Глава 5
- Найди ее -
Около года назад.
Окраины Новосибирска.
«Медведь».
Шашлык был хорош. В меру прожаренный, мягкий, без жил, вымоченный в майонезном соусе и политый вином при жарке. Готовил мясо бородатый кавказец, от души голосящий горные напевы. Пел так, что не хотелось уезжать, напротив – хотелось оставить все дела и посидеть в этой придорожной забегаловке подольше, отдохнуть от постоянной суеты.
Под шашлык шла овощная нарезочка, мягкий лаваш ложился в руку, вместо вина – настоящий виноградный сок из стеклянных тар. Харламов насыщался неторопливо, наслаждаясь свободной минутой и с двоякими ощущениями поглядывая на рацию на краю стола. Не было никакого желания прерывать трапезу и мчаться, куда глаза глядят, а чаще куда прикажут, хотя бы полчасика. Заслужил он покой, в конце концов? Или так и будет бегать всю жизнь?
Даня был в военной форме, без оружия, и тот факт, что приехал в кафешку на джипе «Паджеро», так и подмывал переглядываться пару дорожных инспекторов на том краю дороги. Они так и ждали, пока Медведь сядет в машину, чтобы тут же указать на обочину и проверить документы. Просто день для этих работников с утра не задавался – скоростей никто не превышал, водители попадались вежливые, пристегнутые, с аптечками и трезвые как стекла. А этот может хоть кваса хлебнет. Или кефира. Кто потом будет разбираться, откуда взялись промиле?
Один из инспекторов долго чесал палочкой лоб, посматривал на шашлык на тарелке Харламова и, наконец, не выдержал и пошел к шашлычке так же делать заказ. Более молодой напарник нехотя вылез из машины на солнце и заступил на пост за двоих.
Даня почти расправился с шашлыком, когда на трассе молнией пронесся гоночный красный Порш. Молодой инспектор едва шапку не потерял, беспрерывно махая палкой, но гонщик не обратил внимания и промчался мимо. Даня успел заметить, как неровно вихляет машина.
Напарник молодого, как сквозь землю провалился, исчезнув видимо в туалете, а сам молодой инспектор засуетился на месте, не получая приказов и не сразу сообразил мчаться ли с погоней или ждать старшего?
Даниил выплюнул последний кусок и оставив на столе деньги с щедрыми чаевыми, подорвавшись от стола. Такую угрозу запускать в город точно не стоило. Не хватало еще новых сводок о ДТП с массовой гибелью прохожих милость пьяных ублюдков за рулем.
Махнув перед носом инспектора удостоверением капитана внутренних войск, Медведь рявкнул:
- Чего застыл? Поехали!
- Я на этом драндулете не догоню, - молодой, словно оправдываясь, кивнул на рабочие Жигули, что выдало начальство в наказание за плохие показатели последнего месяца.
- Тогда я догоню. Жду тебя на трассе, - Даня повернулся к джипу и вскоре уже выруливал на трассу, прибавляя газу.
- Подожди, я с тобой! – Напросился в напарники молодой инспектор и без разрешения сел в салон рядом с водителем, запрыгнув почти на ходу.
- Со мной, так со мной, - не стал спорить Даниил и вдавил гашетку в пол.
Десять минут бешенной гонки по трассе понадобилось, чтобы увидеть спойлер гонщика. Петляя меж потоком машин, водитель порше нарушал все мыслимые правила, и не всегда его стремление к обгону машины было уместно. Казалось, водитель добавлял газу, ради одной лишь скорости, ни мало не беспокоясь о своей или чужой безопасности.
- Вот же дебилов трасса держит!– сказал на эмоциях инспектор. - Там же пешеходки начинаются!
Медведь сам добавил скорости, вынуждено прогоняя по телу ступени, чтобы успевать адекватно реагировать на предельные скорости и все возможные дорожные факторы. Джип начинало вихлять, напоминая о том, что он внедорожник, а не гоночный болид и скорости за сто сорок при таких дорогах ему противопоказаны.
Порш стремительно приближался к серии пешеходных переходов. Очередное стремление обогнать автобус ПАЗик, натолкнулось на встречное противоборство гибрида Тойоты, успевшего проскочить по зебре до того, как по ней двинется поток пешеходов. Порш видимо воспринял успех Тойоты, как личный вызов и в последнее мгновение обогнав автобус и уйдя от столкновения с Тойотой, промчался по пешеходному переходу… первая идущая в потоке людей женщина ощутила таранный удар. Она разбила собой стекло и подлетела в воздух, упав на асфальт за машиной.
Сам Порш от удара завихлял, и осколки разбитого стекла помешали водителю остаться на дороге. Ближайший столб радостно чиркнул о боковину автомобиля, затем отбросил обратно на трассу, управление окончательно исчезло, и Порш дважды перевернулся посреди дороги.
- Вот же сука, - буркнул Медведь, быстро сбавляя скорость и останавливаясь возле ДТП.
Оба выскочили из машины. Инспектор побежал к женщине, Даня рванул к перевернувшемуся автомобилю. Разбитый в дребезг, тот грозил колесами небу, но – о, чудо! – молодой водитель висел на ремнях, почти не пострадав. Более того, посмеивался странным смехом. И, казалось, что произошедшее его совершенно не интересует. Скорее забавляет.
- Дядечка, я больше не буду, - хохотнул он и посмотрел несвойственным трезвому человеку взглядом. Не пьяный, но под дозой. Наркоман. Элитный. Из тех мажоров, кто сидят на героине.
«Как только сумел проехать так долго? Гребанный гонщик», – подумал Даня, приближая руки к шее водителя.
- Больше и не надо, - обронил сухо Харламов и легко переломил стальными пальцами тонкую шею. Быстро и незаметно все сделал так, чтобы экспертиза подтвердила, что уход из жизни наркуши связан с аварией.
Инспектор тем временем склонился над истекающим кровью телом жертвы, в безуспешной попытке стараясь нащупать на шее пульс.
Даниил, расправившись с ублюдков-героинщиком, присел рядом с пострадавшей, стараясь без бури внутренних эмоций смотреть на бледное личико цепляющейся за жизнь девушки.
На вид ей было лет семнадцать-восемнадцать, худенькая совсем, русые прядки прилипли ко лбу, слипнувшись с кровоподтеками. Торчащие кости и раздробленный череп, алые лужи, перепачканные кровью джинсы и топик – все это было нелепым и лишним на хрупком тельце и даже прожженного жизнью Медведя стало мутить. Шашлык, казавшийся таким вкусным в придорожном кафе, стал в животе лишним и запросился обратно. С большим трудом удалось взять себя в руки.
- Пульса нет, - обронил инспектор.
Даниил, восстановил нормальный ритм дыхания, успокоился и приложил ухо к груди жертвы, усилил слух.
- Сердце бьется. Слабо, но бьется.
- «Скорая» пока с города доедет, не жилец девка, - печально добавил инспектор.
Не слушая, Даниил насколько возможно бережно приподнял тело, стараясь, чтобы голова была неподвижна. Какой-то внутренний протест заставил подняться и идти к машине. Ну не должны молодые девушки умирать так нелепо.
- Инспектор! – Обронил через плечо Даня. – Ты за рулем. Я с ней на заднем сиденье, - Харламов хотел добавить «постараюсь продлить ей жизнь», но не стал. Не поймет.
Молодой, не привыкший к официальным инструкциям гаишник, не стал спорить, сел за руль и джип погнал к городу.
Даня держал ее как новорожденного ребенка, особое внимание уделяя голове. Форму быстро залило кровью. Бледное лицо в россыпи веснушек на руках казалось чем-то своим, родным и настолько близким, словно где-то уже встречались прежде. Но нет же, не встречались? Может, это было в прошлой жизни?
Даня вздохнул, ощущая, как перехватило дыхание. Почему так щемит в груди? И ощущение близкой потери шагает где-то рядом, совсем близко.
В голове набатом застучало, что нельзя ей умирать! Никак нельзя!
Если это была интуиция, то только ее голос.
Тело Харламова объяло холодом. На лбу выступил холодный пот. Так организм отреагировал на резкую и внушительную потерю внутренней энергии. Конечности похолодели, сердце в панике заметалось, усиливая кровоток, чтобы все согреть, все спасти. Только мозг никак не мог понять, почему тело морозит среди лета?
Гипоталамус, разбираясь с ситуацией, спешно попытался поднять температуру тела, помогая телу разобраться с проблемой, а, по сути, заняться уничтожением возможных вирусов, переизбытком бактерий. Ведь кто еще мог заставить организм мерзнуть, если кожа явственно ощущает тепло внешнего мира?
Даня вздохнул, давая волевой рапорт мозгу не заниматься ерундой. Он де жив-здоров и так будет и впредь, а сконцентрироваться лучше на ощущениях тела той, что покоилась на руках.
Кровоток удалось уменьшить, придержать, но и за первые минуты после аварии девушка потеряла много, и Харламову приходилось питать ее тело своей энергией напрямую, раз за разом продолжать давать команды сердцу биться, диафрагме давить на легкие, вталкивая и выталкивая воздух, а мозгу не захлебнуться в гормонах стресса и страха.
Состояние шока, полукоматозное состояние, поддерживаемая жизнь извне… Фактически Харламов стал выполнять роль временной реанимации, бормоча бледными губами:
- Держись, ты только держись.
И молодой новосибирский инспектор не сыпал вопросами, почему рослому, здоровому мужику едва хватило сил у больницы, чтобы донести девушку до дверей реанимации…
Хирурги после лишь разводили руками: не смотря на множественные переломы и серьезные ранения, не совместимые с жизнью, Марина выжила. Неделя комы, месяц реанимации и семь месяцев реабилитации, отчисление и восстановление в институте – через все это Даниил и Марина прошли уже вместе…На свадьбе несколько месяцев спустя больничной эпопеи молодой инспектор был шафером.
Так Даниил Харламов нашел свой якорь.
* * *
Примерно то же время.
Екатеринбург.
«Кот» и «Леопард».
Блондин качался в кресле, сложив ноги на подоконник, и хрустел продолговатыми белорусскими чипсами, посматривая в высокое распахнутое окно на округу. Стояла жара под тридцать, но легкий ветерок приятно обдувал полузбаброшенное помещение бывшего тренажерного зала.
Внимания на качающего на турнике пресс Андрея Сема не переключал. Тренировок и так выше крыши. Должен же быть и бонус отдыха хоть когда-то? Чтобы беззастенчиво задремать на диване или вот погрызть для разнообразия фаст фуд. Но ритмичный звук дыхания спортсмена рядом сбивал с настроя.
- Котяра, прекращай уже! Дай кислородом подышать, а не потом! Жара такая. Смотри вон на улице девчоночки сидят, запах сладкий идет. Лепота! Калории он тут жжет, понимаешь.
Кот сполз с турника и принялся колошматить грушу без бинтов и перчаток.
- Все тебе на баб смотреть, Сема, - обронил он.
Леопард, подскочил, быстро кинул в Андрея коробкой чипсов, от окна буркнул:
- Зачем они мне все? Домой хочу! К Маше!
- Ныти-и-ик! – протянул сквозь зубы Ан.
- Вот зачем нам здесь два дня отсиживаться? Конторам самим лень было этих работорговцев в асфальт закатать? У самих руки давно чесались давно, да все как-то приказа не было. Как так, людей продавать можно, а как порукам бить, наказывать – так «приказа нет».
- Что ты как баба ноешь, не нервируй. У системы свои интересы. Так бы давно сама себя закопала. Держат псов на поводке. Чтобы своих не погрызли.
Сема подошел, держа грушу, чтобы не виляла.
- Кстати, ты в курсе, что в старину «бабой» называли женщину, у которой первый ребенок был девочка?
Кот помял в руках пойманный на лету пакетик, безжалостно сжал, испортив все чипсы, превратив в труху. Ему без разницы чьего производства был фаст фуд. Отрицал как класс.
- Не знал. В школе этому не учат. В институте тем более. А родившую пацана как называли?
Сема вздохнул, глядя ненавидящим взором на пакетик в руках вражины. Пожевал губы.
- Молодуха.
- А не рожавшую? – Кот запустил пакетиком в лобешник Семы. Леопард резко отбил пакетик кулаком, вернув адресату прямо в руки.
- Дородная.
Кот бросил пакетик к рингу, задумался.
- А я думал дородная, это в том смысле, что тучная, где-то даже толстая.
- Так многие так думают, если не все. В головах давно каша. Ложку дать? – Сема вышел из-за груши и недвусмысленно показал пальцем нападать.
- Погоди. Раз уж умничаешь, то умничай до конца, - взял тайм аут Кот, восстанавливая дыхание.
- Хорошо, - согласился блондин, тут же забыв про месть за чипсы. – Вот «бабиться» по-твоему, что означает?
- Не знаю, - честно признался Ан. - Даже тупым себя ощущаю. И что же?
- А ты не перенапрягай мозг. Бабиться – исполнять обязанности акушерки.
- О как. А еще что расскажешь?
- Что такое «бабленный» хочешь знать? – Хитро прищурился Сема.
- Ну, ты знатный бабник. Говори, что это значит, - в глазах Кота мелькнул интерес. Кореец, третьей поколение живущий в России, давно считал себя русским не только по паспорту.
- Я однолюб, не перевирай. – Сделал вид, что оскорбился Сема, но продолжил. – Бабленный – ребенок, которому повивальная бабка пупок завязала. Кстати, а «бабник» - это для тебя, тот кто «по бабам шляется», а раньше так род женской прически называли; волосы, завязанные на затылке. Да церковный притвор для женщин так назывался. Забавно?
- А-а, - протянул Кот. – Так ты мне анахренизмы перечисляешь?
- В смысле «а нахрен они тебе нужны»?
- Вот-вот.
- Так и «хрен» другое обозначал, - хихикнул Сема.
- Да знаю я, знаю, - отмахнулся Кот. – Зачем только прошлым жить? Мы же в этой, цивилизованной глобализации варимся.
- Ты прав, компот, так компот. Только мухи не отдельно. Да и ностальгия по вихрастому харизматику, - вздохнул Сема.
- Так, не напоминай, - Кот прошел к стоящему в углу сиротливому старому телевизору, включил.
Крики и взрывы наполнили зал, отражаясь эхом. Переключив парочку кичливых боевиков, Кот остановился на новостях. Взволнованная новая дикторша, по всей видимости, только начинающая работать на телевидении, рассказывала о предстоящем суде над Тимофеем Ладониным, известным в узких кругах мастером спорта по рукопашной борьбе. Он, защищая жену и двух детей, проломил черепа четверым нападающим на его семью в ночи бандитам. Нападающим с холодным оружием. Один из ночных возмутителей спокойствия не дожил до реанимации, еще один не дожил до утра, двое оставшихся в живых запомнили урок на всю жизнь, получив гипсы на руки и ноги.
Заинтересованный Сема встал рядом с Аном, ткнул в бок:
- Котяра, у тебя парализующие иглы остались?
- В сумке, - машинально ответил Ан и повернулся. - Стоп! Ты чего задумал? Меня мой «детский сад» ждет на базе, я на подстраховке сюжета с работорговцами, а не основной исполнитель этого экшена.
- Да хватит ныть, подождут работорговцы. До следующей партии еще восемнадцать часов. Не могу я здесь больше сидеть! А парню лет пятнадцать дадут, раз репортеры подключены. Сенсацию раскрутят, вспомнят о человеческих ценностях недочеловеков и демократических принципах «не убий» в вольной трактовке. А женщине одной растить детей сложно. Не находишь? Четверо «Мастеров» в Ёбурге на подхвате, помогут.
- Координатор не одобрит, - для порядку напомнил Ан.
- Конечно, не одобрит. Но это же наша личная «самоволка». Инициатива с примесью собственной блажи и прихоти. Или груша тебя вполне устраивает? – Усмехнулся Сема. Глаза хищно блеснули желтым.
* * *
Через три часа в салоне автомобиля без номеров, Сема повернулся к спасенному из лап левосудия. Стянув маску, сказал издалека:
- Тима, ну что ты так переживаешь? Полгода поживешь на базе, потом глядишь и забудут. Система любит забывать о шишках, которые периодически получает от «гласа народа». Делает вид, что ничего не происходит. Вот за парой мужиков с наганом по лесу толпой омоновцев в триста человек бегать – это, нате, пожалуйста. А за группами вооруженных профи – емкости штанов не хватит. Не армию же на зачистку посылать. Вопросы возникнут. Так ведь?
- А семья? – Взволнованно спросил Тимофей про главное, как то пропустив усыпление десятка человек в зале суда, беготню по зданию облсуда с шумовыми гранатами и угон автомобиля, номера с которого сорвали за мгновения до угона парой рывков рук.
- А что семья? – продолжил спокойно Сема. - Через два месяца начнут получать твою зарплату. Слышал про такую вещь, как «хорошая зарплата»? А у нас этот коэффициент умножается на мечты. Совсем не униженный прожиточный минимум, рассчитанный на умирающего, просящего подать стакан воды человека. А после оплаты всех счетов, ипотек и кредитов у него фактически и остается лишь на стакан воды. Зато лозунгов сколько. Слышал? «Поднимем Россию!», «Решим демографическую катастрофу!», «Самый низкий подоходный налог в Европе!», «Поможем голодающим Африки!», «Простим всем долги, все равно на отдадут!», «Сделаем всех в футболе на мундиале»!
- Тим, тебя вообще на шестнадцать лет осудили, не забыл? – Напомнил Кот, прерывая разговорившегося на адреналине Сема, и вписываясь за разговором в поток машин.
- Понятно, - для порядку буркнул Тимофей, хотя в принципе не понимал ничего. - Что я должен буду делать?
- Возвращать стране логику, - хихикнул Сема. – Вот как мы сегодня. Семья же это святое. Не так ли? Почему четверо упырей с ножами должны ячейку общества разрушать?
- Святое, - твердо ответил Тимофей Ладонин.
- Вот видишь, Дюха. – Сема повернулся к водителю. – И что нам все Васины упреки, если так твердо звучат эти золотые слова?
- Ладно, у нас все равно запас прочности перед структурой, - хмыкнул Кот, нисколько не сомневаясь, что сделал правильное дело.
