Глава шестая
— Старик, а можно я сам?
Тракторист с сизым носом и белесыми от водки глазами недоуменно посмотрел на молодого парня в строгом костюме и белой рубашке. Модельные туфли парня постоянно скользили в размокшей жиже.
— Ну дай, ну не жмись. — Антон широко улыбнулся и достал из кармана бутылку дорогого коньяка. — Вот выпей пока под кустиком.
Тракторист пожал плечами, харкнул в лужу и, гремя коваными кирзачами по гусенице трактора, вылез из кабины.
Трактор стоял посреди лесной просеки. А недалеко от него стояли три длинных черных «мерседеса» и джип. И вся компания — Галя, Белоусов, Сабанов, Некрасов. Оживленно о чем-то переговаривались, смеялись, тыча пальцами в Антона, но слышно их не было из-за рычания тракторного двигателя.
— Влезай. Умеешь хоть? — Мужик хлопнул себя по щеке и оставил на ней кровавый след от убитого комара.
— Не сложней, чем вон с тем. — Антон улыбнулся и кивнул на джип.
— Ну смотри. — Тракторист свернул крышку у бутылки с коньяком и, усевшись на корягу, присосался к горлышку.
Трактор, взревев мотором, дернулся, гусеницы заскользили по грязи, выбрасывая комья земли.
— Да-вай! Да-вай! Да-вай! — дружно закричали Галя, Сабанов, Белоусов и Некрасов. И только их молоденький охранник молча улыбался, глядя на дружное веселье компании.
Трактор, вгрызаясь гусеницами в землю, сантиметр за сантиметром принялся выкорчевывать из-под земли толстый медный кабель. Антон что-то кричал друзьям, махал руками, но слов разобрать было нельзя.
И вдруг хлынул ливень. Как из ведра. Все перестали кричать и стали удивленно оглядываться.
— Стоп! Откуда ливень?! Почему ливень?! — закричали по мегафону.
Актеры сразу побежали под большой зонтик, ливень так же быстро закончился, как и начался, дядька-тракторист уже разговаривал с кем-то по сотовому телефону. Только Вакасян носился по съемочной площадке, не переставая кричать:
— Идиоты! Ну что за идиоты?! Закапывайте обратно! Да перестань ты меня уговаривать, я это в фильм не пропущу! Нет, мы будем переснимать! — Все это он высказывал Варшавскому, который бегал рядом с ним, перепрыгивая через лужи, и что-то шептал ему на ушко, пытаясь успокоить.
По вскопанной утром лужайке
Злой старик бегает с криком
Две минуты шел дождь…
Грязнов посмотрел на часы и огляделся.
— Сергей Петрович, можно? — Он кивнул в сторону операторши, которая спокойно, не обращая внимания на ругань режиссера, возилась с оптикой, смотрела на небо через экспонометр, делала какие-то пометки в блокноте.
— Да, конечно, чего ты стесняешься? — Морозов улыбнулся. — Теперь приступят только часа через два, когда все снова закопают.
Галина, а вернее, Ксения, которая ее играла, стояла метрах в пятнадцати и делала вид, что не замечает Дениса. Грязнов кивнул ей, когда ее взгляд скользнул по нему, но Ксения никак не отреагировала.
— Ладно. — Денис бросил окурок в лужу и направился к Людмиле Андреевне. И тут же едва не был сбит с ног разъяренным Вакасяном.
— Почему посторонние на площадке?! Где администрация?! Всех уволю, к чертовой маме!
— Михал Тиграныч, это я, — растерялся Грязнов.
— Головка от… штатива! — Вакасян зло поглядел на Грязнова и зашагал дальше. — Марш с площадки!
Грязнов оглянулся и растерянно посмотрел на Морозова. Но тот подмигнул и махнул рукой: дескать, ерунда, иди.
— Здравствуйте, Людмила Андреевна. — Грязнов подошел к Успенской. — Я к вам по делу.
— Что, неужели вытянули что-то?
— Кое-что. Вот к вам за помощью.
Успенская вдруг обернулась и закричала:
— Нет, не после того, как заведется, а после того, как стрельнут шампанским! И где вы видели, чтоб так начинался дождь?.. — И резко повернулась к Денису: — Ну так чем могу помочь?..
— Вы скоро закончите?
— Боюсь, что и не начнем.
— Все равно, я буду ждать вас на студии в монтажном цеху. Договорились?
— Договорились.
На студии он промаялся до шести вечера, уже решил, что не дождется, когда Успенская явилась в монтажный цех.
— За мной, за мной, — обрадовался Денис и привел операторшу в комнату, где на монтажном столе уже давно стоял готовый к просмотру кусок пленки, тот самый сайнекс.
— Вот. Вот тут. — Денис прокручивал кадр за кадром. — Вот это кто?
Успенская удивленно смотрела на него:
— Молодой человек, и вы думаете, что я могу узнать кого-то вот по этому огрызку? Да тут же…
— Но это ведь вы снимали. Тут вот рука видна, часть…
— Туловища, а вот еще складочка. — Успенская достала из портсигара папиросу и закурила. — Никого по этой части узнать невозможно.
Морозов, который тоже пришел и все время сидел рядом, внимательно рассматривая изображение, тихо спросил:
— Люд, а если бы это какого-нибудь близкого тебе человека укокошили?
— Молодец, блин! — Успенская хлопнула его ладонью по спине. — Ничего другого придумать не мог? И как у тебя вообще язык повернулся? Денис, вы меня, конечно, извините, но тут я действительно ничем не могу помочь.
Выпустив Морозову прямо в лицо облако дыма, она встала и вышла из монтажной.
— Н-да… — Грязнов выудил из пепельницы недокуренную ею папиросу и затушил. — Вот ведь он идет, вот он. У всех на виду.
— Ну что ж теперь, надо как-то… — Но Морозов не успел договорить, потому что за спиной скрипнула дверь.
— Через пару дней будем переснимать сцену самоубийства, — заявила прямо с порога Успенская. — Все метки — где стояла камера, на какой высоте, какой объектив — у меня остались. Попросим просто пройти всех, кто был в фирменных майках.
— И что? — не понял Денис.
— Ну как же… — Успенская улыбнулась. — Походка, фигура, рост, разве этого мало?
Денис и Морозов переглянулись.
— Помогла? — спросила Успенская.
— Д-да, — Грязнов кивнул.
— Ну вот и отлично. А от тебя, Морозов, извинения принимаются до половины седьмого.
— А потом? — Морозов улыбнулся.
— А потом водкой. — Успенская захлопнула дверь.
— Вакасян, Успенская, Юркова, все супера, Журавлев, Юзвяк, Елкина, я тоже в майке был… — перечислял Морозов.
Они с Грязновым шли по длинным гулким коридорам «Мосфильма», то и дело сворачивая куда-то, ныряя в лестничные колодцы.
— Это вы по памяти? Или записываете? — Грязнов толкнул тяжелую дверь, и они вышли на улицу.
— Нет, я посчитал, когда мы запись просматривали. Помнишь? — Морозов вынул из кармана брелок и нажал на кнопку. На стоянке взвизгнула одна из машин. — Тебе куда?
— «Куда», «куда», в агентство.
— Ну тогда садись, теперь я тебя подкину.
— Да не, я лучше прогуляюсь, погода какая хорошая.
— Давай-давай, в собственном кабинете прогуляешься. — Морозов сел за руль. — Береги ноги смолоду.
— А я думал, это про платье… — Грязнов улыбнулся и сел рядом. Только вы не гоните, а то я боюсь.
— Слушай, я про Цыгана хотел спросить, — сказал Морозов, глядя в зеркало, как охранник на выезде со студии осматривает багажник.
Грязнов промолчал.
— Ты с ним как?
Охранник захлопнул багажник и поднял шлагбаум. Машина тронулась.
— Да нормально. Теперь мы с ним вроде даже дружим… Что-то у него было с Медведем. Только не могу понять — что.
На светофоре к их «шестерке» вплотную прижался огромный джип. Так близко, что чуть не снес боковое зеркало.
— Он чего, слепой? — Морозов хотел заглянуть в салон нахала, но через тонированные стекла ничего не было видно.
— А вы, Сергей Петрович, как думаете, что тут произошло вообще? Денис прикурил. — Знаете, как нас учили на юрфаке — ищи мотивы.
— Ну мотивов столько, что на десятерых хватит. — Морозов, как только загорелся зеленый, сорвался с места, и джип остался позади. — Он стольким был должен, стольким успел на ногу наступить…
— Да все это не то. Никто из тех, кому он… кого он… Никто из них просто не способен на такое. Нет-нет, убить, конечно, могли — пырнуть в подъезде или избить. Но чтобы вот так… — он достал правой рукой левое ухо, — изощренно — нет, никто. По крайней мере из тех, кого я знаю.
— Из тех, кого знаешь. — Морозов ухмыльнулся. — Значит, не всех знаешь.
— Значит, не всех.
На следующем светофоре джип опять прижался к ним вплотную. Теперь на него обратил внимание и Денис.
— А вы никому не задолжали? — поинтересовался он.
— Да нет вроде. Ну посадил человек сто, так это же не считается? Морозов улыбнулся, но было видно, что он нервничает. — Денис, ты пристегнись на всякий пожарный.
С этого светофора они сорвались одновременно, и теперь джип не отставал ни на миллиметр.
— Я сейчас резко тормозну, а ты запомни номер. — Морозов нажал на педаль тормоза. И сразу несколько машин сзади едва не врубились друг в друга.
— Е эф четыреста сорок пять У, московские.
— Ну вот и здорово. Ну вот и отлично. — Морозов так же резко, как затормозил, вдруг сорвался с места и пошел на обгон. — А вот теперь мы их… Эй, эй! Держи-и-ись!..
Все произошло очень быстро. Как только «шестерка» поравнялась с джипом, тот вдруг вильнул вбок. Раздался удар, «жигуленок» выскочил на тротуар, пробил чугунную ограду и полетел в Москву-реку…
— Держись! — снова закричал Морозов.
Вода хлынула в салон, Денис открыл дверцу и отстегнул ремень безопасности.
На поверхность он вынырнул первым. Огляделся. Набрал воздуха и нырнул. Через минуту вынырнул вместе с Морозовым и, захлебываясь, закричал:
— Помогите!
Наверху, у бордюра, собралась толпа зевак. А метрах в десяти тот самый джип завелся и отъехал. Откуда-то в воду полетела веревка. Денис ухватился за нее и зажмурился…
Сначала перед глазами были просто цветные пятна. Потом пятна обрели контуры и превратились в довольно миловидное личико в белом колпаке.
— Ну слава богу, оклемался… — Медсестра еще раз сунула ему под нос ватку с нашатырем.
Денис громко чихнул и поднялся на ноги. Хотел вскочить — не получилось, ноги не слушались, да и голова кружилась.
— А Сергей Петрович где? Морозов…
— Тут я, — раздался из-за спины голос Морозова. — Не дождешься…
Морозов сидел на гранитной тумбе. Другая медсестра забинтовывала ему руку.
— Ты номер не забыл? Не выскочил из головы?
— А что вообще случилось? — Грязнов с трудом поднялся на ноги. Он был насквозь мокрый, голова кружилась, ноги не слушались.
— Мы ж искупались с тобой, — засмеялся Морозов. — Прямо в моей «шестерочке». Ты что, не помнишь?
Денис тряхнул головой.
— Да, вспомнил. Е эф четыреста сорок пять У, московская. Слушайте, Сергей Петрович, а вы вспомнили?
— Что?
— Чего такое вы видели на съемках, за что вас вон убить хотели… А?
Морозов наморщил лоб.
— Денис Андреич! Вы целы? — Сквозь толпу, расталкивая любопытных локтями, пробирался Самоха. — Денис Андреич!
Денис вдруг покачнулся и упал на руки подхватившего его помощника. Он действительно вырубился.
Хотели везти в больницу, но Денис слабым голосом наотрез отказался, и Самохин увез его в агентство.
Брюки и майка висели на двери, кроссовки стояли на подоконнике, с форточки свисали носки. Грязнов, обмотанный махровым полотенцем, в чьей-то рубашке и с босыми ногами сидел за своим столом и аккуратно перелистывал мокрые страницы записной книжки, перекладывая их сухими листиками бумаги. Напротив сидел Самохин и с ухмылкой поглядывал на него.
— Ну что? Что? — взорвался Денис. — Да, я в такую жару не надеваю нижнего белья. Тебя шокирует?!
— А я ничего и не говорю. Чувство юмора, это хорошо. Слава богу, шеф пришел в себя.
— Ну заходи, заходи… Сегодня что, где-то карнавал? — Лидский пропустил Дениса в прихожую. — Это чей костюмчик?
Поскольку одежда Дениса так и не просохла, пришлось довольствоваться камуфляжкой, которая оказалась еще и тесноватой.
— День Нептуна. — Грязнов махнул рукой и с трудом стянул с ног черные ботинки.
Потом он сидел в комнате и разминал пальцы ног.
— Под ботинки обычно надевают носки. — Лидский поставил на стол поднос с чашками и чайником. — Будешь? Или не употребляешь?
— Эдуард Николаевич, а почему вы дело закрыли? — спросил Денис, наливая себе заварки. — Я так и не понял. В деле написано, что в связи с убийством главного подозреваемого.
Лидский сел напротив, налил себе чаю, положил сахар и только потом ответил:
— В связи с убийством главного подозреваемого. Чего ж тут непонятного. Обычное бытовое убийство.
— Разве бывает бытовым убийство человека, который кинул государство на десятки миллионов. Который…
— А разве может один человек кинуть государство на десятки миллионов долларов? — Лидский покачал головой. — Но по делу проходил он один.
— А почему?
— А потому, что из этой пятерки больше ни к кому подкопаться было нельзя. Засветился только Некрасов. Ну и Сабанова можно было бы привлечь. И оба — один мозги себе вышиб… — Лидский осекся. — Извини.
— Ничего.
— А второму кишки выпустили кухонным ножом производства фабрики «Золинген». И что самое неприятное, я даже не могу тебе ничего рассказать.
— Почему? — удивился Грязнов.
— По кочану. Я тогда в Тюмень уехал с бригадой, документацию проверяли по этому месторождению. И тут мне через неделю сообщают: Некрасов убит во время драки в квартире Антона Петрова. Я в самолет, а тут циклон какой-то, погода нелетная и три дня на чемоданах. Так что только по протоколам это дело и знаю. Ну и по рассказам Кости Башкирова. Это следователь из Измайловского отдела. Он взял и вел дело, пока меня не было.
— И что, действительно бытовое? — Грязнов достал блокнот и ручку.
— Баш-ки-ров. Константин Павлович, — продиктовал Лидский. Измайловский отдел внутренних дел. Я потом все сам перепроверил. Каждую букву, каждый вещдок, каждого свидетеля сам передопросил. Как ни верти банальное бытовое убийство…
«Значит, Башкиров, — сказал себе Денис. — Придется все-таки Лидскому на слово не поверить».
— И что, действительно бытовое? — Грязнов хотел присесть на табуретку, но замер на середине движения от резкого окрика:
— Тут не садись! Еще не обработали. — Башкиров, небольшого роста, коренастый мужчина в резиновых перчатках, вынул из-под Грязнова табуретку и переставил ее на другое место. — Конечно, бытовое. Так нехорошо получилось. Интеллигентные люди, образованные. И чего он к ней полез? Вот и получил.
Они стояли в тесной кухоньке малогабаритной хрущевской квартирки. Половину покрытого линолеумом пола занимала огромная лужа крови. В углу, из-за холодильника, торчали чьи-то волосатые немытые ноги, тоже все в крови.
— Кто, к кому? — Грязнов хотел присесть на подоконник.
— Туда не садись! Там пальчики! — Башкиров строго посмотрел на него и протянул ему еще одни резиновые перчатки: — И вообще, надень вот. А то потом возись с твоими лапами. Некрасов к жене Петрова полез. Закрутили шашни, среди бела дня предались развратным действиям на квартире Петровых, а тут муж ее с друзьями. Некрасов даже штаны толком не успел натянуть. Так его с одной штаниной и нашли убитым. Петров в драку полез, за нож схватился и… Мясо шпиговал когда-нибудь?
— А что? — Денис хотел присесть на край стола, но уже сам передумал.
— Так же густо. Семнадцать раз, по самую рукоятку. Тщательно нашпиговал.
— Константин Палыч, в комнате уже все. — На кухню заглянула женщина в белом халате. — Давайте меняться.
— Пойдем в комнату, там хоть посидеть можно. — Башкиров, стараясь не вляпаться в лужу крови, стал пробираться к двери. Денис направился за ним.
В комнате, накрытые простынями, лежали еще трое.
— А тут что случилось? — Грязнова даже передернуло от увиденного.
— Обычное дело. — Башкиров пожал плечами. — При распитии спиртных напитков возникла ссора, обиделся, ушел в ванную, вынул из ящика шило. Эти все уснули, он их по очереди заколол и спать увалился. А как проспался сразу к нам. Да ты садись, не стой. — Он кивнул на грязный, заваленный засаленными байковыми одеялами диван, на котором, видно, и спал убийца.
— Спасибо, я постою… Теперь он до конца дней сидеть будет?
— Да сколько ему осталось до конца дней — семьдесят девять дедушке. Башкиров кивнул на стену, на которой висел портрет молодого парня в военной форме времен Великой Отечественной, блестевшей от наград. — Инвалид войны, кавалер ордена Славы, десять ходок в тыл за «языком». Пенсия, родных никого, жену пять лет назад схоронил и пить начал. А там, на зоне, его хоть кормить каждый день будут. Хуже, если амнистируют.
— А эти кто? — Грязнов кивнул на трупы на полу.
— Да хрен их знает. Бомжи какие-то, как и он сам. — Башкиров пожал плечами. — Хорошо, если вообще удастся опознать. А нет — будут в морге лежать, пока совсем не сгниют. Хотя тут и гнить почти нечему. — Он вдруг сдернул покрывало с одного из убитых: — Ты сам погляди.
— Константин Палыч, лучше я вас на улице подожду! — Грязнов пулей вылетел из комнаты.
Потом, в ванной, он долго держал голову под струей холодной воды, пока в дверь не постучали.
— Сейчас, сейчас. — Он закрутил кран и открыл щеколду.
На пороге стояла женщина-эксперт. Весь халат и правая щека у нее были в крови.
— Представляете, поскользнулась и шлепнулась прямо в эту лужу. Такая глупость, — пробормотала она, невинно улыбаясь. — Не уступите ванную?..
Денис сидел на лавочке и тупо наблюдал за детишками, которые с криками и визгами катались на карусели. Один сел прямо на ось, и карусель стремительно раскручивала его.
Денис достал сценарий и открыл страницу на закладке.
Квартира Петровых. Интерьер.
Кресло крутилось очень быстро. Жена Антона, Настя, визжала и смеялась. Когда оно остановилось, Некрасов вдруг взял и поцеловал ее прямо в губы.
— Я тебя хочу.
— Оно и понятно, — улыбнулась Настя. — Только вот у меня муж ревнивый. Что будем делать?
Некрасов толкнул кресло, и оно опять начало раскручиваться. Затем остановилось, он снова поцеловал ее в губы и повторил:
— Я тебя хочу.
Настя покосилась на двуспальную кровать.
— У меня муж ревнивый.
— А у меня жена. — Он толкнул кресло, и все опять завертелось у Насти перед глазами…
Квартира Петровых. Интерьер.
Упав на кровать, Настя начала расстегивать пуговки блузки, глядя Некрасову прямо в глаза.
— У меня муж ревнивый.
— Оно и понятно. — Некрасов через голову стянул с себя рубашку. — А я вот тебя хочу. — И улыбнулся.
— У меня муж ревнивый.
Они порывисто раздевали друг друга, катаясь по кровати. И повторяли с каким-то остервенением:
— У меня муж ревнивый.
— А я тебя хочу…
— Я есть хочу. Ты как, не против перекусить? — Незаметно подошедший Башкиров хлопнул Дениса по плечу, и тот вздрогнул. — Проголодался небось?
— Да уже как-то не очень. — Грязнов спрятал сценарий в сумку.
— Ну пошли, так посидишь.
— Ага, я сейчас. — Денис выудил из-под лавки ботинки и натянул их на ноги…
Кабинет у Башкирова был маленький, еле протискивались друг мимо друга.
— Садись, — Башкиров вытащил из-под стола табуретку.
Денис сел, не зная, куда девать ноги, которые упирались в стол.
— Вот. — Башкиров положил перед Грязновым газету. — Вот этот Некрасов, справа. Про это убийство статья целая была, разве не помнишь?
Грязнов взял газету. На фотографии было трое мужчин. Двое молодых и один старик лет семидесяти. Денис всмотрелся в лицо мужчины справа…
— У меня жена — золото. — Башкиров достал из ящика стола пакет. Такие пирожки печет — пальчики оближешь! Ну съешь хоть один. С повидлом хочешь?
— Нет, спасибо. — Денис посмотрел на кучу румяных пирожков и вздохнул: — Ну ладно, если только один. Этот с чем?
— С кизиловым вареньем. — Башкиров с аппетитом уплетал домашнюю выпечку. — Ну так что тебе рассказать?
Денис пожал плечами.
— Кстати, а слева Антон Петров, который его укокошил. — Башкиров кивнул на газету.
— А что за старик?
— Это сам Петров.
— Какой? Тот, который…
— Да-да. — Башкиров мелко закивал. — Конституция России… А сынок дружка прирезал в порыве ревности. Вот ведь какая загогулина получается.
— Золотая молодежь, — сказал Грязнов.
— Не любишь их? — спросил Башкиров.
— Не люблю, — сказал Грязнов.
Квартира Петровых. Интерьер.
Они лежали на кровати, тяжело дыша, оба блестящие от пота, и устало смотрели друг на друга.
— Ну что, еще хочешь меня? — спросила полушепотом Настя, подмигнув Некрасову.
— У тебя муж ревнивый, — выдохнул он и полез под кровать. Выудил из штанов пачку сигарет, достал две, чиркнул зажигалкой и прикурил обе: — На, держи.
И в этот момент за стенкой, в соседней комнате, раздались голоса.
Квартира Петровых. Интерьер.
Антон бросил плащ на спинку кресла и вынул из кармана бутылку.
— Не пей, — попросила Галя, глядя, как он присосался к горлышку.
— Тебя не спрашивают, — огрызнулся Антон, на секунду оторвавшись от бутылки.
— Ну или хотя бы нам предложи. — Белоусов вырвал у него из руки бутылку. — Трескаешь в одно рыло, как алкаш какой-то.
— Ребята, ну давайте хоть внешне постараемся на людей быть похожими. Галя виновато улыбнулась.
— Сейчас рюмки принесу. — Антон поставил бутылку, взял из вазы яблоко, нож и отрезал половину. Поднялся с кресла и открыл дверь в другую комнату.
На пороге на одной ноге стоял Некрасов. Вторая нога никак не попадала в штанину. За его спиной Настя лихорадочно куталась в покрывало.
— Как по-вашему, это действительно бытовуха была или просто нельзя было доказать?
Башкиров пристально посмотрел на Дениса.
— Ну ладно, меня ты в первый раз видишь. Не обижаюсь. Чистая бытовуха. Лидский ведь меня посвятил, что там и как. А ты что думаешь, только бомжи какие-нибудь опустившиеся на такое способны?
— Не знаю. — Денис пожал плечами. — Не знаю.
— Если хочешь, я тебе даже протоколы с места происшествия сейчас принесу, со всеми фотографиями, со всеми показаниями. — Башкиров взял с тарелки последний пирожок. — Только ты погоди часик-другой. А то можешь просто по парку прогуляться, а часа через два возвращайся…
— Я прогуляюсь, — кивнул Денис.
Он босиком шагал по сочной зеленой траве. Ботинки болтались у него на плече, рубашка была расстегнута. Прохожие удивленно рассматривали этого странного человека, босиком гуляющего по аллее. Денис сбросил с плеча ботинки и присел прямо на землю, прислонившись спиной к дереву.
Солнце пробивалось сквозь листву. В пыли дрались два воробья. Денис посмотрел на часы.
В парке, где птицы щебечут,
Мама гуляет с плачущим громко ребенком.
Ждать еще сорок минут.
Грязнов упал на траву и закрыл глаза…
Парк. Натура. День.
— Молодой человек, вам плохо? Молодой человек!
Антон открыл глаза. Он лежал в траве под деревом. Пожилая женщина, придерживая собачку на поводке, с испугом смотрела на его окровавленные руки.
— Молодой человек, вы поранились?
Антон сел и посмотрел на свои ладони. Вытер руки о траву, вынул из кармана пачку сигарет. Она была пуста.
— У вас сигареты не найдется? — Он безразличным взглядом посмотрел на заливающуюся звонким лаем шавку.
— Мы с Кнопой не курим. — Женщина подхватила собачку на руки и быстро зашагала прочь.
Антон огляделся. В паре метров от него, в траве, лежал большой жирный окурок. Петров полез в карман и достал зажигалку. Чиркнул пару раз, задумчиво посмотрел на пляшущий язычок пламени, сунул зажигалку обратно. Вынул из кармана сотовый телефон и набрал номер:
— Алло, милиция? Я человека убил… Петров моя фамилия. Строителей, двадцать, квартира тридцать семь. Пятый этаж.
Антон отключил телефон.
— Алло, это Щербак.
— Есть новости? — Грязнов сел.
— Ну, в общем, есть. Результаты экспертизы пистолета пришли.
— Ну и? — Грязнов вынул из кармана пачку сигарет. Но пачка была пуста.
— Никаких отпечатков, кроме медведевских.
— Это я знаю. Давно уже знаю. — Денис смял пачку и бросил ее в мусорник. Описав дугу в воздухе, она угодила прямо в урну. — Понятно, а с коробкой из-под пленки ничего пока не ясно?
— Запись исправлена, больше ничего.
— Все?
— Тачку вашу отремонтировали, шеф.
— Вот за это спасибо. — Грязнов отключил сотовый и сунул в карман.
Посмотрел на часы:
— О! Пора.
— Вот. — Толстая папка шлепнулась на стол, и Башкиров потянул тесемку. — У меня ничего не пропадает.
— Должен ведь был сдать? — Грязнов раскрыл папку.
— Должен. — Лицо Башкирова расплылось в улыбке. — Но у меня ничего не пропадет. Я со всего копию делаю, все берегу. А ну как кому понадобится?
— Ну да. Вернется старый владелец, станет свою мебель разыскивать, а она вся тут. — Грязнов ухмыльнулся.
— Ну примерно так… — Башкиров вынул из папки листок протокола. Вот… Труп молодого мужчины, множество ножевых ранений в область груди и живота. Порезаны руки. Обнаружен в квартире по адресу… Строителей, двадцать, квартира тридцать семь. Мужчина голый, на правую ногу надета штанина брюк.
Денис тем временем одну за другой рассматривал фотографии убитого Некрасова. Тот лежал на полу в луже крови. Голая нога была вся залита этой кровью.
— Звонок в дежурную часть поступил в пятнадцать ноль семь, — продолжал читать Башкиров. — Сообщили об убийстве. В пятнадцать тридцать группа прибыла на место происшествия.
Денис положил фотографии на место и взял протоколы показаний.
— Это показания Некрасовой, жены убитого. — Башкиров заглянул через плечо Грязнова.
— «Мы с Петровым и Белоусовым пришли к Петрову домой около трех часов…» — начал читать Денис.
Квартира Петровых. Интерьер.
…На пороге на одной ноге стоял Некрасов. Вторая нога никак не попадала в штанину. За его спиной Настя лихорадочно куталась в покрывало.
За спиной Антона громко вскрикнула Галя, увидев мужа голым.
— Ты… Ты… Ах ты сука, — пробормотал Антон.
Женя смотрел на него холодными, злыми глазами. Вдруг улыбнулся и процедил сквозь зубы:
— А он у тебя и правда ревнивый.
Настя оттолкнула Антона и выбежала из комнаты. Пробежав мимо Гали и Аркадия, выскочила в коридор и закрылась в ванной.
— Ну чего смотришь? — Некрасов покосился на нож в руке Антона. Зарезать меня хочешь? Можно я сначала штаны надену? А то неприлично полу…
Но договорить он не успел, потому что Петров вдруг размахнулся и ударил его ножом в живот. Один раз, второй, третий…
Квартира Петровых. Интерьер.
…Громко кричала Галя. Белоусов пытался оттащить Антона от истекающего кровью Женьки, но Антон вырывался и все продолжал наносить удары ножом. Некрасов припал к стене и медленно сползал на пол. Когда он упал, Антон отшвырнул нож, оттолкнул Белоусова и выбежал из комнаты.
— Что ты наделал?! — кричала Галя, размазывая по щекам слезы. — Ты же убил его! Ты же его убил!
Дверной замок никак не хотел открываться. Антон отступил на несколько шагов назад и с разбегу вышиб дверь ногой. Вслед за ним из ванной бросилась Настя, по дороге уронив одеяло и выскочив на лестничную площадку абсолютно голой.
— …Насчитано семнадцать ножевых ранений, из которых пять являются смертельными, — сказал Денис.
— С места происшествия скрылся. — Башкиров перевернул листок протокола. — В пятнадцать ноль семь позвонил в милицию и сознался в совершении убийства. По прибытии на место происшествия начал все отрицать.
— Что — отрицать? — не понял Денис.
— Ну что убил. — Башкиров пожал плечами.
— Почему — отрицать?
— Обыкновенное дело. — Капитан положил протокол обратно в папку. Успокоится, в руки себя возьмет, сознается даже, а как увидит собственными глазами, что натворил, так страшно станет — и давай опять отнекиваться.
— Да нет, я не об этом. Странно. В сценарии этого нету. — Денис перелистал протоколы и достал один из них.
— В каком сценарии? — не понял Башкиров.
— Неважно. Тут уже кино снимают про это убийство.
— Ух ты… И кто меня там играет?
— Вас там вообще нет. — Грязнов развел руками. — Вы остались за кадром.
— Вот гады… — Башкиров вздохнул. — Надо мне было его отмутузить или вообще пристрелить. Тогда бы точно не выкинули…
— Константин Палыч, а вы мне не напомните его адрес?
— Чей?
— Ну Антона Петрова.
— А зачем тебе?
— Я с женой его поговорить хочу. Она ведь до сих пор по этому адресу живет?
— До сих пор. Улица Строителей, дом двадцать, квартира тридцать семь…
Машина остановилась у дома под номером 20. Грязнов выключил мотор и вышел.
В подъезде молодая мамаша никак не могла справиться с коляской. Грязнов хотел ей помочь, но она так зло посмотрела на него, что он отступил назад.
Из почтового ящика с номером 37 торчала бесплатная газета. Денис вынул ее, заглянул внутрь, сунул обратно и стал подниматься по лестнице.
Звонок пропиликал по-птичьи два раза. За дверью послышались шаги. Денис вынул из кармана удостоверение частного сыщика. Замок щелкнул, и дверь открылась.
На пороге стояла Ксения Короленко…