Глава первая
Генерал-лейтенант Спицын пренебрежительно относился к военной форме. При первой же возможности он одевался в штатское и старался не подчеркивать военную выправку, впрочем, подтянутость и моложавость ему скрыть не удавалось. На первый взгляд генералу можно было дать сорок с небольшим хвостиком, но несколько усталый взгляд свидетельствовал о том, что его жизненный опыт исчисляется уже не меньше чем пятью десятками лет. Сейчас он сидел во главе большого круглого офисного стола для переговоров и скептически оглядывал собравшуюся компанию. Три человека из чеченской милиции, замминистра МВД России, несколько офицеров ФСБ, ну и без чеченского правительства, конечно, не обошлось. В общем, каждой твари по паре. Спицын был опытным службистом и прекрасно умел играть в аппаратные игры, но тем не менее для него до сих пор оставалось загадкой, в чем заключается эффективность тотального сбора представителей разных правительственных и силовых структур. Все начинали нести полную околесицу напоказ, выпендривались друг перед другом, сваливали друг на друга ответственность и дружно расползались по своим ведомственным норам. Даже самое простое расследование в такой обстановке постепенно запутывалось, а уж сложные случаи раскрыть представлялось практически невозможным.
Но Николаю Николаевичу Спицыну было не привыкать строить упрямящихся эмвэдэшников или приводить к общему знаменателю региональные правительства: за три десятка лет работы в спецслужбах он овладел умением заставлять людей делать то, что нужно ему, без всякого видимого внешнего нажима, в совершенстве. Сейчас Ник-Ник, как втихаря его звали подчиненные, должен был разобраться с похищением этого горемыки-журналиста Кондрашина. И что его понесло в Грозный? Можно подумать, это курортный Сочи. Вбил себе в голову, что его цикл передач «Герои нашего времени» про русских военных в Чечне — это откровение, которое перевернет телеэфир, и потащился сюда. Вот результат — сидит сейчас где-нибудь в подвале, кровью истекает, дай бог, если силы еще остались у мужика надеяться на благополучный исход.
Молодой старательный капитан стал излагать уже всем известные факты: террористов было четыре или пять человек, они прорвались в хорошо охраняемую федералами гостиницу, нейтрализовали пятнадцать сотрудников ФСБ, пока отрывались от погони, сменили не меньше шести автомобилей, двигались по направлению к горным районам Чечни, где сейчас, скорее всего, и скрываются.
Когда доклад закончился, все посмотрели на Спицына, ведь именно он был руководителем отдела по борьбе с терроризмом в ФСБ.
— Какие будут версии? — сурово спросил он участников совещания.
— Да опять боевики это! — в сердцах воскликнул представитель чеченского правительства. Он работал на единственного кандидата на пост президента республики и желал только одного: чтобы это «назначение через конституционную процедуру выборов» не сорвалось. Ради благой цели возвеличивания своего шефа, и сейчас исполняющего обязанности главы республики, он, наверное, не постеснялся бы собственными руками передушить всех чеченцев, когда они мешают воле Кремля.
— Почему вы так считаете, товарищ Ашаев? — вкрадчиво обратился к нему Спицын.
— Так до выборов осталось несколько недель всего. Конечно, есть силы, которым законный президент в Чечне не нужен.
— А вам, значит, нужен?
— Он всем нужен! — запальчиво вскрикнул чеченец.
— Хорошо, согласен, а почему тогда у вас через день шахиды самовзрываются? И пацаны совсем, и девчонки молодые? Кто с ними такую работу ведет?
— Это же международные террористы пропагандой занимаются.
— Ладно, допустим. А журналиста-то кому надо похищать?
— Им же и надо. Боевикам нашим, то есть террористам международным.
— Так они ваши или международные? — уточнил Спицын.
— Международные, только базируются тут, у нас.
— А почему вы позволяете им у себя базироваться?
— Николай Николаевич, так на нем же не написано, что он международный террорист. Вдруг это просто мирный житель? Как определить? А от зачисток народ уже устал.
Спицын прекрасно знал, как так называемые мирные чеченцы, лояльные к правительственному режиму, утром и днем занимались своим подсобным хозяйством, а по ночам топали в горы к боевикам. Жаль, что сейчас нельзя было принимать жестких мер: пресса раскричится на весь мир.
— Давайте послушаем еще доклады, — предложил Спицын и на время отключился от происходящего. Ничего нового ему сообщить сейчас не могли, но по законам жанра высказать свою версию должны были представители всех структур. Если не дать от-бубнить каждому его заготовку — обидятся. Он огляделся по сторонам. Для совещания межведомственной комиссии отвели одну из самых «шикарных» комнат в правительственном здании. Интересно, как здесь оказался итальянский офисный стол в форме овала? Стены обшарпанные, кондиционеров нет и не предвидится, стулья, наверное, сохранились с годов семидесятых прошлого века, а стол как с картинки в буржуйском каталоге. Видимо, так загадочно идет восстановление Чечни. В частный дом офисный стол тащить особой необходимости нет, вот он и остался здесь, в конторе. Постарались перед приездом важных гостей, даже минералку поставили с одноразовыми стаканчиками. Попробовать, что ли? Спицын отхлебнул и с трудом сдержался, чтоб не выплюнуть теплую, уже давно выдохшуюся жидкость. Да, лорду Джадду надо было иметь крепкие нервы, чтобы с комиссиями по Чечне разъезжать. Наверняка даже отсутствие туалетной бумаги в отхожем месте навечно в его мозгу отпечаталось как самое страшное нарушение прав человека.
Чтение докладов закончилось, и Спицын взял быка за рога:
— Итак, а почему все выступающие сделали вывод, что это именно чеченские террористы? Что-то в данной истории далеко не все концы с концами сходятся. Вся охрана осталась жива — вырубили, но не ликвидировали. Обычно чеченцы не стесняются убивать федералов. Их Аллах на небе звездочками награждает за каждого неверного.
— Может, эти не хотели поднимать лишнего шума, — сказал кто-то со стороны чеченской милиции.
Не надо было про Аллаха лишнего болтать. Этих ребят не поймешь, даже когда они в погонах. Николай Николаевич продолжил:
— Наша статистика показывает, что в девяноста процентах случаев охрану ликвидируют. Остальные десять процентов приходятся на неудачные вылазки террористов, когда их обезвреживают раньше, чем они успеют напасть. Еще странный факт — не выдвинуто политических требований вообще. Все теракты последних нескольких лет таковыми требованиями сопровождались. Наконец ни одна исламистская организация не взяла на себя ответственность за похищение. Если целью похитителей было создать как можно больший общественный резонанс, то почему они никак не проявили себя после похищения? Дело громкое, не грех к нему и примазаться, даже если и не похищали сами. А что мы имеем — никаких заявлений. В каком случае такое может быть? Да только в том, если похитители вообще никак не связаны с чеченскими боевиками.
Неожиданно в комнату зашел помощник Спицына Петя Кудряшов:
— Товарищ генерал-лейтенант, разрешите доложить?
Парень был непривычно бледен. Служил он у Спицына совсем недавно, и, видимо, путешествия по Кавказу не добавляли ему бодрости.
— Что случилось?
— Вас вызывает центр.
— Прошу прощения, господа, сделаем небольшой перерыв, — сказал Спицын и быстро вышел из комнаты в отдельный кабинет рядом, любезно предоставленный ему мэром Грозного на время расследования. Кудряшов протянул ему мобильник, руки молодого человека заметно дрожали.
— Товарищ генерал-лейтенант! — раздался голос директора ФСБ. — Доложите, что там у вас происходит. Пока вы заседаете, этому журналисту уши отрезают.
— Простите, товарищ генерал-полковник, я не в курсе, — недовольно перекривился Ник-Ник, привыкший всегда добывать важную информацию раньше других. — Мы приступили к обсуждению ситуации сегодня в девять утра. Вы… не шутите насчет уха?
— Какие, к лешему, шутки! Похитители прислали отрезанное ухо Кондрашина прямо в телестудию СТВ, и в десятичасовых новостях телевизионщики сообщили об этом на всю страну, пока вы там штаны просиживаете!
— Они что, с ума сошли? — Про штаны Спицын пропустил мимо ушей, хотя, как правило, с ним так никто не разговаривал. — СТВ ведь лояльный к властям канал.
— Уши, с которых капает кровь, поднимают им рейтинг. В общем, Николай, ты понимаешь, что сейчас вонь поднимется на весь мир. Делай что хочешь, но этого бедолагу, желательно живым и здоровым, из рук террористов выцарапывай. И если сможешь ухо ему назад нарастить — вообще замечательно выйдет.
Спицын покашлял.
— Ну что такое? Не тяни, Николай, говори, что у тебя на уме.
— Пока совершенно не факт, что это террористы. Я даже не уверен, что это чеченцы.
— Ты там не фантазируй, а организуй зачисточку помощнее, чтобы Кондрашина отыскать. Действуй! Не время сейчас в интеллектуальные загадки играть, пусть этим имиджмейкеры на выборах занимаются, а мы с тобой должны спокойствие страны охранять. А я тут со своей стороны попытаюсь убедить Чегодаева заплатить выкуп или хотя бы выдать нам драгоценности на некоторое время… иначе пресса смешает силовиков с дерьмом и многим придется проститься со своими постами. Все, отбой.
В трубке послышались короткие гудки. Спицын крякнул от досады. Объяснять вышестоящему начальству, что тотальная зачистка стопроцентно приведет к тому, что журналист погибнет, да еще и мучительной смертью, было бессмысленно. Пока был один шанс из ста, что Кондрашина можно спасти. Слишком много в почерке похитителей непохожего на ставший уже за последние годы до боли знакомым «чеченский след». Спицын вернулся в комнату Для совещаний и объявил:
— Продолжим. Мой помощник доложит о последних событиях.
Тот машинально оправил на себе и без того безукоризненный китель и сказал:
— Сегодня в десять утра в выпуске новостей канала СТВ сообщили, что похитители прислали посылку с отрезанным ухом журналиста в дом владельца телеканала Чегодаева. — Он смог справиться с волнением и произнес свое сообщение уже без видимого испуга.
Все присутствовавшие на заседании оторопели от такого поворота событий. Намного привычнее была бесследная пропажа похищенных. Обычно их долго искали, пока пресса не подкидывала обывателям очередную страшилку, тогда трагические исчезновения постепенно забывались.
Генерал-лейтенант Спицын опять взял управление заседанием в свои руки:
— Вывод один: выкуп надо платить, при передаче выкупа брать похитителей. Шанс спасти журналиста, пусть и небольшой, все еще есть, будем его использовать. Они требовали какого-то частного детектива для передачи камней. Что нам известно о личности этого человека? — И Ник-Ник снова посмотрел на своего помощника.
Тот раскрыл папку:
— Денис Андреевич Грязнов. Тридцать четыре лет… Э-э-э, то есть тридцать четыре года. Директор частного охранного предприятия «Глория», зарегистрированного в Москве. Лицензия № 01934 от 15 августа 1994 года. Кадровый состав служащих агентства — бывшие оперативники МУРа и «афганцы». Довольно матерые ребята. Что же касается их директора, тут особый случай. Денис Грязнов доводится племянником начальнику МУРа генерал-майору милиции Грязнову Вячеславу Ивановичу.
Спицын удивленно приподнял брови. Он, разумеется, знал начальника МУРа. Который, между прочим, и был учредителем этой охранной фирмы. В то время В. И. Грязное, будучи старшим оперуполномоченным и подполковником милиции, уволился из МУРа, но позже вернулся, передав бразды правления в «Глории» своему племяннику.
— Но почему именно этот Грязное? — выбросил в пространство общий немой вопрос Спицын.
Присутствующие только развели руками.
— А что, если согласно вашей версии, — высказался Ашаев, — о том, что чеченцы здесь ни при чем, этот самый Грязнов со своей компанией все и подстроил?
— Который? — уточнил Спицын. — Генерал-майор МВД?
— Нет-нет, я имел в виду молодого, того, что детективным агентством руководит?
— Слишком дерзко, чтобы быть правдой, — сказал Спицын. — Хотя… проверим, конечно, само собой.
— А может, этот Денис Грязнов сумеет использовать своих оперативников? — раздался другой вопрос с места.
— Не думаю, что такое возможно, — пробормотал Спицын. — Хотя нельзя исключать, что похитители знакомы и с Грязновым или его сотрудниками. Если оперативники из частного агентства будут сопровождать Грязнова, их быстро вычислят и нейтрализуют. Подвожу итоги: времени на оперативную разработку банды похитителей не осталось, выполняем их требования, прессе до окончания операции ничего не сообщать, за Денисом Грязновым установить постоянное наблюдение. На сегодня все.
…Грязнов-младший сидел в позе лотоса на берегу Индийского океана. День начинался с обязательной медитации на рассвете. Денис провел здесь, на безымянном атолле, уже несколько недель и, как говорил его наставник, неплохо продвинулся в искусстве быть независимым от влияний внешней среды. В общем-то, не так трудно быть нечувствительным к внешним импульсам, когда все средства коммуникации тебе недоступны, день подчинен привычному размеренному распорядку, а жизненные ритмы регулируются восходом и заходом солнца. Грязнов-младший уже давно не вспоминал об агентстве «Глория» и своих сотрудниках, его не слишком интересовало, как они там без него в Москве справляются, есть ли у них заказы, не возникает ли каких-нибудь неожиданных проблем.
Шум океана вселял в сердце спокойствие и уверенность. Денис чувствовал, что все житейские проблемы отпускают его, он видит мир как бы со стороны и немного сверху, проникая в сущность вещей. Он мог часами рассматривать экзотические растения, которые в изобилии цвели в окружающих поселение джунглях. В своей прежней жизни Грязнов-младший интересовался восточной философией ровно настолько, насколько это было необходимо для освоения приемов единоборств. Несмотря на широко распространенное мнение, что без глубокого проникновения в восточную культуру нельзя освоить технику боевого карате или джиу-джитсу, это были всего лишь сказки для тех, чья физическая подготовка оставляла желать лучшего. Денис помнил, как в разгаре повального увлечения ушу, айкидо и прочими боевыми искусствами, он спросил одного своего приятеля, прожившего в Индии и Китае много лет и общавшегося с самыми известными духовными учителями:
— Какое значение имела для средневекового китайского воина философия конфуцианства?
Ответ был неожиданным и циничным:
— Примерно такое же, какое марксистско-ленинская философия для. рядового советского милиционера. Или даже для нерядового.
Тогда Денис обиделся, что его так «обломали», да не только его, а еще несколько юнцов, пришедших вместе с ним к опытному товарищу поговорить «за восточную мудрость», но скоро понял, что для того, чтобы хорошо драться и побеждать в схватках, особенно спонтанных, уличных, философия ни к чему, нужно просто мастерство рукопашного боя.
Почему же он оказался в этом поселении при буддийском монастыре и стал изучать какую-то малоизвестную широким кругам разновидность йоги, если был равнодушен к любым проявлениям ориентализма? Исключительно по случайному стечению обстоятельств. Однажды ему довелось оказать услугу представителю индийского посольства в Москве, и тот, узнав, что Грязнов-младший давно уже размышляет, куда бы ему съездить на отдых, расплатился с ним таким экстравагантным образом. Правда, сначала индус вкрадчиво осведомился:
— А как вы отдыхаете обычно?
— Да, честно говоря, никак. Каждый раз, когда соберусь куда-нибудь на Кипр или в Грецию, обязательно звонит мобильник и меня срывают к новому клиенту, у которого, как всегда, дело, не терпящее никаких отлагательств. Иногда удается у друзей в Подмосковье, на даче, спрятаться на пару-тройку денечков, но не больше. К тому же наши операторы сотовые, черт бы их побрал, уже протянули свою зону охвата чуть не до Антарктиды. В Москве, понимаешь, мобильник может заглохнуть, но зато, когда ты выехал отдыхать, можешь быть уверенным, что тебя достанут обязательно, и в самый неподходящий момент.
— У господина Грязнова есть невеста? — деликатно поинтересовался индус.
— Не понял? — Денис удивился такому вниманию к его личной жизни.
— Я хотел узнать, вы ездите на отдых с девушкой или предпочитаете проводить свой отпуск в уединении?
— А-а-а, теперь понятно. Невесты в классическом понимании у меня нет. У нас невестой называют девушку, с которой вы вот-вот поженитесь или, по крайней мере, твердо на это решились. Мне пока и одному хорошо.
— Так как же отпуск — с девушками или без? — индус был настойчив в своем любопытстве.
— Знаете, у меня время для отпуска обычно появляется неожиданно, вне всякого плана, поэтому согласовать свое расписание даже с самой чудесной представительницей прекрасного пола не представляется возможным.
— Уверен, что господин Грязнов пользуется большим успехом у дам и не остается обделенным вниманием юных прелестниц во время отдыха.
Денис равнодушно пожал плечами. Какой толк от кокетливых взглядов курортных красоток, если не успеваешь с кем-нибудь познакомиться, как тебя снова выдергивают в пыльную и жаркую Москву. Он задумался и сказал индусу:
— Если честно, для меня идеальный отдых — это полное, абсолютное уединение, чтобы мобильных и прочих телефонов в помине не было, желательно, чтобы никто рядом и по-русски не говорил, короче говоря, ни одного знакомого лица в радиусе одного километра не было, только покой и возможность не думать об обыденных делах. К сожалению, турагентства у нас такого не предлагают — засунут тебя в один автобус или гостиницу с соотечественниками, быдлом из среднего класса, и чувствуешь себя как в тюрьме.
— Господин Грязнов, мне кажется, у меня есть для вас подходящий вариант отдыха.
Денис засмеялся:
— Сомневаюсь. Разве что полярником в Антарктиду махнуть? Но говорят, такие вояжи занимают не меньше чем полгода. А в космос летать мне пока дороговато, да и подготовка весьма длительная.
Индус покачал головой и развел руками:
— Я имел в виду совсем другое. В одной из провинций Индии есть поселение при буддийском монастыре. Мой брат там — настоятелем. Туда приезжают со всех сторон света для того, чтобы овладеть редким видом йоги…
Название йоги было трудно выговариваемым, плохо повторяемым и абсолютно непереводимым на русский язык. С того момента Денис для себя определил ее как абракадабра-йогу и не затруднялся, чтобы выучить правильное название.
— Йога — это когда ноги за голову закладывают и сидят так часами? — на всякий случай грубовато переспросил Грязнов-младший.
— Что вы! — обиженно замахал руками индус. — Существует расхожий миф европейцев о том, что йога — всего лишь замысловатая гимнастика. В этом атолле основа тренинга заключается в том, чтобы сделать последователей нечувствительными к воздействиям внешней среды. Судя по тому, как вы издерганы, вам это жизненно необходимо.
— Не знаю, не знаю… — засомневался Денис.
— Я вижу, что вы, господин Грязнов, человек, как сейчас говорит молодежь, продвинутый. Обычно в этот монастырь приглашают только избранных, поэтому там никогда не занимается больше десяти человек одновременно. И туда не так просто попасть. Это место не рекламируется как туристический аттракцион. Вы окажетесь в полном уединении и даже можете не ходить на занятия к монахам, если не захотите.
— Но я ведь не буддист! — воскликнул Денис.
— Это не имеет значения. У нас в Индии терпимо относятся к представителям других конфессий.
— Ну да. Поэтому на границе с Пакистаном все время резня между мусульманами и индуистами.
Представитель посольства невозмутимо улыбнулся:
— Вы будете в противоположном районе Индии, и эти события вас никак не затронут.
На следующее утро Денис пришел в офис «Глории» на Неглинной улице, оглядел своих сотрудников и понял, что еще пара часов, проведенных им в обычной обстановке, и он свихнется.
— Итак, мужики, работа проделана большая, вы все молодцы, но дальше так не пойдет… Я уезжаю в отпуск, боссом остается Голованов.
Загранпаспорт у Дениса всегда был в полной боевой готовности, а визами и билетами его мгновенно снабдил тот самый индус. Надо сказать, что индус не обманул. Уединение действительно было полным. «Вольнослушатели», как Грязнов-младший называл про себя приехавших в монастырь за умом-разумом, могли жить в отдельных хижинах или вместе с монахами, кому как больше нравилось. К молитвам, медитациям и занятиям абракадабра-йогой никто не принуждал, но очень скоро Денис почувствовал, что его это искренне занимает. Не прошло и пары дней, как он полностью втянулся в ритм жизни монастыря и даже не помышлял о возвращении в Москву. Особенно хорошо ему удавалось мысленное перенесение во времени. С пространством было сложнее, но через некоторое время достиг и в этом кое-каких успехов.
Апофеозом его Пребывания в монастыре стал день, когда он представил себя участником группы Руаля Амундсена — первой экспедиции к Южному полюсу. В тот самый день, когда немыслимая жара в пятьдесят градусов била по несчастным индусам тепловыми ударами. Денис же чувствовал себя настолько превосходно, что даже не посчитал нужным освежиться в океане. Ему и без того было прохладно…
Сотрудникам из отдела генерал-лейтенанта Спицына пришлось потрудиться, чтобы разыскать место, куда Грязнов-младший уехал отдыхать. Два капитана ФСБ чертыхались страшно, когда выяснилось, что для того, чтобы добраться до этого монастырского поселения, необходимо передвигаться на частных самолетиках с несколькими пересадками, а последний отрезок преодолевать пешком по джунглям в сопровождении проводника. Самолеты индусов очень напоминали консервные банки с впаянным в них двигателем. О кондиционерах речи не было. Каким образом эти развалюхи летали, тоже оставалось неясным.
— Может, они левитируют не с помощью законов аэродинамики, а по каким-то своим йоговским правилам? — спросил один фээсбэшник другого.
— Ладно, залезай, живы будем — не помрем. Здесь, по крайней мере, не стреляют так, как по нашим вертолетам в Чечне. А вот Ник-Ник нас точно убьет, если мы этого Фантомаса не привезем.
— Почему Фантомаса-то?
— Он же частный детектив.
— Фантомас жулик, а не детектив. Тогда уж Шерлока Холмса, что ли?
— Я смотрю, ты просто эрудит, — оборвал коллегу капитан. — Надеюсь, тебе это пригодится. Лучше воду пить не забывай, а то с этой жарой и копыта откинуть недолго.
Денис уже впал в нирвану и чувствовал себя неделимой частью вселенной. Он был и океаном, плескавшимся у его ног, и листьями деревьев в джунглях, он растворился во всем сущем, и душа его парила над землей. Мысли остановились, чувства успокоились и улеглись. Сознание было ровным, ничем не замутненным. Ничто не могло вывести его из этого состояния, кроме его собственной воли. Кроме набедренной повязки и бронзового загара, ничто не покрывало его тело, от окружающих его монахов-буддистов он отличался только высоким ростом.
Две фигуры белых людей в форме цвета хаки на территории монастыря выглядели необычно.
— Чем могу служить? — спросил их дежурный монах на входе.
— Нам нужен Грязнов. Денис Грязнов, — на ломаном английском рявкнул один из фээсбэшников, тот, что был пообразованнее и читал Конан Дойла.
— Не знаем такого, господин.
Второй фээсбэшник разъярился, схватил монаха за оранжевое одеяние и на чистом русском, сопровождаемым неформальной лексикой, а проще говоря, матом, заорал:
— Грязнов где? Говори, быстро!
Видимо, те, кто в совершенстве владел абракадабра-йогой, обладали способностью в экстренных ситуациях понимать иностранные языки. Монах послушно закивал бритой налысо головой, улыбнулся и показал дорогу на побережье океана, где в позе лотоса неподвижно сидел Денис.
— Ничего себе, чистый Маугли, — хмыкнул фээсбэшник, на этот раз-не ошибившись с литературной ассоциацией. — Эй, парень, — похлопал он по плечу Грязнова-младшего, — собирайся. В Москву поедем, на президентском самолете фактически.
Йоговский тренинг Денис прошел не зря и обращение к себе проигнорировал. Фээсбэшники переглянулись, заметили неподалеку небольшие носилки, посадили на них Грязнова прямо в позе лотоса и транспортировали в нужном направлении.
— Что-то он вяловат, ты не находишь? Того и гляди заснет.
— Ничего, главное, чтобы в Москве проснулся. Говорят, индусы от этой жары как мухи дохли, а этот, смотри, — вполне ничего себе.
— Взгляд только немного стеклянный.
Вышел из нирваны Денис только в Москве. Выглянул из иллюминатора и обнаружил за окнами родной пейзаж. Перемещения из Индии в Москву он совершенно не помнил. Фээсбэшники затолкали друг друга локтями:
— Смотри, спящая царевна оживает!
— Гляди, сияет, как медный чайник.
Денис, не глядя на них, строго сказал:
— Это бхавагата-пурана сияет… словно… солнце. Она взошла сразу после того, как Господь Кришна удалился в свою обитель. Она несет свет людям, утратившим способность видеть в непроглядной тьме невежества века.
— Что за хрень?! — Фээсбэшники посмотрели друг на друга.
— Веды.
— Чего?!
— Неподвластная времени мудрость Индии нашла свое выражение в Ведах — древних санскритских текстах, охватывающих все области человеческого знания. Настоятельно рекомендую.
Фээсбэшники пожали плечами, а Денис ступил на трап.
— Слушай, этот чудик приторможенный какой-то. Всю дорогу вроде бы с нами был, а вроде бы и отсутствовал совсем. Зачем он Ник-Нику понадобился? Он же даун форменный.
— А это уже не наше дело, но одно могу сказать наверняка: Ник-ник ничего просто так не делает.
Подобного ему видеть давно не приходилось. Николай Николаевич Спицын сидел в просторном кабинете на Лубянке и с недоумением разглядывал доставленного ему Грязнова-младшего. Молодой человек не проявил ни капли растерянности или испуга, которые обычно были свойственны людям куда более опытным и крепким при посещении знаменитого здания КГБ. Денис развалился в расслабленной позе в одном из кожаных кресел, проигнорировав жест генерала, приглашающий его присесть на жесткий казенный стул рядом с его рабочим столом. Одет он был в высшей степени неподобающе для этого места: шорты-бермуды, яркая цветастая гавайская рубаха, на лбу нарисована красная точка, неприлично сильный загар, картину довершали босые ноги в тапочках-вьетнамках. На лице Дениса сияла приветственная улыбка, странность которой заключалась в том, что она не была обращена ни к кому определенно. Надо же, каким индусом заделался!
Генерал неожиданно обнаружил, что он сам глупо улыбается и чуть ли не подхихикивает. Он насупился и, нахмурив брови, приступил к делу:
— Вы знаете, зачем мы вас вызвали, господин Грязнов?
— Не имею ни малейшего понятия, генерал-лейтенант. Простите, не знаю, как вас по имени-отчеству.
— Николай Николаевич Спицын, начальник отдела по борьбе с терроризмом.
— Осмелюсь предположить, Николай Николаевич, что в деле борьбы с терроризмом на необъятных просторах нашей родины возникли непредвиденные и плохо преодолимые трудности, ведь так? — спросил Грязнов-младший, слегка позевывая. — И вам для разрешения задач государственной важности требуется мой ни с чем не сравнимый интеллект.
Спицын с трудом сдержался, чтобы не заорать на наглого посетителя.
— Не зарывайтесь, Грязнов.
— Зачем я тогда вам нужен? — сказал Грязнов, с трудом подавив зевок.
— Молодой человек, — сухо сказал генерал, — я понимаю, что перепады во времени и долгий перелет на вас подействовали, но постарайтесь все-таки собраться и вникнуть в те задачи, которые вам придется решить.
— Не волнуйтесь, генерал. Я сейчас вынослив, как никогда. Слушаю вас внимательно.
— Излагаю суть дела. Похищен тележурналист Кондрашин.
— Кто это такой? — плавным голосом спросил Денис.
Спицын подумал, что Грязнов-младший намеренно провоцирует его своим вызывающим поведением, и решил не поддаваться на это юродство. Какое счастье, что он решил провести беседу с этим типом тет-а-тет в отсутствие своих подчиненных, а то от генеральского авторитета не осталось бы и следа. Николай Николаевич сухо проинформировал частного детектива:
— Леонид Кондрашин, ведущий программы «Итоги недели» на канале СТВ. Самая рейтинговая программа из информационно-аналитических передач. Кондрашину тридцать девять лет. Кроме работы над своей передачей «Итоги недели» он вел цикл «Герои нашего времени» о русских военных, сражающихся в Чечне. Четыре дня назад его похитили. Предположительно, чеченские террористы. В качестве выкупа требуют коллекцию драгоценностей стоимостью в шесть миллионов долларов. В качестве человека для передачи выкупа похитители назвали вас, господин Грязнов. Именно поэтому за вами и прислали президентский самолет. Дело чрезвычайной важности, на контроле у президента. Эй! Вы меня слышите?!
Последнее замечание было не лишним, потому что взгляд у человека в шортах и шлепанцах стал совсем уж неприлично мечтательным. Может, он там, в Индии, какой-то восточной дряни наглотался, подумал генерал.
— Слышу, — как эхо отозвался Денис, еще немного подумал и подтвердил, что это не пустые слова. — А выкуп-то надо отдавать за живого журналиста или за мертвого? Где гарантии, что после передачи выкупа мы получим Кондрашина живым и здоровым? Кстати, как этот телеведущий выглядел? Я что-то не припомню его визуального портрета.
Неужели парень не придуривается, а реально не смотрит телевизор и не знает, как выглядит Кондрашин?
— Вот фотография Леонида. Сделана в прошлом месяце.
Грязнов мельком глянул на карточку, встал с кресла, но шлепанцы не надел, а стал босиком расхаживать по кабинету генерала. Потом хмыкнул и сказал:
— Так если его продержать пару-тройку дней в подвале каком-нибудь, да ухо еще, например, отрезать, грязью лицо как следует замазать, вряд ли его родная мать узнает.
Генерал напрягся:
— Откуда вы знаете про ухо?
— Какое ухо?
— Кондрашина, разумеется.
— Ничего я не знаю про кондрашинское ухо, а также про его нос, зубы и прочие части тела. Мне он и его карма глубоко безразличны.
— Денис Андреевич, пожалуйста, будьте серьезны, вы должны понимать, что вас выбрали не случайно. Но может быть, вы догадываетесь почему?
Денис снова, в который уже раз, посмотрел сквозь генерала. Спицыну от этого взгляда стало не по себе.
— Не имею ни малейшего понятия. Последние несколько недель я был занят исключительно самосовершенствованием и постижением канонов абракадабра-йоги на берегу Индийского океана. А что вас так ухо взволновало?
— Похитители прислали отрезанное ухо журналиста.
— Это действительно его ухо?
— Да, его опознали по характерной родинке на мочке.
— Кто опознал?
— Родные и близкие журналиста. И группа крови совпала.
Денис помолчал минуту, потом высказался с глубокомысленным видом:
— Видно, дело зашло далеко.
Спицын кивнул.
— Значит, шансов получить журналиста живым с каждым часом все меньше И меньше.
— Наконец-то вы поняли серьезность ситуации.
— Что от меня требуется? — спросил Грязнов-младший.
— На данный момент мы вынуждены соглашаться на все требования похитителей. Вам нужно срочно выехать в Ростов-на-Дону, поселиться в гостинице и ждать, когда террористы выйдут с вами на связь.
— А почему вы похитителей террористами называете?
— Согласно одной из версий, в деле прослеживается «чеченский след», к тому же данный инцидент снова ставит под сомнение мирное урегулирование чеченской проблемы.
Очередная минутная пауза ознаменовалась рождением следующей реплики:
— Генерал, вы ведь не верите ни в каких террористов, не правда ли?
Спицын взглянул на собеседника: похоже, в этом клоуне что-то есть. Все-таки перед ним сидел не паясничающий курортник в пляжных тапочках, а профессионал. Вот только едва ли полностью сконцентрированный на решении стоящей перед ним задачи; надо парней как-то мобилизовать, подстегнуть. Действительно, сказки про террористов можно было рассказывать только обывателем. Ник-Ник ответил:
— Да, у меня есть серьезные сомнения в том, что Кондрашина похитили боевики. Единственное, что показывает на чеченцев, — это место похищения — гостиница в Грозном. Все остальное нетипично. Для любых злоумышленников может быть выгодно использовать неразбериху военного времени, чтобы под шумок обтяпывать свои аферы.
Денис кивнул и стал изучать потолок.
Спицын уже привык к этой его размеренности и медитативности. Интересно, парень всегда таким был или это последствия индийского отдыха?
— Итак, я приезжаю в Ростов и жду сигнала от похитителей. Драгоценности для выкупа мне самому в Ростов везти или мне их передадут позже?
— До Ростова вы будете под охраной…
— Вы имели в виду, что чемодан с драгоценными камнями будет под охраной…, — вкрадчиво заметил Грязнов-младший.
Черт, этот йог доморощенный словно мысли читает. Конечно, в первую очередь всех беспокоит сохранность коллекции. Генерал продолжил:
— В Ростове, по требованиям похитителей, вы должны быть один и без оружия, иначе Кондрашина сразу убьют.
— Мне можно будет воспользоваться поддержкой своих сотрудников?
— К сожалению, это абсолютно невыполнимо. Похитители продемонстрировали детальное знание вашей биографии. Наверняка они знают в лицо всех ваших сотрудников. Вам придется импровизировать по ходу дела. Главная задача — убедиться, что Кондрашин жив, прежде чем передать чемодан с камнями.
— М-да, похоже на съемки фильма «Миссия невыполнима». На незнакомой территории, одному, без поддержки. Задача очень сложная. К тому же нет никаких гарантий, что Кондрашин все еще жив.
— Общественность требует, чтобы было сделано все возможное для освобождения народного любимца.
— Что общественность требует, оно понятно, но я ведь не Джеймс Бонд, да и не кино это. Кстати, а почему выкуп такой идиотский? Камни какие-то драгоценные. Деньги все-таки как-то надежнее. Есть механизмы, как их отмыть. Полежат несколько лет в соответствующих банках, походят в обороте разных стран и отмоются. А с камнями что делать? Распиливать их только. Ценность сразу в несколько раз падает.
— В этом деле вообще много вопросов. Денис, вам знакомо имя Анастасии Чегодаевой? И ее мужа Степана Чегодаева?
— Фамилия вроде бы знакомая. Артисты какие-нибудь?
— Степан Петрович Чегодаев — один из самых влиятельных олигархов в нашей стране, неужели вы этого не знаете?
— Не припомню что-то. Гусинского помню, Ходорковского… Или их всех уже равноудалили?
— Денис, вы сколько времени пробыли в Индии?
— Это смотря какое время считать. Если объективное, внешнее, то не больше шести недель. Если субъективное, внутреннее, то несколько лет.
— Похоже, что и объективно вы несколько лет связь с реальностью не поддерживали, — пробурчал себе под нос генерал. — Вы тут почитайте пока материалы дела, может, мысли какие-то придут свежие. А мы пока подготовим вам костюм, более подходящий к случаю.
— С превеликим удовольствием. Если можно, минералки холодненькой плесните в стаканчик.
Генерал, сцепив зубы, выскочил из кабинета. Его секретарша принесла Денису охлажденного боржоми, и Грязнов-младший углубился в чтение толстой папки, содержавшей все по кондрашинскому случаю. Спицын мог наблюдать, как себя ведет детектив, через видеокамеру, вмонтированную в потолок кабинета. Странный сыщик взял папку и стал читать, прихлебывая минералку. Расслабленное выражение лица его изменилось и приобрело более концентрированные черты. Профессиональное чутье подсказывало Спицыну, что Грязнов, несмотря на всю свою экстравагантность, не состоит в связи с похитителями и действительно практически ничего не знает о деле. Тогда тем более странно, откуда о нем так осведомлены террористы. Николай Николаевич решил, что наблюдение за Денисом в данный момент уже ничего не даст, и снова вошел в кабинет.
— Какие есть соображения?
— В высшей степени запутанное дело. Больше похоже на семейную вендетту, а не на акцию чеченских сепаратистов. И красавица эта весьма подозрительна, Анастасия Вереницына-Чегодаева.
— Вы проницательны.
— Такая работа, — развел руками Денис, на каковой жест ему понадобилось секунд десять. — Ладно, я готов действовать, пока этому типу второе ухо не отпилили.
— Тогда у меня к вам еще одна просьба, — сказал генерал. Переоденьтесь, ради бога.
Денис вошел в люксовый номер «Аксиньи» — самой шикарной гостиницы славного города Ростов-на-Дону. О кондиционерах и горячей воде здесь, похоже, давно уже не слыхивали, поэтому пришлось залезть в холодный душ. На кафельном полу задумчиво шевелил усами таракан. Что ж, все мы твари божьи, не стоит раздражаться из-за таких мелочей, да в общем-то после индийского тренинга это и в голову не придет. Грязнов-младший вышел из душа и решил смягчить напряженность ожидания медитацией. Он сел в банальную позу лотоса посреди гостиничного номера и постарался настроиться на предстоящую операцию. Его не покидала уверенность, что высшие силы помогут в нужный момент и он со всем справится, несмотря на кажущуюся невыполнимость поставленной задачи. Закончив медитировать, Денис поставил перед собой портрет Кондрашина и попытался представить его в менее презентабельном виде — со сбитым набок галстуком от Армани, модной рубашкой, потерявшей свежесть, трехдневной щетиной и прочими признаками пребывания в руках похитителей. Пять ростовских звезд не предполагали обычных удобств, зато в номере была видеодвойка. Денис достал кассету с записью последних до похищения передач Кондрашина и стал внимательно смотреть. Все-таки ему скоро предстоит в считанные секунды определить, показывают ему настоящего Кондрашина или его двойника.
Телеэкран часто меняет людей или, если быть точным, часто проявляет в них какие-то качества, на которые в обычной жизни легко не обратить внимания. Денис много раз замечал, что девушки, абсолютные красавицы в жизни, оказываются на телеэкране неуклюжими толстухами. Вальяжные мачо кажутся обыкновенными уголовниками. Людей невысокого роста оператор может снять так, что они будут выглядеть чемпионами по баскетболу. Нужно не концентрироваться сейчас на экранном обаянии Кондрашина, а запомнить его особые индивидуальные приметы. Скорее всего, весь телевизионный лоск с журналиста к моменту их с Денисом встречи сойдет окончательно. Тут сыщику пришла в голову мысль об отрезанном ухе. К сожалению, его незавершенного да к тому же основательно подзабытого медицинского образования не хватало для того, чтобы точно вспомнить, насколько опасна жизнь с ампутированным ухом, какова обычная интенсивность кровотечения и сколько есть времени у медиков, чтобы спасти пациента. Остается надеяться, что похитители действительно заинтересованы в этих камушках и им необходимо поддерживать иллюзию того, что журналист жив. Мрачные мысли полезли Денису в голову, и он опять принялся медитировать, вспоминая шуршание прибрежных волн Индийского океана. Денис вспомнил, как по утрам по крыше его хижины стучали ветви деревьев, звук был странным — что-то среднее между стуком и поскребыванием в дверь. Да, именно от этого звука он просыпался на рассвете…
Хм. Это ведь правда кто-то скребется в дверь его номера. Денис поднялся на ноги и открыл дверь. На полу лежал мобильный телефон устаревшей модели, здоровенная такая штуковина. В Москве с таким из дома не выйдешь — засмеют. Денис бросил взгляд в коридор — ни души, вышел из номера, живо пробежался до выхода на лестницу — никого. Что ж, один — ноль в их пользу. Взяв мобильник, Денис устроился в кресле рядом с окном. Долго ждать не пришлось, звонок раздался через несколько минут.
— Грязнов слушает.
— Значит, так, дорогой, — в трубке послышался грубый мужской голос с заметным кавказским акцентом. — Бери чемоданчик с камушками, выходи из гостиницы и садись на троллейбус номер пять. Если за тобой будет хвост — сделка отменяется.
И тут же раздались гудки. Видно, на том конце провода не слишком интересовалась, что по поводу этих инструкций думает сам детектив. Денис захватил кейс с драгоценностями, накинул легкий льняной пиджак — скорее по привычке, ведь летом главной функцией пиджака было прикрывать наплечную кобуру с оружием. Не ощутив привычной тяжести на теле, Грязнов-младший почувствовал себя неуютно и уязвимо. Ладно, прорвемся! Он быстрым шагом вышел из гостиницы. Нужный троллейбус словно поджидал его. Салон был не то чтобы переполнен людьми, но и не пустовал. Денис попытался внимательно всмотреться в лица пассажиров, но скоро бросил это занятие. Пара пенсионеров с корзинками яблок, толстая тетка предпенсионного возраста с пацаном дошкольного возраста, красивая молодая казачка с толстой косой. Мало кто из них был похож на пособника террористов, и в то же время любой мог таковым оказаться. Денис пощупал кейс. Чемоданчик был ужасно неудобным. Внешне он напоминал дорожный кейс, который используют для перевозки косметики богатые дамочки. Впрочем, Анастасия Чегодаева именно такой и была. Может быть, они просто не успели упаковать камушки в какой-нибудь нейтральный дипломат. Но вот с этим дамским косметическим кейсом в стильном летнем пиджаке Денис среди суровых провинциалов выглядел бы слишком вызывающе. Еще поднимет на смех какой-нибудь местный бездельник и привлечет к нему совершенно лишнее внимание. Это будет не в тему. Чтобы избежать недоразумений, Денис обернул чемоданчик с камушками в обычный полиэтиленовый пакет. Теперь со стороны можно было подумать, что парень едет к девушке на свидание или просто на вечеринку, а в пакете у него выпивка и закуска.
Мобильник опять затрезвонил. Тот же голос прогавкал в трубку:
— Выходи прямо сейчас и заходи в закусочную «Огонек». Возьми пива и жди дальнейших указаний.
Забегаловка оказалась местом, где тусовались по преимуществу водители такси. Здесь Денис выглядел неуместно даже с закамуфлированным дамским кейсом. Он изобразил из себя рубаху-парня и, протолкавшись к прилавку, спросил буфетчицу:
— Пиво холодненькое есть? Умираю от жажды.
Девица улыбнулась, в кои-то веки увидев приличного посетителя, и вполне любезно пролепетала:
— Вам «Клинское» или «Балтику»?
Не успев отхлебнуть ни глотка, Денис снова схватился за трезвонивший мобильник.
— Лови тачку и езжай в аэропорт. Быстро. Где-нибудь застрянешь — сделка сорвется.
Денис почувствовал, что начинает злиться. Тогда он решил демонстративно допить пиво, расплатился, вышел на стоянку машин и спросил:
— Мужики, кто в аэропорт меня отвезет?
— Оплатишь дорогу в оба конца, — хмуро ответил водила.
— Сколько?
— Тысячу, — решил всласть поторговаться таксист.
— Хорошо, только в аэропорту меня подождешь минут пятнадцать — двадцать. Может, обратно в город надо будет срочно поехать.
Мужик, которому поломали весь кайф от торга, мрачно сел за руль и почти сразу выдал километров сто.
— Эй, командир, у вас разве за такое не штрафуют? — удивился Денис.
— Не дрейфь, у нас с гаишниками все схвачено.
Мобильник опять зазвонил:
— Притормозите у рынка. Походи там, фруктов каких-нибудь себе купи.
— Подождите, плохо слышно, я сейчас из машины выйду… — Грязнов стал тянуть время, делая знаки таксисту, чтобы остановился.
Выйдя из машины и отойдя чуть в сторону, он заорал в трубку:
— Что вы там еще придумываете? Что, до сих пор не разглядели, есть у меня на хвосте кто-то или нет? Куда я с этим чемоданом на ваш жульнический рынок попрусь? Соображаете хоть что-нибудь?
— На рынок иди, дорогой. Покупки сделай какие-нибудь. Фрукты тут хорошие, — невозмутимо сказал все тот же голос. Акцент был сильным. Или даже очень сильным. Возможно, его специально имитировали.
Денис с раннего детства ненавидел толкание в очередях, тем более на рынке. Проходя по торговым рядам, ломившимся от изобилия фруктов, парного мяса и всякой всячины, огрызаясь на зазывания торговцев, Грязнов-младший окончательно понял, что на данный момент считает загадочных похитителей своими личными врагами. Отрезали они ухо тележурналисту или не отрезали, ему было по большому счету наплевать, а то, что они так по-идиотски издеваются над ним, директором не самого хилого в столице детективного агентства, его достало. Ну ладно, вот выйдем на открытое пространство, он им покажет. Где же тут очереди найти? Вроде бы рыночная экономика уже все по местам расставила. Ага, вон у хозяйственного киоска выстроился хвост из тетенек средних лет. Денис включил свое обаяние и подлетел к очереди:
— Милые дамы, что за ажиотаж? Что дают?
— «Тайд» с «Ферм», с эффектом для особой белизны. На пять рублей дешевле, чем обычно. Киоск закрывают, распродают остатки.
— И что, правда особая белизна получается?
— А как же, милок, у нас в доме эту рекламу снимали. Так мы все и стали энтим «тайдом» пользоваться. Ну никакего кипячения, чесс-ное слово, — стала его просвещать в тонкостях ведения домашнего хозяйства одна из теток.
— А знаете, что я слышал? — поделился Денис. — У нас в стране орудует новая банда мошенников. Они ездят по городам России, находят доверчивых женщин и под видом рекламы «Тайда» заставляют их две недели стирать чужое белое белье!
Женщины ошеломленно раскрыли рты, да так и застыли, пока Денис сам не засмеялся своей шутке.
— Да что ты с ним разговариваешь, жениться ему надо, а не порошок покупать. Разве ж это дело, чтобы такой франт сам себе рубашки стирал?
— Да это ж командировочный! Он нашим девкам только голову задурит, слов всяких наговорит, дела свои сделает и смотает обратно.
— Откуда ты, хлопчик?
— С Москвы, мамаша, — скромно, потупился Денис.
— Ну так и пусть с собой невесту забирает, — предложила одна.
Тетки так увлеклись сватаньем Дениса, что позабыли на какое-то время о стиральном порошке по сходной цене. Молодой человек сел на лавочку и внимательно слушал местных женщин. Конечно, с одной стороны, привлекать столь пристальное внимание к своей персоне было неумно, но, с другой стороны, в такой позиции он мог изобразить «толкание в очереди» и внимательно контролировать взглядом достаточно большое пространство рынка. Спина оставалась незащищенной, но Денис был уверен, что йоговские тренировки дали ему возможность видеть внутренним зрением и то, что происходит за его спиной. Он действительно почувствовал, что сзади кто-то есть, но этот кто-то не имеет по отношению к нему никаких злобных намерений. Тихо прошуршали ветви деревьев, и снова все стихло.
Наконец раздался звонок мобильника:
— Возвращайся в такси и езжай в аэропорт.
— Я же еще фруктов не купил!
— Ничего, тебя потом угостят.
Грязнов быстро раскланялся с тетками, которые были уже готовы знакомить его с потенциальными охотницами за московской пропиской, и вернулся к таксисту.
— В аэропорт.
— Я, между прочим, счетчик не выключал.
— Дядя, побойся 60 га. Ты и так цену зарядил в три раза больше счетчика. Работай давай. Капитализм на дворе. Кто не работает — тот не ест.
— Ты крутой, я смотрю.
— Поехали!
В аэропорту Денис получил по мобильнику от похитителей задание пройти через металлоискатель и обратно.
— Как я через него пройду-то? У меня же билета нет.
— Думай, мы же не зря тебя выбирали.
— Не зря? — деланно удивился Денис, на самом деле элементарно растягивая время. Чем больше разговоров, тем больше информации. Хотя нужно было признать честно: пока что информации было ноль целых ноль десятых.
— Не зря. За сообразительность.
Кое-как удалось уломать девушку на контроле проскочить через металлоискатель. Денис включил свое обаяние на все сто, оставил за барьерчиком на пару секунд полиэтиленовый пакет с кейсом, прошел через металлоискатель, чмокнул девушку в щечку и откланялся.
— Ну ты артист, садись в такси и езжай в город, к северной границе. Там есть стройка заброшенная. Мы тебя ждать будем. Таксиста отпусти, как подъедешь, — сказал ему голос из трубки.
— Сейчас, только сувениров себе на память куплю, — огрызнулся Грязнов-младший.
— Ты поторопись. Журналисту помощь медицинская нужна срочно.
— Еду.
Тем не менее Денис упрямо подошел к киоску со всякой всячиной — от жвачки до фотоальбомов с видами города. Хотя товары были сплошь бесполезные, у ларька стояла очередь человек из трех. Гряз-нов-младший смиренно дождался своего подхода к заветному окошечку и купил зажигалку, хотя отродясь не курил. Сзади к нему подошел старикан, пока не опустившийся до окончательного бомжевания, но уже к нему близкий, и прошамкал беззубым ртом:
— Угостите табачком, молодой человек!
— Самокрутки вертите, дядя?
— Да мне хоть бы что, лишь бы дымило, — подмигнул дед. — Можешь чем и посолидней старика побаловать.
— Вообще-то я не курю… — Денис внимательно посмотрел на потенциального курильщика, и тот скорчил такую жалостливую мину, что вполне естественным выглядело, что Денис быстро вернулся к окошечку и заказал для него пачку «парламента».
— Кури, папаша. Только это вредно для здоровья.
— Бывают и другие вещи, поопасней, — сказал дед, хлопая Дениса по боку как бы в знак благодарности. Все выглядело вполне естественно.
Медлить было больше нельзя, и Денис бегом подлетел к своему такси.
— На север. Живо.
— Куда на север-то?
— Там у вас какой-то долгострой есть.
— Так то ж долгострой, а не луна-парк.
— Дядя, тебе за разговоры платят или за то, чтобы ехать?
— Ну уж и поговорить нельзя?
Расстояния в Ростове были не чета московским, и до пункта назначения они добрались быстро. Денис расплатился с водителем и отпустил его.
Стройка встретила его зловещим молчанием. Среди недостроенных корпусов жизнь словно вымерла. Не раздавалось ни звука. Грязнов-младший зашел в тень, присел на строительные леса и стал ждать. Его окликнули сзади:
— Эй, смотри сюда!
Оглянувшись, Денис понял, что «смотреть туда» практически невозможно — солнце било в глаза так сильно, что разглядеть что-либо можно было только чудом. Он вынул из кармана рубашки солнцезащитные очки со антибликовым покрытием и вгляделся в группу людей. Двое крепких бородатых мужчин в камуфляже волокли журналиста Кондрашина или того, кого они выдавали за журналиста. Еще двое шли сзади. Голова Кондрашина была перевязана бинтами, в области левого уха они намокли от крови. С них ведь станется для правдоподобия всем подряд уши отрубать. Вот ведь поганые дела.
— Подойдите ближе, я ничего не вижу! — крикнул Денис.
Мужчина с перевязанной головой попытался что-то сказать, но у него получился только нечленораздельный хрип.
Вдруг кто-то сзади схватил Дениса за плечо и попытался выхватить кейс с камнями. Грязнов быстро повернулся и ударил нападающего кейсом по лицу. Тот покатилоя по земле, схватившись за голову руками. В строительной пыли быстро образовалась кровавая дорожка. Кейс тоже отлетел в сторону.
Тут же раздались пистолетные выстрелы. В Дениса стреляли. Но Грязнов не зря угощал деда сигаретами, теперь ему было чем ответить. Он сунул руку в карман пиджака и несколько раз выстрелил в ответ. Попал он или нет, понять было трудно, оба куда-то разом исчезли, и Денис переключил свое внимание на двух других. Эти пытались скрыться, схватив раненого журналиста и прикрываясь им, как живым щитом. Неожиданно раздалась стрельба откуда-то сверху. Кто-то поддерживал Грязнова-младшего огнем с верхних этажей стройки. Похоже, там сидел снайпер. Выстрел свалил одного из тех, кто был рядом с Кондрашиным, наповал.
— Откатывайся в сторону! — крикнул Денис Кондрашину.
Тот со стоном отполз к краю площадки.
Дениса обступили трое оставшихся в живых бандитов. Тот, которому он разбил лицо кейсом, снова был здесь. Денис рассвирепел и хуком справа ударил бандита в челюсть. Завязалась схватка. Денис впал в эйфорический транс. Ему казалось, что высшие силы стоят за его победу… Он делал какие-то движения руками и ногами словно в разреженном пространстве, в то время как его противники, казалось, словно застыли… Он бы очень удивился, если бы узнал, что действовал с нечеловеческой быстротой, за ним просто никто не успевал… Когда Грязнов очнулся от транса, он обнаружил, что бандиты скрылись, а на площадке лежат два тела. Человек в камуфляже с пакетом в руке и журналист Кондрашин. Денис нагнулся к телеведущему и проверил пульс и дыхание. Тот был без сознания, но живой. А вот в середине лба бандита красовалось пулевое отверстие. Забавно, но к руке его был пристегнут чемоданчик с драгоценностями. Успел же, мерзавец, подсуетиться…
Журналист тем временем очнулся и прошептал:
— Воды…
Пять минут спустя раздался гул сирен. Появились медики с носилками. Набежали люди в военной форме…
Самолет до Москвы на этот раз был тоже не рейсовый. Для Кондрашина отделили в заднем отсеке что-то вроде медицинского блока, рядом с ним все время суетились люди в белых халатах. Дениса хлопали по плечам, поздравляя, те самые фээсбэшники, что приезжали за ним в Индию.
— Молодец, парень! Ловко ты всех раскидал.
— Так уж и всех, — безразлично сказал Денис и снова погрузился в себя, пытаясь восстановить события боя. В том, что это он выстрелил в лоб чеченцу, вцепившемуся в чемоданчик с выкупом, сыщик не сомневался.
