Сияющая Ирина, к которой, благодаря неустанным ночным стараниям, кажется, возвращалось прежнее благоволение хозяина, поторопилась доложить Виталию Борисовичу, что «капризная стервоза» – так она про себя величала Ленку Скляр – на работе не появилась. Молчал и ее мобильник. Домашний телефон тоже не отвечал.

Западинский потребовал немедленно разыскать ее отца – Олега Николаевича. Уж этот-то не мог пропасть! И заодно выяснить, где в настоящее время находится телеоператор Артем Никулин. Как отыщется, сразу его на ковер.

Ирина, посвященная во многие студийные сплетни, злорадно торжествовала. Однако повеления шефа выполняла неукоснительно. Набирала номера, спрашивала, снова набирала, а перед мысленным взором ее проплывали вчерашние картинки – одна прекраснее другой.

Приемчик оказался – дай бог! Кого там только не было! Вот это настоящая тусовка! Это тебе не светская халявная вечеринка с какой-нибудь Орбакайте в качестве почетной гостьи и Трофимом на закуску. Здесь собралась самая элита! Те, от кого вся жизнь зависит. Виталик ей прямо так и сказал. Гляди, говорит, во все глаза, больше такого нигде не встретишь! И она глядела. А на нее, оказывается, тоже положил глаз совсем непростой человек – ни много ни мало сам господин посол. Она не поняла, он из Ирака или Сирии, но видный дядька, заметно темпераментный. Виталий их походя познакомил, а посол задержал ее ладошку в своей руке и на довольно чистом русском негромко сказал, что был бы совсем не прочь однажды продолжить знакомство.

А что? У Виталика, ясное дело, она далеко не первая, да и не последняя, это факт. Тряпки и бижутерия, на которые он, надо ему отдать должное, не скупится, все равно тряпками и остаются. А годы катятся по третьему десятку. Конечно, с послом дело дальше постели тоже не пойдет, но и благодарность будет не «тряпичная».

Задумчиво глядя в потолок, Ирина размечталась о том, как это у них может случиться...

Ее мягкую задумчивость разом оборвал требовательный телефонный звонок по внутренней связи. На проводе был искомый Олег Николаевич. Видно, ему передали, что его срочно разыскивает сам шеф.

– У себя? – не здороваясь, резко спросил Олег Николаевич, едва Ирина взяла трубку.

– Да, и велел вас разыскать. Я соединяю?

– Не надо. Через десять минут я сам зайду! – Он был очень возбужден и говорил отрывисто, что было так не похоже на всегда мягкого и обходительного телеведущего.

Вскоре дверь распахнулась, и Олег Скляр быстрыми шагами пересек приемную, даже не взглянув на Ирину, и рывком распахнул президентскую дверь. Это было просто невероятно, подобного себе еще никто, на памяти секретарши, не позволял...

– Привет, – не поднимая глаз от стола, хмуро бросил Западинский вошедшему. – Проходи, садись... Олег, скажи, у нас с тобой нормальные отношения? Или я в чем-то виноват перед тобой?

Скляр пожал плечами. Несвойственными ему торопливыми движениями достал из кармана сигареты и зажигалку, не спрашивая разрешения, закурил.

– А чего ты хотел бы услышать? Что ты осчастливил мою семью? Трахаешь дочь, где-то взаперти держишь сына и при этом еще рассчитываешь на публичную роль благодетеля? Да оно мне уже вот где! – Олег схватил себя двумя пальцами за кадык.

– Это что-то новое... – оторопел Западинский, вовсе не думавший о такой неожиданной реакции. Он-то был уверен в обратном – что Олег начнет мяться, извиняться, как обычно, за дочерние капризы и так далее. А оно вон куда!

– Ты можешь мне объяснить, зачем тебе это было нужно?! – уже почти закричал Скляр, багровея лицом. – Можешь, как мужик, однажды правду сказать, мать твою!

– Ты что?! – вызверился и Западинский. – Ты что это за счет мне предъявляешь?! Ты вообще каким тоном разговариваешь?!

– Вы тут сучьи свои дела решаете, а мне с бандитами разбираться, да?! Не выйдет!

– Какие бандиты? – вмиг словно осел Западинский. – Я ничего не понимаю... Объясни! Я, честное слово...

– Ну да, – тоже успокаиваясь, понизил голос Олег. Жадно затянулся пару раз, закашлялся, швырнул в пепельницу недокуренную сигарету. – Вчера вы все всё знали, а сегодня вдруг стали такие забывчивые! Как Ленка оказалась у бандитов?

– У кого?.. Ей-богу, Олег, ничего не знаю!

– А ты у своей секретарши, у бляди этой, поинтересуйся, от кого она Ленке привет передавала?

Западинский немедленно нажал на «вызов».

– Слушаю, Виталий Борисович, – раздался в динамике вкрадчивый голос Ирины.

– Зайди! – рявкнул Западинский.

Ирина вошла, раскрыла блокнот для записей, уставилась на шефа.

– Спрашивай! – кивнул он Олегу.

– Хорошо. Вчера вечером, это было около десяти вечера, Лена позвонила мне домой и сказала, что ее планы изменились. Мы с ней собирались... ну, неважно теперь. Словом, она мне сказала, что времени у нее совсем нет, она переодевается, а у подъезда ее уже ожидает его, – он ткнул пальцем в Западинского, – «мерседес», и что она вынуждена ехать на какой-то совершенно ей ненужный прием в «Рэдиссон-Славянскую», так?

– Ну примерно, – брезгливо передернувшись, ответил за секретаршу Западинский. – И какой из этого вывод?

– Так был «мерседес» или нет? – настаивал Олег.

– Да не было никакого «мерседеса»! – повысил голос Западинский. – Все не так! Я ждал ее вот здесь, сидя за этим столом, чуть ли не до половины одиннадцатого! И эта твоя сучка едва не сорвала мне важную встречу! Потому что так и не появилась, понял?!

– Тогда зачем твоя секретарша послала ее вниз, сказав, что ты не смог дождаться и уехал один, а ее будешь встречать прямо у гостиницы?

Западинский резко обернулся к Ирине и уставился на нее ледяным, змеиным взглядом.

– Я ничего такого не говорила... – залепетала секретарша. – И никуда не звонила... Не отлучалась со своего места, вы же знаете, Виталий Борисович... Вы же сами тому свидетель!

Западинский тем же взглядом уперся в Олега.

– Она мне, как я сказал, сама позвонила и объяснила. Так вот, господа, кто и что у вас тут говорил, разбирайтесь сами, а мне сегодня утром был звонок. Неизвестные люди сообщили, что Лена находится со вчерашнего вечера у них и что за нее я должен заплатить определенный выкуп. Это понятно? Все остальное, Виталий, я могу тебе сказать только наедине. Потому что ни одной такой вот, как эта, сучке здесь верить нельзя.

– Выйди! – холодно приказал секретарше Западинский. – Потом разберемся.

– Виталий Борисович! – зарыдала Ирина. – Клянусь!..

– Я сказал! – И когда та покинула кабинет, кивнул Олегу: – Продолжай. Тут явная путаница. Но мы сейчас разберемся. А ты, друг мой, мог бы и без нервов... Рассказывай...

– Да? Без нервов?! Это когда у тебя требуют поменять дочь на сына?! – Олег вскочил и забегал по кабинету шефа.

– А при чем здесь сын? – Западинский спросил, но ответ уже знал сам.

– А при том! – зло выкрикнул Олег. – Что им нужен он, а не она! И даже не столько он, сколько его дискеты. В противном случае они Ленку... – Скляр рухнул в кресло и закрыл лицо руками.

– О каких дискетах речь? – осторожно спросил Западинский.

– А черт их знает! Сказали, он в курсе... Так! – Олег снова вскочил. – Я заявляю в РУБОП! Пусть ставят мой телефон на прослушку, пусть делают, что хотят, но ни Ленку, ни Вадима я этим бандитам не отдам... Я ведь чувствую, Виталий, что здесь без твоей руки не обошлось! Я все чувствую! Ты решаешь свои финансовые проблемы за наш счет, вот что я тебе скажу. И тебе это нравится! Я, наверное, и дальше бы молчал, если бы ты, ну как нормальный мужик, мог хотя бы гарантировать нам всем безопасность. Но ты об этом не думаешь, тебя больше волнует твой собственный карман! И отсюда сам собой напрашивается вывод: на тебя в крайних ситуациях положиться нельзя! Вот о чем я подумал, Виталий. И значит, действовать мне нужно, только опираясь на собственные силы.

– Зачем же ты меня оскорбляешь? – возмутился Западинский.

– Разве? Я что-то не заметил. Больше того, твой первый и единственный вопрос касался не положения Елены, а все тех же проклятых дискет. Ведь так? Значит, они тебе важнее людей. И это мне не нравится, потому что я больше не желаю, чтобы моего сына прятали от меня на чужих квартирах! Поэтому я несу заявление в милицию!

– Да подожди ты! – поморщился Западинский, которого совсем не устраивала подобная постановка вопроса. – Ты ведь и сам еще ничего мне толком не объяснил. Кто-то тебе позвонил, кто-то что-то потребовал, а ты сразу в истерику! Олег, мы же с тобой старые друзья! Зачем же ты на меня такую бочку катишь? Остынь, и давай разберемся. Куда ты сунешься со своим заявлением? В отделение милиции? Ну да, а там его подошьют в папку и забудут. Если еще подошьют. А я могу выйти на верхние уровни! Есть разница? Вот так-то. Что требуют похитители? Какие дискеты? Это хоть они сказали? Что им нужнее – Вадим или эти проклятые дискеты? Это же все надо знать, прежде чем принимать решение! И потом, я ничего не понимаю с каким-то телефонным звонком. Кто ей мог позвонить от моего имени? Вот что нам надо выяснить в первую очередь. А не бежать в милицию... – Западинский ткнул клавишу вызова: – Ирина! Принеси коньяк и два кофе... Сейчас мы с тобой выпьем, немного успокоимся, расслабимся, и ты все расскажешь с самого начала. А я потом позвоню одному товарищу... есть у меня сильный мужичок... Там, – он ткнул пальцем вверх, – и подумаем, как нам самим выйти на похитителей. Чтоб без лишнего шума... А что касается Вадика, я тебе, Олежка, так скажу: хочешь, чтоб он дома жил? Да ради бога! Сам-то он захочет ли? Вот вопрос. А он, между прочим, очень талантливый парень, мы ему отличную студию оборудовали, новейшая техника. У нас даже у самих такой нету. Я не исключаю, что, занимаясь своими компьютерными разработками, он вполне мог въехать в чью-то чужую епархию. Отсюда и наезд. Но такие вещи легко устраняются. Иногда путем обычных переговоров, иной раз и с привлечением третьей силы, по-разному. Но самое главное, этот вопрос решаем.

Вошла Ирина с бутылкой коньяка на подносе, двумя рюмками и двумя чашками черного кофе. Поставила на круглый столик в углу кабинета, пошла к двери.

– Останься и сядь, – приказал Западинский. – Давай, Олег, все по порядку. Когда тебе позвонила Лена и что сказала?..

С Абушахминым Западинский встретился в середине дня в ресторане «Арбатские встречи». Совершенно естественно, что пригласить известного московского уголовного авторитета к себе в офис он бы никогда не решился. Абу, конечно, не был заметно-узнаваемой фигурой, но кто его знает, вдруг какой-нибудь сукин сын возьмет да случайно опознает. Потом же не отмоешься!

Темнить вору в законе Виталий не собирался. Но и раскрывать полностью свои карты – тоже. Тем более что Боря с некоторых пор как-то очень ревниво относился к взаимоотношениям Западинского с Ленкой Скляр. А что, может, глаз на нее положил? Почему бы и нет?

Западинский рассказал о вчерашнем ложном звонке Елене. Не поверить истекающей верностью и собачьей преданностью хозяину Ирине ни сам Западинский, ни Олег Скляр не смогли. Это точно, кто-то лихо скопировал ее манеру разговора. Причем сказано было так, что как бы исключалась и сама необходимость проверки. Как будто такие ситуации не случались раньше! И не раз. Но тут другое. Если поначалу Виталий грешил на прежнего Ленкиного бой-френда Артема Никулина, и, кстати, не без оснований, тот действительно преследовал свою бывшую любовницу, то после сообщения кадровика любые сомнения в его причастности отпали полностью. Его нашли на путях где-то по Казанке, в районе Люберец, что ли, изувеченного, каким может оказаться человек, выпавший из мчащейся электрички. Или выброшенный из нее. Так вот, гибель одного и похищение другой практически совпадали по времени.

Говорят, сразу после информационной программы ее видели вместе с этим Никулиным. К сожалению, его уже спросить ни о чем нельзя. Но, хочешь не хочешь, а мысль о его участии в похищении девушки сама напрашивается. И тут вступала в действие новая сила.

Вообще говоря, Толя Плешаков со своей командой давно уже сидел в печенке у Западинского. Кстати, все факты, выбитые из тех парней с Новой Басманной, указывали именно на президента Ти-ви-си. Косвенно, разумеется. Но зятька его тем не менее решили убрать – для острастки. И теперь можно предполагать, что демарш парней Абу вызвал ответную реакцию со стороны Анатолия.

Но самое плохое, видимо, заключалось в том, что Плешаков, какими-то ему одному ведомыми способами, что-то сумел узнать о Вадиме Скляре. Иначе почему бы в требованиях шантажистов возникли вообще дискеты? Словом, все обстоятельства этого дела указывают на то, что святая святых Западинского оказалась досягаема конкурентом. Поэтому проблему надо было решать кардинально.

Если именно Плешаков перешел дорожку с компьютером из НИИ, это ему станет хорошим уроком.

Абушахмин внимательно выслушал партнера по бизнесу, который, судя по всему, влип-таки в историю с этим семейством. Впрочем, против Вадима он ничего не имел, тот приносил ощутимый доход. Но остальные, то бишь папаша с дочкой, – от них был только вред. Западинский, по мнению Абушахмина, слишком легко и несерьезно отнесся к угрозам старшего Скляра обратиться за помощью в ментовку. И если прямо сейчас, на блюдечке, ему не положить готовое решение, если ему немедленно не вернуть его дочь, он вполне способен заложить своего товарища и шефа. Следовательно, пока он может это сделать, от него будет исходить постоянная опасность. И значит, следует продумать, как обезопасить дело. Услать Олега куда-нибудь подальше – нереально. Остается только убрать. Совсем. Чтоб им больше и не пахло. Но убрать так, чтобы все подозрения пали на конкурентов. Украли дочку? Замочили папашу? Так это же явления одного порядка!

Западинский нутром, что называется, чуял, как во всем прав Абу. Но постарался максимально искренне изобразить свое возмущение: «Да ты что?! Как можно?!» Однако и Абушахмин был непреклонен: или делать так, как он предлагает, или – разбирайся сам со своими проблемами. Он видел «игру» Виталия и в принципе ничего бы не имел против нее – каждый придуривается по-своему. Но уж раз попал в дерьмо, сиди и не чирикай.

К сожалению, логика в словах Абу была железная. К примеру, исчез папаша, куда теперь должны обратиться похитители? К самому Западинскому. Почему не сделали этого сразу? А потому что не знают, где Вадим и чем он занимается, зато из папаши, под угрозой насилия над любимой дочкой, можно выбить эту информацию. Но они будут вынуждены уйти в подполье, если на них повесить еще и убийство отца – известного тележурналиста. А Елена – ну что ж, значит, как говорится, не судьба. Да она и не знает ничего, иначе бы они Олега не искали. Вот такая логика...

И Западинский вынужден был согласиться с партнером по бизнесу. После чего они приступили к обеду.

Олег Скляр казнил себя за слабость.

Шел к Виталию, чтобы со всей прямотой и резкостью высказать ему прямо в глаза все, что накипело в душе. Хотя бы словесно расквитаться за дочь, о связи которой с шефом не знает только ленивый, а потому все сочувствующе и неприязненно поглядывают на него, Олега, – мол, вот откуда у тебя и своя передача, и гонорар немалый, и условия работы сносные. На родной дочурке карьеру строишь! Обидно было и за Вадима, талант которого откровенно эксплуатировал Западинский. В общем, давно нагорело, а получился пшик. И коньячку тяпнули, вроде как на мировую, да еще и при свидетельнице этой, натуральной шлюхе. И ушел из кабинета шефа будто оплеванный...

Сам плюнул на все съемки, отменил режиссера и уехал в Дом журналистов. А там встретил старых приятелей. Те поняли, что у мужика не все в порядке, что есть проблемы. Выпытывать не стали, но хорошо посидели, вспоминая добрые старые времена с их цензурой и тупым начальством, прямо надо сказать, с легкой ностальгией. Ну да, дураки, жесткие рамки, зато какие девочки были! Так вот и набрался...

Пришлось даже машину у Домжура оставить, иначе – до первого постового....

Домой, на Кутузовский, приехал на троллейбусе глубоко за полночь. Дождь вроде кончился, но было сыро. И фонари окуталась этаким радужным сиянием. И еще – они определенно двоились. Но это понятно почему, надо просто сосредоточиться и сказать себе: спокуха, парень, арка одна, а не две, и не асфальт выскальзывает из-под твоих ног, а это ты сам неустойчив на данной планете...

Олег Николаевич, придерживаясь рукой за стену под аркой, ведущей в полутемную глубину двора, неспешно двигался в эту темноту. Его подъезд был далековато. Можно было сократить путь, если двигать прямо через двор, по тропинке между деревьями. Гипотенуза всегда короче двух катетов, сказал он себе. Но тут же поправился. Катеты освещены лампочками у подъездов, а вот гипотенуза – темная и извилистая, а еще там часть двора обтянута сеткой – зимой у ребятни каток. И эту сетку тоже придется огибать в темноте. А это опасно. И Олег решил смириться с желанием поскорее добраться до подушки. Он пошел мимо подъездов.

Вдоль всего тротуара впритык стояли припаркованные на ночь машины. Их было очень много. А некоторые, которым не нашлось места в общем ряду, заезжали задом на газон, под деревья.

В очередной арке у последнего подъезда курили, держа сигареты в кулаках, двое мужчин. Они были в длинных темных плащах и вязаных шапочках. Услышав шаги позднего прохожего, один из них выглянул из-под арки и кивнул второму. Тот плюнул на сигарету, смял ее и отшвырнул на улицу. Другой рукой он достал из-за пазухи пистолет с длинным, навинченным на ствол глушителем и осторожно передернул затвор.

Олег медленно брел по проезжей части, бурча себе под нос незамысловатого «Мишку» – того еще, из прошлого. У которого улыбка, полная задора и огня. Углубленный в себя, Олег ничего не понял. Он услышал, как вдруг почти рядом с ним ударила автоматная очередь. А потом чьи-то жесткие руки ухватили его под бока и грубо затолкали в машину. Он рухнул головой под чьи-то ноги, которые тут же прижали его лицом к полу. И машина дернулась.

Какое-то время он пробовал сопротивляться, кого-то хотел оттолкнуть ногами, но ему чувствительно врезали пониже спины, и Олег просто устал бороться. А уставши, взял да и заснул. Хоть и было очень неудобно в этой позе...

Потом ему показалось, что он плывет по реке, он стал вспоминать, как она называется, но почему-то не мог, хотя она была очень знакомой – узенькой, неглубокой и тенистой. Но солнце ухитрялось палить даже сквозь густую листву, странное такое солнце.

С трудом разлепив глаза, Олег Николаевич понял, что река никакого отношения к нему не имеет. Просто кто-то вылил ему на голову не меньше ведра воды. И солнца не было, а в глаза ему светила сильная лампа, вроде тех, что закрепляются у чертежников на столах с помощью длинных ног. А сам он сидел на стуле, руки его были связаны за спиной и притянуты к спинке. Тех, кто находился в комнате, он не видел, слишком яркий был свет, он ослеплял.

– Ну, пришел в себя? – сказал чей-то хрипловатый голос. – Это ж надо уметь так надраться! – послышался сдержанный смешок.

– Где я?..

– На этом свете! Не бойся, Олег Николаевич. А мог бы вполне оказаться и на том.

– Почему я здесь? – упрямо качнулся вперед Олег. – Кто вы?

– Поговорим, – без всякой угрозы пообещал голос. – Не успели тебя шлепнуть те двое, что в арке затаились. Поэтому ты и оказался здесь. За что это они тебя?

– Меня? Убить? – равнодушно спросил Олег. – Не знаю. Развяжите руки, больно.

– А ты буйство не учинишь?

– Зачем? Если вы поговорить, давайте, только я...

– Да видим, видим! Развяжите его и свету сделайте поменьше. Но ты не вставай со стула, Олег Николаевич. Чего тебе дать – водки, коньяку? Чего нынче пили-то?

– Водяру.

– Ну вот, как велел классик, надо лечить подобное подобным. Принесите грамм сто для начала.

Олегу подали полстакана водки и еще полный стакан, запах из которого точно указывал, что там налит капустный рассол. Операция несколько оживила мозг. Да и тяжесть из организма куда-то задевалась.

– Ну, пришел в себя, телезвезда? – насмешливо спросил все тот же голос. Видимо, обладатель его не собирался представляться Олегу, оттого и свет в лицо. Может, он имел на то основания. После всего, что произошло, если это не туфта, тут всякое можно ожидать.

– Так с кем я имею честь? – спросил Олег.

– Ты лучше скажи, Олег Николаевич, какого хрена ты к Западинскому поперся? Чего тебе было неясно? Или ты считаешь, что с дочерью тебя кто-то разыграл? Так мы тебе ее сегодня покажем. Она сейчас спит, отдыхает. И так будет до тех пор, пока ты не ответишь на заданные тебе вопросы. Если не ответишь, боюсь, что больше отдыхать ей не придется. Все в твоих собственных руках. Ясная картинка? Или еще раз объяснить?

– Да уж куда яснее... А я как раз за этим и пошел к Виталию...

– Умнее ничего не придумал?

– Так я ж не знаю ни хрена! – почти завопил Олег. – Хоть это-то вы можете сообразить?

– Ну и что же он? Посочувствовал? Или послал куда подальше?

– Да ничего он мне так и не сказал...

– Тебе, похоже, да. А вот своим бандитам – даже больше, чем мы ожидали.

– Ну так раз вы уже сами все знаете, отпустите Ленку! Девочка вам зачем?

– Девочка – это разговор будет отдельный. На нее, оказывается, уже достаточно претендентов. Так твой шеф полагает. А на тебя, Олег Николаевич, как это ни грустно, он просто положил, понимаешь? Ты для него не представляешь ни малейшего интереса.

– Вообще говоря, – философски заметил Скляр, – я мог бы об этом догадаться и без подсказки. Все мы, к сожалению, грешим завышенными самооценками.

– Мудрено, но, в общем, верно, – усмехнулся невидимый собеседник. – Ну и какие же выводы ты, Олег Николаевич, готов сделать?

– Послушайте! – воскликнул Скляр. – Черт вас возьми, что это за амикошонство? Почему на «ты»? Я что, имел честь с вами свиней пасти? Или хлебал из одного корыта?

– Молодец! – засмеялся собеседник. – Наконец-то пришел в себя! Еще налить или хватит?

– Можно налить, – разрешил Олег. – Но я хочу видеть лицо того, с кем разговариваю.

– Не возражаю, теперь пожалуйста. Погасите лампу.

Яркий свет погас, и Скляр увидел перед собой невзрачного худощавого человека, смотревшего на него вполне дружелюбно.

– Как вас зовут? – спросил Олег.

– Николай. Можно Коля, – улыбнулся худощавый. – Предлагаю вам, Олег Николаевич, по-честному выпить на «ты». Есть возражения?

– В принципе нет. Это вы меня спасли от убийц? Но ведь я их даже и не видел. Может, врете, а? Давайте и в самом деле по-честному?

– Ваших убийц мы просто сами замочили. Они и рыпнуться не успели. А знаете почему? Потому что мы в курсе того, что ваш друг Западинский дал команду своим киллерам немедленно убрать вас. Чтобы полностью изолировать Вадима. Ну а Лена – она должна была стать своеобразной наградой одному из главных его киллеров. Это известный в Москве уголовный авторитет, кстати большой приятель вашего друга, Формоза. Его еще Абу зовут. Абушахмин, главарь и фактический создатель матвеевской оргпреступной группировки. Есть еще вопросы?

– А вы-то кто? Откуда появились неожиданные благодетели? И какую цену они ожидают за свои благодеяния?

– Тут все просто. С подачи Западинского ваш сынок Вадим влез в сети нескольких очень секретных американских научно-исследовательских институтов и выкачал их информацию. Теперь Западинский собирается сделать себе на этом крупный бизнес. Но методы его, как вы сами видите, Олег Николаевич, преступны. Он должен быть наказан. Мы предлагаем вам, кстати за достаточно приличную сумму, помочь нам совершить справедливый суд. Наши условия, как вы видите, просты. Вы нам помогаете добыть дискеты Вадима, а мы обеспечиваем вашу с Еленой безопасность плюс гонорар, который вам позволит наконец почувствовать себя вполне независимым человеком. Думайте. Еще выпить хотите?

– Я бы пожрал чего-нибудь...

– Это организуем, – сказал Николай и кому-то махнул рукой.

– А как же с Вадимом? Он ведь полностью в руках Виталия.

– Помогите его найти. А все остальное – уже наше дело. Но мы вам гарантируем, что с его головы и волос не упадет. А что касается его противозаконных действий, мы найдем возможность замять это дело. Абсолютная гарантия.

– Вы мне все время повторяете «мы». Я хочу знать, кто вы?

– Если я скажу – конкуренты, то вы обязательно заподозрите меня в коварстве. И будете правы. Но сути дела это не меняет. Такая постановка вопроса вас устраивает?

– В конце концов... Ну конечно, воровать людей, делать из них заложников... Наверное, вы не виноваты, так поступают сегодня все.

– Я рад вашей оценке. Давайте перекусим, а потом я отведу вас к дочери. Поговорите, примите решение. Все в ваших руках...

Тут подкатили сервировочный столик. Если бы Олег не знал, что и он сам – жертва похищения, он решил бы, что так и не покидал Домжура. На большой сковороде, поставленной на спиртовую горелку, жарилось знаменитое домжуровское ягнячье ассорти. А запах!

– Ну так что, на «ты»? – Николай поднял рюмку.

– Я думаю, что нам другого и не остается, – с искренней грустью отозвался Олег, накалывая вилкой поджаристую отбивную...

...Его подвезли и высадили метрах в ста пятидесяти от дома. На тот случай, если оперативно-следственная бригада еще работала на месте убийства. Посоветовали идти к своему подъезду вокруг дома, а не через главную арку. Но Олега какая-то невидимая сила просто тянула под ту, боковую, возле которой он услышал выстрелы.

Народу уже никакого не было. Ветер шелестел обрывком полосатой ленты, которыми обычно окружают место происшествия. И еще – на влажном асфальте под аркой были нарисованы мелом два силуэта человеческих фигур. Значит, действительно, не врал этот Коля...

С ним, оказывается, вполне можно было разговаривать. Во всяком случае, нажим Олег испытал только в начале беседы. А дальше все шло без напряга. И еще Олег понял, что невзрачность его собеседника была, скорее всего, отличной маскировкой: даже если бы пришлось сильно постараться, Олег так и не сумел бы описать внятно внешность этого человека. И речь его была грамотной, так бандиты с большой дороги не изъясняются. Наверное, из спецслужб, решил Олег.

Но, с другой стороны, услугами этих контор мог пользоваться только человек, обладающий большой властью и немалыми средствами. Кто мог быть таким из противостоящих Западинскому? Вопросик детский, и ответила бы на него даже уборщица из числа тех, кто метет пыль в руководящих кабинетах, – Анатолий Плешаков. Когда-то, по слухам, коллега и товарищ Виталия, а с некоторых пор – «закадычный враг».

«Не исключено», – решил про себя Олег Скляр, суеверно обходя стороной нарисованные на асфальте белые силуэты. Это значило, что именно в таком положении, вернее, в таких позах его несостоявшиеся убийцы покинули этот мир...

Но что же мог на самом деле добыть Вадька, этот чертов фанат, если разгорелся подобный сыр-бор, в котором человек – туда, человек – сюда уже разницы не делают? Вот и Ленка толком не сумела ответить на этот проклятый вопрос...

Коля не соврал, он отвел пришедшего окончательно в себя Олега в одну из подвальных комнат этого большого и весьма прилично обставленного дома, где находилась Елена. Дочь полулежала на застланной серым одеялом кровати, какие обычно бывали в сельских больницах – с невысокими железными спинками. Одна рука ее была пристегнута длинной цепочкой к этой спинке. Но это совсем не мешало дочери рассматривать кипу каких-то зарубежных красочных журналов.

Увидев входящего отца, она сделала было движение ему навстречу, но Олег сам кинулся к ней.

– Это еще зачем? – с возмущением воскликнул он, указывая Коле на цепь. В соседней комнате он видел двоих амбалов, которые с выражением египетских сфинксов на физиономиях смотрели американский боевик по «видюшнику». Кстати, когда они вдвоем с Колей вошли в ту комнату, амбалы словно по команде поднялись и снова сели лишь после разрешающего жеста. Дисциплинка-то, похоже, армейская! Но зачем же при такой охране еще и эта идиотская цепь?!

– Это скорее психологический фактор, – без улыбки усмехнулся Николай. Он расстегнул стальной браслет на руке у Елены, но саму цепь оставил на месте. – Впрочем, пепельниц здесь нет, можно быть спокойным. Вы, наверное, хотели бы поговорить несколько минут наедине? Я вас оставлю. Но и вы, Олег Николаевич, – он снова демонстративно перешел на «вы», – не забывайте, что для полной конспирации должны сегодня ночевать дома.

– Как ты здесь оказался? – был первый вопрос Лены, когда этот худощавый, «вырубивший» ее накануне одним неуловимым жестом, вышел.

– Наверное, так же, как и ты, – сокрушенно ответил Олег. – Это все из-за Вадьки. А правильнее, из-за Виталия. Предлагают своеобразный обмен: деньги и безопасность на Вадькины дискеты. Между прочим, это не Ирка тебе звонила, кто-то сыграл под нее, но теперь уже и неважно. Я другого боюсь: из Виталия ведь ни за что не вышибить, где находится Вадим, вот в чем дело... Они тут тебя не обижали?

– Да нет... – как о постороннем качнула головой Лена. – Что же делать-то?

– Еще не знаю... Поеду, буду думать. Попробую их уговорить, чтоб тебя отпустили со мной.

Но Николай с ним не согласился. Уже на выходе из дома он сказал:

– Она у нас здесь в большей безопасности, чем где-либо. Да и ты, Олег, кстати, тоже. Давай-ка я все-таки пошлю с тобой своего человека?

– Нет-нет, я категорически против, – запротестовал Скляр. – Все должно быть так, будто я ничего не знаю. Напился. Гулял с какой-то шлюхой. Вот и приехал черт-те когда...

– Не уверен. Но была бы, как говорится, честь... Ты не обижайся, однако глаза тебе придется завязать. Меньше знаний – меньше и печали.

Олегу наложили на глаза тугую повязку и, взяв под руку, проводили до машины. Единственное, что он сумел почувствовать, это острый и чистый запах хвои. А повязку разрешили снять, когда машина катила уже по Садовому кольцу, приближаясь с Смоленке...

Он набрал дверной код и стал медленно подниматься по лестнице. Решил прямо завтра с утра устроить новый бенц Виталию, шум поднять, добиться встречи с Вадимом, а там уже и видно будет. И об этих киллерах под аркой, о которых ему расскажут соседи, он тоже не преминет громко сообщить. Словом, давай, Виталий, свою охрану! Это правильный ход, когда потенциальная жертва делает убийцу заложником своей безопасности. Интересно, как теперь станет выкручиваться господин Западинский со своими матвеевскими бандитами?

Олег Николаевич, уже давно протрезвевший от всех событий, открыл дверь одним ключом, вторым. Вошел в темную прихожую и, захлопывая за собой дверь, потянулся к выключателю. Но сейчас же прямо перед его глазами сверкнула вспышка, и одновременно он почувствовал сильнейший удар в грудь, который отбросил его к стене. Никакого звука он так и не успел услышать...

Вскоре из его квартиры вышли двое в плащах с поднятыми воротниками, заперли дверь и тихо пошли по лестнице вниз.

Уже когда свернули в подворотню, один спросил второго:

– Контрольный не забыл?

– Да ты че, братан?

Снаружи их ждала черная «девятка».