ГЛАВА 10

— Вениамин Савельевич, а вам не говорили, что торговаться некрасиво? — Мы уже полчаса обсуждали мои обязанности и привилегии, но пока наши мнения сошлись только в одном — детей надо чем-то занять.

— Маргарита Васильевна, — раздраженно откликнулся ректор, — я вам уже много раз повторял и еще раз скажу — средств нет!

— Эдуард обещал, что деньги будут…

— Эдуард? Вы уже зовете монарха просто по имени? — спросил он ядовито.

— Вас это не должно волновать, вы вон изменяете жене с секретаршей, и ничего. — Я тоже могла быть вредной.

— Вы правы, ваша личная жизнь меня не касается, — разозлился ректор. — Но денег все равно нет. И когда они будут, я не знаю. Можете спросить у своего Эдуарда! А вообще, меня поражает ваша наглость, вы думаете, все должны тут же броситься выполнять ваши желания?!

— Было бы неплохо, — улыбнулась я, получая удовольствие от нашего спора. Сам виноват, я его предупреждала. — Жаль, это невыполнимо. Значит, деньги не поступали? Но кабинет же вы можете мне выделить? Только не говорите, что в таком большом здании нет свободных помещений.

— Хорошо, кабинет будет, — пошел на попятную Вениамин Савельевич.

— И служебная квартира, — усилила я давление.

— Квартир пустых нет! — рявкнул чиновник, у которого уже дергался глаз.

— А об этом надо было думать раньше. До того как вы решились обмануть его величество! Но я пойду вам навстречу. У вас есть неделя, чтобы найти для меня подходящую квартиру на территории академии. Большую я не прошу, главное, чтобы была спальня, кухня и санузел. И не забудьте внести мою фамилию в ведомость зарплат. Кстати, какое у меня будет жалованье?

— Маргарита Васильевна, не доводите до греха, — рассвирепел ректор. — Уйдите сами, пока я не поддался искушению и не выставил вас силой!

— Вениамин Савельевич, не надо мне угрожать, а то я тоже могу поддаться искушению и рассказать всем о вашей любовнице. Интересно, как скоро эта информация дойдет до вашей жены?

— Да нет у меня любовницы! Нет! Я люблю свою жену! — заорал он, багровея и хватаясь за сердце. Дверь в кабинет распахнулась и вбежала Лидия, испуганная и растерянная.

— Венечка, ну что ты, тебе же нельзя так волноваться, — кинулась она к нему на грудь, ласково прижалась и зашептала какие-то нежные глупости.

— Лидия моя жена, — чуть успокоившись, признался ректор, обнимая юную красавицу. Девушка под моим ошеломленным взглядом смущенно улыбнулась и с восхищением посмотрела на своего мужа.

— Не понимаю… — буркнула я, пытаясь поймать разбежавшиеся мысли. Нет, то, что ректор позарился на молодость и красоту, это как раз понятно, но Лидия же, мягко говоря, глупенькая. Вот как образованный, умный мужчина мог выбрать женщину, в голове которой гуляет ветер?

— Да, у нас большая разница в возрасте, но мы любим друг друга, — вскинулась девушка, загораживая собой Вениамина Савельевича, как наседка своего птенца.

— Не понимаю, почему твой муж стесняется такой красивой и любящей жены? — подумав, я немного изменила заготовленную фразу. — Лидия, неужели тебе приятно, что окружающие люди считают тебя любовницей?

— Вы все неправильно поняли, Маргарита Васильевна, — пустился в объяснения ректор. Но тут его женушка всхлипнула, и все внимание он обратил на нее: — Любимая, никто тебя не считает любовницей, поверь. Я с гордостью рассказал бы всем о нашем браке, но тогда тебе пришлось бы уволиться. По уставу академии близкие родственники не могут работать в подчинении друг у друга. Мне пришлось бы нанять новую секретаршу…

— Никаких секретарш! — вскинулась Лидия, мигом забыв про свою обиду. — Я не дам какой-нибудь молоденькой фифе разрушить нашу семью!

— Вениамин Савельевич, вы могли бы нанять секретаря, — ехидно заметила я, посмеиваясь над словами Лидии. Интересно, а «молоденькая фифа» в ее понимании — это пятнадцатилетняя студентка, что ли? — То есть молодого мужчину, а не девушку. Тогда Лидия ждала бы вас дома, готовила всякие вкусности и не переживала за ваш брак. К тому же вы ведь планируете завести детей?

Лидия энергично закивала головой, взгляд ее затуманился, похоже, она уже видела себя счастливой матерью. Ректор же не выглядел воодушевленным.

— Да, конечно, но сейчас об этом еще рано говорить.

— Для Лидии, может быть, и рано, а для вас, Вениамин Савельевич, скоро будет поздно. Смотрите, как бы вас не обошел какой-нибудь молодой и прыткий аспирант. — В душе я веселилась, наблюдая за ревнивыми всполохами в глазах ректора. Но была еще и легкая зависть к чужому счастью, поэтому я поспешила вернуться к нейтральной теме: — Но мы отвлеклись. Вениамин Савельевич, давайте не будем ругаться и подумаем вместе, как решить небольшую проблему, которую вы, собственно, и создали. Вы же понимаете, что я не буду бесплатно заниматься с вашими детьми? Только не надо обвинять меня в меркантильности, эта роль всецело принадлежит Мстиславу Федоровичу.

— Маргарита Васильевна, вы просите слишком много, — попытался воззвать к моему разуму ректор, в нежных руках Лидии он практически успокоился.

— А что вы хотели? Чтобы мы с детьми сели в каком-нибудь затхлом помещении, в котором нет ничего, кроме пыли и сломанной мебели, и повели патриотические беседы? Вы понимаете, что даже занятия домоводством требуют средств? Нужны: обустроенное помещение, плита, столы, посуда, продукты…

— Да вы в своем уме?! Вы хоть представляете, сколько академия истратила денег на ремонт вашего общежития?! — начал заводиться ректор.

— Венечка, а если отдать им алхимическую лабораторию? — погладив мужа по плечу, тихо спросила Лидия. — Там и столы, и плиты, даже какая-то стеклянная посуда оставалась…

— Любимая, ну о чем ты говоришь, она же лет пять пустует. А ремонт там не делался лет тридцать, не меньше.

— Вениамин Савельевич, я тут подумала, в академии наверняка есть место, куда сносят устаревшую мебель и прочие ненужные вещи, которые жалко выкидывать. Это я к тому, что если в лабораториях есть рабочие плиты, то это уже существенная экономия. А ремонт мы можем сделать и силами учеников, нужны только материалы. Уверена, после ремонта нашего общежития что-то да осталось. В общем, я бы хотела посмотреть лабораторию, оценить фронт работ и получить доступ на ваш склад, — добродушно улыбнулась я. Меня просто переполняли энергия и жажда деятельности.

А если честно, я уже сутки чудодейственным образом старательно избегала общения с Мстиславом, которого почему-то очень интересовало, чем же таким мы занимались с Эдуардом за закрытыми дверями. Ха! Так я ему и сказала! Пусть мучается дальше, узнает, как изводить меня своей язвительностью.

Тем более что рассказывать особо было нечего. Первые полчаса Эдуард отчитывал меня, как какую-то школьницу или собственную подчиненную. Кстати, ректор даже уступил нам свой кабинет ради такого случая. Наверное, король и дальше мог бы продолжать гнуть свою линию и пытаться донести до меня мысль, что я своими действиями подрываю его авторитет как отца и монарха, но мне надоело слушать.

— Эдуард, я не очень хорошо разбираюсь в психологии подростков, но еще помню себя в таком возрасте. Поэтому могу сказать одно: запретами дело не решить.

— А чем? Потаканием? — вспылил король. — И к чему оно привело?

— Вы меня обвиняете? — опешила я от такой наглости. — То есть вы столько лет не интересовались собственным сыном, а теперь хотите всю вину скинуть на меня?

— Я ни в чем вас не обвиняю, — раздраженно дернул плечом Эдуард, его взгляд шарил по полкам ректорского кабинета. — Просто признайтесь, что поступили неправильно, нарушив мой прямой запрет. Демоны! Где он держит коньяк?!

— Не люблю лгать, поэтому сегодня обойдусь без признаний, — вздохнула я, встала с кресла и подошла к секретеру. Откинула столешницу и безошибочно выудила из одного ящичка початую бутылку.

— Откуда вы знали, что она там? — с подозрительностью в голосе спросил король.

— Интуиция, — хмыкнула я и передала Эдуарду бутылку. А вот рюмки пришлось поискать, они оказались только в третьем выдвинутом мною ящичке.

— Будете? — наливая себе, спросил у меня король.

— Обязательно, — не стала отказываться я, все-таки нервы у меня не железные.

Мы выпили, не чокаясь и без тоста. Мне было непривычно и как-то неловко, будто мы на поминках. Коньяк оказался определенно хорош, видимо, ректор мог себе позволить дорогой напиток. Эдуард налил еще раз, вздохнул, протянул мне полную рюмку и произнес:

— И что мне делать?

— А поговорить с сыном вы не хотите? — Я понимала, что вопрос скорее был риторическим и касался меня, но виноватой себя чувствовать не желала.

— О чем? — плюхнулся рядом со мной на диван король.

— О нем. О его мечтах, планах, желаниях, надеждах. Не о том, чего от него ждете вы и страна, а просто как отец с сыном. Господи, поговорите о рыбалке или спорте, разница невелика. Просто дайте ему почувствовать, что он вам небезразличен, — начала заводиться, поражаясь недалекости некоторых королевских особ.

— Я люблю своих детей. Но они мальчики, практически мужчины, а вы предлагаете обращаться с ними, как с девицами на выданье, — скривился Эдуард.

— Да-да, суровым мужикам разговоры не нужны, — настала моя очередь скептически ухмыляться. — А еще им не нужны объятия, поддержка и понимание близких людей. Вот только почему вы напиваетесь в моей компании, а не с одной из своих фавориток, с которой разговаривать не обязательно?

— Марго, замолчите и налейте.

— И все же почему? — не смогла удержаться от вопроса, передавая Эдуарду наполненную рюмку.

— Для всех остальных я в первую очередь король, а для вас нет, — откинулся он на спинку дивана, пригубив напиток. — Давайте выпьем за что-нибудь хорошее. Идеи есть?

— С меня хватит, пить коньяк на пустой желудок — это издевательство над организмом, — попыталась я прекратить спонтанную пьянку с правящей верхушкой в лице короля.

— Верно подмечено, я тоже сегодня только завтракал, а время к ужину. Надо это исправить. — Монарх встал, вышел в приемную, отдал распоряжение своим людям, число которых увеличилось, и вернулся обратно. — Не обессудьте, Марго, но я заказал еду на свой вкус, надеюсь, вам понравится.

— Я не гурман, так что ем практически все, что съедобно, — улыбнулась, прикидывая, как бы сбежать от Эдуарда.

Королевские предпочтения в еде были в меру изысканными и полностью совпадали с моими. Впервые в этом мире я наслаждалась вкусом блюд и общением с интересным мужчиной, а так как сверху все это было полито коньячком, вечер прошел на удивление приятно. И все же Эдуард прирожденный дипломат, потому что мы говорили обо всем и в то же время ни о чем. Он умело обходил личные вопросы и не сообщал ничего о себе или жене, а я следовала его примеру и тоже не торопилась посвящать в перипетии своей жизни. Естественно, король спрашивал о моем мире, но не было похоже, чтобы его это на самом деле интересовало. Скорее всего, он задавал вопросы обо мне просто для поддержания разговора. Пила я мало, хотя Эдуард активно пытался подливать коньячок. Но вот что занимательно, сам он тоже следил за объемами выпитого и моим состоянием. Даже возникла мысль, что он пытался меня напоить и затащить в постель. Правда, эту идею пришлось забыть, за весь вечер король ни словом ни делом не намекнул, что он хочет продолжить общение в спальне. И теперь я даже не знала, как относиться ко всему происходящему. Ведь какая-то подоплека у этого «свидания» есть? Ее просто не может не быть, ну не тот человек Эдуард, который решит выпить с незнакомой бабой только потому, что больше не с кем.

Пока я вспоминала о прошлом вечере, ректор собственноручно строчил приказ, по которому за мной закреплялись определенные помещения и предоставлялся доступ к складам академии. Я уже ощутила радостный подъем сил, но Вениамин Савельевич всего несколькими словами спустил меня с небес на землю:

— С Серафимом Эдиктовичем будете договариваться сами. Склады — его вотчина. Мое разрешение у вас есть, но это не значит, что он пойдет вам навстречу или окажет помощь.

— Главное, чтобы не мешал, — скривилась я, предвидя войну с интендантом. — А кто мне покажет лабораторию? И остальные помещения, которые вы так лихо на меня повесили?

— Любимая, ключи от алхимического крыла хранятся где-то у тебя? — обратился ректор к супруге. — Выдай их Маргарите Васильевне, пожалуйста, и расскажи, куда идти. К тому же выбирать все равно не из чего, либо это помещение, либо ничего.

— Кстати, а почему оно пустует? — спросила я. Воображение рисовало всякие ужасы, начиная от призраков, кончая какими-нибудь магическими аномалиями.

— Пять-шесть лет назад Министерство магического контроля запретило размещение опасных веществ и помещений вблизи или в стенах учебных заведений, а также в жилых кварталах и в местах с большим скоплением людей. Так что нам пришлось пересмотреть программу обучения, — с недовольным видом пояснил Вениамин Савельевич.

— Я правильно поняла, алхимия никуда не делась, просто вывезли лаборатории?

— Да, за город. У нас налажено сообщение, ходят автобусы. Но если раньше практические занятия проходили после обеда, то теперь приходится выделять на них целый день. Маргарита Васильевна, вообще-то мой рабочий день уже закончен, — раздраженно произнес ректор, указывая мне на дверь в прямом и переносном смысле этих слов.

Я не стала усугублять ситуацию, про заработную плату можно будет узнать и в бухгалтерии. Поэтому с ключами от алхимического крыла и весьма смутными напутствиями Лидии отправилась обследовать выделенную мне территорию.

— Маргарита Васильевна, мне кажется или вы меня избегаете? — заступил дорогу Черный Властелин, когда я была близка к своей цели.

— Заметьте, Мстислав Федорович, вам уже не первый раз что-то не то кажется, — ехидно проговорила я, собираясь обойти препятствие.

— Издержки профессии, знаете ли, — хмыкнул он и пристроился рядом со мной. — Куда мы держим путь?

— Я иду осматривать помещения, которые мне выделил ректор для организации клубов по интересам. А вы — не знаю.

— А я с вами, потому что вы единственный участник событий, которого я еще не опросил, — нагло заявил мужчина, взял мою руку и пристроил ее на сгибе своего локтя. — Это чтобы вы в очередной раз не сбежали. Ну что, Марго, поговорим?

— Задавайте вопросы, — вздохнула я, даже не думая возмущаться. Все же Мстислав ведет официальное расследование, и помогать ему мой гражданский долг. Кстати, это не пустые слова, в этой стране могут и к уголовной ответственности привлечь, если не стаешь помогать следствию.

— Как вам Эдуард? — с ехидной улыбкой спросил Черный Властелин.

— Это к делу не относится…

— Ну почему же, он отец малолетнего преступника, в его интересах сделать так, чтобы сына не судили строго…

— Вы сейчас на что намекаете? — Я даже с шага сбилась от возмущения. — Думаете, мне предложили взятку, чтобы я отказалась от своих показаний?

— Ну что вы, Эдуард никогда не преступит закон и не опустится до такого. А вот вести задушевные беседы и давить на жалость — как раз в его духе. Так что вы сами не заметите, как захотите сделать для него что-то хорошее. — Интонации Мстислава говорили, что он не шутит.

— А я думала, вы друзья. — У меня сложилось практически такое же мнение о короле, но Мстиславу я об этом пока говорить не собиралась.

— А вы считаете, если друг делает ошибку, ему надо потакать? Скажите честно, вам уже жаль Радована?

— Жаль, но не из-за разговора с Эдуардом. Я могу ошибаться, но мальчик показался мне по-настоящему несчастным. Знаете, это только кажется, что подросткам не нужны любовь и внимание родителей. А еще я против телесного наказания Радована. Я вчера пыталась убедить Эдуарда не делать этого, но он остался непреклонным. — Пусть тему нашего разговора с Мстиславом и не назовешь приятной, но его присутствие радовало. А еще то, что он может быть серьезным, а не только язвительным и ехидным.

— Если вам станет легче, я тоже против, — нахмурился маг. — Я предлагал перевести Радована в какое-нибудь закрытое военное учреждение с жесткой дисциплиной.

— И разлучить его с единственным человеком, которого он любит?

— А вы уверены, что это любовь?

— Нет. Наоборот, думаю, что это первая влюбленность, которая очень быстро пройдет. Но это мнение взрослого циничного человека, который уже прожил половину отмеренного судьбой срока. А они имеют право на собственные надежды и ошибки. Кто знает, вдруг у них получится то, что не смогли когда-то удержать мы.

— Я мог бы с вами поспорить, сказать, что обязанность родителей как раз заключается в том, чтобы передать свой жизненный опыт потомству, но не буду.

— Почему?

— Во-первых, потому что довольно сложно рассуждать о воспитании детей, когда их у тебя нет. Зная себя, могу предположить, что я был бы не очень хорошим отцом. Во-вторых, мы уже пришли. Давайте ключи, вряд ли замок удастся легко открыть. — Мстислав так резко сменил тему, что я не сразу среагировала.

— Почему плохим? Что вас заставляет так думать? — спросила, передавая ключи спутнику. К черту лабораторию, если у меня есть возможность хоть что-то узнать о Мстиславе.

— Эгоизм и гипертрофированное чувство собственности, — улыбнулся мужчина. — Знаете, я даже в детстве не любил делиться. И никакие увещания взрослых так и не заставили мою совесть проснуться.

— У вас есть братья или сестры?

— Только двоюродные. А так — я избалованный, эгоистичный поздний ребенок.

— Вы лжете. — Я повернулась к Мстиславу, стараясь поймать его взгляд. — Может, вы и поздний ребенок, я даже поверю в вашу эгоистичность, но на избалованного вы совершенно не похожи. Скорее, наоборот, ваши родители были слишком строги и требовательны к вам.

— А на свои новые помещения вы посмотреть не хотите? — практически прямым текстом намекнул Мстислав на то, что ему не нравится мой интерес к его персоне. Обидно, досадно, но ладно. В том смысле, что будем приручать к себе этого несносного типа постепенно. Действительно, а не соблазнить ли мне Черного Властелина? Почему бы и нет? Ведь он мне определенно нравится, а его слова меня цепляют, заставляют казаться лучше, чем я есть. Вот только мне не нужна интрижка на один вечер, но разве меня когда-нибудь останавливали трудности? — Маргарита Васильевна, честно признаться, меня пугает ваш взгляд. У вас в роду точно не было вампиров или другой кровососущей нечисти?

Мужчина улыбался, даже не догадываясь о том, что только что решилась его судьба. Конечно, под венец его заманить будет непросто, он холостяк со стажем, но это не значит, что невозможно. Я улыбнулась в ответ, выстраивая в голове план по соблазнению Мстислава.

— А что, вампиры не выдумка? — мило улыбнулась в ответ, стараясь не переборщить с заинтересованными взглядами, чтобы не спугнуть.

— Знаете, Марго, я тут вспомнил, что у меня есть парочка нерешенных вопросов. Увидимся завтра. — Мстислав вернул мне ключи и нагло сбежал.

Вот так и рушатся планы. Вывод? Мой Черный Властелин по натуре охотник, значит, надо ему дать самому поймать «дичь». Вот только он этого делать не торопится. Думает, что я любовница Андрия? Или Эдуарда? А может, обоих сразу? Как бы узнать?