34

Зое окончательно расхотелось ходить по магазинам, но Мажидов мог неправильно ее понять, если бы она вернулась в мотель с пустыми руками. Она зашла в первый попавшийся супермаркет, где купила кое-что перекусить и пару легких брючных костюмов (в Цюрихе было довольно тепло). Вежливая до навязчивости продавщица предлагала Зое подогнать костюмы по фигуре и доставить через пару часов на дом, но та отказалась и поспешила к выходу. В отделе электроприборов ее внимание привлекла экзальтированная дама бальзаковского возраста, которая насиловала портативный приборчик, рассыпая вокруг себя синие искры. Продавец опасливо жался к стене.

– Смерть насильникам и грабителям! – провозгласила дама на ломаном английском с местным акцентом.

Зоя заинтересовалась и тоже купила ручной аппаратик для электрошока. Можно, в конце концов, парализовать Мажидова и просто сбежать с его документами, а там – пусть он попробует доказать здешним властям, кто он такой.

Как и подозревала Зоя, Мажидов и не собирался отсыпаться. Когда она вернулась в мотель, он, свежий после душа, с не просохшими еще волосами, возился у домика с изрядно поцарапанным «БМВ», очевидно взятым напрокат, протирал стекла. Досады по поводу скорого возвращения Зои он не выразил, но и особой радости тоже. Ее обновками даже не поинтересовался.

– Поехали, я тебе приготовил сюрприз. Встретишься с Димой, – не предложил, а скорее распорядился он.

Воронцов в порыве усердия, отрабатывая солидный гонорар, рассказал Мажидову, что Дима принимает участие в шахматном турнире. Зоя этого, разумеется, не одобрила, но, поскольку Мажидов не должен был покинуть Москву, информация казалась не такой уж страшной оплошностью. Но теперь эта оплошность грозила обернуться катастрофой. Дима, разумеется, не признает в Зое своей матери, и как на это среагирует Мажидов, одному Богу известно.

– Может, вначале хотя бы перекусим. – Зоя зашла в домик, не давая «родителю» возможности возразить.

Домик был с маленькой кухонькой, Зоя в темпе поставила воду для спагетти и принялась за изготовление соуса из приобретенных в супермаркете консервированных шампиньонов и свежих помидоров. Правда, соли в кухоньке не оказалось, а купить она тоже не догадалась, так что соус получился не слишком удачный. Но «папаша» уплетал за обе щеки и не скупился на комплименты в адрес Зоиных кулинарных способностей.

Убирая со стола, Зоя сжимала в кармане «электрошок для маньяков», выжидая удобного момента, чтобы им воспользоваться, но Мажидов ни на минуту не поворачивался к ней спиной, пойти в лобовую атаку она не решалась: силы были слишком не равны. Чтобы оттянуть отъезд и позволить Мажидову расслабиться, она взялась было мыть посуду, но он с упорством, достойным лучшего применения, все время торчал рядом и, когда с грязными тарелками наконец было покончено, мягко взял ее под руку и потащил к машине.

– Ты, кажется, не очень рада? – поинтересовался Мажидов, чем вывел Зою из состояния мрачной задумчивости. Они уже выехали за городскую черту Цюриха и теперь неслись по скоростному шоссе на запад в сторону Лихтенштейна. Зоя ломала голову, как избежать встречи с Димой и как не допустить визита в банк. Электрошок все еще лежал у нее в кармане, но теперь, когда Мажидов полностью сосредоточился на дороге и практически не смотрел в ее сторону, она опять не могла им воспользоваться. Она наверняка не успеет перехватить управление, если парализованный током «папаша» свалится на руль и блокирует педали. А в плотном потоке машин это было равносильно самоубийству.

– Чему?

– Встрече с сыном.

– Ну почему же, рада...

– Ты думаешь, мое появление будет для него шоком?

Зоя неопределенно хмыкнула. Это, скорее, ее появление вызовет у Димы шок.

– Не переживай, я ему понравлюсь, – усмехнулся Мажидов, – дети всегда больше любят бабушек и дедушек, нежели родителей...

– Он уже не ребенок, – язвительно парировала Зоя, и Мажидов умолк, видя, что ей этот разговор неприятен, хотя и не понимая причин ее беспокойства. Зоя тоже молчала и рассеянно смотрела в окно.

Входя в огромный зал, украшенный гирляндами и флагами одиннадцати государств, Зоя напряженно вглядывалась в разновозрастную толпу болельщиков, опасаясь увидеть Диму в зале. Тогда уж точно не миновать беды. Когда она показывала Мажидову фотографию «сына», она и предположить не могла, какую совершает ошибку. Не знай он внука в лицо, можно было бы что-то соврать: что его нет, например, у него сегодня свободный от игр день. Тем самым выиграть хоть немного времени. А теперь Мажидов тоже усиленно высматривал внука.

На возвышении, напоминающем сцену, стояли столы, за которыми сражались юные шахматисты. За одним из столов вполоборота к публике сидел Дима. Мажидов увидел его первым, вернее, не его, а табличку на столе: «Kisin D. Russia» и, притянув Зою к себе, зашептал ей на ухо:

– Смотри. Как он играет!

Дима сидел, обхватив голову руками и напряженно обдумывал свой ход. Стул напротив него пустовал, а соперник с взволнованно-перепуганным лицом бродил вокруг стола, не сводя глаз с доски. Наконец Дима медленно отнял руку ото лба и так же медленно переставил фигуру. Паренек-ассистент длинной указкой повторил его ход на большой магнитной доске на стене. Соперник округлившимися глазами посмотрел на доску, потом на магнитную доску и обессиленно упал на свое место. Теперь настала его очередь зажимать голову в тиски и напряженно думать. По залу пронесся гул одобрения, правда, не было понятно, в чей адрес. Играли одновременно семь пар участников, и на магнитных досках постоянно что-то происходило. Но Мажидов принял это одобрение в адрес своего внука и рванулся было к сцене, но Зоя с трудом держала его на месте.

– Куда ты?

– Я хочу его поздравить, поддержать. Не видишь, он выигрывает. Нужно подбодрить его...

Зоя не слишком разбиралась в шахматах, единственное, что она поняла: у Димы на данный момент на две пешки больше. И еще она сообразила, что есть достойный повод оттянуть встречу.

– Нельзя сейчас. Он отвлечется, и тогда все пропало. Ему нужно быть собранным. Ты что, хочешь, чтобы он из-за тебя проиграл?

Мажидов остановился в нерешительности. Доводы дочери были достаточно убедительны, но так хотелось перемолвиться с внуком хотя бы парой слов.

– Ну дай я хоть посмотрю на него поближе. – Мажидов, отчаянно работая локтями, протолкался к сцене и, встав в пяти шагах от Димы, беззастенчиво уставился на него. К счастью, Дима ни на кого не обращал внимания. Он откинулся на стуле и сверлил взглядом рыжеватое всклокоченное темечко противника. Зоя отодвинулась к двери, собираясь попросту удрать, если только Мажидов вздумает хоть слово сказать Диме, но у того хватило благоразумия этого не делать. Он подошел к судье и, о чем– то спросив его, стал проталкиваться обратно к выходу.

– У нас есть пара часов, если только этот рыжий слюнтяй не сдастся раньше времени, – Мажидова прямо распирало от гордости, – подъедем попозже и устроим мальчику двойную радость. Его победу надо отметить. Как ты смотришь, а не подарить ли ему мотоцикл? Или лучше машину, а?

Зою так и подмывало выдернуть из кармана электрошок и, направив его прямо в ненавистную физиономию, нажать на кнопку. Но кругом было столько народу.

– Нельзя баловать детей, – только и смогла выдавить она, усаживаясь в обшарпанный «БМВ».

– Ты сама говорила, что он уже не ребенок. Настоящий мужчина должен иметь коня, – захохотал Мажидов, – а лучше целый табун в одной железной коробке.

– Откуда у тебя такие деньги?

– Я много работал.

– Кем?! Слесарем-бухгалтером? – ехидно справилась Зоя.

– Не понял... – Мажидов пристально посмотрел на «дочь». Она все время ведет себя как фанатичный еретик на допросе инквизиции. Воплощение оскорбленного достоинства. Стена непонимания и недоверия между ними не исчезала, а, наоборот, росла и укреплялась с каждым произнесенным словом.

– Слесарь-бухгалтер – это тот, кто днем ножи точит, а ночами деньги считает, – объяснила Зоя и отвернулась.

– Хорошо, – примирительно отозвался Мажидов, не подтвердив и не опровергнув намека Зои на способ зарабатывания им денег, – не хочешь машину, не надо.

Зоя не ответила. У нее вдруг появилось непреодолимое желание все бросить и первым же рейсом улететь обратно в Москву. Черт с ними, с деньгами, надоело все. Пусть у джигитов голова болит о Мажидове, а у него о них. Рано или поздно они его все равно найдут.

– Мы сейчас поедем в банк, – начал Мажидов, и Зоя непроизвольно вздрогнула, хотя и знала, что рано или поздно это случится. – Ты должна будешь мне кое в чем помочь...

Вот оно! Сейчас он поведет меня к нотариусу и официально оформит завещание, а потом мы пойдем в банк, и он расскажет мне все о счете. Но от этих мыслей Зое не стало легче. Ведь потом надо встретиться с Димой. Но может быть, где-то в промежутке между банком и Димой подвернется подходящий момент?

– Подожди меня в машине. – Мажидов остановил «БМВ», и Зоя оглядела улицу. Никакого банка поблизости не было. Они остановились у магазина готовой одежды, и Мажидов, предусмотрительно прихватив с собой ключи, направился именно в этот магазин.

Вот он, шанс уйти, оставив его, добраться до аэропорта и улететь куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Но Зоя не сдвинулась с места.

Мажидов отсутствовал минут двадцать, и, когда подошел к машине, Зоя даже не сразу его узнала. Дорогой цвета мокрого песка костюм, хрустящая рубашка с тугим стоячим воротничком, новые туфли, солнцезащитные очки, как у секретных агентов, в одной руке почти плоский небольшой кейс, в другой типично английский огромный черный зонт. В сочетании со смуглым лицом и чуть набриолиненными, иссиня-черными волосами он походил теперь на богатого итальянца или грека. Правда, его новый облик никак не вязался с обшарпанным «БМВ».

– Ты зачем так вырядился? – изумилась Зоя.

– Нравится? – усмехнулся Мажидов.

– На мафиози похож, – буркнула Зоя.

Мажидов не сел в машину, а через окошко протянул Зое ключи.

– Я пойду пешком, а ты медленно поезжай следом. В двух кварталах отсюда, на центральной площади увидишь банк. Я войду внутрь, а ты припаркуйся рядом и не выключай мотор.

– Это еще зачем?

– Так надо.

Он пошел вперед уверенной деловой походкой, слегка опираясь на зонт. Двигался по самому краю тротуара, как бы лениво слегка поворачивал голову из стороны в сторону, осматривая машины на стоянках, вглядываясь в лица редких встречных прохожих и витрины магазинов, готовый в случае опасности отпрыгнуть назад к «БМВ» и убираться подальше.

Зоя вдруг поняла, что это ее шанс. Только нужно дать Мажидову отойти подальше, чтобы можно было развить приличную скорость. Он сказал, что до центральной площади всего два квартала, значит, времени у нее в обрез. Зоя медленно пересела на водительское место и взглянула на себя в зеркальце заднего вида: немного бледная, но в общем все нормально. Она поймала себя на мысли, что почти не волнуется. Повернула ключ в замке зажигания, мотор чихнул и, постукивая, заурчал. Высокий каблук не позволял полностью чувствовать педаль, и Зоя сняла туфлю, пальцы так сжимали руль, что костяшки побелели.

Мажидов уже отошел на порядочное расстояние и рассеянно оглянулся, но, увидев, что «БМВ» трогается с места, успокоился и двинулся дальше.

Зоя взглядом впилась в его широкую спину, до отказа выжимая педаль газа. Расстояние неумолимо сокращается. Вот он уже достиг площади. Зоя краем глаза увидела помпезное здание с вывеской банка. Мотор недовольно взвыл на высокой ноте. Мажидов, почувствовав опасность, стал оборачиваться, но было уже поздно. «БМВ» на полной скорости въехал на тротуар и в следующее мгновение Мажидов уже оказался на капоте. Зоя видела его прижавшееся к стеклу перекошенное лицо и неуклонно приближающуюся стену дома. Она резко вывернула руль, и тело, сорвавшись, покатилось по тротуару. Для полной уверенности нужно было, конечно, сдать назад и раздавить колесами ненавистного «папашу», но немногочисленные прохожие, разинув рты, пялились на нее, в домах захлопали, открываясь, окна – любопытные жаждали узнать, что за шум нарушил их послеобеденный отдых, и Зоя, не сбавляя скорости, помчалась прочь, все время поглядывая в зеркало заднего вида: не сели ли ей на хвост полицейские.

Но вместо полицейских она увидела синий джип с тонированными стеклами, который подрулил прямо к тому месту, где лежал Мажидов. Из джипа выскочили знакомые уже Зое джигиты и, схватив тело за руки и за ноги, забросили на заднее сиденье. Джип, взвизгнув покрышками, сорвался с места.

Какой-то бюргер в гетрах и с цепочкой на огромном пивном животе восторженно наблюдал за происходящим, потом он оглянулся и поискал глазами камеры, ибо решил, что снимается кино и он ненароком может попасть в кадр. Поверить в то, что он стал свидетелем самого настоящего покушения на живого человека, а потом его похищения, он, разумеется, не мог: в тихом сонном Лихтенштейне такие вещи попросту не случаются. Никогда.

Зоя оторопела. Мажидов был жив, по крайней мере, она видела, как он пробовал отбиться от нападающих. Она даже слышала, как он кричал. Хотя что можно было увидеть и услышать с расстояния двух кварталов от места происшествия? Но готова была поклясться, что видела и слышала все это. Зоя на полной скорости обогнула квартал и, стараясь не потерять джип из виду, помчалась следом.

Бюргер, все еще уверенный, что присутствовал на съемках, пожимая плечами, отправился по своим делам, позвонить в полицию ему просто в голову не пришло.

Зоя хотела убедиться в том, что джигиты добьют незадачливого «родителя». Но не станут же они выбрасывать тело прямо на дорогу. Нужно было ехать за ними, причем по возможности незаметно. Зоя пристроилась сзади, между ее «БМВ» и джипом двигалось еще три машины. Джигиты гнали на максимальной скорости, разглядеть, что происходит в салоне за тонированным задним стеклом, было невозможно.

Значит, они все-таки его нашли, значит, они знали, что рано или поздно он пойдет в банк. Но не значит ли это, что они тоже охотятся за его деньгами? Если так, они не станут его убивать.

А если они сейчас заметят ее и развернутся? Что тогда делать? Если они знают о нем все, следовательно, знают и о существовании дочери. И жизнь этой дочери – замечательный повод для шантажа. Угрожая расправиться с ней, они заставят Мажидова отдать им деньги, если, конечно, ее жизнь для него что-нибудь значит.

Зоя непроизвольно сбавила скорость, желание узнать, чем закончится эта история, пропало напрочь. Завтра Варнавский пришлет свидетельство о смерти Мажидова, нужно сходить в банк, заявить о своих правах и побыстрее возвращаться в Москву. В конце концов, к вкладу ее допустят месяцев через шесть, и то если не отыщется завещание и не объявятся другие претенденты-наследники. Если вдруг Мажидова все-таки «уговорят» пожертвовать деньги на благо родного народа, то по банковским каналам можно будет это ненавязчиво и без шума выяснить. Претендовать на три копейки она, разумеется, не станет и в Вадуце больше не появится.

Поток мыслей прервал резкий хлопок, машина перекосилась, и ее повело вправо. Зоя съехала на обочину и вышла из машины, шина на переднем правом колесе прокололась. Зоя открыла багажник: запаски не было, да и не умела она менять колеса. Достав из сумочки платок, Зоя аккуратно протерла все поверхности в машине, к которым могла прикасаться: «БМВ» могут начать разыскивать в связи с аварией, и, хотя ее отпечатков не было в базе данных Интерпола, все равно лучше перестраховаться.

Добравшись до мотеля, Зоя расплатилась за домик, забрала вещи и уничтожила все следы их пребывания. На следующий день она получила пакет от Варнавского и, посетив Первый кредитный банк, где к ней отнеслись с должным почтением и даже выразили свою скорбь по поводу безвременной кончины ее «родителя», вылетела обратно в Москву.