Глава десятая
— …Два, три, четыре… Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…
Денис сидел на груди Антона и делал искусственное дыхание. С остервенением давил на грудь, потом прижимался к посиневшим губам и вдувал воздух.
— Ну где вы, черти? Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре.
Внизу раздался визг тормозов, громыхнула парадная дверь, за стеной дернулся и заурчал мотор лифта.
Наконец раздался звонок в дверь.
— Открыто! — крикнул Грязнов, не останавливаясь. — Раз, два, три, четыре.
— Сколько времени он не дышит? — раздался за спиной голос, и чьи-то руки, запрокинув голову Антона, открыли рот и ввели трубку.
— Не знаю. — Денис посмотрел на часы. — Пять минут. Нет, меньше, около четырех.
Его оттолкнули, Антона быстро погрузили на носилки, вжикнул электрошок.
— Есть пульс! Выносим! Два кубика адреналина! Быстрее, быстрее! раздавались отрывистые команды врачей.
Хотели в лифт, но грузовой не работал, а в пассажирский носилки не входили. Пришлось бежать по лестнице.
— Вы кто? — спросил врач у Дениса.
— Я?
— Ну этот говорить не может, а своих всех я знаю.
— Грязнов. Денис Грязнов. Частный сыск.
— Что с ним случилось?
— Сердечный приступ. — Денис споткнулся и чуть не полетел вниз по ступеням.
— Правда? А я думал, расстройство желудка. Как это случилось?
— Не знаю. Прикурил трубку, затянулся разок и… — Грязнов вдруг остановился.
— Вы с нами едете? — раздалось уже снизу.
— Я потом подъеду! — Денис бросился наверх. — В какую его отвезут?
Но вместо ответа хлопнула входная дверь.
Трубка лежала на полу, продолжая дымиться. Денис аккуратно поднял ее, нашел пепельницу и выбил. Выдернул из кучи полиэтиленовых пакетов один и высыпал в него пепел. Трубку и кисет с табаком упаковал в другой пакет.
— Алло, это Грязнов… Да, знаю, который час! — Денис посмотрел на часы. — И знаю, что разбудил. Антона чуть не убили… Да, уже еду…
Жена Лидского молча открыла дверь и пропустила Грязнова в прихожую. Молча достала из калошницы старые, потрепанные тапки и поставила перед Денисом, всем своим видом давая понять, как сильно она недовольна столь поздним визитом.
— Он на кухне.
— Спасибо. — Грязнов сунул ноги в тапки и пошлепал на кухню.
Лидский как раз заваривал кофе.
— Будешь?
— Буду.
— Рассказывай.
Денис положил на стол пакет с трубкой и пеплом.
— Вот это надо на экспертизу. Как можно быстрее.
— Сахару сколько? — Судя по голосу, Лидский тоже был недоволен.
— Две. Одну с горкой, одну без… Мы сидели у Петрова дома. Там, кстати, кто-то побывал. Я отдал Антону отцовскую трубку. Он закурил, затянулся два раза и упал. Я сразу «скорую» вызвал. Сейчас он в реанимации.
Лидский наконец сел за стол. Покосившись на трубку, взял чашку и принялся пить мелкими глотками.
— А почему вы решили, что там кто-то побывал?
— По книгам. Мне бы и самому заметить. Старик жил в ужасном хаосе. Антон заметил, что тома стоят по порядку. А Петров, оказывается, порядка не любил.
— А тот, кто побывал, стало быть, любил порядок? — Лидский еще попил чаю. Помолчал. Денис нервничал. — Я вообще-то тебе уже сказал…
— А я не поверил.
— И зря.
— Но почему, Эдуард Николаевич, почему?
— Следствие закончено, забудьте.
— Это не ваши слова.
— Не мои.
— Испугались…
— Хамство, — спокойно сказал Лидский. — Приперся в мой дом среди ночи и… хамство.
— Пенсия, да? Дачка, рыбалка, огородик, что еще нужно, чтобы встретить старость!
— Я тебя ударю, — сказал Лидский.
— Да ну вас! — Денис махнул рукой и встал.
— Что-то пропало? — спросил Лидский.
— По крайней мере на первый взгляд — ничего.
— Значит, влезли специально, чтобы отравить Антона?
— Нет. — Грязнов покачал головой. — Трубку я ему сам передал.
— Тогда выходит, что Антон случайно отравился… А это значит…
— А это значит, что Петрова отравили намеренно и именно трубкой, — с энтузиазмом проговорил Денис, возвращаясь к столу.
— Только при условии, что она действительно отравлена.
Лидский достал трубку из пакета. Открутил мундштук и вынул фильтр.
— Эдуард Николаевич, простите…
— Я не трус, Денис. — Лидский встал, выглянул за дверь, поплотнее прикрыл ее. Снова сел и сказал шепотом: — На душе как-то муторно.
— Да что вы! Просто помойка! — согласился Денис.
— Я не об этом, но… Ладно, проехали. Да, надо отправить на экспертизу. — Он снова взял трубку. — Только не сейчас ведь, можно и до утра подождать. Тебе где постелить?
— Не-не-не. — Грязнов выпил кофе тремя глотками и встал. — Эдуард Николаевич, вы тогда завтра прямо с утра, ладно? А я пока в больницу, узнаю, как и что. И спокойной ночи. Я ведь вас разбудил?
— Нет.
— …Он сейчас в реанимации. — Заспанная медсестра из регистратуры тыкала пальчиком по клавиатуре, внимательно глядя на экран. — Был обширный инфаркт, сейчас угроза миновала, но он еще очень слаб.
— А я могу его увидеть? — Денис мотнул головой, отгоняя сон.
— Вы что, серьезно? — Медсестра удивленно посмотрела на него.
Грязнов показал ей удостоверение.
Потом они долго шли по коридорам больницы. Мимо пронеслись трое санитаров с носилками. За носилками тянулась дорожка из капель крови…
— Вот он. — Медсестра приоткрыла дверь палаты.
Антон лежал на кровати и спал. В руке у него торчал катетер, и рядом тихо пикал монитор.
— Приходите завтра.
Проснулся Денис от телефонного звонка. Открыл глаза и увидел, что его с интересом разглядывает какой-то небритый старичок в пижаме.
— Алло? — Он выудил трубку из кармана. — Алло, кто это?
— Здравствуй. Не разбудила?
Ксения.
— Здравствуй. — Грязнов зачем-то посмотрелся в зеркало и поправил прическу. — А который час?
— Половина десятого.
— Ого. — Денис присвистнул. — Спасибо, что разбудила. Ты по делу звонишь или…
— Я просто хотела тебе спасибо сказать.
— За что?
— За Антона. — И в трубке раздались короткие гудки…
— В смысле? — Получилось, что Денис спросил уже самого себя.
Он и не помнил, как заснул прямо в машине, не в силах выехать с больничного двора. Это была даже не усталость, а бездонная пропасть какая-то, в которую Грязнов падал до самого утра.
В кармане отыскалась подушечка жевательной резинки. Сдунув табачные крошки, Денис отправил ее в рот. Полегчало.
Ночевка в больнице имела свои преимущества. Теперь, чтобы повидаться с Антоном, не нужно было никуда ехать.
Медсестры сменились. На месте молоденькой и симпатичной сидела пожилая и крайне неприветливая.
— Как — забрали?! — воскликнул Грязнов, после того, как медсестра сверилась с какими-то бумагами. — Кто забрал?
— Жена. В семь утра приехала и забрала.
— Домой?
— Нет, что вы, домой ему нельзя. Его в институт перевезли. У нее там связи какие-то, нам главный позвонил и отдал приказ.
Ксения!
«А вы уверены, что я захочу вас услышать?» — раздался в трубке голос Ксении.
Чертов автоответчик! Дура, сними же трубку!
— А ты уверена, что меня это интересует? — Денис набрал другой номер.
— Алло, «Пять плюс», съемочная группа.
— Короленко Ксению можно попросить? Это Грязнов, следователь.
— Она сейчас на площадке, перезвоните позже…
Нет, в то утро Ксения была неуловима.
— А она только что ушла. — Вакасян развел руками.
— Как, только что? — Грязнов устало опустился на лавку. — Я же просил передать, чтоб дождалась.
— Старик, ты меня просил?
Денис отрицательно покачал головой.
— Ну и какие тогда могут быть претензии? — Режиссер похлопал его по плечу и зашагал прочь. Но через несколько шагов остановился, вернулся и сел рядом: — Что, и тебя закрутило?
Денис не ответил.
— Ну ладно, перестань. Ну не подумал про тебя, когда затеял всю эту…
— Что снимаете? — перебил его вдруг Грязнов. — Сценарий ведь кончился.
— Не знаю. — Вакасян ухмыльнулся и пожал плечами. — Что-то снимаем, а что — не знаю. Веришь, со мной такое впервые.
— Не верю, — Денис улыбнулся.
— Это я тут режиссер, а не ты. Не верит он, — Вакасян вздохнул. Можешь, конечно, не верить. Ты смотрел «Сталкер» Тарковского?
— Это как мужик еще двоих в какой-то подвал вел? А там все время воды было полно?
— Да, про это. — Вакасян ухмыльнулся. — Можно и так сказать. Так вот, там был один кадр. Длинная-длинная панорама. Ручей, а на дне какие-то шприцы, пистолеты, часы разбитые, монеты какие-то. И в конце листок календаря. А на нем число. Двадцать девятое декабря. Знаешь, что это за день?
— А что это за день? — Грязнов зевнул. — Вы извините, Михал Тиграныч, я сегодня не спал почти.
— Это дата смерти Тарковского. Он умер двадцать девятого декабря. Вакасян внимательно посмотрел на Дениса. — Как ты думаешь, это совпадение?
— Не знаю, — пожал тот плечами. — Наверное, совпадение.
— А как тогда быть насчет смерти Петрова? Тоже не знаешь? Думаешь, тоже совпадение?
— Вы ответьте.
Вакасян улыбнулся:
— Простому смертному этого не понять. Но жизнь тоже имеет свои правила и законы. Сложные, путаные, непостижимые, но имеет. Очень похожие на законы драматургии. Может быть, это даже одни законы. Так вот, эти законы можно постичь. И некоторые люди могут.
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что Кирилл мог. Он настолько был киношник, что у него даже перчатки были размера восемь с половиной.
— А при чем тут перчатки? — Денис потушил сигарету и бросил окурок в урну.
— Неважно. — Вакасян встал. — Пойдем, мне в производственный надо, проводишь меня. — И быстро зашагал по гулкому коридору.
Грязнов нехотя встал с лавки и пошел за ним.
— Я ведь не такой дурак, чтобы запуститься в съемки, не зная, чем кончится фильм, — сказал Вакасян, быстро шагая по коридору. — Неужели я похож на идиота?
— Да все вы тут… в той или иной степени. — Денис улыбнулся. — Нет, вы не похожи.
— Он мне рассказывал, чем кончится. Мне эта идея очень понравилась.
— А вы мне не расскажете? Подозреваю, что для этого весь разговор и затеяли.
— Правильно подозреваешь. Эта история про серого кардинала, про кукловода. Про наши слабости. Про то, как легко нами управлять, про то, насколько мы все оказываемся предсказуемы. Понимаешь, о чем речь?
— Михал Тиграныч, давайте сразу договоримся. — Грязнов остановился. Вы не Иисус Христос, а я не апостол. И если можно, постарайтесь не притчами.
— Постараюсь. — Вакасян ухмыльнулся. — Эти пятеро — марионетки, рабы собственных страстей. Смотри, как легко было разрушить их дружбу, которая годами крепла, как в песнях поется. Кто-то один их всех вокруг пальца обвел. И они сцепились друг с другом, друг другу в глотку впились. Один застрелился, второй убил третьего и сам сел. Интересно мне знать, как теперь оставшиеся двое поживают? Я у Ксении пытался выяснить, а она ни в какую.
— Так вы и про нее…
— Ну конечно. — Вакасян рассмеялся. — Нет, ты меня действительно за идиота принимаешь. Конечно, я знал. Ведь про это убийство во всех газетах писали, а у нас в актерском про каждую актрису знают больше, чем она сама о себе. И как сценарий прочли, тут же прибежали и сунули мне фотографию Короленко. Я ее поэтому и взял.
— Она знает? — спросил Денис.
— Раньше не знала. Теперь, скорее всего, догадывается. — Вакасян остановился перед одной из дверей. — Сценарий Кирилла называется «Пять плюс». Понятно теперь? Мой совет: ищи шестого. Им кто угодно мог быть. Партнер, бандит, у которого они под «крышей» стояли, банкир. Или найдешь этого шестого, или…
— Что — или?
— Можно сколько угодно выстраивать и режиссировать сценарий. Но режиссировать жизнь нельзя. Она за это жутко мстит. Вот Кирилл попытался. Ищи шестого. Всего хорошего. — Вакасян хлопнул Грязнова по плечу и исчез за дверью.
Денис сидел за рулем и с тоской смотрел на длинный хвост автомобильной пробки. По лобовому стеклу лениво перебирала лапками оса.
Зазвонил телефон.
— Алло, Грязнов слушает.
— Ну слушай, Грязнов. — Это был Лидский. — Ты был прав — трубка отравлена. Ядовитый мундштук. Что-то из группы кураровых.
— Во какая экзотика!
— Давно не экзотика. Достаточно двух затяжек, чтобы вызвать паралич сердца. Так что правильным путем идешь, товарищ.
— Спасибо. — Денис выключил телефон. — Знать бы еще, куда я иду…
Он вынул из кармана записную книжку. Набрал номер:
— Алло, Галина Юрьевна? Это Грязнов… Да, именно. Не могли бы вы со мной встретиться? По поводу?.. Да появился тут один повод…
По логике, Некрасова должна была отказаться от встречи с навязчивым частным детективом, но она почему-то этого не сделала. Напротив, согласилась с какой-то очень уж наигранной готовностью.
Денис пообещал себе, что будет держать ухо востро и хвост пистолетом, после чего отправился в ее офис, если, конечно, эту жалкую контору можно было назвать офисом.
Галина была напряженна и деловита.
— Я не знаю ни про какие пленки. Еще раз вам повторяю. — Она нервно курила, посыпая пеплом платье. — И кто вам вообще такую глупость рассказал?
— Петров рассказал. — Грязнов присел на край стола. — Владлен Николаевич. Его тоже не знаете?
— Его знаю… Знала.
— И приходили к нему с Белоусовым в тот день, когда он умер. За пленками ведь приходили?
Галина долго молча смотрела на него, как будто хотела раздавить его своим взглядом.
— А может, вы мне про аукцион расскажете? — Денис встал. — Или про то, почему сейчас Антон лежит в реанимации? Его вы зачем хотели убить?
— Мы его не хотели, — пробормотала она испуганно. — Мы… Вы ничего не докажете.
— Слова типичного уголовника. — Грязнов улыбнулся. — А разве есть что-то, что мы должны доказывать?
— Я больше ни о чем с вами говорить не буду. — Некрасова посмотрела на часы.
— Вы куда-то торопитесь? — Денис снова сел. — Подумайте, подумайте сами. Все ведь так просто. Вы все впятером вцепились друг другу в глотки, одного прирезали, второй застрелился…
— Он не застрелился, его…
— Да-да, убили, я это уже слышал. В убийстве вы, конечно, не виноваты. Разве сторож я брату своему?..
Тираду Грязнова прервала появившаяся близорукая секретарша:
— Галина Юрьевна, к вам…
— Ну привет, сыщик. — В дверях стоял Белоусов. — Все не сидится? Не живется спокойно?
Он вошел в кабинет, плотно прикрыв дверь, и сел на место Некрасовой. Положил на стол небольшой кейс.
— Галя, ты нам кофейку не соорудишь?
— Сейчас распоряжусь. — Некрасова выскочила из кабинета.
— Для интима? — спросил Грязнов. — Чтоб без свидетелей?
— Ага. Нам свидетели ни к чему.
— А за оскорбление ответите. Никакой я не сыщик, а самое натуральное частное лицо.
— Ух, я бы тебя по этому лицу!
— Так попробуйте!
— Короче, я тебя слушаю.
— Вы — меня? — удивился Денис. — Я как раз вас хотел послушать.
— Ну тогда можешь послушать меня ты. — Белоусов пожал плечами. — Если очень постараешься, то в Москве тебя еще на пару деньков оставят, тварь барнаульская. Но это только если очень постараешься. А то ведь завтра и хлопнуть могут. Как тебе такая перспектива? Ехал бы на свою историческую родину, рыжий, пока не поздно, а?
— Честно признаться, мне Москва очень нравится, — ответил Денис спокойно. — Это же город контрастов. Только я не могу понять — вы мне угрожаете? Ой, нет, вы же меня, наверное, просто заботливо предупреждаете, правда?
— Нет, именно угрожаю. — Белоусов смотрел на Грязнова холодными, стальными глазами. — Сейчас я тебе как раз именно угрожаю. Уж поверь мне устрою тебе неожиданную встречу в подъезде с товарищем «макаровым». Или с «калашниковым». Тебе кто больше нравится?
— Но вы ведь не хотите этого, правда? Вам ведь, наверно, и самому интересно, кто вас всех так умело нагрел.
— Нет. Неинтересно.
— А зачем же вы тогда сюда приехали?
Белоусов придвинул кейс и открыл его:
— Вот. Ты берешь это, и больше мы тебя не видим. И даже не помним, кто ты такой.
Денис привстал, заглянул в кейс и присвистнул:
— И сколько тут?
— Двести тысяч. — Белоусов подвинул кейс поближе к Грязнову.
— Ни фига себе… — Он аккуратно вынул одну пачку. — И что, все настоящие?
Белоусов кивнул.
— Это ж сколько можно хорошего купить, да? Машину, дачу приличную?
— И еще останется. — Белоусов улыбнулся.
Денис вынул из кармана платок, протер им пачку и положил в кейс.
— А с другой стороны, зачем мне это все?
— А ты не дурак? — спросил Белоусов.
— Спасибо.
— Тебе мало? — Белоусов убрал кейс со стола.
— Мало. — Грязнов поднялся. — Ладно, пора мне.
— Ну а сколько ты хочешь?
— Даже не знаю. — Денис пожал плечами. — Не подумал пока. А как вы считаете?
И, не дожидаясь ответа, вышел, закрыв за собой дверь.
«А ведь этот гад и в самом деле хлопнуть может, — нервно размышлял Грязнов, выезжая на проспект. — Закажет и не поперхнется. Ну как объяснить, что не враг я им? Их же самих кто-то нагрел, я хочу этого негодяя вычислить, а они мешают. Мы же должны играть в одной команде!»
Тут Грязнов вспомнил о компьютерном футболе. За Цыганом остался должок с прошлого раза, надо бы отыграться, нервишки успокоить.
— Данченко Михаил Григорьевич, семьдесят четвертого года рождения?
— Нет, вы меня с кем-то путаете. — Цыган открыл дверь и впустил Дениса в прихожую. — Что, отыгрываться пришел? Только учти, я по вторникам фору не даю.
— А я по вторникам и не беру.
— Ну что, в футбол? — Цыган нажал на кнопку, и загорелись экраны сразу нескольких мониторов.
— Конечно, в футбол. — Грязнов сел в кресло. — Только, чур, я белыми.
— Тебя твой дяденька милиционер научил черных не любить?
Футболисты бегали по полю, катая мяч.
— Ну накопал что-нибудь? — спросил Денис, напряженно стуча по клавиатуре.
— В смысле?.. Маз-зила! — радостно закричал Цыган, поймав вратарем мяч.
— В прямом.
— Давай играй-играй, сейчас пропустишь.
— Так ты выяснил или нет? — Грязнов попытался отбить мяч у футболиста Цыгана, но не смог.
— Го-ол! Один-ноль в мою пользу. Как там насчет форы? — Цыган вскочил из-за стола и бросился на кухню. — Пиво будешь?
Вернувшись, он поставил перед Денисом банку пива и плюхнулся в свое кресло.
— Понеслась! — Его игроки, пасуя друг другу, побежали по полю. Стремительно приблизились к воротам. Цыган уже хотел послать мяч, но заметил, что вратарь противника никак не реагирует.
— Ты чего, сдаешься? — Он удивленно посмотрел на Дениса.
А тот выключил свой компьютер:
— Ты сделал то, что я просил?
Цыган открыл банку пива и выпил ее до дна. Смял с хрустом и, прицелившись, как баскетболист, отправил в форточку.
— Забудь об этом, ладно? — Он посмотрел на Грязнова серьезно.
— Как это?
— Просто забудь, и все.
— Нет. Погоди. — Денис покачал головой. — Что за новые песни? Ты меня за кого держишь? Как это — забудь?
— Медведь вон сунулся. Где теперь Медведь?
Футболист на мониторе замер с мячом перед воротами противника.
— А я не боюсь…
— Ты, может, и дурак такой. — Цыган пожал плечами. — А вот я боюсь. Я молодой. Жить хочется. У меня вон до финала пять игр осталось, у меня все шансы…
— А-а, ну если молодой… — Денис подошел к Цыгану, схватил за воротник и с размаху шарахнул об стену. Откуда-то сверху с книжной полки посыпались журналы.
Некоторое время они молча стояли друг напротив друга.
— «Ты что? Предать хочешь?» — наконец сказал Грязнов. — Чьи слова? «Ты сдался? Ты сдался, черт тебя! Да все что угодно!.. Я бы на его месте! Ты бы на его месте!.. Но не он сам! Его убили!» Чьи слова?
Цыган смотрел в пол.
— Ты мне поможешь? — спросил Грязнов.
— Нет.
Денис отпустил Цыгана, развернулся и тихо вышел. Когда хлопнула входная дверь, Цыган вернулся за компьютер. Игроки ожили, и игра продолжилась.
Двое стояли на углу и делали вид, что читают объявления на стене. Еще трое сидели в машине перед подъездом. Грязнов заметил их сразу. И еще двоих на противоположной стороне двора. Те делали вид, что распивают бутылку водки, сидя на лавочке.
Денис остановился, присел, чтобы завязать шнурок. И увидел, как двое, что читали объявления, медленно двинулись к нему.
Он резко вскочил и бросился бежать. И сразу со всех сторон наперерез ему бросилось несколько человек. Одного он сбил с ног, второй проскочил мимо, третий не догнал. Перескочив через капот затормозившей перед ним машины, Грязнов выскочил со двора и бросился бежать через дорогу. Но увидел три милицейских машины, которые сорвались с места, и остановился. Подняв руки, сплел пальцы на затылке и громко прокричал:
— Я племянник Вячеслава Ивановича Гря…
Но его сбили с ног трое подоспевших оперативников. Кто-то навалился сверху, кто-то начал выкручивать руки.
Денис сцепил зубы, но потом не выдержал и закричал от боли…
Его грубо втолкнули в машину и куда-то повезли. Когда боль в ребрах стала терпимой, Денис сфокусировал взгляд и обнаружил перед собой откормленную ряху омоновца.
— Грязнов Денис? — Капитан-омоновец пристально разглядывал удостоверение, то и дело поглядывая на Дениса, у которого начал медленно заплывать глаз. — Частный детектив?
— Он самый. — Грязнов сплюнул под ноги кровью.
— А чего бежал?
— От инфаркта.
— Короче, гражданин Грязнов, у нас постановление на арест и на обыск в вашей квартире. — Капитан протянул ему бумагу.
Денис открыл рот, пытаясь взять ее зубами, поскольку руки были скованы за спиной.
Как назло, им по пути через двор встретились чуть ли не все соседи. Объясняй им теперь, что ты не рецидивист. Детей своих пугать будут. «Вот придет дяденька из тридцать пятой квартиры и съест тебя».
— Ну, сами все отдадите или нам вверх дном весь дом переворачивать? поинтересовался капитан, высадив ногой входную дверь.
— Вообще-то у меня вот тут ключи в левом кармане. — Денис кивнул на карман куртки. — А что ищем?
— Понятых прошу входить! — громко крикнул капитан и повернулся к Грязнову: — Деньги ищем. Триста тысяч долларов, которые вы в качестве взятки требовали с…
— Все, понял, можешь не продолжать. — Денис вошел в квартиру и с тоской посмотрел на идеальную чистоту и порядок. — Придется тебе, капитан, тут все ломать. Я не знаю, куда они их засунули.
— Есть! — раздался чей-то крик из комнаты.
Оперативник держал в руке кейс и довольно улыбался, глядя на капитана.
— Вон там, под шкафом, лежал. — Он поставил кейс на стол.
— Понятых прошу обратить внимание! — воскликнул и капитан, открывая кейс.
Трое серых личностей с верхнего этажа с интересом сунулись поближе к чемодану.
Капитан поднял крышку. По комнате прокатился завистливый стон.
— Интересно, — пробормотал Грязнов. — Предлагал он мне двести. А тут триста.
— Это ты нам потом объяснишь. — Капитан захлопнул крышку кейса.
Проснулся он от лязга замка. Сел и, часто мигая, стал оглядываться. И в следующий момент полетел на пол от сильного удара в челюсть.
— Я тебя, гаденыша, пришибу! — За первым ударом последовал второй, и Денис, так и не успев подняться на ноги, снова грохнулся на пол. — Зарплаты тебе мало? Ну так вот тебе прибавка!.. И вот еще… И еще…
Вячеслав Иванович лупил своего племянника до тех пор, пока тот вдруг не вскочил, увернувшись от очередного удара, и сам не врезал любимому дядьке. Тот отлетел к двери и с грохотом ударился об нее. Открылся глазок, и в камеру заглянул охранник.
— Все нормально, все нормально! — Встав на ноги, Грязнов-старший помахал в глазок рукой и соорудил на лице некое подобие приветливой улыбки. Глазок закрылся.
— Дядь Слав, ты чего? — Денис потрогал кровоточащий нос. — Задержанных избивать не положено.
— А взятки брать в таких размерах и с родственниками не поделиться положено? — Вячеслав Иванович расстегнул воротник и устало плюхнулся на нары.
— Ну я бы вам дал немножко. — Денис попробовал улыбнуться. — Если бы брал. Так ведь не дает никто. Я ж не чиновник, чтобы взятки брать.
— Дурак, тебе вымогательство шьют!
— Это хуже…
— Курить хочешь? — Грязнов-старший достал пачку сигарет и протянул племяшу. — Рассказывай.
— Я к Некрасовой ездил. — Денис закурил и сел рядом. — Ох, ну и кулак у тебя… Так вот, я к ней поехал выяснить насчет…
— Ехать к ней у тебя никакого права не было, потому что ты…
— Знаю, частное лицо…
— Причем бесстыжее к тому же! Это ведь все ерунда, что закон запрещает, правда?
— Так я просто в гости!
— В гости по приглашению ходят!
— Я к ней, значит, приехал, а тут и Белоусов подкатил. И сует мне кейс. Двести тысяч «зеленых» предлагал, чтобы я отступился от этого дела.
— Двести штук… — Вячеслав Иванович присвистнул. — И ты отказался?
Денис кивнул.
— Ну и дурак.
— Я знаю…
— А потом?
— Потом вот. — Денис огляделся по сторонам. — До дому даже не дошел. Ка-ак накинутся…
— На кейсе твои пальчики есть?
— Не должно быть.
Вячеслав Иванович хотел спрятать сигареты в карман, но повертел в руках и бросил на нары. Зажигалку тоже. Встал и постучал в дверь.
— Запомни, Денис, я не Мюллер, а ты не Штирлиц. Если хоть один твой пальчик найдут на кейсе, а тем более внутри — сам тебя пристрелю. Так и знай.
Лязгнул запор, и дверь с грохотом открылась.
— Спасибо, что заглянули! — крикнул Денис вслед дядьке, когда дверь за ним уже с лязгом затворилась.
Но не успел он закрыть глаза, как снова лязгнула дверь и охранник суровым голосом выкрикнул:
— Грязнов, с вещами на выход!
— Ну вот, выспался… — Денис сунул ноги в кроссовки. — Кто там еще?..
Лидский сидел за столом начальника отделения и подписывал всякие бумажки.
— Под вашу ответственность? — спросил еще раз начальник отделения милиции.
— Да, под мою личную. Могу содрать с него подписку о невыезде.
— Сдерите.
Лидский вынул из папки бланк и протянул Денису:
— Подпиши.
Денис молча подписал.
Начальник отделения повертел бумажку в руках, сунул в папку и сказал:
— Свободен…
— Извини, что раньше не вынул. — Эдуард Николаевич посмотрел на часы. — Рассказывай. Что за бабки?
— Которые под шкафом? — Грязнов улыбнулся.
— Да, которые под ним. — Лидский удивленно посмотрел на него. — И вообще, я не понимаю, чего ты лыбишься? Если на кейсе хоть один твой пальчик найдут, ты знаешь, сколько тебе мотать светит?
Денис остановил «жигуль» у ближайшего ларька, купил свежий батон.
— Извините, со вчерашнего вечера не ел. — Он набил рот мякотью. — На чем мы…
— На пальчиках твоих. Если их найдут…
— Не найдут, Эдуард Николаевич. Он мне этот саквояж как только ни совал! Но я ж не идиот.
— Ты Белоусова имеешь в виду? — Лидский закурил.
— Да, его. Его и Некрасову. — Денис давился батоном. — Надо было хоть пива купить, а то не лезет всухомятку.
— Давай не тяни.
— Значит, так, они приходили к Петрову незадолго до смерти. Приходили за пленками. Я решил взять на пушку и прямо сказал Некрасовой, что все знаю. Тут приходит Белоусов — и давай меня пугать. Если не отступлюсь, попрут из Москвы или вообще… того… до утра не дотяну. А если отстану от них, он мне даст двести штук.
— И ты, конечно, отказался? — Лидский достал из кармана пиджака диктофон.
— Конечно. — Грязнов вздохнул. — Дурак?
— Ну теперь мою пленочку послушай. Узнаёшь свой голос?
Лидский нажал на кнопку.
«И сколько тут?»
«Двести тысяч».
«Ни фига себе. И что, все настоящие?..»
«Тебе мало?»
«Мало».
«Ну а сколько ты хочешь?»
«Даже не знаю. Не подумал пока. А как вы считаете?..»
— Что на это скажешь? — Лидский отключил диктофон и сунул в карман. Пришло прямо в прокуратуру.
— Ну что сказать… Умно. И смонтировано классно… — Денис отломил кусок хлеба. — Вот, значит, почему там не двести штук было, а триста. Серьезно. Знаете, Эдуард Николаич, я тут с одним парнем поговорил…
— В смысле?
— Ну есть у меня один дружок, умелец. Попросил я его выяснить, кому Некрасова бабки платит. Он сначала взялся, а когда я к нему пришел, а он мне: не влезай — убьет. Медведев не послушался, полез — уложили его в гроб, и вот вам результат. А у вас что?
— У меня?.. — Лидский пожал плечами. — А у меня ничего пока. Ладно, начинаем крутить Белоусова и Некрасову. Завтра с утра еду к Петрову, нужно и его хорошенько покрутить…
— Эдуард Николаевич, а вам не кажется, что был кто-то еще? — спросил вдруг Денис.
— В смысле? — не понял Лидский.
— Ну-у… — Грязнов откусил еще кусок хлеба. — Был кто-то, кто всех их очень хорошо кинул. Кто-то, кто всю кухню их знал и…
— А знаешь, как дело началось? — перебил его Лидский. — Нам позвонили.
— Кто?
— Не мне лично. Есть такое понятие — информатор.
— Мгм…
— Я следователь, пользоваться услугами информаторов не имею права.
— Да, кажется, это епархия оперов…
— У нас в прокуратуре есть специальная линия — вроде телефона доверия. Любой может позвонить и оставить информацию. Если информация ценная, то информатору присваивается код. Открывается счет в банке на предъявителя и перечисляются деньги. Полная анонимность, никто никого не знает.
— Ну и как, ценная была информация? — Денис посмотрел на часы.
— Аск! Он в свое время сдал нам сделку с месторождением, всю схему рассказал.
— Много заработал?
— Много. — Лидский кивнул. — Только ни копейки со своего счета не снял.
— А какой ему код присвоили, знаете?
— Я же сказал, что с информаторами не общаюсь. Мне и записи разговоров дали послушать только потому, что дело особо важное.
— Как думаете, записи сохранились?
— Может, и сохранились. — Лидский пожал плечами. — Только ни один опер своего информатора не сдаст. И скорее всего, их отстенографировали и уничтожили.
— А узнать сможете? Может, хотя бы код. Хотя что он даст?..
Лидский на минуту задумался.
— Все-таки противно на душе. Вот знаешь, никогда так противно не было…
— Ничего, сейчас домой приедете, спать ляжете.
— Да не сплю я!
— Извините.
Лидский помолчал.
— А ты куда?
— Вот вас завезу, домой заскочу на минутку — и к Петрову.
— Ночью?
— Так, может, он тоже не спит…
Выбитая дверь так и лежала в прихожей. Весь пол был усеян битой посудой, выброшенными из шкафов книгами, одеждой, бельем.
— Блин, надо было бабки взять… — Денис поднял дверь и попытался приладить ее на место.
Он провозился с ней целый час. Соседи пробовали возмущаться: мол, поздновато дрелью дырки сверлить, но Денис так на них рявкнул, что мигом заткнулись. Наверное, не хотели связываться с уголовником.
— Петров Антон Владленович? — Сонная регистраторша часто заморгала и, щурясь, посмотрела на посетителя. — А прием посетителей уже закончен.
Посетитель достал удостоверение, сунул ей в окошко.
— Сейчас посмотрим. — Регистраторша полезла в журнал. — Вообще-то он в седьмой отдельной, но сегодня я вас туда все равно не…
Договорить она не успела, потому что хлопнул тихий выстрел и пуля попала ей в лоб.
Посетитель сунул руку в окошко и, схватив ее за шиворот, свалил со стула. Потом вырвал страницу из журнала и погасил настольную лампу.
Двери лифта закрывались, когда туда влетела молоденькая медсестра:
— Вам на какой?
Когда посетитель выходил на нужном ему этаже, девушка осталась лежать в лифте в луже крови. В конце коридора сидел охранник. Посетитель сразу направился к нему, спрятав пистолет за спиной…
Антон лежал на кровати и читал журнал, когда за дверью палаты раздались чьи-то быстрые шаги, а потом хлопок. Что-то грузно упало на пол и хлопнуло еще раз.
Посетитель схватил грузное тело охранника за ноги и поволок к туалету.
— Няня, утку!.. — застонал кто-то в одной из палат. — Ня-ня!..
Выйдя из туалета, посетитель поднял с пола гильзы и пошел вдоль по коридору, читая таблички на дверях палат.
Нужная дверь оказалась запертой. Он подергал ручку, потом отошел на два шага и несколько раз выстрелил в замок. И еще один раз в выглянувшего из соседней палаты старика.
Выбив дверь палаты ногой, он сразу бросился к распахнутому окну.
Фигура Антона уже маячила внизу, во дворе. Он бежал к забору, прихрамывая на левую ногу. Посетитель прицелился и выстрелил два раза. Антон вскрикнул и упал. И тут же кто-то закричал в коридоре. Завизжал от ужаса.
Посетитель навалился на кровать и припер ею дверь, потом подскочил к окну и выпрыгнул наружу.
Очутившись во дворе, он метнулся к тому месту, где должен был лежать Петров.
Но тела там не оказалось.
А в здании больницы уже зажегся свет, во двор высыпали мужики в форме охранников.
Посетитель спрятал пистолет и перемахнул через забор.
Было далеко за полночь, когда Грязнов подкатил к медицинскому институту.
— Эй, есть кто?! — Он толкнул тяжелые ворота.
Рядом завелся мотор. Зажглись фары. Отъехала машина.
— Эй, люди! Проснитесь! — закричал Денис, искоса взглянув на отъехавшую машину.
Откуда-то из темноты вынырнула черная фигура и заорала так, что Грязнов невольно отступил:
— Чего орешь?! Тут больница! Ты кто?
— Я милиционер, допустим, — соврал Денис. — Следователь, вот…
— Следователь? Уже?! Что-то быстро.
— А что такое?
— Как что, убийство!..
Дениса словно током дернуло — Антон!
И он помчался по дорожке к шумной, испуганной толпе.
