Выражаясь по-научному, материалы имеют свойство противодействовать изменению их форм. Без понимания этих свойств, или, говоря иначе, без учета прочности материалов, знания законов их сопротивляемости твоим усилиям, никакое строение не возведешь, даже собачью конуру. Но если ту же конуру человечество научилось строить, следуя нередко интуиции, основанной на исправлении главным образом ошибок предыдущих поколений любителей собачек, то стройное здание доказательств вины лиц, совершивших преступления – тоже ведь строительство! – приходилось возводить, преодолевая почти незаметное, однако жесткое сопротивление не только исходных материалов расследования, но и самих строителей, то есть людей.

Турецкий был уверен первоначально, что помогать не будут, так хоть не мешали бы!..

А они, то есть все те, кто уже несколько дней занимались расследованием причин катастрофы на Баренцевом море, вроде бы и не мешали, каждый находился при своем деле. Следователи Главной военной прокуратуры пребывали на флагманском крейсере, где располагался штаб военно-морских учений и откуда поступали все команды, и на базе подводных лодок под Североморском. Следователи военно-морской прокуратуры Северного флота работали на спасательных судах, добывая сведения от водолазов, обследовавших лежащий на грунте «Сокол». И по всем точкам, включая Главный штаб ВМФ, собирали свою скудную пока жатву сотрудники военно-морской разведки ФСБ. Практически каждая бригада стремилась работать автономно.

Отсюда и обилие версий. От цепи случайностей, приведшей к трагическим последствиям, до милой сердцу охотников за шпионами, самой элементарной диверсии, в которой явно просматривается пресловутый «чеченский след». И все это обсуждалось всерьез, строго нормированными дозами попадая затем в прессу. Вот и получалось: враг, как всегда, не дремлет, ну и мы – тоже. И авария на «Соколе» была необходима прежде всего натовским стратегам, чтобы заставить российское руководство прекратить свое присутствие, точнее, отказаться от его возобновления в Средиземноморье и районе Персидского залива. Все эти версии, а их набралось уже более десятка, предлагались Александру Борисовичу для дальнейшего расследования: хочешь – порознь, а хочешь – все вместе, но ни одна из них без существенных доказательств ее непригодности не должна быть отброшена. Это было понятно изначально.

Меркулов обозвал Турецкого «аналитиком», определенно намекая на то, что руководитель объединенной следственно-оперативной группы по своему статусу обязан сидеть на месте и «анализировать», в то время как члены группы должны бегать в поисках свидетельств и доказательств, высунув языки от усердия. Формула не новая, однако практика показывает со всей очевидностью, что хотеть – не вредно, напротив, вредно не хотеть. И Александр Борисович, с целью подбить хотя бы первоначальные бабки, обобщить уже известные, но пока еще не ставшие предметом более пристального внимания единого следствия факты, захотел собрать всех членов своей группы. О чем и отдал команду. Но оказалось, что почти у каждого следователя или оперативника нашлись собственные неотложные дела, которые мешали им немедленно выполнить указание нового руководителя.

– Костя, – с юмором заметил по этому поводу Александр, – как я и предполагал, складывается такая ситуация, при которой мы с тобой просто вынуждены, как выражаются профессионалы-собачники, или кинологи, купировать хвост у нашей псины. Иначе этот хвост будет продолжать вертеть собакой.

Меркулов понял. Он не стал рассказывать Турецкому, с кем из руководителей ведомств встретился и поговорил, но всех без исключения следаков и оперов, обосновавшихся на флоте, в штабах и на базе, словно ветром сдуло. В сторону Москвы, а точнее, зала заседаний Генеральной прокуратуры, ибо другое помещение просто не вместило бы этот разношерстный отряд правоохранителей и силовиков.

Да, состав группы оказался весьма внушительным. Пожалуй, в первый раз за полтора десятка лет своей деятельности Александр Борисович не решился бы посетовать на недостаток кадров. Но он прекрасно знал и другое: у семи нянек дитя без глаза. А это был как раз тот случай, когда каждая «нянька» желала пестовать общее дитя исключительно индивидуально. Выход имелся. Достаточно было бы для начала хотя бы запрячь тягло в одну колымагу. И справиться с этой задачей вполне мог заместитель руководителя объединенной группы Грязнов, сидевший за столом справа от Турецкого. А восседавший слева полковник ФСБ Богаткин, которому Александр Борисович охотно предоставил роль второго своего заместителя, должен был символизировать полное взаимопонимание между Генпрокуратурой и Федеральной службой безопасности.

А также, что важнее, абсолютную согласованность всех совместных действий.

Ответственное совещание длилось весь день. Каждый из присутствовавших получил возможность высказать свою точку зрения, включая экспертов, привлеченных к расследованию причин катастрофы, от многочисленных заинтересованных ведомств.

По одной из главных версий, на которой особенно настаивали представители Министерства обороны, авария произошла в результате столкновения «Сокола» с неопознанной подводной лодкой иностранного государства.

Обычно на подобных крупных военно-морских учениях стараются незримо присутствовать натовские наблюдатели. Ни для кого ж не секрет, что денег у российского государства мало, учения проводятся все реже и реже, и для испытаний новейших образцов техники и вооружений используется любая возможность. Не исключено, что им было уже заранее известно, как бы этот факт ни скрывался нами, о запланированном испытании новейшей модификации торпеды-ракеты, с общими характеристиками которой военные ведомства разных стран были достаточно приблизительно пока ознакомлены во время салона вооружений, состоявшегося в Рабате. Вот и интерес – получить новые данные гидроакустическим способом.

Таким образом, иностранная подводная лодка могла подобраться на опасное расстояние к нашему подводному крейсеру и случайно протаранить его. В пользу этой версии свидетельствует и факт обнаружения вблизи места столкновения сигнальных буев бело-зеленого цвета, которыми не пользуются в ВМФ России. Также был зафиксирован на экранах локаторов некий крупный подводный объект, позже исчезнувший. Аналогичные данные поступили и с российского разведывательного спутника, который засек неподалеку от «Сокола» объект, напоминавший подводную лодку меньшего водоизмещения, чем наш подводный крейсер.

По некоторым данным, о чем в развитие первой версии свидетельствует вторая, на Западе создана подводная лодка нового типа. Эта субмарина предназначена для ведения «тихой» войны. Она не имеет на борту вооружения, зато ее корпус, рассчитанный на подводные тараны, создан из прочнейшей легированной стали. Первоначальное обследование внешнего состояния «Сокола» показывает, что наш крейсер мог получить вспарывающий корпус удар очень большой силы, отчего, по всей вероятности, взорвалась торпеда, уже предназначенная к пуску. Взрыв разрушил носовую часть корабля, после чего он, резко «клюнув», врезался в скальное дно. Сдетонировавший следом боезапас разнес переднюю часть «Сокола», а ворвавшаяся под давлением в десять атмосфер вода довершила разрушение. По этой версии столкновение было уже не случайным, а умышленным.

Данные на этот счет успели просочиться в прессу и были немедленно связаны с визитом в Москву директора ЦРУ. Американская сторона подтверждает факт того, что за учениями Военно-морских сил России наблюдало разведывательное судно ВМС США, однако сообщает также, что никаких указаний на то, что какой-либо подводный или надводный корабль США был вовлечен в инцидент, у Пентагона не имеется.

Развивая версию столкновения, специалисты считают, что в результате его мог произойти взрыв аккумуляторной ямы. А поскольку традиционных боезарядов на подводной лодке во время учений не должно находиться, возможно, сдетонировало новое оружие большой мощности, то есть торпеда-ракета «Шторм», испытаниями которой и должны были завершиться учения.

По третьей версии к подобному же результату могло привести и столкновение «Сокола» с крупнотоннажным судном – траулером, танкером, сухогрузом или ледоколом. Форштевень этих судов, работающих в северных морях, усилен так называемой «бульбой», способной разрушать льды по ходу движения. Однако по этому поводу появилось официальное заявление о том, что в район учений гражданские суда не заходили. Главный штаб ВМС категорически отрицает также возможность столкновения «Сокола», находящегося на перископной глубине, с надводными военными кораблями.

Четвертая версия предполагала, что трагический инцидент мог произойти по причине столкновения «Сокола» с миной-рогаткой времен Второй мировой войны. Такие «подарки» прошлого нет-нет да и объявляются в этих северных водах. Около десятка подобных мин было обнаружено за последние годы. Но возражают специалисты из ОКБ, где рождался атомный подводный крейсер: для лодки, обладающей серьезной противоледовой защитой, взрыв мины не представляет большой опасности.

Другой вопрос, что сокрушить мощный корпус атомохода под силу современной глубинной бомбе. И это уже пятая версия. Если бы «Сокол» по чьей-то оплошности вдруг оказался в районе бомбометания, которое было запланировано во время учений, – вот тут у экипажа действительно не осталось бы никаких шансов.

Кстати, такое предположение было высказано в американской печати. Мол, во время стрельб с флагманского корабля были выпущены ракеты, одна из которых вполне могла угодить в носовую часть «Сокола», который слишком близко выдвинулся в закрытый для судов район.

Но тщательная проверка, уже проведенная военной прокуратурой, показала, что стрельбы были закончены накануне того дня, когда и сейсмологами, и акустиками зафиксированы два мощных взрыва, погубившие «Сокол».

Следующая, шестая версия в качестве первопричины катастрофы указывала на аварию при маневрировании корабля. Для «Сокола», лежащего на глубине сто метров, которая для подлодок этого типа, имеющих длину свыше полутораста метров, является мелководьем, могло послужить неожиданным препятствием скальное плато. Оно поднимается до восьмидесятиметровой глубины, и лодка, стремясь избежать столкновения с другим надводным или подводным кораблем, вполне могла врезаться в твердый грунт. И уже сильный удар вызвал цепочку катастроф внутри подлодки. Версия не отвергается и будет тщательно проверяться с помощью подводных спасательных средств и водолазов.

В основе седьмой версии лежал конструкторский просчет при строительстве атомохода. Предположительно произошла некая поломка, затем короткое замыкание, один сбой, другой, приведшие к лавинообразному отказу техники и всех систем живучести корабля. Похожая ситуация сложилась во время катастрофы со знаменитой ныне, в печальном, разумеется, плане, подводным ракетоносцем «Комсомолец» одиннадцать лет назад. Версия нуждается в проверке. Но конструкторы подобное предположение и на дух не переносят. Ничего, им придется смириться.

Далее, согласно восьмой версии, «Сокол» должен был провести учения по спасению экипажа с глубины сто метров. В этом случае затопление корабля могло произойти в результате чьей-то ошибки. Однако такая ошибка никак не объясняет характер разрушений в носовой части подлодки. К тому же экипаж «Сокола» считался на Северном флоте одним из лучших, чтобы так опростоволоситься.

Девятая версия, на которой особенно настаивали представители военно-морской разведки ФСБ, указывала на «чеченский» след. Исходили из того, что если взрывное устройство большой мощности заложить в район переборки между первым и вторым, центральным, отсеками лодки, то мгновенное затопление двух наиболее объемных помещений вполне осуществимо.

На удуговском сайте в Интернете уже появилось утверждение, что на «Соколе» был мусульманин-камикадзе. Называлась и его фамилия. Теоретически отрицать такую возможность нельзя было. В практическом же отношении случайный человек, каким мог бы явиться гражданский специалист, в обязательном порядке тщательно «просвечивается» органами военной контрразведки. Другое дело, что при нынешней нищете армии и флота, вынужденных экономить буквально на всем, в том числе и на службах режима, подобные версии с ходу не отвергнешь. В настоящее время ведется новая проверка всего списочного состава экипажа, в котором, к сожалению, имеется несколько неясностей.

Десятая версия тоже была связана со взрывным устройством, правда, «чеченский» след в ней отсутствовал. Зато присутствовала «высокая» политика. Взрыв был произведен с целью заставить российское руководство умерить активность своего подводного атомного флота в Мировом океане. Версия также не отвергалась с ходу, хотя абсолютное большинство присутствующих на совещании прекрасно понимали иную стратегию, по которой наиболее сильным взрывным устройством являлся худосочный государственный бюджет.

И наконец последняя, одиннадцатая версия называла возможной причиной катастрофы взрыв торпеды в торпедном аппарате лодки.

Штатная учебная торпеда не содержит в себе взрывоопасных компонентов. Однако принятым правилам противоречил ряд фактов, о которых становилось известно по мере продолжающегося расследования.

Во-первых, «Сокол» незадолго до учений возвратился из длительного автономного плавания. В походах такого рода подводный корабль идет с полным вооружением. Были ли сняты с «Сокола» боевые торпеды, этот вопрос до сих пор не выяснен до конца. Между тем акустики, зафиксировавшие два взрыва, утверждают, что второй был гораздо сильнее первого и мощность его определяется примерно в две тонны тротила. Причиной подобного взрыва могут быть сдетонировавшие боевые торпеды. Если они действительно находились на борту «Сокола». В этой связи нуждается в самой тщательной проверке база вооружений, где грузилась лодка перед выходом в море. Этим сейчас занимается специальная комиссия.

Во-вторых, и это в данной ситуации приобретает чрезвычайную важность, имеются неясности с составом экипажа. Дело в том, что после возвращения из автономного плавания несколько моряков подлежали демобилизации. Этим вопросом лично занимался командир корабля. И в то же время на борту должны были находиться гражданские специалисты, прибывшие для проведения испытаний новой торпеды-ракеты типа «Шторм» с уникальным двигателем. Поскольку подготовка к учениям проходила, как обычно, в спешке, на базе имеются не все документы по списочному составу. Данный вопрос также уточняется.

Наконец, в-третьих, собственно само изделие, так называемая УГСТ – универсальная глубоководная самонаводящаяся торпеда, за которой – и это также известно компетентным органам – ведется самая настоящая охота иностранных разведок.

Так вот, по неохотному признанию американских военных, высказанному, разумеется, в частном порядке, вблизи района учений на Баренцевом море, помимо разведывательного судна ВМС США, находились как минимум еще и две американские подводные лодки. Проанализировав записи, сделанные их гидроакустиками, они высказали и свою версию случившегося.

Возможно, при заряжании или пуске торпеды с ракетным двигателем произошла осечка, и ее двигатель или находящееся в нем топливо взорвались. И когда спустя короткое время (между двумя зафиксированными взрывами) на «Соколе» увеличили мощность ядерного реактора или продули балласт для всплытия, взрыв торпедной боеголовки пробил в носовой части лодки зияющее отверстие.

По мнению же некоторых российских специалистов-оружейников, этот новодел, пока его окончательно не довели до ума, считался «с дурнотой», как говорят на флоте. Поэтому и работа с УГСТ требовала особой предосторожности.

Что же касается конкретно «Сокола», то на отдельных лодках данного проекта переборки между первым и вторым отсеками делаются облегченного типа. А при выполнении торпедной стрельбы вполне могли быть специально открыты переборочные люки – для выхода воздуха из торпедного аппарата. Естественно, что в этих условиях подрыв боевых частей торпеды мог повлечь за собой катастрофические последствия. От полученных повреждений лодка практически мгновенно уткнулась в дно, в скальный грунт, получила еще один мощнейший динамический удар, который привел к срыву с фундаментов основного оборудования. Взорвались аккумуляторные батареи, и возник пожар...

Кончался день. Выступавшие выдохлись.

Ну что ж, худо-бедно, а удалось подвергнуть детальному анализу все версии, выделить наиболее уязвимые места, четко обозначить главные направления дальнейших расследований и даже так распределить усилия, чтобы члены объединенной группы не мешали, а помогали друг другу. В этом, последнем, пожалуй, и заключалась наибольшая сложность: убрать ведомственные перегородки. Кажется, удалось-таки. Во всяком случае, Александр Борисович мог позволить себе так считать.

Грязнов соглашался. Богаткин важно кивал.

Еще во время обсуждения версий, когда речь зашла о списочном составе экипажа, Турецкий написал на бумажке, чтобы не отвлекаться на разговоры и не мешать выступавшим коллегам:

«Влад, на тебя вся надежда. Постарайся как можно скорее добыть полный и точный состав экипажа. Там может быть ключ».

Богаткин прочитал, сложил записку и сунул в карман. И только потом кивнул Турецкому.

А позже, в одном из следующих выступлений, прозвучала фамилия Мовлади Удугова, этого чеченского Геббельса. И Турецкий остановил докладчика, чтобы уточнить фамилию того мусульманина-камикадзе, который взял на себя роль убийцы «Сокола». Полковник юстиции порылся в своих бумагах и сказал:

– Вот, пожалуйста, Александр Борисович... Был назван некто Мамедов Махмуд Гасанович. Вознесенный к Аллаху за его бессмертный подвиг.

– Благодарю, – чуть улыбнулся Турецкий и стал писать записку Грязнову.

«Слава, то, что это бред, понятно, но сам факт настораживает. Ты ведь понял, о ком речь. Возьми на себя».

Грязнов прочитал, подумал и написал ниже:

«По-моему, Ярковец послал свое требование в Махачкалу. Раису, что ли, взять за жабры?»

«Тебе видней», – приписал в самом низу Турецкий.

Когда совещание подошло к концу, Александр Борисович слегка расслабился и подумал: «Неужели удалось преодолеть сопротивление материала? Скажи кто еще утром, решил бы, что он сумасшедший... Отчего же это произошло – и сравнительно спокойно? Видимо, по той простой причине, что все находящиеся здесь являются профессионалами, а сейчас каждый сумел избавиться от своего узкого взгляда на событие и оценил наконец общую картину. И она его, в общем-то, потрясла... Справимся. Будем работать все вместе...»

Вечером докладывал Меркулову.

Богаткин куда-то торопился или просто устал. Поэтому в кабинете заместителя генерального прокурора собрались втроем: сам Костя и Турецкий с Грязновым, которым бежать было некуда. Костю интересовал, по сути, лишь один вопрос: удалось ли найти общий язык. Он на совещании не был, не хотел мешать и давить своим авторитетом.

– Поначалу было трудновато, – сказал Александр, – но ближе к концу, кажется, удалось договориться. Немало, конечно, шелухи, но есть очень разумные версии.

Грязнов засмеялся:

– Если говорит сам мастер версий, это чего-то стоит, верно, Костя?

– Дай бог...

– Политическую сторону, – вкрадчиво заметил Турецкий, – мы с Вячеславом решили, ты уж извини, взвалить на твои могучие плечи, Костя.

– Что ты имеешь в виду?

– А все вопросы, связанные с визитом директора ЦРУ, с телефонными беседами нашего и американского президентов и прочее, что нам со Славкой не по чину. Ты уж не оставь, благодетель.

– Не понимаю, – развел руками Меркулов, – это мы тебя должны просить о подобной помощи. Зачем же тогда у тебя такой приятель, как Питер Реддвей?

– Костя, старина Пит, о котором я уже подумывал, не скрою, имеет одну особенность. Он бывший прожженный церэушник. И в наших с ним отношениях, как тебе хорошо известно, всегда присутствует одно наипервейшее условие: он никогда ничего не будет предпринимать, если наш интерес может коснуться государственных интересов Соединенных Штатов. Террористы – другое дело. Но я же не могу заявить ему: «Пит, дружище, узнай для меня, это парни из твоего ведомства кинули подлянку нашему подводному флоту?» Как ты думаешь, что он на это скажет? Нет, Костя, я сам, да и Славка, который тоже неплохо знает характер нашего приятеля, мы не имеем права поставить его в неловкое положение. Он и не станет этим заниматься. Тут нужен тонкий подход. Политический. А вот если бы ты напряг свои связи в Службе внешней разведки... Если бы ты, к примеру, где-нибудь в президентском окружении смог выяснить ну, скажем, такой вопрос: имеется ли в нашем высшем руководстве уверенность в том, что американцы чисты в этом деле? – ты бы избавил нас от многих ненужных блужданий в темноте и поиска черной кошки там, где ее отродясь не бывало. Как, Слава?

– Я всегда завидовал связям нашего дорогого Константина Дмитриевича. – Грязнов едва не присел в нижайшем поклоне.

– Ах вы, негодяи! – засмеялся Меркулов. – Чего не могу, того не обещаю. Но... попробую... Однако же у вас все-таки имеется, поди, уже своя собственная версия? Не поделитесь?

Турецкий с Грязновым переглянулись и тоже заулыбались.

– Кое-что наклюнулось, – сказал Турецкий, – но торопиться не хотелось бы. Пока лично у меня два варианта. Вернее, два виновника катастрофы. Первый – столкновение, а второй – торпеда. Не исключаю, что эти два фактора совпали. Я даже не исключаю, что наши вояки сами умудрились влепить торпеду в свою же лодку. Но ведь они в этом никогда не сознаются... Мы еще раз, Костя, проанализируем все материалы, коих... выше крыши, и будем действовать, исходя...

– На Север уже не собираешься? – усмехнулся Меркулов.

– Пока действительно нет необходимости.

– Ну вот, я так и предполагал. А то, понимаешь, все сопроматом потрясал! Можно подумать, что ты в нем разбираешься...

– Не в прямом смысле, Костя, я – в переносном.

– А как Богаткин?

– А вот он у нас пока и будет заниматься версией столкновения. Или наезда, как хочешь. И вообще, его дело шпионов ловить. Пусть и ловит.

– Тогда, если позволите, ребятки, и я хочу внести свою малую лепту. Не возражаете?

– Костя! – хором воскликнули Грязнов с Турецким.

– Я знал, что вы меня уважаете... Значит, такая штука, я тоже попробовал кое-что прокрутить в голове, опираясь, естественно, лишь на общеизвестные факты. Не более. Поэтому, возможно, мои соображения вам покажутся излишне субъективными, что ли. Но послушайте... Мне все не дает покоя та история, которую раскручивал наш молодой талант Дениска. Странная, скажу, история. Насколько мне теперь известно, а я просил товарищей кое-что уточнить, «Мосдизель» производит среди всякого прочего вооружения еще и новейшие торпеды с какими-то совершенно уникальными показателями. То, что к работе предприятия проявляется пристальный интерес, ни для кого не секрет. Но вот посмотрите: странные, повторяю, происходят вещи. Вдруг кончает жизнь самоубийством генеральный директор, академик, крупный ученый. Перед этим он вернулся из Штатов. Далее, как и вам известно, гибнет при странных обстоятельствах главный конструктор по вооружению. И заодно лишь по счастливой случайности не прихватывает за собой нашего Саню. Наблюдение за директором и его сотрудниками выявляет господина Дроуди, бывшего офицера морской разведки Штатов. Ныне, правда, известного бизнесмена. Ну и все эти истории с чемоданчиками...

– Там всего один и был, Костя, – возразил Грязнов.

– А этого вам мало?

– С одной стороны, больше чем достаточно, – продолжал Грязнов, – а с другой – практически ничего. И вообще, этим делом занимается ФСБ.

– Вы помните отдельные детали разговоров, записанных на аудиокассетах?

– Можно еще раз послушать. Во всяком случае, эротических переживаний там хватает, – сладострастно поморщился Турецкий.

– Там имеется и более интересное, – не принял шутки Меркулов. – И я настоятельно советую...

– Костя, дорогой ты наш, – заулыбался Турецкий. – Если бы я был твоим школьным учителем, то прямо сейчас поставил бы тебе пятерку с двумя плюсами за домашнюю работу. Можешь мне не верить, но там, на совещании, мы со Славкой уже прикоснулись к этому варианту. Вячеслав, скажи, что не вру!

– Точно, – подтвердил Грязнов и полез в карман за бумажкой, на которой был записан его диалог с Александром. – Вот! – Он расправил листок и протянул Меркулову.

Тот прочитал и взглянул вопросительно на Турецкого.

– Ах, ну да, ты же не знаком со всеми действующими лицами. Раиса, которую собирается подержать за жабры наш Вячеслав, является вдовой Мамедова. А фамилия Мамедова, с именем и отчеством, названа в качестве камикадзе, подорвавшего лодку. Только я подумал, что Удугов, сообщивший об этом в Интернет, по какой-то причине не узнал, что его камикадзе погиб за несколько дней до начала испытаний. Факт вранья, может, и незначительный, но заставляет думать. Вот мы со Славкой и решили копнуть. Тем более что отсюда прямой выход на «Мосдизель».

– Ну тогда я за вас спокоен, – удовлетворенно вздохнул Меркулов.

– Не-е! – погрозил пальцем Турецкий. – Рано успокоились, ваше высокопревосходительство! Во-первых, за труды нам вполне полагалось бы... Но если у тебя больше нет или ты – жадина, мы поймем. А вот во-вторых, ты не забывай и о нашем тебе задании. Кто ж, если не ты, Костя?! Вячеслав, подтверди!

– Со всем нашим усердием, – снова «присел» Грязнов.

Меркулов расхохотался и пошел к сейфу.

– Бес с вами, заработали... Но – по одной, не больше... За знание сопромата.