить вас стонать. А вы не переживаете из-за того, что можете устать от меня?

– Нет, – честно ответила Эйва.

Он был такой сложный и требовательный, милый и сомневающийся… Она любила каждую грань натуры этого непростого мужчины и не представляла себе обстоятельств, при которых могла бы от него устать.

– Но у меня есть обязательства перед клиентами, а также перед семьей. Я не могу бросать все, когда у вас вдруг найдется для меня время.

В комнате повисло молчание. Сквозь открытое окно сюда доносился обычный уличный шум: громыхание омнибуса, крики разносчиков, даже далекая мелодия шарманки. Эйва жалела, что ответила Уиллу так резко, хотя и сказала правду. Ее не устраивает статус его любовницы. Встречаться с ним время от времени – другое дело; с этим она могла бы смириться. Но если она готова будет бежать к нему по первому зову, ее душа станет потихоньку разрушаться.

– Мое предложение остается в силе. Вдруг вы передумаете? Может быть, нам с вами можно как-то договориться – вы только скажите.

– Я думала, что первое правило на любых переговорах – не давать оппоненту никакого преимущества. Какой же вы после этого железнодорожный магнат?

Уилл перекатился на бок и, опершись на локоть, навис над ней. Свободной рукой он взял ее под подбородок.

– Я готов просить о любой подачке, которую вы, мой прекрасный оппонент, сможете мне бросить.

Нагнувшись, он прижался к ее губам, сначала очень нежно, но Эйва ответила ему, и поцелуй стал страстным. Когда Уилл наконец оторвался от нее, оба тяжело дышали.

– Эйва, вы просто выворачиваете меня наизнанку.

Не найдя, что ответить, она снова коснулась его губами, а потом сменила тему:

– В этот уик-энд состоится еще один митинг?

– Нет. Эти выходные я проведу в Ньюпорте.

– Навестите свою сестру?

– Да, но кроме этого у меня есть масса обязательств.

Эйва представила себе, что это могут быть за обязательства. Вечеринки, шампанское, устрицы, прогулки на яхте… Нет, ей не следует представлять себе эти картины. Ни о чем таком она даже не мечтала. Да и зачем мечтать о несбыточном?

– А у вас какие планы на уик-энд? – спросил Уилл, склоняясь ниже и целуя ее в ключицу.

Складывалось впечатление, что он просто не в силах остановиться, и Эйва наслаждалась каждой минутой с ним наедине.

– Между прочим, на эти выходные у меня запланирован один сеанс. Мы встречаемся с этим клиентом каждый уик-энд на протяжении июля.

– А вам нравится изображать мадам Золикофф?

– Да, нравится. Это дает даже бóльшую свободу, чем если бы я была актрисой. Не говоря уже о гонорарах.

Уилл уткнулся носом в женскую грудь, покусывая и облизывая ее. Ее бутон затвердел, и Эйва машинально подалась навстречу мужчине.

– Вашим братьям и сестре повезло, что у них есть вы, – пробормотал он. – Повезло почти так же, как и мне, ведь я обладаю вами.

Она тихо усмехнулась.

– В данный момент вы мной не обладаете, только дразните.

– Это правда. – Уилл продолжал водить кончиком языка вокруг ее бутона, не давая ей того, что она хотела. Эйва извивалась, но он не обращал на это внимания. – Не помню, говорил ли я о том, что у вас потрясающая грудь.

– Говорили, – и даже много раз, – но мне никогда не надоест слушать такие слова.

Уилл удовлетворенно хмыкнул и переключил внимание на другую грудь.

– Расскажите мне об этом человеке… О том, который причинил вам боль. Он был у вас первым?

– Прямо сейчас мне не хочется говорить об…

– Рассказывайте, иначе я остановлюсь, – пригрозил Уилл, отрываясь от ее груди.

Эйва попыталась отвлечь его, но мужчина оказался проворнее. Он схватил ее за руки, завел их ей за голову и теперь крепко удерживал одной ладонью.

– Рассказывайте, Эйва.

– Зачем? Это было давно…

– Затем, что я хочу знать, а я всегда добиваюсь своего. – Он подул на ее грудь, и чувство неудовлетворенности стало еще сильнее. Между ног у Эйвы запульсировало… Очень скоро она будет умолять его овладеть ею. Черт бы его побрал!

– Пожалуйста, Эйва…

Это его «пожалуйста» всегда действовало на нее безотказно. Но если Уилл когда-нибудь узнает об этом… помоги ей Господь.

– Несколько лет тому назад я работала в одной конторе и сын моего босса стал уделять мне внимание. Начал заигрывать со мной. Он поклялся, что мы поженимся, что будем вместе до конца своих дней, и я ему поверила. На самом деле он не собирался исполнять свои обещания. Ему было со мной… просто удобно.

Уилл резко поднял голову, и его красивое лицо нахмурилось.

– Что же произошло дальше?

Эйва плотно сжала губы, не желая говорить о своей беременности – особенно с мужчиной.

– В один прекрасный день он перестал со мной разговаривать и начал вести себя так, будто меня просто не существует. А потом меня уволили.

– Так он еще и уволил вас? – Уилл приподнялся на локте, и на его скулах заиграли желваки. – Негодяй! Назовите мне его имя.

– Нет, Уилл. Все это было так давно, вам не стоит ворошить прошлое.

Он, конечно же, знал Ван Даннов – Эйва могла бы побиться об заклад. Но ей не хотелось, чтобы Уилл начал мстить за нее. Прошлого не вернешь.

– Честно говоря, это было даже к лучшему – очень скоро я стала мадам Золикофф.

– Этот человек должен понести наказание.

– Я слышала, что он потерял все свои сбережения – проиграл их на скачках. И был вынужден жениться на настоящей мегере ради ее приданого.

– Я знаком с этим человеком?

– Вероятно. Впрочем, его семья не принадлежит к вашему кругу. Скорее, это средний класс.

Складки вокруг его рта обозначились четче. Выражение лица внезапно стало очень серьезным.

– Вы знаете, что я вам никогда не лгал. Я с самого начала пытался вести себя открыто, чтобы исключить чрезмерные ожидания…

– Верно, я помню об этом. И не ожидаю от вас большего, Уилл.

Умом Эйва понимала, что у них не может быть будущего, но сердцем… У ее глупого сердца были по этому поводу собственные соображения. Где-то в глубине души Эйва жаждала получить от этого мужчины все. Его любовь. Его имя. Его будущее. Впрочем, признаваться ему в этом было необязательно. Он нашел бы это либо забавным, либо трогательным, причем любая из этих реакций сломала бы ее.

– Для меня это способ приятно провести время.

На мгновение по лицу Уилла пробежала странная тень, исказив его черты. Что это было? Сожаление? Злость? Или благодарность за то, что она с ним согласна?

– Ладно, в таком случае, – его голос упал, – давайте еще разок проведем время приятно. Где бы вам хотелось видеть мой рот, у вас между ног или на груди?

Эйва удивленно подняла брови, словно говоря: «И вы еще спрашиваете?» Ухмыльнувшись, Уилл переместился ниже и раздвинул ей бедра.

– Прекрасный выбор, – пробормотал он, и Эйва мгновенно забыла о неприятном разговоре на тему обстоятельств, которые она уже не могла изменить.

Палуба «Афины» раскачивалась у Уилла под ногами, его лицо было мокрым от мелких капелек соленой океанской воды. При обычных обстоятельствах он в такой ситуации чувствовал бы себя расслабленным и счастливым. Прогулка на яхте всегда была его любимым занятием, давала ему возможность отдохнуть от бумажной работы и служебных обязанностей, которые преследовали его каждый божий день. Здесь он мог насладиться свежим воздухом и океанским бризом. Однако сегодня Уилл предпочел бы оказаться в другом месте. И с другим человеком.

Потому что эта действительность его не устраивала.

– Как красиво, не правда ли?

Уилл взглянул на мисс Айзелин – на Кэтлин: она настаивала, чтобы наедине он называл ее именно так. Эта девушка и ее мать входили в число пятнадцати гостей, присутствовавших сегодня на его яхте; были также Томпкинс и Беннетт. Ленты на шляпке Кэтлин развевались на ветру, платье плотно облегало соблазнительную фигурку. Уилл ожидал, что почувствует… хоть что-нибудь… но этого не произошло. Разочарованный, он отвел глаза в сторону.

– Да, красиво. Вы любите ходить под парусом?

– Люблю. – Кэтлин оперлась о перила и закрыла глаза. – Посреди океана чувствуешь свободу и смирение. Это напоминание о том, как мало мы можем изменить в этой вселенной.

– Вы очень проницательны. – Уиллу и самому часто приходила в голову эта мысль здесь, на борту. И он в очередной раз подумал о том, что Кэтлин глубже и вдумчивее, чем большинство девушек ее возраста. – Согласен, океан может вызывать в душе смирение, особенно в плохую погоду.

– Яхта моего отца почти такого же размера, – заметила она. – Вы, должно быть, обожаете ходить под парусом.

– Да, хотя и редко могу доставить себе такое удовольствие. Раньше, когда Лиззи была маленькой, мне это удавалось чаще.

– Ваша сестра просто очаровательна. Полагаю, вам было очень тяжело, когда она выходила замуж, – ведь вы так близки с ней.

А еще Кэтлин сентиментальна. Немногие люди подумали бы об этом, а если бы и подумали, то вряд ли стали бы высказывать свои мысли. В отличие от Кэтлин. И это тоже ему в ней нравилось.

– Она счастлива в браке, и я рад. Потому что это главное, чего я для нее всегда желал.

– Но?…

Уилл тихо усмехнулся и наклонился вперед, опершись локтями о перила.

– Нет никаких но. Вы, должно быть, тоже были очень рады за свою старшую сестру, когда она вышла замуж несколько лет тому назад.

Кэтлин пожала плечами.

– Я была счастлива, когда венчание закончилось. Процесс показался мне удивительно скучным и утомительным.

– Но разве пышная свадьба не является мечтой любой девушки?

– Я являюсь исключением. – Ее лицо стало задумчивым, почти смущенным. – Я считаю, что чем пышнее свадьба, тем меньше внимания уделяется значению слов, которые произносятся во время венчания.

Уилл почувствовал тяжесть между лопатками, какую-то скованность, которая резко контрастировала с тем, что подсказывал ему рассудок. А он говорил, что эта девушка, похоже, просто идеальная партия для него. Она интересна, умна, красива и одного с ним круга. Уилла должно бы переполнять чувство глубокого удовлетворения от того, что все, чего он искал в женщине, наконец найдено и находится совсем близко. И тем не менее он ощущал какую-то странную неловкость, как будто пытался натянуть на себя пиджак, который был на два размера меньше, чем нужно.

– Ах, вот вы оба где! – воскликнул Томпкинс, подходя к Уиллу сбоку. – Великолепный день для морской прогулки, не правда ли?

Уилл неопределенно хмыкнул, а Кэтлин вежливо ответила:

– Да, день прекрасный.

– Мисс Айзелин рассказывала мне о том, что занимается благотворительной деятельностью, – сказал Томпкинс, обращаясь к Уиллу. – Она даже проводит время в детском приюте в Бэттери-парке.

– О, всего несколько часов в неделю, – небрежно махнула рукой девушка. – Мои добрые дела и близко не могут сравниться с тем, что собираются совершить мистер Беннетт и мистер Слоан, когда победят на выборах.

– Возможно, наши кандидаты могли бы как-нибудь заехать в этот приют, чтобы уделить должное внимание такому стóящему делу. Я имею в виду, что приют мог бы извлечь определенную выгоду из интереса со стороны общественности.

Мисс Айзелин покраснела, и ее фарфоровая кожа приобрела наконец естественный розоватый оттенок.

– Я уверена, что воспитанники будут вам благодарны. Может быть, я договорюсь, а потом дам вам знать?

– Это было бы замечательно, – ответил Томпкинс за обоих, поскольку Уилл промолчал. – Прошу вас, проинформируйте мистера Слоана, как только этот разговор состоится.

– Непременно. А теперь прошу меня извинить, джентльмены.

И Кэтлин грациозно удалилась, чтобы присоединиться к остальным. Уилл с облегчением вздохнул, обрадовавшись возможности хоть недолго подумать о чем-то другом.

– Она просто идеально вам подходит. Надеюсь, вы и сами это осознаёте, – негромко заметил Томпкинс. – И тем не менее я улавливаю отсутствие энтузиазма с вашей стороны.

Это колкое, хотя и справедливое замечание вызвало у Уилла раздражение.

– Мой энтузиазм совершенно вас не касается.

– Да что вы говорите? – Томпкинс пододвинулся ближе и понизил голос. – Полагаю, мне известны причины, по которым вы не очень рьяно ухаживаете за мисс Айзелин. Назвать их?

Уилл встретился с ним взглядом и все понял по его глазам: Томпкинс откуда-то узнал о его связи с Эйвой. По крайней мере, советник был в курсе, что мысли Уилла занимает другая женщина.

– Еще раз повторяю: это моя забота. И вам не следует совать нос в мои дела. Если я женюсь, это будет моим решением, а не вашим.

– Вы хотя бы слышите, что говорите? Ваша помолвка необходима для успешной кампании. Тогда ваши фотографии появятся во всех газетах, и избиратели будут дружно восхищаться мисс Айзелин. Она невинна, умна, занимается благотворительностью. Более того – она одного с вами круга. Любая другая кандидатура стала бы помехой в вашей карьере, а мы не можем себе этого позволить. Вы не можете себе этого позволить. Вы хотя бы представляете себе, как насмехались люди, после того как ваша сестра вышла замуж за Кавано и занялась бизнесом?

Уиллу не нравилось думать об Эйве как о помехе, хотя Томпкинс, в общем-то, был прав. Однако Слоан все меньше и меньше переживал по поводу того, довольны ли им избиратели.

– Каждый, кто посмеивался над моей сестрой, ответит за это передо мной. И позвольте все-таки мне самому позаботиться о своем будущем.

– Я бы согласился, если бы был уверен, что вы способны самостоятельно справиться с трудностями. Но для меня очевидно, что вам это не по силам, раз вы позволяете какой-то дешевой потаскухе…

Внезапно Уилла захлестнула ярость, и дальше он действовал уже инстинктивно. Он схватил Томпкинса за грудки.

– Никогда больше не смейте отзываться об этой женщине в подобном тоне! В противном случае я просто прибью вас на месте, Чарльз.

Томпкинс презрительно усмехался. Его издевка была столь очевидной, что Уиллу ужасно захотелось расквасить это лицо кулаком.

– Проклятый идиот! И это человек, который переживал из-за того, что какая-то прорицательница может навредить нашей предвыборной кампании. Если оппозиция пронюхает о том, что вы спите с сестрой своего подчиненного…

Этот комментарий повис в воздухе, и Уилл выпалил в ответ:

– Моя личная жизнь никого не касается, кроме меня самого! И если представители оппозиции проронят об этом хотя бы слово, я их уничтожу.

Томпкинс высвободился из его хватки, разгладил галстук и жилет.

– Как только информация просочится наружу, обратно вы ее уже не затолкаете, Слоан. А что подумает мисс Айзелин, когда прочтет в газете о ваших еженедельных тайных свиданиях?

Уиллу нечего было на это возразить, и Томпкинс продолжил:

– Вы играете с огнем. Смотрите, как бы из-за этого не обожглись мы все.