Глава 9

Уилл стремительно ринулся вперед.

Эйва оказалась прижатой к стене вагона. Ее турнюр сбился набок, когда высокая мужская фигура тесно прижалась к ней. Уилл наклонился и жадно накрыл ее рот своими губами. Женщина вцепилась в него столь же неистово, чувствуя, как кончик его языка скользит по ее губам в поисках входа. Когда же она приоткрыла рот, он тут же нырнул внутрь. Из груди Уилла донеслось свирепое рычание, от которого у Эйвы по рукам и ногам побежали мурашки. Язык мужчины искусно ласкал ее, и от этого у нее перехватывало дыхание. Боже правый, что происходит? Он окружал ее со всех сторон, прижимался к ее груди, а исходивший от него свежий, какой-то дикий аромат опьянял, словно наркотик.

Всего несколько мгновений тому назад Эйва пыталась дерзко его расшевелить, но сейчас от любопытства по поводу того, что может произойти дальше, сама была возбуждена. Сможет ли Слоан потерять наконец свое хваленое самообладание? Судя по тому, как он терзал ее рот, ответом на данный вопрос было уверенное «да».

Пальцы Эйвы погрузились в его волосы, крепко сжимая шелковистые пряди. Поцелуй все длился. Приходило ли ей в голову, что поцеловаться с этим мужчиной было ошибкой? Нет, его неистовые, дикие поцелуи, казалось, были ей необходимы – просто для того, чтобы выжить. Но если он сейчас отстранится, она уже не сможет попросить его о повторении – об этом не могло быть и речи. Поэтому…

– Я и не думал, – сказал Уилл, и Эйва догадалась, что произнесла последнюю мысль вслух. – Я просто не смогу этого сделать. Мне необходимо целовать вас, Эйва.

Она застонала, он зарычал, и их губы снова встретились. Эйве казалось, что ее кожа натянута до предела, что она вот-вот лопнет, выпустив наружу ее горячее желание и голод. Сильные руки сжимали ее талию, а потом заскользили вверх… Эйва до сих пор помнила, какое возбуждение испытывала, когда ласкали ее грудь, хотя с тех пор прошло уже много лет. Ее бутоны набухли, томясь по мужскому вниманию, и женщина бесстыдно льнула к Уиллу, выгнув спину дугой.

Его ладони скользнули вверх по ее ребрам. Он сжал ее нижнюю губу зубами и нежно прикусил. Эйва судорожно вздохнула; боль отдалась между ног, и там сразу же стало влажно.

– Ваш рот… Господи… Как бы я хотел, чтобы ваши губы…

Склонившись к ее шее, он положил ладони ей на грудь. Еще никогда в жизни Эйва не мечтала так страстно о том, чтобы на ней было как можно меньше одежды.

– Уилл…

– Мне остановиться?

– Только попробуйте!

Он тихо усмехнулся – редко услышишь, как смеется такой трезвый, уравновешенный человек. Эйве нравилась эта грубая, необузданная сторона его натуры.

Уилл сжимал ее грудь сквозь ткань и корсет с пластинами из китового уса.

– Я хочу увидеть ваше тело. Обнажить каждый дюйм вашей розовой кожи…

Они снова перешли к поцелуям, их языки опять встретились, и Эйва, обхватив Уилла за шею, крепче притянула его к себе. Его руки путешествовали по ее телу, а от исходившего от него жара конечности Эйвы стали тяжелыми. Затем Уилл согнул колени и, выгнувшись вперед, уперся напряженным органом между ее бедер – и Эйва глухо застонала. Она тонула, кружа и барахтаясь, не в силах всплыть на поверхность. Пьянящее желание полностью затуманило ее сознание.

Эйва терлась грудью о его шелковый жилет, чувствуя, как под шершавой тканью ее нижней сорочки твердеют ее бутоны. Ладони Уилла скользнули на турнюр и подхватили женщину под ягодицы. Он приподнял ее. Она встала на цыпочки, и их промежности оказались на одном уровне. Ее мягкость против его твердости. Олицетворение греховной порочности, дьявол во плоти. Эйва впилась зубами в его нижнюю губу и с удовлетворением услышала глухое рычание, родившееся где-то в глубине его горла.

– Можно мне потрогать вас там? – спросил Уилл. – Мне необходимо гладить вашу кожу, чувствовать ее. Прошу вас, Эйва… я сейчас с ума сойду.

– Да, – поспешно бросила она, забыв об осторожности. – Господи, да!

Его пальцы скользнули вниз, и ноги Эйвы обдало порывом ветра. Зашуршала ткань. Знойные поцелуи Уилла переместились на шею. Юбка поднималась все выше и выше, пока его ловкие пальцы не коснулись верхней части ее бедер и не забрались в панталоны. Не теряя времени даром, Уилл запустил палец прямо в заветные складки, заставив Эйву содрогнуться всем телом.

Она услышала довольное мужское урчание.

– Вы такая влажная… Значит, вы тоже хотите меня, не правда ли?

Эйва лишь кивнула, поскольку была не способна на большее, и его пальцы продолжили осваивать новые территории. Женщина вцепилась в его плечи, и Уилл, снова отыскав ее рот, прижался к нему губами, сводя ее с ума. Дразня Эйву, он ласкал ее складки – совсем близко, но все же не там, где ей хотелось больше всего. Уилл обвел вход в ее тело, из которого сочилась обильная влага, а потом погрузил туда кончик пальца. Этого было недостаточно. Эйва страстно желала полного проникновения.

Уилл продолжал ласкать ее одним пальцем. Внимание Эйвы, весь ее пыл сосредоточились на этом движении, и волнующее промедление заставило женщину пошевелить бедрами. Ладонь Уилла гладила чувствительное место на ее теле, и дыхание Эйвы стало сдавленным и прерывистым.

– А сейчас вам весело? – шепнул он, напоминая о ее недавнем высказывании. – Теперь я кажусь вам достаточно забавным?

Голова Эйвы еще сильнее закружилась. Женщину захлестывало наслаждение.

– Уилл!

– Попросите меня, Эйва.

Вожделение заставило ее растоптать гордость, и она не задумываясь уступила:

– Пожалуйста, Уилл! Прошу вас, дайте мне больше!

Больше ничего не говоря, он скользящим движением погрузил палец в ее лоно. Эйва откинула голову, наслаждаясь легким жжением, сопровождавшим это вторжение.

– Ох, какая же вы необыкновенная! Я умер и нахожусь на небесах.

Эйва тоже испытывала неземное удовольствие – особенно когда Уилл вынул палец и вновь засунул его. После нескольких таких движений он добавил еще один палец и увеличил темп. Эйва прикусила нижнюю губу и крепко зажмурилась; все мышцы ее тела напряглись. Складывалось впечатление, что Уилл точно знал, как нужно к ней прикасаться, а ей оставалось только не растаять и не превратиться в лужу у его ног. А затем его большой палец резко надавил на ее самое чувствительное местечко, и Эйва на миг с испугом подумала, что ее глаза вылезут из орбит.

В считанные секунды ее наслаждение достигло пика, и женщина содрогнулась в экстазе – в глазах у нее помутилось, руки и ноги задрожали.

– Ох, боже мой! Да! – Эйва плотно прильнула к Уиллу, постепенно успокаиваясь.

Немного придя в себя, она осознала, что он обнимает ее одной рукой, удерживая в вертикальном положении, и при этом целует в шею. Его учащенное дыхание, обжигавшее ей кожу, красноречиво свидетельствовало о том, что он страстно хотел ею овладеть, но сдержался.

Эйве не терпелось расстегнуть брюки, стянуть с него нижнее белье и самой ввести в себя его оружие, приведенное в боевую готовность, – однако в то же время она понимала, что это ужасная идея. Однажды Эйва уже позволила вожделению поломать ей жизнь, больше такого не случится. И не важно, насколько привлекательным и соблазнительным был Уилл Слоан, – они не пара.

Уилл уперся лбом Эйве в плечо.

– Я, конечно, могу попасть за это в ад, но мне было чертовски здорово и оно того стоило.

Эйва увидела, как он сунул пальцы в рот и облизал их. Раздавшееся при этом довольное урчание отозвалось где-то глубоко внутри нее нервным трепетом.

Отступив, Уилл поддержал женщину под локоть и подвел ее к небольшому диванчику. Как только она села, он быстро подошел к хрустальным графинам и щедро налил в два стакана какую-то темную жидкость. У Эйвы тем временем появилась хорошая возможность внимательно изучить его. Его одежда измялась, волосы растрепались, взгляд потемнел – Уилл был похож на человека, который находится на грани помешательства. Его шитые на заказ брюки не могли скрыть возбуждения. «И ответственность за весь этот милый беспорядок лежит на мне», – с огромным удовлетворением отметила про себя Эйва.

Этот мужчина оказался абсолютно непредсказуемым. Страстный, разнузданный, ненасытный… Несомненно, он с детства привык получать все, что захочет, и был ужасно своенравным. Однако человек, который так заботился о ней, который постоянно спрашивал у нее разрешения и наконец заставил ее тело петь, не требуя ничего взамен… явно был опасен.

Ведь она на самом деле могла в него влюбиться.

– С тобой сегодня что-то не так, – сказала Лиззи брату, усаживаясь на диван. – Что случилось?

Был вечер вторника, и Уилл явился на званый ужин в особняк своего зятя. Положительный момент заключался в возможности провести время с сестрой, которую он после ее замужества видел не так уж часто.

Лиззи толкнула брата в плечо.

– Похоже, настроение у тебя еще хуже, чем обычно. Ты хорошо себя чувствуешь?

Уилл разгладил тонкую шерстяную ткань на брюках вечернего костюма, стараясь выиграть время и обдумать ответ. Честно говоря, он и сам не понимал причин своего мрачного настроения. Уилл с субботы находился в дурном расположении духа. Был раздражителен, беспокоен. Живот болел сильнее, чем обычно, и Уилл постоянно отвлекался во время работы.

– Давай, Уилл, расскажи мне, что с тобой происходит. Ты расстроился из-за беспорядков на митинге, который состоялся в прошлую субботу?

При упоминании о митинге он вздрогнул, но причиной этого было вовсе не то, о чем думала его сестра. В тот день вообще все происходило совершенно не так, как он ожидал. Уилл до сих пор ощущал сладкий вкус возбужденной Эйвы, слышал ее приглушенные крики, когда она достигла оргазма, ощущал влагу, которой были покрыты его пальцы… От одного воспоминания об этом у него закипала кровь.

Прикасаться к Эйве подобным образом было неправильно, и тем не менее Уилл сгорал от желания повторить все это.

Вздохнув и беспокойно заерзав на месте, он поймал на себе озабоченный взгляд Лиззи.

– Митинг нас разочаровал, но нам не следовало ожидать, что все пройдет гладко. А настроение у меня хорошее.

– Да неужели? Порой ты кажешься мне сварливым немощным стариком.

– Вот уж спасибо на добром слове, дорогая сестричка.

Уилл сделал большой глоток арманьяка. Это повлекло за собой неприятное жжение в желудке и резкое обострение боли в животе, которую он ощущал последнее время почти постоянно. Уилл поставил хрустальный бокал на боковой столик.

Серые проницательные глаза Лиззи, так похожие на его собственные, продолжали изучать его лицо.

– Ты в порядке? Или мне нужно о тебе беспокоиться?

Уилл небрежно махнул рукой, не желая ее тревожить. В декабре Лиззи предстояло родить ему племянника или племянницу. Кроме того, Уилл так привык ограждать сестру от неприятностей, что это стало его второй натурой.

– Я хорошо себя чувствую. Намного лучше, чем ты, насколько мне известно.

Лицо Лиззи исказила гримаса.

– Похоже, мой живот не успокоится, что бы я ни делала. Рвоты пока что нет, но тошнота преследует меня целый день.

– Просто восхитительно, – пробормотал Уилл.

Симптомы ее беременности продолжали его нервировать. Уиллу было чрезвычайно неприятно представлять Кавано в постели с миниатюрной Лиззи.

– Прекрати. – Она снова толкнула брата в плечо. – Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Но я люблю его.

– Знаю. И тоже пытаюсь его полюбить. Я ведь все-таки пришел сюда, не так ли?

– Да, хотя и разговаривал бóльшую часть времени с мистером Харпером, а не с моим мужем.

– Верно. Но я хотел бы добавить, что твой муж был только рад этому.

Если бы здесь не было мистера Харпера, лейтмотивом сегодняшнего вечера стало бы гробовое молчание.

– Понравился ли тебе чайный сервиз, который я прислал вчера?

Крошечные чашечки с блюдцами ручной работы из фарфора марки Хэвиленд идеально подходили для детских чаепитий.

– Он само совершенство. Это так трогательно. Я даже расплакалась, когда распаковала его. – Лиззи похлопала брата по руке. – Спасибо тебе. Я передать не могу, как много значит для меня твое отношение к моему будущему сыну. Или дочери.

Уилл беспокойно заерзал и сделал вид, будто поправляет манжеты. Переживать так было с его стороны довольно глупо, однако он воспитывал Лиззи, чувствовал невероятную близость к ней… и гордился ею так, что трудно передать словами.

– Возможно, однажды ты ответишь мне тем же.

– Да, кстати, о твоих матримониальных планах. Как продвигается охота?

Уилл с досадой махнул рукой.

– Мисс Райвс вот-вот объявит о помолвке с младшим сыном Брайса, так что я вычеркнул ее из списка. Больше никаких изменений нет.

Лиззи помолчала и отпила чаю.

– В газетах писали, что после шествия в Олбани ты сопровождал какую-то женщину, а потом усадил ее в свой персональный вагон. Я с ней знакома?

Уилл старался не читать о себе в газетах. Статьи, как правило, оказывались фальшивкой, факты терялись на полдороге между стремлением завладеть вниманием читателя и банальной некомпетентностью. Единственным газетчиком, которому он доверял, был Кэбот – и то только потому, что Кэлвин печатал лишь то, что говорил ему Слоан, слово в слово.

– Не стоит верить всему, что пишут в газетах, – вместо ответа посоветовал Уилл сестре.

– Вообще-то я так и делаю, однако это был весьма необычный репортаж.

– Лиззи… – вздохнул он.

– Ладно, но если ты всерьез относишься к своей затее насчет женитьбы, тебе не следует крутить романы направо и налево с всякими таинственными женщинами.

– Я никогда в жизни не крутил легкомысленных романов – и к тому же мне казалось, что ты против моей женитьбы.

– Нет, я буду рада, если ты женишься, но только не на девушке из твоего списка. Я бы хотела, чтобы ты нашел себе достойную спутницу и этот брак стал для тебя счастливым. Как у наших родителей. И как у нас с Эмметтом.

Проигнорировав угрызения совести (которые он испытал после комментария относительно брака их родителей), Уилл бросил взгляд на Кавано. Тот беседовал в другом конце комнаты с мистером Харпером и его женой, но при этом не отрывал глаз от Лиззи.

– Прошу тебя! – растягивая слова, простонал Уилл. – Ужин еще не успел улечься у меня в желудке.

Лиззи рассмеялась, и ее брат умиленно поджал губы. Он скучал по сестре. Она двадцать один год постоянно присутствовала в его жизни, и ему до сих пор казалось странным не видеть ее каждый день. Его жизнь вращалась вокруг Лиззи и Северо-восточной железной дороги на протяжении десяти с лишним лет.

– Мой дорогой братец, если бы я тебя не любила, я бы сказала, что ты просто невыносим.

– Можно мне вас прервать? – раздался глубокий голос.

Подняв глаза, Уилл увидел, что муж Лиззи стоит рядом с ней. Кавано сжал руку жены и нежно поцеловал кончики ее пальцев. Уилл почувствовал себя лишним и встал:

– Пожалуй, оставлю вас. Извините.

– Погодите, Слоан. Мне нужно с вами поговорить.

Это было неожиданно. Их объединяли лишь Лиззи и бизнес. И в данный момент Уиллу не хотелось обсуждать ни первое, ни второе.

– А это не может подождать?

– Нет. Пройдемте в мой кабинет. – Наклонившись, Кавано поцеловал Лиззи в щеку, а затем выпрямился.

Уилл последовал за зятем в холл, откуда тот повел его вглубь своего безвкусного жилища. Господи, как Лиззи может тут жить? Количество сусального золота в отделке просто обескураживало. Слава богу, хоть картины подобраны со вкусом: здесь было представлено несколько известных голландских мастеров, а также популярных американских художников, таких как Флэгг и Уитридж.

Кабинет зятя, в котором Уилл уже бывал, напоминал гробницу, обставленную современной мебелью, ожидавшей начала рабочего дня. Кавано щелкнул выключателем и жестом показал на кресло.

– Присаживайтесь. Сигару?

Уилл выбрал сигару из предложенной хозяином шкатулки, украшенной эмалью, и его зять последовал его примеру. Когда мужчины удобно устроились в креслах, Кавано заговорил:

– Я хочу купить у вас Северо-восточную железную дорогу.

От неожиданности Уилл набрал полные легкие дыма и закашлялся; у него на глазах выступили слезы. Ему с трудом удалось успокоиться.

– Господи, – с присвистом отозвался он. – Вы в своем уме?

Кавано ухмыльнулся.

– Для меня большое удовольствие застать вас врасплох, но я говорю совершенно серьезно.

– Нет. Мой ответ – нет.

– Погодите, сначала выслушайте меня.

Уилл с вызовом скрестил руки на груди. Кавано покушался на Северо-восточную железную дорогу с прошлого года, после аферы с инвестиционной фирмой. Да, Уилл испытывал определенные финансовые затруднения, что и подтолкнуло Лиззи обратиться к Кавано, но теперь его компания снова была на плаву и находилась в полном порядке. Северо-восточной железной дороге больше не грозило банкротство, и Уилл не собирался ее продавать.

Когда стало понятно, что Слоан не намерен спорить или уходить, Кавано продолжил:

– Я знаю, что ваша компания сейчас в полном порядке…

– Благодарю за комплимент, – саркастически вставил Уилл.

– Однако я не уверен, сможете ли вы уделять ей должное внимание, после того как переберетесь в Олбани. Позвольте мне выкупить ее у вас. Вы в любом случае останетесь в деле, сохраните свои акции. Но, думаю, я управлюсь с Северо-восточной железной дорогой лучше, особенно когда объединю ее с «Ист Коаст Стил».

– Объедините? – Вскочив на ноги, Уилл распахнул полы вечернего пиджака и уперся руками в бока. – Вы просто самоуверенный негодяй! Неужели вы думаете, что я позволю, чтобы ваш холдинг поглотил компанию, которую я построил собственными руками? Неужели вы думаете, что я позволю ей исчезнуть? Если это так, то вы просто выжили из ума, черт бы вас побрал!

– Будьте благоразумны. Вы ведь знаете законы этого бизнеса. На одну успешную компанию приходится пятьдесят неудачников. Вы хотите увидеть, как ваше детище начнет задыхаться, когда вы не сможете уделять ему достаточно времени и сил, или же предпочтете, чтобы ваше наследие постоянно увеличивалось? Обещаю вам, что вместе мы сможем вытеснить из этого бизнеса даже Карнеги.

– Я не намерен допустить, чтобы Северо-восточная железная дорога начала задыхаться, – выдавил Уилл из себя.

– Тогда вы просто сами себя обманываете. Мне непонятно ваше желание уйти в политику, однако эта идея, должно быть, по какой-то причине важна для вас. Если вы победите на выборах, политическая карьера станет отнимать бóльшую часть вашего времени. И что же тогда будет с Северо-восточной железной дорогой?

– Среди моих сотрудников есть множество прекрасных специалистов, которые смогут присматривать за ней в мое отсутствие.

– Кто, Прайор или Хелмстед? Бросьте, Слоан. Вы отлично понимаете, что эти люди не в состоянии вести дела так же, как это могу делать я. Вам крупно повезет, если ваша компания проживет полгода под управлением любого из них. Так что не будьте дураком.

Неудивительно, что Кавано назвал имена двух вице-президентов компании. Он собирал информацию и никогда не стеснялся применить силу или деньги, чтобы узнать то, что ему было нужно. И все же Уилл вскипел, и его желудок опять заныл.

– Я не дурак и не собираюсь ничего продавать. А если вдруг решу это сделать, то покупателем будете не вы.

Кавано покачал головой, и на его мощных челюстях заиграли желваки.

– Я знаю, что у нас обоих было тяжелое прошлое, но наш с вами союз уже доказал свою жизнеспособность. За последние четыре года мы помогли друг другу разбогатеть. Не говоря уже о том, что я женился на вашей сестре, черт возьми! Если я вас обману, Элизабет просто перестанет со мной разговаривать.

Уилл уже открыл было рот, чтобы ответить, что такой вариант его бы удовлетворил, но Кавано предостерегающе поднял руку.

– Не говорите этого. Она моя жена, и я о ней забочусь. – Он встал и сунул руки в карманы. – Просто обдумайте мое предложение. Это все, о чем я прошу.

При воспоминании об этих словах по телу Эйвы растекся жар. Она не ожидала, что Уилл такой… обольстительный. Ненасытный. Искушающий. Да, конечно, она сама подталкивала его к действиям, опрометчиво дразня. Одному Господу известно, что на нее нашло тогда в поезде, но ей было необходимо его расшевелить. Необходимо было выяснить, что скрывается за глянцем парадного фасада.

Результат ее ошарашил.

После сногсшибательного поцелуя Уилл повел себя не менее эксцентрично. Остаток пути до вокзала Гранд Централ прошел в молчании, после чего Слоан настоял на том, чтобы проводить Эйву домой. Уже у дверей он поцеловал ее в щеку и прошептал:

– Я не жалею о случившемся. Спокойной ночи, женщина, которая сводит меня с ума.

Женщина, которая сводит его с ума – нет, каково? И все из-за того, что она его спровоцировала?

– Мадам Золикофф, так что говорят духи?

Черт. Эйва заставила себя сосредоточиться. Сеанс был в разгаре, и по сценарию она должна быть погружена в глубокий транс во время общения с дýхами. Каждую среду Эйва арендовала номер в дешевой гостинице, где встречалась со своими клиентами. И ей нельзя было тратить время на грезы о железнодорожном магнате.

Грифельные дощечки в ее руках были тяжелыми, но хорошо знакомыми. Эйва незаметно сунула палец под самую нижнюю из них и принялась царапать ее ногтем. Женщина испуганно схватила мистера Холидея за руку.

– Вы слышали? Духи нам пишут!

– И о чем же? – взволнованно поинтересовался мужчина.

– У них есть для вас специальное послание. – Эйва продолжала царапать ногтем по дощечке – в тускло освещенной комнате клиенту было невозможно заметить это движение.

Трюк был довольно прост. Перед началом сеанса Эйва быстро показала мистеру Холидею четыре чистые грифельные дощечки, причем на самом деле она показала три, просто одну из них дважды. На одной из дощечек, которую она не открывала, содержалось написанное мелом послание, подготовленное Эйвой еще утром.

Дав дýхам достаточно времени на составление текста, женщина просунула палец ноги в узкую щель под одной из ножек столика и хорошенько тряхнула его. Мистер Холидей охнул, а Эйва объявила:

– Дýхи закончили послание.

Перевернув грифельную дощечку, она продемонстрировала заранее заготовленный текст: «Я тебя прощаю. Пожалуйста, прости себя сам».

Ладонь мистера Холидея испуганно метнулась к губам.

Секрет успешного медиума заключался в том, чтобы как можно больше узнать о своих клиентах, а затем использовать эту информацию для того, чтобы уточнить предсказания, сделав их более правдоподобными. Мистер Холидей, давний клиент Эйвы, три месяца назад потерял жену. К несчастью, незадолго до того как она умерла, супруги поссорились, и последние слова миссис Холидей произнесла со злостью, что усугубляло горе вдовца. С тех пор он не мог вернуться к работе и недавно потерял место банковского служащего. Эйва же надеялась освободить мужчину от чувства вины.

Когда мистеру Холидею пора было уходить, он долго тряс ей руку, выражая благодарность, а потом пообещал наведаться через две недели на следующий сеанс.

Закрыв за ним дверь, Эйва тяжело вздохнула. Иногда ей было стыдно брать деньги с клиентов, ведь она устраивала салонные фокусы, – хотя и давала людям то, чего они желали. Но Эйва старалась поступать правильно и передавать своим клиентам послания, которые могли улучшить их жизнь: перестать изменять супругу или супруге, больше времени проводить с детьми, жертвовать деньги на добрые дела. Без этого она просто не смогла бы спать по ночам.

Впрочем, спалось ей в последнее время все-таки плохо, хотя и по совершенно иной причине. Вот еще одна ненормальная, упавшая к ногам мистера железнодорожника.

И проблема эта лишь усугублялась. Чем дольше Эйва думала об Уилле, тем более привлекательным его находила – и это при том, что с тех пор они не виделись. Он хотел, чтобы она посетила митинг, и она выполнила свою часть сделки. Уилл Слоан был ей не нужен – не хватало еще, чтобы он портил ей жизнь своим неодобрением и обезоруживающими поцелуями. Довольно уже того, что Эйве приходилось каждый вечер за ужином слушать, как Том превозносит этого человека.

Было очевидно, что в офисе Северо-восточной железной дороги к Уиллу относились, как к какому-то чуду природы, и считали его невероятно одаренным человеком. Он унаследовал семейный бизнес в очень юном возрасте и сделал его одним из самых успешных в стране. По словам Тома, Слоан был справедливым и добрым боссом и, несмотря на занятость, никогда не упускал возможности поговорить со служащими независимо от их ранга. Том рассказывал, что почти все рабочее время Уилл проводит за письменным столом, приходя раньше всех и оставаясь в кабинете допоздна. Эйва не видела в таком рвении никакого смысла. Человек упивался своей работой. Ради всего святого, что он хотел этим доказать?

Слава богу, Том немедленно приступил к своим обязанностям. Эйва всегда будет благодарна Уиллу за то, что он спас ее брата от темного и опасного будущего.

В дверь постучали. Это было странно, поскольку клиентов на сегодня больше не было. Выглянув в коридор, Эйва обнаружила на пороге своего номера двух хорошо одетых незнакомцев. У одного из них была длинная борода, а у другого через всю щеку тянулся уродливый шрам, и Эйве почему-то совершенно не хотелось знать, при каких обстоятельствах он появился.

– Мадам Золикофф, не могли бы вы уделить нам немного времени? – спросил бородатый, глядя на нее сверху вниз.

Тут же насторожившись, она ответила с русским акцентом:

– О чем пойдет речь?

Мужчина со шрамом поднял открытые ладони.

– Мы не причиним вам зла, мисс. Просто хотели бы обсудить с вами одно деловое предложение.

Эйва крепко держалась рукой за дверь, не сдвинувшись ни на шаг и не пуская незнакомцев в номер. Место было довольно сомнительное, и этим двоим ничто не помешает напасть на нее, как только они окажутся внутри.

Бородатый, похоже, понял, что ее беспокоит.

– Вы можете оставить дверь открытой. Мы всего лишь хотим поговорить с вами.

Нервно сглотнув, Эйва кивнула и сделала шаг назад. В саквояже у нее был пистолет, но она не успеет его достать, если эти люди все-таки задумали что-то дурное. И все же само наличие оружия приносило Эйве некоторое успокоение.

– Меня зовут мистер Грей, а это мой компаньон мистер Харрис. Мы уже некоторое время наблюдаем за вами. Вы производите благоприятное впечатление.

– Да, – подтвердил Харрис. – Ваши вечерние выступления по понедельникам собирают все больше зрителей.

– Благодарю вас, – осторожно отозвалась Эйва.

– Мы работаем в Нью-Йорке еще с несколькими медиумами. Вы что-нибудь слышали о мистере Гарольде Глейде?

– Разумеется.

Один из самых популярных медиумов в городе, Глейд регулярно выступал в зале Медисон-сквер-гарден перед тысячами людей.

– А что вы скажете о миссис Китзингер? И о миссис Полсон?

И вновь Эйва закивала.

– А какое отношение они имеют ко мне?

– Мы работаем с ними в одном небольшом… творческом проекте. Видите ли, у вас есть клиенты, которые доверяют вашему мнению. Они приходят к вам в поисках советов, которые касаются разных сфер жизни. Например, что делать с домом любимой бабушки Агаты или какие носки приобрести. На этом этапе вступаем в дело мы. У нас есть компания – на самом деле лишь вывеска, не более того, – и вы могли бы направлять клиентов к нам, чтобы они вкладывали в нее деньги. Затем мы получаем эти деньги и выплачиваем вам процент.

– А что получат мои клиенты?

Грей пожал плечами.

– Поначалу мы выплачиваем им умеренную прибыль с их вложений. Затем, через некоторое время, компания разоряется и мы создаем новую. Дело надежное.

– Компания разоряется, но деньги достаются вам.

– И мы, разумеется, делимся с вами.

– Разумеется.

Эйву затошнило, и она почувствовала во рту вкус желчи. Это были очень уверенные в себе люди, готовые выуживать деньги из любого доступного источника. Женщина понимала иронию создавшейся ситуации, поскольку и сама занималась чем-то вроде этого – но она, по крайней мере, хоть что-то давала клиентам взамен. А эти двое были просто отъявленными ворами.

– С нами вы сможете заработать много денег, мисс Джонс.

Кровь в ее жилах вдруг заледенела, и Эйва напряглась. Выходит, насчет акцента можно больше не беспокоиться.

– А как вы…

В их улыбках появилось что-то зловещее.

– Мы наблюдали за вами, внимательно следили за вашей карьерой. Вы должны быть польщены. Вы быстро становитесь одним из ведущих медиумов этого города.

Польщена? Нет, это было совсем не то, что она чувствовала в настоящий момент. Ее ощущения скорее напоминали панику, страх, негодование, злость…

– Ничем не могу вам помочь, джентльмены. Я оценила ваше предложение, но вам следует попытать счастья где-нибудь в другом месте.

Мужчины обменялись непроницаемыми взглядами, после чего Харрис сказал:

– Вы нас неправильно поняли, мисс Джонс. Если мы говорим, что делаем вам интересное предложение, это не значит, что вы можете от него отказаться.

– Боюсь, что я действительно вас не понимаю.

Харрис сунул руки в карманы и принялся расхаживать по комнате. Эйва старалась следить за ним краем глаза, пока говорил Грей.

– Медиумы, которые отказываются с нами сотрудничать, быстро теряют свой бизнес. Нам бы очень не хотелось привлекать лишнее внимание к вашим выступлениям и изобличать вас в мошенничестве.

– Вы мне угрожаете.

Впрочем, это можно было бы назвать и разговором начистоту.

– Да. К тому же у вас нет причин нам отказывать. Схема проверенная, испытанная, и никто, кроме непосредственных участников, ничего не поймет.

– Теперь, когда мы поделились с вами своим маленьким секретом, – сказал Харрис, внезапно очутившийся прямо у Эйвы за спиной, – было бы очень жаль, если бы нам пришлось открыть ваши секреты.

Женщина сжала кулаки, впившись ногтями в ладони. Она была не в силах противостоять этим людям. Они способны в любой момент ее разоблачить, если Эйва не согласится на их предложение. Правда, ее клиенты, конечно, могут и не воспользоваться ее рекомендациями, особенно если давать их с равнодушным видом.

– Нужно подумать, – ответила Эйва.

– Разумеется, думайте, – примирительно сказал Грей. – Но не очень долго. А еще нам не хотелось бы, чтобы вы обратились за помощью к кому-нибудь из своих высокопоставленных друзей.

Он имел в виду Беннетта? Или еще хуже – Уилла? Сердце бешено стучало у Эйвы в груди, но она изо всех сил старалась контролировать дыхание и не терять голову.

– Я дам вам ответ на следующей неделе.