Глава 8
Среди ночи чуткий сон Романа был потревожен каким-то неестественным звуком, который донесся снаружи. Открыв глаза, он увидел в окне какой-то далекий яркий отблеск. Подскочив, Рома прильнул к окну, но ничего увидеть так и не смог. Вдали продолжали раздаваться какие-то непонятные звуки, и на грани слуха, как ему казалось, он слышал человеческие крики.
— Что там? — спросила Эля.
— Не могу разобрать.
— Мне страшно, — призналась женщина.
— Чего ты боишься?
— Теперь уже всего, — ответила она.
Рома начал быстро собираться.
— Я одна тут не останусь! — заявила Эля, и тоже бросилась одеваться.
Вскоре Рома, чуть приоткрыв дверь, осветил двор фонарем, закрепленным на автомате, и, убедившись в отсутствии какой-либо опасности, открыл дверь шире.
— Пошли…
Они вышли на улицу и, тихо притворив калитку, направились в сторону виднеющихся на краю деревни сполохов огня и уже ясно слышимых человеческих криков.
— Кажется, медпункт горит, — сказала Эля. — Там же люди…
Они ускорились, перейдя с быстрого шага на бег, и спустя пять минут уже подбегали к медпункту, из двух окон которого вырывались большие языки пламени. Тут уже было несколько человек, которые под руководством Паши выносили из помещения то, что, по его мнению, представляло какую-то ценность. Кто-то пытался углекислотным автомобильным огнетушителем бороться с огнем, но этого явно не хватало…
— Людей вынесли? — крикнул Рома, подбегая к Паше.
— Не можем, — Паша остановился, оглядывая Романа. — Там просто море огня, будто кто-то в палату с больными пару ведер бензина плеснул! Не получается туда пробиться! Сейчас Вася с бензоколонки привезет большие огнетушители, попробуем поработать ими!
— Дельно, — одобрил Рома и заскочил в открытую дверь медпункта.
Внутри было дымно, но еще терпимо, мимо него, ухватив за ноги и руки, с сильно запрокинутой головой, пронесли медсестру, которая была, похоже, без сознания. Он дошел в дыму до аптеки и забрал два ручных контейнера с медицинскими препаратами.
Снаружи раздался рев двигателя и скрип тормозов.
— Принимайте! — крикнул Вася, и, перебравшись в кузов пикапа, начал подавать большой колесный воздушно-пенный огнетушитель.
Подскочившие к нему люди поставили его на землю и подкатили к медпункту — прямо к горящим окнам лазарета. Рома подсветил своим фонарем, пока они приводили его в рабочее состояние, и вскоре огнетушитель заработал, извергая пену в огонь.
— Эля! — крикнул Рома. — Ты где?
— Здесь, — она стояла у него за спиной.
— Постарайся быть у меня на виду!
— Хорошо.
— И посмотри медсестру! Кажется, она дыма надышалась…
Эля присела возле грузной женщины, которая безвольно лежала прямо на земле — куда её уложили после выноса из медпункта.
В это время заработал второй огнетушитель, и пламя резко стало утихать. Уже можно было заглянуть вовнутрь, но что-либо разглядеть, всё еще мешал дым. Спустя пару минут один из огнетушителей перекатили ко входу, и вошли вместе с ним в само помещение, завершив, таким образом, окружение огня.
Когда пенообразователи иссякли, Паша вышел из помещения медпункта и присел на крыльцо, вытерев со лба пот.
— В час ночи мне патруль доложил, что услышали звон разбитого стекла, после чего крик и увидели вспышку пламени. Мы примчались сюда, огонь уже полыхал во всю…
— Горел только лазарет?
— Да, только палата, где лежат наши…
— Поджог?
— Без вариантов.
— Кто?
— Откуда мне знать? Придушил бы мерзавца — вот этими руками.
— Еще придушишь, — пообещал Рома.
— Хотелось бы…
— Нужно организовать прочесывание местности, — сказал Рома.
— Нет сил, — отмахнулся Паша. — Сегодня я уменьшил наряд, чтобы люди выспались. Когда же это всё закончится, наконец?
Сильный голос Паши малодушно дрогнул. Его можно было понять — пережить столько всего за последнее время — любая психика может рухнуть в пропасть небытия. Но нужно было держаться — он понимал, что развязка близится, и тут уж кто кого…
— Рома, — в темноте раздался встревоженный голос Эльмиры. — У нас совсем всё плохо…
— Что ещё? Умерла?
— Да. Но не от дыма. Медсестра убита холодным оружием. Два удара ножом в сердце и один в печень.
— Да что же это такое! — Рома подскочил. — Твари! Что же вы делаете!? Зачем? Зачем вы убиваете ни в чем неповинных людей?
Рома включил фонарь и некоторое время освещал местность — пустырь в сторону выхода из села, подъём в горку и кусок дороги — и если бы он увидел там что-то подозрительное, в ту же секунду туда полетели бы экспансивные пули.
Но там была только мёртвая темнота.
Эля вошла в лазарет — под белой пеной, которая покрывала здесь всё, угадывались скрюченные эмбрионами трупы бывших оборотней. Все они были мертвы. Рома вошел следом и коснулся её плеча:
— Ты смотри, как они буквально по нашим следам идут… только мы наладили контакт с больными, как их тут же всех под списание… и кстати, с медсестрой оставалась её помощница. Где она?
— Я не видела.
Спросили у Паши, тот пожал плечами. Пересчитали трупы — только «бывшие».
— Искать! — потребовал Рома. — Всю деревню перевернуть!
Подвернулась какая-то девушка:
— Мы когда пожар тушили, она тут была, я видела! Стояла вон там, и смотрела, ничего не делала…
— Найти её! Срочно!
Парни из «группы быстрого реагирования» бросились разыскивать пропажу. Рома еще некоторое время переговорил с Пашей и Васей, выясняя для себя обстановку, и договорившись утром здесь же и встретиться, с Элей пошел спать.
По пути их пару раз облаяли собаки, которые последнее время вообще старались не выглядывать из своих конур по всей деревне — а тут вдруг выглянули.
— С чего бы? — вслух подумала Эля.
Они вошли во флигель и, не раздеваясь, легли вдвоем на односпальную кровать, тесно прижавшись друг к другу.
— Меня тревожит появление каких-то незнакомых людей, — сказал Рома банальную истину.
— Это всех тревожит, — согласилась Эля. — Только как так получается, что их видят только тогда, когда они уже что-то совершили? Ведь вся деревня четко понимает, что в настоящий момент любой посторонний — это потенциальный враг, и реагировать на чужих надо бы пожестче!
— Вот и мне этого не понять, — согласился Рома. — С другой стороны, ты посмотри — насколько вот эта их самобытность и удаленность от цивилизации позволила очень быстро понять всю опасность ситуации, и сплотиться против этой беды. Если бы эти экспериментаторы запустили сей проект в крупном городе, то беды было бы намного больше, и проявлялась бы она куда как ярче — ведь в городе, так сложилось, порой соседи по лестничной клетке друг с другом не знакомы… а здесь все друг друга знают и все друг другу помогают.
— Это верно. Но здесь, как мы уже это обговорили, совершеннейшая получается чистота эксперимента! Здесь, в суровом холодном климате, в отличие от Африки, сложно распространять какие-либо вирусы, и вот на фоне этой чистоты и идёт эпидемия…
— Я бы не назвал это эпидемией, слишком малы еще масштабы.
— Для такой маленькой деревни полсотни трупов — это катастрофа! Да и лесные пожары тоже начинаются с маленькой искорки. Или ты думаешь, что отмена авиасообщения это не есть попытка локализовать очаг?
— Попытка, — согласился Рома. — Госбезопасность знает о ситуации в смысловом плане что-то большее, чем мы.
— Зато мы видим, как ситуация развивается на месте, — вставила Эля. — Изнутри.
— Мы здесь накопили массу сведений, которые будут очень полезны для тех, кто принимает решение, — сказал Рома. — Только вот передать эти сведения мы не можем…
— Что с вышкой?
— Завтра срежем замок на двери аппаратной и включим передатчик.
— Как ты думаешь, сколько их?
— Кого?
— Тех, у кого гранаты и автоматы.
— Думаю, не много. Эта группа должна быть мобильной, а потому — небольшой. А вот, сколько среди них, скажем так, «научного персонала», это лучше скажешь ты.
— Да, я уже думала над этим, и пришла к выводу, что для «полевого исследования», если это не связано с глубоким лабораторным анализом, достаточно будет трех-четырех человек. Если где-то здесь есть место, чтобы разместить специальное оборудование, то персонала надо будет человек десять-двенадцать.
— Такое оборудование, какое было у вас в Африке?
— Да.
— Что оно собой представляет?
— Два сорокафутовых контейнера.
— Их бы заметили, — сказал Рома. — Здесь же их нет.
— А их никто и не искал, — возразила Эля.
— Специально — нет, — согласился Рома. — Но если бы они тут были, местные их бы видели.
— Посмотрим, — сказала Эля. — Меня вот еще что волнует — всё это время я думаю только о том, что вся эта вакханалия тем, или иным образом замыкается на профессора Симахина и на его учеников. Я не знаю, по доброй воле он это делает, или принудительно, но в мире вирусом Z-08 так плотно как он, еще никто не занимался…
— Ты ещё говорила про китайского профессора…
— Чжиминя.
— Да.
— Он коснулся этой темы, но в его монографиях и лекциях не прозвучало и десятой доли того, что уже знает Симахин.
— Или знал, — сказал Рома. — Может быть, он не пропал без вести, а погиб.
— Ты в это веришь? — усмехнулась Эля. — Специалиста такой категории в мире больше нет. За его голову какие-нибудь террористы выложили бы мешок алмазов — если бы точно знали, над чем он работает!
— Хорошо. Значит, ты считаешь, что он жив?
— И прекрасно себя чувствует, — сказала Эля. — Но, насколько я его знаю, он не стал бы проводить такие кровожадные опыты…
— Люди быстро меняются, — сказал Рома. — Особенно если менять их специально.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, есть много способов заставить человека делать то, что он делать не хочет. Например, можно взять его детей, или внуков, и начать резать их на кусочки. Пальчик сегодня, пальчик завтра, ушко послезавтра. И мнение у человека меняется кардинально.
— Это средневековье какое-то! — возмутилась Эля.
— Зато эта методика работала во все времена. И в Средневековье, и сейчас. Или ты думаешь, что террористы-смертники добровольно, из каких-то религиозных соображений, идут на подрывы? Ни в каком случае! Убивая себя, они спасают свои семьи, которые в это время находятся в руках заказчиков! А чтобы придать этому делу благопристойный вид, соответствующий религиозным требованиям борьбы с инакомыслием, смертников обозначают «святыми», со всеми прилегающими почестями — гуриями и бесконечным раем на той стороне границы жизни и смерти. Но на самом деле, это только кровавый шантаж и обман, ничего общего не имеющий с религиозными устоями.
— То есть, ты уверен, что Симахин в руках этих головорезов?
— Или он их возглавляет!
— А кто они?
— Я не знаю.
— Насколько плотно этим делом занимается госбезопасность?
— Люди работают. Москва в курсе.
— Или Москва в курсе, и люди работают.
— Скорее даже так.
В этот момент за окном мелькнула какая-то тень, и Рома со всей ясностью осознал, что входную дверь, после того, как они пришли с пожара, он не подпер лавкой так, как всегда делал прежде.
— Тихо, — прошептал он, нащупывая рукой автомат.
За дверью скрипнула половица крыльца, и кто-то стал проворачивать ручку замка.
— Тихо, — снова прошептал Рома, снимая автомат с предохранителя — благо, что тот был оснащен специальной пластиной под указательный палец, что сильно упрощало работу с ним одной рукой.
Без шума и скрипа дверь стала открываться.
Рома повел стволом в сторону двери, в готовности включить яркий оружейный фонарь.
— Чего бы сейчас не произошло, из-за меня не высовывайся, — успел шепнуть Рома.
Он почувствовал, как Эля вся сжалась, крепко ухватившись за его плечо.
В чуть приоткрытую дверь во флигель что-то просунулось, и Рома понял — ствол ружья. Осознавая, что он направлен не на него, все же Роме пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы сразу не включить фонарь — он решил дать возможность незваным гостям окончательно проявить себя — чтобы потом можно было действовать со всей беспощадностью.
— Закрой уши, — прошептал Рома, и в этот же момент в помещении раздался оглушительный выстрел, а сноп искр из ствола долетел до двуспальной кровати.
Эля взвизгнула, но тут же рукой закрыла себе рот.
Видя, что ружье продолжает смотреть на кровать, Рома снова сдержался, чтобы не начать стрелять в ответ. Стиснув зубы, он решил еще повременить.
Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!
Все выстрелы пришлись по кровати, стоявшей по центру флигеля. После пятого выстрела дверь широко распахнулась, и как только человеческий силуэт появился в дверном проеме, Рома направил на него ствол, и целясь только интуитивно, два раза нажал на спуск. С дистанции в три метра поразить позвоночник, чтобы мгновенно лишить врага способности действовать, оказалось совершенно не проблематично.
Человек тут же упал, как подкошенный. Роман подскочил с кровати, и тут же прыгнул к двери, на ходу падая на пол. Снизу он выглянул во двор, увидев, как в доме хозяев закрылась дверь.
— О-о-о… — протяжно взвыл подстреленный, но тут же замолчал.
Было слышно, как на ступеньки флигеля обильно что-то лилось. «Аорту зацепил», — мелькнуло у Ромы в голове, — «отойдёт сразу». Посветил фонарем — на крыльце в предсмертных муках корчился дед Миша. Рома сплюнул с досады — как знал. Рядом лежал помповый «Мосберг».
Осветив фонарем двор, Роман прямо в носках выскочил за калитку, но и на улице он никого не увидел. Быстро вернувшись назад, он дернул дверь в дом, но она была закрыта.
— Открывай, Мария! — крикнул Рома. — Или я сам открою!
— Что? — дверь открылась. — Что случилось то?
Рома толкнул её в грудь, и она растянулась на полу, заверещав. Нагнувшись, Роман подхватил её, скрутив на груди ночнушку, но ткань не выдержала, затрещала. Та заголосила еще громче. Рома ухватил её за волосы и, приподняв, бросил на кровать:
— А ну сядь, я сказал! И замолчи!
Она осела на кровать.
— Даю минуту, если ничего не расскажешь — убиваю как твоего деда! — в голосе Ромы ясно прозвучало отсутствие жалости и решительный настрой на массовую бойню.
— А мы его еще и приютили… — завыла Мария.
— Ну! — Рома стволом автомата ткнул её в лоб.
Действовать нужно было решительно и жестоко, не смотря на то, что перед ним была женщина. В данный момент гендерная принадлежность не играла никакой роли, потому что на кону стояли десятки человеческих жизней, в сравнении с которыми какие-то эпитеты и вежливость были абсолютно лишним рудиментом.
— Нас заставили, — выдавила она из себя.
— Кто заставил?
— Они…
— Мария, — взъелся Рома. — Отвечай чётко и ясно! Или будешь тут лежать холодной, как твой дед на крыльце флигеля!
— Я не знаю, кто они, — сказал она. — Они пришли к нам еще в марте, и предложили поработать на них. Обещали хорошо заплатить…
— Рассказывай о них всё, что знаешь!
— Да я много и не знаю, — сказал она. — С ними дед якшался. А когда вы появились, они забеспокоились почему-то. Дед же вас тайно на камеру снял, да им показал. Говорил, что там переполох был по твоей подруге. Спужались они, вроде, сильно.
— И приказали её убить?
— Вместе с тобой.
— Ты с ними встречалась?
— Нет. Дед сам к ним ездил на лисапеде.
— Почему он их не боялся?
— Говорил, что всем оборотням запретили к нему подходить.
— Интересно… А куда он ездил?
— Этого он мне не говорил. Сказал как-то, что километров за десять…
— На Баланов ключ?
— Куда-то туда.
Рома устало посмотрел на испуганную и затравленную женщину:
— Ты хоть понимаешь, что вы натворили?
Мария опустила голову и молчала.
— Сейчас ты сядешь за стол, возьмешь бумагу и ручку, и всё очень подробно напишешь — кто и когда к вам обратился с предложением помочь, какие перед вами ставились задачи, в общем, всё, что касается ваших отношений с теми, кто заражает вирусом людей! Всё ясно?
— Да. Что с дедом?
— С дедом ровно то, что он хотел сделать со мной и Эльмирой, — жестко ответил Рома. — Всё по справедливости! Ровно так, как у вас здесь принято воздавать по делам праведным!
Мария тяжело вздохнула.
— Кто убил Петровича?
— Не знаю. Кто-то из этих.
— А кто поджег медпункт?
— Мишка… — тихо сказала она. — Две пятилитровки с бензином унёс туда…
— Получается, он и медсестру зарезал?
— Боже упаси. Он на такое не способен.
— Но она убита. И её помощница пропала! И в меня он стрелял!
В доме раздался топот ног. Появился встревоженный Паша. В руке он держал карабин. За ним шли двое. Рома обернулся.
— Ты убил деда? — закричал Паша.
— Я, — ответил Рома.
— А ну, автомат на пол! — Паша вскинул карабин.
— Ты чего?
— Вот, значит, кто у нас тут предатель! — вырвалось у Паши. — Забирайте у него оружие!
Один из парней рванул у Романа из рук автомат.
— Ты рехнулся? — спросил Рома. — Какой же я предатель?
— Молчи, — сказал Паша. — Сейчас я тебе все расскажу — кто ты, откуда приехал и что ты здесь делаешь!
— Ну, давай, — кивнул Рома. — Очень интересно.
— А для начала вот… — Паша размахнулся, и приложил Роме в челюсть, от чего тот отлетел в сторону и упал на пол, рядом с небольшим компьютерным столиком. В этот же миг Мария подскочила к упавшему Роману и полезла ему в лицо своими острыми ногтями:
— Сволочь! Убийца!
Её отстранили силой.
— Хороший разговор, — съязвил Рома. — А на словах что-то будет?
— Слушай сюда на словах! — Паша ухватил его за ворот и приподнял: — Мы нашли Зинку…
— Какую Зинку?
— Та, что оставалась на ночь с медсестрой в медпункте!
— И что? Убита?
— Очень даже жива! И много чего интересного про тебя рассказала!
— Поделишься? — зубоскалил Рома.
— С твоим появлением в селе стали происходить странные дела: убит Петрович, сгорел ФАП, сейчас вот, ты убил деда Мишу. Как ты мне объяснишь такую закономерность? Да еще и граната! Я-то лично не видел, что ты её с калитки снял! Ты меня тогда в машину отправил сидеть. Может, она у тебя в руках была! И ты мне ее просто показал? А?
— Беда началась с моим появлением? — усмехнулся Рома при всей трагичности своего положения. — А до моего приезда у вас тут, стало быть, тихо было?
— Молчать!
— Зинка-то что сказала? — спросил Рома. — Конкретно?
— Сказала, что ты убил Петровича!
— А где вы её нашли? — Рома чувствовал, как внутри у него всё закипает. Эти «предъявы» от людей, которые не могли выстроить нормальную логическую цепочку, его начинали веселить. Окончательно засмеяться ему мешал только карабин, направленный ему в прямо лоб.
— Дома мы её нашли.
— А как она там оказалась? — спросил Рома. — Ведь должна была оставаться на ночь в медпункте, и погибнуть вместе с медсестрой! Почему она оттуда ушла?
— А потому что пришел к ним дед Миша, и рассказал про то, какой ты мерзавец!
— И она после этого ушла? И Миша остался там? Наедине с медсестрой?
— Заткнись, скотина! — заорала Мария. — Мой муж не такой!
Паша посмотрел на свою бывшую любовницу и хмыкнул.
— Только что, — усмехнулся Рома. — Мария рассказала мне в подробностях, кто и как спалил медпункт. Но ты, как я вижу, не готов слушать правду! А, Мария? Может, повторишь свой рассказ про две пятилитровки с бензином, которые дед унёс с собой в медпункт?
— Ври больше, подлец! — закричала Мария.
— Давай его кончать, — предложил высокий парень, держащий в руках двустволку. — Надоел он мне!
— Ребятки, — послышался голос Эльмиры из-за спин парней. — Я вас немного расстрою, но вы сильно заблуждаетесь!
Все повернулись назад — в коридоре стояла Эля, которая держала в руках свой крохотный травматический пистолет, направляя его в вооруженных ружьями здоровенных деревенских мужиков.
— Девочка, — усмехнулся Паша. — Опусти свою игрушку.
— Эту я опущу, — согласилась Эля. — А вот эту — отпущу.
Она показала всем гранату Ф-1 в руке и пояснила:
— Чеку я выбросила во дворе. Сброшу предохранительный рычаг — вы все здесь сдохнете.
На мгновение воцарилась тишина.
— И что будем делать? — осторожно спросил Паша.
— Меня слушать, — предложила Эля.
— Хорошо, — кивнул Паша. — Говори. Послушаем.
— Начнем с того, что когда убили Петровича, ты, Паша, вместе с Ромой ездил на гору. А я — принимала больных и раненых со всей деревни, так?
Паша почесал в затылке, и лицо его стало вытягиваться.
— Допустим.
— Хорошо. Теперь вспомни — сколько было сейчас выстрелов?
— Пять, потом два.
— Не наоборот?
— Нет, я же не глухой!
— Уже лучше, — сказала Эля и повернулась к Марии. — Теперь ты скажи — где мы спим во флигеле?
— Вместе спите, а что?
— На какой кровати?
— На большой.
— Дед об этом знает?
— Конечно, — пожала она плечами.
— Вечером, когда мы пришли из медпункта, дед зачем-то смазывал дверные петли во флигеле. Не для того ли, чтобы ночью дверь не скрипнула, когда надо будет? Не так ли, Мария? — Эля посмотрела на хозяйку.
— Сучка, — ответила Мария. — Знала бы я, кого пригрела…
— А теперь вот этот длинный, — Эля показала на высокого парня, — пусть сходит во флигель, и внимательно посмотрит, куда были сделаны первые пять выстрелов.
— Сходи, — кивнул Паша.
— Свет включается справа, — сказала Эля ему вослед. — И дед там лежит на крыльце, аккуратнее ходи!
Парень быстро вернулся:
— Там картечью саданули по большой кровати! Всё в хлам, перья от подушек по всей комнате! Аж кровать пополам сломалась!
— Ну? — Паша посмотрел на Элю. — И что?
— А то, что вечером мы на ней кувыркались и сломали её. Но дед этого знать не мог, и сейчас он тихо открыл дверь, просунул ствол, и ударил по кровати, думая, что мы там. А мы лежали на другой кровати, сбоку. И как только он вошел — Рома вломил ему две пули в грудь. Ясно?
— Ну… — Паша посмотрел на своих помощников. — Допустим.
— Ну и главное, — сказал Рома, и все повернулись к нему: — Помнишь, Паша, я тебе говорил, что при отключенной вышке сотовой связи, я ловил здесь, во флигеле, интернет?
— Да, — кивнул Паша. — Помню. Петрович тоже говорил, что в центре деревни есть проблески связи, но никто не понимал, как это получается…
— А вот очень просто, — сказал Рома.
Он шагнул к компьютерному столику и рывком повернул его. Указал всем на какой-то блок, прикрепленный сзади, пояснил:
— Если бы ты меня не ударил, Паша, я бы долго еще не мог понять, откуда у меня в телефоне и планшете есть сеть…
— Что это?
Все увидели, как сжалась Мария.
— Это стационарная система спутниковой связи, — сказала Рома. — Называется VSAT, и обеспечивает канал интернет-связи через спутник. А здесь, в этом блоке, есть встроенный роутер, который и раздавал вай-фай в центре деревни. Не удивлюсь, если на той стороне дома стоит 90-сантиметровая круглая антенна…
Паша похлопал глазами. Видя, что он не понимает пока о чем идет речь, Рома сказал:
— Дед Миша работал на этих… у него был свой канал связи, и очевидно, через WhatsApp или Skype он мог связаться со своими кураторами, или наши мерзавцы, через этот терминал, без палева, общались с внешним миром. И еще стоит вспомнить, как дед Миша очень быстро уничтожил в доме Петровича все возможные следы преступления!
Снова наступила тишина. Эля сказала:
— А давайте еще спросим у Зинки, почему она ушла из медпункта? Кто её попросил или заставил?
Высокий парень выскочил за дверь, и тут же вбежал обратно:
— Паша, есть антенна. Около метра в диаметре!
Паша опустил ствол. Посмотрел на хозяйку.
— Нас зас-таа-вии-лии! — снова заголосила Мария, ставя окончательную точку в снятии подозрений.
— Вас не заставили, — бросила Эля, — а купили! Против своих же!
— Так, — Паша ткнул пальцем в высокого парня: — Садись в машину, лети до Зинки и душу из нее вытряси — что ей говорил дед Миша, отчего она ушла из медпункта! Стращай всем, чем можешь, но правду из нее достань!
— Сделаю, — высокий выскочил во двор.
— Дай автомат, — Рома вывернул оружие из рук зазевавшегося парня, но тот даже не дернулся.
— Пошли, флигель посмотрим… — сказал Паша.
Рома подхватил Элю под руку, зажав рычаг гранаты.
— Где кольцо?
— Вот, — она показала руку, держащую пистолет — пальцы прижимали кольцо к рукоятке.
Рома вставил чеку обратно, и разжал усики. Положил гранату в карман.
Осмотрели флигель и крыльцо. Паша постоял, похмыкал, провел пальцем по свежей смазке на дверной петле, потом толкнул Рому в плечо:
— Извини, брат. Тут уже и не знаешь, на кого думать. Погорячились.
— Хорошо, что сразу не стрелял, — примирительно ответил Рома.
Дед уже отошел в лучший мир и не дышал. Мария голосила дома. Со стороны моря еле-еле начал проступать рассвет. Начинался новый день.
* * *
Когда окончательно рассвело, в кабинете поселкового главы Рома собрал совет.
— Выйти в интернет у меня не получилось, — с грустью сообщил он. — При включении компьютер требует пароль, Мария не знает или не говорит, а подобрать не получилось. Айтишников у вас тут, в деревне, как я понимаю, нет. В общем, выйти во внешний мир нам опять не удалось. Это значит, что все же нам придется снова подниматься на вышку сотовой связи, вскрывать дверь и включать передатчик. После того, как наш враг активизировал свои действия, я не исключаю, что на горе нас может ждать засада, поэтому туда мы будем прорываться большими силами — не менее двух машин и четырех вооруженных человек. Главное — включить станцию и передать сообщение.
— Её же нужно будет потом охранять, — сказал Паша.
— Посмотрим по обстановке, — сказал Рома. — Главное — дозвониться куда следует, доложить ситуацию и услышать ответ.
— Зинка сказала, — встрял Паша, — что дед Миша попросил её удалиться, так как хотел с медсестрой провести время.
— С этой минуты, — сказал Рома, — без уведомления меня или Паши никто из деревни не выходит ни при каких обстоятельствах! Будем стрелять на поражение безжалостно!
Некоторые присутствующие недовольно забухтели, осуждая не столько запрет на выход, сколько такую Ромину решительность, мол, кто ты такой, чтобы нас, свободных людей, так бесцеремонно останавливать…
— Тихо, — крикнул Паша. — Вы должны понимать, что обстановка требует определенных действий, а некоторые из нас, я пока еще не знаю кто, помогают нашим врагам! Вот, упокоенный дед Миша, например!
С ним некоторые не согласились, стали полемизировать на эту тему, сыпать в сторону Романа обвинения и упрёки, мол пришлый, чего с него взять?
— Сколько вам нужно еще трупов, чтобы понять, насколько всё серьезно? — наконец, не выдержал Рома. — Сто? Двести? Или все должны сдохнуть? Вы понимаете, что ваше село стало экспериментальным объектом по отработке биологического оружия? Что все мы здесь — подопытные кролики! И пока помощи от государства нет, только мы сами, своими руками, можем добыть для себя спокойствие!
— А ты думаешь, что помощь придет? — спросил один из присутствующих — мужчина лет сорока, одетый в водолазный свитер.
— Придёт. Но только тогда, когда будет полная ясность по ситуации. В противном случае, если власти посчитают необходимым, нас здесь сожгут вместе с оборотнями. Вы этого хотите? — Рома обвел взглядом присутствующих.
Люди с вызовом смотрели на него, но у некоторых уже мелькало какое-то понимание.
— Государство само это и затеяло, — сказал водолаз. — Знамо дело…
Рома это тоже подозревал где-то в глубине души, но не верил, потому что точно знал, какие усилия прилагает госбезопасность к сбору информации по этому вопросу. Хотя её, госбезопасности, по большому счету бездействие, порождало и другие, прямо противоположные мысли. Не имея всей полноты картины, он не мог сделать правильного вывода. Поэтому приходилось просто верить.
— Единственное, что пока сделало государство — это оно вовремя отгородилось от зоны заражения, — сказал Рома. — Какие у него будут последующие шаги, в том числе зависит и от нас самих. Сможем доказать, что с ними можно бороться — к нам придут и помогут. Не сможем — нас уничтожат вместе с ними. Надеюсь, я ясно выразил свою мысль?
— Вполне, — поддержал Паша, после чего многие закивали головами.
— Что предлагаешь делать? — спросил водолаз.
— Первое, и самое главное, — сказал Рома, — После гибели Ивана Петровича, вам нужен руководитель, которого бы вы все уважали и слушались, который бы сосредоточил в своих руках единоначалие, который бы мог руководить вашими действиями. В противном случае ваша партизанская самодеятельность до добра не доведет! Нужно централизованное управление! Предлагаю обсудить кандидатуру Паши…
Паша встревоженно и в какой-то степени восхищенно посмотрел на Романа, но ничего не сказал. Мужики с минуту погалдели, потом Вася резюмировал:
— Мы согласны. Пусть Паша будет у нас за атамана, коль других нет…
— Теперь дальше, — сказал Рома. — Нужно организовать вылазку на Баланов ключ, куда уезжала полиция, и не вернулась оттуда. Там есть ответы на многие вопросы. Дело опасное, но нужное. Кто со мной пойдет?
— Раз надо, я пойду, — сказал Паша.
— Еще есть желающие?
— Паша пусть тут остается, сказал Вася. — Поеду я и три моих товарища.
— Хорошо, — кивнул Рома. — И третье — люди не спят каждую ночь, валятся с ног от усталости. Нужно дать возможность им отдохнуть, потому что, как мне кажется, скоро у нас тут будет очень жарко… послушайте теперь Эльмиру — она военный вирусолог, и уже сталкивалась с «десятым порядком»…
— С чем? — спросил Вася.
— Так называется группа вирусов, — пояснила Эля, единственная женщина, присутствующая на совещании, — которая, вызывает в организме человека временные расстройства с неясными пока для науки последствиями.
— Чего тут неясного-то, — выкрикнул водолаз. — Травят нашего брата всякой гадостью… а мы умираем тут!
Эля с тоской и укором посмотрела на Рому, как бы спрашивая — а кому тут объяснять про структурные особенности «десятого порядка»? Рома сохранил на лице безмятежность и безразличие, едва заметно кивнув, одним жестом как бы и соглашаясь с немым вопросом, и в то же время, призывая продолжить выступление.
— В общем, так, — сказала Эля. — Не буду я вам тут долго рассказывать про вирусы, скажу главное — у оборотней срок активности составляет примерно одну-две недели. Исходя из того, что в основном люди наиболее часто у вас пропадали в период времени от месяца до недели назад, то получается, что у оборотней осталось времени всего несколько дней — потом они все впадут в кому и умрут. Вы молодцы, что смогли выстроить в селе систему обороны, отстрелив некоторых оборотней, поэтому количество нападений с их стороны сильно уменьшилось. Следовательно, у тех, кто проводит эксперимент, скажем так, заканчивается «подопытный материал», и они будут вынуждены или свернуть эксперимент, или наоборот — активизировать свои действия по заражению новых людей. В противном случае через несколько дней у них больше не будет активных вирмонов, то есть оборотней.
И Эля и Рома вдруг поняли, что её слова будто ушли в пустоту. Наверное, нужно было говорить более понятным для них языком. Но тут в дело вмешался Паша:
— Короче так, братцы. Скоро они на нас нападут всеми силами, и мы должны их хорошо встретить. Думаю, будет жестокий бой, который и решит, жить нам дальше, или умереть.
Это люди поняли, и одобрительно загудели.
— Давай, Паша, предлагай, что делать!
Паша передал слово Роману, который вкратце разъяснил некоторые моменты — что нужно разбиться на группы, что нужно оборонять рубежи, что нужно ввести всем понятную систему оповещения, что слушаться нужно только Пашу или, в случае его гибели, его заместителей. Определили, что заместителем у Паши будут сам Рома и Вася. После этого совещание посчитали закрытым, и люди разошлись выполнять поставленные задачи.
В кабинете остались только Рома, Паша и Эля.
— Теперь изучим Петровича наследие, — сказал Рома, и взяв линейку с простым карандашом, подошел к карте района.
По булавочным проколам, которыми Петрович наносил на карту места встреч с вирмонами, он стал вырисовывать «среднюю точку попадания», что бы понять, о каком месте ему не успел сказать поселковый глава. Рисуя линии и отчитывая на них отрезки, Рома поделился с Пашей и Элей своими мыслями:
— Тут я вот подумал — если у них реально заканчивается проект, то оборотней они, конечно, бросят. Они им никуда не брякали. Но вот сами обязательно будут уходить отсюда. Так как дорога сюда перекрыта, и нас пропустили только случайно, уходить они отсюда будут всего тремя путями: по дороге через Лунный перевал, морем через село или воздухом через аэродром. В принципе мы сможем и море, и аэродром перекрыть, если сможем прорваться до дороги на перевал — то и его закроем.
Рома посмотрел на свои художества на карте.
— Вот. Были у меня сомнения относительно этого места, но сейчас они развеялись…
— Что такое?
— Санаева ключ отпадает, — сказал Рома. — Но ведь тот парень ясно сказал — «Сан…».
— «Сан…» — это не Санаева, — сказала Эля. — Мы уже это обсуждали. Значит, что-то другое, что начинается на «Сан…».
Рома вывел еще один отрезок.
— Странно, и Баланов ключ тоже в среднюю точку не входит. А входит у нас… — он вывел последний отрезок и наконец-то ткнул карандашом в карту: — «Тёплый ручей»! Получается, что именно от этой точки выводится на карте среднеквадратическое удаление любой другой точки, в которых фиксировались наши вирмоны.
— Вот тебе и «Сан…», — сказал Паша.
— Какой же это «Сан…»? — Рома усмехнулся. — Тут и букв таких нет.
— Это санаторий, Рома, — вдруг догадалась Эля. — Санаторий «Теплый ручей».
— Точно, — Рома сел на стул. — Санаторий… я же знал! Как я раньше не догадался?
— Что он собой представляет? — спросила Эля у Паши.
Тот пожал плечами:
— Три или четыре строения. Два жилых, остальные нет. В одном из них стоят ванны, в которые запускают воду из термального источника. Есть свой дизель-генератор, который даёт электричество.
Эля и Рома переглянулись — то, что надо!
