8. Дружить молча, любить вслепую
Ни один мертвый корабль не смог бы двигаться по такому спокойному, безветренному океану. Странник – рассекал же водную гладь свободно и стремительно. Болезненные нити дрэ почти не были заметны на его древесине, их лишь немного осталось в дальних уголках, за ящиками и бочками. А может, и это была просто паутина, грязь или въевшаяся застарелая морская соль.
Странник молчал: не произносил ни имен, ни угроз. Казалось, он забыл и маршрут, которому еще недавно упрямо следовал, и цель. Видимо, Джер оказался прав: исчезновение с борта карты, рассеченной кровавой линией, дало ему свободу. Так сказало и болтливое радио из капитанской каюты:
– Он дышит. И дышит легко. Давно он так не дышал.
На Страннике снова собралось много живых существ. Почти столько же, скольких он увез когда-то из-под Крова. Кроме Тэсс и Джера, здесь были Джин, Ванк на хвостовой палубе, а также пятеро рогатых: заяц, зайчиха и три зайчонка, родившихся, видимо, за то время, что лапитапы в Такатане тосковали по Ву. Когда Странник отправлялся в путь, зверей на борту не было – они нагнали судно чуть позже, ринувшись в воду и поплыв следом. Джер отказался брать их с собой. Но сдался, когда один из лапитапов впился своими острыми зубами в деревянный борт.
– Вшивые мешки… – только и прошипел капитан, разглядывая одного отряхивающегося зайчонка. – И ведь они, тупые рогатые твари, думают, будто мы плывем за ней.
Тэсс ничего на это не отвечала. Но почему-то она тоже не сомневалась: скоро им обязательно встретится Ву.
Зеленую подвеску доставили в Вайлент о'Анатри почтой, в тот же день, когда Тэсс, Джер и Джин на берегу читали газету. В номере было указано: в празднество Перевеяния в Аканаре будет совершена публичная казнь последней участницы Заговора против Восьми, веспианки Чары Деллависсо, успешно скрывавшейся под личиной островитянки Мади Довэ. На казнь через повешение, запланированную сразу после утренних музыкальных увеселений, приглашались все желающие. Зрелище должно быть интересным.
…К подвеске прилагалась записка, написанная корявым почерком: «Здесь то, что поможет. Там – то, что дорого». Обратного адреса не было, но по почтовой печати стало ясно, что послание отправили из Аканара. И теперь, наконец убедив Джера, что его догонят на чем угодно, если ему взбредет в голову бежать одному, – они покинули Вайлент о'Анатри все втроем. Не считая зайцев и самолета, конечно. Ванк увязался за ними, здраво предположив: «А если эта деревянная развалина решит вас утопить?»
Было тихо. Так тихо, что слышался каждый скрип мачты. Так же тихо было и в тот день, когда Тэсс впервые приблизилась к этому судну, думая, что просто спасает своего глупого крылатого любимца. Когда влезла в ловушку, в которой не может разобраться до сих пор. Забавно… и тогда, и во второй раз, попав на борт, она больше всего на свете боялась, что корабль ее убьет. А опасаться надо было другого.
Что корабль что-то ей расскажет. О ней самой. Даже ничего не говоря.
Чара…
Нужно было начать задавать вопросы. Уже тогда, прикидываясь дурочкой и не зная, зачем. Задавать вопросы просто потому, что многое можно было бы прояснить. Прояснить и, возможно, предотвратить. Если бы доктор рассказала, что заставило ее стать кем-то другим, если бы она хоть немного раскрыла свою тайну. Вряд ли они оба – и Тэсс, и Джер, – допустили бы то, что произошло. И что должно было произойти теперь.
Раз за разом Тэсс смотрела на два женских лица, похожих и непохожих одновременно. Доктор принимала какую-то пигментную сыворотку: что-то из средств оборонно-карательной Длани, меняющих внешность. Откуда она брала это? Не стоило сомневаться: тут не обошлось без управителя. И можно было не гадать, почему: из-за некого Конора. Конора Паолино, чье имя тоже фигурировало в статье. Вероятнее всего, брата. Покойного брата управителя. Они все, эти трое – двое живых и один мертвый – одна семья. И эта семья…
Здесь Тэсс спотыкалась каждый раз, выставляя себе мысленные преграды. Но Джин сказал…
Нельзя стать бесстрашным, не познав страха, который полностью сожрет тебя изнутри.
Она больше не хотела себя обманывать. Страх достиг предела.
Эта семья как-то связана с ней. И она вот-вот их потеряет.
* * *
Джер тяжело навалился на штурвал. Он стоял неподвижно, прислонившись лбом к одной из резных деревянных рукоятей и вцепившись в две другие. Его глаза были закрыты, во всей обмякшей позе было что-то неестественное, поэтому Тэсс резко остановилась и обругала себя. Не стоило идти. Ей показалось… да, скорее всего, ей только показалось, что она услышала сдавленный вой. Звериный вой.
Видимо, Джер уснул. Может быть, даже перед этим хлебнул чего-то крепкого. Пожалуй, это к лучшему: в последние часы он не был похож на себя. Настолько, что даже не проклинал Тэсс. Вообще никого не ругал, не досталось и «красным крысам». Новый Джер напоминал мертвую машину: кивал, говорил, совершал нужные действия. Но вряд ли он хоть что-то осознавал, например, смысл этих действий.
– Эй, – произнесла Тэсс одними губами, не совсем уверенная, что хочет быть услышанной.
Подождав немного, она сделала шаг назад. В конце концов… это не ее дело, чье угодно, но не ее. Океан спокоен, ветра нет, Странник не даст смыть капитана за борт. Капитан… как бы ни казалось со стороны… вовсе не одинок здесь. Особенно – здесь.
– Ты.
Тэсс, уже ступившая на маленькую лесенку, вздрогнула и обернулась. Джер медленно, с явным усилием поднимал от штурвала всклоченную голову. Он вовсе не был сонным, тем более – пьяным. Тэсс промолчала и решила ни в коем случае не опускать взгляда.
– Хотела проверить, жив ли я? – Он принялся тереть лицо так яростно, что, скорее всего, царапал его когтями. – Жив.
Она кивнула и подумала о том, что в такую безветренную погоду, как сейчас, от нее, наверное, очень остро пахнет паникой и непониманием. И, как бы она ни отрицала…
– Как ты? – выпалила Тэсс.
От нее просто не могло прямо сейчас не пахнуть, не разить чувством вины. С этим уже ничего нельзя было сделать.
– Как я?…
Джер смотрел на нее. Просто смотрел и не шевелился. Его глаза запали и выглядели воспаленными. Они казались уставшими уже несколько дней, но сегодня кровавые прожилки на белках стали особенно заметны. Джер снова потер лицо и вернул руку на штурвал.
– Так… – ровно заговорил он, – как человек, узнавший, что его любимую женщину скоро повесят. Не лучше и не хуже.
Тэсс опустила голову и сжала кулаки. Она остро ощутила, что ногти впиваются в кожу, оставляют следы. Она почувствовала озноб, хотя ветра по-прежнему не было. Не было вообще ничего, кроме слов. Двух дурацких несвоевременных слов.
«Любимая женщина».
Откуда эта витиеватая книжная чушь? Ведь Джер даже не очень-то жалует книги! Но эта чушь заменяет весь сальный словесный мусор, обычно извергающийся из пасти лавиби, стоит ему заговорить о ком-то другом. Чушь. Чушь. Чушь. А как он ведет себя! Еще глупее, еще показушнее… а эти взгляды, улыбки, уступки…
Она никогда не воспринимала это всерьез. Никто не воспринимал. Да с чего? Половина мальчишек и девчонок Крова хоть однажды влюблялась в воспитателей. Тэсс тоже кто-то нравился, она не вспомнит даже, кто. Разве не нормально – в замкнутом круге, без новых лиц, без ожиданий лучшего будущего полюбить кого-то, кто хотя бы добр к тебе? Не полюбить, нет. Поиграть в любовь. Чтобы не чувствовать себя таким ненужным. Так делает и Таура, бедная глупая Таура. Так почему у Джера…
– Зачем ты пришла?
…все всерьез?
Тэсс не ответила. Он не стал повторять вопроса и уставился на воду. Широкая ладонь поглаживала штурвал.
– Мне не нужна помощь. Никакая.
Он все еще не зарычал, не бросился. Может, поэтому Тэсс никак не могла на него посмотреть.
– Джер…
Все еще хуже. Она никогда не воспринимала всерьез не только эту «любовь». Она не воспринимала его самого. Да и не хотела, наверное. Чокнутый дружок брата, без мозгов и тормозов, наглый, громкий. Очень громкий. Когда Ласкез в противоположность ему стал очень тихим, Тэсс обещала себе: терпеть столько, сколько понадобится. А потом это превратилось в привычку. Привычку… правильную. Джер, конченый дурак Джер, любил ее брата. По-настоящему. Так давно, так искренне и так необъяснимо – с их-то разницей в характерах – что она, даже если бы захотела, вряд ли бы сумела их поссорить. Ласкез заводил себе много друзей. Они уходили чуть ли не с каждой сменой ветра. Джер – всегда оставался.
Ей было бы проще мириться с его существованием, если бы правила их игры были одинаковыми. Определенно. Если бы Джер хотя бы пытался делать вид, будто сестра-близняшка Ласкеза… нет, не нравится ему, это слишком. Да пусть… пусть бы он не демонстрировал так открыто своего отвращения. А ведь подобного омерзения у него не вызывали ни змеи, ни грызуны, ни насекомые острова. Впрочем…
Не из-за насекомых, не из-за грызунов и не из-за змей Ласкез перестал говорить. Не из-за них ла Довэ…
– Прости! – Тэсс явственно услышала себя со стороны. Не собственный голос, а хриплый задушенный писк. Писк… мыши. Мыши под чужим сапогом. Джер уставился на нее.
– Что?
Его пальцы крепче сжались на рукояти штурвала. Он вдохнул воздух, будто хотел вобрать в себя штиль за бортом. Штиль и… наверное, этот запах.
– Когда она умирает, я не могу больше… – снова заговорила Тэсс. – Я…
– Ничего не изменилось, – сухо перебил Джер. – Это по-прежнему не твоя вина. Ты не могла победить две-три дюжины взрослых алопогонных с оружием.
– Я сказала это…
– Не надо. Уходи.
Он снова стал смотреть на воду тяжелым застывшим взглядом. Тэсс, сделав глубокий вдох, поднялась на ступеньку.
– Джер….
– Уходи. Пожалуйста.
Последнее слово он процедил сквозь крепко стиснутые зубы и сгорбился, немного скалясь. Тэсс резко развернулась, едва не потеряв равновесие. Она уже устремилась вниз, когда…
– Знаешь, почему я так тебя не выношу, Тэсс?
Джер не назвал ее самкой. Может, поэтому она остановилась и ровно спросила:
– Почему же?
Бежать было поздно. Джер молчал, исподлобья глядя на нее. Его плечи по-прежнему были напряжены, и Тэсс не понимала: готовится ли он к броску или…
«Давай. Накинься на меня», – подумала она, и эта мысль заставила ее губы растянуться в поощряющей улыбке. Насквозь лживой и трусливой.
– Ну давай же, барсучонок. Я – слабая?…
– Нет.
– Глупая?
– Нет.
– От меня одни неприятности.
Это прозвучало почему-то утвердительно. Тэсс больше не могла улыбаться. Джер помотал головой и зажмурил глаза. Так, будто хотел провалиться в сон и исчезнуть. Хотя бы ненадолго.
– Вы двое… – он прокашлялся и с усилием повысил голос, – стали моей семьей. Еще тогда, очень давно, нам было… по шесть. Помнишь? Он – потому что был замечательным и я его не бесил. Ты – потому что он тебя любил. Он так много болтал, а ты…
Лавиби прижал ладони к голове, постоял так немного и опустил руки.
– Ты…
– Зажимала уши, – тихо закончила Тэсс. Она легко узнала этот жест. Тот, за который потом ей было мучительно стыдно.
– Но никогда не убегала. А он не обижался.
– Мы близнецы… – блекло произнесла она.
Джер кивнул и натянуто улыбнулся.
– Ты была умной. Да, в общем-то, и есть. Ты была для меня его частью. И ты была красивой.
– Неужели? Вот это… открытие. – Она едва услышала свой голос сквозь пульсацию крови в голове. Тэсс то ли ждала удара, то ли просто боялась его слов. Любых. Какими бы эти слова ни оказались, они наверняка не отличались бы по своей силе от удара когтями.
– Я представлял, как мы вырастем. – Джер перевел взгляд на воду. – В детстве я часто об этом думал. Что нас выкинут из приюта, мы останемся одни и будем друг за друга горой. Мне больше не за кого было держаться, ты же знаешь, как меня все «обожали». Да я и… в общем-то, не хотел. Быстро перестал хотеть. Я думал… – тут он скривился. – Это чушь. Просто чушь, Тэсс, но дети – они вообще-то и должны быть тупыми. Я был. Думал…
Он запнулся и махнул рукой.
– Думал, как многие. Как, наверное, управитель с этим его умершим братцем. Что мы будем дружить всю жизнь. А ты… возможно, когда-нибудь мы полюбим друг друга. Мне казалось, у взрослых такое случается. Я и не был против. Пока ты…
– Ты не дал мне тогда утонуть. Зря.
Это все, что Тэсс удалось выдавить. Она уставилась под ноги и услышала тихий смешок лавиби:
– Об этом я и говорю. Думаешь только о себе. Сдохла бы тогда – не мучилась бы сейчас. А ведь Ласкез…
– Неправда! – выдохнула она и вскинулась, но тут же ощутила спазм в горле. Колени задрожали. Тэсс больше не могла спорить.
– Я спокойно мог дружить с ним молча. Мы понимали друг друга, со мной ему даже в тетрадке не надо было писать. И главное… он был рад, что ты жива. Что я тебя спас. Но я уже не мог тебя видеть. Не под Кровом, нет. Там. В нашем с ним будущем. А мне приходилось.
Порыв ветра растрепал Тэсс волосы, пробрался под одежду. Хотелось застегнуть дук, но руки не слушались. Она стояла, сжимая и разжимая кулаки и пытаясь отвлечься этим бездумным монотонным действием.
– И дальше… «Тэсси такая умница». «Тэсси способная». «Тэсси… Зодчий!» – Джер будто выплюнул это и ощерился. – Видимо, ветра знали: людям с тобой не везет. Поэтому они пожалели тебя и дали способность делать друзей из фанеры и дерева. Они добрые ребята – эти ветра. А знаешь… – Джер вздохнул. – Ласкез переживал, что сила досталась только тебе. И я еще в который раз подумал: такому ничтожеству, такому…
– Он никогда мне не говорил, – онемевшими губами пробормотала она. Джер кивнул:
– Это же… Тэсси. «Тэсси – умница, она заслуживает лучшего, самого лучшего».
Их взгляды встретились. Едва стоя на ногах, Тэсс чувствовала, что у нее щиплет глаза. Но слез не было; внутри что-то будто замкнуло, выдавая вместо плача сухие злые слова:
– Лучшего. А почти-отца нашел себе он. А он говорил тебе, что мечтал уехать с…
– Не надо. Не говорил. Но я догадывался и… может, лучше бы сыщик его забрал, – произнес Джер ровно, даже мягко. Его лицо никак не изменилось. Вот только…
– Не ври хоть себе. Ты думаешь и говоришь так, потому что его не забрали. – Тэсс услышала глухой рык, но, пересилив себя, закончила: – И я тоже.
Они помолчали. Джер стучал ногой по деревянному настилу, избегая встречного взгляда. И, как бы гадко Тэсс ни было, она испытывала ядовитое торжество. Он с ней не спорил. Не смог бы. А ведь она даже не чувствовала запаха лжи.
– Доктор… – Джер посмотрел в пол. – Когда она появилась, она ведь тоже сразу выбрала тебя. Сразу же, я помню.
– Она любила всех, – возразила Тэсс. – Даже эту Еву, иначе почему бы пошла ее спасать? Она…
– Тебя – особенно, – упрямо возразил Джер. – Поверь, учуять подобное очень легко, и ведь я чуял, ты не представляешь, какой… – он вскинул голову, – это острый запах, словно…
Он запнулся. Сжал кулаки, чуть отошел от штурвала. Лавиби не мигая смотрел на нее диким взглядом. Тэсс невольно отступила сразу на две ступени.
– Словно… – механически повторила она.
Джер вздрогнул. Затем посмотрел на свои когтистые пальцы так, будто увидел их впервые, и потерянно взглянул Тэсс в лицо.
– Так любят детенышей. Ты будто ей… родная. Чем ты это заслужила?
Она почувствовала сильное головокружение и схватилась за перила, чтобы не упасть. Подвеска на шее отяжелела, впрочем, скорее всего, ей просто почудилось. Ей стало плохо, только и всего. Настолько плохо, что Тэсс, прямо как и Джер недавно, принялась тереть лицо.
– Я не… – заплетающимся языком начала она и осеклась.
– Как бы ни там было, – Джер заговорил уже другим, сухим голосом. Его интонация сменилась удивительно быстро и стала прежней. – Я спасу ее. – Ладонь снова легла на деревянную рукоять штурвала и погладила ее. – Мы спасем. И я хотел бы попросить о двух вещах.
– Попросить? – выдавила Тэсс. Ее все еще трясло. – Рискни…
Джер спрятал в карманы руки и шагнул вперед, но она не отступила. Тэсс невольно почувствовала: она снова сжимает кулаки, разжимает, сжимает, впиваясь ногтями в ладони. Не от злости, а просто чтобы не потерять сознание.
– Первое. Постарайся удержать моего брата. И Ласкеза, если мы его встретим. Никто не будет лезть. Тебя это тоже касается.
– Но…
– Второе. – Джер вынул из кармана правую руку и протянул ее. – Дай мне зеленый камень. Я не уверен, что он как-то влияет на Странника… но лучше, если вещица побудет у меня. Пока…
– Что ты задумал? – перебила его Тэсс. Она тупо разглядывала широкую, грубую ладонь. Джер скрипнул зубами.
– Ничего.
– Они будут стрелять.
Лавиби оскалился:
– А я не буду. Я просто ее заберу.
– А если…
– У моего отца есть мой брат. У Ласкеза – ты и сыщик. Кому еще я нужен?
– Джер!
Он все еще протягивал руку. Тэсс вдруг подумала, что он мог бы просто сорвать кулон, спустив ее с лестницы. Но не сорвал.
– Хорошо.
Тэсс сняла цепочку. Она не понимала, правильно ли поступает, но это был единственный ее знак. Способ показать, что теперь – что бы ни случилось – они могут хотя бы не мешать друг другу. Слишком многое было сказано, чтобы еще что-то изображать.
– Забирай.
Пальцы Джера сжались, едва подвеска легла на ладонь.
– Благодарю.
Теперь они молча стояли друг напротив друга. Ветер усиливался. Джер разглядывал звенья цепочки так, будто видел в них что-то кроме узких колечек блестящего металла. Свое будущее? Будущее доктора? Хороший план? Или…
– Ты признал Ласкеза братом в син-карте, – голос Тэсс дрогнул. – Меня же записал как чужую. Но как бы ты ни старался, мы навсегда останемся близнецами.
– Знаю.
Он надел подвеску и выпрямился: Тэсс показалось, что камень ярко, радостно сверкнул золотом, прежде чем Джер спрятал его под рубашку.
– И ты ничего не…
Лавиби посмотрел ей прямо в глаза. Тэсс осеклась: говорить очевидное не было смысла. Она убеждала лишь саму себя. И, скорее всего, он это чувствовал.
– Я не очень хороший человек. Но у тех, кто мне дорог, все будет хорошо. Даже с теми, кого я не смог полюбить. Вроде тебя. Это… – Джер вздохнул, но закончил свою мысль, – касается не только Ласкеза.
– О чем ты?
Ветер налетал резкими порывами, сине-серые волны стремительно разбегались. Небо – облачное, но пока светлое, – грузно нависало. Джер вернулся к штурвалу, вновь прикоснулся к его рукоятям, зажмурился, будто прислушиваясь к своим ощущениям. Наконец он фыркнул и склонил к плечу голову:
– Вместо того чтобы дальше испытывать мое терпение, мотай к тому, кому это нравится. Слышала? Самка…
Только через несколько мгновений Тэсс поняла, что смеется. Все стало по-прежнему. Или… почти. Уходя, она бросила:
– Обещай, что не сдохнешь.
– Только если с ней.
Тэсс не обернулась и ускорила шаг. Ей не хотелось видеть его лица.
* * *
Тэсс знала: прямо сейчас от нее не пахнет ничем, кроме пустой холодной тоски. И знала, что не хочет идти в таком состоянии к Джину. Но ей опять не удалось ускользнуть: зычный голос настиг ее на носовой палубе, куда она пришла, чтобы побыть в одиночестве:
– Спешим?
Джин сидел прямо на досках, прислонившись к борту и запрокинув голову. Кажется, дремал: сейчас он приоткрыл один глаз и косился на нее – лукаво, любопытно, но замученно, как ей показалось.
– Что ты тут делаешь? Уже холодно, – спросила Тэсс, приблизившись.
Ветер крепчал. Волны шумели все громче, их размеренный шелест перерастал в рокочущее ворчание. В слабом тумане почти потерялся берег Перешейка, и больше не было слышно морских птиц. Джин закрыл глаз:
– Нет. Все хорошо. Тут я и побуду.
Тэсс остановилась прямо над ним, вглядываясь в его лицо. Особой радости оно не выражало. Скорее…
– Да расслабься… – Джин потер лоб. – У меня морская болезнь или что-то вроде этого. Неважно переношу качку. Сейчас уже лучше, просто нужен воздух.
– Почему ты не с Ванком?
– Чтобы он надо мной подтрунивал? – Джин усмехнулся. – Кстати, думаю, он тоже несладко себя здесь чувствует.
– Вам надо было лететь. Вы бы уже добрались.
Джин поднял тяжелые веки. Окинув Тэсс взглядом, он похлопал ладонью по доскам рядом с собой:
– Можешь посидеть. Не думаю, что я заразен. И… – помедлив, он мягко прибавил: – Ты расстроена. Давай, иди сюда.
Покусывая губы, Тэсс все-таки села – совсем рядом, не особенно думая о том, как Джин это воспримет. Она вообще ни о чем не думала. Не получалось. Тэсс сгорбилась и поджала колени к груди.
– Что случилось?
– Почему ты не полетел на самолете?
Раздалось знакомое скептичное фырканье, за которое Варджина хотелось стукнуть. Фырканье не сопровождалось словами, но Тэсс почти услышала: «Тебе меня не облапошить, вопросы буду задавать я». Она упрямо молчала. И Джин уступил:
– Я не очень доверяю этой махине. Меня учили быть осторожнее с умирающими вещами.
– Странник больше не умирает, – возразила Тэсс и повернула голову. Джин смотрел вверх, на блеклое небо, расчерченное снастями.
– Может, вы просто перестали это замечать. Не замечать гибели почти так же здорово, как жить, и все-таки…
Он замолчал, с явной опаской покосившись на дернувшийся, но оставшийся на месте канат. И, повернувшись к Тэсс, закончил:
– Все-таки вы здесь. И мы направляемся не в самое лучшее место. Так почему ты расстроена?
Как и всегда, Джин не дал времени подобрать слова. Впрочем, слова и не подбирались. Их оказалось слишком много, и они, тяжелые и горькие, смерзлись за много юнтанов. Все слова, кроме одного.
– Джер.
Лицо Джина не изменилось. Он едва слышно вздохнул, опять кинул взгляд в сторону – туда, где находился капитанский мостик. Тэсс сильнее прижала колени к груди. Глаза заволакивало горячей пеленой. Может, потому что она не расплакалась от услышанного ранее?
– Когда он рядом со мной, от него пахнет разочарованием. Так?
Джин ничего не сказал, а только кивнул и погладил ее по волосам. Не ероша на свой обычный манер, провел – и тут же убрал руку.
– Он с этим справится. Однажды. Мы со всем справляемся. Наша семейка.
Джин улыбнулся. Правда, это была странная улыбка. Конечно, он верил в то, что говорит, но думал о чем-то другом. Его хвост дернулся из стороны в сторону, взгляд стал отстраненным. Тэсс вдруг поняла, чтó Джин прибавил бы, если бы не боялся ее напугать.
Он с этим справится. Если останется жив.
– Джер попытается ее спасти, – выпалила Тэсс. Она даже не была уверена, понял ли он ее. Но Джин все расслышал, и его лицо осталось бесстрастным. Оно словно застыло, растянувшись в безнадежной улыбке.
– Конечно, попытается, Тэсси. Ты что, не знаешь его?
Она вздрогнула.
– Он говорил с тобой?
– Нет. Он же Лирисс.
– Джин, он сказал мне…
– Не лезть, – легко угадал Джин. Он по-прежнему горько улыбался. – И мне не давать вмешиваться. Что-то вроде этого.
Тэсс кивнула. В оцепенении она прислонилась к борту и больше не могла даже повернуть головы. Она чувствовала: Джину не нужен ее ответ.
– Ты его остановишь?
– А ты этого хочешь?
Ей пришлось повернуться. Джин смотрел на нее пытливо и пристально, его голубые глаза казались совсем холодными. Холоднее моря, неба, ветра. Даже если от качки он соображал чуть хуже, чем обычно, вряд ли не заметил бы очевидной лжи. И она сказала правду:
– Я… хочу, чтобы доктор выжила. И не хочу, чтобы Джер погиб. И… – Видя, что Джин ждет чего-то еще, она сдалась. Подалась ближе и уткнулась лбом ему в предплечье. – Это невозможно. Скорее всего, они оба умрут.
Тэсс осталась сидеть так и почувствовала: ладонь Джина снова легко коснулась ее волос, спустилась к лопаткам. Остановилась там. Это не было объятье, Джин просто… наверное, догадывался, что, убери он руку, она упала бы. И уже за это она была ему благодарна.
– Ты его остановишь? – механически повторила она.
– Я очень хотел бы. Но боюсь, после этого мы уже не будем братьями.
Тэсс с усилием подняла голову и посмотрела Варджину в лицо. Он по-прежнему улыбался.
– Я предпочел бы помочь. Но этого он не примет. И… мне остается ждать.
– А мне?…
– И тебе. Как говорил ящер, этот… Грэгор…
– Ты хочешь процитировать Жераля? – возмутилась Тэсс.
– Ему случалось говорить правильные вещи, – откликнулся Варджин и почесал ухо. – Например, что кое в чем животные умнее нас. Они не мешают другим делать выбор.
– Когда он так сказал?
Джин негромко фыркнул:
– Когда в детстве я в очередной раз отказался от его предложения поступить в Корпус. Знаешь, он казался мне существом, которому ле не интересны даже в качестве обеда… но иногда мы беседовали. Он просто подходил, садился рядом, смотрел, как я черчу модели и всякое такое. И говорил. В основном, про то, как замечательно в Акра Монтара. И как здорово мне будет потом, с вечной винтовкой за плечами. Забавно… он хотел, чтобы я служил Длани, даже больше, чем отец.
– Думаешь, даже он проникся твоим обаянием?
Тэсс не удержалась от нервного смешка, но вдруг увидела, как Джин помрачнел.
– Думаю, он разбирается в людях. И… животных.
– К чему это ты?
Джин убрал ладонь со спины Тэсс и уставился в небо.
– Я… ты видела. Укусил Джера. Еле удержался от чего-то похуже… – Он махнул рукой и вдруг бессильно зажмурился. – Знаешь, иногда мне кажется, что те, из-за кого закрыли Веспу… они были правы, когда называли таких, как я, этим словом. Не во всем – но правы. Мы…
– Чушь! – выпалила Тэсс резче и громче, чем хотела. Замолчала и тут же озлобленно подумала: плевать. Даже если Джер услышит, даже если он уже шатается по кораблю, проверяя, последовала ли она его отличному совету… да пусть. Пусть.
– Кто угодно, – чуть тише продолжила Тэсс. – Жераль… заговорщики с Веспы… я… – Она запнулась и глубоко вздохнула. – Но не ты. И если ты еще раз ляпнешь такое…
Джин не двинулся с места.
– Не злись. Я же говорю, не чтобы ты меня…
Вряд ли получилось бы ему что-то объяснить. Она уже поняла: каждое его суждение имело почву. Такую же основательную, как норы его дома. И… хотелось, чтобы он просто заткнулся. Прямо сейчас. Тэсс схватила его за руку и, подавшись ближе, поцеловала в щеку.
– Ты такой же кретин, как и твой брат. Но ты не животное. В следующий раз напишу это у тебя на лбу.
Джин выпрямился. Несколько мгновений он смотрел на нее, и вид у него был растерянный – и из-за этого непривычный. Пожалуй… он казался милым. Тэсс – скорее чтобы преодолеть смущение – хлопнула лавиби по плечу.
– Очнись.
– Больно, между прочим.
– Напомнить, что ты на меня наступал?
Он слабо усмехнулся и сжал ее руку в ответ:
– Если бы не передряга, в которую мы попали, ты просто так бы не отделалась. Но…
Джин осекся, сдавленно взвыл и принял прежнее положение – откинулся назад, поднимая подбородок и жмурясь. Тэсс наклонилась к нему.
– Воды?
Точно посмеиваясь над этим предложением, небо уронило первую каплю дождя на их сомкнутые руки. Варджин мотнул головой и улыбнулся. Ладонь, державшая руку Тэсс, была холодной.
– Иди под крышу. Кажется, будет буря. И как ни печально, я даже не в состоянии согреть тебя своими жаркими объятьями и все такое прочее. Скорее ты в них простудишься.
– Я должна тебя бросить?
Джин посмотрел на ее запястье. Так задумчиво, будто там был написан ответ.
– Должна. Может, мы к тебе придем.
– Вряд ли. Джер все бури проводит с этим кораблем.
И проведет последнюю.
Что-то говорило ей об этом. Этому не помешают никакие доводы. Варджин, возможно, подумал о том же и все же постарался усмехнуться.
– Тогда выпей чего-нибудь горячего и послушай шум океана. Неизвестно, что с нами будет дальше.
Она хотела ответить ему, уже даже открыла рот… Но Джин, лукаво посмотрев на нее одним глазом, спросил:
– Поцелуешь еще раз?
Тэсс недовольно фыркнула и поднялась:
– После такого напутствия пусть тебя целует Ванк.
– Вредная. Не люблю грязные манипуляции, но повторюсь: кто знает, что с нами будет…
Тэсс наклонилась и поцеловала его в лоб. Он замолчал.
– Доброй вахты.
– Эй…
Тэсс услышала это, уже уходя, и оглянулась. Теперь Джин стоял, облокотившись на борт корабля, и смотрел ей вслед.
– Не слушай его. Моего брата. Он говорит, ты приносишь одни неприятности… – Джин помедлил. – Но это неправильное слово. С тобой скорее… приключения. И может, в это верят только дети, но настоящие, важные приключения всегда кончаются хорошо. Не знаю, кто так задумал, но это так.
Тэсс прищурилась. Джин едва заметно улыбался. Улыбка не была ни хитрой, ни наглой, но она на всякий случай предупредила:
– Как бы красиво ты тут ни болтал, не буду больше тебя…
– Не надо.
Он оказался рядом в два стремительных прыжка и встал к ней вплотную.
– Я сам.
Тэсс зажмурилась, едва его руки мягко легли на плечи. Джин поцеловал ее, и она сразу почувствовала: ноги глупо, предательски подкашиваются. Но ее крепко удерживали в объятьях.
– Я… не самое хорошее приключение, – произнесла Тэсс, уткнувшись лбом Варджину в грудь. Холод продирал до костей, усиливаясь вместе с ветром. Океан гулко шумел в ушах. За ворот капало.
– Лучшее. Из всех возможных, – тихонько ответил Джин.
И ей стало по-настоящему тепло.
* * *
В Аканаре Странника тоже встретил дождь – пока слабый, косой, оседающий мелкими каплями. А еще лежал туман. Не тяжелая белая гуща, укутавшая однажды Кров, а всего лишь слабая, будто подсвеченная изнутри сырая дымка. Аканар плакал мелкими, почти невидимыми слезами. Не издавая ни единого звука.
Странника встретили три фигуры на берегу. Первой Тэсс узнала светловолосую полукровку шпринг, не надевшую капюшон и насквозь вымокшую. Вторым – темноволосого юношу киримо, чей облик почти не изменился, не считая того, что на его плечи была наброшена старая черно-серая форменная куртка. Третьим…
Это был сыщик. Тэсс не помнила его лица, но не сомневалась – это он. Девушка разглядывала отросшие волосы, прилипшие ко лбу. Видела потрепанный плащ, грязные сапоги, кобуру на поясе. Мужчина поднял руку и помахал кораблю.
Детектив щурился и казался обеспокоенным. Но он не помешал, когда Ласкез и Таура ринулись вперед, вдоль линии движения корабля. Тэсс обернулась. Джер тихо попросил:
– Странник, спусти ей трап. А мы пока поищем гавань получше.
Джин одобрительно усмехнулся и остался на месте. Тэсс пробормотала:
– Я… благодарю.
Джер отвел глаза.
Мы навсегда останемся близнецами.
– Не задерживайся. Он тебя ждет.
И Тэсс первая из нового экипажа Странника побежала навстречу брату.