Сверху Зона была как на ладони, и капитан Калинин пожалел, что не взял с собой фотоаппарат. За снимок с борта летящего вертолёта журналисты заплатили бы ему гораздо больше, чем платит правительство за службу.

Начиная служить в комендатуре, он и представить не мог, насколько прекрасной и одновременно пугающей может быть Зона.

Сейчас, когда зелёные луга и сети автострад сменились серым полотном земли и рваными клочьями тумана, он словно попал в другой мир.

Примерно так капитан и представлял себе последствия ядерной войны.

– Удивлён? – командир отряда прикрытия, майор Мартюшов, хлопнул бойца по плечу.

– Не ожидал такого, – капитан кивнул.

– Я тоже, когда впервые Зону сверху увидел, удивился страшно. С Рубежа она ведь как любая заброшенная промзона, а сверху жутковато смотрится.

– Я на Рубеже не был, – Калинин покачал головой.

– Не был на Рубеже? Сразу в охранение попал?

– В штабе сказали, что не хватает бойцов для охраны вертолётов, квалифицированных кадров нет.

– То-то и оно, – майор прищурился. – Всех квалифицированных кадров «упыри» снизу посбивали. Я вот тоже, если бы не летел на внеплановую проверку, отсиживался бы в штабе, там спокойнее.

– А что за «упыри»? – Калинин взглянул на непроглядный полог тумана, словно мог увидеть там хоть что-то, кроме серого сумрака.

– «Упыри». Ну, мы так между собой сектантов из «Легиона» зовём – тех, которые в глубине Зоны кучкуются.

– Люди? – ошарашенный капитан не мог поверить своим ушам.

Он, конечно, слышал, что порой в Зону ходят люди, но что кто-то рискнул остаться там надолго – и помыслить не мог.

– Не люди – отморозки. Накупили у военсталкеров с Рубежа ПЗРК – и давай вертолеты сбивать. За последние полгода четыре транспортника на излёте сбили. Правда, стреляют они так же, как и живут, – хреново, так что все живы остались. А вот в ноябре сбили какую-то важную делегацию из Америки, так те ещё до столкновения с землей сгорели.

Калинин кивнул, фиксируя в памяти сказанное, после чего вновь посмотрел на полосу тумана.

– Ты не боись, парень. Они вечером не стреляют.

– Почему?

– Молитва у них там какая-то. Собираются все толпой и начинают усердно прославлять Матерь-Зону и «Скорбящий Камень».

– Аномалия такая? – капитан неопределённо пожал плечами. – Но это ведь легенда.

– Легенда? – Мартюшов усмехнулся. – Я лично одного парня знал, который у этого «Скорбящего Камня» побывал. Монголом звали. Может, слышал о нём?

– Нет.

– Толковый был мужик. А может, и сейчас живой, кто же знает… Давненько не доводилось с ним пересекаться. Последний раз виделись, когда тот самый вертолёт сталкеры сбили и меня с отрядом направили на зачистку места стрельбы. Так Монгол нам…

Командир прервал рассказ и поглядел вниз. Сквозь белёсые полосы тумана уже не было видно ни земли, ни деревьев. Он повернулся к пилотам, что-то сказал одному из них и, достав из кармана КПК, принялся разглядывать карту местности.

– Что-то случилось? – настороженно спросил Калинин.

– Случилось, – Мартюшов указал на мини-компьютер. – Мы потерялись.

Голос его смолк, и рокот лопастей стал нарастать, словно винтокрылая машина вырывалась из разверзающейся под ней бездны.

– Держи выше, иначе в «воронку» влетим! – рявкнул Мартюшов, перегибаясь через кресло пилота, и добавил, развернувшись к сидящим в салоне учёным:

– Держитесь, сейчас нас тряхнёт!

И правда, секунду спустя вертолёт резко ушел вниз, а потом так же стремительно взмыл в небо.

– Выравнивай! – вновь завопил Мартюшов.

Пилот кивнул и принялся щелкать по кнопкам, расположенным на панели индикации.

Усилия увенчались успехом – вертолёт дрогнул и вернулся в исходное положение.

– Так и держи! – скомандовал майор.

Только теперь Калинин заметил, что лицо офицера стало бледным как полотно.

– Товарищ майор, вы в порядке? – донесся из глубины салона голос одного из учёных, который тоже заметил неестественную бледность его лица.

– В норме, – Мартюшов кивнул. – Правда, мы только что чуть не попали в аномалию, а так… всё в норме. Проверьте ваши часы и коммуникаторы.

Учёные принялись расчехлять ноутбуки и мини-компьютеры.

Через пару минут офицер вновь обратился к учёным:

– Ну что? Работает ваша аппаратура?

– Не у всех, – ответил один из ученых. – У некоторых есть сигнал, но слабый.

– Значит, так! Те, у кого электроника работает, посылайте в лагерь сообщения с просьбой, чтобы включили на крыше главного корпуса сигнальные огни, а то мы из этого тумана никогда не выберемся.

Учёные, поняв приказ Мартюшова, принялись отправлять на базу сигнал бедствия, а майор придвинулся к Калинину.

– В общем, сейчас на базе научников должны зажечь сигнальные огни, и тогда наши пилоты быстро сориентируются.

– А если сигнал не дойдёт до базы, что тогда? – задал вопрос капитан.

– Тогда? Тогда придётся искать лагерь самим, без чьей-либо помощи, но вряд ли мы найдём его сами. Во-первых, туман очень густой, а во-вторых, горючего может не хватить, но это если мы будем искать базу слишком долго. Ты понимаешь, парень… Придётся садиться в Зоне… А ну-ка, подожди!.. Посмотри в иллюминатор, вон туда!

Калинин повернулся к иллюминатору и начал вглядываться в густые клубы тумана. Почти сразу же он увидел вдалеке пульсирующую красную точку. Нетрудно было догадаться, что это такое.

Затем из кабины пилота послышался голос:

– Вижу ориентир. Справа Большой лагерь. Минут чрез десять будем на месте.

– Давай, родимый, не подведи! – ответил пилоту Мартюшов и хлопнул того по плечу. – Зона, Зона, что ж ты с нами делаешь?..

Вот оно, счастье, – просто увидеть деревья, почувствовать запах сухой травы, прижаться к земле и жить… Радоваться каждому моменту этой странной, этой опасной и в то же время такой замечательной жизни…

– Вы в норме? – Ученый, не так давно интересовавшийся здоровьем майора, теперь подошел к Калинину, который стоял, облокотившись о хвост вертолета, глядя в туманную дымку.

– Я только сейчас понял, как это страшно – умереть, – офицер обернулся к собеседнику.

– Может, валерьянки? Это помогает.

– Нет, – капитан отрицательно покачал головой. – А вы, видно, привычны к такому.

– К опасности? Привык уже давно. И вы привыкнете. Главное, почаще говорите себе: «Я – Алиса, которая попала в Страну чудес».

– Да, конечно. Я просто наслушался рассказов про зомби, которые бродят у Озера.

– Ну, до Озера еще километров семь по прямой, – доктор указал в туман. – Вот там, в Большом лагере, действительно жарко. Зомби так и лезут напролом. А здесь спокойно, как на курорте.

Ученый хлопнул себя по бедру, где располагалась кобура с пистолетом.

– Против зомби?

– Против них, родимых, – собеседник улыбнулся. – Меня зовут Афанасий Александрович. Фамилия – Митяев.

Он протянул капитану руку, и Калинину на миг показалось, что в глазах доктора нет ни доли искренности. И руку подал, лишь чтобы успокоить разволновавшегося военсталкера.

Да и какого, к черту, военсталкера.

Калинин ведь и в Зону впервые попал.

– Калинин. Капитан Калинин, – он пожал жилистую ладонь собеседника.

– Ну, что же, капитан Калинин, рад знакомству.

Опытный врач, Афанасий Александрович Митяев понимал, что, пережив такое потрясение, Калинин замкнется в себе. Он тоже переживал подобное, попав в Зону. Ничего, пройдет.

– Идемте, капитан, нам пора, – Афанасий Александрович указал Калинину в сторону лагеря.

Большой лагерь – форпост науки на мертвых землях Зоны – располагался в полукилометре от вертолетной площадки и представлял собой одноэтажное здание, собранное из массивных бетонных блоков и облицованное стальными и свинцовыми пластинами, которые должны были, как понял Калинин, экранировать излучение.

Весь научный комплекс, включавший в себя главное здание, два сооружения поменьше и кучу строительного мусора, оставшегося после сборки основной базы, был обнесен трехметровым забором из толстолистовой стали. Ну, и наверняка подключен к мощному генератору, чтобы местная живность держалась подальше от ограждения, через которое пущено напряжение.

Почему вертолетная площадка и несколько хозяйственных построек находились не в периметре лагеря, осталось для Калинина загадкой.

Он пристально посмотрел на ушедших далеко вперед пассажиров вертолета, задержав взгляд на пилоте, который чудом посадил винтокрылую машину. Мысленно поблагодарив идущего к лагерю доктора, капитан двинулся следом за колонной.

Плотные клубы тумана, подобные бутафорскому дыму, используемому при съемках фильмов ужасов, подступали к самым ногам, но когда Калинин делал очередной шаг, туман расступался, открывая взору асфальтированную дорогу. Через полминуты доктор Митяев уже скрылся из виду, а вертолет едва заметно вырисовывался в поднимающемся до небес тумане.

Жуткое ощущение. Такой туман стоит перед рассветом над реками в мире живых.

Да что же за мысли лезут в голову!

Калинин вновь оглянулся, но плотные белые клубы уже скрыли и вертолет, и оставшегося около вертолета человека.

В мире живых…

А тут смерть – зло без масок и вкраплений. Во всем здесь чувствуется злая сущность.

– Ну вот, на бесовщину потянуло, – заговорил капитан, но собственный голос показался ему тихим и испуганным.

Теперь он не видел ни вертолета, ни лагеря с ушедшими к ограждению людьми. Различим был лишь участок дороги на два-три метра в обе стороны – и больше ничего.

Капитан развернулся лицом туда, где должен был быть лагерь, и замер, увидев, как из белёсой пелены к нему приближается чья-то неясная тень.

Человек этот ступал по земле так тихо, что капитан не слышал его шагов.

А может, это сердце колотилось так громко, что он не услышал…

– Афанасий Александрович? – капитан прищурился, пытаясь разглядеть приближающегося.

И разглядел-таки… Дыхание перехватило – Калинин не мог ни вскрикнуть, ни выдохнуть. Рука, метнувшаяся было к кобуре, замерла, и лишь кончики пальцев теперь нервно подрагивали…

На офицера надвигался рослый человек в сером камуфляже, поверх которого был нацеплен грязный бронежилет с «лифчиком» разгрузки. В руках незнакомец держал автомат Калашникова.

Но не это заставило Калинина замереть от ужаса, а взгляд неестественно бледного человека. Бездонные, черные глаза буквально пронзали капитана, увлекая его в дьявольскую бездну. Время от времени по окружности зрачков пробегали голубоватые блики, и как только это случалось, незнакомец вздрагивал.

– К… кто… – только и успел прошептать капитан, прежде чем странный человек шагнул к нему.

– Назад! – истошный вопль справа вывел офицера из ступора.

Рядом с ним возник человек в экзоскелете.

Сжимая на сгибе локтя спецавтомат «Вал», незнакомец что было сил толкнул Калинина в сторону и выстрелил в черноглазого.

Незнакомец с «калашниковым» опрокинулся назад, и еще две пули вошли ему в грудь, прижимая к земле.

– Ты совсем сдурел?! – человек в экзоскелете свободной рукой поднял Калинина на ноги. – Надо ведь додуматься – стоять перед зомбаком и глазами хлопать! И кого только Дугин к себе в охранение набирает?!

– Вы… Вы местный?… – капитан ошарашенно смотрел на своего спасителя.

Да и спасителя ли?

– А ты откуда такой? – теперь насторожился закованный в броню собеседник.

За стеклом маски блеснули огоньком интереса карие глаза.

– Я… Мы на вертолете прилетели… Первый раз в Зоне…

– А, ну да. Новая смена научников. Теперь понятно. Ты, стало быть, в охранении Большого лагеря будешь трудиться.

– Я сопровождающий… – дар речи понемногу возвращался к капитану.

– Сопровождающий? Тогда понятно. Ты в зомби-то почему не стрелял?

С этими словами человек в экзоскелете подошел к покойнику, бесцеремонно сорвал с того разгрузочный жилет и, повесив «калаш» на плечо рядом с «Валом», обернулся к Калинину.

– Я… В зомби? А вы кто вообще такой?

– Ну, здрасьте, приехали! – незнакомец картинно всплеснул руками. – Ты, поди, и про сталкеров не слышал?

– Так вы – сталкер? – изумленно спросил капитан.

– Он самый, – потеряв интерес к Калинину, человек в экзоскелете развернулся к покойнику и, присев на одно колено, принялся рассматривать его лицо.

Опознание продолжалось с минуту, после чего сталкер произнес:

– А я ведь его знаю. Колька Музейщик из «Пепла». Ушел в центр Зоны с месяц назад. Твердил, что знает путь в обход «Энергопоста».

– В обход чего?

– У, да ты, брат, совсем ничего о Зоне не слышал. Ты хоть знаешь, что такое «Аномалия»?

– Знаю.

– Ну, и то хорошо. Ладно, герой, пошли в лагерь, а то у научников сегодня картошку с котлетами дают. Не хочу опоздать.

– Вас пускают в лагерь?

– И кормят, и поят, и деньги мне за артефакты платят. Я здесь, можно сказать, свой человек.

– Ясно, – Калинин покосился на покойника. – А его мы разве тут оставим?

– А ты его с собой потащишь? – в голосе собеседника читалась укоризна.

– Нет, конечно. Я просто спросил. Надо ведь доложить куда следует.

– Никуда не надо докладывать, – отмахнулся сталкер. – Этот уже третий за сегодня.

– Вы убили троих? Но за что?

– Ты совсем дятел или прикидываешься? – Человек в экзоскелете остановился и обернулся к капитану. – Работа у меня такая, наняли зомби отстреливать.

Только теперь Калинин понял, каким огромным этот закованный в броню сталкер выглядит по сравнению с ним, облаченным в комбез военстала. Такой раз по лбу хлопнет – и голова в желудок провалится.

– Я просто не знаю, какова оперативная обстановка.

– Оперативная обстановка? А я тебе расскажу. Ты только не отставай, иначе еще на кого-нибудь нарвемся. В общем, обстановка такая – из-за «Энергопоста» к Озеру прут зомби, а иногда сектанты заглядывают – пострелять в учёных…

– «Упыри», – вспомнил Калинин слова майора.

– Ну да, вояки их так зовут. Они из «Легиона» и «Ветра». Это секты такие. Я, правда, особой разницы не вижу. Разве что в степени отмороженности…

– А зачем им все это?

– Верят, что призваны очистить земли Матери-Зоны от людей. Шагай резвее.

– Кстати, моя фамилия Калинин, – капитан выбежал на тропу перед человеком в экзоскелете и протянул тому руку.

– Спам, – отозвался сталкер, не подавая руки в ответ.

– А имя у вас есть?

– В Зоне нет имён.

– Для конспирации?

Спам усмехнулся:

– Сталкеры считают, что Зона убивает тех, кто пришел в неё под своим именем. Такое поверье.

– А вы верите в…

– Да что ты заладил – «верите, верите»! Не важно, верю ли я. Важно, что, пока у меня такое прозвище, я жив.

– Ясно, – Калинин понимающе кивнул. – Один мой знакомый, Валера Вальтер, точно так же говорит. Он военный сталкер…

– Все, пришли, – сталкер махнул рукой, завидев впереди взметнувшуюся из тумана сторожевую башню.

Им махнули в ответ.

– Нас пропускают, – заявил Спам. – Пошли.

По мере их приближения все отчетливее проступал из белизны забор, вырисовывались из молочной бездны ржавые остовы автомобилей, расставленные кем-то по границе лагеря.

Вокруг каждой «железяки» виднелись гильзы, и Калинин понял, что это еще один охранный рубеж.

Наконец, бетонное полотно уперлось в створки ворот.

Часовой поднял рацию.

– Прибыл Спам, – продекламировал он.

– Пропускай, – донеслось из динамика. – Но пусть сперва зайдет на прививку.

– От чего прививаем на этот раз? – весело спросил Спам, глядя в сторону расположившегося на вышке часового.

– От какой-нибудь африканской лихорадки. Ты же Дугина знаешь.

Заскрипели ворота, подчиняясь сложному запорному механизму, и перед Калининым открылась потрясающая картина – Большой лагерь во всем его великолепии.

– Чего встал? – Спам толкнул капитана в плечо. – Насмотришься еще. Но сперва надо поесть. Столовая на первом подземном уровне, если ты не в курсе…

– Опасные аномалии, анархисты и бандиты не остановят «Пепел», победоносной поступью идущий жрать, – боец на вышке захихикал.

– Пусть только попробуют, – хохотнул Спам.

Калинин шутки не понял.

– На первом подземном, – повторил Спам, видя, что Калинин его не слушает. – Э, друг, ты жрать пойдешь или нет?

– Мне надо своих найти.

– А тут все свои, – часовой на башне усмехнулся. – Все, кто с вертолета, сейчас в столовой. Так что вам лучше поторопиться.

Да, конечно. Надо найти майора и рассказать ему обо всем случившемся. Калинину всё еще не верилось в то, что странный сталкер до конца с ним честен, и поэтому он проследовал к зданию.

Вокруг основного корпуса суетились люди в защитных костюмах кислотно-желтого и ярко-оранжевого оттенков.

Они то и дело что-то замеряли и негромко переговаривались. Как показалось Калинину, говорили ученые не на русском, а на каком-то неведомом ему языке. Все шестеро были настолько заняты своими расчетами, что не замечали прошедшего перед их носом офицера.

– И что они делают? – спросил сам себя капитан.

– Замеры проводят, – рядом с ним возник часовой, впустивший его и Спама на территорию лагеря. – Это ребята из Индии. Минут через двадцать их заберет вертолет, и они отправятся продолжать свои изыскания.

– Наш вертолет?

– Нет, что вы, – часовой улыбнулся и поправил берет со странной витиеватой символикой. – Они по Зоне ходят в костюмах и требуют для себя специальный транспорт. Ученые, что тут скажешь. А наши – не такие. Наши и в трусах готовы по Рыжему лесу носиться, лишь бы…

– А где Спам? – прервал его реплику Калинин.

– Согласился меня подменить у ворот, чтобы я смог показать вам путь в столовую.

Согласился подменить? А ведь только что Спам рвался в столовую, чтобы не пропустить очередную кормежку.

– А вы ему доверяете? – спросил капитан, когда часовой отпер кодовый замок и впустил гостя внутрь здания.

– Спаму? Доверяю? Как себе, товарищ капитан. А что-то не так?

– Да нет, все в норме.

Калинин огляделся. Они шли по обшитому металлом коридору. Под ногами похрустывали ворсинки странного ковра, напоминающего скорее воткнутый щетиной вверх веник.

– Чтобы всю грязь с ног убрать, – сказал часовой, перехватив взгляд Калинина. – Это после того случая со «жгучей повиликой». Ну…

Он замер на полуслове, указывая в конец коридора. Там, освещенный голубоватым свечением диодных ламп, располагался лифт, напомнивший капитану душевую кабину. Калинин даже подумал, что сейчас его будут мыть с мылом, чтобы пыль не проникла внутрь.

Никакой принудительной помывки не последовало. Лифт со стеклянной дверью доставил капитана на первый подземный уровень, где он распрощался со своим проводником и продолжил путь самостоятельно.

– Вы из вертолета? – человек с хищным, словно крысиная морда, лицом вынырнул из-за изгиба коридора, как только лифт с часовым ушел наверх.

– Да, – Калинин кивнул.

– Тогда прошу за мной, – странный человек, облаченный в зеленый халат, поманил капитана за собой. – Прежде чем попасть в столовую, вы должны надеть на ноги специальные бахилы, снять снаряжение, надеть такой же, как и у меня, халат. Только после этого вы сможете пройти в столовую. Вам ясно?

Последняя фраза была произнесена таким тоном, что Калинину стало не по себе от подобной любезности. Хорошо, конечно, что ученые так любят чистоту, но и делать военных рабами своего режима было, наверное, не лучшим поступком с их стороны. Один конвойный сменился другим, и вот теперь этот конвоир требует надеть бахилы.

– Ну, что ж, раз надо, то выполню.

Калинин проследовал за человеком в халате и вскоре был лишен своего оружия, брони и разгрузочного жилета. На капитане остался лишь легкий камуфляж, который он надевал под мощный «Ратник».

Не обращая внимания на возражения Калинина, его принудительно обрядили в бахилы и халат, завязали на голове странную шапочку наподобие врачебного колпака. Разве что маску на лицо не надели.

Ну да ладно, не в этом дело. Капитану было вовсе не до переодеваний. На протяжении всего времени, пока они с человеком в халате шли по коридорам и комнатам, он не уставал восхищаться размерами этой лаборатории. Огромные подземные галереи уходили на сотни метров, теряясь там, куда свет ламп уже проникнуть не мог. На границе освещённого пространства виднелись ящики с надписями «USA», «UK», «РФ» и странными, незнакомыми Калинину аббревиатурами.

Наконец, после десятиминутного пребывания в раздевалке, капитану позволили пройти в столовую, и вот тут Калинин ахнул…

Перед ним предстал огромный зал с десятками металлических столов. В таком помещении могло одновременно принимать пищу больше сотни человек, но вместо этого капитан увидел лишь группу ученых, занявших крайний правый столик, и более многочисленный контингент – за ближайшим к выходу столом.

Среди облаченных в халаты людей капитан с трудом узнал своего командира, военсталкеров из охранения и пилотов.

Мартюшов тоже увидел подчиненного и махнул ему, предлагая сесть рядом.

– И где тебя носило? – встретил он Калинина вполне ожидаемым вопросом.

– Налетел на зомби, – отозвался капитан, стараясь, чтобы его реплика звучала как можно более буднично.

– И как успехи? – Мартюшов аккуратно поднес к губам ложку с супом и подул на аппетитное варево.

– Зомби убит сталкером. Этого парня Спам, кажется, зовут.

– Ага, – Мартюшов отправил в рот, одну за другой, сразу две ложки супа и с блаженной улыбкой кивнул капитану. – Ешь давай, а то остынет…

Уговаривать Калинина не требовалось. За пятнадцать минут он наверстал упущенное – съел огромную тарелку борща, тарелку картошки и две огромные котлеты. Запив все это компотом, по-хорошему позавидовал ученым, которые имеют возможность питаться совсем как дома.

В этот момент снаружи послышался едва различимый шум, приглушить который не смогли ни бетонные стены, ни толща земли над столовой.

– «Корморан», – со знанием дела прокомментировал пилот, определяя марку приземлившегося около лагеря вертолета. – Индийских специалистов забрали. И нам пора.

– Пора, – согласился Мартюшов. – Хорошего помаленьку, – и уже громче добавил: – Господа профессора и академики, готовьтесь к отлету.

Насколько был осведомлен Калинин, на Озере, в Большом лагере работал постоянный персонал из тридцати-сорока учёных, которые каждые два месяца сменялись другими. Такой вахтовый метод был выгоден, прежде всего, правительству. Заселять комплекс сотней учёных – дело затратное и хлопотное.

«Эти упыри из правительства… – говорил как-то Калинину подвыпивший военный сталкер, – …они, чтобы не платить научникам надбавки за вредность и прочее, каждые два месяца меняют персонал. А сколько надо проработать, чтобы получить надбавки? Правильно, два месяца с копейками подряд…»

Капитан не знал, почему ему вспомнился этот разговор. Может быть, проснулась жалость к лишенным надбавок научникам, а может, съеденные только что котлеты могли не пережить обратный перелет внутри желудка.

Как бы не попросилось обратно и первое блюдо…

Когда тарелки были составлены рядом с посудомоечной машиной, рокот винтов на улице стих.

– Улетели, – пилот поравнялся с Калининым. – Щас и мы рванём.

Они оба вошли в раздевалку.

Еще несколько минут ушло на то, чтобы облачиться в тяжеленные костюмы, взять оружие и подойти к лифту.

К этому моменту подтянулись и ученые, группу которых следовало вывезти на Большую землю. Лифт поднял их откуда-то снизу, с одного из подземных уровней.

А потом, все вместе, они поднялись наверх и через десять минут подошли к воротам лагеря.

– Уже? – стоящий на вышке часовой качнул головой, мол, «понимаю, служба».

– Уже, – Мартюшов кивнул и шагнул в открывающийся створ ворот.

Белесые клубы тумана захлестнули всю группу.

На погрузку в вертолет ушло еще около получаса. Задержка была вызвана тем, что один из учёных забыл в своей комнате записи экспериментов и вернулся за документами. Потом не могли найти доктора Митяева, который не явился в столовую, и лишь через десять минут обнаружили его почти у самого забора старого производственного комплекса, в двух километрах от лагеря.

Как объяснил Афанасий Александрович, он решил прогуляться и заблудился. Мартюшов категорически отказывался в это верить, обещая сообщить обо всем Шарову или Дугину. А вот Калинин вполне поверил в историю с прогулкой в тумане, потому как сам не так давно чуть было не потерялся, идя «по прямой».

Наконец, доктор Митяев был отправлен в лагерь, а все оставшиеся загрузились в вертолет. Хлопнула дверца, и запах прелой листвы сменился ароматом освежителя воздуха, который болтался в салоне вертолета.

– Поехали, – выдал напоследок второй пилот, и мотор винтокрылой машины заработал.

Со свистом принялись рубить туман огромные лопасти. Казалось, вот-вот земля под брюхом вертолета исчезнет и они снова взмоют в небо, паря над этой проклятой землей.

– Ничего не понимаю, – внезапно сказал первый пилот, и двигатель заглох.

– Что не так? – Мартюшов, расталкивая набившихся в вертолет людей, перегнулся к пилотам.

– Топливо на нуле, – пояснил вертолётчик, постукивая по мигающей красным табличке на панели индикации.

– Так было же «выше крыши»?

– Было и сплыло, – пилот пожал плечами. – Выгружаемся. Придется заправлять вертушку заново.

Вот так и рушатся мечты о скором возвращении домой. Видно было, как расстроились ученые и как взбесился Мартюшов.

Вдвоем с первым пилотом они несколько минут бродили вокруг вертолета, после чего майор приказал всем возвращаться в лагерь, а двух военсталкеров отправил на склад за горючкой.

Подошел неизвестно откуда взявшийся Спам, перебросился с майором несколькими фразами и, помрачнев, направился к складу.

– Что-то случилось? – не выдержал Калинин, когда майор прислонился лбом к холодному борту вертолета.

– Случилось, – Мартюшов кивнул. – Кто-то слил топливо.

– Слил? – удивился Калинин. – Но зачем это кому-то понадобилось?

– Не знаю. Но не в этом дело. Спам сейчас рассказал мне кое-что похуже пропажи топлива. Видишь, что с облаками?

Калинин запрокинул голову, пытаясь разглядеть проступающее из тумана небо с рваными клочьями туч. Вот только небо это было каким-то странным – до полудня оставалось еще три часа, а на северо-востоке уже плясал багрянец заходящего солнца. Хотя стоп – какого солнца?.. Солнце – вот оно, а красные облака совсем в другой стороне.

– Видишь? – майор прищурился.

Калинин кивнул.

– Будет выброс, причем очень скоро. Минут через сорок «вдарит». Мы, при всем желании, заправиться и улететь до его начала не сможем. Так что нам придется задержаться в лагере еще как минимум на пять часов, пока будет бушевать стихия.

– Невеселые перспективы… – Калинин обернулся в сторону склада, откуда уже возвращался Спам в сопровождении двух военсталкеров.

– Бочки пусты, – выкрикнул сталкер, не доходя до вертолета. – Горючку слили и оттуда.

Бледный как полотно Мартюшов перевел взгляд со Спама на Калинина и прошептал:

– Всех в лагерь. Переждем выброс, а разбираться будем потом. Командуйте, капитан.

– Я бросил курить несколько лет назад. Врачи сказали, что иначе я умру, – Мартюшов достал из кармана сигаретную пачку. – А это я нашел сегодня у вертолета. Получается, что пачку мог выбросить тот, кто слил топливо.

– Ну, не знаю, товарищ майор, – Калинин пожал плечами.

Они шли по дороге в сторону лагеря, немного отстав от остальной группы.

– Но тот, кто слил горючку, – среди нас. Согласен?

– Определенно, – капитан кивнул. – У меня пока только три кандидатуры.

– Ну, и кто же, по-твоему, мог успеть все это?

– Во-первых, это доктор Митяев. Он оставался у вертолета, когда я уходил, и у него было вполне достаточно времени, чтобы слить топливо. Зачем ему это, я не знаю. Может, хотел потянуть время до вылета вертолета, чтобы закончить какое-нибудь дело.

– Этот мог. А кто еще?

– Караульный с башни. Он оставил Спама сторожить подступы к лагерю, а сам пошел меня в столовую провожать. Теоретически он мог успеть. Дождался, пока я уйду и доктор смотается, а потом сделал всё, что было нужно. О мотивах я также молчу.

– Ну, а третий? – Мартюшов спрятал сигаретную пачку в карман.

– Третий – это сам Спам. Он оставался на вышке и мог все провернуть. К тому же он – сталкер, а у сталкера найдется куча поводов для задержки вертолета. Может, у них вообще сговор был.

– Возможно, – майор кивнул. – Вот только было еще много тех, кто мог провернуть это дело. Ты об индийцах забыл.

– Так и вы забыли. Это пилот вертолета, который индийцев забирал, мог сигареты выкинуть.

– Вот и я о том. Любой мог это сделать, включая тебя.

– Меня?

– Да ладно, шучу я. Если честно, под подозрением все, кроме тех, кто был на момент инцидента в столовой, а это половина персонала лагеря и все охранение.

Майор замер на полуслове, удивленно глядя в сторону лагеря. Оттуда к нему семенил доктор Митяев.

Пропустив основную группу, доктор дождался, пока капитан Калинин и Мартюшов поравняются с ним, и проговорил:

– Вижу, вы заметили, что топлива нет.

– Да, – пораженный таким началом разговора, майор кивнул.

– Вы, наверное, думаете, что это я сделал, но я ни при чем. Зато я видел, кто это сделал.

Доктор опасливо огляделся.

– Вы знаете, кто это сделал? – Мартюшов схватил Афанасия Александровича за плечо и притянул доктора к себе. – Кто?

– Не здесь. Приходите ко мне в комнату, когда все разместятся, и я вам скажу, иначе у меня могут возникнуть неприятности.

Мартюшов посмотрел на входящих в лагерь людей и кивнул:

– Ждите меня, я приду.

Раскрасневшийся доктор поспешно протиснулся за ворота.

– Вот и разгадка тайны близится, – произнес майор, когда щуплая фигура доктора замелькала у входа в основной комплекс. – Осталось лишь ждать. Ты, главное, оружие держи наготове.

– Доктор, – майор Мартюшов постучал в дверь костяшками пальцев.

К этому времени все уже разместились в своих комнатах, и он, как условились, пришел к Афанасию Александровичу за ответом.

На стук не отреагировали. Тогда майор постучал снова.

За дверью по-прежнему было тихо.

– Доктор, это майор Мартюшов. Вы просили зайти.

Тишина.

Да что он, уснул там? Майор толкнул дверь, и та распахнулась. Секунды хватило Мартюшову, чтобы понять, что произошло…

Доктор Митяев лежал на полу в луже собственной крови. На животе, ногами к двери. Под лопаткой у доктора торчал армейский нож.

Мартюшов восстановил картину событий за одно мгновение.

Кто-то пришел. Доктор открыл дверь и повернулся спиной к вошедшему, но тот вонзил в спину Митяева нож. Да не простой нож, а армейский. Такие здесь только у военсталкеров и офицеров. Значит, прав был Калинин насчет причастности к случившемуся с вертолетом странного часового, дежурившего на сторожевой башне у ворот лагеря?

Возможно…

Майор аккуратно вытащил лезвие из тела покойника. Покрутил идеально подогнанный под ладонь кинжал – и оцепенел от ужаса, увидев выгравированное на рукояти слово: «Март».

Это был его позывной и его нож…

В панике майор закрыл дверь комнаты и похлопал себя по ножнам. Клинка там не было. Но как нож попал сюда?

И тут же появилась другая мысль, более яркая и страшная: «Теперь во всем могут обвинить меня. Меня подставляют…»

Всё то время, пока майор Мартюшов шел по коридору к основному залу, где приказал собрать всех для разговора, его трясло.

Сжимая окровавленными руками завернутый в платок нож, он шел к двери зала, и каждый шаг отдавался в мозгу набатом.

Шаг – сердце бьется в такт гулкому эху, пружинящему от стен и потолка.

Уходящий в бесконечность коридор, озаренный редкими лампами, будто бы отвечает на каждый шаг человека громкими овациями…

Он шел…

В голове вертелись тысячи вариантов развития событий. Ну, разве его – командира могут обвинить в убийстве? А почему нет?

Выброс вот-вот грянет, а именно в такое время – перед катаклизмами – чаще всего сходят с ума.

«А может, я и впрямь убил?»

Помешательство. Секундная слабость, и в спину доктора уже втыкается нож.

Так, а куда было воткнуто лезвие? Не между лопаток ведь?

Нет, не между…

В районе сердца. Кто-то всадил нож в сердце.

А кто мог? Да кто угодно. Все военсталкеры охранения прекрасно обучены таким приемам, а каждый второй ученый в этом лагере владеет скальпелем не хуже, чем самурай обращается с катаной.

Мог почти любой…

А мог ли я?

Время…

Неумолимо…

Неумолимо, как песок, шуршащий из одной части часов в другую. Мы пытаемся его задержать, но песок просачивается между пальцами и все же достигает цели.

Нам остается лишь неприятное ощущение…

Прах времени у нас на ладонях…

Майор замер, глядя на дверь с поблескивающей табличкой «Зал заседаний». Помедлил, глубоко вздохнул и шагнул внутрь.

От нестерпимо яркого света Мартюшов на секунду зажмурился…

Кровь…

Вот он – прах времени. Шутка старухи с косой. Метка смерти…

Не от этого ли так громко колотится сердце? Не поэтому ли шумит в голове?

Время…

Как будто кто-то в одно мгновение оборвал последнюю нить, дающую майору ощущать ход времени.

Мгновение за мгновением…

Нет, это уже не секунды…

Пять… Шесть… Семь секунд, и он вновь очнулся.

– Майор, – голос Калинина долетел, словно через толщу воды.

А потом из слепящей белизны вырвались краски…

Зрение вернулось…

– …слышите меня?

– У него кровь? – другой голос, скрипучий и неуверенный.

– Что у него в руках? – говорил третий.

Мартюшов едва заметно подался назад, потом широко открыл глаза и поглядел на собравшихся.

Никакого слепящего света. Зал представлял собой огромное помещение, уставленное диванами и креслами. На устланном ковролином полу стояли журнальные столики с кипами документов, а в углу, где пол резко уходил вверх, превращаясь в невысокий помост, располагалась кафедра с ноутбуком и проектором.

Единственным источником света была странная лампа – внутри пластмассовой трубки, идущей вдоль всего потолка, медленно курсировали белые и синие огоньки, будто заточенные в недра осветительного прибора светлячки.

– Майор! – голос руководителя лагеря, профессора Дугина, вывел Мартюшова из ступора.

Оторвавшись от созерцания странного осветительного прибора, он опустил глаза и в очередной раз поглядел на нож.

– У вас кровь? – Шаров тоже подскочил к Мартюшову. – Нужно позвать доктора…

– Не нужно, – глухо отозвался майор. – Доктор мертв…

Толпа охнула, и два десятка человек уставились на Мартюшова, ожидая очередной фразы.

– Мертв, – повторил майор, и люди зароптали.

– Что с ним?… – вырвался из толпы чей-то низкий, скрипучий голос.

– Это от выброса… – возвещал второй.

Мартюшов качнулся. В левой стороне груди начало нестерпимо жечь. Он выронил нож, шагнул вперед, хватаясь за стоящий перед ним стол.

– Майор, майор… – звенел над ухом голос Дугина. – У вас больное сердце? Выброс действует на сердечно-сосудистую систему…

Вновь накатила волна жара…

Рокот выброса уже ощущался каждой клеткой тела.

Мартюшов попытался вспомнить, что он слышал о воздействии выброса на организм. Ну да, что-то такое говорил врач, когда запрещал майору курить. Мол, нельзя ему находиться в Зоне во время выброса. Видите ли, выброс может повлиять на его сердечный ритм или даже довести до безумия…

– Его убили моим ножом… – через силу выговорил Мартюшов, и, оттолкнувшись от блестящей столешницы, выпрямился.

– Кто его убил? – будто из глубины мутного водоема, из яркого слепящего света вынырнул человек, провожавший всех в столовую.

Его крысиные черты на миг мелькнули перед Мартюшовым, а еще через мгновение до майора долетел возглас:

– Это он убил!..

Бред. Они ведь еще не видели тело. Как смеют это утверждать?..

– Меня подставили! – завопил майор, пятясь к двери.

Все – словно в кошмарном сне…

Не хватает воздуха…

Да еще болит голова…

– Отберите у него оружие, – внезапно выкрикнул кто-то, и Мартюшов увидел Спама.

Сталкер стоял неподалеку от ученых. Он-то наверняка знал, что бывает во время выбросов. Знал и поэтому просил людей Дугина лишить майора оружия.

А если причина в ином? Вдруг именно он убил доктора?

Вся абсурдность происходящего вернула Мартюшова в реальность. Он глубоко вздохнул, сделал еще один шаг назад, и, выдернув из наплечной кобуры пистолет – единственное оружие, которое было разрешено проносить «военсталам» на территорию лагеря, нацелил ствол ПМ в сторону сталкера.

– Стоять! – рявкнул майор.

Теперь он был в порядке. Воздействие пси-энергии ослабло, и он мог спокойно все обдумать.

– Меня подставили! – он снял пистолет с предохранителя. – Я почти уверен, что виновен этот сталкер.

Ученые обернулись в сторону Спама. Сталкер невозмутимо стоял, не двигаясь с места.

– Да что вы его слушаете, – негромко произнес он. – Его ведь выбросом «поджарило». Зомби он натуральный.

– Я не убивал! – голос Мартюшова сорвался. – Это не я!

– Может, и не вы, – продолжал Спам. – Опустите пистолет, майор. Давайте всё обсудим.

Он как будто не реагировал на наличие оружия в руках Мартюшова. Но это лишь на первый взгляд. Стоящий слева от сталкера Калинин заметил, как по виску Спама текут крупные капли пота.

Было ли сталкеру страшно в этот момент? Возможно…

– Нечего тут обсуждать! Это не я!

– Это вы! – выкрикнул человек в халате, проводивший Калинина в столовую, и майор не выдержал.

Стоило бы понять, к чему всё идет, но из всех находящихся в зале людей лишь Спам пытался вести с майором не ультимативный диалог.

– Это не я! – Мартюшов резко поднял пистолет, прижал его дулом к виску и нажал на спусковой крючок.

Багровый фонтан брызнул из простреленного черепа…

Потухли искрящиеся жизнью глаза, и окровавленное тело майора рухнуло на ковер…

Тело майора унесли почти тут же. По приказу Дугина явились двое военсталкеров, и, завернув покойника в плотную ткань, вынесли тело из зала. Только теперь Спам вытер со лба холодные капли пота и глубоко вздохнул.

– А почему вы потребовали отобрать у него оружие?

– Бывали случаи, когда сталкеры, пережидающие выбросы, просто сходили с ума и расстреливали тех, кто прятался от катаклизма рядом с ними. А иногда и гранаты взрывали.

– А причина?

– Что-то насчет болезни сердца. Ты же знаешь, что со слабым сердцем в Зоне делать нечего?

Калинин кивнул.

– Вот поэтому. Что-то там насчет снабжения мозга кислородом. Я точно не знаю, но среагировал сразу. Удивительно, что твой командир нас всех там не положил.

– Не положил бы, – буркнул капитан. – У него всего восемь патронов было.

– Ну, брат. Да ты, значит, не видел местных зомбарей. Эти твари такие шустрые, что перезаряжают стволы раза в четыре быстрее обычных людей. У них это как рефлекс. Ну, а когда их выбросом жмет, рефлексы активизируются.

– Значит, вот так становятся зомби?

– Если снаружи остаются во время выбросов, то да.

– А я думал, что зомби – это живые мертвецы. Мне рассказывали, что в Зоне мертвецы из могил выбираются.

– Бред, – Спам махнул рукой. – Я в Зоне уже несколько лет и за это время не видел ни одного мертвеца. Просто иногда зомби, ну, то есть люди с «выжженными» мозгами, живут на рефлексах, когда их тело уже начинает отмирать. Ты это у научников спроси.

– А Мартюшов становился зомби?

– Наверное. Знаешь, во время выброса всякое бывает. Мы вот прошлой зимой пережидали как-то выброс у «Барахолки» с двумя сталкерами. Забрались в склеп. Ну, это мы так бункеры называем. Там уже один сталкер прятался. Ну, мы накатили по сто грамм, чтобы выброс на мозги не давил, разговаривать начали. Оно, знаешь, как-то не так муторно, когда говоришь, отвлекаешься. Башка не болит… Сидим, значит, а наш знакомец к автомату потянулся. Глаза, как у твоего командира, блестят, шепчет что-то, а сам – за ствол. Предохранителем – «щёлк», и выстрелил. Одного из моих попутчиков – сразу в голову. Помещение-то небольшое – десять квадратов. Ну, мы от выстрела, значит, оглохли. Повалились на пол и слышим – выброс закончился. Наш знакомец ствол опустил и побрел к выходу. Открыл дверь, вышел и потопал к Озеру. Только потом нам рассказали, что у некоторых сталкеров сердце слабое и они даже под землей во время выброса могут зомбарями стать. Не знаю уж отчего, но могут. Вот я и запаниковал, когда майор… Но чтобы застрелиться…

В этот момент явился Шаров. Вытирая платком струящийся со лба пот, он жестом позвал Калинина и Спама за собой.

Через несколько минут все трое стояли перед распахнутой настежь дверью комнаты доктора. Люди Дугина, поспешившие после инцидента в зале проверить свои догадки, уже накрыли тело Афанасия Александровича простыней, и теперь сквозь белый саван то тут, то там проступали пятна крови, занимая все большее пространство.

– Зомби, – донесся до Калинина голос профессора Дугина.

Глава научного лагеря шел по коридору со стороны хозблока в сопровождении двух военсталкеров и тучного мужчины лет сорока.

– Некроник в моем исследовательском центре! – Он развернулся к своему спутнику. – Вы понимаете, Марк Семёнович, что я теперь буду жаловаться руководству. Я потребую, чтобы была проведена тщательнейшая проверка всех офицеров подразделений военных сталкеров на профпригодность. У меня сотрудника убили.

– Конечно, – собеседник кивнул.

К этому времени они уже поравнялись с дверью комнаты, и толстяк, расталкивая собравшихся, вошел внутрь.

Бесцеремонно, словно только что он не был свидетелем убийственного спектакля, разыгранного Зоной, собеседник Дугина приподнял пропитанную кровью простыню и тяжело вздохнул.

– Убедились? – Дугин схватил толстяка за плечо. – Непрофессиональные действия врачебной комиссии привели к человеческим жертвам. А что, если бы у этого военного сталкера была граната или если бы выброс застиг их в воздухе?..

– Если бы выброс застиг их в воздухе, – вмешался в разговор Спам, – то все пассажиры были бы мертвы.

– А, ну да, – Дугину будто наскучил этот диалог. – Тело нужно перенести в лабораторию на четвёртый подземный уровень. Марк Семенович, я надеюсь, вскрытие обоих тел будет проведено незамедлительно.

– Конечно, профессор, – толстяк, явно прибалт, поскольку говорил он с характерным акцентом, кивнул и указал военсталкерам на тело доктора. – Берём.

Из рюкзака, закрепленного на спине одного из военсталкеров, тут же были извлечены компактные телескопические носилки, на которые положили тело доктора.

Ни слова не говоря, военные и толстяк удалились, а следом направились и Дугин с Шаровым. Разошлись и другие ученые.

Теперь перед распахнутой дверью остались стоять лишь Калинин и Спам.

– Кто это был?

– Тот чернявый? – Спам усмехнулся.

– Да, полный мужчина…

– Патологоанатом исследовательского центра. Это он вот уже несколько лет препарирует мимикримов и зомби. А отец нашего литовского друга возглавляет службу медицинского контроля военных сталкеров. То есть является тем, кто отбирает персонал для охранения баз по врачебным характеристикам.

Мог ли сталкер убить доктора? Калинин сопоставил факты. Нож Спам мог без труда умыкнуть, когда разговаривал с майором у вертолета, а в зал для общего собрания он пришел незадолго до самого Мартюшова. Мог ли?

– Я знаю, о чем ты думаешь, – нарушил тишину сталкер. – Ты думаешь, что я убил доктора.

– Ну, вы ведь сами говорили, что не надо верить тому, что видишь.

– Ну да, ну да… Вот только в Зоне всё гораздо сложнее. Не хочется тебя расстраивать, но я к этому делу не имею никакого отношения. Твой командир пренебрег сразу несколькими правилами, и Зона его наказала.

– Зона – не живое существо.

– Живое, – Спам наклонился к самому уху Калинина, и в лицо капитану пахнуло табаком. – Живое. Она дышит, она злится…

– Вы курите? – внезапно прервал реплику Спама Калинин.

Капитану вспомнилась сигаретная пачка, которую Мартюшов подобрал у вертолета. Он потянулся к кобуре, но сталкер заметил этот жест.

– Вы мне не верите… – начал было Спам, но в это время где-то внизу раздались одиночные хлопки, и из динамика, расположенного над дверью, долетел встревоженный голос:

– Внимание всем! Лагерь атакован! Противник находится на четвертом подземном уровне! Всем военным сталкерам из гарнизона охранения срочно прибыть вниз.

Калинин и Спам переглянулись.

– Не ждал? – процедил сталкер. – Не верь всему, что видишь…

Выстрелы слышались в глубине бесконечных коридоров нижнего уровня. Стрекотали автоматы в руках бойцов охранения, а им отвечало пять или шесть натовских стволов.

Все звуки, слышимые поначалу отчетливо, в итоге сливались в один непрекращающийся громовой раскат.

– Меняюсь! – долетел из темноты голос одного из военсталкеров.

– Прикрываю! – вторил ему другой.

По перевернутой каталке, за которой укрылся патологоанатом лагеря, застучали пули. Толстый металл прогнулся в сантиметре от виска литовца.

– Когда я скажу, вы должны будете бежать к лифту, – глядя в черноту коридора, проговорил военсталкер, сидящий рядом, – когда будете наверху, скажите, чтобы Дугин поднимал по тревоге весь гарнизон охранения. Чувствую, сейчас будет жарко.

Он передернул затвор автомата, встал из-за укрытия и выкрикнул, перекрывая стрекот «калаша»:

– Ну!

Толстяк, пригибаясь, бросился к лифту, но добежать так и не сумел. Короткая очередь срезала его уже в кабине лифта, и тело рухнуло в дверях.

Чертыхнувшись, военсталкер, не сумевший прикрыть ученого, перекатился за ящики и выпустил в темноту еще одну очередь.

Выстрелов со стороны противника больше не доносилось. Неужели все военсталкеры, находящиеся на нижнем уровне, мертвы? Пятеро? Да не может быть.

Сержант Рахимов перевел взгляд на распластавшегося в дверях лифта ученого. С шипением ударялись о его грузные бока двери лифта, а значит, помощи сверху ждать не стоило. Труп литовца просто заблокировал собой подъемник. Есть грузовой лифт в другом конце этажа, но до него еще надо добраться.

Высунувшись из укрытия, военсталкер выстрелил вновь. А ведь только сегодня прибыл. Еще не успел привыкнуть – и на тебе.

Рахимов поглядел на автомат.

Он в составе группы майора Мартюшова должен был лишь присутствовать в вертолете и после того, как сменятся научники на Янтаре, тем же бортом вернуться обратно.

Не повезло.

Внезапно выстрелы стихли. Застучали о кафельный пол тяжелые ботинки, и в темном коридоре раздались голоса.

Рахимов лег на холодный бетон, отложив автомат, и поглядел в сторону недавнего побоища. Из темного коридора, не таясь, шли трое. Все как один одетые в черные комбезы без опознавательных знаков, с приборами ночного видения на шлемах. Двое из них были вооружены короткоствольными пистолетами-пулемётами с глушителями, а третий держал в руках спецавтомат «Вал».

Словно прогуливаясь по проспекту крупного города, все трое шли в сторону лифта, негромко переговариваясь. Наверное, они решили, что и ученый с военсталкером мертвы.

Хорошо идут, ровно… Можно одной очередью срезать всех троих. Имея разряд по стрельбе, сержант Рахимов был уверен в своей победе. Расстрелять этих троих будет довольно просто, а вот двоих или троих оставшихся…

Хотя почему именно двоих или троих? Вооруженных бесшумными пистолетами-пулеметами бойцов могло быть сколько угодно.

Значит, пустить очередь, оттащить тело учёного и застопорить лифт на третьем подземном уровне, чтобы эти гады не смогли подняться.

Рахимов уже дважды бывал в этом лагере и поэтому прекрасно знал, что в лифте есть специальная кнопка, чтобы можно было остановить подъемник на одном из этажей, отрезав тех, кто ломится сверху…

Сверху…

А откуда вообще выбрались эти супермены? Из подземелий?

Слышал сержант истории про то, что в подземельях под Озером есть множество ходов, некоторые из которых замуровали практически сразу же после постройки. Военные докопались до чего-то страшного? Или тоннели заполонили мутанты? Не верил он в эти байки, а зря…

Аккуратно, чтобы не шуметь, сержант подтянул к себе автомат, выпрямился и, не дожидаясь, пока трое незнакомцев подойдут ближе, дал очередь справа налево на уровне голов.

Вспышка на мгновение застлала ему глаза, а потом совсем рядом отрывисто хлюпнул одиночный из «Вала».

Опустив ствол автомата, Рахимов изготовился добивать стрелка и…

Его удивлению не было предела. Все трое стояли как вкопанные там, где их настиг свинцовый шквал. И все трое были живы.

– Ну, чего встали? – Из темноты за спинами нападавших показался один из учёных. – У него патроны холостые. Кончайте с ним.

Рахимов шагнул назад. Только сейчас он понял, что все это время стрелял холостыми патронами. Но почему не заметил?

Еще одна пуля вырвалась из ствола «Вала». Чиркнула о броню и с шипением вошла в тело военсталкера.

Сержант повалился назад, на труп литовца, выронил автомат.

– А почему он не понял, что стреляет холостыми? – долетел до Рахимова голос одного из нападавших.

– Выброс, – отозвался предатель. – Не до того людям во время выброса…

– Это ты здорово подгадал, Палыч, – вновь заговорил нападавший. – Хозяева всё помнят.

– Поблагодари Хозяев от меня за оказанное доверие… Как вы своего Спама мочить собрались, если простого солдафона пришить не в состоянии?

– Почему не в состоянии? – возмутился нападавший.

– Потому, что он еще живой. Добей суку!

Над Рахимовым нависла чья-то тень, лязгнул затвор.

– Пожалуйста, не надо… – зашептал сержант, – у меня дети. Пожалуйста…

– Не надо бояться, – ласково прошелестел бархатистый голос совсем рядом, – ты станешь частью Зоны.

И все звуки утонули в грохоте выстрела.