Глава 19 Девушка-фантом
В небольшой комнате детективного агентства собрались почти все его сотрудники. Вячеслав Голованов, развалившись в мягком, видавшем виды кресле и выставив ноги почти на полкомнаты, демонстрируя новые остроносые туфли, пустился в размышления.
— Должны же быть у этой Саши какие-то подруги. Иначе получается, что она не девушка, а фантом. Не может быть, чтобы у нее не было хоть одной, хоть самой завалящей приятельницы.
— Я спрашивал у соседей, они говорят, что девушка была такая фифочка, во дворе ни с кем «не зналась». Это слова соседки Типуновой, — отозвался из-за стола Николай Щербак. — Кстати, домой приезжала проведывать родителей на иномарке. Только какой — никто не знает. Старушки в машинах не разбираются. Раньше у подъезда скамеечки стояли, бабульки собирались пообщаться и все видели, обо всех знали. А потом скамеечки зачем-то снесли, «клуб сплетниц» прекратил свое существование. Стоя на ногах, долго не поговоришь, особенно если ноги старые… — Он отхлебнул из чашки дымящийся чай и вздохнул.
— Да, жаль, что скамеечки убрали. У кого теперь собирать дворовую информацию? — проворчал досадливо Демидов.
— Ясно у кого — у детей. Там площадка рядом, мальчишки в футбол гоняют. Они, кстати, все о машинах знают.
— Ну и что это нам дает? Скажут, допустим, «вольво».
— А вдруг кто номер помнит? Через ГАИ узнаем, в Москве ли машина.
— Ну и дальше что? Вот если бы она ее угнала или наехала на кого-то, тогда в протоколе был бы указан ее новый адрес. В том случае, если она еще в Москве.
— А где она училась?
— Опять загадка. Родители у нее с соседями тоже не общались, какие-то выпендрежные были, как назло, никто о них ничего не знает. Что за люди? У нас в доме в подъезде соседи друг с другом здороваются. Я даже всех кошек-собак по имени знаю. — Владимир Демидов, большой любитель животных, держал у себя дома целый зверинец. Немудрено, что знал всю хвостатую ораву во дворе.
— Интересно, а у этих Востряковых животные были?
— Ну и что нам это дает? — опять занудил Вячеслав.
— Как — что? Вдруг эта зверюга у них заболела, к ветеринару обращались, а там обычно фамилию и адрес хозяев записывают.
— Да об Востряковых никто уже полгода ничего не знает. Может, эта зверюга у них за это время сдохла, — высказал неутешительное предположение Коля Щербак.
— Какие вы жестокие, так-таки и сдохла. И вообще нашли о чем говорить! Не приходит ничего умного в голову — и ну языком молоть, — рассердился на них любитель животных Владимир.
— Мне пришло умное в голову, — скромно вставил свое слово Вячеслав. — Я пойду потолкую с мальчишками насчет машины. Заодно и про животных у них спрошу. Ребята обычно зверьем тоже интересуются.
— Нужно узнать, какую школу Вострякова закончила. Может, у нее подруги школьные остались, вдруг они общаются? Если повезет, узнаем, где она училась после школы.
Денис Андреевич Грязнов, до сих пор молча слушая живой разговор коллег, подал свой голос:
— Давай, Володя, раз твоя идея, ты этим и займись. А я начну розыски родителей. Должен же в ЖЭКе архив храниться, а там могут быть данные о месте работы Востряковых-старших.
Краткое совещание закончилось, и все разошлись. Денис Андреевич запер кабинет на ключ и спрятал его в коридоре в условленное место. Помещение под агентство было съемное, арендодатели люди беспокойные, могли и просто так ввалиться в отсутствие хозяев. За стеной их соседями была редакция какой-то молодежной газеты, проблематичные вопросы они решали очень шумно, иногда с потасовкой. За такими надо было постоянно приглядывать.
Вячеслав Голованов зашел во двор в самый разгар футбольного матча. Мальчишки носились по огороженной высокой сеткой площадке как угорелые. Их красные рожицы с грязными подтеками, всклокоченные волосы, окровавленные коленки свидетельствовали о том, что борьба была нешуточной и довольно продолжительной. Пришлось пристроиться на какой-то пенек и наблюдать за игрой, надеясь, что они когда-нибудь выдохнутся. Но у них появилось второе дыхание, потом третье, конец этому безобразию не предвиделся. Счастливый случай прекратил бешеную беготню за раздолбанным мячом. Чей-то сильный пас выбил мяч за сетку, и он выкатился прямо под ноги Вячеславу. Он поднял его и, вместо того чтобы перебросить через сетку, зашел с ним через калиточку на площадку.
— Тайм-аут, — объявил он голосом строгого судьи. Пыхтящая, сопящая, стонущая от усталости толпа подкатилась к нему. Вячеслав молча вытащил красненькую книжечку и торжественно объявил: — Частный детектив Вячеслав Голованов. По очень важному делу. Принимается любой правильный ответ. Благодарность — крепкое мужское рукопожатие.
Мальчишки разного возраста, от восьми до четырнадцати лет, заржали, как будто увидели на арене любимого клоуна. Смех — хороший признак. Могли бы просто матом послать. Видал он такие сплоченные дворовые команды.
— Вопрос первый: в первом подъезде жила Саша Вострякова. То есть там последнее время жили ее родители. Она к ним приезжала на машине. Кто знает марку машины?
— Синий «рено», — вразнобой ответили несколько голосов.
— Круто! Молодцы. Вопрос второй: есть ли среди вас глаз-алмаз, запомнивший номер машины?
Минутное молчание, потом коренастый, почти квадратненький пацан лет двенадцати уверенно доложил:
— М 185 ср 99.
— Высший пилотаж! — не сдержал своего восхищения Вячеслав. — Откуда такая точность? Ты что, гений?
— Нет, — заскромничал пацан. — Мои родители купили у Сашки эту машину. Она переезжать собиралась.
— Пацан, дай пять! Это лучшая новость за последнюю неделю. А если ты еще и знаешь, куда она уехала, с меня магарыч.
— А что это такое? — удивился «квадратненький».
— Ведро мороженого. На всю компанию.
— Тогда скажу. Она замуж за иностранца вышла, за этого, испанца или индуса… На букву «и». Точно, на букву «и». Он такой смуглый, кудрявый, невысокий. Наверное, все-таки индус. Очень мерз у нас. Зима была. А у них же вечное лето. У него еще красный нос был.
— Да, дружище, информация самая полная. И даже сверх того. За красный нос буду тебе по век жизни благодарен. Вот тебе гонорар. — И он протянул парнишке двести рублей.
— Вау! — обрадовался тот и тут же пожадничал: — А вы же еще магарыч обещали.
— А это один хрен. Ты мне только телефон свой дай и номер квартиры. Хочу у родителей твоих уточнить, все-таки испанец он или индус. Да, последний вопрос: какие-нибудь животные были у Востряковых?
— Голубь, на балконе жил. Они его подкармливали. Но его потом кто-то сманил. А может, кошка сожрала.
Мальчишка накорябал в блокноте Вячеслава несколько цифр, и всю футбольную команду как ветром сдуло. Помчались за гонораром. Направление выдавал дикий слоновый топот.
Вячеслав тут же отправился в квартиру № 16 к родителям «квадратненького». Оба были в теле, теперь понятно, как они умудрились откормить такого кабанчика. По своему образу и подобию. Визиту Вячеслава не удивились. Увидев красную книжечку, обреченно вздохнули и сели вокруг стола, как на заседании в профкоме. Для полноты картины посреди стола стоял граненый графин с какой-то мутноватой жидкостью. Стаканы не подали, выпить не предложили. Вопрос был один: что натворил их сынок?
— Да ничего, — порадовал их обладатель грозной красной книжечки. — У меня вопрос к вам о вашей бывшей соседке, Востряковой Александре. Вы у нее машину купили?
— Краденая? — охнула мать.
— Вряд ли, — усомнился Вячеслав. — Документы ведь в порядке?
— Документы — да. А вдруг номера перебиты?
— Мать, ты совсем ошалела, с тех пор как собственный траспорт приобрела. Сил с тобой нет. Зашуганная стала, хоть в больницу нервную сдавай ее на лечение, — пожаловался новый хозяин «рено».
— Слушайте, ребята, вы с перебитыми номерами сами разбирайтесь, мне недосуг. Если мне еще и этим заниматься, то впору в петлю. Вопрос совсем о другом. Не знаете случайно, за кого замуж вышла Александра? Я имею в виду гражданство жениха.
Оба непонимающе уставились на Вячеслава. Его вопрос показался им странным.
— Ну, гражданин он, это точно. Мужик — кудрявый, смуглый, невысокий. Что еще о нем можно сказать? Говорит не по-нашему.
— Вот это гражданством и называется. Когда говорит не по-нашему. Кто он, не слышали, часом? Индус, испанец? Ваш сынок сказал, что точно на букву «и». Еще бывают ирландцы, итальянцы, инки…
— Вы нас совсем запутали, — пожаловалась мамаша «квадратненького». — Если бы вы так много не называли гражданств на букву «и», было бы легче выбрать. А так поди знай, что вам нужно.
— Сейчас сдохну, — пообещал Вячеслав. — Мне не нужно, чтобы вы выбирали, просто скажите, кто он!
— Не индус, — быстро сказал папаша. — Те в чалмах ходят. Инки перемерли, вчера по телевизору передавали. Ирландцы холод любят, а этот был с красным носом. Значит, мерз. От него перегаром не несло, нос красный не от перепоя. Получается, испанец или итальянец. А там уж выбирайте, что вам нужнее.
— Мужик, теперь я знаю, в кого твой сын гений. Методом исключения упростил задачу до двух неизвестных. Засим прощайте — наше вам с кисточкой.
Выйдя за порог, Вячеслав смачно сплюнул. Имбецилы. Он не видел, как за дверью хозяева одновременно покрутили пальцем у виска.
— Шизик — и не лечится, — подвела итог мамаша. — А с этой машиной мы еще хлебнем! Зачем было светиться, что у нас деньги водятся? Соседи и так спрашивают, где набрали на тачку.
— Не парься! Сказано — дядька наследство оставил. На том и стоять будем. Соседи всегда варежку разевают. На всякий роток не накинешь платок… А этому сыщику на наши доходы плевать с высокой колокольни. Его только Востряковы интересуют да этот их иностранец.
— Я думаю, они шпионы! — безапелляционно заявила хозяйка квартиры. — Иначе чего это вдруг вся семья снялась с места, да еще и машину продала? Следы заметают. Пособники. То-то Сашка вечно с иностранцами якшалась, сколько раз я из окна видела… Наши мужики так не выглядят. А эти — смотреть противно, как будто только что из химчистки. И пахнет от них не по-нашему, представляешь — бабскими духами. Тьфу!
Вячеслав был доволен. С заданием справился быстро, что хотел — то и узнал. Интересно, что нарыли его коллеги. Он вернулся в агентство, нашарил на электрическом щитке ключ, открыл дверь и занял свое любимое кресло. По телевизору показывали соревнования по стендовой стрельбе, и он зорко следил, кто сколько набрал очков. Удовлетворенно подумал, что, если бы его приняли на соревнования, лицом в грязь не ударил бы. Стрелок из него был приличный. В коридоре раздался шум, ввалился Владимир Демидов.
— Старичок, задал я задачку некой миловидной Танюше, секретарем работает в Министерстве образования. Она в базе данных министерства за десять минут нашла сведения на Вострякову. Закончила наша красавица английскую школу номер тысяча двести сорок семь в тысяча девятьсот девяносто шестом году. Я взял на всякий случай список ее одноклассников. Будем звонить, узнавать, с кем дружила. Может, кто-то и знает, в какой институт она поступила и где потом работала. Список немалый — тридцать два человека. Давай поделим по-честному. Может, всех и обзванивать не придется. Звонить будем по вечерам, когда с работы заявятся.
Денис Грязнов тоже не заставил себя долго ждать. Он зашел, как всегда, тщательно вытерев в коридоре ноги.
— Ну кто докладывает?
Вячеслав первый выложил собранную информацию, за ним Володя Демидов потряс списком одноклассников Саши.
— А я в ЖЭКе узнал, что наши Востряковы сразу после отъезда дочери переехали в Питер. У Вострякова там родители старенькие, вот они туда и отправились. Я думаю, чтобы квартира не пропала. В Москве у них была двухкомнатная, а в Питере генеральская, трехкомнатная. Отец Александры потомственный военный. Сотрудница ЖЭКа оказалась такая словоохотливая, все мне выложила как на духу. Оказывается, она в одном доме жила с Востряковыми. О друзьях-иностранцах Александры тоже доложила. У нас от общественности не скроешься, вся жизнь на виду. С одной стороны, не обрадуешься, а с другой — спасибо бдительным гражданам. Если бы не они, многое было бы покрыто тайной мрака… Ну что, дело сдвинулось с мертвой точки.
— Я вот только думаю — допустим, мы узнаем, где обосновалась Вострякова. Скорее всего, за границей. И что? Интерпол подключать, чтобы вернуть Тучкову три тысячи долларов? Да он нам больше заплатит. — Владимир задумчиво покачивал ногой, переплетя на коленях пальцы.
— Перед нами поставлена задача номер один — разыскать ее. Тучков именно об этом говорил. А возврат денег — совсем другое дело. Кстати, за моральный ущерб тоже можно привлечь к ответственности. И оценить моральный ущерб по высокой шкале, только руки у нас коротки. Интерпол этим заниматься не станет. Если бы речь шла о трех миллионах, украденных из государственной казны, тогда совсем другой коленкор. Но что-то мне подсказывает, что Саша послужила орудием в чужих руках. Семья у нее не бедная, машина неплохая, друзья-иностранцы, думаю, не просто друзья, а, так сказать, спонсоры. А сейчас еще и замуж вышла. Узнать бы за кого. — Денис включил электрочайник и жестом пригласил всех к столу. — Давайте хоть чаю выпьем на посошок. Сейчас по домам разойдемся, а вы, Слава и Володя, сядете на телефоны. Будете подружек разыскивать этой неуловимой Востряковой.
Вечером Владимир Демидов, чертыхаясь, раз за разом набирал номера телефонов. Да только работа эта была неблагодарная. Кто-то из одноклассников давно сменил квартиру, и не всегда ему давали новый телефон. Большинство говорили, что Саша держалась особняком и ни с кем не дружила. Одна общительная девушка вылила на нее такой ушат грязи, что Владимиру даже неловко было слушать. Из мутноватого потока слов этой девушки он выловил только одно — Саша слишком много о себе воображала и считала, что в классе нет никого, кто был бы достоин ее дружбы. Одноклассник Кочетков высказал соображение, что она могла после окончания школы поступить в иняз, которых в Москве не менее десяти штук.
— Она отлично знала английский, лучше всех в классе. И в старших классах ходила на подготовительные курсы какого-то иняза. Во всяком случае, когда у нас намечались классные мероприятия, она всегда уходила, говорила — на курсы, — вспомнил Кочетков.
Что-то образ Востряковой вырисовывался не слишком симпатичный. Воображала, с завышенной самооценкой, единоличница и эгоистка. А на фотографиях такая милашка. Все-таки внешность бывает очень обманчивой.
Неудача постигла и Вячеслава. Никто о ней ничего не знал. «Ну и особа», — подумал он удивленно после очередного звонка. Ему было совершенно непонятно, почему Вострякова за все годы не обзавелась ни одной подружкой в классе. Он закончил школу на десять лет раньше ее и с друзьями-одноклассниками поддерживал самые дружеские отношения. Уж раза два в год они обязательно собирались всем классом у кого-нибудь на даче или в квартире. А уж раз в пять лет собраться в школе — святое. Что может быть лучше воспоминаний о школьных годах, когда уже через десять минут после общения не замечаешь ни ранних морщин на лице у друзей, ни намечающейся лысины, ни ранней седины. Как будто они расстались только вчера и совсем не изменились. Значит, так бывает не у всех. Бедные, обделенные друзьями люди… Ему было искренне жаль Сашу Вострякову.
На следующий день коллеги собрались в агентстве, и Вячеслав с Владимиром поделились своими впечатлениями после общения с одноклассниками Востряковой.
— Может, это и к лучшему, что она смылась. Испортила бы жизнь такому клевому мужику, — подытожил свое сообщение Вячеслав.
— А меня все-таки занимает, кто же решился взять в жены девицу с таким отвратительным характером. Либо он ее вообще не раскусил, либо она все-таки в жизни другая. Может, просто не вписалась в школьный коллектив? Такое тоже бывает. У нас в классе одна была — веселая, хулиганистая, гораздая на всякие выдумки, заводила. Парни за ней толпами бегали, а девчонки дурой считали. Как раз за ее открытость. Школу закончили, так она ни разу на встречи не приходила. Запомнила обиду. Недавно встретил ее на выставке на Кузнецком Мосту — хороша девка, расцвела, муж у нее крутой мужик. Сама в жизни успеха добилась. Я ей напомнил о классе — губы сжала, глаза опустила, за мужнину руку вцепилась — и ходу. Представляете, оказывается, школа для нее — самые неприятные воспоминания. Можно сказать, психическая травма на всю жизнь. — Жалостливый Владимир тяжело вздохнул.
— Слушайте, мужики, пока вы школьными воспоминаниями делились, я прикинул наши возможности, имея в виду гонорар Тучкова, и пришел к выводу, что неплохо бы прокатиться в Питер, повидаться с родителями Востряковой. Есть желающие? — Денис Андреевич почти не слушал коллег, он разрабатывал дальнейший план поиска.
Глаза заблестели у всех, но первым вскочил Коля Щербак.
— Я в Питере каждую улицу знаю, чур, я поеду.
— Валяй, но даю два дня на командировку. Чтобы в четверг вернулся утренним поездом! — строго наказал начальник. — А мы пока с ребятами ознакомимся с заявлением одной гражданки. Она, туды-т ее в качель, желает узнать, где бывает ее возлюбленный, когда сама с мужем равзлекается на различных тусовках. Ну не наглая? Если бы за мужем слежку попросила установить, дело законное, семейное, хотя, на мой взгляд, тоже отвратительное, а то за хахалем! Вот скупердяйка, всех хочет в своих руках держать. Зато деньги платит хорошие.
— Хоть красивая? — для порядка поинтересовался Вячеслав.
— Мымра. Маленькая, какая-то кособокая, нос здоровый, правда, глаза красивые: большие, карие, блестящие…
— Наркоманка, что ли? — Владимир сел на любимого конька. Разоблачение наркоманов было его любимой темой.
— Ну нет, непохоже, такая ухоженная, ноготочки как с картинки, причесочка что надо. Но на мой взгляд, довольно страшненькая. И у такой аж два мужика!
— А сколько симпатичных, милых, добрых маются в горестном одиночестве, — тяжко вздохнул Демидов, жалея всех несчастных на свете.
— Добрый ты человек, Володя, уважаю тебя за это. Но ты все-таки поосторожней. Всех на свете не пережалеешь… — намекнул на что-то известное только им двоим Вячеслав. Владимир печально покачал головой: дескать, действительно, как ни старайся, всех не пережалеешь. Хотя пытаться нужно. У добра не бывает границ.
Дама принесла фотографию своего красавца, по пунктам изложила информацию, где он бывает, описала подробнейшим образом его привычки. Вплоть до того, как он цыкает зубом после принятия пищи и каким жестом поправляет свою прическу.
— Ты смотри, как она его любит! — удивился Денис. — Хотя чего тут любить, непонятно. Он же лет на двадцать ее старше. Муж во сто раз привлекательней, и моложе к тому же.
— Бабы дурью маются, говорю тебе из опыта. После третьей женитьбы я зарекся сочетаться законным браком. Все равно это дело ненадежное. Вокруг гуляют все мужики подряд, а стоит тебе разочек в сторону посмотреть — жены истерику закатывают, как будто я им частная собственность, — обиженно пожаловался Вячеслав. — Я теперь решил быть исключительно приходящим мужем. Чтоб в моей квартире никто постоянно не мельтешил. Расходы сразу вдвое сократились.
— То-то я гляжу — приоделся ты! — с завистью окинул его прикид Демидов. — А мои обо мне вспоминают в последнюю очередь. И то норовят подсунуть то курточку тестя, то туфли двоюродного брата. Говорят: тебе все равно, в каком виде собак выгуливать и с кошками целоваться.
Все посмотрели на Володю. Действительно, одет он был бедновато. И вообще очень походил на детдомовского переростка, хоть мужику перевалило за тридцать два года. Может, еще и потому, что стригся коротко. Его большие серые глаза смотрели на мир в немом изумлении — как можно жить среди этого несметного количества бездомных собак, кошек и неутешенных женщин и не пытаться их всех приголубить.
— Получим гонорар от этой гражданки Филаретовой, а потом премиальные от Тучкова, пойдем приоденем тебя в магазин мужской одежды «Эгоист». Мне там очень нравится.
— Да ты что? — испугался Владимир. — Это ж дорогой магазин. Я на Черкизовский рынок поеду. Там ботинки за четыреста рублей купить можно, а костюм за две тысячи рэ.
— Вот, Володя, во сколько ты себя ценишь, так тебя ценит и твоя семья. Ты, дружище, неправ. Нужно проявлять разумный эгоизм. Хоть пару раз в год приобретать себе приличную вещь. Увидит тебя жена в таких ботиночках, — вытянул Вячеслав свою остроносую туфлю, — сразу уважать начнет. А ты в чем ходишь? — Он пренебрежительно кивнул на раздолбанные, потерявшие форму опорки Владимира. Тот засмущался.
— Говорю вам, это не мои, а двоюродного брата.
— Так, приводить в божеский вид Демидова возьмемся после завершения операции. А сейчас приступаем к наружному наблюдению за господином Ворониным А. Г. согласно представленному графику. В это время, — Грязнов посмотрел на часы, — он должен находиться в Первой градской. У него сегодня дежурство. Володя, поезжай, встретишь его и проследи, куда он отправляется. Сегодня наша работодательница вечером посещает казино в «Атриуме». С мужем, естественно. Так что господин Воронин нынче свободен. Я бы на его месте тоже отправился куда-нибудь набраться свежих впечатлений. Голованов остается за старшего до конца рабочего дня, а у меня свои, особо важные дела. Не забудь ключ подальше засунуть, когда закроешь офис.
Агентство опустело, за стеной слышалась обычная перепалка, падало что-то тяжелое. На столе в кабинете звенели стаканы. Голованов включил телевизор на спортивный канал и стал прислушиваться к сладострастным выкрикам на корте Марии Шараповой. «Вот сексуальная девка», — думал он с завистью, вспоминая нынешнюю свою пассию — такую тихую мышку, что не поймешь, чувствует ли она хоть что-то в его могучих объятиях. А ведь обратил он на нее внимание именно за ее потрясающий голос, когда на соревнованиях по баскетболу она сидела рядом на трибуне и подбадривала любимую команду в таких многообещающих выражениях, что хотелось немедленно увести ее в укромный уголок и испробовать все, что она обещала.
