5

Когда вору-карманнику предстоит серьезная работа, сродни той, которая ждала меня, он прежде всего должен знать, где именно находится то, что его интересует. Но в данном случае мне нужны были дополнительные и абсолютно точные сведения о том, в чем именно оно лежит. Точнее, меня интересовал материал, из которого был сделан бюстгальтер Мэри-Джан. И эта задача оказалась самой сложной при подготовке к задуманному. Наблюдая за своей будущей жертвой целую неделю, я узнал весь ее распорядок на каждый день недели. Несколько раз мне даже удалось выпасти, как она прячет в левую сторону бюстгальтера свой список.

Для чего мне нужно было знать столь интимные подробности? Дело в том, что я, обладая неплохой сноровкой по выуживанию кошельков из чужих карманов, был еще и «писакой», то есть работал «монетой» и «мойлом» – в то время популярным среди карманников лезвием «Нева», и от того, с каким именно материалом мне предстояло иметь дело, зависел едва ли не полностью успех предприятия.

Я твердо решил «работать письмом». Но работа работе рознь. Одно дело – разрезать кожаную сумочку, висящую на плече, и совсем другое – каким-то образом незаметно запустить руку под платье и возиться там с бюстгальтером из шелка или атласа. Поэтому, чтобы не попасть впросак, я купил в лавке у старьевщика пару десятков самых разных бюстгальтеров и стал готовиться к предстоящей встрече с барыгой.

Завокзальная босота выделила мне одного фуфлыжника, ростом и габаритами схожего с Мэри-Джан, который ради того, чтобы с него списали картежный долг, должен был целыми часами служить чем-то вроде учебного материала для моих опытов. С утра и до самого вечера, почти не выходя из дому, я тренировался, напяливая на этого черта плотно набитые ватой лифчики разных размеров и фасонов, надевал на него сверху платье именно такого покроя, который Мэри-Джан предпочитала остальным, и таким образом набивал руку.

За этим процессом стоило наблюдать. Я до сих пор веселюсь, вспоминая иногда некоторые моменты этого представления. Можете себе представить физиономию фуфломёта, когда я заставлял его напяливать очередной изрезанный бритвой, а потом зашитый бюстгальтер, а сверху натягивать приталенное платье? Больше того, я требовал от него, чтобы он не просто стоял, как истукан, а постоянно двигался, каждый раз объясняя этому увальню, что мне от него нужно.

Бродяги, порой наблюдавшие эти сцены с переодеванием, умирали со смеху и говорили, вытирая слезы: «Ничего, Заур, не переживай, братан, если твой фокус не удастся. Ты и без того такой нам спектакль продемонстрировал, что всю жизнь помнить будем». Я в тот момент был серьезен и сосредоточен как никогда, прекрасно понимая всю ответственность, возложенную на меня. Но главным было, конечно же, сохранить репутацию «карманника по большому счету».

Побывав в свои неполные восемнадцать лет во многих вороватых городах Страны Советов, я ни разу не слышал, чтобы кто-то из карманников умудрился вытащить что-нибудь из дамского лифчика. Мне же предстояло это сделать. К тому же моя «терпила» была крученой, как поросячий хвост, барыгой, которую охраняли два мордоворота. Но зато и награда была высока. Свое погоняло Заур Золоторучка я всю жизнь отрабатывал, рискуя свободой. Иногда на карту приходилось ставить, ни много ни мало, собственную жизнь. Это было чем-то вроде планки для спортсмена. Ваш прежний уровень стал уже для всех привычным и обыденным. Прыгнете выше – и вас ожидает новый триумф. Если же высота не взята, то это равносильно краху всей вашей карьеры. Таковы были правила карманников того времени, распространявшиеся на всех без каких-либо исключений.

Когда нужда в чучеле фурманюги, который позировал мне, отпала, я отпустил его и, конечно же, проконтролировал, чтобы должок его был списан подчистую, как и договаривались.

Плотно присев на хвост Мэри-Джан, я стал отслеживать все ее передвижения. Так прошла еще неделя, но нужный момент все никак не наступал. Помог мне случай. Я уже привык к тому, что рядом с этим монстром в юбке постоянно находились два амбала, от рождения немые и выросшие в детском доме. Один из них был под стать своей хозяйке – рослый и грузный дуболом с мордой бульдога, другой напоминал змею, ищущую добычи, чтобы вонзить в нее свои ядовитые зубы. Лучших телохранителей найти было трудно. Они были преданы ей, как выдрессированные псы, охраняли ее, одновременно исполняя роль грузчиков. Амбалы таскали сумки, когда она бродила по базарным рядам или заходила в магазин, крутились неподалеку, когда она отпускала товар или собирала долги, разбирались с подвыпившими клиентами в ее борделе.

На углу улицы, почти напротив ее дома, местные пацаны целый день, с утра и до темноты, играли в кости. Лучшего места для наблюдения мне было не найти. Всю ту неделю, каждый день, я регулярно проигрывал им по мелочам, изображая огорчение при очередном проигрыше, и, надо отметить, у меня это неплохо получалось. Меня жалели, мне сочувствовали, но продолжали нагло обманывать, обыгрывая раз за разом. Я, прикидываясь лохом, делал вид, что не замечаю этого, ибо только таким образом мог войти к ним в доверие и собрать нужную мне информацию. Я уже знал об этой бестии такие подробности, о которых она и сама вряд ли догадывалась.

И вот на восьмой день слежки, когда я, как обычно, ни свет ни заря прибыл на свой наблюдательный пункт, там никого не оказалось. Это было очень странно. Трудно было даже поверить, что пацаны, все как один, отказались от своего излюбленного занятия. Но ларчик просто открывался. Оказалось, что накануне в город приехал тогдашний кумир миллионов советских людей, звезда индийского кино актер и певец Радж Капур. Он пользовался в то время такой любовью и популярностью, что в Москве и в Ленинграде, в Киеве и в Баку – во всех городах, которые он посещал на протяжении своего турне, его встречали буквально все, от мала до велика. Ясное дело, что такое событие в городе не мог проигнорировать никто – ни пацаны с Монтино, ни шпана с Завокзальной, ни барыги с Армяникента, не говоря уже о других слоях общества.

Когда я узнал от одной из торговок, продающих каждое утро молоко на углу, о готовящемся в Баку грандиозном мероприятии, я сразу же всеми фибрами воровской души почувствовал, что это мой шанс, который я не должен упустить: другого такого случая судьба мне больше не предоставит.

Знать, как нужно действовать, – лишь половина дела; другая половина – верно определить время, когда это действие можно совершить лучше всего. Для всех дел на свете есть надлежащее время. Часто люди упускают его, но я поступил иначе. Какой бы толстокожей ни была Мэри-Джан, рассуждал я, она ни за что не захочет пропустить такое зрелище, как приезд звезды индийского кино, и обязательно придет на площадь имени Ленина возле Дома правительства, где будет проходить представление.