Глава вторая

Когда Грязнов-младший вошел в офис детективного агентства «Глория», его с радостными возгласами обступили все сотрудники, даже компьютерный монстр Макс выбрался из-за своих железок.

— Ну как, летать научился? — съехидничал Коля Щербак.

— Не было необходимости, — серьезно ответил Денис, не замечая прикола.

— А как там у них с единоборствами? Устоят перед нашим рукопашным боем? — полюбопытствовал выглядевший как борец-тяжеловес Демидыч.

— Главное в концентрации духовных сил. Если сможешь призвать богов встать на твою сторону — победа обеспечена.

Демидыч переглянулся с Севой Головановым и покрутил пальцем у виска, впрочем, так, чтобы Денис не заметил. Филя Агеев деликатно перевел тему:

— Дэн, а как там дейушки? Я слышал, индианкам нет равных в искусстве любви.

— Только умеренность во всем и полное воздержание помогут выйти на связь с богами. Тому, кто ступил на путь воина, надо забыть о плотских утехах, — медленно, словно проговаривая слоги, ответил Денис.

Ребята из «Глории» серьезно обеспокоились. С одной стороны, шеф выглядел как никогда здоровым и отдохнувшим — бронзовый загар, спокойствие и невозмутимость, с другой стороны, возникало серьезное опасение, не попал ли он под действие какой-нибудь ортодоксальной индуистской секты. Или чего-нибудь похуже, например, его похитили инопланетяне и забрали себе для опытов, а на Земле оставили своего робота. Страшная перспектива для детективов из «Глории».

— Я жил при буддийском монастыре, — словно прочитав их мысли, сказал Денис.

Сева решил обратить внимание шефа на текущие дела:

— Денис, что делать будем? Давно уже без клиентов сидим. Надо бы размяться. И «хрустов» подзаработать.

— Шеф, а откуда у тебя шрам на щеке? — поинтересовался Филя. — Что-то там с монахами не поделил?

— Ерунда, это уже в России я попал в небольшую переделку. — Наконец-то в голосе Грязнова-младше-го проявились человеческие интонации. — Сейчас меня вызовут в Кремль, а потом я вернусь, и мы с вами обсудим наши дела.

— Куда вызовут?! — После таких заявлений глаза на лоб вылезли даже у компьютерщика Макса, обычно не проявляющего своих эмоций внешне. Похоже, Денис окончательно спятил, и его надо было лечить.

Демидыч ласково обратился к директору «Глории»:

— Денис, ты посиди пока, пивка попей холодненького, а мы скоро…

Но не успели доблестные сотрудники «Глории» уединиться на совещание, как им привести шефа в чувство, раздался телефонный звонок. Филя Агеев поднял трубку и сразу же ответил:

— Господин Грязнов на месте, но занят…

Видимо, собеседник добавил что-то о себе, потому что у Фили вытянулось лицо, он даже слегка побледнел и протянул трубку Денису:

— Тебя тут из администрации президента спрашивают.

— Хорошо, я буду. Да, конечно, пришлите машину, а то у вас, в Кремле, и припарковаться простому смертному негде.

Денис потянулся за пиджаком, завязал дежурный галстук и сообщил подчиненным:

— Еду в Кремль, буду поздно. Сегодня меня уже не ждите, а завтра все расскажу.

Грязнов-младший вышел на улицу, оставив после такого заявления в офисе немую сцену, почище гоголевской. Потом Сева сообразил выглянуть в окно:

— Мужики, похоже, Дениса правда на машине с мигалками увозят.

— Может, понаблюдать за ними? — предложил Демидыч.

— Да ладно вам, вернется — все расскажет, обещал же, — сказал Филя.

— Заторможенный он какой-то, — покачал головой Коля Щербак.

— Может, это и есть буддийское спокойствие и невозмутимость? — подал голос Макс.

— И угораздило же шефа в Индию поехать отдыхать. Как теперь работать будем? И что он в Кремле забыл? — в растерянности пробормотал Голованов.

Денис действительно въезжал в Кремль. Его пригласили в знак признательности за заслуги перед родиной на неформальный ужин с… президентом. Возможно, в прежней жизни такое событие произвело бы на Дениса сильное впечатление, все-таки, что ни говори, а первое лицо государства! Но, во-первых, некоторые близкие друзья Грязнова-младшего были с президентом знакомы и говорили, что ничего, нормальный, мол, живой человек, а во-вторых, его нынешний медитативный настрой ничто не могло сбить и поколебать. К президенту так к президенту, эка невидаль.

К Денису подошел Николай Николаевич Спицын и похлопал его по плечу:

— Молодец, настоящий орел! Честно говоря… не ожидал. Должен прямо по-солдатски это признать.

— Очень трогательно, — заметил Денис. — Ну и где же президент-то? С вами мы вроде уже разговаривали и до, и после операции?

Генерал-лейтенант крякнул от досады. Ну никакого уважения к старшим по званию. Хотя Денис ведь гражданский, откуда ему понимать военную иерархию и дисциплину. Или это у современной молодежи не осталось ничего святого, никаких устоев?

— Президент немного задерживается. У него важные государственные дела.

— Да вроде бы у него такая работа — заниматься важными государственными делами. Было бы странно, если бы президент страны вдруг стал заниматься неважными и негосударственными. А нам-то что тут по сорок минут париться? Есть не дают, кино не показывают, — проворчал Денис.

— Тихо, так отличился, и сам себе все сейчас напортишь! — цыкнул Спицын. — Не зарывайся, Гряз-нов, не зарывайся!

Денис решил, что дискуссии со старым служакой бессмысленны, и присел в кресло, что стояло в углу зала. Раздражаться из-за несовершенства этого мира было бессмысленно, поэтому он решил немного помедитировать. Он представил звук волн Индийского океана, шелест листвы в джунглях, шуршание королевской кобры, проползающей по песку. Медитативного транса удалось достичь буквально за несколько секунд. Когда все окружающие его приглашенные на ужин к президенту вдруг заволновались, засуетились, куда-то двинулись, Денис и не заметил.

Президент благосклонно улыбнулся всем присутствующим и сказал:

— Прошу к столу! Ну и где же наш герой-освободитель? Покажите мне его.

Возникла неловкая пауза. Дениса в обеденном зале не было. Он остался в приемной, задремав в кресле.

Генерал Спицын растерянно сообщил:

— Господин Грязнов только что был с нами, господин президент.

Президент понимающе улыбнулся и обратился к одному из своих помощников вполголоса:

— Найдите господина Грязнова и пригласите на ужин. Время приступать.

Пока президент говорил приветственную речь всем участникам операции по освобождению журналиста Кондрашина, его помощник выскочил в приемную и обнаружил Дениса мирно спящим. Помощник некоторое время смотрел на эту немыслимую картину, не веря собственным глазам.

— Молодой человек, что вы себе позволяете? — угрожающим шепотом зашипел он. — Президент вот уже семь минут как в обеденном зале.

— Ну и что? — сквозь дремоту отвечал Грязнов-младший. — Я его пятьдесят семь минут ждал. С половиной.

— Вы что, с ума сошли? Вы не понимаете, что вы в Кремле на официальном приеме у президента?!

— Да ладно вам. Скорее наоборот, на неофициальном ужине. Официальные приемы по телевизору показывают, а сегодня нет никаких телекамер и в помине, — лениво отвечал Денис, просыпаясь. — Не суетитесь, я уже иду.

Грязнов не спеша прошел в зал и сел на единственное свободное место за столом, удостоив собравшихся извинительным кивком. Впрочем, кивнул он с большим достоинством, словно сам был тут хозяином, опоздания которого были вызваны исключительно важными делами, от которых зависела судьба страны.

Президент был или старался казаться человеком европейского склада, поэтому не стал акцентировать внимание на неловкой ситуации. Он лишь спросил тихо у своего помощника:

— Что там произошло?

Помощник прошептал на ухо президенту:

— Господин Грязнов заснул.

И президент не нашелся, что сказать по этому поводу, такого на его памяти, да и на памяти его предшественников, пожалуй, еще не было. Он уже успел привыкнуть к тому, что его окружают кремлевские лизоблюды. Каждое выражение его лица, каждая фраза ими истолковывались и распространялись в кремлевских кулуарах. Истолковывались, надо сказать, далеко не всегда верно. Однажды, когда его мучила изжога, его спросили о работе премьер-министра. Не считая нужным отвечать в тот момент, президент просто махнул рукой и перекривился от неприятных ощущений, вызванных изжогой. С тех пор пресса регулярно муссирует миф о скорой отставке кабинета правительства. Ну и слава богу, русские без страха работать не могут. Премьером был крепкий парень, прекрасно справлявшийся с бюрократической машиной российского правительства,' но и ему не мешало волноваться за свое кресло. А вот степень раскованности и духовной свободы простого частного детектива президента поразила, и он стал внимательно наблюдать за Грязновым.

Держится свободно, шутит уместно, выпивке знает меру (то есть не пьет вовсе!), просто делает вид, что смакует хорошие вина, видимо, знает в них толк, похоже, не курит. Курить на кремлевских обедах было запрещено, ибо сам президент не курил, но курильщики обычно выдавали себя особой нервной обеспокоенностью в тот момент, когда им было пора затянуться сигаретой, а протокол не позволял отлучиться. Денис никаких признаков беспокойства не проявлял.

Когда подали десерт, к Денису подошел тот самый помощник, что его будил, и сказал вполголоса:

— Президент приглашает вас на беседу после ужина.

Беседа состоялась-в узком кругу — сам президент, два его помощника, Грязнов-младший и генерал-майор Медведь, функции которого Денису были неизвестны. Денис был самым молодым в этой компании, но и из остальных участников песок еще не сыпался. Генералу было на вид чуть меньше сорока, помощникам президента — чуть за сорок, возраст президента был всем известен, но это был самый молодой и бодрый правитель страны за последние лет сто.

— Господин Грязнов, мы еще раз выражаем восхищение вашими действиями в ходе операции по освобождению журналиста Кондрашина из рук террористов, — сказал президент. — Вы проявили мужество, доблесть, отвагу и высокий профессионализм. И… Мы хотим вам предложить перейти на государственную службу.

Увидев, что лицо Дениса далеко от выражения эйфории в связи с переходом на службу государству, президент быстро продолжил:

— Вы не поняли, мы не предлагаем вам работать в обычных структурах МВД или ФСБ. На арабском скакуне воду не возят. Сейчас создается новое силовое ведомство с расширенными полномочиями, штат которого в стадии формирования. Пожалуй, Герман Иванович лучше расскажет суть этой идеи.

Генерал-майор Медведь оживился и стал излагать:

— Традиционно у нас в стране все и всех контролировал КГБ, в данное время ФСБ. Степень влияния на жизнь общества ФСБ несоизмеримо ниже, чем КГБ в свое время. Это не хорошо и не плохо, просто другая эпоха настала. Тем не менее такой огромной стране, как Россия, на современном историческом этапе развития просто необходимы сильные, эффективные спецслужбы. Было решено создать тайное ведомство, главной задачей которого будет контроль за деятельностью ФСБ, в то время как ФСБ контролирует всех остальных. — Голос у Медведя был железный, так, наверно, разговаривали чекисты в двадцатые годы, когда еще не боялись, что их самих могут поставить к стенке.

— Прекрасная идея, — вежливо вставил реплику Денис.

— Штат нового ведомства еще не укомплектован. Я временно исполняю обязанности руководителя этой структуры. Мы собираемся работать небольшими командами, состоящими из профессионалов экстра-класса. Сейчас ведется отбор по-настоящему достойных кандидатов. Вы, Денис Андреевич, нам идеально подходите. Присоединяйтесь к нам, и вас ждет блестящая карьера!

— Вы знаете, господин президент, — обратился Грязнов напрямую к главе государства, — в моей жизни есть странная закономерность. Стоит мне только задуматься о переходе на государственную службу, как в ней все идет наперекосяк. Одно время меня это даже сильно мучило, ведь я юрист по образованию и серьезно задумывался о работе следователем.

— Я вас понимаю, я тоже юрист, — то ли пошутил, то ли сказал серьезно президент.

— Так что, к моему глубочайшему сожалению, я вынужден отказаться от столь заманчивого предложения.

Воцарилась длинная пауза. Президент смотрел на Дениса, его помощники и Медведь — на президента, а Денис — на всех сразу и ни на кого в отдельности. Он снова открыл рот, и все вздохнули с облегчением: кажется, решили, что передумал.

— Со своей стороны, — добавил Денис, — обещаю все здесь услышанное хранить в строжайшей тайне.

— Вы уж постарайтесь, — недобро блеснул глазами генерал-майор.

А президент ничего не сказал, только кивнул на прощание.

На обратном пути Денис отказался от услуг служебного кремлевского автомобиля, вскочил в метро и долго проверял, нет ли за ним хвоста. Ужины в Кремле до добра не доведут. Не сталинские, конечно, времена, но все же, все же… Впрочем, на этот раз все кончилось благополучно. Грязнов-младший добрался до дома и с облегчением развалился в кресле перед телевизором, по которому шел старый недобрый американский фильм «Три дня Кондора» с Робертом Рэдфордом. Денис вспомнил, что смотрел его еще мальчиком в советском кинопрокате, и снова расслабился.

С утра Ник-Ник был мрачен и неприветлив. Его сотрудники переглядывались, пытаясь определить причину неудовольствия шефа. Конечно, мало кто из них мог знать о том, что генерал-лейтенанта Спицына серьезно обеспокоило то, что на беседу в узком кругу после ужина с президентом его не пригласили, а этого выскочку и карьериста Германа Медведя позвали. Но кроме аппаратных игр возникли серьезные затруднения в расследовании дела о похищении Кондрашина. Широкой публике были уже безразличны детали той операции — Леонид Кондрашин дал пресс-конференцию, обещал возобновить свои телепередачи сразу после курса реабилитации, который он собирался пройти в ЦКБ. Пока Кондрашин запустил проект новостной и аналитической передачи «Сегодняшний взгляд». Они давно готовили эту ежедневную вечернюю программу и собирались запускать ее только в следующем сезоне, но ажиотаж вокруг похищения способствовал пиар-эффекту, поэтому было решено стартовать именно сейчас, пока внимание публики к Кондрашину не ослабло. Он придумал «политкорректную фишку» — ведущей была девушка-чеченка с весьма заметным акцентом. На самом деле после освобождения журналиста неувязок и несостыковок в деле похитителей становилось все больше и больше.

На совещание в кабинет генерала собрались только самые доверенные сотрудники.

— Докладывайте. Только факты. Версий не надо, — хмуро буркнул Спицын.

— Погибших двое. Троим бандитам удалось скрыться с места прошествия. Личность одного из убитых определить на данный момент невозможно. Личность второго установить удалось — это Хожа Исмаилов. Когда-то он был полевым командиром, но уже очень давно перешел на сторону федералов. Служил в ФСБ Чечни, лично участвовал в антитеррористических операциях, отлично себя проявил, пользовался особым доверием. Был убит выстрелом в голову, пуля прошла через центр лба навылет. Баллистическая экспертиза показала, что пуля вышла из пистолета Грязнова.

— Кстати, как этот орел Грязнов-младший пистолет-то достал? Его же по всему городу водили, глаз не спуская, — спросил Николай Николаевич.

— Единственное, что можно предположить, это что в аэропорту ему бомжеватый дедок пушку подсунул.

— А за дедком-то наружку установили?

— Товарищ генерал, увы, тут мы прокололись, ушел дед от слежки. Как сквозь землю провалился. Похоже, что профессионалы работали.

— И без вас ясно, что профессионалы, — буркнул генерал. — Продолжайте доклад.

— К трупу Исмаилова был прикреплен наручниками кейс с драгоценностями.

— Точнее, пожалуйста, — потребовал деталей Спицын, хотя ему уже давно были известны все подробности.

— Видимо, Исмаилов закрепил на руке кейс с помощью обычных милицейских наручников еще до того, как получил пулю в лоб.

— Почему вы исключаете возможность того, что кейс был закреплен наручниками уже на трупе?

— Нелогично как-то.

— Но вероятность такая имеется?

— Теоретически — возможно, практически — маловероятно.

— Значит, так, выводы по делу следующие: что-то тут серьезно не стыкуется. Для Исмаилова участие в похищении, да еще таком скандальном, совершенно нелогично. Я был лично с ним знаком. Фактически Исмаилов не террорист, даже в бытность полевым командиром он никогда не занимался похищениями. Нужно срочно допросить и Грязнова, и Кондрашина, чтобы установить все досконально о ходе операции освобождения. Тех бандитов, что скрылись с места передачи выкупа, найти обязательно, хоть из-под земли доставайте. Скорее всего, они все еще на территории Чечни. Сейчас все свободны, — подвел итоги генерал. — Кудряшов, останься.

Помощник, несмотря на свою неопытность, был симпатичен Спицыну. Генерал часто оставлял парня при себе и вел с ним своеобразные «односторонние» диалоги, высказывая свои мысли, предположения, сомнения. Парень, не отличавшийся ни статной выправкой, ни умением плести аппаратную интригу, был мастером невербального общения, то есть мог слушать собеседника, не проронив ни слова, но создавая впечатление, что он активно участвует в коммуникации. Даже такой прожженный волк, как генерал-лейтенант Спицын, не смог устоять перед тем трепетным вниманием и восхищением, которым его окружал Петр. Вот и сейчас он стал выговариваться перед помощником, как перед самим собой:

— Понимаешь, Петя, что-то тут не так. Я действительно неплохо Исмаилова знал. Ты знаешь, мы — те, кто по Чечне работает, — привыкли чеченцам не доверять. Выражение «Хороший чеченец — мертвый чеченец» зачастую оказывается суровой правдой, а не геноцидом каким-нибудь. Ведь они как устроились: днем он прикидывается мирным чеченцем, в администрацию идет за пособием по безработице, многодетности, да и еще бог знает чему, а ночью — раз, и бомбочку в сельсовет заложил. Чеченцы всю свою историю зарабатывали на жизнь грабежами и разбоями, с чего это вдруг им мирными аграриями становиться?!

— Понимаю, Николай Николаевич, — поддакнул помощник.

— Так вот, редко, очень редко, но все-таки случается, что среди чеченцев есть люди, которые переросли в своем развитии законы шариата, и им хотелось бы более цивилизованного уклада жизни. Многие ведь образование в России получили, в лучших московских вузах, и совсем от жизни своих аулов или кишлаков оторвались. Исмаилов университетов не кончал, но быстро смекнул, что, воюя на стороне боевиков, загоняет себя в угол. Всю жизнь партизаном он быть не хотел, у него семья большая, детей то ли трое, то ли четверо, а может, и больше: дурное дело — не хитрое. Так вот, с тех пор как Исмаилов на нашу сторону перешел, он ни разу, я гарантирую, ни разу, не двурушничал. Разве может человек в два дня измениться?

— Не знаю, Николай Николаевич, — честно ответил помощник на риторический вопрос.

— Вот то-то и оно, что вряд ли. Еще что важно — он ведь и в бытность свою полевым командиром никогда похищениями и требованиями выкупа не занимался. В Чечне ведь это один из основных способов бизнеса после торговли наркотиками и оружием. Как Хожа мог вляпаться в такую историю? Главное, ведь все факты против него. Не зря же на него Гряз-нов бросился с пистолетом, значит, Исмаилов белым флагом не размахивал, а вел себя агрессивно. Кейс на руке явно говорит о том, что был в курсе всего, что замыслили бандиты, а в их планы явно не входило отдавать Кондрашина в обмен на камушки. Забрали бы чемоданчик, а журналюгу кокнули бы где-нибудь на той же стройке. В крайнем случае, оттащили бы подальше, чтобы труп не нашли. Но если мыслить логически?.. — генерал надолго задумался.

— Если мыслить логически… — эхом повторил последнюю фразу Спицына помощник Петя.

— Да, если мыслить логически и отбросить за скобки всякую психологию типа мог — не мог, надежный — ненадежный, в конце концов, любого человека можно подкупить, запугать, обмануть, наконец… Какие у Исмаилова были возможности при похищении Кондрашина?

— Налить вам водички, Николай Николаевич? — любезно поинтересовался помощник.

Генерал-лейтенант отмахнулся и продолжил свой монолог:

— Можно с уверенностью утверждать, что Исмаилов знал систему охраны гостиницы, где останавливались особо важные персоны, в том числе и Кондрашин. Если он владел данной информацией, он мог или передать ее похитителям, или сам руководил похищением. Тогда становится понятным, почему из охранников никого не убили. Все-таки я Хожу лично знал, и он зверем никогда не был. Нормальный мужик. Похоже, что это какая-то грандиозная подстава.

Тут генерал осекся. Всему надо меру знать. Далеко не все предназначено для ушей пусть даже самого преданного ему помощника.

— Сходи за водичкой, сынок. Только похолоднее, пожалуйста.

Похоже, что это была не простая подстава, а какой-то многоходовый внутрифээсбэшный заговор. Генерал насупился и стал чертить схему из квадратиков, треугольничков и стрелочек на листе бумаги. Все эти геометрические фигуры пока что ровным счетом ничего не обозначали, но от них на душе становилось спокойней.

Когда на следующее утро после кремлевского приема Денис вошел в офис «Глории», он был встречен изумленным молчанием сотрудников. После долгой паузы, которую сам Грязнов-младший, казалось, и не заметил, Сева Голованов робко спросил:

— Шеф, ну и… как там?

— Да как обычно, — пожал плечами Денис.

— Орден дали? — съехидничал Филя Агеев.

— Пока нет, — спокойно ответил Грязнов.

— Ну, у тебя еще все впереди, — шутливо добавил Коля Щербак.

— Я тоже так думаю, — без тени улыбки кивнул Денис.

То ли у шефа чувство юмора начисто отшибло на берегу Индийского океана, то ли оно стало таким утонченным, типа английского, что простым смертным уже не понять. Сыщики переглянулись и решили, что по мере адаптации Дениса в родном климате, возможно, он придет в себя и освободится от приобретенной заторможенности.

Зазвонил офисный телефон. Филя потянулся за трубкой.

— Может, клиент толстый к нам обратиться хочет… — с надеждой сказал он.

— Алло, агентство «Глория» слушает, — опередил его Щербак, взяв трубку первым. — Да, господин Грязнов на месте. Секундочку…

Николай повернулся к Денису и сказал:

— Вчера ты в Кремле был нужен, сегодня за тобой олигархи охотятся. Сам Чегодаев говорить с тобой хочет.

Грязнов-младший невозмутимо прошествовал к телефону и произнес:

— Да, Степан Петрович, это я… Сегодня? Только после шестнадцати ноль-ноль. Можете прислать машину, если вам так удобнее.

— Или вертолет, — добавил Филя.

— Или подводную лодку, — внес свою лепту Голованов.

Положив трубку, Денис сел за свой директорский стол и стал задумчиво теребить в руках индийские четки из сандала.

— Эй, шеф, а чего Чегодаеву-то от нас надо? — спросил Голованов.

— Наверное, как вежливый человек, хочет мне сказать спасибо лично. Что еще? — Денис пожал плечами, ставшим уже привычным жестом, и продолжил перебирать четки.

— Может, тебе на Чегодаева информацию подобрать на всякий случай? Надо же к встрече с ним подготовиться.

— Попробуйте, — равнодушно сказал Денис. — Может, правда когда-нибудь пригодится.

— Макс! — тут же заорал Сева. — Вали сюда, есть задание!

Компьютерный монстр Макс неохотно вылез из-за полуразобранного компьютера и недружелюбно буркнул:

— Ну и?

— Шеф сегодня после обеда к олигарху одному пойдет в гости. Чегодаев фамилия. Собери на него досье, и пооперативней.

— Общую информацию или компромат?

— Да и то, и другое может понадобиться. Давай, надо шефу освежить память, а то он совсем не от мира сего стал. Видишь, даже улыбаться не может.

— Беспричинный смех — напрасная трата энергии, — поведал своим подчиненным Денис.

— М-да, крепко там его потренировали… — крякнул Демидыч. — Авось пройдет со временем. Одно утешает: в Афгане с людьми и не такое случалось.

— Ладно, Макс, ты пошурши там в Интернете, а мы пока за пивом сходим. Денис, тебе принести? — спросил Филя Агеев.

— Употребление пива в больших количествах плохо влияет на карму, — ответил Грязнов.

— Да, на твою карму, шеф, похоже и впрямь что-то повлияло.

Макс уединился за компьютером, а сотрудники «Глории» решили пойти на улицу, выпить пивка и посовещаться, как им привести Грязнова-младшего в более-менее нормальное состояние.

— Может, его там наркотой накачали? — выдал версию Демидыч.

— Да непохоже, — покачал головой Коля Щербак. — Зрачки нормальные, реакции странные, правда, но особой физиологической заторможенности не чувствуется. Вроде на наркоту не похоже. Только если какой-то новый вид дури изобрели.

В это время в офисе Денис внимательно слушал доклад Макса по Чегодаеву. От заторможенности и след простыл.

— Чегодаев Степан Петрович. Тридцать семь лет. Разбогател на нефти, в медиабизнесе сравнительно недавно. В отличие от других владельцев частных каналов сделал ставку на сотрудничество с властью. Его телеканал СТВ готовит новости по заказу Кремля. Ни разу на их канале не прошло сочувственных репортажей о несчастных чеченских сепаратистах, борющихся за независимость. Чеченские боевики сплошь и рядом называются бандитами и международными террористами. Исламских фундаменталистов сравнивают с коричневой фашистской чумой. СТВ — единственный канал из частных, у которого не было проблем с отключениями электроэнергии, отзывами лицензии и прочая, прочая, прочая. Принимал активное участие в выборах нынешнего президента. На канале СТВ больше всего репортажей о благих делах, которые совершает партия власти. Такие дела.

— Макс, а конкуренты у нашего олигарха есть?

— Сложно сказать, какие существуют конкуренты на таком уровне. Все ведь было заранее распределено — кому какая скважина достанется. В нефтяном бизнесе все поделено и устаканено, иногда только президент кого-нибудь из олигархов пожурит на встрече с предпринимателями, потом несколько недель все это обсуждают. Вроде бы Чегодаев хороший дипломат, и в нефтяном бизнесе у него проблем нет. Западники только к нему придираются, что компания, мол, непрозрачная, на западную систему бухучета не перешли, аудиторов к себе пускают редко и неохотно. Никто не знает, каким пакетом акций компании реально владеет Чегодаев. Есть мнение, что всем.

— А как Чегодаев реагирует на мнение западных экспертов?

— Да никак. Улыбается и говорит, что в России своя специфика бизнеса, особые условия, поэтому он и его компания идут своим путем, а западники могут заткнуться. Когда придет время, он, мол, выведет акции своей компании на Нью-Йоркскую фондовую биржу, а пока еще время не настало. Ну его, конечно, критикуют в «Уолл-стрит джорнал» за неэффективный менеджмент и предрекают всяческие кризисы, но сам Чегодаев живет припеваючи, думаю, если не дурак (он точно не дурак!), то активы компании большей частью вывел в офшоры на Кипре или где-нибудь еще. Главное, у него очень хорошие отношения с властью, поэтому на ближайшие лет десять ему беспокоиться не о чем.

— Так есть что-нибудь про конкурентов?

— Самая известная история о соперничестве в бизнесе — это его отношения с олигархом Ван штейном. В основном это в медийной сфере, конечно, происходит. Чегодаев выстраивает последовательную линию сотрудничества с властью, а Ванштейн, наоборот, ударился в глухую оппозицию. Соответственно, их СМИ друг с другом и воюют. Сенсациями обмениваются, шпильки друг другу вставляют.

— Например?

— Да чего там далеко ходить, Ванштейн в своей газете «Товарищ либерал» Чегодаева таким монстром выставил из-за истории с похищением Кондрашина. Представил его извергом, которому жалко бриллиантиков и для которого человеческая жизнь не имеет никакой ценности. Для пущей завлекательности размазал по первой полосе всю личную жизнь Чегодаева. У того ведь жена была какое-то время любовницей журналиста, все это грязное белье и вывернули на свет, хотя, насколько мне известно, сам Чегодаев проводил жесткую линию: о моей жене после свадьбы ни слова не писать.

— И что, Чегодаев сильно обиделся?

— Похоже на то, хотя пресс-конференцию на эту тему он не давал. Кстати, они с этим журналистом Кондрашиным учились вместе в институте нефти и газа. Вроде бы даже приятельствовали.

— Запутанная история, — задумчиво пробормотал Денис. — И дамочку одну на двоих поделить никак не могут… Или как раз могут?

— Ну что там на самом деле творится, нам можно только гадать. Тебе не пора уже? — забеспокоился Макс.

— Машину обещали прислать к четырем.

— А ты что, на. своем «Бродяге» не поедешь? — Макс не был заядлым автолюбителем, но и его удивило, что Денис вдруг отказывается от поездки на своем любимом джипе «форд-маверик», ласково прозванном «Бродягой».

— Да что-то напряжно мне по Москве стало ездить. Все нервные такие, злые, правила нарушают. Отвык я.

Удивленный Макс не успел ничего сказать, как за окном засигналил огромный лимузин.

— Посмотри, какой они за тобой катафалк прислали, — сказал он Денису, посмотрев в окно. — Только пупсов не хватает на капоте, прям как на свадьбу.

— Или на похороны. В таких длинных салонах удобно гроб перевозить.

Грязнов-младший быстро вышел из офиса и сел в автомобиль, а Макс, который крайне редко травил байки с сотрудниками «Глории», решил, что надо сообщить о странностях Дениса товарищам. Мало ли что, люди по-разному с ума сходят. Может, если вовремя вмешаться, удастся что-нибудь исправить?

Чегодаев принимал Грязнова-младшего в своем загородном особняке. Дом напоминал замок Дракулы из голливудского фильма. В знак особой признательности Степан Петрович вышел встречать Дениса на дорожку перед домом.

— Добро пожаловать к нашему шалашу!

— Это не шалаш, а замок настоящий. Здорово придумано, — оценил Денис.

— Мне тоже нравится. Я везде, где живу, постоянно себе такой замок строю. В юности очень я запал на фильм «Дракула» с Гэри Олдмэном, и было мне ужасно тогда обидно, что можно построить только какую-то жалкую дачку. Теперь, слава богу, другие времена.

— Вы себя ассоциируете с вампиром? — вежливо поинтересовался Денис.

— Не сказал бы, — хладнокровно отреагировал олигарх. — Мне просто стиль этот архитектурный очень нравится. Жаль, Анастасия не очень разделяет мои вкусы.

— Ваша супруга к нам присоединится? — вежливо спросил Денис.

— К сожалению, для Анастасии эта история с похищением стала огромным шоком. Она испытала сильное нервное потрясение. Врачи посоветовали ей сменить обстановку. Она улетела в наш дом под Парижем. Там, знаете ли, по улицам не разгуливают чеченские террористы и можно чувствовать себя спокойно. Супруга просила передать, что она бесконечно благодарна вам за благополучное разрешение этой истории. Она ведь была знакома с Леонидом и очень переживала за его судьбу.

Надо же, как гладко стелет. Анастасия была знакома с Леонидом очень близко, да и до сих пор ходят слухи, что к нему неравнодушна. Ладно, это их дела, семейные.

— Вы не возражаете, если нам накроют в малом обеденном зале? — спросил олигарх. — Там уютнее, чем в парадном.

— Как сочтете удобным.

Малый обеденный зал оказался просто гигантским, а обед был роскошным. Устрицы, доставленные самолетом из Франции. Вино хорошей выдержки. Но больше всего Дениса впечатлили салаты — казалось, над ними трудился повар-волшебник, мастерски сочетая почти несочетаемые ингредиенты, ему удавалось добиться удивительного вкуса.

— Где вы нашли повара? Я никак не могу понять, какой школы он придерживается. Но вкус — восхитительный.

— За этого повара надо быть благодарным Анастасии. У нее нюх на правильных людей. Однажды мы отдыхали во Франции. Там, к счастью, нас почти никто в лицо не знает, и по улицам можно Ходить спокойно. Она затащила меня в какую-то маленькую таверну, где работал поваром совсем молодой француз, судя по блюдам, которые там подавали, — кулинарный гений. Мы его и переманили. Он владеет кулинарией многих стран — и европейских, и экзотических, но его конек — так называемый фьюжен. Многие рестораторы сейчас двигаются в этом направлении, но редко у кого получается так вкусно.

После обеда Степан Петрович пригласил Дениса в библиотеку и ошарашил его деловым предложением:

— Денис Андреевич, я хотел бы вам предложить возглавить службу безопасности моего холдинга. Размер компенсации, думаю, вас удовлетворит, хотя не в этом дело, конечно…

Цифра, которую олигарх написал на листке бумаги, превышала сегодняшние доходы Грязнова-младшего на порядок. Ему потребовалась вся выдержка, приобретенная на берегу Индийского океана, чтобы не показать своего изумления.

Не заметив энтузиазма в лице сыщика, Чегодаев добавил:

— Возможно, вас немного смущает объем работы. В крупных корпорациях особая специфика, безусловно, присутствует. Может быть, вы хотели бы начать с руководства службы безопасности на моем телеканале. Освоитесь с масштабами, а потом…

Денис собрался с мыслями и ответил:

— Степан Петрович, я очень вам признателен за столь лестное предложение, но думаю, что мне лучше остаться на своем месте. Агентство «Глория» для меня много значит, и я не хотел бы его оставлять. К тому же я связан обязательствами перед своими коллегами и нарушать эти обязательства не хотел бы.

— Если вы передумаете, мое предложение остается в силе.

— Благодарю вас, но лучше не теряйте напрасно время и подыщите себе хороших профессионалов. Если хотите, я могу кого-нибудь порекомендовать.

Чегодаев сделал жест рукой, означающий, что в этом нет необходимости.

Денис откланялся, а олигарх остался явно озадаченным. Чегодаев привык считать, что он хорошо умеет определять людям цену и знает, за какие суммы их можно перекупить. Что ж, возможно, его помощники собрали на Грязнова неполную информацию. Видимо, за этим молодым человеком стоит не только дядя, начальник МУРа, но и более влиятельные силы. От таких предложений, какое он, Степан Чегодаев, только что сделал, так просто не отказываются.

Не успел Денис оправиться от лестных предложений со стороны президента и олигарха, как жизнь к нему повернулась другой стороной. Не успел он еще осмыслить, в какие верхние эшелоны власти и бизнеса его занесла судьба, как рано утром к нему в квартиру настойчиво позвонили. Звонок был властный и требовательный. Неужели залил соседей? Или участковый решил познакомиться? Не было печали.

На пороге стоял не участковый и не разгневанный сосед, а человек в штатском, о месте службы которого не требовалось долго догадываться. И как им это удается? Вроде человек как человек, и руки, и ноги как у всех, но рожу такую скорчит, что словно на лбу написано: «Служу в ФСБ». Наверное, это самодовольство и сознание своей избранности и выделяет чекистов из простых смертных.

— Господин Грязнов? — как бы строго и отчужденно спросил посетитель. — Денис Андреевич?

— А вы к кому-то другому направлялись? — не без иронии ответил Денис. — Мы, кстати, с вами знакомы. Вы за мной в Индию приезжали, помните?

— Возможно, — уклончиво ответил фээсбэшник. — Проследуйте за мной, пожалуйста.

— Зачем? У меня на утро другие планы.

— Вас вызывают на допрос по делу журналиста Кондрашина.

— А он что-то натворил? Переехал кого-нибудь на мотоцикле? Украл у пенсионерки собачку?

— Не паясничайте, Грязнов! Вы прекрасно понимаете, о каком деле идет речь. Вы принимали в нем самое непосредственное участие.

— Так пока принимал, все и рассказал, что мне известно. Генерал-лейтенант Спицын меня подробно обо всем расспросил.

— Генерал-лейтенант Спицын и отдал приказ, чтобы вас доставили для допроса на Лубянку. Прекратите идиотничать и собирайтесь. У нас мало времени.

Денис не стал больше препираться с туповатым фээсбэшником. Конечно, можно было, сославшись на отсутствие ордера, оттянуть визит в ФСБ на несколько часов или даже на пару суток, но ребята из «конторы» отличались упорством и настойчивостью, рано или поздно пришлось бы с ними встретиться. Никаких срочных дел у агентства «Глория» сейчас не было, можно и на Лубянку прокатиться. Генерал

Спицын Денису отчасти даже нравился. Судя по всему, дельный мужик, хоть и чекист. Грязнов вспомнил, как Николая Николаевича раздражал его «курортный» наряд в первую их встречу, и решил одеться понейтральнее. Строгий костюм, белая рубашка, галстук в тон.

— Поехали, капитан.

Фээсбэшник ошеломленно взглянул на Дениса — вроде бы при нем он ни разу не появлялся в форме. Ему было невдомек, что Грязнов при помощи абракадабра-йоги не упускал из памяти даже мельчайшие детали, которые обычный человек не замечал или элементарно забывал.

Нельзя сказать, что Денис был очень огорчен, когда понял, что его ведут не для задушевной беседы с Николаем Николаевичем Спицыным в формате «как коллега с коллегой», а для банального допроса по классической схеме «добрый следователь — злой следователь». Скорее, он был раздосадован такой грубой работой чекистов. Хорошо хоть руки распускать не стали. Ребята, которые его допрашивали, были крепкими профессионалами и любого другого достаточно быстро заставили бы сомневаться в своей правоте, но в данном случае, как говорится, не на того напали. Денис был почти обижен, что с ним стали действовать по обычной схеме, и решил не выдавать никакой полезной информации. Благодаря чудо-йоге выдержать допрос с пристрастием для Дениса было не более утомительно, чем проиграть несколько партий в пинг-понг.

— …Значит, вы говорите, похитителей было четверо?..

— Сперва четверо, потом еще один.

— Сколько же их было всего?

— Не могу знать.

— Но вы же вступили с ними в перестрелку?

— Почему вы считаете, что это означает, что я знаю, сколько их было? Может, там были еще человек пятнадцать, за кустиками.

— Но как можно драться и не заметить количество своих сотрудников?!

— Видите ли, — серьезно заметил Денис, — во время боя я прихожу в особое состояние, которое помогает мне справиться со сложной ситуацией. Очень важно достичь той стадии концентрации сознания, которая призовет тебе на помощь высшие силы… Так что я не только не знаю, сколько было нападавших, но и один ли я сражался. Возможно, боги помогли мне…

— Оставьте этот бред для детского сада, — резко прервал Дениса «злой» следователь. — Как лица похитителей выглядели?

— Не помню.

— Неправда!

— Почему неправда?

— Невозможно не запомнить лица людей, которые подходили к вам вплотную.

— Я был в трансе, — напомнил Денис.

— Под наркотой, что ли?

— Нет, я имел в виду эффект от медитации и концентрации мыслительных усилий.

— Хорошо, допустим, лиц вы не помните, а как звучали голоса бандитов, помните?

— Кажется, один из них ругался матом.

— И что?

— Больше ничего не помню.

— Господин Грязнов, — «добрый» следователь был нарочито вежлив, — вы человек умный и проницательный…

— Безусловно, — с достоинством и благодарностью кивнул Денис. — Вне всякого сомнения.

— Наверняка вы задумывались о том, почему именно вас похитители выбрали в качестве посредника.

— Какого посредника? Я ведь ни с кем не вел переговоров. Просто передавал выкуп в обмен на Кондрашина.

— Кстати, откуда у вас пистолет взялся? Вы же проходили через металлоискатель в аэропорту, к тому же бандиты вели вас все время в Ростове. По нашим предположениям, слежка за вами была организована высокопрофессионально. Во всяком случае, мы бы не смогли передать вам оружие.

— Вот видите, пришлось справляться собственными силами, — пожал плечами Денис.

— Кто передал вам оружие?

— Вам тоже нужен незарегистрированный ствол? — участливо поинтересовался Денис. — Тогда нам стоит продолжить этот разговор где-нибудь на свежем воздухе.

— Прекрати паясничать, клоун! Колись быстро, ты в заговоре был с бандитами с самого начала или тебя подговорили позднее? — заорал на Грязнова-младшего «злой» следователь.

— Какая интересная версия, однако. Я вижу, вы далеко пойдете, коллега. Может быть, вам известно, что несколько недель до похищения Кондрашина я провел на берегу Индийского океана в месте, где нет никаких видов связи — даже мобильные телефоны запрещены. Связь с внешним миром препятствует духовному просветлению.

— Почему тогда похитители выбрали именно вас? — вежливо поинтересовался «добрый» следователь.

— Я думаю, что божественное провидение сочло необходимым меня вновь отправить в мир. Видимо, здесь я могу быть полезнее, чем в монастыре.

Время тянулось бесконечно. Одни и те же вопросы, сопровождаемые запугиваниями и угрозами, повторялись снова и снова. Но Денис твердил только:

— Лиц похитителей не видел, голосов не слышал, сколько их было, не знаю, почему меня выбрали — для самого загадка.

Наконец чекисты поняли, что Денис — крепкий орешек и расколоть его не удастся. Они вышли минут на сорок из комнаты, с кем-то посовещались и с хмурыми лицами сообщили Грязнову, что он может быть свободен.

В офисе «Глории» Денис появился только под вечер, когда сотрудники уже собирались расходиться. Похоже, что они уже и не чаяли лицезреть шефа, когда он появился.

— Босс, приветствую! — сказал Сева Голованов. — Где сегодня пропадал? В Кремле или у новых русских?

— На этот раз имел беседу в форме допроса в одном из кабинетов Лубянки.

— Оба-на, во что это ты вляпался? — охнул Филя Агеев.

— Трудно сказать. Возможно, какие-то ведомственные интриги.

— Ты же героически справился с освобождением этого журналюги! И деньги целы, и человек жив. Такого вообще не бывает. Они что, этого не знают, что ли?! — возмутился Коля Щербак. — Попробовали б сами, супермены недоделанные!

— Видимо, именно это и кажется им подозрительным, — ответил Денис и первый раз со времени своего приезда вздохнул на глазах у приятелей.

— Видали, — сказал потом Филя, — он вздыхать умеет! Я же говорю — это наш Денис, а то — инопланетянин, инопланетянин…