Глава 10

Вечера в самом начале лета, спокойные, ясные, Эйва любила больше всего. Город еще не окунулся в топку июля или августа, когда от жары невозможно дышать. Сейчас же была идеальная погода, и можно было накинуть на себя что-нибудь легкое и отправиться после ужина на неторопливую прогулку, чтобы привести в порядок свои мысли.

На улицах было тихо, большинство местных жителей уже улеглись спать. В этом смысле этот район очень отличался от шумных трущоб в жилых кварталах Нижнего Ист-Сайда. В Вест-Сайде проживало больше людей, которые работали – в офисах или сфере обслуживания – и им нужно было рано вставать. Семья Джонс чувствовала себя здесь гораздо лучше, хотя, возможно, это было лишь временное жилье.

Эйве хотелось только одного: обеспечить себе и своим близким достойную жизнь. Без душевных терзаний и борьбы за выживание. На просторе, среди зелени. Жизнь без обмана и маскарада.

И без шантажа.

Эйва никогда не думала, что кто-то станет ее шантажировать. Разоблачать – да, возможно, но не шантажировать. Действительно ли эти двое исполнят свои угрозы, если она откажется с ними сотрудничать? Если бы речь шла только о ней и если бы они не выяснили ее настоящее имя, Эйва просто послала бы их ко всем чертям. Но разве она могла подвергать опасности братьев и сестру?

Внезапно ее внимание привлек шум за спиной – это был звук чьих-то шагов по тротуару. Эйва напряглась и резко обернулась, приготовившись защищаться от подонков, прятавшихся в темноте. Но сзади никого не было. Женщина напряженно щурилась, внимательно вглядываясь в густые тени.

– Эй, там!

Тишина. Эйва вновь зашагала, на этот раз немного быстрее. В Нью-Йорке она редко чувствовала себя в опасности, даже когда была одна, но сегодня у нее от страха неприятно покалывало в затылке. Может быть, это привет от Грея и Харриса?

Свернув за угол и направляясь к своему кварталу, Эйва заметила напротив дома большой черный «брогам». Он был запряжен великолепной гнедой лошадью, на козлах сидел опрятно одетый кучер. Это было странно. В их районе такие элементы роскоши появлялись нечасто. Из окон соседних зданий высунулись головы любопытных: люди гадали, какому богачу принадлежит такой шикарный экипаж.

Богач… Внутри у Эйвы все сжалось от волнующего ожидания и страха. Неужели?… Ей очень хотелось снова увидеть его – по правде говоря, ей хотелось поцеловаться с ним, – но она все-таки должна была держаться от Уилла Слоана подальше.

Шаги женщины замедлились. Она уже начала подумывать о том, чтобы повернуть назад.

Дверца кареты распахнулась, и в образовавшемся проеме появились длинные ноги, обтянутые брюками из тонкой черной шерсти. Подозрения Эйвы подтвердились: согнувшись, на тротуар ступила знакомая фигура светловолосого мужчины, который выпрямился во весь свой внушительный рост и щелчком отбросил окурок сигары в сточную канаву.

Ох, боже ты мой… Эйва едва не споткнулась, до того он был хорош. Уилл успел сменить рабочий костюм на безупречно сшитый вечерний наряд; при свете фонаря были видны белоснежная накрахмаленная сорочка и галстук. Слоан выглядел… просто умопомрачительно. Такой представительный и надменный… От него веяло богатством и высоким общественным статусом. Одежда сидела на нем просто идеально, как будто Уилл был рожден, чтобы носить такие изысканные вещи. Впрочем, решила Эйва, похоже, именно так и было.

Уилл, без сомнения, собирался посетить какой-то прием, где мужчины будут искать его расположения, а женщины – возможности попасть к нему в постель. Ее же ожидало много часов нелегких размышлений. Да, более разительного контраста и не придумаешь.

И тем не менее Эйва не стыдилась того, как жила. За то немногое, что было у ее семьи, ей приходилось отчаянно сражаться. Других женщин Уилл мог запугать, но она не станет одной из них. А если ему это не нравится, он может с досады прыгнуть в реку.

Эйва с вызывающим видом выставила подбородок вперед.

– Мистер Слоан, что привело вас сегодня вечером на Бэнк-стрит?

Он сунул руки в карманы брюк.

– Добрый вечер, мисс Джонс. Мне необходимо поговорить с вами. Не могли бы вы составить мне компанию во время короткой поездки?

Эйва застыла. Перспектива оказаться с ним в замкнутом пространстве кареты приводила ее в ужас. Она набросилась на него в вагоне поезда, и это закончилось тем, что его руки оказались у нее под юбкой. Чего же ожидать теперь?

– Нет, поговорим здесь. – Эйва оглядела пустую улицу. – Вокруг ни души.

– Это не совсем так. – Уилл кивнул головой в сторону ближайших домов. – Повсюду глаза и уши. Прокатимся?

Нужна ли ему эта поездка для того, чтобы поговорить с ней наедине, или все-таки, чтобы скрыть факт своего визита? Не дай бог его близкие друзья узнают о том, что он шатается по рабочим кварталам и общается с простым людом! Да за такое его, наверное, пинками выдворят из клубов. Лишат приглашения на ежегодный костюмированный бал у миссис Астор. Эйва представила, как Слоан бежит по Пятой авеню, а его преследует толпа людей, размахивающих коктейльными вилками.

Она потерла виски. Ее мысли об этом мужчине неизменно сбивались в какой-то невообразимый клубок.

– Уилл, думаю, это не очень хорошая идея.

– Ну прошу вас, Эйва! – тихо произнес он. – Уделите мне всего несколько минут. Я бы с удовольствием прошелся с вами, но моя одежда не подходит для прогулок по ночному городу.

– А может быть, вы просто откажетесь от своей затеи и поедете туда, где вас сегодня ждут?

Его губы изогнулись в усмешке, в серых глазах мелькнуло удивление.

– Нет, это исключено.

– Да садитесь уже к нему в карету, мисс! – прозвучал откуда-то сверху женский голос, принадлежавший одной из пожилых соседок, с интересом наблюдавших за этим представлением. – Видит Бог, если этого не сделаете вы, я займу ваше место, – закончила она под одобрительное хихиканье зевак.

– Ох, ради всего святого! – пробормотала Эйва и шагнула к «брогаму».

Через несколько секунд она уже удобно устроилась на подушках. Уилл перебросился парой слов с кучером и присоединился к ней.

Внутри экипажа было довольно тесно. Их тела плотно прижимались друг к другу, и от них исходил жар. Он жег Эйве кожу сквозь одежду, словно разогретый утюг. Она заерзала на сиденье, стараясь хоть немного отодвинуться от Слоана, но у нее ничего не вышло. Карета тронулась, и женщине пришлось смириться с его близостью.

– Ну вот, не так уж это было сложно, не правда ли? – сказал Уилл.

Эйва не смела поднять на него глаза. Он был слишком близко. Если бы она лишь слегка наклонилась в сторону, то могла бы поцеловать его, а почувствовав вкус ее губ, он не поехал бы ни на какой прием. Какие нечестивые, грешные мысли! Честно говоря, всякий раз, когда рядом с ней оказывался Уилл Слоан, она попадала в лапы к дьяволу.

Женщина положила руки на колени и стала не отрываясь смотреть в маленькое окошко.

– Чего вы хотели, Уилл?

Он привычным жестом разгладил ткань на элегантных брюках.

– Как вам жилось после нашей с вами последней встречи?

С ее губ чуть не слетела жалоба. Ведь не было более могущественного человека, чем Уилл Слоан: он доказал это в ту ночь, когда выручил из беды ее брата, и в тот день, когда спас ее от разбушевавшейся толпы.

Даже несмотря на эту угрозу, искушение рассказать обо всем Уиллу было велико. Хотя, если он поможет ей выбраться и из этой передряги, к чему это может ее привести? К зависимости от богатого и могущественного человека, решающего ее проблемы, – вот к чему. А Эйва поклялась себе, что никогда не допустит этого, в каком бы затруднительном положении ни оказалась. Нет, будет лучше, если со всеми неприятностями она будет справляться самостоятельно.

– Хорошо, – солгала Эйва.

– Вы ужасная лгунья, и этот ответ должен означать, что у вас какие-то проблемы. Я угадал?

Ей очень не нравилось, что он так легко читал ее мысли. Никто никогда не сомневался в ее словах – кроме Уилла.

– Оставьте меня в покое, мистер железнодорожник. Вы ничем не можете мне помочь.

– Эйва, – вздохнул он, – вы должны все мне рассказать.

Ах вот как? Какая наглость! Она резко обернулась к нему.

– Только не воображайте, что после того, что произошло в поезде, вы можете мною помыкать. Вы не имеете на это права.

– Ошибаетесь. – Губы Уилла слегка изогнулись, и обстановка в экипаже стала накаляться. Теперь он напоминал паровой котел, в котором нарастало давление. – Именно из-за того, что произошло в поезде, я заслуживаю вашей откровенности. Вы попали в беду? А может быть, в беду попал Томас или кто-то еще из вашей семьи?

– Вы просто невыносимы! Я же не спрашиваю вас о том, как вы провели день.

– Довольно однообразно. Он был заполнен сделками и официальными встречами. И я чувствую, что у вас все было гораздо интереснее.

Повисла тишина, нарушаемая только стуком колес по мостовой. О том, чтобы довериться этому человеку, не могло быть и речи. На чем они остановились, к чему пришли? Да ни к чему, абсолютно ни к чему – если не считать странного напряжения, которое Эйва чувствовала под ложечкой всякий раз, когда думала о нем.

Это просто безумие.

– Уилл, я не понимаю, чего вы от меня хотите.

– Я… – Свет фонаря озарил контуры его лица, и Эйва заметила, что на его скулах заиграли желваки. – Я хочу вас, Эйва. Я без устали твержу себе, что это плохая идея, но, похоже, просто не могу с собой совладать. Чтобы увидеться с вами, я использую любой повод, какой только могу придумать, и уже не уверен, что существует такое место, куда вы могли бы уехать, чтобы я не бросился за вами вдогонку. Вас – вот чего я хочу.

Эти слова… такого она от него точно не ожидала. Честные, прямые, они сломили ее сопротивление, сразу сделав ненужными сомнения и недомолвки. Уилл, конечно, не обещал ей любви до гроба, но она бы этому и не поверила. Эйва таяла от его невольного признания. Между ними действительно была мучительная для обоих связь, странная тяга, которую они были не в состоянии понять.

А затем Уилл наклонился к ней и прервал ее рассуждения, запечатав рот страстным поцелуем, о котором Эйва мечтала с прошлой субботы.

В присутствии этой женщины Уилл не мог себя контролировать. Эти пухлые губы, острый язычок, быстрый ум… И тело, способное ввести в искушение даже епископа… Уиллу казалось, что Эйва открыла в нем какую-то дверцу, которую теперь уже невозможно закрыть. Рядом с ней он потерял голову и в конце концов, вопреки своим убеждениям, выложил карты на стол. Отношения с Эйвой принципиально отличались от остальных кампаний, которые он вел, потому что она обладала властью над ним. И Уилл готов был выполнить практически все, что она попросит, лишь бы еще раз ощутить ее на вкус.

Эйва с готовностью ответила на его поцелуй, как будто ее влечение к нему не уступало по силе его страсти. Ее влажный теплый язык был у него во рту. Пальцы зарылись в его волосах, а Уилл все продолжал целовать Эйву, обхватив ладонями ее лицо. От нее пахло мятой и веяло решимостью, ее дерзость пьянила больше, чем любой алкогольный напиток. В голове у Уилла помутилось, и вожделение впилось когтями в его кожу, заставляя действовать вопреки здравому смыслу. И если бы в тесноте этой маленькой кареты Уилл мог задрать Эйве юбку и овладеть ею, он сделал бы это.

Боже правый, она превращала его в варвара!

Он опустился чуть ниже и слегка укусил ее за подбородок – Эйва застонала. Сердце неистово стучало у Уилла в груди, кровь пульсировала в жилах, и желание становилось все сильнее. Слоану хотелось прочувствовать каждый дюйм этой аппетитной, сочной женщины, хотелось ласкать ее до тех пор, пока он не утолит этот невообразимый голод. Часы… дни. Годы!

– Я все время думаю о том, что произошло в поезде, – шепнул он ей на ухо. – О том, что чувствовали мои пальцы. О звуках, которые вы издавали, когда испытывали наслаждение. Мне необходимо услышать их снова.

Тело Эйвы содрогнулось.

– Уилл…

– Скажите мне, Эйва. Скажите, что я вам нужен.

– Да, вы нужны мне. – Ее пальцы вцепились ему в руку, и она привлекла его к себе. – Я хочу побыть с вами. Еще один раз.

Уилл ответил на эти слова пылким поцелуем. Их губы отчаянно соединялись, дыхание сливалось воедино. Его пальцы скользили по ее рукам, плечам, по груди, спрятанной под корсетом. Эйва выгнула спину, еще сильнее прижимаясь к нему, а Уилл, казалось, готов был выскочить из собственной кожи.

– Я сказал Палмеру, чтобы он отвез нас в гостиницу. Мне хочется вас раздеть. Посмотреть на ваше тело. Попробовать его на вкус. Зарыться между ваших бедер. И сделать это многократно.

– В гостиницу? – тяжело дыша, переспросила Эйва.

Одной рукой Уилл потянулся к ее юбке, приподнимая ткань до колен. Лишь одно короткое прикосновение к ее обнаженной коже… Лишь одно проникновение, чтобы почувствовать, какая она горячая и влажная…

– Ну, к вам в квартиру мы пойти не можем, и ко мне домой тоже.

Эйва вдруг схватила его за руку, не позволяя поднять юбку выше.

– А почему, собственно, мы не можем пойти к вам домой?

Ее интонация резко изменилась, голос из расплавленного золота внезапно превратился в ледяную звенящую сталь. Эйва толкнула Уилла ладонью в плечо и заглянула ему в глаза, и мужчина почувствовал, что хмурится.

– Эйва, я не вожу женщин к себе домой!

– Женщин?

Ее губы судорожно сжались, превратившись в две побелевшие узкие линии, и чтобы вернуть их в прежнее состояние, Уилл попытался все объяснить.

– Я всегда очень осмотрительно относился к своим связям – в основном, чтобы Лиззи ни о чем не узнала. Да и о прислуге нельзя забывать.

Не говоря уже о предвыборной кампании. Уилл не хотел подвергать опасности успех этой гонки, тем более теперь, когда они с Беннеттом были так близки к цели.

Эйва нервно сглотнула и на миг закрыла глаза.

– Вы хотите сохранить наши отношения в тайне.

– Да, моя личная жизнь всегда скрыта от посторонних. В интимных отношениях я не забываю об осторожности и предпочитаю длительную связь с женщиной, с которой можно честно договориться обо всем заранее.

– Значит, честная договоренность? Выходит, вы хотите видеть меня своей любовницей?

Уилл пожал плечом.

– Да, хочу, но мне не важно, как вы это назовете. Если хотите, вы можете сами…

Резкая боль обожгла его щеку, а в голове, дернувшейся в сторону, эхом зазвенел звук пощечины.

– Да пошли вы к черту, Уилл!

Проклятье, как больно! Женщины еще никогда в жизни не били его по лицу. Уилл сжал зубы от унижения, внутри у него все горело от гнева. Он медленно поднял на Эйву взгляд, пытаясь совладать с яростью, и вдруг заметил, что ее глаза подозрительно блестят. Что это?… Слезы?

Эйва стукнула кулаком по стенке кареты.

– Высадите меня прямо здесь! – крикнула она Палмеру.

– Поезжайте дальше! – перекрикивая ее, выпалил Уилл. Повернувшись к Эйве, он ткнул в нее пальцем. – Вы не выйдете из этой карты, пока не объясните мне, что вас так расстроило.

– Вы тупица, и я ничего не должна вам объяснять. Я вам вообще ничего не должна. Выпустите меня!

Женщина попробовала дотянуться до ручки на дверце экипажа, но Уилл схватил ее за плечи.

– Эйва, успокойтесь. Я хочу знать, что произошло. Вы чуть не плачете. Почему?

– Ничего подобного! – огрызнулась она. – Я так зла на вас, что готова задушить голыми руками. Как вы посмели заявить, что хотите сделать меня своей любовницей? Уже сама мысль об этом кажется мне оскорбительной.

– Но зато я искренен с вами. Мы хотим друг друга, вы и сами это признали. – Он услышал свое возражение как бы со стороны и отпустил плечи Эйвы. В голове у Уилла мелькнула мысль, догадка, которую он уже рассматривал ранее, но по глупости так и не удосужился проверить. Теперь же он задавал этот вопрос с содроганием: – Вы хотите сказать, что невинны?

– Нет, это не так. И я уверена, что вас это ни в коей мере не удивляет. Можно ли ожидать чего-то другого от такой женщины, как я, верно?

– Да я вообще от вас ничего не ожидал – разве что думал, что никогда не получу прямого ответа. Вы ведь на каждом шагу лжете и уклоняетесь от моих вопросов.

– Потому что я уже давно научилась не доверять таким мужчинам, как вы. Мужчинам, которые считают, что женщины созданы исключительно для их удовольствия, которые используют их, а потом бросают. Но я не позволю вам обращаться со мной неуважительно, и неважно, кто вы такой и где живете.

– Кто он? – Руки Уилла, лежавшие на коленях, сжались в кулаки. – Назовите мне его имя.

– И не подумаю. Вы не имеете права это знать. К тому же это больше не важно.

– Для меня это очень важно. Потому что грехи другого человека вы перекладываете на меня.

– Нет, Уилл. Я говорю исключительно о ваших грехах. Вы со всеми обращаетесь так, как будто они ниже вас, как будто все, у кого в жилах не течет голубая кровь, ничего не стóят. И я не стану вашей любовницей, вашей тайной, которой вы будете стыдиться.

– Тогда чего же вы хотите, Эйва? Чтобы я ухаживал за вами? Я не шучу.

Она судорожно и порывисто вдохнула, и это – в отличие от равнодушного выражения на ее лице – красноречиво рассказало Уиллу о сумятице, царившей в ее душе.

– Я тоже говорю совершенно серьезно: я от вас ничего не хочу. Абсолютно ничего.

Что на это можно было ответить? В голову Слоану ничего не приходило. Он с отсутствующим видом уставился на Эйву, пока его мозг пытался разобраться в путанице этого разговора. Только что они пылко обнимались, а в следующий миг уже рычали друг на друга. Он хотел обладать этой женщиной. Страстно хотел. Но никак не мог понять, чего хотела она. Чтобы он ухаживал за ней? Эта мысль казалась ему нелепой. Он не станет жертвовать всем, что построил своими руками, только ради того, чтобы затащить Эйву в постель.

Ее рука вновь постучала по стенке экипажа.

– Остановите здесь, пожалуйста! – крикнула Эйва, и пока карета замедляла ход, не отрываясь смотрела Уиллу в глаза.

Он не произнес ни слова – и она тоже.

Мысленно проклиная себя, Уилл распахнул дверцу и помог женщине выйти. Они были на ее улице, совсем недалеко от ее дома. Одному Богу известно, сколько раз Палмер объехал этот квартал по кругу.

Эйва поправила юбки, тщательно разгладила ткань и только после этого посмотрела на Уилла, слегка откинув голову назад.

– Прощайте, Уилл Слоан.

– Джентльмены, я считаю, что на сегодня мы с вами поработали достаточно. – Уилл, сидевший во главе длинного дубового стола, встал и начал собирать свои бумаги.

Остальные, присутствовавшие на совещании руководства Северо-восточной железной дороги, тоже начали подниматься со своих мест, поглядывая на него.

– В следующем месяце мы сделаем Фрику предложение о производстве кокса, как только утрясем все детали.

– Он никогда на это не согласится, – проворчал Генри Янг. Янг был одним из закадычных друзей Арчибальда Слоана и самой большой занозой в заднице Уилла. – Фрику платит Карнеги.

Это верно, но преданность в бизнесе – величина весьма непостоянная, особенно когда речь шла об этих двоих. Уилл подумал, что ему, возможно, все-таки нужно будет поговорить с Кавано о сотрудничестве. Если Северо-восточная железная дорога вступит в брачный союз с «Ист Коаст Стил», Фрик будет полным идиотом, если не согласится с ними сотрудничать.

Слоан поднял руку.

– Я подумаю над тем, что можно будет предпринять. Вернемся к этому вопросу на следующей неделе.

Когда он выходил из зала, за его спиной послышался ропот. Не обращая на это внимания, Уилл нашел своего секретаря, Фрэнка, который ждал его в холе.

– Мистер Слоан, – начал Фрэнк, когда они шли по коридору к кабинету Уилла. – Пришло несколько телеграмм. А еще звонил мистер Пирсон. Он просил перезвонить ему, как только у вас появится такая возможность. – Секретарь протянул Уиллу стопку телеграмм. Тот взял их и принялся торопливо читать.

– Как только мы придем, сразу соедините меня с Пирсоном, – сказал он, все еще глядя на телеграммы.

И вдруг споткнулся, когда ему в глаза бросилась подпись под одной из них: «Эйва». Неужели она передумала? Но затем Уилл вгляделся повнимательнее и понял, что ошибся: эту телеграмму прислал Эйб, а не Эйва. Его плечи поникли.

Несколько последних дней Уилл изо всех сил старался не думать о ней. Он не привык получать отказы. Это была горькая пилюля, которую не хотелось глотать. Еще ни одна женщина не отшивала его подобным образом. Но Эйва сказала ему «нет», и он… он должен был с этим смириться.

Внезапно Уилл почувствовал жжение в желудке. Он торопливо дернул дверь своего кабинета. Фрэнк шел за ним по пятам, и Уилл на ходу диктовал ему ответы на некоторые телеграммы.

– И еще принесите мне утренние биржевые сводки, – сказал он секретарю, подходя к рабочему столу. – Хочу посмотреть, на какой отметке остановились наши акции.

– Да, сэр, – ответил молодой человек. – Что-нибудь еще?

– И принесите мне бикарбонат натрия. – Уилл сел, с болезненным видом потирая живот. – Теперь все.

Его внимание привлек неуверенный стук в дверь. На пороге стоял Том, брат Эйвы. Было заметно, что юноша очень нервничал. При его появлении в голове у Уилла вновь завертелись нежелательные мысли об этой женщине. Впрочем, ему не стоило срывать раздражение на мальчике.

– Да, Том?

– Могли бы вы уделить мне минутку, сэр?

Глаза у Фрэнка округлились, поскольку любые просьбы о встрече с боссом сначала должны поступать к нему. Можно было не сомневаться, что в самое ближайшее время он отчитает Тома за нарушение правил поведения в офисе.

– Фрэнк, найдите бикарбонат, а я пока поговорю с Томом.

– Конечно, сэр. – Секретарь торопливо вышел из комнаты, по пути бросив на мальчика грозный, неодобрительный взгляд.

Когда дверь за Фрэнком закрылась, Уилл сказал:

– Не обращай на него внимания. Он всячески пытается беречь мое время, но порой немного перегибает палку.

– Прошу прощения, – произнес Том. – Я изо всех сил стараюсь усвоить, как у вас тут все устроено.

– Судя по тому, что я о тебе слышал, работаешь ты прекрасно. Фрэнк говорил, что перевел тебя в бухгалтерию, потому что ты компетентный сотрудник и отлично управляешься с цифрами.

– Компетентный?

– Очень хороший, – пояснил Уилл.

– Ах да, компетентный. Я люблю цифры и хорошо считаю, еще с тех пор, как играл в кости на Кэннел-стрит.

Уилл сдержал улыбку.

– Надеюсь, твоя сестра ничего об этом не знает.

Том слегка побледнел, и это было красноречивее любых слов.

– Нет, конечно. Она бы мне голову оторвала, если бы узнала. Вы же ей не скажете, правда?

– Даю слово. – Хотя бы потому, что они с Эйвой больше никогда не увидятся. Мысль об этом угнетала. – Так о чем ты хотел со мной поговорить?

– Ну, я просматривал бухгалтерские книги и подумал, что, может быть, мне следовало бы сравнить их с прошлогодними…

– Зачем ты хотел бы это сделать? – резко оборвал его Уилл.

Прошлогодние показатели… были его позором. Уилл упустил из виду инвестиционную фирму, которая воровала деньги у Северо-восточной железной дороги, и после этого убрал из офиса доказательства собственной глупости. Гроссбухи за прошлый год не увидит никто, кроме него самого.

– Чтобы у вас сложилось представление о том, как компания работает из года в год. Я подумал, что было бы полезно сравнить текущую неделю с той же неделей в прошлом году. Но, как я уже сказал, мне не удалось найти прошлогодние бухгалтерские книги.

А парнишка действительно сообразительный, в этом нет никаких сомнений. Уиллу понравилась его инициатива, желание взяться за работу, не входившую в его обязанности.

– Данные, зафиксированные в этих книгах, по некоторым причинам держатся в секрете, Том, но я ценю твое старание. Возможно, ты проведешь такое сравнение, используя данные позапрошлого года?

Юноша кивнул.

– Я просто беспокоился о том, что кто-то забрал ваши бухгалтерские книги, мистер Слоан, и рад услышать, что вы знаете, где они находятся.

– Конечно, знаю, – сказал Уилл, откинувшись на спинку кресла. – У тебя все?

– Да, сэр. Я пойду.

Развернувшись, Том уже направился к выходу, но Уилл окликнул его.

– Погоди, Том. Скажи мне… – Ему ужасно хотелось спросить об Эйве, получить хоть каплю информации, но, к счастью, в его душе проснулась гордость. – Тебе нравится твоя должность?

Лицо юноши расплылось в улыбке.

– Очень нравится, мистер Слоан. Спасибо, что дали мне возможность здесь работать.

Уилл небрежно махнул рукой.

– Не за что. У меня глаз наметан, и ты отлично вписался в наш коллектив. А что насчет друзей, вместе с которыми тебя арестовали? О них что-нибудь слышно?

– Нет, сэр. – Том решительно выпрямился. – И я не хочу иметь с ними ничего общего. Знаете, когда мы были в тюрьме, они даже не сказали копам, что я вышел с ними в первый раз, и даже намекнули, что я регулярно занимаюсь такими вещами. Ну какие они мне после этого друзья?

– Да уж, – протянул Уилл. – И я очень рад, что ты покончил с прежней жизнью. Тебя ждет светлое будущее, Том. Никогда не забывай об этом.

– Не забуду, сэр. И еще раз большое спасибо, что взяли меня к себе.

– Конечно. – Уилл кивнул, давая понять мальчику, что он может идти. Но когда тот уже взялся за дверную ручку, Слоан вдруг с удивлением услышал собственный голос: – А как поживает твоя сестра? – Он даже поморщился: для его самолюбия это было уже слишком.

– Мэри?

– Нет, другая.

– Эйва? – Том растерянно почесал затылок. – Даже не знаю. Правда. В последние дни она как-то притихла. Замкнулась в себе. Хотя и очень рада, что у меня такая хорошая работа. Говорит, что благодаря моей зарплате мы сможем быстрее переехать на север штата, в деревню.

Желудок Уилла сжало спазмом, и от этого жжение в животе усилилось. Черт возьми, куда запропастился Фрэнк с пищевой содой?

– А ты тоже этого хочешь? Я имею в виду, переехать в деревню.

– Черт… то есть я хотел сказать нет. Это Эйва хочет переехать, а не я. У меня никогда не было желания покинуть город.

– Это хорошо. Возможно, тебе в конце концов удастся вразумить сестру.

Губы Тома изогнулись в веселой ухмылке.

– Наша Эйва, мистер Слоан, на удивление упряма. Подозреваю, что мне скорее удалось бы уговорить поросенка отрастить себе крылья и улететь.

– Мадам Золикофф, благодарю вас, что заглянули к нам сегодня вечером!

Филип Прайс лично вышел с распростертыми объятьями к парадной двери, чтобы встретить ее. Красивому и богатому вдовцу было немного за тридцать, он был владельцем преуспевающей текстильной фабрики. Тщательно набриолиненные каштановые волосы мистера Прайса на висках слегка посеребрила седина, небольшая борода была аккуратно подстрижена. Он был одним из постоянных клиентов Эйвы в течение последних семи месяцев.

Изобразив на лице улыбку, женщина переложила тяжелый саквояж в левую руку, чтобы ответить на его рукопожатие.

– Ну, конечно, мистер Прайс, – сказала Эйва с русским акцентом. – Я с нетерпением ждала сегодняшнего вечера, чтобы помочь вашим гостям.

– Замечательно! Я проведу вас в малую гостиную, которую мы могли бы использовать для сеанса. – Фабрикант взял женщину под локоть и провел ее через холл к раздвижным деревянным дверям, которые спешно раскрыл перед ней. – Вот мы и на месте. Думаю, здесь есть все, что вам понадобится.

Тяжелые шторы были задернуты, в комнате было темно, и, чтобы осветить ее, мистер Прайс включил люстру с газовыми лампами. Необходимая мебель – легкий круглый столик, ширма в углу, вешалка для пальто – была на месте.

– Это именно то, что мне нужно. Благодарю вас. Кстати, во сколько приедут гости?

– Они начнут съезжаться минут через пятнадцать. Я отведу их в большую гостиную, и вы сможете присоединиться к нам, когда будете готовы.

Гостья кивнула, после чего мистер Прайс вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой двери. Некоторым хозяевам Эйва говорила, что должна предварительно «прочувствовать энергетику помещения», но на самом деле ей нужно было кое-что подготовить.

Поставив саквояж на пол, Эйва открыла его и оглядела реквизит. Бубен с колокольчиками. Длинный телескопический стержень. Небольшой кусочек марли. Колода игральных карт. Эйва поставила стулья поближе друг к другу и напоследок притушила свет, чтобы убедиться, что в комнате будет достаточно темно. Устроив все так, как ей хотелось, она вышла из комнаты и направилась в большую гостиную.

Медиумы пользовались в Нью-Йорке и Лондоне большим спросом, и Эйва знала, что друзья мистера Прайса обязательно захотят поговорить с ней. Она никогда не возражала против этого, потому что зачастую именно во время непринужденных бесед ей удавалось выяснить кое-какие подробности личной жизни ее клиентов, которые потом можно было использовать на сеансе. Заводя разговор с вежливым незнакомцем, люди обычно выдают информацию, которую считают несущественной. Чем больше реальных фактов Эйве удастся включить в свой сеанс, тем меньше окружающие будут сомневаться в ее способностях.

В гостиной уже собрались шестеро хорошо одетых гостей. Сам мистер Прайс, собственно говоря, не принадлежал к высшему обществу, однако благодаря солидному банковскому счету водил близкое знакомство со многими знатными семьями. Это заставило Эйву вспомнить Уилла, и ее настроение испортилось. Она не видела его уже пять дней, с того самого вечера, когда он приехал к ней со своим оскорбительным предложением. «Я предпочитаю длительную связь с женщиной, с которой можно честно договориться обо всем заранее».

В его прошлом, несомненно, была длинная вереница таких связей, все со скучающими светскими дамами, которые просто из кожи лезли, лишь бы попасть к нему в постель. Но Эйва была другой. Она не стремилась стать любовницей богача. Ее жизнь и без того была сложной.

Поморщившись, Эйва заглушила – и весьма решительно – свой внутренний голос. От него одни неприятности.

Заметив Эйву у дверей, мистер Прайс быстро подошел к ней и взял под локоть.

– А вот и звезда нашего сегодняшнего вечера. Разрешите вам представить: знаменитая мадам Золикофф. Сегодня она проведет у нас свой сеанс.

Все дружно обернулись в ее сторону, и вскоре Эйва была окружена плотным кольцом гостей, засыпавших ее вопросами. Будут ли духи сегодня с ними сотрудничать? Есть ли у нее свой потусторонний наставник, как заявляют об этом многие другие медиумы? Не страшно ли ей беседовать с умершими? Обращалась ли она когда-либо к духу Авраама Линкольна?

Эйва старалась отвечать терпеливо и внимательно, не забывая о русском акценте. Она в свою очередь тоже задавала гостям вопросы, выведывая все то, что можно узнать за такой короткий промежуток времени. Одна из женщин совсем недавно потеряла сестру, а кто-то из мужчин – дядю. Супружеская пара подумывала о поездке на Восток. Мистер Прайс ничего не говорил, просто держался рядом с Эйвой. Наконец он взглянул на свои карманные часы.

– Мы ожидаем приезда еще двух гостей, а затем начнем.

Поскольку он платил кругленькую сумму за сегодняшний вечер, Эйва не возражала. Деньги за этот сеанс покроют четверть их месячных расходов на еду и квартиру.

– Разумеется, – ответила она. – Мы подождем, когда все соберутся. Чем больше людей, тем сильнее энергетика и тем легче будет призвать духов.

– Мадам Золикофф, а вы всегда обладали способностью общения с потусторонним миром? – спросил один из приглашенных мужчин, не сводя глаз с ее груди.

Эйва пыталась сохранять спокойствие. Конечно, уже не в первый раз клиенты-мужчины переступали границы приличия, но это по-прежнему раздражало Эйву. Она мысленно сказала себе, что нужно будет присмотреться к этому человеку повнимательнее.

– Сколько себя помню, – ответила Эйва.

Дверь у нее за спиной открылась, и мистер Прайс резко обернулся на этот звук.

– О, а вот и вы! Замечательно, мы можем начинать.

Эйва искоса взглянула на вошедшего, и у нее оборвалось сердце.

Дверной проем заслоняла знакомая фигура высокого блондина в строгом вечернем костюме черного цвета. Уилл Слоан. Он, как всегда, был красив и представителен. Под руку его держала ослепительная молодая женщина со светлыми волосами. Рядом с ними стояла еще одна дама, пожилая, вероятно, мать девушки, судя по внешнему сходству. Эйва видела, как Уилл улыбнулся и пожал руку мистеру Прайсу.

– Прошу извинить нас за опоздание. Мисс Болдуин в последний момент захотелось полюбоваться вечерними огнями на Медисон-сквер, так что нам пришлось сделать большой крюк.

Уилл… Он был здесь. И с ним была женщина.