Книга: Ящик Пандоры
Назад: 47
Дальше: 49

48

«Ровно десять минут — переодеться». Даже в самых парадных случаях Ника не тратила на переодевания и косметику больше пяти минут: минута — колготки, вторая — юбка или брюки, третья — блузка, четвертая — немного помады на губы, тушь на ресницы, пятая — обзор в зеркало. Сейчас она все это проделала за две с половиной, пожертвовав обзором, подошла к маленькому старому секретеру и вынула из потайного ящика свою единственную драгоценность. Задрожали на шее золотые стебельки, лепестки-заиграли цветами радуги. Но не было времени любоваться на себя в зеркало, и Ника достала из того же ящика длинную плоскую коробку.
Стрелковый пистолет, полученный ею в качестве приза на соревнованиях, был совсем новый. Но все-таки она прочистила его по всем правилам науки, нашла коробку с патронами, зарядила оружие и опустила в просторный карман широкой летней юбки.
Несколько секунд поразмышляла в коридоре над тем, какую обувь одеть, но выбор был небольшой, единственные приличные босоножки все еще- находились в списке вещественных доказательств и посему не могли быть ей пока возвращены. Затем прошла в кухню, закрыла окно. Хотела было пойти закрыть окно в комнате, но раздумала — пусть проветривается. С лестничной площадки доносились голоса, старший лейтенант Горелик с шофером Митей остались ее «подстраховывать» на всякий случай и заодно заключали пари по поводу предполагаемого чемпиона по футболу. «Всё вернулось на свои места»,— сказала Ника, но тут же поймала себя на том, что уговаривает себя, потому что знала — ходит еще по свету Валерий Транин и пока он жив, ей не будет покоя. Еще вчера казалось: лишь бы маленький был с ней, лишь бы ничего с ним не случилось, , она готова простить всех и вся. Нет, сегодня, когда Кешка здесь, рядом, она уже не могла прощать тех, кто мучил его, ее саму, тех, кто убил Анну. Они не должны существовать на земле. Судьба распорядилась без ее помощи, уже не существует и не будет существовать никогда Валерия Зимарина.
Ника подошла к двери, протянула руку к замку и замерла. Из комнаты послышался странный звук, как будто упал с дивана на пол Кешкин плюшевый мишка. Она знала, что не надо входить в комнату, надо открыть дверь, звать на помощь, но она уже шла туда, сжимая в кармане рукоятку пистолета. От распахнутого окна ей навстречу шел человек и держал в руках не то веревку, не то проволоку. Молнией сверкнула мысль — вот так он убил Анну. Это Транин. Он мучил ее сына. Он отнял у нее самой три дня жизни, что показались ей нескончаемым веком ада.
— Ну, недоросток херов, говори, где сумка, а то я твою куриную шею...
Он был уже совсем близко, он еще что-то говорил, требовал, чтобы она сказала, где Бил. Но страх ее остался где-то там, в коридоре, и когда Транин подошел совсем близко и поднял руки с металлической петлей, она быстрым движением выхватила из кармана пистолет и выстрелила в упор. У Транина отвалилась челюсть — как будто от сильного удивления, Нику обдало зловонием? но она выстрелила еще раз, Транин осел на пол, а она все стреляла, стреляла, пока не кончились патроны, продолжала стрелять холостыми — до тех пор, пока чьи-то сильные руки не схватили ее и не оттащили от тела Транина.
Старший лейтенант Горелик бросился к окну и закричал истошным голосом:
— Он из соседней квартиры по доске прошел! Это другой подъезд! Поэтому мы его и пропустили!
Никина квартира снова наполнилась народом. Горелик и шофер Митя со скоростью звука бросились вниз по лестнице.
Ирина поила Нику водой из-под крана, но успокаивала всех сама Ника, приговаривая: «Вы не беспокойтесь, я действовала в пределах необходимой обороны. Так ведь, Константин Дмитрия?».
Полковник Романова с прокурором-криминалистом Моисеевым заняли оборону в дверях и не пускали в квартиру Шахова, который держал на руках Кешку.
У стены стоял Меркулов и отрешенным взглядом смотрел на Нику. Нет. Не на Нику. Он смотрел на ожерелье, у которого был сломан золотой листочек, а в орнаменте сверкала латинская буква «N»...
Когда оцепенение прошло, Меркулов протянул руку к телефону и набрал нужный номер:
— Говорит Меркулов из прокуратуры федерации. Срочно направьте дежурную следственно-оперативную группу по месту совершения убийства. Диктую адрес...
Меркулов положил трубку и не терпящим возражений тоном сказал, обращаясь сразу ко всем:
— Ирина забирает Кешу, и Горелик везет их ко мне домой. Виктору Степановичу придется задержаться, также и тебе, Семен. Шура, дождись бригаду и сразу езжай на Петровку...
— Ну почему мы никуда не едем? — оглашал Кеша криком подъезд.— Почему вы нас с дядей Витей никуда не пускаете, тетя Шура и ты дедушка Семен!
Ника подошла к двери, взяла сына у Шахова, сказала еле слышно:
— Маленький мой, ты сейчас поедешь с Ирой в одно место, я туда скоро приеду.
Ура! Ира мне разрешает дудеть!
Ника поцеловала его и снова сказала очень тихо:
— Господи, какой же ты у меня глупенький...
Прибежали Горелик и Митя: в квартире в соседнем подъезде они нашли инвалида с кляпом во рту, привязанного к своей коляске.
— Дядя Толя! Вези нас скорее в одно место! С Ирой! Я вам буду играть на трубе!
Ника отрешенным взглядом следила, как закрывались автоматические двери лифта, не слышала, как ее о чем-то спрашивал Меркулов. Когда поняла — тронула красивое ожерелье, ответила задумчиво:
— Виктор Степанович всю жизнь ждал меня, это залог нашего будущего.
Она не заметила, как подошел Шахов, почувствовала его руки у себя на плечах.
— Константин Дмитриевич, это ожерелье досталось мне при весьма тягостных обстоятельствах, очень много лет назад. У меня такое впечатление, что вы им очень заинтересовались. Почему?
Меркулов достал из нагрудного кармана фотографию:
— Это моя мать. Она была убита... тоже много лет назад... из-за этого ожерелья.
У Шахова кровь отлила от лица, обнажился шрам на щеке.
— Константин Дмитриевич... Это невозможно...
С улицы послышались сирены милицейских машин.
— ...Это невозможно... Я должен... обязан дать вам объяснения. Когда все это — все это будет закончено.

 

Следственно-оперативная группа приступила к осмотру. Дежурный следователь потерял дар речи, обнаружив среди свидетелей начальника московского уголовного розыска, двух прокуроров — из республиканской и московской прокуратур — и союзного министра. С самого начала стало ясно, что расследование убийства бежавшего из мест заключения Транина будет проведено максимально объективно и не повлечет за собой никаких юридических последствий для Вероники Славиной.
* * *
Номенклатурный дом из красного кирпича, построенный усилиями ХОЗУ бывшего Совмина, в котором проживал Красниковский, стоял рядом с метро «Фрунзенская». Троица в составе Грязнова, Монахова и Турецкого прикатила в ремонтном пикапчике под видом бригады слесарей. Все были сосредоточены, одеты в телогрейки и сапоги и несли в руках ящики с инструментарием, резиновые шланги и прочие нужные для работы причиндалы. Дежурная тетя Фрося встретила их как родных:
— Наконец-то, братва, приехали, спасибо вам, заявка дадена еще с неделю назад, а жильцы, люди сурьезные, жалятся: в унитазах непорядок, срамотища оттедова всякая то и дело вылезает.
Бригада двинулась по этажам искать причину засора, пока не оказалась у заветных дверей квартиры, занимаемую товарищем Красниковским, известным борцом с организованной преступностью, в прошлом не менее знаменитым боксером-полутяжем, чемпионом спорт-общества «Динамо».
Хитрые импортные замки Грязнов открыл довольно быстро с помощью подбора ключей: в его связке, полученной в свое время от профессионального квартирного вора, их было более двухсот. Правда, Грязнов утверждал, что в * своей предыдущей жизни он был квартирным взломщиком и кое-какие навыки, видно, перешли в эту. Визитеры ожидали увидеть квартиру, оформленную в соответствии с данными, полученными негласным следствием. Но вместо пред ними предстал спортивный зал средних размеров. Мебели почти не было, на полу лежали маты, а с потолка свисала бокрерская груша. У окна стоял, сверкая стальными деталями, заграничный станок для накачки мускулатуры, каким пользуются культуристы всех стран. Где в этом царстве брутальности могли затеряться маленькие хрупкие дискеты?
— Он что, спит вот на этой койке? — спросил совсем растерявшийся Монахов, указывая на массажную кушетку.
— Может, мы не туда попали, а? — Турецкий тоже был растерян.
Но в самом большом столбняке находился Грязнов:
— Не, ребята, тут что-то не так. Но я же знаю, что Артур живет в этом доме.
Слава, разве должны быть сомнения, что это его квартира? Вон его тренировочный костюм валяется с вензелем «АК».
— Но делать нечего, давайте приступим,— сказал Турецкий.
Сыщики разделили зал, кухню, ванную, кладовку и коридор на квадраты и приступили к заведомо незаконному обыску. Через тридцать пять минут в оперативной среде началось волнение. Через час Грязнов, словно собираясь качать мускулатуру, сел в крохотное креслице станка для культуристов и произнес надгробную речь:
— Никогда в жизни я так остервенело не искал вещдоки. Тут ничего нет. И не было. Это уж точно. Надо отсюда отваливать, а то поздно будет. Нас могут застукать.
— Слава,— сказал Турецкий,— вы тут с Васей пройдитесь еще раз, а я сейчас вернусь.
— Только больше не езди за сигаретами к Ключан-скому! — прокричал ему вдогонку Грязнов. .
Турецкий зашел в ванную; не перекрывая воду, отвинтил кран, услышал, как вода шумным потоком устремилась вниз.
«Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда» — сакраментальная фраза, не дававшая Турецкому покою с момента появления троицы в Артуро-вой квартире. Не может, думал он, медленно спускаясь пешком по лестнице,— потому что кроме тренировок по наращиванию бицепсов, у человека должно быть место для сна и еды. Что-то он не замечал у Красниковского рахметовских замашек, особенно последнее время. Почти десять дней тому назад Ника ошиблась квартирой, и это повлекло за собой, мягко выражаясь, кучу неприятностей. А если сейчас они трое, двое оперативников и следователь, тоже забрели не в ту квартиру?
На третьем этаже кто-то кричал в телефон:
— Фрося! У нас вода сейчас квартиру зальет!
Тетя Фрося встретила Турецкого руганью:
— Чтой-то вы за мастера такие? На третьем этаже у людей ванна водой переполнилась и в квартиру натекла, а они только что ремонт сделали. Я вот в твою контору щас побегу... Чего тебе надо-то?
— Контора наша сегодня закрыта, мы сверхурочно работаем по воскресеньям,— сварганил Турецкий нескладное оправдание,— а вода льется из квартиры полковника милиции, высокого такого. Я у него в прошлый раз чинил.
— Вот и начинил! И не полковник он, а подполковник! А в какой квартире-то? В одной он только мышцы свои развивает, а живет-то в Ксюшкиной, двери-то рядом.
— А-а! Так это я сейчас мигом!
Фрося попыталась изложить Турецкому историю взаимоотношений подполковника с дочерью покойного нынче маршала Советского Союза Ксенией Н., которая в награду за любовные дела оставила Красниковскому «цельную квартиру», а сама живет в Ялте, но Турецкий уже жал кнопку звонка на четвертом этаже и кричал громко, чтобы слышно было тете Фросе:
— Здравствуйте, товарищ подполковник! Мы только краны проверим, товарищ подполковник! Из вашей квартиры вода вниз проникает!
На его крик выскочили из спортзала Красниковского Грязнов и Монахов.
— Мы не ту квартиру шмонали? — испуганно спросил Вася.
— Ш-ш! Слава, тебе придется еще раз вернуться в свою предыдущую жизнь,— сказал Турецкий шепотом и пошел закручивать краны в ванной комнате.

 

В шикарно обставленной трехкомнатной квартире сыщики обнаружили в ящике с грязным бельем переносной сейфик. Пока Турецкий и Монахов производили для страховки дальнейший осмотр квартиры, Грязнов пыхтел и матерился над этим сейфиком, приговаривая:
— Я же вам сказал, что я в той жизни был взломщиком квартир, а не медвежатником! Если мы хотим все чисто оформить, то замочек-то ломать не стоит... Ага-а... Тут вот хреновина... Попробуем этот шпиндель... Ребята, все сюда! — Грязнов с торжествующим видом вытащил из несгораемого ящичка две коробки с дискетами.— Давай, Сашка, засунь Никины дискеты сюда, а с этими быстро едем на Петровку. Василий, на тебя смотрит вся Россия. Мать-начальница сейчас выделит в твое распоряжение компьютерную установку.
— Товарищ майор, программы могут оказаться некомпатибельными, может, ничего не получится.
— Ты мне такие слова не произноси, я их все равно не понимаю. Я сейчас одному специалисту позвоню, призову на помощь.
Вся операция, включая обыск в квартире Красниковского, заняла чуть меньше трех часов. Без пятнадцати пять «слесарная бригада» села в свой пикапчик.
Назад: 47
Дальше: 49