27
Альтен-Вайнберг, собрание

Хект собрал подчиненных.

– Что случилось? – спросил он, когда все пришли.

– А почему вы вдруг спрашиваете? – поинтересовался де Бос.

– Мне показалось, что все внезапно словно бы затряслось.

– Мы ни о чем таком не слышали. – Все смотрели на него с внимательным подозрением.

Хекту приходилось признавать очевидное: его собственным людям в его присутствии жутко.

– Тогда просто вернемся к работе.

– Думаю, пришла пора отказывать тем, кто просится участвовать в Кампании, – сказал Клэй Седлако. – Иначе мы не сможем прокормить столько народу, если они по суше отправятся. Кто-то может переправиться и морем, но что, если они доберутся туда раньше нас?

– Начнутся неприятности?

– Скорее всего. Может, часть оставить на следующий год – будет вторая волна?

– Не очень-то обрадуются те, кто хочет войти в историю.

– А если вы найдете уважаемого человека, который захочет их возглавить?

– Кого бы вы порекомендовали?

– Брилла Сантеринского.

– Может, и получится, – согласился Хект.

– Или Стейна Ховакольского, – предложил Седлако. – Если мы окажем ему такую честь, может, его обида и поутихнет.

– Еще лучше. Что такое, Кеклер?

Один из телохранителей как раз пытался привлечь внимание Хекта.

– Мой господин, там Феррис Ренфрау хочет вас видеть.

– Вчера на рассвете, – начал Ренфрау, – Вдова напала на Анну Менандскую в Месли.

– Неужели? У брата Хильды Дедал там рядом поместье. Он написал, что Анна собирается помешать Анселину взойти на трон.

– Так ты поэтому с ним отправил столько народу?

– Думал, она устроит ему ловушку.

– Этого не случилось.

И Ренфрау рассказал обо всем, что увидел в Месли.

– И Пелла вел переговоры? Чтоб меня!

– А потом они с мальчиком для утех избили Безмятежного до полусмерти.

– С Осой Стилом? Вашим шпионом?

– Он больше не мой шпион – с тех самых пор, как связался с Муньеро Делари.

– А потом вы сюда перенеслись?

– Не сразу. Хочешь подробностей – расспроси своих шпионов. Они тоже там были.

– Если сумею их найти. – Хект потер виски.

Отродье покачал головой, но промолчал.

– Скажите мне, это Лучезарные лишают храмы святости?

– Скорее всего. Можно сказать, пожирают Господа.

– Отвратительно.

– Предводитель, им тоже выживать как-то надо. У них конец света на носу. Яблоки Эавийн недостаточно хороши. Боги либо вымрут, либо доберутся до Юсерима. Элен-коферы им по своей воле помогать не станут, а те Кладези силы, до которых Лучезарные могут добраться, иссякают. Так что могущество они могут лишь забирать у других Орудий. В Кладези Ихрейна им не залезть, пока ты их туда не приведешь. А вот ошметки Господа по церквям подбирать легче легкого.

– Все эти Сумерки и Перерождение – тут, оказывается, все гораздо сложнее, чем в мифах.

– Мифы полетели псу под хвост, когда Орднан неверно истолковал историю с Убийцей Богов.

– Может, все началось еще с Арленсуль и Геданке.

– Не самая приятная тема для беседы, но, вполне возможно, ты и прав. Мне пора.

– Навещайте Элспет время от времени. Вы на нее благотворно влияете – она становится более уравновешенной.

Ренфрау едва заметно кивнул.

Хект послал за Каравой де Босом.

– Мне нужно увидеться с кем-нибудь из новых шпионов. Сможете разыскать?

– Ту застенчивую красотку.

– Кого-кого?

– Эви – ну, тихоню, которая торчит в саду и в облаках витает.

Эви? Занятно.

– Можно и ее.

Предводитель Войска Праведных как раз собирался на свои «вечерние молитвы», когда Лучезарная вошла в комнату прямо через стену. Раньше он с Эавийн дел не имел. Она действительно была застенчивой, как и говорил де Бос.

– Я побеседовала с Старицей, – сообщила Эавийн, глядя в пол. – Отродье все верно пересказал.

– Понятно. Как дела с новым садом?

– Не очень хорошо. Волшебство здесь слишком слабое. Нам нужно попасть в Юсерим.

Хект удивился: он и сам почувствовал разочарование.

Не успел он задать следующий вопрос, как Эавийн уже удалилась обратно в стену. Но ответ Пайпер знал и так.

Да. «Эви» развлекалась с Каравой де Босом. А возможно, и с Вирконделетом. Лучезарные, даже самые застенчивые, вечно заигрывают со смертными.

Хект вздрогнул. Ему нравились и де Бос, и Вирконделет, и он не желал никому из них сделаться очередным Геданке.

Пресвятой Аарон, Эавийн же богиня плодородия!

Он еще отчитает Гаурли. Если та когда-нибудь объявится.

– Будь осмотрителен в своих желаниях, – проворчал Хект.

Только он взял свою волшебную свечу, как в комнате появился Кловен Фебруарен – ошибся на целый дюйм, упал, растянул лодыжку и принялся браниться.

– Ты хотел меня видеть?

– Время вы выбрали самое неподходящее, но да – хотел. – Пайпер снял камзол, закатал левый рукав и вытянул руку. – Сделайте с этим что-нибудь.

– Ого! Выглядит премерзко. Зудит? Ладно, забудь, глупый вопрос. – Фебруарен склонился к руке Хекта и принюхался. – Не загноилось, как ни удивительно. И сколько это уже продолжается?

– С самого возвращения из Обители Богов.

– Ага, ну конечно. Сядь-ка. Дай подумать.

Сам Хект думал о той, что его ждала. Она не обрадуется, но поймет, что его задержали дела. Однажды Элспет сама опоздала.

Пайпер опустился на жесткий стул. Его снедало нетерпение.

Восхищение, которое вызывала у него Элспет, не проходило.

Фебруарен подвинул поближе к Хекту другой стул, уселся и осмотрел запястье и амулет.

– Вроде все работает как надо. Рука у тебя зудит, потому что поблизости ошивается какое-то из Орудий. Раз зудит несколько месяцев кряду, значит Орудие не злобное.

– Тогда это Похитительницы – мои волшебные защитницы. Я бы их попросил не ходить за мной хвостом, вот только не знаю, как с ними поговорить. Однажды они объявились-таки – в Ховаколе. Я тогда не знал, что их вызвал. Все как-то само получилось, инстинктивно.

– Как бы то ни было, амулет придется снять, чтобы руку тебе залечить.

– Вот уж спасибо, – ехидно отозвался Хект.

– Раньше я прийти не мог. У меня дел не меньше, чем у тебя.

– У моей сестры и дочерей тоже?

– Да. Особенно у Герис. Хотя у нас сложилось впечатление, что тебе до смерти надоели наши докучливые визиты.

– Временами я очень рад, когда мне докучают.

– Но только когда тебе удобно.

Да. Хекту действительно не нравилось, если другие являлись к нему тогда, когда это было удобно им, а не ему. Например, сейчас из-за Фебруарена он опаздывал к Элспет.

– Давай уж полагаться на добросовестность твоих ангелов-хранителей. Попроси Асгриммура – пусть поинтересуется у Лучезарных, как бы им тебя защитить и не свести при этом с ума.

– Раньше я боялся, что они вечно будут под ногами путаться, а теперь злюсь, что не путаются. Понятия не имею, чем они заняты. Разве что одна в Арнгенде болтается с той безумной коннектенкой по прозвищу Вдова.

– Вот ужас-то, наверное, работать с теми, кто себя ведет точь-в-точь как ты, – ухмыльнулся старик.

– Думаете, мне надо извлечь из этого урок?

– Урок не урок, но ты меня понял.

– Учту. Но мне и правда хотелось бы знать, как идут дела.

– Хочешь, послание передам Анне или девочкам? – Волшебник все возился с Хектовым амулетом. – Вэли и Лила не приходят, потому что Муно взялся за их обучение – краткий курс. Слишком устают – вот и не докучают папочке.

– Значит, не дуются, что я тогда рассердился, потому что они являются когда вздумается?

– Ну, дуются тоже, ясное дело. Ты и правда ведешь себя мерзко. Кстати говоря, Муно твердо намерен и их задействовать, когда Герис займет место Двенадцатого Неизвестного.

Запястье у Хекта наконец перестало зудеть.

– Проклятье! Как же хорошо!

– Может, теперь не будешь себя так мерзко вести. Анне-то что передать?

– Погодите, сейчас напишу ей. Как она там?

– Неплохо. Окопалась в своем доме, время от времени является по высочайшему повелению к Муно в особняк. Вполне счастлива, учитывая обстоятельства.

– Какие обстоятельства?

– Ее мужчина торчит где-то за сотни миль и не особенно желает ее навещать. Как запястье? Лучше?

– Просто великолепно.

– Бальзам продолжай использовать. А это я заберу. – Фебруарен цапнул письмо для Анны, развернулся на месте и исчез.

В ту ночь Предводитель Войска Праведных не пошел в часовню Святого мученика Минивера.

Хект изучал составленные Лучезарными карты – очень подробные и снабженные комментариями. Любой полководец обрадовался бы такому подарку. Хект же был недоволен, потому что Орудия по-прежнему уклонялись от встреч.

– Ты хотел меня видеть? – спросил зашедший в комнату Асгриммур.

– Да, иногда мне позарез нужно тебя видеть, – отозвался Хект, глядя на свое запястье (заживало все замечательно). – В последнее время, надо сказать, довольно часто такое бывало. Ты перестал появляться.

– Неужто?

– Почему это вдруг события в Антье или стычка в Руссане стали важнее наших приготовлений к походу?

– Старушки тебе понарассказали.

– Нет. Их я тоже не могу разыскать. Но они хоть время от времени отчеты полезные присылают. А что до тебя, то я уж начинаю думать, что наше соглашение – пустая трата времени. Мне от него пока проку никакого.

– Я повинуюсь зову совести.

Странный ответ.

– А слово свое держать?

Гриммсон пожал плечами.

– Пойдем. Здесь разговаривать нельзя.

Через полминуты Хект уже запирал дверь тихой комнаты.

– О твоих странствиях мне рассказал Отродье. Лучезарных я вижу реже, чем тебя. Не могу их выловить.

– Почему? – изумленно спросил Гриммсон. – Ты в любой момент можешь вызвать Фастфаль или Спренгуль, а Гаурли явится на твой зов в течение часа. – Вознесшийся замолк и уставился на Хекта. – Тебя что, память подводит?

– Иногда. Что тебе известно?

– Поражаюсь я тебе: сам себе мешаешь. Забыл, что можно вызвать любого из Лучезарных, за исключением Гаурлра, в удобное тебе время.

– Ладно, представь, что я девушка невинная и ничего вообще о жизни не знаю. Не девушка даже – глупый четырехлетний карапуз. Скажи, что нужно делать.

– Да просто скажи: «Гаурли, мне необходимо с тобой переговорить». Именно такими словами. Если хочешь, упомяни еще время, место и то обличье, в котором ей следует явиться.

Выходило до смешного просто.

– Запиши все. Прямо сейчас. И отдельно запиши, куда спрятал записи. Тебе все это уже раньше говорили. С помощью этой фразы можно и телохранительниц позвать, хотя тебе вряд ли понравится, если они нагрянут. У них хуже получается управляться с обликом.

– А ты?

– Я тоже являюсь на зов, хотя, конечно, и не так быстро, как хотелось бы его высочеству великому герцогу Арнмагильскому.

– Я просто герцог, а не «его высочество великий герцог». Значит, так: Спренгуль, мне нужно с тобой повидаться. Здесь и сейчас. Отговорок не принимаю.

– Вот ты уже все неправильно сделал. Запиши фразу! Нужно сказать все точно – слово в слово – и пожелать. А иначе начнет тебе всякая небывальщина являться прямо посреди обычных совещаний. И еще – из тихой комнаты позвать Лучезарных нельзя.

– Ага, вот я бестолочь. – Пайпер вытащил перо и бумагу. – Продиктуй-ка мне.

Он аккуратно записал нужные слова.

– Твое колдовское образование просто пестрит чудовищными дырами, – заявил Асгриммур.

– Какое такое колдовское образование?

– У тебя же в семье Неизвестные! Пусть сам ты и бездарен, как булыжник, но уж должен знать, как все работает.

– Им вечно не хватает времени меня научить.

– А ты уверен, что это им времени не хватает?

– Ты прав. Вечно-то я придумываю отговорки.

– Вот, допустим, Спренгуль бы услышала твой зов – если бы ты все правильно сказал. Ты что, хочешь, чтобы тебе дом разнесли?

– Так она и правда…

– Именно. Похитительницы умом не блещут. Арленсуль была умнее, чем обе ее сестрицы, вместе взятые, но и ей дурости хватило залететь от смертного.

Хект повернулся к двери.

– Погоди-ка. Это Спренгуль дернулась. Ты ж ее по имени назвал. Возможно, потом доложат тебе о разных видениях и прочих потусторонних явлениях.

– Это, похоже, мой конек – придумывать правдоподобные объяснения. Несчастная судьба. Не ту себе выбрала колесницу.

– Что?

– Вокруг меня вечно все идет наперекосяк. В этом вся жизнь моя: что-то пошло не так, как планировалось.

– Значит, Кампания во славу мира и веры обречена.

Но Хект имел в виду не это.

– Возможно. Даже если и так, будет занятно.

– Даже если и так. Предводитель, тебе от меня больше ничего не нужно?

– Пока нет. Но еще раз напоминаю: я хочу иметь возможность задавать свои вопросы.

– Да пожалуйста. Только задавай правильные вопросы, в правильном месте и в правильное время.

– В каком это смысле?

– Не требуй пустяковых сведений, которые и сам бы мог разузнать, если б не ленился. Или сведений, не имеющих никакого отношения к большому делу. Не вызывай Лучезарных при свидетелях. Зови их тогда, когда действительно необходимо, а не тогда, когда ты вдруг возомнил, что тебе чего-то недоговаривают, или захотел напомнить всем, кто тут главный. Лучезарные делают все, чтобы священный поход состоялся. И делают это своевременно. Где они и чем заняты, не имеет отношения ни к тебе, ни к Кампании. Если тебе хочется что-то знать, это не значит, что тебе нужно это знать.

– Я не могу сам решать, что мне нужно?

– Нет. Можешь топать ногами и вопить сколько вздумается – ничего не изменится. Хотя, возможно, ты так всем надоешь, что вовсе отпугнешь Гаурли, несмотря на ее к тебе привязанность.

Хект воспринял слова Асгриммура не как угрозу, а как предостережение:

– У меня нет нареканий к их работе. Я просто хочу знать, что они делают и почему.

– У тебя что, уши тиной забиты? Что я тебе только что говорил? Как тебе эти знания помогут подготовиться к Кампании?

Никак не помогут, конечно же.

– Иди, Асгриммур. И пожалуйста, когда в следующий раз соберешься заглянуть, помойся и оденься поприличнее. Я этого требую от всех.

– Как пожелаешь.

Хект снова склонился над картами. Встреча прошла впустую, причем его стараниями. Хотя Асгриммур прав: то, что Пайпер желал знать, не имело отношения к победе в Святых Землях.

Но он все равно желал знать, все контролировать, не допускать недосказанностей, непредсказуемых факторов, неожиданностей.

Хект потер левое запястье. Оно уже почти не болело.

Императрица и лорд Арнмагил осматривали передовой отряд. В него входили только самые надежные воины. Предводитель Праведных счел, что они вряд ли навлекут на себя гнев местных жителей, который потом распространится и на идущих следом участников Кампании.

Как и предсказывала Гаурли, зимние снега сошли рано. Авангард должен был выступить из Альтен-Вайнберга в течение четырех дней.

А пока капитаны изучали карты и хитроумные системы поставок, разработанные службой интендантов. И устраивали парады.

Лорд Арнмагил жалел, что не удастся выступить с авангардом. Его место – в основной части войска, где нужно спорить с упрямцами, корыстолюбцами и глупцами.

Императрица как монархиня, представляющая весь запад, взяла с каждого участника клятву: им надлежало подчиняться предписаниям буллы нового патриарха и приказам лорда Арнмагила, Предводителя Войска Праведных. Хекта поддерживали и церковь, и Граальская императрица, поэтому у него были все необходимые официальные полномочия.

Тех, кто отказался принести клятву, отправили домой и обязали выслать денежную компенсацию. От тех же, кто не просился в священный поход, не требовали ничего.

Многим такой порядок пришелся не по душе, но мало кто осмеливался его оспорить. Лорд Арнмагил и дочь Йоханнеса Черные Сапоги загодя узнавали о препонах. Их шпионы поистине творили чудеса. Да еще во власти Предводителя и императрицы оказались умельцы с мануфактуры Крулика и Снейгона, а уж пушки эти умельцы делали такие, что всякая охота спорить быстро отпадала.

После битвы в Сумрачных горах лишь самые твердолобые тугодумы не признавали могущества нового оружия. У Войска Праведных имелись в распоряжении самые лучшие его образчики и самые одаренные и изобретательные артиллеристы.

Но кое-кто все равно пытался противиться воле Предводителя и императрицы – эти попадали прямиком в сети Гаурли. Однако даже боги не замечают того, что вершится бесшумно.

Ни богам, ни самому искусному шпиону не под силу помешать убийце, который никому не рассказывает о своих планах, никому не угрожает, никогда не жалуется, не ищет союзников и не беспокоится, что с ним будет после.

На площади Франца-Беннеруста толпилась куча народу – могучие воители чествовали женщину, чье решение должно было изменить мир на тысячу лет вперед. Проходил смотр пушечных батарей. Сами фальконеты и птица сокол, давшая им название, стали символом Кампании. Солдаты везли с собой в Святые Земли больше огненного порошка, чем муки́.

К хвосту колонны подъехал фургон для боеприпасов, запряженный четырьмя мулами. Вблизи трибуны, где стояли производившие смотр вельможи, фургон взорвался.

В нем было полтонны огненного порошка, который самостоятельно изготовил какой-то безумец, не совсем точно знавший формулу. Большая часть этого порошка не взорвалась вовсе, но в разные стороны полетели куски горящей серы и повалил дым.

Злоумышленником оказался баронет Рольф фон Атмег. Полагался он лишь на самого себя, потому и не попался Лучезарным. Но кара все равно настигла его.

Он погиб, с ним погибли и все четыре мула. Десятки зрителей получили ожоги, сотни повредили себе легкие. Подпалило и императрицу Элспет, лорда Арнмагила и других вельмож, стоявших на трибуне. Но они ощутили на себе последствия взрыва лишь на мгновение, хотя взрывная волна, осколки картечи и ядовитые пары должны были их зацепить. Когда от злосчастного фургона разошлась первая огненная волна, перед ними словно опустилась темная пелена.

За долю секунды Хект успел заметить, как нечто когтистое, клыкастое и испускающее трупный смрад заслонило трибуну от взрыва.

Потом между фургоном и построенными для парада войсками возникло второе чудовище.

В голове у Хекта раздались протяжные вопли. Фастфаль и Спренгуль ранило разлетевшимися обломками железа. Похитительницы исчезли.

С неба все еще падали горящие ошметки неправильно изготовленного огненного порошка.

Почти все, кто был на площади, заметили Похитительниц, и почти никто не понял, что они на самом деле спасли императрицу, лорда Арнмагила, полководцев священного похода и солдат на параде.

– Сворачиваемся, – приказал закашлявшийся от серного дыма Хект. – Капитан Дриер, отведите императрицу к ее личному лекарю.

Элспет плакала от боли. У нее было несколько ожогов – небольших, но сильных. Комок горящей серы угодил прямо ей в волосы. Дриер быстро стряхнул его, пострадав при этом сам.

– Слушаюсь, мой господин.

Хект постоянно поминал в разговорах ангелов-хранителей, но, к несчастью, те, кто верил в ангелов, воображали их прекрасными сияющими созданиями.

Пайпер услышал краем уха, как участвовавшие в походе на Ховакол воины шепчутся, что уже встречали этих чудовищных ангелов раньше.

Хект, Элспет, Феррис Ренфрау, архиепископ Брион, Омро ва Стил-Паттер, адмирал фон Тайр и другие приближенные императрицы сидели за столом в самой большой тихой комнате дворца. Вместе с лордом Арнмагилом на совещание явились Гаурли и Гаурлр. Присутствующие видели, что это брат с сестрой, но не осознавали, что перед ними Орудия.

– Не вижу никаких причин и дальше разводить суету, – сказал Ренфрау. – Безумец-одиночка хотел… Ладно, не знаем мы, чего он хотел. Убить императрицу? Предводителя Войска Праведных? Просто думал, что взрыв сорвет Кампанию? Неважно. Мы живы, а он погиб. Давайте вернемся к делам.

Хект попивал кофе, заигрывал с леди Хильдой и не высовывался, пока Ренфрау расхлебывал кашу, хотя расхлебывать было особенно нечего. История уже гуляла по городу, и слухи обросли такими дикими подробностями, что поверить им мог лишь сумасшедший. Но Хект волновался, не откажутся ли суеверные солдаты участвовать в Кампании, если решат, что она связана с Ночью.

– Планы менять не будем, – заявила Элспет. – Авангард выступит без промедления. Рольф фон Атмег был умалишенным. Забудьте о нем и больше не упоминайте его имени. Зачем извиняться за то, что мы живы? Не обращайте внимания на эти помехи. Пусть Кампания идет своим чередом. Особенно это касается вас, архиепископ. Святые Земли ждут.

Кое-какие неприятные для себя истины архиепископ уже усвоил. И самая главная из них заключалась в том, что не стоило злить императрицу, если он хотел послужить своей церкви. К тому же Брион действительно хотел побывать в Святых Землях.

Лорд Арнмагил улыбнулся сидевшим напротив и привычно погладил пальцем тыльную сторону ладони госпожи Дедал, которая как раз доливала ему кофе.

Расходились все в полном недоумении: что же они все-таки обсуждали на этом совещании, что решали. Никто толком не понял.

Но Кампания подчинялась малейшим прихотям Предводителя Войска Праведных.

Или же такие слухи распускали те, кто желал навредить чужеземному выскочке-простолюдину, обладающему сверхъестественным влиянием на императрицу.

В следующие четыре дня писари и секретари лихорадочно строчили сотни писем; императрица лично их подписывала. Каждое послание предназначалось определенному адресату, в каждом перечислялись его грехи, и Элспет давала понять, что в следующий раз не простит подобного.

Один за другим полки уходили в поход, отправляясь по дорогам и рекам к Святым Землям. Кампанию уже невозможно было остановить. Ни в вооружении, ни в подготовке, ни в организации ничего подобного нигде в мире доселе не случалось. Офицеры из Войска Праведных высчитали, как лучше всего достичь цели, и продумали все до мелочей.

Лорд Арнмагил полагал, что самую серьезную угрозу для Кампании представляют сами ее участники – не дай бог, вздумают пуститься во все тяжкие! Во время последнего священного похода, хоть он и прославился многочисленными победами, больше вреда причинили не неверным, но своим же единоверцам чалдарянам. Тогда солдаты потратили слишком много сил и ославили себя, притесняя тех, кто так радовался их приходу.

Хект твердо намерен был не допустить подобного. В каждом полку на языке солдат этого полка зачитали вполне недвусмысленные правила. Пайпер знал, что кое-кто намеренно пропустит их мимо ушей. К тем военачальникам, что славились своими непотребствами, приставили по надсмотрщику из Праведных. Каждодневно Предводитель напоминал всем о своих приказах.

Несмотря на все усилия, случались и серьезные промахи. Самым большим недостатком Кампании оставалось нецентрализованное командование. Чалдарянское войско представляло собой не единую армию, а сборище разнородных отрядов, устремившихся вслед за вельможами и принцами, каждый из которых придерживался о самом себе чрезмерно высокого мнения. Временно все эти отряды двигались в одном направлении, преследовали одни и те же цели.

Хект не мог оказаться везде и сразу, повсюду предотвращать беду – приходилось полагаться на Лучезарных.

– Вы лучше управляетесь, чем военачальники из предыдущего священного похода, – напомнил ему Титус Консент. – Подумали заранее обо всем, что нужно сделать, изучили прошлые ошибки, просчитали… Да ладно, успокойтесь уже, пойдите напейтесь, что ли, отвлекитесь на пару деньков.

– Не поздновато ли? Кампания уже началась.

– Конечно, но мы-то еще не выступаем.

Да, но… У Хекта появилась идея, которой он сам испугался. Идея не желала уходить.

– Титус, утром жду тебя на завтрак.

– Хорошо, – озадаченно отозвался Консент. – Может, хоть намекнете?

– Нет. А теперь кыш. Мне нужно подумать.

Пайпер удалился в свои покои и вызвал Гаурли. Вид у Лучезарной, когда она появилась, был не особенно радостный.

– Я тебя от каких-то важных дел оторвал?

– Высматривала грозящие Кампании опасности.

– Постараюсь зря твое время не тратить. Мне нужно доставить послание.

Казалось, он произвел на Гаурли некоторое впечатление.

– Пока еще слабовато, но ты наконец начал вести себя как командир.

– Ты не против?

– Конечно нет. Мы ведь именно для этого здесь.

Гаурли исчезла. За всю встречу она так ни разу и не улыбнулась.

Хект вытащил волшебную свечу и тайком отправился в часовню Святого мученика Минивера.

Элспет казалась приунывшей. И страстью на этот раз не пылала. Да и Хект тоже.

– Ты сегодня мрачный, – заметила императрица.

– От взрыва не оправился.

Никто не стал расспрашивать, как им удалось уцелеть, но слухи ходили разные. Хорошо, что Похитительницы тогда сразу исчезли.

– Да еще мы вот-вот войдем в историю?

– И это тоже, любимая. Размах происходящего меня подавляет. Как бы сам Господь не решил, что мы взялись за непосильное дело.

– Ты слишком много об этом думаешь. Тебе бы сейчас одежду с меня срывать, так ведь и меня гложут мрачные мысли. Ужасно боюсь, что мы совершим непоправимую ошибку и над нами будут потешаться до скончания времен. А еще боюсь, что мое имя теперь станут трепать в нескончаемых остротах.

– Скорее уж имя Элспет Идж, хоть и чуть измененное, войдет в новые любовные баллады.

Чаще всего бродячие певцы как раз и воспевали такие отношения.

Сравнение Элспет понравилось. Она прижалась к Пайперу, и оба немного помолчали.

– Хильда говорит, кое-кто из придворных начал интересоваться, – наконец сказала она.

– Нами?

– Тобой и ею.

– А!

– Разочарован? Мы же этого и добивались.

Хект невесело рассмеялся:

– Нет. Хотя такую связь гораздо проще завести.

– Только не начинай.

– Любовь моя, такова человеческая природа. Такими уж нас Господь сотворил – ненасытными, и не важно, сколько уже дано.

– Господь? Или ворог?

– Может, и он. Если уж вокруг столько демонов, почему бы и самому главному не явиться? Ты же не Искусительница, надеюсь? – пошутил Хект, но шутка не удалась.

– Почему бы не заняться тем, что мы якобы здесь и делаем?

– Помолимся?

– Да. Только давай не будем тратить на это нашу волшебную свечу.

Впервые за долгое время Хект действительно помолился. И чувствовал себя неловко. По воле удачи или стараниями кого-то из умниц Лучезарных за этим целомудренным занятием их и застали архиепископ Брион и несколько его подручных-священников. Застали и разочаровались. Неужели лорд Арнмагил и императрица еще более набожны, чем показывают на людях?

Так лорд Арнмагил одержал важную победу, а все потому, что пребывал в дурном настроении и поддался порыву (хотя сам об этом так и не узнал).

– Вы что-то этим утром сами на себя не похожи, – заметил Титус.

– В смысле? – озадаченно спросил Хект.

– Будто бы выспались хорошенько.

– Так и есть. Прошлым вечером помолился, и Господь словно от тяжкого бремени меня избавил.

– Что?

– Когда я стоял перед алтарем, меня осенило: я ведь не вверялся Богу. Доводил до предела себя и вас всех, потому что не мог Ему довериться. Прошлой ночью Он меня коснулся и напомнил, что без Него мы не сможем сделать это дело. Я выстроил всю эту махину во имя Его и должен вверить ее в Его руки.

У Консента челюсть отвисла.

– Да вы это серьезно!

– Да.

– Если на вас так действуют молитвы в часовне Святого мученика Минивера, то и мне бы туда надо наведаться.

– Поздно уже. Кое-чем другим займешься. Я велел де Босу и Вирконделету прикрыть тебя на пару деньков.

– На пару деньков? Зачем? Момент неподходящий.

– Мы с тобой отправимся в удивительное и очень опасное путешествие.

В комнате из ниоткуда возник Кловен Фебруарен. Пока Консент изумленно на него таращился, старик быстро отошел к стенке.

На его месте появились держащиеся за руки Лила и Вэли и со смехом разбежались в разные стороны.

Пришел черед Герис. Она возникла в нескольких дюймах над полом и опустилась, сыпя проклятьями. Настроение у нее было дурное.

– Хорошо бы, братик, это все стоило моих трудов.

– Иди сюда, Титус, – велел Хект Консенту. – Встанем спина к спине. Ну что, родня?

– Пайпер, ты точно этого хочешь? – спросила Герис.

– Не хочу, нет, но мне нужно. И Титусу тоже. Через несколько дней мы отправимся в поход, и придется нам несладко. Мне нужно… Титус…

– Опять ахинею понес. Давайте, народ.

Герис, девочки и Кловен Фебруарен бросились на них. Последнее, что промелькнуло в голове у испуганного Хекта, было: «Всегда приходит тьма». И тьма пришла.