Казань

Гребцы энергично работали вёслами. Виктор, всмотревшись вдаль, заметил какое-то судно, следовавшее за лодкой. Скоро они поравнялись. Виктор разглядел в нагнавшей их ладье богато одетого, с чалмой на голове, похоже, знатного моложавого мужчину восточной внешности и двух сопровождавших его воинов, вооружённых саблями.

– Кто вы и куда направляетесь? – обратился Виктор к сидевшим в нагнавшей их ладье.

– Я астраханский царевич Ядигер, – гордо ответил знатный мужчина. – Следую из Ногайской Орды в Казань. Меня пригласили на ханский престол люди князя Чапкуна Отучева. А кто таков ты будешь? Ты не похож на казанца. Из каких краёв прибыл?

– Я мирный человек, путешествую по разным краям, – произнёс Виктор нерешительно, не зная, что предпримут изготовившиеся к отпору воины царевича.

– Тебе придётся следовать за нами, мы не можем доверять случайному встречному. А твоих сопровождающих я должен пленить. – Ядигер дал знак своей страже, и те, связав гребцов, перевели их с лодки на ладью своего господина. – Нам надо незаметно пробраться в осаждённую войском Иоанна Грозного Казань. Если мы проникнем незамеченными в город, я сделаю тебя своим советником, а твоих людей отпущу на свободу. Хорошо ли ты знаешь восточные страны?

Виктор пожал плечами, не решившись ответить.

Воины царевича подцепили лодку Виктора за крюк к своей ладье.

– Знаешь ли ты, безродный чужеземец, из какого я рода? – обратился торжественным голосом к Виктору Ядигер, когда они продолжили плаванье. – Я принадлежу к роду хана Тимура Кутлу. Я внук Сарайского хана Сеид-Ахмеда и сын астраханского хана Касима. Касим был убит во время неожиданного набега на Астрахань черкесов. Когда правителем Астраханского ханства был Абдур-Рахман, я выехал на службу в Русское государство, где пробыл восемь лет. Пришлось участвовать в походе против Казани в войске Иоанна Васильевича два года назад. Но тогда же я оставил службу и уехал в Ногайскую Орду. И вот теперь следую в Казань, чтобы занять ханский престол.

Сопровождавшие Ядыгера воины хорошо знали местность, и всем путникам удалось, обойдя сторожевые посты, выставленные русскими, успешно проникнуть в город.

Виктор не верил своим глазам, попав в реальную средневековую Казань. Он оказался в ближайшем окружении нового хана Ядигера!

В городе с прибытием Ядыгера почувствовалось оживление. Казанцам даже удалось совершить удачный набег на главную камскую заставу, и русские воины были весьма встревожены этим. Прибывшие из Москвы посланники сообщили, что и в Москве встревожены событиями под Казанью. Были совершены молебные службы, святили воду со всех мощей и крестов. Чудотворную воду доставили из Москвы в крепость Свияжск под Казанью. Митрополит прислал обращение к воинам Свияжской крепости. Оно произвело большое впечатление. Порядок восстановился, азартные игры были запрещены, пьянство и разврат пресечены. Были подвезены припасы, и цинга, мучившая свияжцев, прекратилась.

Ядигер оставил Виктора при дворе, определив ему должность толмача, узнав по пути, что он владеет двумя языками – русским и татарским.

Наутро слухи поползли: прибыло под город от Свияжска основное войско самого царя Иоанна Васильевича с намерением взять Казань штурмом. Паники это известие не вызвало, бывало в прошлом, что казанцам удавалось отстоять город от московского войска. Это была уже пятая осада города. Не все русские города хотели идти в поход против Казанского ханства. Новгородцы заявили, что они не могут идти так далеко. Тогда зачитали указ царский: «Кто похощет с государем пойти, тех государь хощет жаловати и под Казанью перекормити». Был составлен список, кто сколько насчитывает земельной задолженности за государством. После этого новгородские дети боярские и мелкопоместные дворяне изъявили желание идти в поход.

Отпущенный из русского плена казанский купец доставил Ядигеру письмо от бывшего казанского хана Шах-Али, верного царю Иоанну Васильевичу, и ещё одно письмо от царя имаму мечети Кул-Шарифу с увещеванием сдаться.

Хан ответил отказом.

Вызвав к себе Виктора, Ядигер обратился к нему со словами:

– Ты должен выбраться из города и достичь лагеря царя Иоанна. Передай ему моё послание. Пусть отступится от осады. Не удавалось прежде московскому войску покорить город, не удастся и в этот раз. К чему ненужные жертвы и кровь невинных людей? Таков смысл моего послания. Ступай!

Он дал Виктору человека для сопровождения.

Из города не просто было выбраться: все ворота оказались запертыми. Телохранитель, сопровождающий Виктора, посулил большие деньги охранникам ворот, но те были неуступчивы. Тогда Виктор с телохранителем пробрались к дальней задней стене крепости. Охраны большой там пока ещё не было, и беглецы в низком месте взобрались на стену и через неё попрыгали на другую сторону. Скатились по холму к речке Казанке и скорее через мелководье пробрались на противоположный берег. Они скрылись в кустах, но скоро их обнаружил сторожевой отряд осаждавших.

Их доставили к лагерю царя Иоанна Васильевича.

Государь Московский не изволил принять их, будучи занятым приготовлениями к штурму. Виктор попытался объяснить стражникам, что казанцы настроены решительно, они будут биться до конца, и неизбежны огромные жертвы с обеих сторон. Зачем это нужно?

Его никто не слушал. Обратно их не отпустили – оставили под охраной в лагере. Виктор мог наблюдать за действиями русского войска.

Царь Иоанн Васильевич для руководства штурмом выбрал возвышенное место на левом берегу Казанки, разбил там шатёр, водрузил знамя Спаса Нерукотворного.

Царю докладывали, что казанское правительство основательно подготовилось к обороне, заготовив много припасов на случай долгой осады. В пятнадцати верстах на северо-восток от города на Высокой горе была устроена укреплённая позиция в виде засеки. Там должны были укрыться отряды князя Япанчи, мурзы Шунака и Арского князя Эйюба. Все предложения о сдаче города казанцы отвергли, готовые сражаться насмерть. Число осаждавших превышало силы защитников, по крайней мере, в пять раз. Главным новшеством царского войска было использование подкопов и бочек с порохом. Руководителем минных подкопов был английский инженер Бутлер.

Царской армии удалось окружить город. Были вырыты окопы и поставлены туры, а там, где нельзя было поставить туры, строили тын. Из пушек – под Казань их было доставлено сто пятьдесят штук – начался обстрел города. Активные действия местной конницы вынудили осаждавших захватить засеку на Высокой горе.

Потом был взорван пороховой подкоп под источником воды внутри крепости под Тайницкой башней. Но, по доносам лазутчиков, это не привело к панике в городе – в крепости было достаточно источников воды, к тому же некоторые жители стали рыть колодцы.

Наконец был взорван подкоп под стены и начался штурм. Первый приступ был отбит. Тогда был взорван новый подкоп. Начался решающий приступ.

В городе начались грабежи – многие слабые емлют сокровища казански…

Издали Виктору было видно, как войско царя Иоанна ворвалось в город, а защитники со стен стали отступать, и те, которые притворялись ранеными и убитыми, увидев это, повыскакивали и побежали в крепость. И люди со станов, и даже кашевары, и те, кто был оставлен у коней, и спутники Виктора порывались побежать в крепость, не ратного дела ради, но на корысть многую. Было чем поживиться там: златом и серебром, и каменьями драгоценными, и соболиными шубами и прочим богатством. Но Виктор удержал их на месте – неясно ещё, чем всё дело закончится. Да и не по-божески это – грабить беспомощных и ничем тебе не угрожающих жителей.

Увидев, что ворвавшиеся в крепость воины увлеклись грабежом, казанцы воспользовались этим и перешли в наступление. Началась паника. Те, кто из корысти в город проник, побежали к воротам, где возникла страшная давка. Одни через стену полезли в надежде спастись от преследовавших защитников, а другие беспомощно завопили: «Секут! Секут!»

От царского штаба был послан приказ бить мародёров без жалости. Этим паника была вскоре остановлена.

С холма было видно, как отчаянный бой развернулся у мечети Кул-Шариф на Тезицком овраге. Скоро донесли царю, что имам Кул-Шариф погиб. Последний бой произошёл на ханском дворе. Там была яростная сеча. Под напором наступавших казанцы были оттеснены в дальний, северо-восточный, угол двора и хлынули вниз по горе с кремлёвского бугра к Елбугиным воротам. Они смяли штурмовавших, ворвавшихся в крепость через эти ворота. Но в воротах защитники были остановлены. Тогда казанцы стали прыгать через стену. Они бежали к реке Казанке и, пройдя вброд через мелководную речку, стали пробиваться сквозь русское войско. Многим это удалось, и они, оказавшись на свободе, рассыпались по лугам и скрылись в заречном лесу.

Остальным защитникам спастись не удалось.

Поступил приказ из царского лагеря: «В полон имати жён и дети малые, а ратных избивати всех». Но в ярости не жалели и женщин. Был взят в плен Хан Ядигер. Вместе с ним был захвачен карачи князь Зениет и два ханских имильдаша – молочных брата хана.

Виктору позволено было посмотреть на город после штурма. Зрелище, которое явилось перед ним, было ужасным: весь город был охвачен огнём, лежали в развалинах разграбленные дома, улицы были завалены трупами, повсюду лились потоки крови. Негде было пройти, не наступив на тела погибших. Груды мёртвых в некоторых местах лежали наравне с крепостными стенами. Телами защитников и штурмовавших были заполнены рвы. Виднелись груды тел и в реке Казанке, а также по её берегам.

Для въезда в город царя Иоанна воины едва смогли очистить одну улицу к бывшему ханскому дворцу от Муралеевых ворот, хотя расстояние от ворот до дворца было всего лишь около ста саженей. Царь повелел: «Вся же сокровища казанская, и жёны их и дети всему нашему воинству имати!»

У каждого воина были пленные. В государеву казну были взяты лишь знамена и пушки.

Царь не мог оставаться в городе долго из-за ужасного вида и смрада и поспешил вернуться в свою ставку за городом.

Виктор слышал в стороне причитания оставшихся в живых женщин:

– Бесчисленные жертвы, слёзы и страдания казанцам принёс Явыз Иван – Злодей Иван. Все селения вокруг города приказал жечь и грабить. Местным жителям запретил селиться ближе пятидесяти вёрст от города. Явыз Иван!..

Приближённые советовали царю остаться на зиму в покорённом городе, опасаясь войны против завоевателей, но он не послушался.

Из Казани царь решил увезти вместе с пленённым ханом Ядигером ханскую шапку и жезл. Виктор видел поверженного хана, когда того вводили в ставку царя Иоанна Васильевича. Хан, увидев Виктора в толпе приближённых, гневно сверкнул очами в его сторону. Возможно, он считал Виктора перебежчиком, который не передал его послание царю и помогал тому советами при штурме города. Виктор хотел приблизиться к нему, всё объяснить, но перед ним возникли стрельцы с бердышами, которые оттеснили его назад.

Поползли слухи, что Ядигер спрятал свои сокровища на дне озера Кабан рядом с крепостью, но поиски ни к чему не привели. Дно озера было глубоким и илистым, а точное местонахождение никто не знал. Допросили Ядигера, но он заявил: всё, что хранилось в ханском дворце, было разграблено.

В Казани царь оставил наместником князя Горбатого-Шуйского в царства место управливати, а сам отбыл в Москву.

Виктор был в растерянности: куда ему теперь деться? Он решил явиться к князю Горбатому-Шуйскому. Тот после очистки территории Казанского кремля поселился в бывшем ханском дворце.

– Кто таков? – строго спросил стражник, направляя угрожающе в сторону Виктора бердыш, точёное лезвие которого сверкало на солнце.

– Я толмач, – сообразил Виктор. – Понимаю по-татарски.

Стражник отвёл в сторону оружие:

– А, давно тебя дожидается князь. К нему приходят мурзы казанские, а он не понимает по-ихнему ни бельмеса. Проходи!

Князь Горбатый-Шуйский встретил Виктора хмуро:

– Не понимаю, чего они хотят? – спросил он Виктора, кивнув в сторону казанских мурз.

Переговорив с мурзами, Виктор ответил:

– Они готовы перейти на службу к русскому царю, если их семьи не тронут, оставят за ними их земельные владения и крестьян. Вот этот человек – мурза Камай. Он перебежал к русскому царю перед самой осадой Казани.

Князь окинул строгим взором стоявшего впереди мурзу Камая:

– Да-да, знаю. Согласен служить? Хорошо. Слушай тогда. Борьба казанцев после ухода Московского государя Иоанна Васильевича не прекратилась. В город приходят сведения, что на русских гонцов, купцов и людей, сопровождающих обозы с казёнными грузами, нападают местные отряды. Я требую сыскать зачинщиков и всех повесить. В Свияжске по моему приказу было казнено семьдесят четыре человека, а их имущество было роздано доносчикам. Доходят слухи, что под Казанью действует отряд Тугаевых детей сотоварищи. Пойдёшь против них?

Мурза с готовностью кивнул.

– Тогда собирай отряд и покарай зачинщиков! После этого получишь всё, что причитается за службу. А ты, – обратился князь к Виктору, – будешь их сопровождать и следить за их действиями, потом мне доложишь: усердно ли они служат государю Московскому!

Конный отряд мурзы Камая двинулся за город. Виктору тоже предоставили коня. Он уверенно запрыгнул на спину коня – подростковые навыки пригодились, когда-то он гонял каждое лето табун лошадей пастись в ночное.

Отряд проверил два указанных лазутчиками селения, но повстанцев не обнаружил. К вечеру отряд прибыл в третье отдалённое селение. Опросили местных жителей. Никто не видел никаких подозрительных людей. Мурза Камай дал команду отряду укладываться в стоге сена в поле за селом на ночлег:

– Отдыхать до рассвета! Я послал людей по соседним селениям. Дождёмся их донесений.

Виктор забрался вглубь стога, где было тепло и уютно, и погрузился в дремоту. Спустя какое-то время он услышал громкие крики, свист нагаек, испуганное ржанье лошадей.

– Они хотят нас окружить, отходим к лесу!

Виктор узнал голос мурзы Камая. Крики стали удаляться и вскоре совсем затихли. Виктор собрался было выбраться наружу, но тут послышался приближающийся топот конских копыт и выкрики:

– Они не все успели убежать. Поджигай стог! Наверняка в нём кто-то из них укрылся!

Виктор пришёл в ужас. Когда дым стал проникать в его логовище, он решился: будь что будет, надо вылезать, иначе задохнёшься дымом или заживо сгоришь.

Он выбрался наружу и увидел отряд всадников, окруживших охваченный пламенем стог. Из стога выползли ещё трое не успевшие спастись воины мурзы Камая.

– Привести их в селение и на площади казнить! – приказал главный из повстанцев.

Когда их подводили к виселицам, поспешно возведённым в центре села, Виктор отчаянно крикнул палачам:

– Я толмач, меня силой вынудили присоединиться к отряду мурзы! Меня знает сам хан Ядигер, я был в его советниках!

Один из стражников что-то шепнул на ухо командиру отряда повстанцев. И тут Виктор признал в стражнике человека, который охранял Ядигера в ладье, спешившей в осаждённую Казань. Похоже, он узнал Виктора.

– Отведите его в сторону! – приказал командир. – С ним надо разобраться!

Виктор с ужасом наблюдал за гнусной работой палачей, вздёргивавших на виселицах несчастных приговоренных к смерти.

Когда всё закончилось, Виктора заперли в сарае. Повстанцы устроили пир и на какое-то время забыли о пленнике.

Сквозь щели в дощатой стене Виктор увидел, что сарай расположен на крутом берегу реки. Внизу под берегом были видны лодки, возле которых никого не было. Надо было решаться. Наверняка командир приказал раздобыть сведения о Викторе и к утру выяснится, что Виктор находился при дворе Ивана Грозного, а после его ухода стал служить князю Горбатому-Шуйскому и по его приказу отправился с отрядом князя Камая выслеживать и карать повстанцев. Дальнейшие события предугадать было несложно.

Виктор судорожно зацепился руками за доски задней стенки сарая и с трудом, раздирая ладони в кровь, отодвинул одну доску. Он сумел пролезть в узкую образовавшуюся щель, прополз по сухой, колющей лицо и руки траве на край берега и кубарем скатился вниз. На его удачу там оказалась единственная лодка. Виктор стащил её в воду и, со всей силы оттолкнувшись веслом от берега, начал лихорадочно грести, стараясь как можно быстрее удалиться от злосчастного селения.