Глава двенадцатая

Кое-какая практическая польза от помощника депутата Гончара все же была. Он, по крайней мере, смог вспомнить номер телефона, по которому последний раз говорил с Похлебкиным. Было это около недели назад. Телефон этот не совпадал ни с его рабочим, ни с домашним, а также не пересекался с обширным реестром номеров различных людей, оказавшихся в поле зрения сыщиков в связи с поисками профессора философии — его знакомых, помощников, коллег, аспирантов…

Адрес, по которому значился этот телефон, Макс установил за десять минут, и туда отправился Голованов — на улицу Талалихина в дом номер шесть. Там он поднялся на третий этаж и позвонил в одиннадцатую квартиру. На звонок никто не реагировал. Далее возникал извечный русский вопрос: что делать?

Голованов позвонил соседям. Через некоторое время за дверью возникло шевеление, Голованов понял, что его рассматривают в глазок, но замок так и не отперли. Он надавил на звонок еще и сказал:

— Можно с вами поговорить? Я слышу, что вы дома. Извините, пожалуйста.

— Все равно я моего Вадечку никуда не пущу! — раздался истеричный женский голос. — У него близорукость! У него очки! У него скрипка! У него талант!

— Какого Вадечку? — удивился Сева. — Куда не пустите? Какая еще скрипка?

— А… Вы не из военкомата?

— Нет.

За дверью помолчали. Через полминуты она приоткрылась, и через цепочку на Голованова уставились подозрительные материнские глаза.

— Наверно, я ошиблась. Тогда ладно. Но в дом я вас все равно не пущу. Что вы хотели? У меня через час заседание комитета солдатских матерей.

— Все-таки вы заранее готовитесь, — не удержавшись, заметил Голованов.

— А вам какое дело?! — Тетка чуть не брызгала слюной.

Голованов даже инстинктивно сделал шаг назад: кто знает, вдруг она у нее ядовитая?

— Я хотел спросить о ваших соседях из одиннадцатой. Ну вы же знаете, двое мужчин, которые большими лодками занимаются.

— А! — сказала тетка. — Я вас раскусила! Вы во флот его хотите забрать! Не выйдет! Не выйдет! Не выйдет!!!

Она захлопнула дверь, изрыгая проклятия.

Что же дальше-то? Голованов подумал, что сын у этой сумасшедшей, наверно, действительно какой-то несчастный парень… а впрочем, у него своих проблем хватает.

Он поднял голову и зачем-то обследовал потолок. Ага! Возле одиннадцатой квартиры потеки. Сверху явно заливают, причем не первый день: потеки были разных цветов — от зеленоватого с плесенью до коричневого. Голованов поднялся на следующий этаж и позвонил в пятнадцатую квартиру.

— Ща, подожди, — раздался женский голос. Даже, скорее, девичий.

На этот раз дверь распахнулась настежь. На Голованова снизу вверх взирало очаровательное существо с папироской в руке. Оно было в шортах и линялой футболке, с копной огненно-рыжих волос и огромными зелеными глазами.

— Ой, — немного смутилось существо. — Я думала, друзья вернулись. Вам кого? Папа уехал. Он у меня горноспасатель, сейчас говорят, опять в Кузбассе что-то стряслось.

— Жаль, — сказал Голованов, оценивая ситуацию. — А я… гм… видишь ли, с ним уже говорил об этом. Я под вами живу. Ну и, — он развел руками, как бы испытывая неловкость, — ну и заливаете вы нас.

— Черт, я так и знала, — расстроилось существо и аккуратно затушило папироску — послюнявило пальчиком. — Мне мама говорила, ванну больше часа не принимать, трубы старые. Что, сильно залили?

Из внутренностей квартиры неслись табачные облака и непонятная музыка, что-то уж совсем современное.

— Да, в общем, терпимо, не плаваем пока, — засмеялся Голованов.

Из ближайшей комнаты закричали:

— Стасик голландских шишек срубил?

— Это не Стасик, — бросило через плечо существо. Потом Голованову: — Значит, это вам Надька квартиру теперь сдала?

Голованов кивнул:

— Да. А вы с ней подруги?

Девчонка хихикнула:

— Скажете тоже.

— Я так подумал, раз вы в курсе того, что она сдает.

— Просто когда последний раз скандалили из-за потопа, который мы устроили, — откровенно объяснила девчонка, — я видела, как предыдущие жильцы въезжали. Серьезный такой дядечка, неулыбчивый.

Голованов показал ей фотографию Похлебкина.

— Вроде этот… Но я не уверена. Я ведь ни разу и не видела его больше! А у нас тут последнее время, — она откровенно улыбнулась, — дым коромыслом до утра, отрываемся по полной, пока родителей нет. Жаль, недолго осталось, сентябрь на носу… — Тут она спохватилась. — Так что если мешать будем, вы скажите сразу, ладно, не надо скандалы устраивать, папа расстроится, он с прошлым жильцом дружил…

Вхолостую сработал, меланхолично подумал Сева. Никаких следов. Ну снял профессор квартирку для встреч со своей аспиранточкой, тут все понятно. Его нет, и она сюда нос не кажет… Бесперспективно.

Когда Голованов выходил из подъезда, навстречу ему шел здоровенный, под два метра, детина с маленьким черным футляром под мышкой. Страшное подозрение охватило Голованова:

— Это ты — Вадечка из десятой квартиры?

— Да, — удивился детина. — А откуда вы…

— Хочешь иметь стильную прическу и бесплатно питаться? — мстительно сказал Голованов. — Приходи в наш военкомат!

Детина попятился в подъезд.

А Голованов, пребывая в неплохом, в общем, настроении, позвонил напарнику:

— Коля, чем занимаешься?

— Спорю с компьютерным гением о смысле жизни. Он говорит, что весь смысл в жратве, а я утверждаю, что как раз наоборот.

— Это как? — заинтересовался Голованов.

— Очень просто. Этот гений где-то вычитал в своем Интернете, что английские психологи, протестировавшие полсотни человек на внимание, запоминание и скорость реакции, пришли к выводу, что от диеты… глупеют! Первый эксперимент был проведен после того, как «подопытные кролики» пару недель посидели на строгой диете, а второй — когда они несколько дней ели все, что хотелось. Так вот, Сева, результаты тестирования на голодный желудок абсолютно у всех оказались гораздо хуже, чем после нормального питания. Короче, англосаксы теперь утверждают, что не стоит садиться на диету, например, перед экзаменами, сменой работы или чем-нибудь еще, требующим напряженной умственной деятельности.

— И вообще, — влез в разговор Макс, — любая строгая диета — это сильный стресс для всего организма, а потому злоупотреблять ими не следует!

— Целиком согласен, — поддержал Голованов.

— Ты зачем звонил, — спохватился Щербак, — я тебе нужен?

— Нет, отдыхай пока — до вечера. Я только вот что хотел… Коля, ты случайно не знаешь, что такое голландские шишки?

После некоторой паузы Щербак сказал:

— Издеваемся, как обычно, да?

— Да какое там! Я вполне серьезно спрашиваю. Что-то знакомое, вертится вот в башке, вроде слышал…

— Сева, родной, голландские шишки — это «травка», вроде гашиша, только поинтереснее, понял? Жутко у молодежи популярна. А что, нас уже на наркоторговцев перебросили?

— Потом расскажу. Привет компьютерному гению.

Голованов подумал, что можно, конечно, позвонить куда следует, в милиции и прокуратуре у него знакомых хватает. Но… не станет он этого делать, просто не станет, и все. Да, он не прав. Но закона о недоносительстве у нас, слава богу, еще нет. «Травка» — это, конечно, наркотик, но ведь и сигарета, которая сейчас у него в зубах торчит, — тоже наркотик. И девчонка побалуется, встретит нормального мужика, потом ненормального, потом снова нормального, выйдет замуж, детей родит, карьеру будет делать, жизнь так закрутит… Может, и стоит сейчас впрок расслабиться?

У Дениса, ожидавшего результатов поисков Голованова на улице Талалихина, зазвонил мобильный. Он посмотрел на дисплей: номер не определился. Это могло означать все что угодно: от звонка из какого-нибудь туннеля до скверного таксофона.

— Денис, здорово! — раздался в трубке голос, от которого директор «Глории» уже успел отвыкнуть за суетой последних дней.

А между тем это был Филипп Агеев, откомандированный сопровождать и охранять Златкина с молодой супругой.

— Что-то случилось? — насторожился Денис. — Надеюсь, ты не из Шереметьева мне звонишь?

— Да нет, мы все еще на островах, — как-то без особого энтузиазма проинформировал начальство Филя. — Дэн, кстати, ты ведь бывал на Сейшелах пару лет назад. На каком языке тут тогда аборигены разговаривали?

— Что значит тогда? Разве там случилась какая-то революция? — усмехнулся Денис. — Да это же рай земной, никогда не поверю.

— Денис!

— На английском.

— Точно?

— Конечно, точно. Хотя, пардон, не совсем. На французском тоже.

— Да?..

— Ну конечно, это ведь часть Британского Содружества наций.

— Так ты уверен, что на английском или французском? — все допытывался Филя.

— Какая тебе-то разница? — удивился Денис. Вообще-то Филя кроме русского знал только русский матерный и русский-арго.

— А такая, что непохоже это на английский или французский. Скорее, испанский.

— Не загибай. У тебя, наверно, от жары мозги расплавились. — И потом, на пляже все небось междометиями общаются, подумал Денис.

— Точно тебе говорю!

— Филя, у меня нет времени на шутки. Как там вообще, все нормально?

— Ненормально!

— Что случилось? — испугался Денис.

— Дэн, этот твой чертов адвокат отобрал у меня наличность, а взамен нее выдал какую-то карточку и заставляет расплачиваться только ею. Говорит, что в Фуншале так целесообразней.

— Уф… — У Дениса отлегло от сердца. — Только-то? Наверно, в финансовых вопросах можно на него положиться. В конце концов, кто заказывает музыку? Так что радуйся жизни, Филипп, наслаждайся халявой по полной программе. Но и бдительность, само собой, не теряй. Кстати, как сам Златкин-то, вообще? В порядке? Небось упивается молодой женой старичок?

— Более чем, — обиделся Филя, на том разговор и кончился.

Подумаешь, какая цаца… Что это, кстати, за Фуншал такой? Наверное, какой-нибудь крохотный островок…

Денис на всякий случай заглянул в энциклопедию и, к некоторому своему удивлению, обнаружил, что населяют Сейшелы креолы и сейшельцы. А креолы, как известно, потомки испанских и латинских переселенцев в Латинской Америке. Вот вам и испанский язык! Так, может, Филя и прав? Но тогда при чем тут Сейшельские острова с омывающим их Индийским океаном? Как они туда-то попали? Выслал, что ли, какой-нибудь грозный конквистадор? Впрочем, ему-то, частному сыщику, какое до этого дело? Ну болтает с Филей по-испански какая-нибудь хорошенькая смугляночка, так и на здоровье. Может, он там на этой почве полиглотом сделается…

Да, но с Похлебкиным-то что делать?! Не в моргах же его искать, в самом деле!

А вообще-то… Денис подумал, что слова адвоката Златкина про то, что Юкшин с Похлебкиным знакомы с давних времен, могли материализоваться самым банальным образом. Как выяснили общими усилиями Макс с Головановым, Юкшин с Похлебкиным связи после Кемеровского университета не теряли. Опять же Златкин подчеркнул (и это подтверждалось другими источниками), что Похлебкин, человек не слишком публичный, хоть и депутат Госдумы (вот парадокс-то!), относился к своему приятелю с большим уважением. Юкшин же, автор модных детективов, был человек гораздо более общительный. Он привел философа Похлебкина в «Прогрессивную Россию» буквально за руку. И за все время существования этой политической силы между этими двумя соратниками не разу не было никаких разногласий. Это о многом говорит. Теперь, когда Юкшина уже нет, а Похлебкин имеет все основания опасаться за свою жизнь, он может воспользоваться его, Юкшина, убежищем. Юкшин не раз говорил, что книжки свои он уезжал писать в Сибирь, на малую родину. Только вот куда конкретно? Сведения о его происхождении были противоречивы. Может быть, все то же Кемерово? Там можно затеряться. Кемерово — большой промышленный город. Но с другой стороны, благодаря своей успешной литературной деятельности и работе в Думе Юкшин наверняка был хорошо узнаваем в крупных городах, и не исключено, что писал он свои книжки как раз в каком-нибудь медвежьем уголке…

В «Глории» царило уныние.

— А странная компания эти «прогрессивные россияне» подобрались, — сказал после долгого молчания Голованов. — Вы заметили, что они все закоренелые холостяки? Юкшин был холост, Глаголев — холост, Похлебкин — холост, Златкин вот только на старости лет матримониальные планы осуществляет, Улов — опять-таки холост… Все государственными проблемами заняты…

— Ну Улов — случай специальный, — засмеялся Щербак.

— Может, они обет безбрачия давали, — предположил Макс, вгрызаясь в пиццу с грибами и анчоусами.

— Ага, — без особого энтузиазма поддержал Денис, — а как только Златкин жениться надумал, они его тут же из сопредседателей и турнули. Так, что ли?

Сыщики озадаченно молчали, а их шеф постепенно закипал:

— Фигня все это, мужики. Похлебкин где? Где Похлебкин, я вас спрашиваю, оперативники хваленые?!

— Денис, ты не горячись, — сказал Голованов. — Есть одна идейка. Макс, посмотри по новостям, где последняя авария в Кузбассе была?

Через две минуты последовал четкий ответ:

— В Кашлевске, четыре дня назад.

— Так, — сказал Голованов. — Я думаю, философ там.

— Почему? — удивились все остальные.

— Ну… — замялся Голованов, — логики тут, конечно, особой нет. Но вот что получается. Двух его ближайших друзей убивают. С одним Похлебкин вообще по жизни шагает вместе почти с самого Кузбасса. Дальше. У него есть аспирантка, с которой — близкие отношения, он ей доверяет больше, чем кому бы то ни было. Чтобы встречаться с ней, он снимает квартиру недалеко от дома ее родителей. Этажом ниже живет горноспасатель, который пару дней назад уехал на очередной завал шахты в Кузбассе. Видимо, в этом самом Кашлевске. Почему бы туда же и Похлебкину за компанию не слинять, раз он видит, что в Москве идет плановый отстрел его соратников. Ну, что скажете? — обвел он взглядом коллег.

Щербак пожал плечами.

— Да, — вздохнул Денис, — логики тут действительно немного.

— Логики тут навалом, — неожиданно подал голос Макс.

— То есть? — Все повернулись к нему.

— У меня есть одна хитрая программка. Я проверил тексты всех книг Юкшина на наличие различных анаграмм, зашифрованных посланий и прочей псевдолитературной белиберды. И ничего такого там не нашел. Зато город Кашлевск упоминается в различных ситуациях в шести его книгах девять раз. Юкшин, наверно, там жил когда-то, или у него с этим было что-то связано. Если Денис прав, то Похлебкин воспользовался убежищем Юкшина…

— Так что же ты молчал?! — возмутился Денис.

— Как будто меня кто-то спрашивал, — обиделся Макс. — Вот вам, пожалуйста, инициатива — наказуема.

В любимом справочнике Дениса — энциклопедии «Кирилла и Мефодия» — быстро нашли справку:

— Ишь ты шмиш-ты, — оценил Щербак, — имени барона Унгерна, видите ли!

— Небольшой, в общем, рабочий городок, — задумчиво сказал Денис. — Решено! Я еду.

— Из таких вот, кстати, в Афган и Чечню ребят пачками забирали, — вставил Голованов. — Составить тебе компанию?

— А в лавке кто останется? — возразил Денис. — Колю лучше возьму.

— Вот так всегда, — обиделся Сева. — На Сейшелы — так Агеев…

— В холодную Сибирь — Щербак, — насмешливо подхватил Денис. — Не грусти, Сева. Будет и на твоей улице карнавал, обещаю.

— Ловлю на слове, шеф.

«…Отдыхать пришлось недолго. Сначала мне позвонил шеф. Справился для вежливости о здоровье, а потом начал нудным гнусавым голосом отчитывать за долгое отсутствие. На работе скопилась уйма бумаг, и без меня некому было в них разобраться. Я долго слушал его умные тирады, а потом послал заврайоно ко всем чертям. Это ставило крест на моей работе. После произошедшего я понял, что стал другим человеком. Старая жизнь уже нисколько не интересовала. В этот момент в голову пришла странная мысль: мои действия уж очень походили на поведение Панкина. Незримые нити крепко связывали нас. Нелегко чувствовать себя проигравшим.

Я зашел на кухню и решил прикончить недопитую бутылку коньяка, которая мозолила глаза. Но не успел даже налить его в стакан: в дверь позвонили. Это вывело меня из оцепенения. Перед тем, как открыть, я выглянул в окно и увидел темно-вишневый «вольво» у подъезда. Этот автомобиль уже был мне знаком. Стараясь не рисковать, я все же спрятал за пояс пистолет. Не хотелось больше играть с огнем. На пороге стояла Виктория в изящной меховой накидке. Ее боевая раскраска несколько смутила мою душу. Сейчас она была прекрасна как никогда. После происшедшего я, признаюсь, слегка подзабыл об этой красавице, теперь же корил себя за ошибку.

Видимо, Виктория заметила мою нерешительность и с издевкой произнесла:

— Да не бойся же, открывай. Я приехала совсем одна.

— А чего мне тебя бояться? Скажешь еще…

Я впустил Вику в квартиру и помог ей снять верхнюю одежду. С красивой леди надо вести себя по-джентльменски.

— Ты где это, шалун, пропадаешь? Испуганный такой…

Она не без интереса осмотрела меня, после чего сделала вывод:

— Эта прическа тебе идет. Давно бы так. Надо следить за модой, чтобы женщины вокруг сходили с ума от твоего внешнего вида. Впрочем, ты мне всегда нравился. Признайся, Леха, кто тебя надоумил так сменить имидж?

— Моя новая знакомая. Шарон Стоун зовут. Меня с ней на Беверли-Хиллз познакомили. Классная телка.

Вика ядовито усмехнулась:

— Молодец. С чувством юмора у тебя все в порядке. Так, значит, ты, негодяй, бросил одинокую вдовушку и развлекался в Голливуде?

— Да что ты, бог с тобой! Она сама ко мне приезжает.

Этот намек Виктория Штрассер оставила незамеченным. По ее наглому виду можно было подумать, что звезда американского кинематографа ей даже в подметки не годится.

— Прошлый раз ты говорил о каком-то деле. Мне кажется, оно связано с серией убийств в нашем городе. Знаешь, я ведь не верю тому, что произошло. Меня терзают всякие мысли. Кажется, я догадываюсь, кто истинный убийца.

— Уж не я ли случайно?

— У тебя духу не хватит, — отрезала Виктория. — Да и зачем тебе это? Ты не являешься заинтересованным лицом.

Мы сели на диван. Вика достала из сумочки сигареты «Вог» и нервно закурила. Мне посчастливилось разделить компанию со столь приятной собеседницей. Получалось, что она ничуть не меньше заинтересована в разговоре. Как я сразу не понял, что девушку терзают похожие мысли. Барышев-Панкин поступил с ней ничуть не лучше, чем со мной. Она, конечно, делала вид, что все хорошо, но синяки под глазами выдавали ее с головой. Видимо, не одну бессонную ночь пришлось провести Виктории, чтобы наметить план действий. Я наконец разлил коньяк, и мы, чуть пригубив, начали разговор.

— Послушай, Леша, ты ведь не случайно интересовался Панкиным, правда?

— Конечно, не случайно, только сначала скажи, как ты узнала, что я появился в городе?

— О, это проще пареной репы. Ты зашел в Пегас-банк. Мои люди сообщили мне об этом. Впрочем, я знала, что, когда Панкин смоется, ты обязательно вернешься. Бояться этого подонка теперь нет причины.

— Почему же ты так изменила свое мнение об этом столь уважаемом и порядочном человеке?

Вика немигающим взглядом уставилась на меня. Она хотела произвести впечатление своими откровенными догадками.

— Я не настолько глупа, чтобы не понять, кто является истинным виновником бойни на кладбище. Панкин выждал момент, пока следствие пойдет по неверному пути, а потом сделал лыжи. Ему помогала эта сучка Люська Звонарева. У них был сговор. Деньги мой муженек хранил у секретарши. Все продумали очень грамотно.

— Но если деньги, накопленные Штрассером, хранились у Люси Звонаревой, а она являлась напарницей Панкина, почему же они не забрали их и не скрылись? Ведь это самый простой вариант.

— Панкин, Леша, не дурак. Приходится отдать ему должное. Он боялся мести Штрассера и кашлевской мафии. Его бы нашли в любом конце света. Дмитрий придумал более надежный, но грязный вариант, чтобы замести следы. Самое страшное, что даже я невольно помогла этому подонку осуществить его зловещие планы. Он разогрел во мне ревность к Люське. Сам же оставался в стороне и ждал удобного момента. В тот день, когда произошли убийства, он не знал, что я попросила тебя оказать мне услуги и втянула тебя в это дело. Мы с тобой играем на одной стороне. Теперь тебе должна быть ясна цель моего визита. Жаль, что я поняла все слишком поздно. Сейчас найти Панкина будет нелегкой задачей. Доказательств у нас практически нет. Менты слишком поспешили отдать дело в архив, конечно, им такой итог вполне на руку. Придется действовать сообща на свой страх и риск.

— Ну, Вика, с меня хватит. Игра не стоит свеч. Я и так переволновался.

— Вот ты какой, герой? Тебя обвели, как дурака, а ты в штаны наложил!

— Не надо грубить, крошка. То, что я тебе сейчас расскажу, должно быть очень интересным. Тебя не удивляет, откуда я знаю фамилию Люси?

Вика слегка вздрогнула, ход моих мыслей явно застал ее врасплох.

— Так вот, Люся одно время являлась хорошей моей знакомой. Наш город не очень велик, чтобы в нем могла затеряться такая красотка. Мы познакомились случайно, завязалась дружба. Дело до постели не дошло. Что я мог дать этой девушке? Она по характеру ничуть не хуже тебя — любит деньги и драгоценности. В тот вечер, когда ты дала мне адрес любовницы Штрассера, я сразу догадался, кто она на самом деле. Хоть мы и расстались, но связи еще сохранились. Кроме всего прочего, я знал, что Звонарева крутится с Панкиным, встречал их пару раз в городе. В общем, адрес этой девчушки мне, конечно, был известен. Когда бандиты Цурпаева и Шведова, так сказать, арестовали твоего мужа, я услышал кое-что интересное. Испуганный Штрассер сказал, что часть денег при нем, остальное под плитой. Мой слух меня не подвел. Конечно, я терялся в догадках, под какой плитой спрятана большая половина денег. Но когда говорят такие слова, возникает естественное любопытство. Стало ясно, что о мелочи разговор не ведется. Вот так я стал невольным свидетелем тех ужасных событий и чуть не подставил собственную башку под прицел убийцы. Впрочем, все равно я едва не спутал планы Панкина. Покинув кладбище, я уже знал, кто является наводчицей преступника. Заставить ее расколоться не составляло труда.

Вика вся напряглась, словно кошка, готовая к прыжку. Я внимательно следил за ней, понимая, что сейчас может произойти непредвиденное.

— Не волнуйся, эта сучка не стала выгораживать Панкина. Она все свалила на него. Он якобы угрожал Звонаревой и заставил работать ее на себя. Пообещал хорошие деньги. Она, как я понял, не являлась посвященной в это дело полностью. Я хотел шантажом раскрутить убийцу на деньги, но, когда менты прекратили следствие, положение стало очень опасным. Жалею, что сразу не сообщил в органы всю правду. Проклятое любопытство и жадность могли стоить мне головы. Удивительно, но Панкин оказался истинным джентльменом. Он оставил мне жизнь. Признаюсь честно, что сначала думал о твоем участии в убийстве. Но теперь вижу, что ты такая же глупая жертва интриг, как и я.

Виктория широко раскрыла глаза от удивления. Гримаса презрения исказила ее прекрасное личико.

— Ты что, совсем дурак, что ли?! Я своему мужу навеки благодарна. Он меня на ноги поставил, из дерьма, можно сказать, вытащил. А ты про заговор говоришь!

— Да успокойся. Эти догадки сразу отпали. Действительно, глупо убивать мужа, если живешь за его счет. Денег в банке ты не имела…

— Штрассер, Леха, очень жадный был. Оставил только дом, мебель, машину и наряды. Остальное его родственнички захапали. Ну ладно, и на том спасибо.

— Вот видишь, значит, я прав. С Панкиным у тебя тоже ничего не было, так ведь?

— Это все истинная правда. Только Цурпаев-младший сплетни распускал о нашем романе. Он Панкина давно ненавидел, не знаю за что. Слушай, а не Дима ли помог Гасану Цурпаеву отправиться на тот свет следом за старшим братом?

— Ну, дорогая, этого я не знаю. Впрочем, какое мне дело до кавказской мафии. Я человек маленький. Сейчас перейдем к главному. Когда ты послала меня следить за своим мужем, я несколько усомнился в твоей непричастности к этому делу. А что? Если ты хотела меня подставить вместо убийцы, это вполне реально. Прости, но я думал именно так. Впоследствии, когда произошли убийства, я усомнился в своей правоте. У преступника был свой план, и если ты ему помогала, то, наняв меня, только усложняла решение предстоящей задачи. Такие дела подобным образом не совершают. Это абсурд. Вспомни, пожалуйста, мог ли Панкин знать о нашем с тобой разговоре заранее?

— Ты наблюдательный парень, — усмехнулась она. — Мне это нравится. Дело в том, что в тот вечер, когда мы встретились в баре, одним из моих телохранителей был Заур Раздаев. Он также частенько охранял Панкина и даже с ним дружил. Заур плотно сидел на игле. Наверное, Панкин давал ему деньги на наркотики. Этого Заура Панкин и подставил милиции. Подозрение падало на телохранителя оттого, что тот однажды в ресторане подрался со Шведовым из-за бабы. Автомат, которым всех уложили, был именно Раздаева. Он часто с Панкиным перевозил крупные суммы денег, а инкассатору положено оружие. Именно Заур и подслушал наш разговор в тот вечер, а потом передал его убийце. Ну а тот не преминул отблагодарить своего стукача. Все так глупо и шито черным по белому. Как менты могли поверить такой липе?

— Ну, это не меняет сути дела. Технически убийца выполнил все правильно. Он использовал слабую сторону своей жертвы. Милиция нашла то, что было нужно. Если бы Панкин убил меня в ту ночь, то имел бы мои отпечатки пальцев на твоем пистолете, и место Раздаева в милицейской версии занял бы ваш скромный слуга. Главное, Панкин отвел от себя подозрение… И, кстати, об оружии. — Я убрал газету со стола, и на свет появился всем хорошо знакомый «смит-вессон». — Эта игрушка мне уже ни к чему. Я и так натерпелся страху, таская его в кармане. С такой пукалкой далеко не уедешь.

Виктория взяла оружие, задумчиво покрутила его в руках, а потом со странной улыбкой направила его на меня. Показалось, что еще мгновение — и она нажмет на курок. Я очутился в глупом до нелепости положении и, кажется, даже побледнел от волнения.

— Фу, какой ты трусливый! А еще в Афгане служил. Там под автоматные очереди лез, а тут дамского пистолета испугался.

— Оружие — это не игрушка. Тоже устроила тут русскую рулетку. Кстати, он не заряжен, можешь проверить.

Она не преминула воспользоваться моим советом, словно забыв, что дуло револьвера направлено мне в живот. Раздался щелчок — и зловещая тишина.

— Не бойся, глупенький, я и стрелять-то не умею. Это просто шутка.

— Хорошенькая шутка. От нее прямо мурашки по коже.

— На, смотри, я могу повторить.

Вика приставила дуло пистолета к своему виску и опять нажала на курок. Признаюсь, я почти пожалел, что разрядил его полностью. Повторив свой дурацкий поступок, Виктория нервно расхохоталась. Мне показалось сейчас, что у нее до предела расшатана психика. Хотелось посоветовать ей подлечиться, но вряд ли она меня послушала бы.

— Прекрати свои безмозглые шутки. Это становится не смешно.

— Ладно, герой, не принимай все близко к сердцу. Я женщина роковая, меня Бог простит. Кстати, эту игрушку мне достал сам Панкин. Услужливый, подлец, оказался, побеспокоился о моей безопасности, а сам укокошил Штрассера. Разве не смешно?!

Выпитый коньяк явно не пошел Вике на пользу. Она была на грани истерики.

— Леха, у меня есть к тебе предложение! Я опять хочу предоставить тебе работу. На этот раз заработаешь свой миллион. Такой куш, надеюсь, тебя устраивает?

— Хватит, милая. Поезд ушел. Я тебе не дурак наступать дважды на одну и ту же швабру.

— Конечно, конечно, ты умный, не спорю. Доказал уже. Однако я вовсе не шучу. Мне надо наказать Панкина. Я его, гада, теперь из-под земли достану. Понял? Игра стоит свеч. Я навожу тебя на убийцу, деньги твои — он мой. Хочу, знаешь, посмотреть в глаза этой сволочи. Представляю, как он заерзает и штаны обделает! Ну что, согласен рискнуть за миллион или нет? Мы завязаны крепко, Леха, не хочется вводить в курс дела посторонних. Сам понимаешь, тут все просто: ты мне, я тебе. Решайся, герой!

— Интересно, как ты можешь вычислить этого Панкина? Его сейчас и милиция, и мафия днем с огнем не сыщет. Будь у меня куча бабок, я бы, наверное, уже на Аляску сбежал.

— Глупый, на Аляске холодно. Ты бы на его месте в теплые края подался. Причем не обязательно слишком далеко. Курортов и в нашей стране хватает. Там сейчас так хорошо — солнечные ванны, зеленые пальмы…

Вика мечтательно развела руки и сладко потянулась, словно лежала в удобном шезлонге на южном берегу, у самого синего моря. Мой старенький диван устало заскрипел, возвращая ее к невеселой действительности.

— Ты, дорогой, забыл, что Панкин прихватил с собой Люську. Она ведь сейчас перепуганная такая. Лежит на пляже и нервы успокаивает. Милиция их и не найдет, потому что не ищет. А я найду, потому что знаю, где искать.

Она ловким движением швырнула конверт на журнальный столик и уставилась немигающим взглядом в мое недоуменное лицо.

— Посмотри, сыщик, на обратный штемпель. Тебе это что-нибудь говорит? В этом конверте лежало письмо, полученное вчера подругой Люськи Звонаревой. Эта сука делится с ней своими впечатлениями. Хорошо под сочинским солнцем отдыхать с красивым мужчиной и мешком денег! Но я постараюсь нарушить сложившуюся идиллию, и ты должен мне помочь. Риск, Леха, дело благородное. Ради крупного куша можно поставить на кон даже жизнь.

— Ну ты просто руки мне выламываешь! С виду такая милая девочка, а в душе просто черт какой-то. Значит, Панкин находится в Сочи? Это облегчает задачу. Знаешь, самое умное будет — хорошо обдумать твое предложение. Я составлю план и, если решу его осуществить, сообщу об этом заранее. А пока не будем спешить.

— Ах ты, дуралей этакий, думаешь, после такой милой беседы я отстану от тебя просто так?

Виктория жадным взглядом посмотрела на меня и, совершенно не смущаясь, принялась расстегивать блузку.

— Это будет тебе авансом на будущее, коллега! — Она приблизилась ко мне вплотную и прижалась к груди. Я чувствовал ее горячее дыхание, губы призывно раскрылись для поцелуя. Дальше произошло то, что должно было произойти. Даже каменный истукан вряд ли устоял бы перед таким соблазном.

Погружаясь в лоно любви, я все-таки успел спрятать под диван свой уже ненужный пистолет. Для борьбы с Викторией у меня имелось другое оружие. Впрочем, внутренний голос подсказывал, что эту битву я проиграл вчистую…»