Глава 12
— И часто тебе по ночам звонят? — проворчала Ясмина, спустившись на кухню.
Я не очень-то отличалась от нее утром выходного дня. Такая же сонная, зевающая, лохматая и в пижаме.
— Нет, но в понедельник непременно обращусь в телефонную компанию. Третий день, ровно в три часа ночи, раздается звонок, а в трубке — молчание.
— И ничего не говорят? Ни слова? А сама спрашивала? — нахмурилась подруга и тревожно уставилась на меня.
— Ни слова! — подтвердила я. — Думала, балуется кто-то, но звук из трубки идет, будто цикады стрекочут. Какой-то механический, что ли… И время — прямо минута в минуту. Может, технический сбой?
Ясмина поджала губы, хмуро глядя на меня, потом пожала плечами, соглашаясь:
— Может быть. Но в понедельник обязательно уточни, лучше знать наверняка, что тебя не какой-нибудь фанат-извращенец достает.
— Ой, скажешь тоже, — отмахнулась я. — Фанат…
— А что? Ты у нас женщина красивая, в самом расцвете. Мужики вон косяками ходят…
— Оглянешься — никого. Это за тобой ходят! А меня предпочитают обходить.
— А вот нечего смотреть на них, как экзорцист на злобного духа, они и потянутся!
— Кашу? Яичницу? — Я сменила навязшую на зубах тему.
— Кефирчика достаточно, — вздохнула подруга, похлопав себя по бедрам. — У нас еще торт недоеденный.
— Для профилактики лишних килограммов на талии и в качестве разгрузки для головы поможешь мне привести садик в порядок: травку подстричь, кусты, заборчик покрасить, заодно и похудеешь.
— Решила гостя в качестве дармовой рабочей силы использовать?
— Настоящий друг никогда от покраски забора не откажется! — хихикнула я.
— Я собиралась позагорать, расслабиться, о мужчинах поговорить, а то после вчерашней прогулки по магазинам не до них было.
— Ты же знаешь, у меня кожа сразу сгорает, поэтому мне южное солнце в большом количестве противопоказано. Но в тенечке с удовольствием полежу. Ладно, кефирчик так кефирчик. А как у тебя с Арджаном?
— Не спрашивай! — буркнула подруга в ответ, забираясь на стул с ногами. — Сама же знаешь — никак. И вообще, я решила: раз мне не звонят, не пишут, значит, пора забыть ту брюнетистую заразу и поискать в своем окружении…
— …новую, — закончила я.
Ясмина подперла кулаком щеку, сверкая на меня карими глазами, и, пока я ставила стаканы на стол, предупредила:
— Маляр из меня плохой!
— А газонокосильщик?
— Ну-у-у… такой же, как маляр! — улыбнулась она криво. — И кстати, меня терзает любопытство. Вы с соседом два месяца вокруг да около ходили, подсматривали…
— Мы не подсматривали и…
— Не ври, ты даже какие у него трусы, теперь знаешь!
— Да я только один раз…
Подруга скептически приподняла бровь.
— Хорошо, три. И не преувеличивай, мы не часто видим друг друга.
— О чем и речь. Два месяца только глазами стреляли друг в дружку, а потом вдруг раз — и свидание! С чего бы?
— Видимо, время пришло, не находишь? — Я тоже иронично выгнула бровь. — Обычно люди сначала присматриваются, а потом встречаться начинают.
Ясмина села прямо, побарабанила ухоженными пальчиками с розовыми ноготками по столу и затем выдала:
— Думаю, случайно подслушав откровения Мончика, твой сосед решил поторопиться.
Я чуть не поперхнулась.
— А я думаю…
— На его счет и думать нечего. А вот что тебя подвигло на отношения с мрачным шелоном? Да от его вида любой маньяк от страха заикаться будет.
— Яся, не далее как на прошлой неделе ты в мужчине превозносила спортивную фигуру, обаяние, легкую небрежность в одежде, могущество, деньги и характер? — не осталась я в долгу. — Женщина — это сила красоты. Мужчина — красота силы, не так ли?
Она добродушно усмехнулась:
— Скажи честно, Эва. У тебя, выражаясь культурно, внезапно проснувшиеся гормоны играют или все гораздо хуже?
Я давно перестала обижаться на язвительную подругу. Во-первых, привыкла, а во-вторых, она четко подцепляла и вытаскивала наружу самое актуальное. Несколько секунд подумав, призналась:
— Он нравится мне весь и всем… и сразу. И целиком.
— Клянусь туманом, это любовь с первого взгляда, — трагикомично заломила руки язва-менталистка, смутив меня, даже уши загорелись.
— Давай не будем пока. У нас с Домиником только первое свидание завтра.
— Да ладно, детка, расслабься, — смешно подражая мужской манере выражаться, поддразнила меня Ясмина. А потом предложила: — Пошли быстренько покосим, покрасим, в общем, ударно поработаем, а потом завалимся: я — загорать и наводить красоту, а ты — благородную бледность в тенечке прятать. Сейчас, только кефирчиком заправлюсь.
— Разумное предложение, — улыбнулась я благодарно.
* * *
Часа через три, управившись с делами, мы улеглись отдохнуть на свежескошенной травке, подстелив покрывало, под большим раскидистым деревом. А за забором, в соседнем саду, наоборот, закипела работа: из-за листвы поднимался дымок, доносились мужские голоса и смех — у Доминика собрались друзья.
Ясмина потянула носом, поморщилась, а потом призналась:
— Вкусно пахнет. Мне тоже мяска жареного захотелось.
— Давай пожарим?! Не зря же ты меня заставила мангал завести месяц назад. Вот и обновим.
— Мясо вкуснее, когда его для тебя мужчина добыл и приготовил! — заявила Ясмина и перевернулась на спину, демонстрируя слегка обгоревший живот.
Желая обновить ровный золотой загар, подруга перестаралась: лежала под солнцем, подставляя все части тела, пока я не заставила спрятаться в тени.
— Не будем мы напрашиваться к соседям, неудобно как-то. — Я криво улыбнулась и тоже легла на спину, уставившись в небо, синевшее в просвете листвы.
— Ой! — Ясмина резко уселась. — Ты только посмотри — наглый кошак!..
И вправду: полосатый серый котенок с большой головой, лупоглазый, с куцым хвостиком увлеченно объедал наш торт, как выяснилось, неосмотрительно оставленный в траве. Страшненький, взъерошенный, но забавный, явно не домашний зверек, не обращая на нас внимания, сунул мордочку в чашку, отпил остывшего чаю и снова принялся за торт, причем влез на него с лапами и нагло жрал с середины вкусные цветочки.
— Брысь, — рявкнула на наглеца Ясмина и запустила в него шлепанцем.
Я даже рот не успела открыть, предлагая не жадничать — на торт мы все равно уже смотреть не можем, а котенок, испуганно мяукнув, шарахнулся к дереву и за пару мгновений оказался очень высоко.
— Ты чего? — Я удивленно глянула на подругу. — Он же маленький и голодный. Вон какой тощий, тем более уже обкусал.
— Зато наглый чересчур, — буркнула Ясмина, задрав голову и рассматривая усатого полосатого воришку, начавшего истошно орать, словно потерпевшие не мы, а он.
Мы с минуту посидели, задрав головы. Мне стало жалко маленького, голодного, испуганного бродяжку, который не знает, как спуститься, поэтому громко взывает к двум большим теткам.
— Ну все, ни мужика с мясом, ни покоя! — раздраженно заявила подруга.
— Сейчас, малыш, потерпи, — пообещала я котенку и побежала одеваться.
Под руку попались легкие трикотажные штаны чуть ниже колен и свободная маечка. На ходу завязав кеды, я вернулась в сад, где кошачьи вопли только усилились.
— Туман подери, забыла волосы собрать, — выругалась я, но животное отчаянно орало, и опять бежать в дом я передумала.
— Эва, ты ненормальная? — забеспокоилась Ясмина. — Он просто издевается над нами, а ты собралась на верхушку лезть? А вдруг дерево старое, ветка подломится?
— Я осторожно, не могу слушать, как он там страдает. Маленький, ему же страшно, — посочувствовала я, подтаскивая лестницу к стволу. — Вот гадство, она короткая!
— Я подержу, — буркнула Ясмина, наконец-то устыдившись своей черствости.
Наверх я забралась быстро и ловко — сама от себя не ожидала. Но котенок увернулся от руки помощи и шарахнулся на соседнюю ветку, при этом продолжая жалобно мяукать и трагично глядеть на меня. Ласково уговаривая его, держась за одну ветку, я добралась до середины другой, на которой стояла. Затем, цепляясь за сучья и ветки, присела на корточки и снова потянулась за испуганным котенком.
Мелкий полосатый беглец неожиданно оскалился и зашипел, а стоило мне коснуться его вздыбившейся шерстки, полоснул когтями по руке и с отчаянным визгом, шустро и бесстрашно, рванул вниз. А вот я, резко отдернув руку и ошарашенно проводив котенка глазами, потеряла точку опоры, не смогла удержать ветку и — с воплем полетела за ним! За долю секунды перед глазами промелькнула жуткая пещера соляного лабиринта, падение в темную бездну, неумолимо заполняемую падающими каменными глыбами, готовыми заживо похоронить кого угодно.
Сначала я приложилась об одно препятствие, потом выдрала прядь волос о другое, ударилась ребрами и головой о третье, а в четвертое инстинктивно вцепилась всеми конечностями. Зажмурилась, чтобы не смотреть вниз, где меня ждал жуткий темный провал — и вопль Ясмины. Намертво обняв шершавую корявую ветку, буквально приклеилась к ней, чтобы не свалиться в темноту. Зажмурилась сильнее, услышав глухой рев — котенок так реветь точно не может. А потом дерево затряслось.
— Эва, посмотри на меня, родная, — услышала я рядом голос Доминика, в котором были незнакомые скрежещущие нотки, хоть он старался говорить мягко.
— Я не могу, — прохрипела я, — упаду…
— Рыжик, я никогда не дам тебе упасть. Слышишь? Я рядом. Ты только открой глазки и посмотри на меня, — уговаривал он тихонько, ласково успокаивая, гладя по плечу.
Наконец Доминику удалось пробиться сквозь сковавший меня по рукам и ногам заслон ужаса. Я приоткрыла один глаз и оказалась лицом к лицу с шелоном, каким еще не видела его: черные вьюнки на висках заметно пульсировали, выступая над кожей, радужку полностью затопила тьма, и глаза походили на два темных омута. И тем не менее благодаря ему паника отступила.
— Умничка, моя хорошая. А теперь осталось совсем чуть-чуть, обними меня за шею, и все.
— Не могу, — заныла я, — руки не слушаются.
— Ничего, солнышко, просто попытайся расслабиться, я все сделаю сам, — прошептал он вкрадчиво, осторожно разгибая палец за пальцем на моей судорожно сжатой руке. — Обними меня за шею, крепко-крепко.
Наконец Доминик отцепил меня от толстой ветки, к моей огромной удаче, задержавшей падение. Вместо дерева я, подобно обезьяне, изо всех сил обвила его руками и ногами, уткнувшись носом в мужскую шею.
— Не бойся, Рыжик, я не дам тебе упасть. Никогда, — шептал он, теплыми губами касаясь моего виска и уха.
В следующий миг, когда шелон, словно акробат, перепрыгнул с одной ветки на другую, нижнюю, я опять завопила. Дальше он ловко спрыгнул на землю, мягко спружинив со мной в руках. Потом, ласково поглаживая по спине, успокаивал, что мы на земле и падать больше некуда, гладил по волосам, рассыпавшимся по плечам. Шептал всякие нежности скрипучим, переполненным эмоциями, резким голосом, казавшимся мне нежным воркованием.
Прошло, наверное, минуты две, пока я смогла хоть как-то успокоиться, открыть глаза и, хлюпая носом, немного ослабить хватку на его шее. И даже рассмотрела, что мой сосед, которого до этого видела только в черных брюках и белой рубашке, сегодня в голубой, видавшей виды майке и бежевых шортах до колен. Рядом с ним увидела перепуганную Ясмину, успевшую надеть зеленый сарафан.
— Ты меня снова спас, — заглянула дарившему ощущение полной безопасности мужчине в глаза и сквозь слезы улыбнулась.
Шелон пристально смотрел на меня, вьюнки по-прежнему пульсировали, он явно прилагал усилия, чтобы контролировать свои эмоции, но, странное дело, мне совершенно не было страшно. Я облегченно вздохнула, ощущая, что снова могу свободно двигаться, а заволакивающая разум паника и ужас отпустили.
И вот именно в этот момент Доминика прорвало:
— Какого проклятого тумана ты туда полезла? Я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя на дереве, ты чуть не свалилась…
Я осторожно встала ногами на землю, отстраняясь от оравшего мужчины, чтобы осмотреть собственное тело, начавшее ныть и зудеть сразу, как только «заморозка» страхом закончилась. Но он не выпустил меня из рук, заботливо поддерживал и одновременно «воспитывал».
— Там котенок сидел и громко мяукал. Я думала, он спуститься сам не может, вот и вопит, а он меня поцарапал, — помахала исполосованной рукой у Доминика под носом, — и сбежал…
— Надо было позвать меня или вызвать спасателей. Зачем сама-то полезла?! — разорялся он дальше. — А если бы ты не смогла удержаться? А если бы позвоночником… — Дальше шелон хрипел от переизбытка эмоций. — А если бы головой об землю… Эва, у меня сегодня чуть сердце не остановилось!
— Я сама чуть от страха не умерла, — не обращая внимания на гневные крики, вяло пожаловалась я, чувствуя себя в его руках уютно и комфортно и не спеша выбираться из надежных объятий. Шмыгнула носом, вытерла слезы и пощупала лоб. — И головой ударилась, думала, уже о землю, а потом снова вниз…
— Где? Покажи, где ты поранилась? — приказал шелон, одновременно откинув волосы с моего лба. Внимательно осмотрел шишку, болью отозвавшуюся под его осторожными пальцами. — С головой все в порядке, к счастью.
Я недовольно втянула воздух через зубы и отвела его ладонь. Вытянула свои руки, повертела ими, оценивая царапины и ободранную кожу, потом покосилась на ноги и пробурчала:
— Вот, и колени тоже.
— Ребра, ребра целые, Эва? — блеснув глазами, подключилась к нему Ясмина, наверняка видевшая во всех подробностях, как я «пересчитала» ветки, и распорядилась: — Давай положим ее на покрывало.
Дальше они действовали в четыре руки. Кроме того, выспрашивали и заставляли считать пальцы. Перещупав все мои конечности, Доминик бесцеремонно задрал на мне майку по самую шею и начал невероятно нежными касаниями проверять, нет ли переломов.
Я прошипела пару раз: синяки, конечно, выступят, но, заметив, что после проверки спасатель с невероятным облегчением выдохнул, тоже расслабилась:
— Кажется, морально я пострадала больше, чем физически.
Доминик поглаживал мои ребра под грудью, но его взгляд остановился на полушариях, спрятанных за лифом купальника. И выглядели мы с ним сейчас слишком уж интимно, тем более краем глаза я отметила еще двух «зрителей», помимо Ясмины. Кажется, я даже покраснела под еще сильнее потемневшим взглядом шелона.
Тем временем его большие чуткие пальцы прошлись по нижней части груди, зачем-то забравшись под купальник. Но уже в следующий миг его ладони неохотно скользнули по моему телу вниз, медленно, чувственно, оставляя на моей коже горячий след. Мужчина будто бы пометил мое тело, предупредил, что расстается ненадолго.
Я опустила край одежды, которую еще несколько секунд назад помогала придерживать, пока меня обследовали, а на мой сжатый кулачок легла большая твердая ладонь Доминика. Мы молча смотрели в глаза друг другу, не в силах разорвать невероятно чувственный плен, пока я не почувствовала, что легкие заболели, потому что, оказывается, сдерживала дыхание. А уже в следующий миг он мягко привлек меня к себе, зарываясь пальцами в волосы на моей макушке, поглаживая по спине и продолжая сетовать:
— Тебя ни на минуту оставить нельзя — постоянно влипаешь в неприятные ситуации…
— Я больше не буду, — попыталась убедить его.
— Ник, может, познакомишь со своей прекрасной… соседкой, — у меня за спиной раздался хриплый баритон.
— С двумя! — добавил другой мужчина.
Я медленно обернулась на двух крепких незнакомцев с сияющими магией глазами и Ясмину, одобрительно глядевшую на моего спасителя.
Доминик поднялся и помог мне встать, затем представил:
— Знакомьтесь, моя подруга — Эвелина Кыш. А это ее подруга и коллега — Ясмина Лали.
— Наверное, вы уже все выяснили о нашей общей теперь подруге, — заметила Ясмина.
— Когда у мужчины самые серьезные намерения, он должен хорошо подготовиться к любым трудностям, — весело заявил невысокий крепыш, спасая друга от необходимости оправдываться, протягивая Ясмине руку: — Эдуард Мейресс.
Парень явно намеревался пофлиртовать с ней. Мне он дружески тепло улыбнулся, но руки не протянул, чем немного уязвил. Но в следующий момент дошло, что в объятиях Доминика я оказалась словно отрезанной от остальных. А собственнические инстинкты шелонов всем известны. Мейресс просто не стал добавлять и так, мягко говоря, взволнованному другу, снимавшему меня с дерева, неприятных моментов. В окружающем пространстве еще хорошо ощущалось напряжение магии шелона, словно что-то искрило — опасное и нестабильное.
Второй мужчина — худощавый русоволосый верзила — нейтрально помахал рукой:
— Очень рад знакомству с потрясающе красивыми женщинами. Жаль, я уже счастливо женат, а то бы я ух-х-х… — усмехнулся он добродушно. — Артур Трюдо к вашим услугам.
Мы с Ясминой широко улыбнулись ему. А я попросила, выбираясь из мужских рук:
— Простите, мне нужно привести себя в порядок и…
— Девушки, присоединяйтесь к нашей мужской компании, — пригласил нас Доминик, удерживая меня за запястье, и предложил: — Давай помогу тебе обработать раны антисептиком, у меня есть хорошая аптечка.
— Да там раны-то… — Я смущенно махнула рукой и сразу же поморщилась от боли: резкое движение отдалось в ребрах и пострадавшем локте.
— Лето, заразы полным-полно, между прочим. Кот твой бродячий неизвестно чем болеть может, — настаивал Доминик.
— Лучше скажи Эвелине, что не хочешь проводить выходной без нее, — мягко усмехнулся Трюдо.
— Мы согласны! — вмешалась Ясмина. — Если честно, с вашей поляны замечательно вкусно пахнет. До того как Эва решила вступить в общество спасения животных, я уговорила ее тоже пожарить мяса.
— Ты хотела сказать, научиться пользоваться новым мангалом? — хихикнула я.
— Эва, у тебя дверь входная закрыта? — спросил Доминик.
— А вы как…
— Через забор! — воскликнула Ясмина, театрально закатила глаза и с придыханием поделилась: — Представляешь, ты с криком падаешь вниз, а твой сосед с ревом перелетает двухметровый забор, второй прыжок — и он уже на дереве… Я подобное только по телевизору видела. Слов нет — одни впечатления!
— А мы традиционным способом: в обход, через калитку, — с улыбкой добавил Мейресс, иронично покосившись на покрасневшего от неожиданной похвалы друга.
Мы всей компанией направилась на соседскую территорию. Ясмина — оживленно беседуя с Эдуардом и Артуром, сразу же предложившими называть их по именам. Я — с Домиником, обнявшим меня за талию. И хоть шла, прихрамывая, горела в предвкушении. Слишком давно ни у кого не была в гостях, кроме Ясмины, конечно.
