Книга: Орудия Ночи. Жестокие игры богов
Назад: 17 Коннек, дары
Дальше: 19 Тель-Мусса, крепнущее отчаяние

18
Из Альтен-Вайнберга в Колейт за наградой

 

Альтен-Вайнберг не мог похвастаться большим количеством дэвов. Но у тех, которые там все-таки жили, дела процветали. Образованные дэвы стремились влиться в имперское светское общество и занимали видное положение среди государственных чиновников.
Ученый-дэв по имени Родолоф Шмеймдер выступал в качестве посредника между своим народом и Войском Праведных – он сам себя назначил на эту должность, когда Карава де Бос вернулся после набега на мануфактуру Крулика и Снейгона и привез пленных.
Теперь Шмеймдер просил о встрече с Предводителем.
– Чего тут такого? Выслушали бы, – убеждал Хекта Титус Консент.
– Хлопочешь за бывшего единоверца?
– Нет. Я его сам встречал только раз. Он меня разозлил, и я отправил его обратно к де Босу. Карава думает, из него может получиться ценный союзник.
– А для чего он хочет меня видеть?
– От де Боса или от меня ему толку мало будет, если вы опять взбеситесь лишь потому, что мы выполняем свои обязанности. Зачем вы в нас сомневаетесь, если всех подробностей не знаете?
– Понимаю.
Титус имел в виду ту сцену, которую Хект закатил, узнав, что ремесленникам-дэвам с мануфактуры Крулика и Снейгона (их держали под надзором в округе Хоквассера и никого к ним не пускали) разрешили отправлять письма родне. А родня эта в основном проживала в Броте, где у Пайпера Хекта имелись враги.
– Значит, это мне наказание за то, что тогда погорячился.
Когда вспышка гнева прошла и Хект успокоился, он обдумал их мотивы. Ни для кого не было секретом, что случилось с захваченными во время налета дэвами. Ремесленники-пушкари, когда улеглось возмущение, не прочь были по-прежнему заниматься своим делом и на новом месте, если только им предоставят некоторую свободу, не будут попирать их достоинство и дурно с ними обращаться, да еще заплатят.
– Я действительно погорячился. Подозрительность одолела. Все, что они могут сообщить, уже и так всем известно. Чем именно собрался донимать меня Шмеймдер?
– У него будет несколько просьб. Самая важная, думаю, вот какая – разрешить родным пушечных дел мастеров к ним перебраться.
Хект почувствовал, как в нем закипает гнев. Но с чего бы? Он взял себя в руки, и далось это ему легче, чем в прошлый раз.
– Вполне понятная просьба, – продолжал Титус. – Если здесь будет родня, у дэвов поубавится желания навредить или сбежать.
Хект попытался припомнить, когда у него впервые начались приступы безрассудного гнева. Обычно он тщательно просчитывал ситуацию, перед тем как позволял себе взорваться. Консент и де Бос тогда поразились, поняв, что он лишь кричит, но ничего предпринимать не собирается.
– Еще он попросит дать им немного больше свободы. Не думаю, что они после этого разбегутся, – добавил Титус.
– Если мы разрешим родным приехать сюда.
– Да.
– Как они работают?
– Так себе. Делают столько, что едва хватает. И качество уже не то. Вдобавок трудно доставлять руду и дрова для печей. Хоквассер не слишком-то удачно расположен.
– Привозите им сразу ковкое железо и уголь.
– А сера? А селитра? Лучше переместить мастеров поближе к ресурсам, а не наоборот.
– Тогда займись. Но проверь, чтобы мы ничего не потеряли.
В том налете на мануфактуру Крулика и Снейгона важнее всего для них были не сами пушечных дел мастера, а то, что теперь плодами их труда не могли пользоваться все остальные. Вражеские фальконеты, с которыми Хекту придется столкнуться на поле боя, будут второсортными.
Титус Консент выслушал командира, но на все его опасения ничего не ответил.
– Шмеймдер попросит разрешения собрать полк из дэвов и дейншо, – сказал он. – Поучаствовать в освобождении Святых Земель.
– Ты это серьезно?
– Их вера тоже зародилась среди Кладезей Ихрейна. Задолго до нашей.

 

Родолоф Шмеймдер был совсем не похож на типичного дэва. Его заметно поредевшие волосы были светлыми, а глаза – голубыми, как у доброй половины жителей Граальской Империи. Шмеймдер часто улыбался, что тоже не увязывалось с образом дэва, который успел сложиться у Хекта в голове.
Он внимательно изучал гостя, гость отвечал тем же.
– Предводитель, надеюсь, вы не сочтете меня дерзким, но, судя по вашей ауре, вас коснулась Ночь.
Услышав это, Консент оторвался от своих записей и даже задохнулся от изумления.
– С чего вы так решили? – поинтересовался Хект.
– К сожалению, словами это не так легко выразить, как, к примеру, описать достоинства и изъяны лошади.
– Значит, вы, как гадалка, можете выдумывать что угодно. Не приводя никаких доказательств.
– Ну… да, – протянул удивленный Шмеймдер. – Понимаю, человек, не чувствительный к таким вещам, так и подумает.
– Уверяю вас, милостивый государь, я к Ночи чувствителен настолько, что, пока ее создания меня по голове дубиной не огреют, и не замечу.
– И про ауру вам никто еще не говорил?
– Мои люди постоянно твердят, что от меня жутью веет. Я мыслю иначе, чем они. И вокруг меня творятся странные вещи. Но ведь это мы сами странные вещи и творим.
Титус Консент молчал с невозмутимым лицом.
– Впрочем, все это не имеет значения, – продолжал Хект. – Господин Консент сказал, вы хотите что-то обсудить со мной. Давайте приступим. У меня скоро встреча с императрицей.
– Знаю. Вам необходимо решить, что делать с Анселином Менандским… Ой! – Шмеймдер побледнел.
Дэв знал то, что знать ему было не положено, и случайно себя выдал.
Хект даже не взглянул на Консента. Утечка случилась не по его вине. Промах наверняка допустил кто-то из окружения Элспет и, скорее всего, не намеренно.
– Шпионаж – не самый лучший способ расположить к себе императрицу и Войско Праведных, мастер Шмеймдер.
– Согласен. Но хочу напомнить вам, что в Альтен-Вайнберге ничего нельзя скрыть. Разве что ничего не записывать и все обсуждать только в тихой комнате, и то слухи пойдут. Кто-то расскажет жене, кто-то любовнице, лучшему другу. Исключительно по секрету.
Точно так было и в Броте, где заговоры и интриги превратились в своего рода искусство.
– Понимаю. Однако кое-что необходимо держать в тайне, чтобы не выдать еще более значимые секреты и не погубить чужие жизни. С пропавшим королем как раз тот случай.
– Я уже забыл все, что мне не положено знать.
– Так зачем я вам понадобился?
И Шмеймдер перечислил почти все то, что совсем недавно перечислял Титус.
– Вы понимаете, почему мы никого к ним не пускаем? – спросил Хект.
– Нет, мой господин. Не совсем. Это мастеровые, которые научились изготавливать товар лучше и быстрее конкурентов. Рынок растет, спрос есть. Так всегда поступают купцы и ремесленники.
– Именно. Вы правы. Но вот вам весомый, с точки зрения Войска Праведных, аргумент – Сумрачные горы.
– Прошу прощения, не понял.
– Главное сражение фиральдийской кампании произошло в Сумрачных горах.
– Хм, – озадаченно протянул Шмеймдер.
– Несколько сотен Праведных сражались с несколькими тысячами солдат, собранных патриархом. Патриаршие солдаты погибли. И сделали мы это с помощью фальконетов, произведенных Круликом и Снейгоном. Изготовленных теми людьми, которые сидят взаперти в Хоквассере.
– Хм.
– Мастер Шмеймдер, я не желаю, чтобы на поле боя моим Праведным грозило бы то, с чем столкнулись люди Безмятежного. Именно поэтому мы и заперли мастеровых.
– Вы хотите повесить на оружейника, скажем ножевых дел мастера, ответственность за то, что с помощью его ножей вытворяет заказчик.
– Я не хочу, чтобы этот оружейник продавал свои ножи кому-нибудь, кроме меня. И я добился этого, ничего особенно не разрушив и никого не замучив. Это в сравнении с тем, что обычно приходится претерпевать вашему народу.
Шмеймдер хотел было поспорить, но умолк, осознав скрытую в словах Хекта угрозу.
– Мои люди с вами согласны, – продолжал Пайпер. – Ваши дэвы не чинили беспокойства, просто нарочно стали работать медленно и через пень колоду. Если возрастет количество и улучшится качество, улучшатся и условия.
– Вот, кстати, о качестве – меня попросили вам передать, селитру доставляют не самую лучшую.
– Быть может, нужно повнимательнее следить за тем, как ее делают. – Хект оглянулся на Титуса, но тот пожал плечами. – В будущем со своими просьбами обращайтесь к господину Консенту или господину де Босу. Они поступят как надо.
– И еще кое-что, мой господин. Не могли бы вы принять отряд дэвов-добровольцев, которые тоже хотят увидеть Святые Земли?
– Господин Консент предупредил меня о вашей просьбе. Вы понимаете, почему я склонен отказать?
– Обычный ответ, который сразу же приходит в голову чалдарянам. Дэвы с оружием в руках? Страшная угроза. Однако в долгосрочной перспективе такая стратегия может всех примирить. Если дэвы и чалдаряне будут действовать сообща, чалдаряне станут меньше опасаться своих соседей. А молодые дэвы укрепят свое положение, поучаствовав в кампании, которую одобряет и приветствует общество.
Консент по-прежнему молчал и сохранял непроницаемое лицо. Когда-то и он был преисполнен такой же радужной наивности.
– Мои люди и в этом вас поддержат, мастер Шмеймдер, – сказал Хект, – хотя сам я сомневаюсь. Трудно будет сосватать эту идею остальным, но я напомню всем, как прекрасно дэвы проявили себя во время кальзирского священного похода.
– Это такое завуалированное «нет»?
– Это завуалированное «да». Но советую вам приготовиться к худшему. Эрцгерцога Хиландельского, адмирала фон Тайра и им подобных вряд ли удастся сбить с толку теми фактами, которые я стану излагать вместо обычных предубеждений.
– Понимаю. – Шмеймдер опять выглядел озадаченно – будто бы думал, что на самом деле Предводитель Войска Праведных может спокойно творить, что ему вздумается, и никого не спрашивать.
– Я расскажу о вашем предложении и порекомендую его принять. Теперь касательно вестей о том, что моим людям удалось найти Анселина Менандского. Все уже знают? Слышал ли арнгендский посол? А архиепископ?
– Думаю, не слышали. Пока. Но времени у вас мало. Слишком уж громкая история.
– Несомненно, несомненно.
Возможно, пришла пора прибегнуть к помощи особых средств.

 

Эрцгерцог вернулся в Альтен-Вайнберг всего несколько дней назад и утверждал, что его хватит апоплексический удар, если придется столкнуться еще с какими-нибудь ужасными переменами. Он изо всех сил пытался сохранять самообладание в присутствии императрицы, и удавалось ему это лишь потому, что за ним неустанно наблюдали.
Адмирал фон Тайр тоже был недоволен. Но и он ощущал на себе расчетливые взгляды.
Наблюдателей было много, но пристальнее всего смотрели дядюшки Катрин. Они открыто заявили, что последней дочери Ганзеля Черные Сапоги не придется терпеть то, что терпели ее брат и сестра. Родня Катрин небрежно отнеслась к своим обязательствам в отношении племянницы, потому что их возмутила ее дружба с патриархом. Но теперь все в прошлом. Элспет Идж была совершеннолетней законной императрицей, и ей незачем терпеть понукания алчных стариков.
Стоило эрцгерцогу, лорду-адмиралу, бывшим хранителям императорского гардероба и личного императорского кошелька или дворцовому эконому публично выказать неудовольствие, как тут же поблизости объявлялся кто-нибудь из дядюшек.
Все это Хект узнал уже спустя несколько минут после прибытия во дворец. К его удивлению, там не протолкнуться было от знати.
Видимо, не стоило надеяться на уединенную встречу с императрицей, где можно решить, что же делать с Анселином.
Под предлогом празднования блестящей победы Катрин в войне против патриарха Элспет приказала пышно украсить большой бальный зал и открыть его для гостей.
А еще новая императрица велела внести туда трон, и теперь вокруг него стояли двенадцать браунскнехтов. Предводитель Войска Праведных взял с собой дюжину своих людей, самых грозных. Сделал он это по совету Гаурли: та уверяла, что среди бесчисленных заговорщиков по крайней мере три клики твердо вознамерились избавить императрицу от этого негодяя Предводителя.
Хект протолкался поближе к Альгресу Дриеру:
– Что тут творится? Я-то думал, у нас совещание.
Но Дриер ничего не смог добавить к тому, что Хект и так уже узнал по дороге в бальный зал.
– Меня она в свои планы не посвящает. Думаю, хочет огреть всех пыльным мешком по голове. Дать им пищу для размышлений.
Владыки из северных краев должны были вскоре разъехаться. Близился сбор урожая – через три недели Альтен-Вайнберг превратится в призрак себя летнего.
– Дриер, у меня плохое предчувствие.
– Вижу жизнерадостный настрой.
– Грядут неприятности?
– Посмотрим, что она учинит.
Дриер оказался прав: Элспет действительно не терпелось огреть всех по голове. Когда напряжение в толпе начало спадать, затрубил один из браунскнехтов. А потом в изумленной тишине Элспет зачитала завещание Катрин – от первого до последнего слова, включая сбивчивые проклятия в адрес Безмятежного и, что особенно важно, повеление возвысить Предводителя Войска Праведных.
Пайпер Хект едва не расплавился под устремленными на него яростными взглядами (на Элспет их было устремлено тоже немало). Последняя воля окончательно подтвердила, что Катрин сошла с ума, хотя, несомненно, кое-кто из придворных будет проклинать и Элспет за то, что та тайно не сожгла завещание.

 

С эрцгерцогом действительно случился апоплексический удар, когда он услышал, что какой-то обычный наемник из глухих имперских окраин вдруг ни с того ни с чего стал князем.
Теперь этот проходимец без роду без племени до конца своих дней останется одним из самых важных людей в Граальской Империи. И это не просто злобные слухи. Соплячка Идж сама во всеуслышание объявила об этом. Да так светилась от радости, что сумела посеять смятение среди советников.
Эрцгерцог еще не понимал, что старый совет распустили, а в новый наберут тех, кого назначит императрица.
Эрцгерцог Хиландельский обратил внимание на самого здоровенного детину из личной охраны Предводителя. Детина внимательно его изучал. Что-то в нем показалось эрцгерцогу знакомым. Еще сильнее нахмурился эрцгерцог, когда заметил, что у телохранителя нет правой руки.
Именно в то мгновение старик и потерял над собой контроль.

 

В бальном зале сновали десятки невидимых людей – слуги, разносившие пиво, вино и еду, убиравшие посуду. Их никто не замечал, но они-то все слышали и видели и к тому же не могли противиться воздействию Лучезарных.
К концу празднования Элспет должна была стать любимицей простого люда. Императрица воспротивилась злобным старикашкам, с которыми не осмеливался ссориться даже ее отец. Она поддержала нового лорда Арнмагила.
Никто пока этого не понимал. И не сразу становилось очевидным вот что: Элспет легче было противиться злобным советникам, потому что они еще больше постарели. Эрцгерцог Хиландельский и лорд-адмирал фон Тайр порядком выдохлись, когда, словно сорокалетние юнцы, бесчинствовали в Фиральдии.
Ни у кого из бывших советников не осталось боевого запала. Они лишь угрожающе бряцали мечами о щиты. А императрицу теперь поддерживали Феррис Ренфрау, Альгрес Дриер, дядюшки Катрин и Пайпер Хект. Запугать ее было не так-то просто.

 

– Это госпожа Гаурли, – представил Хект. – Новая глава моей разведки.
В заново отделанной тихой комнате Элспет набилось восемь человек. Пахло свежей штукатуркой и еще сильнее – краской. На совещание собрались Хект, Гаурли, императрица, леди Хильда, Феррис Ренфрау, Альгрес Дриер и, к их собственному испугу, эрцгерцог Хиландельский и лорд-адмирал фон Тайр.
– Глава разведки? – переспросила Элспет. – Женщина?
Старики с восхищением оглядывали Гаурли.
Шестеро присутствующих усмехнулись словам Элспет – все, кроме Гаурли.
– И это говорит женщина, глава империи.
– Она нашла Анселина, – доложил Хект. – И Титус хочет кое-что попробовать.
– Я ручаюсь за нее и ее таланты, – вступился Ренфрау.
– Феррис, вы ее знаете?
– Дальняя родственница, – чуть покривил душой Ренфрау. – С ней вместе помогать Предводителю вызвалась ее родня. Все – женщины, кроме ее брата-близнеца.
– Причем помогают не за деньги, а по убеждению, – добавил Хект.
И тут Элспет совершила один из тех поступков, которые так изумляли ее подданных все ее правление: отступилась.
– Ладно. Ваше ведомство – вам и разбираться. Расскажите про Анселина.
Хект оглянулся на Гаурли. Орудие кивнуло. Потом Пайпер посмотрел на Хильду – на этот раз кофе она не заваривала, ведь война в Дринджере мешала контрабанде кофейных зерен, – и та подмигнула.
– По дороге домой Анселин пожелал взглянуть на Гипраксиум. Он осматривал дворцы и храмы, гостил у императора, и тот предложил принцу добираться домой по суше, чтобы не столкнуться с боевыми кораблями навайцев или платадурцев. Анселин этим советом воспользовался.
Это уже и так было всем известно. Но вот после отъезда из Гипраксиума Анселин и сопровождавшие его рыцарь, два сквайра, сержант и толпа слуг, в том числе и личный духовник, как сквозь землю провалились.
– Кортеж у Анселина был слишком велик, чтобы его не заметили, но слишком мал, чтобы сражаться.
– Он погиб? – выпалила Элспет. – Его убили разбойники?
– Нет. Человек, прикинувшийся проводником, привел его прямо в Ховакол. Принца захватил король Стейн. Хочет продать пленника тому, кто больше заплатит. Последние несколько лет Стейн странно себя ведет. Враги утверждают, что он одержим.
Эрцгерцог впервые за все совещание открыл рот:
– Как ей удалось все это разузнать?
– Госпожа Гаурли обладает редкими талантами.
– Точно так, – подтвердил Феррис Ренфрау.
– Но…
– Нам вежливо дали понять: как именно приготовили блюдо – не наше дело, – вмешалась императрица. – Мясо на столе, и довольно с вас.
– Спасибо, ваша светлость, – поблагодарил Хект, но тут же спохватился – Элспет ненавидела, когда к ней так обращались, хотя бы потому, что такое обращение любила ее сестра, – и поправился: – Прошу прощения, ваше величество. Это правда. В каждом ремесле есть свои цеховые тайны.
– Продолжайте, расскажите нам, что задумали, лорд Арнмагил, – дожала эрцгерцога Элспет.
Хильда снова подмигнула Пайперу. Хект заставил себя не обращать внимания.
– Собираюсь отбить Анселина у Стейна. И мне требуется ваше дозволение.
– Неужели? Тогда вы, видимо, были совершенно уверены, что я это дозволение дарую. Ведь Бюль Смоленс и Ривадемар Вирконделет с отрядом в две с половиной сотни человек и двадцатью легкими фальконетами выступили сегодня утром.
Ее слова застали Хекта врасплох.
– Да. Не хочу, чтобы мои люди застаивались. Отправил их на полевые учения.
Несколько мгновений Элспет сверлила его взглядом.
– Несомненно, дельная мысль. Меч не должен ржаветь. Когда все уйдут, вы задержитесь. – Быть может, Элспет хочет устроить ему головомойку и таким образом бросить подачку старикам? – Хочу узнать, во что нам этот меч обойдется.
– Как пожелаете.
– Так и пожелаю. Дозволяю вам действовать. Но если бы вы разобрались со Стейном, когда Катрин об этом просила, сегодняшних трудностей могло бы и не возникнуть.
Несправедливое обвинение, и даже старики это понимали.
– Нам не выпало бы такой возможности.
История сложилась бы иначе. Войско Праведных не захватило бы предприятие Крулика и Снейгона перед тем, как до императрицы дошли вести о гибели короля Джейма. У Праведных не было бы пушек, которые и решили исход битвы в Сумрачных горах. Катрин осталась бы в живых, но ее захватила бы в плен церковь. Безмятежный до сих пор занимал бы патриарший престол.
– Вы правы, – уступила Элспет. – Анселин заехал бы прямо сюда, и мы бы сейчас пытались вынудить Анну Менандскую заставить Безмятежного обменять его на сестру.
Голос у Элспет был суровый. На нее напала охота спорить. Хект снова в поисках подсказки оглянулся на Хильду. И снова та подмигнула.
Какую игру затеяла госпожа Дедал?
– Хильда, – обратилась к ней Элспет, – вам есть что сказать?
– Архиепископ постоянно жалуется: что-то неладное творится с церквями.
– Поскольку никто из этих варваров спрашивать не собирается, спрошу я: что он под этим подразумевает?
– Точно не знаю, ваше величество. Архиепископу трудно выражаться ясно, когда он волнуется. Думаю, речь шла о том, что в храмах исчезло ощущение святости.
И снова все промолчали. Слова Хильды не прояснили сути дела. Но у госпожи Гаурли сделался тревожный вид.
– Я лишь пересказываю слова архиепископа, – проворчала Хильда. – Может, он имел в виду, что храмы больше не благословенны. Или что Господь их покинул.
Хильду, очевидно, разочаровала столь вялая реакция. Наверное, подумал Хект, она рассчитывала, что кто-нибудь разъяснит ей жалобы Бриона.

 

– Больше никакого обмана, никаких скрытых маневров, – потребовала Элспет, когда они с Хектом остались наедине.
– А что же с эрцгерцогом Хиландельским и фон Тайром, которых позвали, чтобы не злить старую гвардию?
– Такое исключение я могу сделать.
– И что творится с леди Хильдой? Она мне строила глазки. Вы меня испытываете?
Элспет вздернула бровь, но объяснять ничего не стала.
– Владыка Этереда и Арнмагила вправе делать все, что сочтет нужным, ради интересов своей императрицы. Даже спасать арнгендского короля. Но императрица предпочитает, чтобы лорд Арнмагил извещал ее о своих намерениях до того, как о них станет известно всем и каждому.
– Понял. Но вас трудно постоянно держать в курсе.
– Неужели? Это вам-то трудно? Вам, чьи друзья возникают из ниоткуда в моей спальне посреди ночи? Вам, кому известны в мельчайших подробностях дела, творящиеся сейчас в королевствах за сотни миль отсюда?
Хект не успел и рта раскрыть, чтобы ее успокоить.
– Хотите, чтобы я вам верила на слово, но сами мне не доверяете, – прорычала Элспет.
Предводитель поник. Эта новая Элспет-императрица приводила его в замешательство.
Пайпер скорее почувствовал, чем услышал, как где-то неподалеку хохочет Гаурли.
– Хорошо же, но вы не поверите, если я расскажу вам всю правду.
– А вы меня испытайте, сударь, – произнесла Элспет, откинув голову назад и томно прищурившись, сидела она при этом совсем рядом.
Императрица покраснела.
Хекта загнали в угол. Он не мог отшутиться, не мог прикоснуться к ней.
– Моя госпожа, Гаурли – это древняя богиня Гаурли. Ее брат-близнец – бог Гаурлр. Еще Войску Праведных помогают богини Жатва, Эавийн, Старица, Жена…
– Ни слова больше! Вы правы: я вам не верю. Не могу поверить, иначе погублю свою бессмертную душу. Эти имена я знаю с детства. Старые няньки рассказывали сказки про Доннера и Орднана, Гаурли и Лака.
– Прекрасно. Раз вы мне не верите, то и объяснять не придется.
Пайпер был уверен, что слышит смех Гаурли. Иногда даже удобно, если в тебя не верят. Можно делать что вздумается, и никто не обвинит.
– Просто следуйте моим советам и получайте результат.
– Лорд Арнмагил… А, пошло оно все прахом! Нет у меня надежды на спасение, если Господь осуждает нас за грехи, которые мы совершаем в сердце своем.
Хект ждал.
– Хильда делала то, что я ей велела. Я хотела посмотреть, как вы поступите. Но она зашла дальше, чем я намеревалась. Возможно, она это всерьез.
– Не слишком ли по-детски?
– Да, по-детски. Но откуда мне знать о таких вещах? Разве была у меня возможность научиться? С первого взгляда я потеряла разум, помешалась на человеке, которого и видела-то всего несколько минут, пока отец допрашивал пленника. Тот пленник стал патриархом. Мой же пленитель спас мне жизнь под стенами Аль-Хазена. Господин Арнмагил, кроме вас, я думала лишь об одном мужчине – о Джейме Касторигском. Он вынудил меня о себе думать. Его посягательства внушали мне отвращение. Он был уверен, что имеет на меня право.
– Э-э-э…
– Что имеет право на любую женщину, которую пожелает. Я отказала ему и тем самым вызвала его гнев. То же случилось и с Хильдой. Она – дама свободных взглядов, но и у нее есть свои принципы. Когда до нее доносится зловоние, она умеет распознать мерзостного слизняка.
– Элспет! Что вы?..
– Простите, сударь. Теперь я императрица. У меня мало осталось возможностей побыть обычной женщиной. Когда я пытаюсь ею быть, все идет прахом.
И снова Хект услышал тот загадочный смех. Вероятно, просто разыгралось воображение. Орудия Ночи не могут проникнуть в тихую комнату, если она устроена правильно. Видимо, его терзала вина из-за собственной страсти.
Пусть суждения Элспет Идж об отношениях мужчины и женщины были наивны, но она точно знала, что Пайпер Хект увлечен Элспет Идж не меньше, чем Элспет Идж увлечена Пайпером Хектом.
– На следующей неделе коронация. Времени очень мало. Хотим успеть, пока знать не разъехалась по домам на зиму. Потом я вольна делать почти все, что вздумается.
– Знаю. И боюсь этого. Я слаб и иногда просто не в силах поступать разумно. Можно причинить боль тем, кто ее не заслуживает.
Элспет печально кивнула.
– Старик, который вдруг возникает из ниоткуда, тут же обо всем узнает. Ему и так известны все мои мысли. Остальные догадываются, – признался Хект.
Повторяя все это, он не столько хотел предостеречь Элспет, сколько убедить самого себя. Она уже сожгла за собой мосты. Возможно, как и Катрин, императрица не оставит ему выбора.
Но обо всем, что случилось с Катрин, теперь известно только ему да Господу Богу. В этом Пайперу несказанно повезло.
Те, кто следил за Элспет, без сомнения, надеялись, что какое-нибудь непотребство произойдет прямо сегодня, этой ночью.
– Если что-то и будет между нами, это затронет не только вашу и мою жизнь, но и жизни других.
– А если ничего не будет, это сократит чью-то жизнь.
– Дорогая моя, придется делать выбор. И в том числе решать, кто пострадает из-за возникшей между нами привязанности. Мы, потому что отрицаем свои желания? Или же те, кто?..
– Прекратите. Не могу больше об этом говорить. Возвращайтесь к своим демонам. Поймайте Анселина. Дайте мне унять свое сердце. О делах империи поговорим потом. – Элспет смогла взять себя в руки.
– Как пожелаете.
Когда императрица и новоиспеченный лорд Арнмагил вышли из тихой комнаты, их подкарауливала дюжина придворных. Но всех ждало разочарование. Скандала удалось избежать. Императрица и Предводитель выглядели так, будто готовы были сцепиться.

 

В поместье Стил-Паттера Хект застал Лилу, которая притащила с собой и Вэли. Он застонал.
Лила тут же обиделась.
– Простите, девочки. Тяжелый выдался денек. Хотел спать лечь. Что стряслось?
– Ничего важного. Вэли в первый раз переместилась так далеко. Хотели посмотреть, как ты тут. Новостей никаких, разве что в Броте теперь все спокойно.
– Священники постоянно нудят, что с церквями что-то не так, – встряла Вэли. – Кое-кто утверждает, это все потому, что Господь от нас отвернулся, ведь церковь позволила какому-то пройдохе скинуть законно избранного патриарха.
– Такое случалось и раньше, – вздохнул Хект. – Может, это и ересь, но я почему-то сомневаюсь, что Господу есть дело до патриарха.
– Если хочешь, мы уйдем, – сказала Лила.
– Нет. – Пайпер понял, что ему не помешает соприкоснуться с реальностью. – Я вас слишком редко вижу. Вы напоминаете мне о том, кто я, когда я не Предводитель Войска Праведных.
Девочки обрадовались.
– Мы Пеллу видели, – сообщила Вэли. – Едет сюда. Он и этот карлик уже в каких-то сорока милях.
– Какой карлик? – удивился Пайпер. – Гном, что ли?
– Нет, не гном, как Железноглазый. Арманд!
– Уродец, – добавила Лила.
– Девочки, Арманд – это Арманд, и ничего поделать он с этим не может.
– Нет, может, – не согласилась Лила. – Всегда есть выбор. Возможно, и не очень большой, как у нас, например, там, где ты нас подобрал. Но никто не обязан просто так терпеть унижение. А он терпит – значит, уродец. Вот увидишь, явится сюда и найдет себе покровителя, который будет с ним обращаться как с дерьмом.
– Он поэтому и ушел от дедушки Муньеро, – вторила Вэли. – Дедушка слишком хорошо с ним обращался.
– Может, и так, но мне до этого дела нет. Расскажите, как там Анна.
Ни Лила, ни Вэли вопросу не обрадовались.
– Когда нет Пайпера Хекта, она просто Анна Мозилла, – наконец проговорила Вэли. – Словно цепенеет вся.
– Теперь она вернулась в свой дом и ей уже лучше, – добавила Лила.
И снова Хект почувствовал угрызения совести. Но они же с самого начала так договорились.
Анна не рассчитывает, что он будет хранить ей верность. Она же была не женой, а любовницей, а он как-никак мужчина. Но такой громкий скандал, как связь с Граальской императрицей, несомненно, причинит ей боль.
– Как вернетесь, передайте Анне, что я все время о ней думаю.
– Мы можем и тебя взять.
– Нет, девочки.
– Трусишка, – укорила его Вэли.
– Именно. А теперь давайте кыш отсюда.
И они исчезли, но перед этим не преминули подколоть его, расписывая друг дружке, какие красавцы встречаются среди молодых офицеров. Особенно Карава де Бос.
А у де Боса была та еще репутация.

 

На коронации Элспет Пайпер Хект не присутствовал даже в качестве свидетеля: со своими старшими офицерами он сбежал с последнего события нынешнего политического сезона и присоединился к отряду, выступившему на Ховакол. Пелла отправился с ним.
Сначала мнимый имперский посол, а на самом деле Гаурлр в своем смертном обличье вежливо попросил короля Стейна выдать Анселина, но король отказался и призвал войска.
Поскольку Ховакол постоянно задирала Граальская Империя, на призыв Стейна откликнулись тут же, хотя в последнее время король и не особенно был дружен со здравым смыслом. На склоне холма за речушкой, через которую был переброшен деревянный мост, Войско Праведных поджидали более пятисот верховых и тысяча пехотинцев. Позицию они выбрали весьма надежную.
– Проклятье! Во что мы вляпались? – сошлись во мнении Хектовы офицеры.
– Надо выкатить фальконеты на берег реки, – предложил Кейт Рук. – Обстреляем их. Вынудим двинуться на нас.
– Начну-ка с половинчатых зарядов, – кивнул Драго Прозек, – чтоб им времени хватило все разглядеть.
– Фальконеты надо держать поближе к мосту, – вторил Рук. – Будем стрелять кучнее, как только они атакуют.
– Хорошо мыслите. – Хект взглянул на небо. – Через два часа стемнеет. Жаль, холмы за спиной. Так бы солнце светило им прямо в глаза. Вирконделет, возьмите двадцать человек и разбейте лагерь. Сегодня заночуем здесь.
Так можно подкрепить уверенность солдат. Пайпер поглядел на ползущую на восток тень от гряды холмов.
Солдаты взялись за работу: устанавливали пушки, насыпали валы для защиты артиллеристов. Воины Стейна сначала озадачились, а потом встревожились: слишком уж странно вели себя нападавшие: вместо того чтобы развернуться при виде поджидающего их неприятеля, Войско Праведных деловито затевало какие-то пакости.
Хект вызвал к себе Кейта Рука:
– Кейт, вы моего парнишку определили в артиллерийский расчет?
Пелла обожал дым и грохот.
– Вон в тот – крайний слева. Отвечает за огненный порошок.
– Ладно. Хорошо, – вздохнул Хект.
Работа опасная, но, с другой стороны, Рук отправил мальчишку в самый дальний от моста расчет.
До Войска Праведных дотянулась тень от холмов. Хект подтянул подпругу и вскочил на коня.
– Скоро вернусь.
Проехав по деревянному мосту, он направился прямо к поджидающей на том берегу армии. Среди Стейновых людей были и опытные вояки. И оружие с доспехами у них оказались лучше, чем ожидал Пайпер. Возможно, король отлично знает, что делает.
Держась в тени холмов, Хект остановился на расстоянии полета стрелы. Воины Стейна не знали, что и думать. Кто он? Зачем явился? Парламентер?
Хект и сам не знал – им двигала интуиция.
Тень от холмов наползла на защитников Ховакола.
– Пора, – воскликнул Хект, высоко вскинув правую руку.
В холмах что-то прогрохотало. Позади Войска Праведных из тени вынырнули два страшилища, каждое высотой в два человеческих роста, и ринулись к королю Стейну. От их жутких воплей кровь стыла в жилах.
Хект почувствовал, как стремительная волна чужеродного разума, исходящая от Фастфаль и Спренгуль, затягивает его. На этот раз Похитительницы Павших явились сеять страх перед сражением, а не после него. Стоящие за мостом вражеские воины не узнают божественных дев, но впитают излучаемый ими ужас.
Кони перепугались сильнее людей. Строй начал распадаться.
Похитительницы снова пронеслись над ховаколцами – от флангов к центру. Строй распался окончательно. Выстоял лишь король Стейн.
Хект опустил руку. В голове путалось. Как он все это устроил?
К нему подскакали Брокк, Седлако и Консент. Позади пересекало мост Войско Праведных.
– Что тут произошло? – выпалил Консент, глядя на отступающих в испуге неприятельских солдат.
– Ты это о чем?
– Командир, с вами случилось что-то непонятное, – сказал Брокк. – Жуть какая-то.
– Вы превратились в темный столп, – поддакнул Консент. – А в волосах молнии засверкали.
– Ничего подобного. Вы мне эти шуточки прекратите.
– Командир, – вступил Седлако, – вы тут кому мозги-то пудрите? Все видели своими глазами – и наши, и те, что удирают сейчас.
На холме вокруг Стейна собрались воины – целый отряд самозваных телохранителей. Королю Ховакола храбрости было не занимать.
– Ничего такого не помню, – возразил Хект (на самом деле он не помнил вообще ничего). – Клэй, езжайте туда и проверьте, не устроили ли нам за мостом неприятный сюрприз. Поймайте мне кого-нибудь из отставших. Хочу знать, что они обо всем этом думают.
У него самого осталось едва уловимое воспоминание о Похитительницах. С изумлением оглядевшись, Пайпер не заметил ничего необычного. Разве что странные взгляды своих спутников.
– Хаган, заканчивайте с лагерем. Пусть эта речушка послужит нам рвом. Выступаем завтра. Драго, Кейт! Их нет? Напомните им сказать, чтоб за огненным порошком следили. Дождь собирается.
Над западной грядой холмов в лучах заходящего солнца пылали несколько легких облачков.
Спутники Хекта снова удивленно на него посмотрели. Видимо, больше всего их поразило даже не странное заявление о погоде, а его желание предупредить Рука с Прозеком. Эти двое вполне обходились без советов, если дело касалось их ремесла.
– Господа, оставляю все на вас, а сам пойду прилягу, – сказал Хект.

 

Хект как раз снимал сапоги, когда в шатер пробрался Пелла:
– Отец, ты в порядке?
– Просто вымотался.
– Что случилось?
– Не знаю. Хорошо бы, все перестали задавать этот вопрос.
– Боишься?
Хект действительно боялся. Ему не нравилось, когда не все было ему подвластно.
– Просто устал. Мне нужно лечь.
– Ладно. Намек понял.
Уже засыпая, Хект с тревогой подумал о том, что отталкивает от себя людей, скрывая от них свои мысли и чувства.

 

Воины короля Стейна не разбежались по домам, но приступили к маневрам, пытаясь заманить Войско Праведных в ловушку. Действовали они умело, но им так и не удалось воспользоваться своим численным перевесом.
Предводитель Войска Праведных предугадывал каждый их ход. Похитительницы больше не являлись. В них не было нужды: яростное пение фальконетов портило все засады.
Резиденция короля Стейна располагалась в Колейте – обнесенном стеной городке, который стоял на низком холме в излучине Вильда. Высота холма не превышала тридцати футов, а ширина Вильда – пятидесяти. Эта глубокая, неспешная река естественным рвом окружала северную часть города. Когда-то давно, скорее всего в древности, вокруг южной части прокопали канал. Но со временем он был заброшен, и ныне от него осталась лишь полоса болотистой земли. Стену тоже держали в небрежении: испещренная щелями и провалами, кое-где она просто обрушилась, а кое-где ее растащили на камни для строительства. Провалы прикрыли наспех сбитыми бревнами. И для городских жителей, и для окрестных крестьян появление иноземных захватчиков под стенами Колейта стало полной неожиданностью.
Сразу за болотом расстилалась равнина. Рядом, справа и вниз по течению Вильда, темнел дремучий лес. Когда к Колейту подтянулось Войско Праведных, местные торопливо спасали зерно. Воины короля Стейна расположились между ними и захватчиками, готовые принять бой.
– Тактика та же, – сообщил Хект своим. – Подберемся как можно ближе и окопаемся.
– Вы не собираетесь атаковать? – спросил Брокк.
– Буду приспосабливаться к ситуации. У них численный перевес. Если придется принять бой, хочу, чтобы они поперли прямо на пушки. Преодолевая по пути ямы, траншеи, кальтропы и все остальное, на что нам хватит времени.
Почва тут была податливой и древесина под боком. Праведные рыли траншеи и насыпали валы, вкапывали в землю острые колья, чтобы нарушить строй атакующей кавалерии.
Король Стейн ничего не предпринимал.
– Никак не могут решить, что делать, – предположил Титус Консент.
– Ничего подобного они раньше не видели, – отозвался Хект. – Не хотят устроить себе еще одни Сумрачные горы.
– Тогда им стоит решиться на маневры. Пушки так быстро не развернешь. И у нас их не так много.
– Превосходная мысль. Стейну нужно как-то к нам подобраться, чтобы наши фальконеты не свели на нет его численное превосходство. А он вместо этого ждет, что мы сами к нему явимся.
– Сработало бы, клюнь мы на приманку.
– Мы не клюнем. Драго, – окликнул Хект проходившего мимо Прозека, – как только будем готовы отразить атаку, откройте по ним огонь.
– Целиться во что-то конкретное? – ухмыльнулся Прозек.
– Цельтесь во все подряд – сверху донизу и справа налево. Они и так уже напуганы, дадим им еще один повод задуматься. И будьте готовы к атаке.
– Особую картечь зарядить или держать под рукой? – спросил Прозек уже без улыбки.
– Под рукой. Нет, постойте. Зарядите один фальконет. Пусть это станет нашим правилом: одна пушка всегда наготове на случай маловероятного.
Прозек кивнул, Консент тоже. Обоих упоминание этого «маловероятного» обеспокоило.
Теперь рядом с Хектом всем было неспокойно.
Пушечный огонь противника разозлил, но атаковать не вынудил. На очень большом расстоянии фальконеты не наносили серьезного урона. Хект посылал все новых солдат копать рвы и сыпать валы, пока наконец войско не оказалось прикрытым со всех сторон. Его офицеры опасались, что так можно угодить в окружение.
Теперь позади Праведных не было гряды холмов, и на землю перед ними не ложилась тень, но Хект все равно выбрал такую позицию, чтобы солнце оказалось за спиной.
Он собрал штабных.
– Найдется доброволец съездить туда с оливковой ветвью?
Все молчали.
– Кому-то придется. Вы же не хотите, чтобы опять я это делал.
Его людей больше тревожил он сам, чем король Стейн.
– Отец, я пойду.
– А ты на лошади-то сидеть умеешь? – опешил Хект. – Надо верхом.
Удивительно глупый вопрос. Хотя, если заявиться пешком, оскорбятся кавалеристы.
– Просто дай мне хорошего скакуна.
– Забудьте, командир, – вмешался Клэй Седлако. – Пошлите однорукого.
Пелла прикрыл рот рукой, чтобы не видно было его усмешку. Вот хитрец.
– Ценю ваше предложение, но мне нужен кто-то, кто сумеет одновременно и знамя удержать, и коня направить.
– Я понесу знамя, – предложил Пелла, – или оливковую ветвь. А он будет говорить.
– Ладно. Клэй, напомните им, что нас интересует только Анселин. Выдадут его – мы тут же уйдем. Не выдадут – возьмем сами. Но скажите это вежливо.
Хект скрипел зубами, глядя на отъезжавших Пеллу и Седлако. Хаган Брокк пробормотал себе под нос, что, мол, мальчик-то подрос.
Переговоры длились недолго. Ховаколцы не проявили особой враждебности. Вскоре Седлако уже направлялся обратно. А Пелла на мгновение задержался.
– Надеюсь, он там ничего оскорбительного не сказал, – проворчал Хект.
Вести Седлако принес неутешительные:
– Толмач сказал, все, кроме короля, с радостью готовы выдать Анселина. Стейн же ведет себя в последнее время еще более странно, чем обычно. Он отказывается.
Хект хмыкнул и посмотрел на Пеллу.
– Отец, я ничего им не сказал, – начал оправдываться тот. – Просто посмотрел сурово.
– Да ну?
– Это такой трюк для устрашения: я же всего-навсего пацан, а не боюсь…
– Ну-ну. Клэй, выясните, как пересечь реку. Пелла, езжай назад. Скажи им, я вызываю Стейна на поединок.
– Командир?!
– Отец?!
– Не спорьте. Выполнять.
Стейн побоится принять вызов. Не станет испытывать судьбу с незнакомцем.

 

Ожидания Хекта не оправдались. Вернувшись, Пелла сообщил, что Стейн готов сойтись с Предводителем Войска Праведных завтра днем.
– Я сам себя перехитрил, – признался Хект, не ощущая при этом никакого волнения.
А вот остальные разволновались и уговаривали его уклониться от поединка.
– Именно на это он и рассчитывает, – возразил Хект, который искренне в это верил. – Он разоблачил мой блеф, теперь я разоблачу его блеф. Ривадемар, при желании вы худо-бедно сойдете за дипломата – займитесь приготовлениями. И ни слова о перемирии.
Самое время Лучезарным внести свою лепту. Хоть какую-нибудь. Где они шатаются?
– Отец, у тебя и доспехов-то нет, – возразил Пелла.
– Жребий брошен, – пожал плечами Пайпер. – Вирконделет, ступайте.
– Слушаюсь, командир. – На лице Ривадемара, покрывшемся за время похода густой темной щетиной, расцвела ухмылка.
– Отец, что ты задумал? – спросил Пелла.
– В схватке не будет нужды, – отозвался Хект, поражаясь собственной уверенности.

 

Пусть и не осознавая этого, но все же направляемый дружественными духами, из-за незримого присутствия которых лорд Арнмагил что-то постоянно бормотал себе под нос, Клэй Седлако нашел неохраняемый мост. По приказу Хекта его кавалерия, вооруженная четырьмя фальконетами, должна была перейти реку и встать ниже по течению, чтобы наблюдать за Колейтом с северного берега Вильда. Берега реки соединял каменный мост. Последние футов десять его раньше были подъемными, но когда горожане пытались его поднять, он застрял на полдороге. Седлако выставил фальконеты перед мостом и приказал насыпать валы для защиты на случай вылазки.
Фальконеты молчали. Седлако считал, что так они нагонят больше страху.

 

Посреди ночи Седлако прислал своему командиру весточку. Посланец переправился через реку по натянутой веревке. Вскоре по той же веревке, но в обратном направлении перелезли сорок человек во главе с Титусом Консентом. С ними увязался и лорд Арнмагил – просто в качестве наблюдателя. Оружие, одежду и прочее перевезли в захваченных лодках. Шумели так, что и мертвый бы проснулся, но в Колейте никто тревогу не поднял.
Хект выжидал, пока Титус с Седлако ползком отправились осматривать выходящие на реку ворота.
– Когда это произошло?
Ворота стояли нараспашку. Подъемный край моста был опущен. Солдат, которого отправили на разведку, доложил, что подъемные решетки подняты.
– Дичь какая-то. Я не уверен. Как только мы заметили, Шактер пошел на разведку. И вернулся, когда увидел, что все открыто.
– Думаете, ловушка?
– Думаю, это нечто совсем иное. – Седлако оглянулся. – Как это все могло случиться в полнейшей тишине?
– В тишине? Это вряд ли.
– Не вряд ли – просто невозможно. Мне не по себе. – Рыцарь снова оглянулся, но больше ни о каких недавних странных событиях упоминать не стал.
Войско Праведных окутывало целое облако из странных событий.
– Грех не воспользоваться таким приглашением, – заметил Хект.
– Но если это ловушка…
– Я сам и проверю. Титус!
– Готов. – Голос Консента сорвался на визг, и стоявшие поблизости воины усмехнулись. – Проверьте, чтобы доспехи и оружие не бряцали, а потом вперед, – закончил дэв уже басом.
Время от времени сквозь прорехи в бегущих по небу облаках проглядывала луна. Ее свет блестел на речных волнах, но моста словно не касался. Хект шел первым, скользя сквозь тени. Идущие следом сохраняли безукоризненную тишину.
Пайпер чувствовал себя все увереннее. Почему – он понял, ступив во тьму ворот.
Там поджидали трое Лучезарных. Видимыми они стали, лишь когда он оказался совсем рядом. Нынче ночью вид у них был не совсем человеческий. Пайпер едва узнал Гаурлра и Жатву. И тут все трое растаяли. Хект на всякий случай закрыл Консенту рот рукой. Больше никто Орудий не видел.
– Вперед, – прошептал Хект. – Я буду сторожить.
Титус отправил солдат на поиски караульных. Те спали мертвецким сном, будто бы время для них остановилось. Консент велел их связать, а потом двинулся дальше.
Повсюду они встречали ту же картину.
Уже вскоре в город пробрался весь отряд. Они устремились к замку.
– Надеюсь, никто фальконеты не умыкнет, – проворчал Седлако.
– Ничего с ними не будет, – уверил его Хект.
– Фитили никто не держит на виду? – спросил Консент.
Почти все прихватили на вылазку ручные фальконеты. По некоей причине, неведомой лорду Арнмагилу, теперь, с наступлением темноты, солдаты только с таким вооружением чувствовали себя немного увереннее.
– Сегодня боги покровительствуют нам, – пробормотал какой-то солдат.
Консент отправил несколько человек проверить, можно ли открыть ворота для войска, а потом повел остальных к королевской резиденции. Там тоже ворота стояли нараспашку. И все караульные, а было их трое, храпели.
Однако ни короля Стейна, ни придворных, ни Анселина Менандского в замке не обнаружилось. Не было там и следа тех рыцарей, вельмож и воинов, которые составляли ховакольское войско.
– Полковник Седлако! – прорычал Предводитель Войска Праведных. – Идите сюда! Объясните, как это Стейн заставил свою армию исчезнуть?
– Хотел бы я знать, командир. Но не знаю. Полезный трюк. Может, у него тоже есть невидимые друзья.
Было слишком темно, и Седлако не увидел, как нахмурился Хект.
– Титус, ты послал гонца в лагерь? Может, Стейн тоже решил устроить сюрприз.
– Послал, еще когда увидел, как мало здесь людей.
– Потрудись напрячь воображение – где Стейн?
– Мы не напирали особо, потому что он и так делал, что нам надо, разве только не сражался, а держал оборону. Думаю, дело было вот как: король вошел в ворота у нас на глазах и тут же вышел на другой стороне, где нам не видно было; поднялся вверх по течению и укрылся в лесу. Приказал костров не зажигать, чтобы не привлечь внимания. Удивительно, что ночную вылазку не устроил. Я бы устроил.
И угодил бы прямиком в когти Похитительниц. Но Хект не мог сказать этого прямо. Интересно, почему его таинственные помощники не доложили? Хотя… Как бы они это сделали, не привлекая внимания, вот в чем вопрос.
Внезапно он подумал, что должен был сам предугадать действия Стейна.
Он покрутил головой, словно стряхивая с себя паутину:
– Господа, какие будут идеи? Что Стейн пытается вынудить нас сделать? Он не дурак. В последние несколько лет одержал множество побед.
– Ума не приложу, командир, – пожал плечами Седлако.
– Титус?
– Может, хотел нас внутрь города заманить, а потом окружить и морить голодом?
– Так он свел бы на нет преимущество, которое дают фальконеты, – оживился Седлако. – Слишком тяжело их двигать – не осилим, если будет меняться направление атаки. К тому же, если мы окажемся внутри, а он снаружи, ему со всего королевства припасы и людей будут поставлять.
– Видимо, так и есть. – Хотя было тут что-то нечисто. – Давайте его разочаруем.
Едва занялся рассвет, Праведные выгнали горожан за стену, позволив взять с собой лишь одежду. Пусть эти многочисленные женщины, дети и старики тяжким бременем повиснут на короле Стейне. Пусть видит, как оставшиеся в Колейте мужчины разбирают церкви, стены и общественные здания. Пусть полюбуется, как камни и бревна сбрасывают в Вильд, чтобы по нему не смогли пройти лодки.
А тем временем Хаган Брокк пусть выроет еще больше ям, установит еще больше заграждений вокруг лагеря.
Там лорд Арнмагил и держал почти всех своих людей. Хект предпочитал встретить врага именно здесь, хотя в преимуществе своего положения не был уверен. Он обнаружил в доводах Консента нестыковку: Стейну не хватило бы народу, чтобы полностью окружить Колейт. Войско Праведных сумело бы ускользнуть по мосту на северный берег Вильда.

 

Хект дремал. Он часто дремал, когда не было каких-то неотложных дел.
– Проснись, отец, – растолкал его Пелла. – Надо вставать.
– А?
Пайперу снился странный сон, будто бы он бредет по незнакомой холодной пустоши вместе с группой каких-то людей, которые приходятся друг другу кровными братьями. Они будто бы охотятся все вместе, и их жертвой должен стать то ли бывший друг, то ли отец кого-то из братьев. И будто бы охота идет в тех диких краях, которые Пайпер Хект называл своей родиной. Когда он проснулся, все эти «будто бы» тотчас рассеялись, словно пар от дыхания в зимнюю стужу.
– Почти полдень. Стейн заявил, что готов биться.
– Но он же сбежал, – озадаченно отозвался Хек.
– А потом вернулся. Говорит, выбирал копья.
– Копья? – потряс головой Пайпер.
Пелла объяснил: раз лорд Арнмагил бросил вызов, значит противник выбирает оружие. А дальше решит Господь.
– Наверное, копья выбрал, потому что все знают: ты верхом не бьешься.
– В последнее время нет.
Хект спросил себя: как там нервишки? И понял, что ничего не чувствует. Должен бы, но нет – он был совершенно спокоен.
– Мне нужен Седлако.
– Отец, ты же не собираешься?..
– Конечно собираюсь.
– Но!..
– Зови Седлако! Живо!

 

Клэю не сразу удалось все найти, но в итоге Хект все-таки отправился на поединок, вооруженный именно так, как хотел. Он ехал на некрупной проворной кобыле, а не на массивном боевом жеребце, и копье взял не тяжелое, какими обычно пользовались чалдаряне, а тонкое и легкое, длиной в десять футов – такие предпочитали ша-луг. На левой руке у Хекта висел маленький круглый щит. И шлем Пайпер выбрал легкий. Поверх собственной плетеной кольчуги надел одолженный у кого-то пластинчатый доспех.
В голове, скрытой под легким шлемом, по-прежнему царило ледяное спокойствие. Пайпер гадал, вспомнят ли мышцы нужные движения.
На другом конце поля ощущалось замешательство: там не ожидали, что он так уверенно выедет на поединок. В его собственном лагере тоже волновались. Праведные не считали своего командира хоть сколько-нибудь сносным кавалеристом.
Пайпер оглянулся на Пеллу с Титусом. Титус держал два запасных копья. Если Хект умудрится сломать все три, дело дрянь. У Стейна запасных копий было приготовлено гораздо больше.
Пелла побледнел, весь трясся и явно не ждал от поединка ничего хорошего.
Время остановилось.
Из ниоткуда появились Гаурли и Гаурлр. Богиня вытянула руку, и Гаурлр подал Хекту короткое черное копье.
– Меняемся, – велела Гаурли.
Пайперу и в голову не пришло возражать. Это копье он уже видел. Они обменялись.
Оружие было тяжелым и оттягивало руку. Но как только он с усилием поднял его повыше, тут же превратилось в легкое кавалеристское копье.
Лучезарные исчезли.
Время возобновило свой бег.
Хект вытерпел все положенные перед боем церемонии, хотя смысла в них никакого не видел. К нему бочком подобрался Хаган Брокк.
– Командир, вы его только сразу. Он сначала попытается вас с коня сбить. Увидит, что вы так просто не сдаетесь, так, может, и убить решится. В последние несколько лет Стейн стал очень вспыльчивым.
Хект хмыкнул. Об этом сообщали и Лучезарные.
Но весной через эти края все равно проследуют воины из священного похода. Не стоит Стейну настраивать против себя тех, кто этот поход устраивает.
Кампания состоится. И какой-нибудь Предводитель Войска Праведных непременно отправится освобождать Святые Земли. Весь епископальный чалдарянский мир уже охватила лихорадка.
Пайперу Хекту не следовало предаваться мечтам, ведь король Стейн уже занял позицию. И рыцарь, и его поистине огромный конь щеголяли роскошным убранством. Над шлемом покачивался под ветерком пышный плюмаж.
– Благородный вид, – сказал Хект. – Жаль, придется губить такое роскошество.
По краям поля выстроились и ховакольцы, и Праведные. Офицеры безуспешно пытались не пускать солдат туда, где рос ячмень. На середину вышел священник в странных одеждах, принятых у священнослужителей-чалдарян восточного толка. С собой он нес шест с белым флажком. Этим шестом святой отец широко взмахнул, словно бы наказывая саму землю, а потом бросился прочь, волоча его за собой.
Протрубили рога. «Слепым, что ли, возвещают о начале поединка?» – подумал Хект, проверил свои чувства и обнаружил, что по-прежнему не боится, спокоен и уверен в себе, хотя и не находил этому разумного объяснения. Противник ведь прославился на всех турнирах как настоящий забияка.
Он послал лошадь в галоп.
Обычно на турнирах рыцари держали копье под мышкой, расположив его по диагонали к корпусу лошади. Потом противники съезжались левым боком друг к другу и каждый старался выбить противника из седла. Копья при таком хвате не скрещивались и не сцеплялись между собой. Хект видел несколько таких поединков, но никогда не понимал всех этих ухищрений, потому что считал, что в настоящем бою они не пригодятся. На войне одно правило: всеми правдами и неправдами ты должен сделать так, чтобы стать тем, кто останется в живых, когда все закончится.
Следуя традициям, Стейн пропустил конец копья под правой рукой, а другой перекинул через лошадиную шею. Вид у него был очень воинственный.
Хект ухватил свое копье ближе к тупому концу, поднял, плотно прижал к предплечью и чуть отвел руку как для броска, слегка опустив наконечник. Когда король приблизился, Пайпер свернул так, чтобы сойтись с ним правым боком, и нанес удар, целясь Стейну в лицо.
В школе неутомимых отроков во время тренировок будущие воины учились кончиком копья снимать кольца с движущихся мишеней. Элс Тейдж был превосходным учеником. А вот Пайпер Хект не тренировался уже лет пятнадцать. Пронзающее Сердца не попало в забрало короля Стейна.
Но все же противник покачнулся в седле, и Хект не преминул взмахнуть копьем и зацепить бок королевского коня. Можно было сделать и лучше, но хотя бы так.
Пайпер рысью отъехал в сторону. Он не слышал, какой гвалт поднялся среди зрителей.
Его собственная кобыла вроде бы была всем довольна.
Пайпер развернулся, дал лошади перевести дух. На противоположной стороне жаловался на жизнь Стейн. Хект подождал. Он по-прежнему ощущал спокойствие и уверенность, но понимал, что, видимо, короля еще не убедил.
Стейн приготовился к новой атаке. Его мерин не разделял готовности хозяина и чуть прихрамывал на правую заднюю ногу. На белой попоне алела кровь.
Хект ждал.
Стейн не дал врагу снова заехать с правого бока, и Пайпер настаивать не стал.
Поравнявшись с королем, Хект свернул вправо, увеличив для него угол атаки, и отразил вражеское копье своим щитом. Одновременно он ударил собственным оружием рыцарю в левое бедро. На королевской кольчуге появилась длинная, глубокая дымящаяся ярко-алая отметина, но кольчуга не порвалась. Пронзающее Сердца соскользнуло на попону. На боку у скакуна осталась рана длиной в добрых два фута.
Раненый конь остановился и закричал, припал на задние ноги, а потом попытался сбросить Стейна.
Хект сдержал свою кобылу, развернулся на небольшом пятачке, потом подъехал снова и хорошенько огрел Стейна тупым концом копья по шлему, после чего опять развернулся. Стейн отчаянно пытался удержать скакуна.
Они вновь сошлись, также правым боком друг к другу. Стейн не мог ни поднять копье, ни перебросить щит. Пронзающее Сердца пробило кольчугу короля и вошло в правое плечо до самой кости. Пайпер отъехал на свою сторону поля. Седлако и Пелла смотрели на него вытаращенными глазами. Зрители оглушительно вопили, но Хект не слышал. Он развернулся к Стейну и ждал, чувствуя за спиной недоверчивое изумление.
– Командир, это было потрясающе, – наконец опомнился Седлако. – А с какой легкостью вы все это проделали!
– Пусть это послужит всем уроком. Нельзя меня недооценивать. Неужели он настолько глуп, что готов сражаться дальше?
Стейну в конце концов удалось справиться с конем.
– Он понимает, что выбора у него нет.
Не иначе тут замешана непомерная чалдарянская гордыня.
– Клэй, я не хочу его убивать. Он способный малый и может стать ценным союзником. Пойдите и попросите их – пусть не заставляют меня его убивать.
– Командир, вы о чем? – недоуменно отозвался Седлако. – Весь вопрос не в том, чтобы убить противника, а в том, чтобы заставить его сдаться.
– Я сказал, идите и скажите им: я не хочу его убивать, – повторил Хект.
– Ладно.
Пелла помчался на противоположную сторону поля, но добежать не успел.
Стейн все-таки вынудил серого в яблоках коня медленно двинуться вперед. Но конь больше не желал участвовать в поединке.
Хект вздохнул. Он тоже не желал участвовать. Сумеет ли он победить, не прикончив Стейна и не изранив еще сильнее благородное животное?
Король отбросил копье и вынул из ножен меч. По всей видимости, подразумевалось, что Хект должен последовать его примеру.
Но Предводитель не бросил Пронзающее Сердца. Подъехав рысью к Стейну, он снова нацелился королю в лицо. Стейн этого ожидал и яростно рубанул мечом, но лезвие со звоном отскочило от волшебного копья. Хект крутанул копье и, словно дубинкой, огрел Стейна по загривку. От удара король пошатнулся.
Они снова съехались – король с мечом, Хект с копьем. Стейн не мог вынудить Хекта атаковать со стороны своего щита. А у Хекта радиус атаки был в целый ярд.
Кобыла словно читала мысли хозяина, все ее движения были точными и выверенными. Хект бил и колол, ударял короля по ногам, коленям, локтям и рукам, бередил раны жеребца. Он не хотел причинять большого вреда, но боялся, что зрители сочтут, что он играет со Стейном. Худо.
Он сильно ударил Стейна по правому колену и уколол мерина в самую страшную рану. Конь снова закричал, попятился и на этот раз все же сбросил наездника, а потом, хромая, отбежал подальше и никого к себе не подпускал.
Хект спешился. Стейн попытался встать, но, когда поднимал щит, не выдержало правое колено. Он снова упал и оперся щитом о землю.
– Сдаетесь? – спросил Хект.
– Ни за что. Вы не сражались как благородный рыцарь.
– А я не благородный рыцарь, я солдат. Битва – это не игра. Вот и весь урок. И в этой битве победитель я. Сдавайтесь.
– Нет. Я не запятнаю честь…
– Вы намерены здесь погибнуть?
– Убейте меня. Иначе не будет мне покоя, пока…
– Пусть будет так. – Хект воздел Пронзающее Сердца. – Не хочу, чтобы вы потом маячили у меня за спиной.
И нанес удар.
Но Стейн сумел отразить его. Казалось, само Пронзающее Сердца удивилось. Значит, Стейн действительно не был обычным человеком.
Зрители окружили их кольцом. И ховакольцы, и Праведные молили противников остановиться.
– Он требует, чтобы я убил его, – сказал Хект. – Ничего другого слышать не желает.
И ударил снова. Потом еще раз, пока наконец не пробил защиту Стейна. Из всех ран короля текла кровь. Существо, которым он был одержим, не могло укрепить его плоть.
– Упрям как осел.
Хект не стал говорить, что Стейн покорился воле Ночи. Даже сквозь влияние сверхъестественных сил, одолевающих его, он чувствовал, что король хороший человек и его стоит спасти.
– Конечно, ему нелегко принять поражение, – решил Клэй Седлако. – Он ведь прославился своими победами на всех турнирах, а тут вы.
Хект ударил тупым концом копья, и шлем Стейна съехал набок. Теперь король ничего не видел.
– Отец, отступись. Оставь его, – попросил Пелла.
Над полем боя пронеслась тень. Солнце закрыла огромная гряда грозовых облаков. Дунуло стылым ветром. И ховакольцы, и Праведные начали браниться.
Вокруг короля воздух стал ледяным. Стейн поправил шлем и начал дико озираться.
Из-за спины Хекта вышла женщина и приблизилась к королю. Это была Гаурли.
– Кто она такая? – заволновались зрители. – Откуда взялась?
Хорошие вопросы. Теперь Войско Праведных точно еще больше взволнуется.
Грозовые облака вдруг остановились. Глядя на них, все на мгновение позабыли о Гаурли.
Стейн пытался поднять щит и меч, но безуспешно. Его снова подвело колено.
Гаурли положила руку королю на плечо. Он испустил протяжный стон. Вокруг них закрутился ледяной смерч, затягивая в себя листья и траву. От приглушенного вскрика зрители вздрогнули. Смерч устремился к ближайшему лесу, словно бы отчаянно пытаясь сбежать. Внутри его завивались клубы темного дыма.
Начался дождь вперемешку с градом.
Стейн сумел подняться, снял шлем, пошатываясь, шагнул вперед и упал на здоровое колено, протягивая Предводителю Войска Праведных свой меч.
– Да, лорд Арнмагил. Сдаюсь безоговорочно. Воля Господа явлена.
Сверкнула молния. Она ударила куда-то в лес, и затрещали деревья. Дождь с градом пошел сильнее.
– Нужно убираться, пока гроза сюда не добралась, – крикнул Стейну Хект.
В лес, одна за другой, впилось уже около дюжины молний.
– Проклятье! Куда делась та женщина? – спросил кто-то.
– И что с кобылой, на которой бился командир? – недоумевал еще кто-то. – Она-то где? Испугалась грома и убежала?
Лес словно обстреливали из пушки.
– Мне нужно укрыть своих людей, – сказал Стейн.
Двое ховакольцев подставили ему свои плечи. Король словно стал другим человеком.
Люди Хекта и сами уже бежали в поисках укрытия.
Лило все сильнее. Из-за града земля скользила под ногами. Хект тоже отправился на поиски укрытия.
Молния, лупившая по лесу, удалялась все дальше от Колейта.
Хект удивился: кто же это так орудует молотом? А потом удивился: чему он, спрашивается, удивляется?
Назад: 17 Коннек, дары
Дальше: 19 Тель-Мусса, крепнущее отчаяние