Часть вторая

Вообще-то Гордееву казалось странным, что адвокат, звонивший Артемьеву, не назвал художнику своего имени. Можно подумать, что словосочетание «адвокат Финкельштейн» само по себе не требует дополнительных пояснений. Экая самоуверенность!

Даже знаменитости, как правило, представляются менее лаконично: Генрих Розанов, например, чтобы, не дай бог, не спутали с каким-то другим Розановым и чтобы сразу отсечь дурацкие вопросы вроде «случайно, не тот самый Розанов?».

Но худо-бедно знаменитостей своего цеха Гордеев знал, и никакого Финкельштейна среди них не было. Случается, правда, что люди меняют свои фамилии в силу тех или иных жизненных обстоятельств. Скажем, юрист, соприкасающийся с криминальным миром, может подвергаться какой-то угрозе, и тогда... Что толку фантазировать, оборвал себя Юрий Петрович. Тут любопытней другое: почему он назвался так коротко – адвокат Финкельштейн? Или, может быть, он один такой в мире – адвокат Финкельштейн?

То, что он практикует не в Москве, – это точно. Гордеев воспользовался справкой городской коллегии адвокатов и, как и следовало ожидать, получил отрицательный ответ.

Но если Финкельштейн – известная личность, да еще и специализируется на бракоразводных процессах VIP-персон, то о нем обязательно должно быть что-нибудь в Интернете. А возможно, у него даже имеется свой сайт или хотя бы страничка на сайте какой-нибудь крутой адвокатской конторы.

Гордеев запустил поиск со своего любимого «Яндекса», ввел фамилию «Финкельштейн» и поразился результатам: 1137 сайтов, 17,5 тысячи упоминаний о людях с фамилией Финкельштейн! Ивановых, для сравнения, «Яндекс» нашел всего в 700 раз больше.

Упоминания женщин с такой фамилией Гордеев просто пропускал. Но и без женщин набралось предостаточно Финкельштейнов. Знаменитых и не очень: автор книги «Загадка Симона Петлюры, или Парадокс антисемитизма»; еще один писатель – вроде бы фантаст; автор учебника по геологии; преподаватель иркутского вуза; титулованный гитарист; американский политолог и т. д. и т. п.

Гордеев попробовал поискать в найденном «адвоката», и снова высыпалась гора ссылок.

Анекдоты: «малыш Финни Финкельштейн стоит у прилавка бистро „Дешевый корм...“, „старик Финкельштейн обедает со своим внуком Фигги Финкельштейном, адвокатом, в ресторане“...

Художественная литература: «...адвоката, рекомендованного мне профессором Гнуссом, к которому я обратился за советом, звали Спутник Финкельштейн...», «...адвокат Финкельштейн выжидательно посмотрел на меня...» и прочая чушь.

Ни одной газетной публикации о громком процессе, выигранном или проигранном адвокатом Финкельштейном, ни одной ссылки на адвокатское бюро, юридическую консультацию или другую подобную контору, в которой мог бы трудиться загадочный защитник интересов Альбины Артемьевой, не говоря уже о личном сайте или личной страничке.

Гордеев попробовал поискать через поисковую систему «Yahoo», сориентированную на Запад, – мог же Финкельштейн практиковать в Лондоне, а по-русски говорить без акцента, например, просто потому, что он русский по происхождению. Но англоязычный поиск тоже ничего не дал.

Через час малопродуктивных изысканий Гордеев почувствовал, что проголодался. Он сварил себе кофе, сделал два горячих бутерброда с сыром и помидорами. Пока жевал, думал, что еще можно предпринять, с какого боку подступиться к этому чертову Финкельштейну?! Тут позвонил Артемьев и спросил, как продвигаются поиски. Гордеев вполне вежливо попросил его хотя бы не мешать. Они немного поспорили на тему, как далеко Юрий Петрович продвинулся в своих поисках, и Артемьев неожиданно психанул, обозвал его яйцеголовым и бросил трубку. Гордееву показалось, что он был под кайфом. Какой с человека спрос в таком состоянии? Протрезвеет – позвонит, извинится. Может быть, вспомнит еще что-нибудь важное про свою ненаглядную модель.

А какой спрос с него самого, с Гордеева? Исходных данных – кот наплакал, баран накашлял...

Ладно, спокойнее. Эмоции человека – это врожденное, логика – благоприобретаемое. Когда две эти ипостаси соединяются воедино, начинается процесс, просто обреченный на удачу... Хм. Так когда-то Розанов говорил, когда Гордеев еще только начинал у него работать. Впрочем, давно уже Юрий Петрович не слышал от своего шефа этой фразы. Возможно, потому что ипостаси редко соединяются. Розанов заматерел и давно уже берется только за дела, которые изначально обречены на удачу. Репутация превыше всего. Может быть, обратиться к нему? Может, Розанов знает адвоката Финкельштейна?

Но и шеф не знал. Он спросил, как дела в Химках, и Гордеев, не вдаваясь в географические подробности (в настоящий момент он находился в своей московской квартире на Новой Башиловке), ответил, что все идет своим чередом.

– А ты, Юра, пробей этого своего Финкеля через ментов, – посоветовал Розанов.

– Финкельштейна, – машинально поправил Гордеев.

– Какая разница, – сказал мудрый Розанов. – Финкель он и в Африке Финкель.

В чем-то, конечно, шеф был прав.

У Розанова была привычка – укорачивать длинные фамилии. Однажды у них был клиент по фамилии Храповицкий, через день он превратился в Храпа, а потом и просто в букву «Х». Его дело пришлось передать в городскую прокуратуру, потому что господин Храповицкий решил силами квалифицированных адвокатов устранить своего делового партнера, с которым у него были разногласия. Сын этого партнера устроил драку в ресторане и загремел по «хулиганке». Это дало основания господину Х требовать от своего партнера уступить его часть акций – у них в уставе фирмы было какое-то правило на этот счет. К счастью, Гордееву удалось выяснить, что партнерского отпрыска спровоцировали по просьбе самого господина Х...

Можно было попробовать «пробить» Финкельштейна по номеру телефона, с которого он звонил. В принципе, Артемьев может пойти в телефонную компанию и попросить расшифровку по всем звонкам на его домашний номер. Стоит это недорого, но без веской причины делать эту расшифровку будут чудовищно долго. А если художник сошлется, например, на телефонные угрозы, ему посоветуют обратиться в милицию или, чего доброго, сами туда стукнут. Милиция – это, конечно, неплохо. Менты бы проверили все телефонные номера, прощупали бы всех звонивших, в том числе и Финкельштейна... Но, во-первых, Артемьев обратился к Гордееву, а во-вторых, он категорически против участия милиции, и он в своем праве. Значит?.. Значит, нужно сделать все руками ментов же, но в неофициальном порядке. Не в первый раз, в конце концов.

Нагружать ребят из «Глории» такой работой он не хотел и, отыскав в записной книжке номер, позвонил своему старому приятелю из МУРа и попросил об одолжении. Приятель не особенно обрадовался просьбе, но телефон Артемьева записал, обещал помочь и перезвонить через два-три дня.

А что делать Гордееву два-три дня? Он прекрасно понимал, что просто сидеть и ждать звонка – глупо. Этот след может никуда и не привести. Финкельштейн запросто мог звонить с анонимного мобильного, и это было более чем вероятно, ведь если бы он играл честно, то представился бы по всей форме: назвал фирму, в которой работает, свои реквизиты. Но он этого не сделал. Почему?.. Неопытный, не умеет вести переговоры? Вряд ли. У Альбины Артемьевой достаточно средств, чтобы обратиться к солидному юристу. Тогда что же – шифруется, чтобы не дать Артемьеву каких-то козырей против себя? Тоже не годится – зачем тогда вообще было звонить? Подали бы заявление в суд, дождались разбирательства и выступили бы во всеоружии. Или Альбина вместе с адвокатом выработала такую линию поведения: достать Артемьева звонками, деморализовать, вывести из равновесия?..

Подумав, Гордеев съел еще один бутерброд и вернулся к компьютеру. Интересно, что никогда прежде ему не приходилось задаваться вопросом: где есть список всех российских адвокатов? Лицензированных, по крайней мере. Наверное, где-то есть. В главном налоговом управлении, например. Там обязаны знать все обо всех, кто платит налоги, а адвокаты вынуждены их платить или хотя бы старательно делать вид, что платят. Но взламывать базы налоговиков – дело нелегкое и опасное, а пойти туда и спросить – не ответят. И правильно, в сущности, сделают. И опять-таки для таких случаев имеются ребята в «Глории». Но Гордеев нагружать их таким рискованным заданием не стал, хватит и тех одолжений, что они регулярно ему делают. Тем более совершенно не факт, что их помощь принесла бы желаемый результат.