37
Родное море, паломники

Брат Свечка уверял всех, что прожил долгую и плодотворную жизнь. Он привнес добро в мир, выполнил свое предназначение, и теперь мир должен отпустить его домой, к свету. Добрый Господь уже приготовил ему местечко.

Вдова и Правосудные не желали с ним соглашаться.

Никогда еще монаху не было худо так долго.

Кедла, ее приспешники и терлиагские моряки хором обещали, что скоро ему станет лучше.

Они лгали. Легче ему не стало. Даже когда «Егоза» встала на якорь в Аль-Стикле у самой оконечности Фиральдии, Свечка все еще не отходил от леера, чувствуя себя просто ужасно. Дальше на восток терлиагцы забираться не рискнули.

В восточных водах Родного моря попадались пираты. Вдобавок датеонцы и апарионцы весьма ревностно отстаивали свои права и постоянно сражались даже друг с другом.

В Аль-Стикле пришлось задержаться надолго. Отправиться на восток большому отряду было трудно и дорого. Бесчисленные набожные паломники и кровожадные искатели приключений хотели успеть в Святые Земли – поучаствовать в величайших событиях своей эпохи.

– Можно подумать, тут не обошлось без сверхъестественных сил, – пробормотала Кедла во время совместной молитвы.

Совершенный фыркнул. Он еще недостаточно долго пробыл на твердой земле и не успел вернуть себе доброе расположение духа.

– Конечно не обошлось! Ты что, не заметила?

Несколько раз на «Егозу» являлась госпожа Надежда.

Кедла покраснела. Увидев это, совершенный поразился: неужели между Надеждой и Вдовой были плотские отношения?

Теперь стали понятны некоторые странности, хотя переварить такое ему было все равно сложно. Допустить это монах мог лишь теоретически.

– Неважно.

– Совершенный, вы слишком великодушны. – Кедла ненадолго смолкла. – Я… Я не могу ничего с собой поделать.

– Давай не будем об этом, – отозвался Свечка и тоже замолчал. – Она ведь и на меня так же действует, а я-то стар как мир, да и желаний таких никогда не испытывал. – (А вот Кедла испытывала, с самого начала.) – Просто испроси благословения у света.

Их посещала не только Надежда – в море вокруг «Егозы» иногда кружила огромная птица с поврежденным крылом. Несколько раз брату Свечке казалось, что за кораблем кто-то следует под водой. Самому-то ему в его плачевном состоянии было почти все равно, но он рассказал об увиденном матросам, и терлиагцы переполошились.

В Родном море подобных тварей не водилось.

– Наверное, мы угодили в гораздо более грандиозную историю, чем можем осознать, – заметила Кедла.

Брат Свечка согласно кивнул. Сам-то он в этом не сомневался.

Как бы ему хотелось, чтобы добрый Господь хоть иногда вмешивался в дела своих последователей.

Ему не нравилось чувство страха. А внимание Ночи, в особенности тех ее слуг, которых церковные догмы провозглашали выдумкой, пугало, и еще как.

Кедла разыскала приземистое датеонское судно, перевозившее паломников. Там нашлось место и для Правосудных. Такие суденышки делали очень хорошие деньги, переправляя на восток набожных и кровожадных.

Вдову они поначалу брать не хотели, но та их запугала. Святой человек с татуировками тоже добавил датеонцам страху: казалось, его татуировки вот-вот оживут.

В конце концов капитан все-таки решил взять их на борт, потому что воды вокруг Святых Земель стали слишком опасными. «Консильери Реверси Оно» должен был идти вдоль берегов, где шастали пираты, каперы и военные корабли из Люсидии и Дринджера. Даже суда из Апариона и Восточной Империи иногда таили угрозу.

Свечка поверить этому не мог: морской переход из Аль-Стиклы на восток оказался даже хуже, чем первое путешествие. «Консильери Реверси Оно» покинул неглубокие прибрежные воды и устремился в открытое море навстречу большим волнам. Через два дня монах уже молил спутников прикончить его.

Но жестокосердные Правосудные и датеонские матросы лишь смеялись над его мучениями.

Когда до Святых Земель оставалось всего несколько дней, а «Консильери» шел вдоль южного побережья Антала, нагрянули пираты. Датеонский корабль, обманчиво казавшийся легкой добычей, окружила толпа маленьких суденышек. Свечке было так худо, что он и внимания не обратил. Хотя на море царил полный штиль, он мог думать лишь о своих мучениях.

Вскоре пираты поняли, какую страшную ошибку совершили.

Обычно им не приходилось всерьез ни с кем сражаться, и Кедла со своими Правосудными легко расправилась с неумехами.

На брата Свечку набросился пират – мальчишка лет четырнадцати. Монах решил, что тут-то ему и конец. Старику было так худо… Зато змеи чувствовали себя превосходно. Две тут же встрепенулись, и парень рухнул замертво.

Ближайшие к монаху воины видели это. Сражение поутихло. Какой-то мужчина – вероятно, отец погибшего мальчика – с воем бросился на Свечку и упал, ужаленный змеей.

Встревоженные пираты затеяли громкий спор.

А потом кто-то на борту одного из суденышек поднял тревогу.

К месту схватки направилась огромная боевая галера под апарионскими парусами. Апарионцы обходились с пиратами даже еще более безжалостно, чем датеонцы, – выслеживали их и истребляли целые деревни, если подозревали, что те укрывают пиратов.

А эта жуткая галера и вовсе внушала ужас.

Это уже потом брат Свечка удивлялся, в каком старом, странном и жестоком мире они живут.

На мачте галеры развевался незнакомый флаг. Уйти пираты уже не могли. Судно подходило все ближе. Им, несомненно, владела Ночь. Кедла и Свечка чуяли запах, похожий на запах госпожи Надежды, только еще более древний, густой, зловещий. Вокруг галеры роились едва видимые тени. Над еще одним кораблем, который уже давно стоял в отдалении, но до сих пор не подавал им никаких сигналов, вдруг засверкали вспышки и поднялись дымные облака. Над водой разнесся грохот. Далекий корабль загорелся.

Вокруг суденышек, улепетывающих подальше от «Консильери», плясали тени и тоже грохотало.

– Огненный порошок, – заметила Кедла. – Превосходного качества, доставлен при помощи волшебства. Совершенный, мы повстречались с весьма серьезными людьми.

– Которые явно недолюбливают пиратов?

С нависавшей над ними галеры палили из пушек. С пиратских кораблей картечью сорвало паруса, такелаж и даже одну мачту. Все это продолжалось до тех пор, пока от всей их флотилии не остались одни лишь обломки и трупы.

Апарионский капитан подвел галеру под самый бок «Консильери» и издевательски закричал, что, мол, с Датеона должок.

Пока окровавленная Кедла кричала в ответ, что апарионцы могут поцеловать ее в зад, брат Свечка узнал кое-кого из стоявших на палубе людей. А ведь их не просили о помощи, они могли и не вмешиваться.

Совершенный даже позабыл про свои мучения.

– Девочка моя! Дорогая моя! Девочка! Кедла! Замолчи! – умолял он. – Ты оскорбляешь самого Предводителя Войска Праведных.

Это подействовало, хотя она по-прежнему чуяла запах Ночи.

– Да вы шутите!

– Нет. Это стяг Войска Праведных, а это – лорда Этереда и Арнмагила. Предводитель – вон тот, четвертый слева, улыбается во весь рот, будто слышит каждое мое слово. Я видел его совсем близко, когда он еще был главнокомандующим.

– Проклятье, что тут творится? – Кедла помахала рукой – мол, иду на мировую и запоздало благодарю за помощь. – Вот дерьмо. А вы ведь правы.

К стоящим у борта мужчинам подошел тот самый юноша из Месли, который вел переговоры с Надеждой.

– Думаю, он направляется в Святые Земли, – предположил совершенный. – Это ведь он возглавляет Кампанию.

– И где же Надежда, когда она мне так нужна? – прорычала Кедла и тут же изумленно смолкла.

Демоница присоединилась к компании на борту галеры, улыбнулась и по-свойски подмигнула.

Галера отошла от «Консильери», гребцы проворно работали веслами.

В ту ночь Надежда навестила их – в скромном своем облике, не привлекая лишнего внимания. Она, Кедла и брат Свечка сидели втроем в тесной каюте. Было жарко и, на взгляд совершенного, как-то чересчур тесно.

– Любимые мои, сегодня вы угодили в серьезный переплет, – сказала демоница уже почти нормальным языком. – На вас обратил внимание Предводитель Войска Праведных. Теперь он будет наблюдать.

Кедла равнодушно пожала плечами, а вот брат Свечка уловил, что Надежда чего-то не договаривает.

– И что это значит?

– Дядюшка, он тебя вспомнил. Кедла, он понял, кто перед ним, еще до того, как сын ему объяснил. Он не знает, кто такая Кедла Ришо, но уж точно знает, что она такое.

– Ничего не понимаю, – призналась Кедла.

– Любовь моя, понять тебе следует вот что: все мои родные на его стороне. Быть может, они сейчас здесь, прячутся в тени или в пламени лампады, и даже я не узнаю об этом. Так что отныне, куда бы ты ни шла, что бы ни делала, за тобой будут наблюдать существа могущественней меня. Не стоит их злить.

– Ты почему-то кажешься более реальной, – туманно заметил брат Свечка.

Более реальной, а значит, еще более опасной для его души, хотя больше Орудие не искушало его мирскую сторону.

Демоница обхватила себя руками, улыбнулась и ответила:

– Я добралась до Кладезя Мира. Я снова сильна, юна и прекрасна. И слишком много болтаю.

На мгновение она стала похожа на пятнадцатилетнюю девчонку, сногсшибательно красивую, полную радости и озорства. Чем этот облик отличался от того, в котором она впервые явилась к ним тогда в Антье? Свечка не смог бы толком объяснить, но разница была. Может, злобного цинизма поубавилось.

– Боже мой! – На мгновение монах представил себе ту искусительницу из Антье, вооруженную всей божественной мощью.

Надежда звонко рассмеялась:

– Милый монах, слишком дорог ты мне, чтобы поступать столь жестоко. Вас предупредила я, а теперь мне пора.

Демоница бросила быстрый и исполненный желания взгляд на Кедлу, вздохнула, вздрогнула, а потом превратилась в завиток дыма и исчезла.

Свечка молча смотрел на то место, где она только что была. На прощание Орудие заговорщицки ему подмигнуло.

– Я – спать, – объявила Кедла.

Несомненно, сон ее не будет спокойным.

Совершенный поднялся на палубу и стал смотреть в безоблачное небо. Воздух был прозрачен, тьма непроглядна, наверху светились мириады звезд – невероятное зрелище. Старику показалось, что он упадет прямо в небо, если отпустит канат. Всего за несколько минут он насчитал одиннадцать падающих светил.

И вдруг он осознал, что с тех пор, как тот пират, отец мальчишки, пытался его убить, морская болезнь больше не мучила его.

Словно накликал.

Со стоном монах свесился за борт.

Следом за «Консильери» в мерцающей кильватерной волне плыла дюжина дельфинов. Под ними лениво скользило большое темное пятно, но дельфинов это не беспокоило.

Почти возле самого Шартеля им попалась люсидийская боевая галера. Сначала она грозно шла прямо на них, но, когда до «Консильери» оставалось всего шесть сотен ярдов, вдруг резко поменяла курс и умчалась прочь, будто бы чудом избежав некой злокозненной ловушки.

– И как это понимать? – недоуменно спросила Кедла.

Измученный качкой, монах ничего вокруг не замечал. Он исступленно считал часы, которые осталось перетерпеть. А потом пытка закончится. Навсегда. Никогда больше нога его не ступит ни на один корабль. Лучше смерть.

Так он и заявил капитану. Капитан исповедовал епископальную веру, и Свечка заявил ему, что даже если он всю жизнь ошибался вместе с остальными ищущими свет, а пробротские епископальные чалдаряне были правы, то он, Свечка, все равно попадет в рай. В чистилище он уже свой срок отбыл.

Датеонские моряки не уставали над ним потешаться.

В Коннеке бывало жарко, но в Святых Землях оказалось еще жарче. Дома прохладный воздух с моря по вечерам остужал землю и потому ночью было вполне сносно. А вот в Триамолине, наоборот, горячим воздухом с земли веяло над теплым морем.

Даже Кедла встревожилась:

– А ведь еще толком и лето не наступило.

Их предупреждали, и не единожды. Коннекские рыцари и дворяне и раньше совершали паломничество в Вантрад и Чалдар. Кое-кто задерживался на долгие годы, помогая бороться с приспешниками тьмы праманами. И многие потом охотно и подолгу рассказывали о своих приключениях.

Они утверждали, что никто никогда не верит правде, пока сам нос к носу с нею не столкнется.

В Триамолине им пришлось узнать и другую правду: в Святых Землях Вдову и Правосудных никто с распростертыми объятиями не ждал. О них почти не было известно. А те, кто слышал о кровожадных коннектенцах, не особенно ими восхищались. В Святых Землях полно было суровых вояк. А суровые вояки из Триамолина в основном происходили из Арнгенда и потому не жаловали разбойников и выскочек, которые низвергли их святую заступницу Анну Менандскую. Ведь именно неизменная помощь Анны поддерживала Триамолин вот уже десять лет.

Свечка решил, что разумнее было бы высадиться в Кагьюре или Гровсе, ведь эти государства основали воины из Коннека.

– Быть может, я в очередной раз сама себя перехитрила, – призналась Кедла.

– В очередной раз?

– Да. Со мной такое частенько случается. Просто я ловко умею заметать следы. Как кошка. И остальным ни о чем не говорю. Пойдем искать постоялый двор Братства.

Им сказали, что таких постоялых дворов в Триамолине три, два открылись совсем недавно. Но все три оказались битком набиты вооруженными паломниками, которые приехать приехали в Святые Земли, а что дальше делать – не подумали. Места для Правосудных не нашлось. И коней, которых Правосудные привезли с собой, тоже разместить не удалось. Один солдат (старше даже, чем брат Свечка) предложил разбить лагерь за городом. Через восемь миль пути по восточной дороге начинались пастбища. Там уже кое-кто разместился, но воды и травы для лошадей пока хватало, а местные жители продавали припасы по вполне доступным ценам. Хотя не помешает выставить часовых.

– Нужда заставит, нужда научит, – проворчала Кедла.

Ей такой расклад совсем не нравился – целых восемь миль. Животные дольше людей привыкали к твердой земле. Даже короткое путешествие может погубить драгоценных коней – тех, которые не сдохли во время морского перехода.

Целый месяц понадобился Правосудным, чтобы снова стать боеспособным отрядом.

Лагерь разбили не очень удачно. Самые удобные места уже заняли, а Кедла не хотела никого выгонять и тем самым наживать новых врагов. У нее и так уже в Святых Землях врагов хватало.

Двое ходивших за нею повсюду мальчишек (подарок Сочии) тут же начали таскать воду, а свою обожаемую госпожу, которую все еще беспокоили раны, оставили возводить шатер. Стало ясно, что вода постоянно будет доставлять им неудобства: таскать ее приходилось издалека и помногу.

Воевать с шестами и холстиной для шатра Вдове помогал один лишь увечный старик, заставший еще осаду Арнжери. Звали его дедушка Аркот. Кедлу мучила нога, а дедушку Аркота – рука. Все лицо у старика было испещрено шрамами, а на правой руке недоставало трех пальцев. Вдова и Аркот плохо справлялись с каждодневными походными тяготами.

– Помощь принимаете? – спросил кто-то с сильным коннекским акцентом.

Кедла хотела было огрызнуться в лучших традициях Кедлы Ришо, отпустить едкое или грубое, а лучше и то и другое сразу замечание, но вдруг почему-то вспомнила госпожу Надежду и совершенно неожиданно для себя прикусила язычок.

Помощь предлагал командир расквартированного по соседству батальона. Он наблюдал за тем, как прибыли Правосудные, и, по всей видимости, знал, кто она такая. Кедла была уверена, что их пути раньше никогда не пересекались, но его лицо показалось ей смутно знакомым. И когда она пригляделась к нему повнимательнее, это чувство только усилилось.

– Вот тут подмогните, сделайте милость, – проскрежетал дедушка Аркот.

Кедла наконец ответила, и новоявленный помощник ухватил конец непослушного шеста.

– У меня тут три сотни солдат скучают. Того и гляди бедокурить начнут, если работой их не нагрузить.

Как ни странно, незнакомец будто не проявлял к ней интереса как к женщине – его занимала именно Кедла Ришо, Вдова.

Кедла заставила себя не обращать на это внимания и прислушалась к его словам.

В ее отряде все и всегда были при деле, работы хватало, и к вечеру Правосудные порядком выдыхались. Для Вдовы весь мир был вражеской территорией, и она хотела, чтобы ее солдаты тоже так думали, куда бы их ни занесло. Здесь их тоже могли ожидать неприятности, как им уже сказали.

– Почему бы и нет? Приму любую помощь, лишь бы помощники на руку были чисты.

– Госпожа моя! – в нарочитом ужасе воскликнул незнакомец. – Я вас умоляю! Перед вами же главный защитник закона в вечном городе!

– Коннектенца этим не проймешь, мил человек, – отозвался дедушка Аркот.

Старик выпустил конец холстины, и взгляд его посуровел.

Незваный гость посмотрел в лицо Аркоту, потом взглянул на его руку.

– Не в добрый час столкнулись со слугами закона?

– Со слугами Брота, – ответила за старика Кедла. – В Антье.

– Ну, разумеется. Кое-кто никак не позабудет о прошлом.

– Да кто вы такой-то? – спросила Вдова, все еще сражаясь с холстиной и шестами.

Но ответить он не успел. К ним подошел какой-то неприметный коротышка:

– Командир, только что доложили. Он высадился в Шартеле.

– О, Бо! А я-то надеялся, он не станет этого делать. Выходит, не смог пройти мимо крепкого орешка – сам захотел сломать.

– Просто Джо тоже будет там. Не терпится мне его увидеть.

– В этих краях не стоит одному шастать. Ты же с запада явился, а значит, легкая добыча. – Незнакомец повернулся к Кедле. – Кое-кто из местных чалдарян хуже многих праман будет. Так мне говорили.

Встревоженный коротышка склонил голову.

– Роджерт дю Танкрет.

– И королева.

– А я вас уже видела где-то, – сказала Кедла, разглядывая Бо.

– Сомневаюсь я, госпожа, – отозвался тот, но встревожился еще больше.

Точно врет.

Теперь Вдова чуяла даже самую хитроумную ложь. Коротышке вдруг позарез захотелось оказаться от нее подальше.

– Я полковник Горт, – своевременно вмешался тот первый, его приятель воспользовался ситуацией и мигом ускользнул, нервно озираясь по сторонам.

– Ладно. Я вспомнила, кто он. Или кем был.

А был коротышка бротским шпионом в Антье – притворялся ищущим свет из Фиральдии. Ему даже духу хватило затеять религиозный диспут с братом Свечкой. А потом шпион исчез – прямо в воздухе растворился, будто и не было его.

– Он добрый малый.

Кедла покачала головой, не уверенная в собственных воспоминаниях, а потом внимательно вгляделась в Горта. Так и есть – Пинкус Горт. Или полковник Горт. А позже – главнокомандующий патриаршими войсками.

– Спасибо за помощь. Сама-то я кауренка и потому приму ее спокойно. Видит добрый Господь, помощь бы нам пригодилась. Но мои Правосудные в основном все из Антье. Так что вас, скорее всего, сочтут подарком, ниспосланным самим небом.

– Вот ведь незадача. Я-то к резне в Антье касательства не имею.

– Вы старше и опытней меня, сами понимать должны: виновны или нет – для них это пустой звук, как и для Бронта Донето, кем бы он тогда себя ни называл.

– Да, вы правы. – Горт выдавил из себя улыбку. – В нашем жутком мирке от людей не протолкнуться, а люди – зверюшки весьма неблагоразумные и нелогичные. Хуже богов. Ладно, я тут ратовал за взаимовыручку, а теперь пойду-ка восвояси, чтобы ни у кого соблазна не появилось.

Кедле показалось, что она слышит смешок некой невидимой сущности. Надежда? Наверное, с новостями явилась.

– Приходите в гости, – позвал Горт. – Мои-то ребята ни на кого обид не держат.

Сущность развеселилась еще больше.

– И что это за балаган такой был? – спросила Кедла, глядя вслед медленно удалявшемуся Горту.

– Очаровала ты его. – Дедушка Аркот улыбнулся широкой, чуть перекошенной от шрама улыбкой. – Давай-ка потом поговорим, сначала дело сделаем. – Старик никак не мог сладить с шатром.

– Да, точно. Я сейчас. Просто… Очень уж странно. Никак не пойму, чего ему надо было.

«Может, заметил, что ты женщина, и вспомнил, что сам он мужчина», – будто бы прошептал воздух. А потом ветерок подул на холстину для шатра, и она взметнулась вверх.

– Ну вот! – объявил дедушка Аркот. – Другое дело. А ежели тебя любопытство разбирает, сходи в гости. Эй, парни, подсобите-ка, а то под дождем будете спать.

Арнгендские мальчишки из Арнжери поставили ведра с водой на землю.

А Вдова все смотрела в спину главнокомандующему. Надежда продолжала окутывать ее своим тихим весельем. Пинкус Горт все еще официальный главнокомандующий?

Что же он затеял?

И зачем, если уж на то пошло, явился в Святые Земли?

Может, Кедла и вправду наведается в гости, чтобы разрешить эту загадку.

Брат Свечка пробудился от самого глубокого, самого целительного и самого бодрящего сна – так сладко он не спал с самого Антье. Его трясла госпожа Надежда, от которой исходило едва видимое сияние. Она только что ему снилась… а теперь сны стали явью…

– Старый вы нечестивец, – злобно улыбнулось Орудие. – Какие мысли! Но, увы, времени нет. Близится враг.

Сонный Свечка приковылял в шатер Кедлы, где уже собралась дюжина таких же заспанных Правосудных. Никто на Орудие и внимания не обратил.

А вот у Кедлы сна не было ни в одном глазу. Она была взволнованна, на щеках выступил румянец, дыхание участилось.

– Вот мы все и собрались. Итак, к востоку в холмах собираются прамане. Почти все местные, вооружены так себе, но возглавляют их профессионалы из Люсидии. Нас они не знают – просто решили воспользоваться случаем и урвать себе кусок.

– А что остальные, которые рядом лагерем стоят? – спросил Свечка.

Кедла не ответила на тот вопрос, который подразумевал монах.

– Я отправила мальчишек… Они сами по себе. На нас все равно вперед всех нападут. Мы к холмам ближе.

Видимо, именно это и подразумевал тот старик с постоялого двора, когда советовал выставлять часовых. Местные падкие до наживы негодяи, и не обязательно прамане, считали, что паломников лучше брать тепленькими, пока не успели прийти в себя после путешествия.

– Эти разбойники такое устраивают не впервые. Им хватает наглости продавать захваченное оружие в Кагьюре и Гровсе. – В голосе у Кедлы зазвенели зловещие ноты. – Здоровых пленников продают в рабство на восток, а остальных… – Объяснять ничего было не надо. – Нас предупредили заранее. – И тут она объяснять не стала, но Правосудные уже давно не спрашивали о таких вещах. – У нас есть несколько часов. Давайте преподнесем им такой урок, весть о котором разнесется по всем Святым Землям от края и до края. Пусть знают неверные змеи: явились Правосудные!

Брат Свечка содрогнулся.

– Я желаю, чтобы малые дети в Шамрамди, Бегштаре, Мезкете, Суэд-эд-Дрейде и даже Джездеде по ночам просыпались в слезах в страхе оттого, что идут Правосудные. Я желаю, чтобы сам Индала наделал в штаны.

– Дорогая моя, ты перегибаешь палку, – пожурила ее Надежда.

Воины усмехнулись.

– Я этого желаю, но не рассчитываю, что так и будет. Для начала пусть лагерь выглядит так, будто мы не готовы. Пусть караульные притворятся спящими. Откроем перед ними простой и безопасный путь к главному шатру. И они попытаются отсечь голову дракону, пока тот не осознал грозящей ему опасности.

В шатер протиснулись мальчишки из Арнжери. Самый смелый из них не смутился под взглядами присутствующих, кивнул и показал два поднятых больших пальца.