Тишина… Такое ощущение, что вот-вот грянет гром и гнойные небеса разразятся ливнем. Но эта тишина другого рода – затишье перед боем.

– На позиции, – раздался в наушнике голос напарника.

Я поудобнее устроился на вышарканном добела сиденье автобуса, высунул ствол винтовки в окно. Свалка замерла… Всё живое и мертвое на этой проклятой земле затаилось в ожидании схватки. Слышно было, как колотится сердце, как капли пота, стекая с кончика носа, барабанят по гнилой обивке.

– Видишь его? – вновь забеспокоился напарник. – Жура, у меня датчик жизненных форм что-то барахлит…

Я опустил винтовку, выдернул из-за пояса пистолет и встал в проходе. По обе стороны тянулись ржавые остовы кресел, кое-где накрытые листами фанеры. Шагнул вперед, стараясь не шуметь. ПАЗ чуть слышно крякнул, качнулся из стороны в сторону, будто потревоженная волной лодка, и все вновь стихло.

– Где ты сейчас? – проговорил я, пытаясь хоть как-то нарушить гнетущую тишину. – Любить твою душу! Кастор, отвечай.

Левая рука метнулась наискось к гарнитуре переговорника.

– У блоков, напротив тебя. Но его нет, – в голосе Кастора чувствовалось напряжение.

Да и меня, честно говоря, трясло. После того, что с нами произошло, немудрено…

– Саня, он на крыше! – внезапно взвизгнул напарник, и я почувствовал, как автобус качнулся.

До меня долетел звук выстрела. Отняв руку от уха, крепко сжал рукоять пистолета и обернулся. Именно в этот момент вентиляционный люк в конце автобусного салона провалился вовнутрь, и сверху спрыгнула полупрозрачная фигура.

Я выстрелил…

Едва различимый на фоне оконных проемов, мимикрим уклонился, и пули ушли в пустоту. Взревев, мутант перескочил через сваленные в конце автобуса сиденья, и я сумел-таки разглядеть его поблескивающие глаза.

«К двери», – мелькнула мысль, и в этот момент последовал удар.

Нечеловечески сильный противник ударил здоровенной лапищей, и я отлетел в противоположный конец салона, больно ударившись затылком о рулевую колонку. Мгновение, и мимикрим возник снова, отрезая мне путь к двери. Брякнул под его лапами выроненный мною «Грач», и мутант утробно заурчал.

Винтовка. Вот бы добраться до винтовки – метнуться вправо, перепрыгнув через сиденья, схватить СВД и накормить тварь свинцом.

– Любить твою душу… – Я вымученно улыбнулся, глядя на мимикрима.

Мутант, тяжело дыша, стоял передо мной, облокотившись о складные створки автобусных дверей. Едва различимые очертания грудной клетки часто вздымались – видно, умаялся, на славу погоняв нас по «Барахолке».

Еще бы – если бы ко мне в дом заявились люди с оружием и убили семью, я бы гнал двуногих тварей до самой преисподней. Но ведь не мог так рассуждать мутант! Чертов мимикрим, на семейство которого мы с Кастором получили заказ. Получили и выполнили. Все как договаривались – вычистили хутор на окраине Армейских баз от безмозглых тварей. Потом забрали причитающуюся награду и двинули в сторону Могильника.

И как этот мутант нас вычислил? По запаху, что ли?

Мне в лицо пахнуло мускусом.

Вот ведь черт – последний из мимикримов, которого не было в деревне в момент расправы. Вернулся, увидел тела сородичей и рванул за их убийцами. Вроде бы и небольшой мутант, но сильный…

Мимикрим вновь заурчал, и из подрагивающего тумана проступил его силуэт – коричневая, твердая кожа, запавшие глаза-бусинки, провалы вместо носа и ушей, и щупальца… Щупальца длиной в полметра.

Слышал я, что у слонов с возрастом бивни становятся все больше, и у них зверь с большими бивнями – определенно вожак. Мимикрим этот – точно не вожак, но бета-самец стаи – наверняка. Вон как глазенки сверкают. Засадить бы ему нож в наглую физиономию.

Мутант шагнул вперед. Захрустел проржавевший пол автобуса, и зверь по колено увяз в металлической трухе. Это был мой шанс. Поднявшись на ноги, я метнулся в водительскую дверь, упал на траву. Вскочил и тут же побежал прочь от автобуса. Я услышал, как залязгал за моей спиной накренившийся автобус, а в следующий момент на крышу одного из УАЗов приземлился недавний противник. Прыгал он так, что олимпийский чемпион позавидовал бы.

Я попятился, упал. Ну, где ты, Кастор, почему не стреляешь? Рука машинально коснулась уха, но переговорника не было. Вот черт! Молодец, Журавлёв, молодец! Сам себя лишил связи с напарником…

Мимикрим прыгнул вновь. Мускулистое тело теперь преграждало мне путь к спасению. Оставалось лишь одно укрытие – автобус, от которого я так стремился быть подальше.

Ну, что ж, выбора нет. Скользя по сырой от росы траве, развернулся в сторону ПАЗа и побежал…

Сто метров, двести.

За спиной ухнула переворачиваемая бочка – мимикрим несся следом, загребая здоровенными лапищами стоящие на пути канистры, бочки, ящики. Тем самым он наверняка пытался напугать свою жертву, и, надо сказать, у него это получалось мастерски.

Наконец, я добежал – схватился за поручни и запрыгнул в автобус. Прямо с подножки метнулся туда, где рядом с провалившимся полом виднелся мой «Грач», схватил пистолет и прыгнул к винтовке, но добежать не успел…

За моей спиной ухнул передний мост автобуса под тяжестью мимикрима. Полупрозрачная образина вновь оказалась в салоне ПАЗа. Чёртово дежавю!

Мимикрим шагнул ко мне, утробно урча, и попытался отшвырнуть надоедливого человека в сторону.

Не тут-то было! Развернувшись, я трижды выстрелил мутанту между глаз, и когда хватка зверя ослабла, побежал в сторону сорванного им люка. Нужно было выбраться наружу и заставить мимикрима последовать за мной. А там Кастор не промажет.

Кастор? Как-то недобро кольнуло сердце. Сомнения закрались в душу. А вдруг Кастор уже мертв? Вдруг я остался один на один с мутантом, имея при себе лишь пистолет с двенадцатью патронами в магазине.

Хрустнули выламываемые сиденья. Я с трудом уклонился от пролетевшего мимо фанерного листа и встретился взглядом со своим оппонентом.

Мимикрим, разведя лапы в разные стороны, стоял посреди салона. С окровавленного лба на щупальца стекала кровь, застилая глаза, но мутанта это не беспокоило. Разъяренный мимикрим на мгновение опустил правую лапу и сжал приклад моей СВД.

– Ну, давай, кидай её в меня! – Я выставил пистолет перед собой. – Сделай доброе дело!

Словно поняв, о чем я говорил, мимикрим отпустил винтовку и кинулся в атаку.

Я выстрелил. Это была шестая пуля. Все меньше патронов в магазине, и смерть все ближе…

Одиннадцать. Осталось одиннадцать патронов…

Мимикрим внезапно замер, повернул голову в сторону позиции Кастора, потеряв ко мне всякий интерес, и медленно, словно боясь спугнуть кого-то большого и свирепого, шагнул в сторону люка. Я попятился.

Теперь и мне стал слышен леденящий душу вой.

Мимикрим обернулся ко мне, но теперь в его глазах не было ни ярости, ни боли. Лишь страх. Ужас охватил это бесстрашное, казалось, создание, и мимикрим, подпрыгнув, выбрался на крышу автобуса. Я увидел, как его фигура становится прозрачной, как он прыгает с машины на машину, уходя все дальше от свирепого воя.

– Химера? – прошептал я, не веря собственным словам.

А кого еще мог напугаться один из ужаснейших мутантов Зоны?

Не дожидаясь, пока «виновник торжества» войдет на территорию «Барахолки», я подхватил винтовку и рюкзак, достал из кармашка полный магазин и перезарядил «Грач».

Ничего…

Тишина, будто все создания Зоны в ужасе забились в свои норы, не смея показаться из них до тех пор, пока не окончит свое шествие неизвестный мутант.

Я вскинул СВД. В прицеле промелькнули ржавые остовы машин, вышка с закрученной в штопор лестницей, шлагбаум с маячащим за ним «Запорожцем».

Все как обычно, только слишком тихо, словно кто-то приказал всем замолчать. И этот «кто-то» был гораздо убедительнее любого из виданных мною прежде мутантов.

Выходить из автобуса я не рискнул. Вместо этого, подставив под проем воздуховода одно из кресел, выбрался на крышу и уже оттуда вновь оглядел окрестности.

Тишина…

Даже аномалии затаились, словно перед выбросом. Потухло их зеленовато-мятное свечение.

Да что я себя накручиваю? На месте аномалии. Работают, как им и положено работать…

Отстегнул клапан рюкзака, выложил из него замотанный в тряпицу пистолет-пулемёт «Бизон», достал и разложил на разогретом металле запасные магазины. Винтовку я положил справа от себя, и, подогнув ноги, принялся ждать.

Если странное создание, напугавшее мимикрима, убило или ранило Кастора, то мне нет резона идти в сторону побоища. Хотя бы потому, что помимо аналогичной СВД у Кастора имелась новенькая «Гроза», снаряженная разрывными. И это не говоря уже о датчике жизненных форм и приборе ночного видения, с помощью которого можно засечь любую живность в радиусе полукилометра.

Ну да, ПНВ. Я вновь расстегнул рюкзак и достал из него прибор ночного видения. Вооружившись такими штуками и дальнобойными винтовками, мы с Кастором, не подходя к деревне, перестреляли большинство мимикримов. Потом спустились с холма и довершили расправу.

Жаль, что от ПНВ днем толку ноль, иначе я бы его использовал…

Завибрировал смартфон. Кинув «найтвизор» в рюкзак, сдвинул рукав штормовки и прочел: «Погиб сталкер. Кастор. Могильник».

Черт! Вот ведь не повезло. Значит, Кастор все-таки погиб. Убит странным мутантом, доведшим до паники мимикрима.

А мне теперь что делать? Бежать прочь? Каким бы скудным ни был ум мимикрима, мой недавний приятель наверняка просчитал, что я не стану связываться со зверюгой и тоже отступлю. Бьюсь об заклад, что он сейчас готовит мне теплый прием. И смертельный поцелуй в придачу…

Ладно, а что, если я пойду вперед?

Бред! Нет смысла рисковать жизнью и идти на встречу с черт знает чем.

Я замер…

Страх вмиг сковал тело. Секунды хватило, чтобы разглядеть, как разлетелся на части небольшой вагончик, как перевернулась и со скрежетом рухнула вправо пожарная машина.

Любить вашу душу! Что за хрень? Разве какой-нибудь мутант на такое способен? Ну, допустим, злыдень. Но ведь злыдни не водятся в Могильнике…

Я прильнул к оптике СВД, пытаясь разглядеть хоть что-то, и в этот момент взгляд уловил едва заметные колебания воздуха.

Что это было? Мгновенно вспомнилась привычка молодого мимикрима разбрасывать бочки, и я похолодел от ужаса. А что, если по наши души явился глава расстрелянного нами звериного семейства?

И в этот момент рев повторился, но уже по другую сторону автобуса. Я почувствовал, как крыша ПАЗа накреняется, и, поняв намерения мутанта, спрыгнул, успев схватить лишь «Бизон».

Огромный автобус опрокинулся, словно картонная коробка, крепления, поддерживающие крышу, смялись, и во все стороны брызнуло ржавое металлическое крошево.

Я перевернулся на спину, выставив перед собой пистолет-пулемёт.

На опрокинутом автобусе стоял, глядя на меня, огромный, матерый мимикрим под три метра ростом. С покрытой роговыми чешуйками морды свисали щупальца метровой длины. Под матово-черной кожей играли мышцы. Здоровяк пристально глядел на меня…

А ведь еще говорят, что мимикримы когда-то были людьми. Да ничего подобного! Разве что когда-то этот мутант был трёхметровым верзилой.

Мутант спрыгнул с автобуса, медленно прошелся вдоль ряда автомобилей, не обращая на меня никакого внимания, и я понял – он слепой.

Огромный мимикрим был слеп – на месте глазниц зияли затянутые коростой провалы. Он и меня заметил лишь потому, что я шумел, перезаряжая оружие и доставая КПК. Не двигаясь, я был для него незаметен.

Слепой вожак – это ж надо такое удумать. Ну, ничего. Я, как Одиссей, прокрадусь мимо ослепленного противника, и…

В этот момент на крышу одного из автомобилей передо мной прыгнул недавний противник – мутант с простреленным черепом. Он что-то прорычал вожаку, и черная гора мышц обернулась в нужную сторону.

Меня просто сдали…

Выставив перед собой «Бизон», пустил длинную очередь в молодого мимикрима, вскочил и перечеркнул его взметнувшееся тело еще одной очередью.

Мимикрим пропал из виду, а вожак тут же ринулся в сторону моего недавнего местонахождения. Двигался он куда медленнее своих сородичей, да и в стелс-режим переходил крайне редко. Наверняка мимикрим был уже очень стар.

Я отбросил в сторону искореженного автобуса пистолет-пулемет с опустевшим магазином, а сам присел рядом с вросшим в землю вертолетом.

Отреагировав на звук упавшего оружия, вожак обернулся к нему, но тут же повернул голову в мою сторону.

Как он меня обнаружил?

Я огляделся и остановил взгляд на лежащем передо мной наушнике переговорника, из которого доносились едва различимые звуки.

«…это Баклан…» – пробивался сквозь шум помех голос говорившего.

И как мутанту удалось услышать?

Я схватил наушник, намереваясь выбросить его, но вожак уже был рядом. Здоровенная лапища ударила в хвост вертолета, и многотонная махина крякнула, выворачиваясь из земли.

Комья грязи вперемешку с травой и остатками краски посыпались на меня, но двигаться я не рискнул. Зачем искушать судьбу, когда смерть стоит в двух метрах от тебя?..

Вожак недовольно заурчал, ухватился лапищами за хвост винтокрылой машины и что было сил потянул на себя.

Вертолет едва заметно сместился.

Ох, не к добру это. Ох, не к добру…

Черная, словно обмазанная гудроном, фигура возникла вновь. На этот раз голова мутанта была опущена, а щупальца извивались, будто пытаясь схватить и втянуть в полную клыков пасть все, что попадется на пути. И эти щупальца приближались.

Нас разделяло всего несколько метров. Как только черные канаты коснутся меня, мутант нападет. Нападет, и тогда уже никто не вспомнит, что жил на свете «рыцарь бедный» Александр Журавлёв.

А ведь сколько гнезд мы с напарником зачистили за последний год… Десятка два, наверное. Были и походы в гости к мимикримам с огнеметами, чтобы лучше прожарить противника, были и бои на ножах, в одном из которых я был укушен мимикримом, после чего два месяца отходил от отравления. Все было, и все это в прошлом. Я уже и не представлял мимикримов сильными противниками. Как опытный рыбак, я знал все повадки «рыбы» и «подсекал» в самый удобный момент.

Но все это в прошлом, а сейчас огромные, змееподобные щупальца, обшаривающие грунт, приближались…

Я аккуратно стянул с разгрузочного жилета единственную гранату, выдернул чеку и плотно сдавил ребристый предмет, готовясь разжать пальцы, как только мимикрим набросится.

Мутант приближался. Его щупальца рубили воздух совсем рядом. Верхняя, лишенная губы челюсть с треугольными, словно у акулы, зубами то и дело уходила вверх. Нижняя же, обрамленная щупальцами, в этот момент опускалась для очередного этапа поисков, открывая моему взору провал гортани.

– Подавись, морда! – я с размаху швырнул гранату в разинутую пасть монстра.

Словно получив долгожданную добычу, щупальца обвили брошенный предмет, отправляя его в ротовую полость.

Мимикрим замер, пытаясь понять, с чем имеет дело, и в этот момент граната взорвалась, разрывая массивный череп на части.

Меня окатило дождем из обрывков плоти, а в следующую секунду рядом с хлюпаньем повалилось в траву обезглавленное тело с еще шевелящимися щупальцами.

Я упал рядом, засмеялся, обхватив голову руками, и в этот момент уловил боковым зрением, как возле автобуса что-то двинулось.

Пистолет, который я успел перезарядить и проверить до схватки с вожаком, все еще покоился за ремнем. Отведя руку назад, я почувствовал приятный холод металла и шершавую поверхность резиновых накладок рукояти «Грача».

Пистолет оказался в ладони, и я перекатился под одну из машин, ожидая дальнейшего развития событий.

Любить вашу душу, неужто мимикрим ожил? А ведь из «бизона» такого мутанта нелегко завалить. Мог выжить.

Минута ожидания, две…

Я услышал, как скрипнула, оседая, перевернутая вожаком пожарная машина, и до меня долетел хриплый голос сталкера Баклана.

Все закончилось…

Глубоко вздохнул.

Все закончилось…

Повернул голову вправо и увидел ползущего ко мне мимикрима. Раненый мутант рывками перемещался под машинами, двигаясь в моем направлении.

Рука с «Грачом» сместилась. Грянул выстрел.

Пуля взрыла землю перед мордой мимикрима, но мутант продолжал ползти.

Реально ли происходящее? Может быть, я брежу и мне чудится эта схватка и этот распластавшийся под машиной мутант? Быть может, это всего лишь сон?

Рывком мимикрим передвинул тело вперед. Его ноги были перебиты очередью из «Бизона», и поэтому он двигался так медленно…

Вот черт! Я уже лапы мутанта руками и ногами зову. Давно ли я стал отождествлять мимикрима с человеком?

Руки… А руки у него как раз в порядке…

Послышались голоса. На выстрелы бежали люди Беса. Успеют ли они?

Боек пистолета предательски щелкнул. И еще. И еще раз…

Новый рывок, и тело мимикрима оказалось под соседней со мной машиной. Всего лишь два метра до меня…

И в это время рядом с телом мутанта показался человек. Я мог видеть только его ноги, обутые в армейские ботинки с высоким берцем. Человек неспешно подошел к силящемуся добраться до меня мутанту, и я услышал отрывистый хлопок.

Из спины мимикрима вырвался фонтан густой, почти черной, как кожа его вожака, крови. Яростно полыхнули глаза зверя. Он потянулся к убийце своей стаи. Пятерня с узловатыми пальцами устремилась в мою сторону…

Новый выстрел, на этот раз в голову…

Конечность мутанта обмякла, и он затих.

– Конец твари, – весело изрек стрелявший и присел, заглядывая под машину. – Ты как, брат? Вылазь. Ты не ранен? Меня Уколом звать, кстати. Мы, как только услышали ваше послание, так и двинули сюда…

Мой спаситель – парень лет двадцати пяти тараторил без остановки, чередуя вопросы с утверждениями, и, казалось, не ждал ответной реплики.

– Какой еще сигнал?

– Братан, это, видно, твой напарник послал. Жаль парня. Хорошо, что ты живой. Не представляешь, как я рад познакомиться с тобой. Ты же легенда здесь, в Могильнике.

– Знаешь, как меня зовут? – Я выбрался из-под машины.

– Конечно. Тебя зовут Жура, но Баклан тебя зовёт «истребителем мимикримов». Ты крут, чувак. Реально крут.

Парень перевернул тело молодого мимикрима на спину, и я в последний раз взглянул в остекленевшие глаза мутанта. Сердце вдруг сжалось, словно это был не мутант, а человек. Человек, который до последней минуты не оставлял надежды прикончить убийцу своего рода. Много лет спустя так же мертво и пугающе смотрел на меня сталкер-каннибал Зверь.

Укол тем временем достал нож, намереваясь срезать щупальца мутанта – дорогой трофей, по меркам Зоны.

– Не надо! – резко остановил я его.

– Ладно, бери. Ты, как-никак, его ранил. Твой трофей.

– Ты не понял, парень. Я не буду резать его щупальца.

– Почему? – сталкер удивленно поглядел на меня.

– Просто не стану, и всё. – Я глубоко вздохнул, глядя, как к нам подходит еще один новичок с щупальцами вожака. Оба негромко переговаривались, вертя в руках длинные, змееподобные отростки.

Бросив короткий взгляд на скрюченную руку своего недавнего противника – кровника, можно сказать, я направился к центру «Барахолки». Кладбище гнилых машин заполнилось звуками. То тут, то там слышались голоса, в отдалении громыхали выстрелы.

Командир местных сталкеров, бородатый крепыш Баклан, встретил меня возле искорёженного бронетранспортёра. Через ржавую броню «бэтээра» шли три ровных разреза, словно пластилиновую модель рубанули горячим ножом.

– Вот сколько раз тут бывал, – без приветствия начал Баклан, – а всё думаю: кто мог так порвать броневик? Какому мутанту это под силу? И ответа не нахожу. Может, и хорошо, что не нахожу. Не хотел бы я повстречаться на «Барахолке» со зверюгой, которая такое может.

Он замолчал, пристально глядя на меня.

– Кастора нашли?

Баклан кивнул.

– Понимаю, тебе больно сейчас, тяжело, – он замялся. – Мне приходилось терять друзей, знаю, что к чему. Мои ребята всё сделают. Могилу выкопают, крест поставят… Я тебе потом координаты могилы скину.

Я молча двинулся прочь, но вдруг остановился:

– Баклан…

– А? – сталкер обернулся на голос.

– Я на труп смотреть даже не хочу, ты пойми.

Сталкер кивнул:

– Ступай, мы о нём позаботимся.

Да уж… Раскис ты, капитан Журавлёв, хотя считал, что можешь быть как камень. Камень-камень-камень… Где «Скорбящий Камень»?.. Мир вокруг начал подрагивать. Сначала едва заметно, по краям обозреваемого пространства, потом сильнее. Краски смазались, и я услышал хриплый голос Кастора:

– Саня… Это я, Сань…

А вокруг – темнота. Тёплая, звенящая. Кажется, словно лицо мне прикрыли огромной ладонью: не гляди на этот мир, сынок. Но мне нужно посмотреть! Я слышу голос погибшего давным-давно товарища. Он не может быть жив. Не может быть здесь, потому что…

– Потому что я умер? – весело спросил Кастор. – А сколько раз ты был на моей могиле, Саня?

«Ни разу», – подумал я и почувствовал, как сухие губы вопреки моей воле шепчут: «Ни ра-зу».

– Говорят, когда умирает твой товарищ, в тебе самом что-то умирает. Навсегда перестаёт крутиться какой-то маленький, но важный винтик, – продолжал спокойно вещать Кастор.

– Ты – мутант… – зашипел я, – псионик!

– Разве?

Чернота вокруг меня вдруг истончилась, сквозь неё стало видно подвал и человека, стоящего передо мной, связанным, скрюченным в три погибели. Чёрная пелена перед глазами становилась всё тоньше, мир вокруг светлел и, перепрыгнув через минуту томительного молчания, я увидел Кастора. А затем и услышал.

– Узнаёшь, Саня?

– Любить твою… – я беззвучно выматерился.

Это был он. Без сомнения. Те же вихрастые рыжие волосы, лукаво прищуренные глаза, острый, с горбинкой, нос. Кастор не изменился за долгие месяцы, прошедшие с нашей последней встречи. Сейчас он был облачён в чёрный армейский свитер. Руки, сведённые на кожаном ремне со звездатой бляхой, покрыты шрамами от застарелых ожогов.

– Так ты выжил тогда? – спросил я, чувствуя, что не только губы, но и вся гортань иссохла.

Качнулся вперёд, попытавшись подняться с холодного пола, но в дальнем углу подвала что-то двинулось. Мутант… Выходит, если он там, то Кастор – не иллюзия. Любить вашу душу, он был реален! Так же я оставил умирать пару месяцев назад учёного по фамилии Шилов. Да, капитан Журавлёв, ты редкостный мудак. Дважды мудак.

– Меня скинули в яму и присыпали землёй. Баклан и эти его ссыкуны мелкие. Испугались, что мутанты попрут, наскоро так присыпали, – Кастор опустился на корточки, с тоской посмотрел на меня. – А потом пришли мимикримы. Саня, знаешь, что бывает, когда ты лежишь, переломанный, в яме, а над тобой нависает двухметровая скотина, которой хочется крови?

Я молчал. Да и разве нужны были слова в такой ситуации? Прав был легендарный Болотник, когда говорил, что однажды все наши поступки, все метания судьбы приведут нас в одну точку, и случайности окажутся не случайными. Мои пропавшие бойцы убиты и съедены сектантами, потому что я просчитался. Профессор Шилов мёртв, потому что я просчитался. И Кастор… Прости, друг, прости…

– Я обмочился, – цедил сквозь зубы сталкер, – и начал звать маму. Вот так, – он запрокинул голову и печально, подвывая, позвал: – Мамочка, родная, помоги мне, спаси…

Я попытался отвернуться, но не тут-то было.

– Смотри на меня, гнида! – рявкнул бывший напарник и, обращаясь к клубящейся по углам темноте, воскликнул: – заставь его смотреть на меня!

Притаившийся мутант недовольно заворчал, но выполнил просьбу – я почувствовал, как по шее растёкся холодок, будто пробежал после ливня рядом с кустом, и за шиворот вылилась скопившаяся на листьях дождевая влага. Голова повернулась к собеседнику. Тело не слушалось.

– Знаешь, что было потом, Саня?.. Пришло спасение. Не Баклан и его межеумки. Пришел посланец Хозяев. Мутанты разбежались, а я лежал в этой яме, обоссанный, в слезах и соплях, жалкий, как использованный тампон. Он спросил: «Ты звал мать? Мать-Зону?» Как же я плакал! Там, на дне ямы. Сука, Жура, ты бы знал! – в глазах бывшего друга блеснули слёзы. – Ты и представить не можешь, как страшно умирать. А мой спаситель достал из контейнера на поясе артефакт «Серп» и бросил его в яму. Сам он сел на край ямы и начал рассказывать… Долго и о многом. Пока артефакт меня лечил, он всё рассказывал и рассказывал. О том, что служит Матери-Зоне, и о Хозяевах, её верных детях. Он спросил, хочу ли я присоединиться к нему и стать волком, тенью Зоны, зверем…

Конечно же, Кастор согласился. Мне представилась страшная картина: изломанный мутантом сталкер, которого все приняли за покойника, и человек в балахоне – лидер секты «Ветер». Старик шепчет что-то умирающему, и тот говорит «да».

– Баклана я встретил через пару недель. К тому времени раны затянулись, я пообвыкся в лагере братства, и Грешник позволил утолить голод мести. Братья нашли его у «Машинного двора», и я встретил эту мразь. Если от Пятихаток идти на юг, можно увидеть разрушенный дом. Мы там с тобой однажды ночевали. Помнишь?

Я попытался что-то прохрипеть.

– Неважно… Встретились мы с ним там, побеседовали. Этот курёныш испугался, начал что-то лепетать… Квохтал-квохтал, пока я ему в грудь пулю не засадил.

Меня прошиб пот. Вот, значит, кто убил Баклана, о гибели которого судачили все сталкеры два года назад. Не мародёры, не зомби, а восставший из мёртвых напарник Валерий Власов, Кастор.

– У него знатный ствол был, – продолжал изливать душу сектант. – Кольт. Вцепился, не отодрать. Пришлось ножичком пальцы ему отчекрыжить и взять трофей. Я с тем пистолетом долго потом ходил. Подарил по большой дружбе Максиму Звереву. Знал такого?.. По глазам вижу, что знал. Жаль пистолет, этот полумутант его посеял где-то. Я тебя хотел из этого ствола грохнуть. Теперь не стану.

– Поч-ч-че-мкху-кху… – закашлялся я. Слова давались с трудом, ментальная хватка мутанта не ослабевала.

Так туго скручивались в один клубок все события и встречи моей жизни. Кастор, Зверев, Шилов, Баклан… Так свистит снаряд за мгновение до взрыва: я уже тут, я уже скоро.

– Почему не грохну? Да потому, что и ствола того нет, да и слишком великодушно получается. Ты ведь, Жура, меня умирать оставил. Я тебя тоже оставлю, чтобы ты обгадился от ужаса, чтобы мамочку звал, землю жрал. И когда ты попросишь: «Валера, застрели меня…», я отвечу: «Нет». Иванов сказал, что после того, как мутант вытянет из тебя нужную информацию, я смогу отвести душу. Так что советую поскорее сдаваться, и мы начнём веселье. Я придумал для тебя пытку, через которую прошли многие… Твои друзья-военсталкеры, Максим Зверев, сталкер Батрак. Теперь и ты пройдёшь. Знаешь, о чём я?.. Думаю, знаешь. Посажу всех троих в бункер и заставлю жрать друг друга… Как же я радовался, когда узнал, что тебя изловили…

Он зло сплюнул, махнул рукой:

– Продолжай, он твой… Поплыл, голубчик.

А потом мир рассыпался на отдельные цвета и звуки, голос мутанта зазвучал в голове:

– Сталкер прав… Ты слабеешь, чувствуя вину за его судьбу… Мы нашли лазейку в твой разум, Журавлёв.