Глава 4
В это утро губернатора Сибирской области Валеева разбудил будильник. Огромный старый будильник с хрипловатым звонком. Будильнику было лет пятнадцать, но губернатор не хотел его менять. У современных будильников звонки все больше нежные, тихие, такой и не услышишь во сне, а если услышишь – перевернешься на другой бок и продолжишь десятый сон досматривать. Совсем другое дело – этот будильник. Он как зазвонит, будто приказ отдает: вставай, дескать, хозяин, время пришло. Боевой друг...
Вениамин Петрович смотрел на будильник с улыбкой, а тот вертел блестящим ключом в спине и подпрыгивал на коротеньких ножках-штырьках от нетерпения и ярости.
– Милый! – услышал губернатор голос жены за спиной, и улыбка сошла с его лица.
– Да? – Валеев сел на кровати и зашарил рукой в поисках тапочек.
– Машенька вчера звонила... – продолжала лопотать жена.
– Что еще нужно твоей дочери? – Вениамин Петрович поднялся, все так же не глядя на жену. Он специально сделал ударение на слове «твоя». Жена молчала. Валеев нашел тапочки и теперь стоял у окна и смотрел на охранника и шофера, боксировавших во внутреннем дворике его особняка.
Этот дом в итальянском стиле он построил сразу же, как стал губернатором, на волне народной любви, когда избиратели готовы были ему простить все что угодно. Он видел такие дома в фильмах об итальянской мафии и не мог отказать себе в удовольствии поиграть в крестного отца. Тем более средства для этого сразу нашлись.
– Ну так что ей нужно? – Валеев обернулся и встретился взглядом с женой.
Ее глаза смотрели неподвижно и требовательно. Губернатор невольно почувствовал неловкость. «Как она похожа на отца», – пронеслось в голове. Он заставил себя оторваться от ее васильковых глаз и уставился на тяжелый подбородок жены. Тот моментально задрожал, послышались сдерживаемые рыдания.
– Валентина, бога ради, не устраивай истерик! Не по летам нам с тобой! – плач разом смолк. Он знал, чем достать жену: стоило только напомнить о возрасте, и она становилась настоящей фурией. Короткий, быстрый скандал его сейчас устраивал больше, чем долгое нытье.
– Машеньке нужно помочь. – Жена встала с кровати и присела за трюмо. Ее лицо было искажено злобой, но голос звучал ровно и спокойно. «Значит, действительно что-то нужно», – подумал губернатор.
– Деньги? – спросил он, надевая халат.
– Да.
– Сколько?
– Ей нужна новая квартира. Она расходится со своим мужем.
– Та-ак... – протянул Валеев, – что там у них случилось?
– Обычное дело, – пожала плечами жена, – не сошлись характерами...
– Значит, как жениться – они сошлись... – Валеев постепенно повышал голос. Этому искусству он обучился давно, когда его только-только стали выдвигать на руководящую работу. От этого медленного, но неотвратимого повышения голоса подчиненные примерзали к полу и теряли дар речи. А подчиненный, который тебя боится, считал Валеев, – это половина успеха. Боится, – значит, уважает... – Как вселяться в квартиру, которую папа купил, – они сошлись! Как подарки принимать – они тоже сошлись!
– Вениамин! – На жену грозные интонации в его голосе давно уже не действовали. – Девочка не может больше жить с этим балбесом. Она уходит от него, и все тут!
– И оставляет квартиру ему, так? – Валеев открыл зеркальную дверь шкафа и принялся подбирать себе костюм на сегодня.
– А что прикажешь ей делать – размениваться, что ли? – В зеркале жена видела, как он вынул из шкафа темно-серый костюм-двойку, небесно-голубую рубашку и несколько галстуков в тон. Она усмехнулась: смотри-ка, одеваться научился.
– Я предлагаю ей не выходить больше за голодранцев, – сказал Вениамин Петрович, направляясь к двери в ванную комнату.
– Это у нас семейное, – невинным голосом сказала жена.
Валеев остановился и испытующе посмотрел на Валентину. Та спокойно встретила его взгляд. Валеев тут же сник. Да и в конце концов – нервы дороже, чем какая-то там квартира. А тем более в такое трудное время... Надо беречь силы.
– Хорошо, сегодня распоряжусь. На неделе переведут деньги в Москву. Позвони Михалычу, назови сумму. – Валеев скрылся за дверью ванной комнаты.
Через полчаса губернатор вышел к своей машине. Охранник и шофер ждали его. Водитель улыбнулся молодой, белозубой улыбкой и открыл перед шефом заднюю дверь машины. Охранник что-то зашептал в микрофон миниатюрной рации.
– Доброе утро, Вениамин Петрович! – сказал шофер.
– Доброе, доброе. – Губернатор скользнул взглядом по открытому лицу водителя и сел в машину.
«Мерседес» медленно катился по гальке, которой был посыпан двор. Охранник, положив руку на капот, шел рядом и все еще что-то говорил по рации. Валеев посмотрел вверх и увидел в окне второго этажа жену. Она смотрела на него сверху вниз и сейчас была похожа на своего отца больше, чем когда бы то ни было.
Был май семьдесят третьего года. Молодой студент Венька Валеев шел в праздничной колонне со своими однокурсниками. Они несли флаги, транспаранты и портреты членов Политбюро. Валееву достался Андропов, поэтому он нес портрет с особым чувством ответственности.
– Да здравствует Первое мая – День международной солидарности трудящихся! – прокричал, захлебываясь от восторга, невидимый диктор. – Ур-р-а!!
– Му-р-ра! – подхватили соседи Валеева по маршу и захохотали. – Полная му-р-ра!
Двое заводил, Петя Кожинов и Леня Дергачев, под всеобщий хохот троекратно облобызались портретами «членов».
– Да здгавствует День междунагодной солидольности мудящихся! – картавя на ленинский манер произнес Петя и засунул большие пальцы рук под мышки. Студенты снова засмеялись.
– Хватит вам, ребята, – сказал Веня и испуганно посмотрел на трибуну, которая становилась все ближе. А потом покосился на Андропова, который с портрета не сводил с приятелей стального взгляда.
– Не бзди, Валеев, они все равно ничего не услышат, – сказал Дергачев. – Вот смотри, что сейчас будет.
Их колонна шла уже мимо трибун. Грохотала музыка. Неслось над толпой очередное приветствие.
– Беликов – кретин и сволочь! – прокричал в унисон со здравицей из динамика Дергачев.
Валеев с ужасом смотрел, как первый секретарь обкома Беликов поворачивает свою голову, следя васильковыми глазами за колонной студентов. Веничке показалось, что Беликов услышал крик и подозревает именно его в крамоле. Он в ужасе попытался закрыться портретом Андропова. Но тут Беликов отвел взгляд и сказал что-то на ухо стоящему рядом коллеге, оба засмеялись.
– Ну вот, видал? – весело сказал Кожинов.
Валеев кивнул. Он шел, то и дело оглядываясь назад. Эти люди на трибуне были для него вроде небожителей. Конечно, Сибирск не Москва, и все они, наверное, хотели попасть на ту, главную трибуну в столицу. Но здесь в области они были богами.
Неподалеку от Беликова стоял, заложив руки за спину, совсем молодой человек, почти его, Венички, ровесник. И уже наверху! А он? Окончит институт и поедет к себе в село коровам хвосты крутить. Веничке стало грустно и неуютно. Ему так сильно захотелось стоять на трибуне и приветствовать проходящие внизу колонны демонстрантов! Он подумал, что даже будет прощать студентам грубые выкрики из толпы. Только бы ему добиться своего! Только бы добиться!
– Ур-р-ра! – яростно крикнул Веня и посмотрел на веселых Кожинова и Дергачева. Ребята шли впереди и распевали какую-то непристойную песню. Ладно, он знает, что нужно сделать, чтобы выделиться из толпы... Придет время, и он будет стоять на трибуне!
Кортеж машин подъехал к зданию администрации. Охранники открыли дверь, Валеев вышел, секьюрити окружили его и буквально внесли своего шефа внутрь. Валеев поправил галстук, одернул костюм и направился к широкой мраморной лестнице. Через несколько минут у него должна была состояться встреча с представителями энергетиков и Газпрома по вопросам задолженности области Центру.
На лестнице его ждал помощник Роман Соколов. Он вежливо поздоровался и тут же протянул губернатору папку. Валеев, не останавливаясь, кивнул, взял папку. Роман, мгновенно войдя в темп его шагов, пошел рядом. Они шли по широкому коридору. Валеев на ходу просматривал бумаги и все больше хмурился. Дойдя до кабинета, он приказал свите остаться снаружи. Внутрь зашли только он и Роман.
– Это что такое? – с ходу набросился Валеев на помощника. – Ты что, с ума сошел? Что ты мне тут принес? Как я могу согласиться на эти условия?!
– Таковы их требования, – спокойно сказал Роман. – Они не дураки. Время выбрали самое подходящее... Знают, когда пригрозить отключениями.
– Что, и те и другие? – Валеев опустился в кресло.
– Да.
– Но ты же понимаешь, что они устроят, если я подпишу эту бумагу? Какие будут экономические и социальные последствия?
– Понимаю. Об этом и надо договариваться. Чтобы они не давали хода бумаге до конца выборов. А там, как говорится, хоть трава не расти. – По лицу Романа промелькнула мимолетная улыбка. Валеев с тоской подумал, что, возможно, у помощника есть свой интерес в этом деле, – недаром же он проявляет такое служебное рвение в решении этого вопроса... Но губернатор ничего сделать не мог. Просто не было возможности разбираться. Во время выборов каждый пытается урвать свой кусок... В случае успеха победителей не судят. А в случае провала все спишется на неправильное ведение предвыборной кампании. Беспроигрышная позиция.
– Так-так... – Валеев встал и прошелся по кабинету. – Если, не дай бог, проиграю, преемнику останется хорошенькая мина замедленного действия.
– Ну не такого уж и замедленного, – вставил Роман, – уже в первый месяц придется решать этот вопрос. Как говорится, с корабля на бал...
– А уж мы постараемся, чтобы эта мина жахнула погромче. А если я выберусь на новый срок...
– Спишем на происки Москвы, – продолжил Роман.
– Молодец! Значит, просим отсрочку на любых условиях.
– Да! – подтвердил Роман. – И чем хуже будут условия, тем сильнее жахнет мина.
– Давай сюда своих энергетиков-газовиков. – Губернатор крепко уселся в кресле.
Помощник кивнул и вышел из кабинета. Минут через пять кабинет губернатора заполнился серьезными молодыми людьми в одинаковых темных костюмах...
Через час вопрос с долгами был решен. Валеев сидел в своем кабинете и пил кофе с коньяком. После встречи с кредиторами требовалось расслабиться. Позвать Леночку? Словно в ответ на его мысли селектор сказал томным женским голосом:
– Вениамин Петрович, вас Андрей Михайлович из Сиббанка спрашивает.
Это был тот самый Михалыч, о котором Валеев говорил утром жене. Он был казначеем губернатора.
– Соединяй. – Валеев поставил чашку на стол и поднял трубку: – Здорово.
– Здравствуйте. Мне звонила ваша жена по поводу денег.
Валеев услышал в трубке звук автомобильного двигателя.
– Ты что, охренел – по мобильнику звонить?!
– Дело срочное. И не надо кричать. Вы знаете, какую сумму она затребовала? И тоже, между прочим, по сотовому звонила.
– Я тебе перезвоню. В кабинет. Когда будешь на месте?
– Часа через два.
– Лады. – Валеев повесил трубку и выругался.
Кругом враги! Журналисты, энергетики, избиратели и даже собственная жена!
– Вениамин Петрович, к вам посетители, – раздался голос секретарши. Слово «посетители» означало неважных визитеров – такие могут подождать. Те, кто ждать не должен, обозначались словом «гости».
– Я занят, – отрезал Валеев, с ненавистью глядя на фотографию жены в дорогой рамочке. Она осталась на столе со времен его съемок в передаче «Герой дня без галстука». Тогда журналисточка велела притащить в кабинет эту гадость. Для фактуры... Чтобы создать впечатление отличного семьянина, крепкого хозяйственника, вообще своего в доску парня. С той же самой съемки в шкафу завалялся спиннинг – задумывалось, что Валеев будет рассказывать, что любит порыбачить на досуге, и посвятит телезрителей в секреты рыбалки. Правда, съемка у реки сорвалась – Вениамин Петрович так неумело насаживал на крючок наживку и забрасывал спиннинг, что режиссер решил перенести интервью в ресторан.
Во сколько ему тогда обошлись эти телевизионщики московские?.. Ой, лучше не вспоминать. Даже он ощутил образовавшуюся дыру в бюджете.
Валеев зажмурился и убрал фотографию в стол. Отпил из чашки кофе; ничего, пусть посидят, подождут. Он тоже когда-то сидел в приемных.
Веня Валеев сидел в приемной ректора университета. Неделю назад он написал докладную записку (так он назвал этот документ) на имя первого секретаря облисполкома Беликова. В записке он подробно рассказывал об «опасных тенденциях» в стенах родного университета, назвал несколько фамилий преподавателей и студентов. Особо было отмечено недостойное поведение комсомольцев на первомайской демонстрации. Подписался Веня под этим посланием собственными именем и фамилией. Проявил, так сказать, гражданское мужество.
Из кабинета ректора вышли Дергачев и Кожинов. Оба бледные как мел, с пачками документов в руках.
– Выгнали, представляете, Ирина Павловна! – сказал Дергачев. – В диссиденты, что ли, податься?
Он пытался бравировать, но парня выдавал тоскливый взгляд, которым он обвел приемную. Валеев встретился с ним взглядом и не отвел глаз.
– И ты, Вениамин? – удивился Кожинов.
Валеев с сокрушенным видом кивнул. Кажется, они ничего не знали об авторе письма.
– Ну ни пуха тебе... О времена, о нравы! Пойдем, старик. – Два друга вышли из приемной.
Ректор вызвал Валеева сразу же. Долго благодарил за бдительность, жал руку, пряча глаза, а потом предложил возглавить комсомольскую организацию института. Конечно же Веня согласился...
Так началась партийная карьера Вениамина Валеева.
Прием посетителей окончен. Как он надоел, этот электорат! Но ничего не поделаешь – в преддверии выборов губернатор должен быть до предела демократичен. Воля народа – закон. Главное – выслушать, а там разберемся. Порешим, так сказать.
В кабинет без стука вошел молодой человек с папкой в руках. Это был специалист по выборным технологиям, выписанный из столицы.
– Здравствуйте, Вениамин Петрович, – проворковал спец и сел за стол.
– Стучаться надо, – пробурчал Валеев, разглядывая «педрилу» – так они с Романом называли между собой москвича. Правильнее было бы говорить «пиарщик», но это слово резало слух, и Валеев выбрал более привычное выражение. К тому же столичный спец действительно был каким-то жеманным, выражался странно, и жесты у него были довольно женственными. Однако рекомендации имел самые лучшие... Ну и гонорар его соответственно был заоблачным.
– Ну что вы, золотой мой, – всплеснул руками спец. – До того ли теперь! – Он раскрыл папку, разложил перед собой листы в три стопки. – Я приготовил вам программу действий на ближайшие три дня. Очень важно, чтобы вы буквально следовали разработанному плану.
Валеев с сомнением кивнул:
– А если какие-то непредвиденные обстоятельства?
– Это я уже учел. Ваши выступления будут готовиться в нескольких вариантах, чтобы в случае чего можно было легко заменить речь. Значит, так, с завтрашнего дня вы начинаете цикл ежедневных выступлений по местному телевидению. Выступления будут касаться проблем области, так что в агитации нас никто не обвинит. Граждане должны чувствовать заботу власти о них. Вот тексты.
Он протянул губернатору пачку листов. Валеев просмотрел их.
– А что это за вопросы в конце? Кто их задает?
– Телезрители. В конце передачи вы ответите на их вопросы.
– А откуда ты знаешь, что они именно эти вопросы зададут?
– Телефона всего два. Не все смогут дозвониться. – Спец улыбнулся и подмигнул губернатору.
– Ловко. – Валеев положил листы в стол.
– Далее. Вот текст вашего выступления на завтрашней встрече с избирателями на металлургическом комбинате. Манеру поведения и произнесения текста отработаем завтра с утра. И наконец, самое щекотливое дело...
– Что такое?
– Вот список должностных лиц, наиболее часто упоминаемых в оппозиционной прессе. С кем-то из них вам придется расстаться. Выберите сами пару-тройку кандидатов. А мы осветим их устранение в нашей прессе. Возможны публикации и в московских газетах, которые поступают в область.
Валеев просматривал список.
– Ты что, парень, свихнулся?! – Он бросил бумагу на стол. – Тут половина глав районных администраций. С кем я останусь?
– Нельзя бесконечно обещать людям, – неожиданно жестко сказал спец. – Иногда надо что-то делать реально. Пусть люди видят. Я там подчеркнул возможные кандидатуры...
– Я подумаю. – Валеев положил лист рядом с собой.
– И думать нечего. Это политика. Тут нет места сантиментам.
Валеев усмехнулся и посмотрел на «специалиста». Он знал, что такое политика, еще когда этот парень пешком под стол ходил.
Шел восемьдесят восьмой год. Уже много лет Вениамин Валеев был заместителем Беликова и его зятем. Зубр, так называли Беликова подчиненные, души не чаял в своем заместителе и полностью ему доверял. Старик был еще полон сил. Он не принимал новых веяний, но и противостоять им не собирался. «Мы на то и поставлены, чтобы выполнять волю партии и правительства, – говаривал он и с нажимом добавлял: – Любую волю...»
И тут совершенно неожиданно в городе появилась какая-то неподконтрольная газетенка. Откуда брались эти листки, где печатались, кто писал для нее статьи, никто не знал. Но в них печатались такие разгромные материалы о Беликове, что отравленная гласностью общественность потихоньку начала роптать.
Беликов сначала попытался разобраться с газетой негласно. Но ничего не вышло. Оказалось, что она издается и печатается в Москве, где ветры перемен бушевали вовсю. В столице Беликов бороться с бумагомарателями не мог. Тем более мэр Москвы был из главных демократов и покровительствовал подобным начинаниям.
Беликов был в растерянности. Методы, которыми он привык действовать, не работали. Тогда Валеев предложил тестю собрать журналистов местных газет и телевидения, чтобы поговорить о сложившемся положении.
– Что с ними разговаривать? – возмущался Беликов. – Дать указание, пусть опровергнут всю эту гадость.
– Времена не те, папа. Сейчас ими особо не покомандуешь. Почуяли слабину. Теперь к ним подход нужен... И потом, мы-то с вами знаем, что все, что написано в этих чертовых листках, чистая правда. А скоро выборы, настоящие, не как раньше.
– Ладно, созывай свою прессу, – согласился Беликов.
В зал заседаний набилось множество журналистов. Стол, за которым сидел Зубр, был уставлен микрофонами. Старик смотрел на журналистов с высокомерной неприязнью. Валеев, напротив, держался с ними запанибрата. Здоровался со многими за руку, разговаривал и даже лично распределял места в зале. Словом, организовывал процесс.
Наконец все было готово. Валеев сел за стол рядом с тестем, который принялся разворачивать листы бумаги с заранее подготовленной речью. По рядам журналистов пронесся вздох – они были разочарованы. Валеев наклонился к микрофонам и сказал:
– Задавайте вопросы. По очереди.
Беликов с неудовольствием посмотрел на зятя, а тот ободряюще ему кивнул. Началась первая в жизни старого партработника пресс-конференция. И как ни странно, журналисты не испытывали никакой робости или почтения – они забросали Беликова самыми жесткими вопросами. Старик был похож на рыбу, выброшенную на берег. Временами он оглядывался на зятя, но тот словно не замечал этих взглядов. Улыбаясь, он вел пресс-конференцию, указывая рукой на очередного любопытного писаку так, словно дирижировал оркестром или распоряжался лотами на аукционе.
Через час Беликов почувствовал себя совсем плохо. Он физически ощущал почти нескрываемую ненависть к нему со стороны тех, кого он еще недавно мог уничтожить или возвысить в мгновение ока.
– У меня вопрос к товарищу Валееву, – вдруг услышал он голос из зала. Журналист стоял совсем недалеко, но у Беликова все плыло перед глазами, и он никак не мог разглядеть его лица.
– Скажите, на будущих выборах главы администрации вы намерены выставить свою кандидатуру на этот пост? Или будете по-прежнему работать с Беликовым?
– Я буду участвовать в выборах как самостоятельный кандидат. Пришла пора для смены формаций...
Валеев превратил эту пресс-конференцию в свой предвыборный митинг. Вениамин Петрович не обращал никакого внимания на своего тестя, который впал в какое-то оцепенение. Когда через пару часов «баня» закончилась, выяснилось, что у Беликова произошло кровоизлияние в мозг. В больнице он бредил, все просил позвать какого-то Иуду. Вскоре умер. Ну а Валеев приобрел славу демократа.
Поэтому, что такое политика, Вениамину Валееву не надо было объяснять.
Губернаторский кортеж подъехал к старинному двухэтажному особняку в центре города, в котором располагался предвыборный штаб Валеева. Вечерело, и почти все окна в здании были темными. Однако это не значило, что внутри никого не было. Напротив, в этот поздний час как раз и начиналась самая бурная «творческая» жизнь у команды пиарщиков.
Самое большое помещение сразу у входа было похоже на склад продовольственного магазина. Несколько молодых людей собирали в ящики гуманитарную помощь для малоимущего населения и стариков. В небольшую коробку клали килограммовый пакет риса, две пачки чая, полкило сахарного песка, банку консервов «Камбала в томатном соусе», пакет макарон, китайскую тушенку и бутылку кетчупа. На дно каждой посылки, а также поверх собранных продуктов ложилась пачка листов с фотографией улыбающегося Валеева.
– Хороший кетчуп, жалко, – услышал Вениамин Петрович женский голос. Молодая девчонка в майке с предвыборными логотипами Валеева изучала наклейку на бутылке томатного соуса.
– Да клади, пусть подавятся. На нашу долю тоже останется, – ответил ей молодой человек.
Они засмеялись. Вениамин Валеев прошел дальше. Он был хмур и зол. Причиной плохого настроения была статья в одной из московских газет, номер которой губернатор держал в руке. Газету показал ему один из помощников по дороге сюда.
Валеев немного задержался возле комнаты, где за компьютерами сидели три журналиста трех независимых газет Сибирска и под диктовку представителя его штаба писали статьи о губернаторе.
– Не так быстро, я не успеваю переделать текст, – сказал один из них.
– Для правдоподобия я бы немного едкой критики подпустил, – сказал другой, попыхивая трубкой. – Все-таки моя газета в оппозиции.
– Верно. – Координатор сел за стол. – Подготовьте текст, я потом посмотрю. Работайте, я подожду.
Валеев, не останавливаясь, прошел в свой кабинет. Бросил газету на стол. Следом за ним вошел Соколов и остановился у двери.
– Собери мне всех руководителей групп. Через пять минут все должны сидеть за этим столом.
Все сидели за столом ровно через три минуты. Видимо, Роман успел сообщить присутствующим о плохом настроении шефа. Устраиваясь на стульях, многие поглядывали на мрачное, тяжелое лицо шефа. Он бросил взгляд вдоль стола и швырнул на него газету, свернутую в трубку. Она упала на столешницу среди пиарщиков, как палка в свору собак.
– Это что такое? Как это понимать? – тихо сказал Валеев, наблюдая, как подчиненные разворачивают в спешке газету.
– На какой странице, шеф? – спросил один из молодых людей.
– Кто из нас начальник пресс-центра, твою мать! – закричал Валеев. – Это я тебя должен спрашивать! Уволю, на хер, урод!
«Урод» вжал голову в плечи, мгновенно нашел нужную статью и с перепугу прочел ее скороговоркой за несколько секунд. Все это время за столом было тихо, только слышно, как тяжко, будто не спустивший пар котел, дышит Валеев. Девушка из отдела гуманитарной помощи нервно забарабанила длинными ногтями по столу. Губернатор взглянул на нее, и она мгновенно убрала руки за спинку стула.
Начальник пресс-службы положил газету на стол и вполголоса выругался.
– Проняло? – ехидно поинтересовался Валеев. – Кто этот журналист? Как он попал к нам? Откуда у него такая информация?
– Я не знаю такой фамилии. К нам он не обращался. Информация совсем свежая, и получить ее можно только непосредственно на месте. Я думаю, только люди из предвыборного штаба Васильева могли как-то добыть такой убойный компромат... – Он осекся. – Простите...
Губернатор стукнул по столу с такой силой, что все присутствующие вздрогнули от неожиданности.
– А у Васильева откуда могут быть сведения, что председатель администрации района замешан в махинациях с цветными металлами? Он что, Васильев, сыщик? Следователь? Прокурор?
Все молчали. Ответить на этот вопрос не мог никто. То есть ответить могли, но никто не осмеливался.
– Но меня интересует больше всего даже не то, откуда у Васильева такая информация... – продолжал губернатор, – а то, что именно вы сделали, узнав о таком важном шаге нашего противника. А?
Никто не издал ни звука.
– Я еще раз спрашиваю, что было сделано?! – Валеев снова применил прием постепенного повышения голоса. Эффект не замедлил сказаться – подчиненные будто окаменели. Валеев тяжелым взглядом обвел собравшихся. Испуганные глаза, нервно теребящие авторучки пальцы... «А ведь каждый из них надеется что-то с меня поиметь. Даже те девчонки и мальчишки, которые упаковывают гуманитарную помощь... Кто-то пару бутылок кетчупа, кто-то пару миллионов долларов...» Валеев покосился на Соколова. Лицо того было непроницаемым. «Вот этот точно нагреет руки...»
– И это мой предвыборный штаб... Бездельники! – выдержав небольшую паузу, снова загрохотал Валеев. – Вы должны были уже через пятнадцать минут сообразить, что делать, а через полчаса положить мне на стол продуманный в деталях план действий! За что вы деньги получаете?
– Кто у нас в городе распространяет это издание? – произнес наконец Роман.
– У акционерного общества «Алфавит» с ними договор, по-моему, – повернулся к собеседнику тот, кого Валеев обозвал уродом.
Роман переглянулся с шефом.
– Разберись, Соколов, – негромко сказал Валеев, и Роман, кивнув, вышел из комнаты. – Вот что, ребятки-октябрятки, работаем мы с вами херово, – чуть сбавив обороты, продолжал Валеев. – Если дело так и дальше пойдет, я действительно всех вас поувольняю. И не просто уволю, а уничтожу, понятно? Я не для того команду собирал, чтобы такие удары без ответа оставлять. Вы не за меня беспокойтесь, вы о себе подумайте. Это всех касается. Чтоб завтра к вечеру у меня был план мероприятий по каждому из отделов. Все. Идите.
В молчании штабисты покинули комнату. А Валеев подумал, что они, конечно, не предложат хороших идей, но, может быть, кого-то осенит спасительная мысль. Он встал и прошелся вокруг стола.
Васильев, Васильев... Вильгельм Телль, Робин Гуд чертов! Медленно но верно рейтинг действующего губернатора падает, и голоса утекают к этому олимпийцу проклятому, несмотря на ухищрения пиарщиков Валеева... А все реклама – спорт, забота о детях. Хорошо работает штаб Васильева, ничего не скажешь... Что можно противопоставить этому? Может, создать пару кандидатов из карманных оппозиционеров? А что, сработало же это в девяносто шестом у Бори с Лебедем! Нет поздновато, пожалуй...
Вернулся Роман. Он плотно прикрыл за собой дверь.
– Все нормально. Они тормознут остаток тиража. Больше половины. Ну а остальное... – Он развел руками.
– Ничего. Не проблема, – сказал Вениамин Петрович. – Вот у нас и первая жертва наметилась.
– Не понял.
– Подготовь мне завтра с утра приказ об отстранении от должности председателя администрации этого района... Героя этой статьи. И пусть об этом напишут во всех газетах.
– Вы серьезно? – Роман достал блокнот. – А район не потеряем на выборах?
– Наоборот. Он там всех достал уже. – Валеев засмеялся. – А заместитель его наш человек. Землю будет рыть носом...
Хихикнул и Роман, черкая в своей записной книжке. Через мгновение он закрыл ее и сказал:
– С Васильевым надо что-то решать, Вениамин Петрович.
– В смысле? – Губернатор сел за стол напротив своего помощника.
– Он имеет все шансы обойти вас. Вчерашние рейтинги еще более убеждают в этом. Прослеживается четкая тенденция – рейтинг Васильева повышается примерно на один процент в неделю. Если дело пойдет так и дальше...
– Я знаю, – перебил Романа Валеев. – Нужно срочно найти на него что-нибудь...
– Не получается, – развел руками помощник. – Чист как стекло, подлец.
– Хорошо проверяли? – спросил на всякий случай Валеев, хотя и сам прекрасно все знал.
– Да, изучили все, что можно было изучить. Ничего не нашли. С бандитами не связан. Бизнес ведет честно. Даже жене не изменяет. Была только одна маленькая пикантная история, но, думаю, не потянет.
– Покажи.
Соколов положил перед Вениамином Петровичем несколько листков из папки, которую держал в руках.
– Ну что же, конечно, история дохлая, – заключил Валеев, просмотрев бумаги, – просто чокнутая истеричка. Но если в совокупности с чем-нибудь более серьезным...
Роман без энтузиазма кивнул:
– Да. Но серьезного больше ничего нет.
– Значит, нужно придумать, создать компромат...
– Опасно. Васильев судиться любит. Если он на суде докажет, что не виновен, это будет прекрасной рекламой для него. Даровой и очень действенной. Сами знаете, у нас народ обиженных привечает...
– Ну не убивать же его, в самом деле. – Валеев посмотрел на Романа.
Тот молча глядел ему в глаза. Губернатор увидел в глазах помощника хитроватые огоньки.
– Да ты с ума сошел, что ли? – Вениамин Петрович встал, подошел к окну. – Все сразу поймут, откуда уши торчат. Нет-нет, даже и не думай!
– Но с помощью некоторых наших друзей мы сможем припугнуть чемпиона, – спокойно произнес Соколов, – немного припугнуть. Самую малость.
– Как именно?
– У меня есть небольшой планчик.
– Решай сам, – не оборачиваясь, сказал Валеев после паузы.
Роман усмехнулся и кивнул.
– Хотя, насколько я знаю, наш соперник не из пугливых. – Валеев вернулся к столу.
– Это смотря кто за дело берется. И как действует...
– Хорошо. Решай сам, – прервал помощника губернатор. Он задумался, потом сказал: – Обиженных, говоришь, любят? Вот бы мне в жертвы попасть!
– Никто не поверит, что на вас кто-то всерьез в области бочку катит.
– На Москву попеняем. Самостоятельный, мол, губернатор не угоден Центру, который пропихивает на пост своего ставленника...
– Васильева, – продолжил Роман. – Все верно... Но доказать, что Васильев ставленник Москвы, будет сложновато.
– Значит, надо придумать!
Роман Соколов встал и прошелся по комнате. Подошел к двери, приоткрыл, выглянул наружу, снова плотно прикрыл. Губернатор смотрел на помощника выжидающе. Уже несколько раз светлая голова Романа помогала найти выход из самых неприятных ситуаций.
– Конечно, Вениамин Петрович. Уже работаем. С завтрашнего дня мы начнем с помощью прессы плотно увязывать имя Васильева с Москвой. Это будет сложно, но так как он действительно настроен центристски, думаю, что справимся.
– Дальше. – Губернатор откинулся на спинку стула. Он почему-то подумал, что теперь-то его заботы о сопернике кончились. Откуда-то появилась уверенность – они раздавят чемпиона.
– Параллельно мы представляем вас как человека, противостоящего Центру. Борющегося, так сказать, за интересы области.
– Так оно и есть, – самодовольно протянул Валеев.
Роман, занятый своими мыслями, ошалело посмотрел на народного защитника, потом замахал руками и продолжил:
– Таким образом, вы будете представлены не как всесильный губернатор, а как храбро сражающийся с жирующей за счет провинции Москвой герой-одиночка.
Роман задумался.
– Но этого, пожалуй, будет мало. Нужно замазать Васильева погуще. Думаю, что нужно нечто радикальное...
– Что именно?
Роман подошел к Валееву, пригнулся и негромко произнес:
– Мы организуем покушение на вас.
– Ты что, парень, переработал? – отстранился от него губернатор.
– Не беспокойтесь, Вениамин Петрович. Нормально все. И вполне выполнимо. Мы организуем на вас покушение и обвиним в нем Васильева. Мол, он подослал убийцу, чтобы расправиться со строптивым губернатором, которого не надеется победить демократическим путем на честных выборах. Таким образом, вы становитесь жертвой происков нечистоплотного соперника. Васильев под следствием. Благодарные сограждане делают свой выбор в пользу невинно пострадавшего.
– Да, но если все выяснится?
– Выясниться может только одно – что покушение организовал не Васильев, а кто-то другой. Но время уйдет.
– В теории выглядит хорошо. – Валеев решил не показывать своего истинного отношения к предложению помощника. – А кто этим займется на практике?
– Есть у меня один человек. Все может организовать. Сильный человек и вас поддерживает давно. Но с ним нужно будет решить ряд вопросов. Договориться об условиях.
– Я с ним встречаться сейчас не могу.
– Ясное дело. Проведу переговоры сам. Завтра же. Да и вообще, Вениамин Петрович, чем меньше вы будете задействованы в этом деле, тем лучше. Тем естественнее будет выглядеть...
– Хорошо. Действуй. – Валеев поднялся. – А мне надо ехать. Устал.
– Езжайте. Мы еще поработаем.
Губернатор кивнул и вышел из комнаты. А Роман сел за стол, достал свою записную книжку и раскрыл ее на букве «Т», придвинул к себе аппарат и набрал номер.
– Алло. Могу я поговорить с Евгением Титаренко?
Андрей Васильев по прозвищу Чахлик сидел в подвале и слушал, как над его головой воют милицейские сирены. Около получаса назад он стрелял в губернатора области, и сейчас все силы милиции были брошены на поиски киллера. Чахлик чувствовал, что сейчас наверху милиционеров больше, чем прохожих.
Этот район Сибирска был хорошо известен Андрею. Когда-то давно семья Васильевых жила именно здесь. Теперь пятиэтажки снесли, а хозяйственник Валеев построил здесь современный комфортабельный микрорайон, где поселился и его племянник.
Сегодня губернатор решил навестить родственника. На высоте третьего этажа в оконном проеме дома напротив его ждал убийца...
Андрей прислушался. Теперь к крикам людей и шуму машин присоединился рев вертолетных двигателей.
Вот цирк устроили! Чахлик повел плечами и стал растирать кисти рук: в подвале было зябко и сыро. Кромешная темнота давала хороший повод для ярких воспоминаний. Он вспомнил, как машина губернатора выкатилась на него словно на учениях, как плавно и точно вовремя он спустил курок...
Но проклятые глаза! Внезапно картинка в оптическом прицеле превратилась в размытые пятна. А стрелять было надо...
Андрей в досаде ударил по кирпичной стене кулаком и прошелся по мокрому полу, островки уцелевшей щебенки шуршали под ногами. Услышав свои шаги, Чахлик испуганно прислушался и снова забился в угол.
Он видел, как пущенная в створ лобового стекла пуля врезалась в его край и наверняка разнесла голову шоферу.
Чахлик промахнулся...
Что он скажет теперь Титану? Хотя и у Чахлика тоже были вопросы! Почему менты подъехали так быстро? Если бы эти придурки не включили сирены и он бы не знал так хорошо подвалов разбитых пятиэтажек, то, пожалуй, сидел бы уже в «воронке»... Андрей опять поежился, теперь уже не от холода. Шум наверху стал слабее. Он встал и на цыпочках прошел в другое подвальное помещение. Здесь было маленькое окошко, похожее на бойницу. Осторожно продвигаясь вдоль стен, Чахлик прокрался к нему и немного погодя выглянул наружу.
Район в отдалении был огорожен красно-белой лентой. Снаружи бродили люди с телекамерами и микрофонами. Внутри на обломках суетились милиционеры и эксперты. Андрей насчитал двадцать человек, из них он разглядел пятерых генералов и полковников.
«Ну что, задал я вам работку, волки? – Андрей самодовольно улыбнулся. – И ружье вам не найти: оно тут, в подвале».
Он вспомнил, как, привычно подхватив ружье, бросился прочь, потом по двору, потом вниз по обломкам лестницы, как забрался в узкую щель, пропихивая винтовку впереди себя. И, только оказавшись в подвале, вспомнил, что должен был бросить оружие на месте выстрела. Но не смог. Винтовка в руках давала ему ощущение силы и защиты, ему было жаль расставаться с ней.
Возле места происшествия засуетились журналисты. К ним подошел человек в генеральском мундире в сопровождении двоих экспертов, которые несли что-то в длинном черном пакете. Андрей старался разглядеть, что именно демонстрировали менты прессе, но репортеры окружили генерала таким плотным кольцом, что увидеть это было невозможно.
Чахлик отошел от оконца. Что ему делать теперь? Как же все-таки случилось, что он промахнулся? И что теперь говорить Титану? Если он не сможет убедительно объяснить причину своего промаха, то ему не жить... О деньгах Чахлик уже почти забыл. Тут бы собственную шкуру сохранить!
Ясно, что рассказывать о своих проблемах со зрением нельзя. Тогда его точно в живых не оставят. Тут нужно придумать что-то другое.
Может быть, что-то с оружием? Тогда наверняка он сможет оправдаться перед Титаном!
Андрей подошел к нише в железобетонной стене и запустил туда руку. Когда-то в детстве он с друзьями прятал в таких нишах сигареты и деньги. Теперь он вытянул из влажного сумрака винтовку с оптическим прицелом и положил ее на пол, на самый край световой полосы, проникавшей сквозь оконце.
Курить хотелось страшно. Андрей ощупал пачку сигарет в куртке. Нет, нельзя!
Он присел на корточки и принялся осматривать оружие. Скоро он с удивлением обнаружил, что прицел действительно не на месте. Он был чуть-чуть сбит – это легко можно было увидеть по контрольным рискам. Ненамного, на долю миллиметра, но этого вполне хватило для промаха.
Это значило, что он промахнулся не только из-за глаз. Даже если бы его зрение было идеальным, он все равно бы промахнулся. В любом случае.
Чахлик сел прямо на пол и задумался.
Как же это получилось? Кто и зачем сбил прицел? Или это Маркелов? Гад! И он же навел ментов! Но зачем? Неужели он ведет свою игру?
Ладно, об этом можно подумать после. Сейчас надо только выбраться отсюда. Титан узнает обо всем! Чахлик положил ружье обратно и ушел в темное помещение.
– Слушай, парень, ты достал уже! Нет здесь никакого Саши. Не звони больше, понял! – раздраженный женский голос в трубке сменили гудки отбоя.
Андрей повесил трубку и вышел из телефонной будки на ночную улицу. Телефон был, что называется, левый. Значит, связаться с Титаном он не мог. Может быть, тот и не хотел, чтобы с ним связывались? Не может быть! Чтобы вор в законе так подставил правильного пацана! Да и зачем?
Чахлик шел по улице, стараясь держаться в густой тени домов. И тут он вспомнил, что телефон этот дал ему Маркелов. Все снова стало ясно. Ладно, доберется он до этого спортсменишки!
Внезапно в голову Чахлику пришла совершенно ясная и естественная мысль. Кому Титан поверит больше – ему, человеку которого едва знает, или своему старому подручному Маркелову? Ответ напрашивался сам собой... И тут не помогут ни сбитый прицел, ни его рассказ о происках Маркелова... Остается только одно – прижать к стене самого Маркелова...
Значит, сейчас главное – избавиться от винтаря и заполучить вместо него другое, менее громоздкое оружие. И он знает, к кому с этим можно обратиться. Правда, придется обойти полгорода, не переться же со снайперской винтовкой по улицам, но ничего... Чахлик, оглядевшись, нырнул в придорожные кусты.
Сема Кац был, как говорила его мама, уродом и позором еврейского народа. Еврей-бандит! Как это может быть? Начитанный Сема возражал маме: а как же Беня Крик и все налетчики с Молдаванки? Мама плакала и говорила, что тогда были другие времена. Еврею некуда было податься... А философ Сема отвечал, что времена все одинаковы и что наступит еще пора, когда он будет как сыр в масле кататься. А потом садился в тюрьму.
Надо сказать, что Сема не был обычным уголовником. Он любил оружие со всей страстью восточного человека. И он был неплохим механиком и слесарем. За свою жизнь Сема изготовил для бандитов немало полезных в их нелегком труде вещей. Посидел, правда, тоже немало. Но воры не давали мастера в обиду: он никогда не испытывал тяжелых лишений и унижений. За страсть к оружию и по созвучию с фамилией Сема получил прозвище Клац.
Сейчас он был уже достаточно пожилым и обеспеченным человеком. Заказов в последнее время практически не было. Слишком много самого разнообразного оружия появилось в стране. Конечно, Клац приторговывал этим ширпотребом, но делал это только из-за денег, которые были его второй страстью.
Когда под утро во дворе залаяла собака, Сема подумал, что, может быть, сегодня он наконец получит серьезный и сложный заказ. Накинув халат, он поспешил открыть калитку в высоченном заборе, который наглухо закрывал дом и двор от посторонних глаз. Когда Клац увидел на пороге Чахлика, он даже не посчитал нужным скрывать раздражение:
– Чего надо? Ты чего приперся в такую рань?
– Пусти, дело есть. – Чахлик буквально внес старого еврея во двор.
– Легче, ты, в натуре, – прошипел Сема, с любопытством разглядывая тяжелый длинный сверток из полиэтиленовых пакетов и тряпок, который принес незваный гость.
– Ты один, Сема? – поинтересовался Чахлик.
– Один, один... Проходи, раз уж пришел. – Клац кивнул в сторону дома, а сам выглянул на улицу, зыркнул в разные стороны острым взглядом и закрыл калитку.
Чахлик поднялся на крыльцо и осторожно заглянул внутрь дома.
– Проходи, проходи, не бойся, – подтолкнул его в дом Сема. – Ну, Чахлик, с чем пожаловал? Винтарь, я смотрю, у тебя. На войну, что ли, собрался?
– На войну, Клац, на войну, – отозвался Чахлик, присаживаясь за круглый обеденный стол в центре комнаты. – Сменять хочу ружьишко на волыну с глушаком. Я знаю, у тебя такого добра полно.
– Хм... Откуда у старого еврея волыны, да еще с глушаками? – поднял брови Сема.
– Ладно тебе горбатого лепить. Ты ж меня знаешь. Я просто так языком трепать не люблю.
– Знаю, знаю тебя... Ты лучше скажи, Чахлик, где взял винтарь? Ты же вроде оружейных складов никогда не грабил. Или сменил специализацию?
– Нашел, – соврал Чахлик.
Сема пожал плечами:
– А раз нашел, вот и снеси в ментовку. Напиши заявление и снеси. Тогда не посадят.
– Сема, я же серьезно!
– Я тоже серьезно. Или в милицию, или в бюро находок. – Старик засмеялся и закашлялся. – Ладно, давай посмотрим, что там за вещь.
Андрей поспешно сорвал покровы с оружия. Клац взял в руки винтовку, и выражение нежности появилось на его лице.
– Ах Драгунов, какой человек был! Умница! Великий человек. – Сема положил оружие на стол у окна. Теперь он стоял к гостю спиной.
Клац узнал эту винтовку, узнал почти сразу. Недели две назад Барин заказывал ему два винта. Этот был из той пары.
– Хорошая вещь, – сказал Сема, повернувшись к гостю. – Ты хочешь за нее пистолет с глушителем?
– Да, и патроны.
– Она того стоит. Сейчас позвоню одному человечку, будет тебе ствол. – Не глядя на Чахлика, Клац направился к двери. – Прекрасная, редкая вещь... За такую не жаль отдать хороший пистолет с хорошим глушителем и пару обойм в придачу...
Сзади щелкнул затвор. Сема обернулся. Чахлик стоял у стола, направив на хозяина дома ствол винтовки.
– Ты чего, Чахлик? – взвизгнул Клац. – Она ведь заряжена!
– Не надо никому звонить, – жестко сказал Чахлик. – Давай ствол быстрее.
– Да откуда... – Клац поперхнулся, увидев, как гость вскинул оружие к плечу. Черный глаз ствола смотрел ему прямо в лицо.
– Ох, Сема, Сема... Если бы я не знал точно, что у тебя есть то, что мне нужно, я бы не пришел...
– Ладно. Подожди секунду. – Сема вышел ненадолго из комнаты и вернулся с зеленым армейским ящиком в руках.
Чахлик не опускал ружье.
– Только из уважения к тебе... – сказал Сема, ставя ящичек на стол.
– Давай быстрей. Палец чешется.
Клац вздохнул и открыл ящик:
– Только для тебя... Из неприкосновенного запаса.
Он выложил на стол пистолет, глушитель и две обоймы. Чахлик опустил винтовку, отстегнул магазин, извлек патрон из патронника и отдал винтовку Семе.
– Магазин потом получишь. Когда уходить буду. – Андрей быстро вставил обойму, накрутил на ствол глушитель. – Кому звонить хотел?
– Своим ребятам, – пожал плечами Сема. – Они таким товаром как раз интересовались.
Чахлик с подозрением смотрел на Сему. Однако глаза Клаца не выражали ровным счетом ничего.
Андрей подошел к окну, распахнул створку и прицелился в курицу, копошившуюся в траве.
– Ты чего делаешь? – встрепенулся Клац.
– Ладно, что тебе, куры жалко?!
– А если услышит кто?
– Что же ты мне, падла, за глушак подсунул? – грозно сказал Чахлик.
Сема опять вздохнул и достал из ящичка другой глушитель. Андрей накрутил его на свой пистолет и выстрелил в птицу. Раздался короткий, почти неслышный щелчок. Кровавые брызги разлетелись, перепачкав траву.
Чахлик остался доволен оружием.
– Пока, Сема. Не грусти и не провожай. А то неправильно пойму.
Чахлик вышел из дома, громко хлопнув дверью.
Когда Клац услышал, как громыхнула калитка, он бросился к телефону в соседнюю комнату.
– Алло, Барин? Это Сема. Тут такое дело... Заходил ко мне один знакомый с твоей вещью... С винтарем, из тех, что ты заказывал... Ага... Нет, уже ушел... А что я мог сделать?.. Приезжай, расскажу... Давай...
Выйдя из дома Клаца, Андрей направился к дороге. Он намеревался отправиться на стрельбище, где сегодня должен был находиться Маркелов. Однажды, когда инструктор по дороге на тренировку вышел из машины, чтобы позвонить, Андрей заглянул в бардачок «Жигулей» и нашел там квадрат ламинированного картона, на котором были указаны дни и часы пребывания Маркелова на стрельбище. Сегодня четверг, значит, он будет там с двенадцати до трех часов дня. Времени навалом. Но нужно приехать раньше и все осмотреть.
Андрей остановил машину и, плюхнувшись на заднее сиденье, сказал:
– Давай к стрельбищу, шеф.
– Полтинник. – Машина не трогалась с места.
– Не вопрос. Давай дуй.
– Из Москвы, что ли? – весело сказал водитель и рванул вперед. – Надо было сотку спросить.
Андрей не слушал. Он пытался собраться с мыслями. Как это Маркелову удалось одному провернуть такую операцию? Наверняка ему кто-то помогал. Может, какой-нибудь враг Титана? Тогда ему придется нелегко – у Титана серьезные враги, под стать ему самому.
Незаметно для себя Андрей Васильев уснул. Сказалась бессонная ночь, добрую половину которой он провел в дороге к дому Семы.
Когда он открыл глаза, автомобиль уже петлял по улицам города где-то в центре. Так как дорога на стрельбище находилась совсем в другой стороне, Андрей испугался, думая, что водитель подставной. Он уже было запустил руку под куртку и взялся за рукоять пистолета, но тут сообразил, что шеф, приняв пассажира за иногороднего, решил его покатать, набить цену.
– Что, сиденье неудобное? – спросил водитель, наблюдая за клиентом в зеркало заднего вида.
– Да нет, спина затекла просто. – Андрей вытащил руку из-за пазухи. – Задремал я у тебя. Слышь, браток, по-моему мы на месте должны были быть минут двадцать назад. Зачем через центр поехал? Надо было по Лесной, а потом через Красную Слободу.
– Ясное дело, надо было, – недовольно буркнул водитель и резко свернул в сторону. – Там это... дорогу ремонтируют. Вот и пришлось в объезд...
– Ясно. – Андрей прекрасно знал, что никакую дорогу там не ремонтируют, но сил спорить не было. Он снова прикрыл глаза и ненадолго задремал.
– Приехали, – неожиданно раздался громкий голос водителя, и Чахлик вздрогнул.
Машина стояла возле центрального входа на стрельбище. Солдат со штык-ножом на ремне выжидающе посматривал на пассажира подъехавшей машины. Неподалеку в тени деревьев расположилась на отдых пара милиционеров. Патрульные «Жигули» были припаркованы рядом. Кругом пусто, ни души. Андрей представил себе, как под их взглядами пойдет к КПП. Опасно... И что он скажет солдату, когда тот попросит предъявить документы?
– Вот что, дядька, – наконец сказал Андрей, посматривая на милиционеров, которые, завидя машину, стали лениво подниматься с травы. – Хочешь еще полсотни заработать?
– Само собой. – Водитель обернулся к пассажиру. – Что делать?
– Езжай, по дороге расскажу.
Один из милиционеров уже направлялся к ним, когда машина тронулась с места.
Они объехали все стрельбище по кругу и остановились на какой-то глухой улочке на окраине города. Одна сторона улицы была застроена старыми двухэтажные домами, с другой рос лес, огороженный столбами с колючей проволокой и угрожающими надписями, запрещающими разведение костров.
– Благодарю. – Андрей расплатился с водителем. – Не знаешь, тут пожрать где-нибудь можно?
– Вот в том доме, по-моему, столовка была. – Водитель показал на дом напротив и укатил.
Через несколько минут Андрей уже поглощал вкуснейшую яичницу с помидорами, а на плите в глубине кухни закипал прокопченный чайник. Пара засохших шницелей, которые Чахлик разглядел сквозь мутное стекло витрины, его совершенно не вдохновили, поэтому он потребовал сделать ему яичницу и заплатил за это по-царски. Пожилые женщины, работницы столовой, пораженные щедростью посетителя, стояли за стойкой, скрестив руки на груди, и ожидали его новых распоряжений. Андрей быстро расправился с яичницей и сказал:
– Чайку, да покрепче.
– Чифирьку? – подмигнула ему одна из женщин, на кисти ее руки синела полусведенная татуировка.
– Нет, просто крепкого. До чифирю, теть Маш, пока что дело не дошло. – Андрей откинулся на стуле, посмотрел на настенные часы. Было половина одиннадцатого.
В столовую вошли двое мальчишек. Они были с ног до головы перепачканы желтой глиной, а в руках держали прозрачные полиэтиленовые пакеты, набитые чем-то серо-зеленым.
– Ребята, идите отсюда! Не до вас сейчас! – метнулась к ребятам напарница тети Маши, косясь на посетителя.
– Да ладно, Кать Иванна, мы тихонько. Во тут в уголку, – заныл один из мальчишек и взмахнул рукой с пакетом. В пакете что-то загремело. Андрей разглядел в нем потравленные ржавчиной гильзы и патроны. Эти ребята явно были на стрельбище и проникали туда отнюдь не через главный вход! Вот и решение!
– Пусть посидят пацаны, – небрежно сказал Андрей. – Жрать хотим, босота?
– Есть немного, – с достоинством пробасил мальчишка.
– Несите. За мой счет, – кивнул Андрей Кать Иванне.
Женщина побежала на кухню, и через минуту ребята уплетали пельмени, щедро политые сметаной, и запивали их томатным соком. Андрей, следя за мальчишками, поцеживал крепчайший чай, сплевывая чаинки в тарелку. Мальчишки тем временем, не переставая есть, хвастались друг перед другом трофеями. Некоторые, особенно удачные экземпляры они даже извлекали из своих пакетов. На столе вокруг тарелок появилась куча разнообразных стреляных гильз, патронов, искореженных и целехоньких пуль.
Допив бодрящий напиток, Андрей расплатился за еду и питье и подсел к мальчишкам:
– А что, пацаны, смогли бы вы меня на стрельбище провести?
Ребята переглянулись. Один из них солидно кашлянул и сказал:
– Это можно. Только запачкаетесь... Там глина.
– Ничего.
Через полчаса Андрей, расставшись с провожатыми, шел по дну огромной глинистой воронки с отвесными земляными стенами. Он пробирался к группе зданий в дальнем конце этой воронки. Дорога пролегала среди ростовых и простых мишеней, упавших или закрепленных на специальных подъемных механизмах, ржавые тросы которых уходили куда-то под землю. Кругом ни дерева, ни травинки, земля будто пропитана металлом. Даже малочувствительному Андрею стало здесь слегка не по себе, и он прибавил шаг, ожидая появления стрелков на линии огня и оглядываясь на замершие мишени, которые будто собирались вот-вот ожить.
Наконец Васильев пересек рубеж для стрелков. Зайдя за каменную будку оператора мишеней, он достал пистолет, осмотрел и остался доволен. Оружие было полностью готово к бою. Чахлик положил пистолет в карман куртки. Он прекрасно знал быстроту реакции Маркелова и понимал, что малейшее промедление может стоить ему жизни.
Он вошел в одноэтажное здание. Здесь тоже было тихо, пустынно. Ни души. Андрей пересек небольшой холл и, открыв дверь, очутился в административном крыле. Пыльная ковровая дорожка вела мимо обшарпанных дверей, многие из которых были полуоткрыты. Андрей заглянул в одну из них. В кабинете сидел пожилой человек в застиранной армейской гимнастерке цвета хаки.
– Извини...те, а где мне найти тренера Маркелова?
Старик положил на стол газету, которую читал, снял очки и несколько секунд внимательно смотрел на посетителя.
– Не знаете? – поинтересовался Андрей.
– Почему же, – неторопливо ответил старик. – Знаю. Лицо ваше просто очень знакомым показалось. Вы у нас не тренировались?
– Когда-то давно. – Андрей неожиданно заметил на стене в числе других фотографию брата. – Так где мне найти Маркелова?
– Он сейчас в коротком тире. Знаете?
Андрей вынужден был согласно кивнуть.
– Мимо стендовиков и налево, – на всякий случай уточнил старик, снова взявшись за свою газету.
Васильев прошел здание насквозь и вышел к огороженному сектору, где двое мужчин в наушниках поочередно палили из двустволок по летящим тарелочкам. Под оглушительный ритмичный аккомпанемент выстрелов Андрей прошел к зданию короткого тира. В глухой стене, обшитой темными досками, была единственная дверь. Васильев открыл ее и сразу оказался в грохочущем пространстве стрелкового тира. Два десятка человек, заложив одну руку за спину, палили из спортивных пистолетов по мишеням. У Андрея сразу заложило уши от грома, мечущегося по бетонной коробке здания. Оглядевшись, он не увидел Маркелова и пошел вдоль кабинок, заглядывая в них поочередно.
Правой рукой Васильев сжимал рукоять пистолета в кармане куртки. Он уже приноровился к грохоту и теперь более внимательно присматривался к стрелкам. Один из них перезаряжал обойму и, оглянувшись, подмигнул Андрею.
В это самое мгновение он увидел Маркелова. Тот входил в двери между трибунами, расположенными за спиной стрелков. Вместе с ним шел парень с наушниками на шее и пистолетом в руках. Они были заняты беседой, и тренер, к счастью, не заметил Васильева.
Андрей шагнул навстречу Маркелову. Тот увидел его и остановился как вкопанный. Не вытаскивая пистолета из кармана, Васильев навел его на тренера. Его спутник, ничего не понимая, переводил взгляд с одного на другого.
– Поговорить надо, – сказал Андрей.
Маркелов, видимо, оправился от первого впечатления. Он улыбнулся, показал пальцем на ухо: мол, ничего не слышу, – быстро протянул руку к рубильнику на стене и резко опустил его вниз.
Тут же в тире воцарилась непроглядная темень. Стрельба разом смолкла. Полная тишина оглушила Андрея. Невольно он обернулся к стрелкам. На секунду. Заметил красные лампочки, загоревшиеся в кабинках. А когда повернулся к Маркелову, то увидел, как тот рвет из руки медлительного ученика пистолет. От испуга Андрей нажал на курок, пуля врезалась в косяк двери. Он промахнулся с расстояния в три шага!
А пистолет уже был в руках у тренера. И тут Андрей взял себя в руки и сделал неожиданное и правильное движение, которое спасло его от пули Маркелова. Он шагнул к его спутнику, прикрылся им как щитом и, рванув парня на себя, стал быстро пятиться назад к той двери, в которую минуту назад вошел.
– Тебе не уйти, все равно не уйти! – прокричал Маркелов. – Стреляйте в него – это преступник!
– Я убью пацана, если кто-то выстрелит! – Глушитель пистолета уперся заложнику в висок. Андрей быстро пятился, оглядываясь на кабинки. Стрелки замерли, наблюдая за событиями. Маркелов, спрятавшись за бортик трибуны и держа Андрея на прицеле, что-то говорил в микрофон рации.
Васильев уже почти добрался до выхода. И тут он почувствовал, как дернулся заложник, увидел его направленный куда-то за спину взгляд и инстинктивно присел. Громкий выстрел. Пуля пробила заложнику грудь, тот обмяк.
Перекатившись через спину, Андрей два раза выстрелил наугад. Стрелок, схватившись за окровавленное бедро, упал на пол. Васильев сделал еще два выстрела в сторону Маркелова. Тот спрятался за бортик. И тогда Андрей выбежал из тира. Здесь все было спокойно. Стендовики по-прежнему палили по тарелкам. Дверь административного здания была гостеприимно распахнута. Васильев метнулся туда. Ему сегодня очень везло. Прикрывая за собой вход, он увидел вооруженных людей, бегущих к двери в тир.
Андрей быстро пошел по коридору.
– Молодой человек! – окликнул его старик из своего кабинета.
– Что? – Васильев быстро спрятал пистолет в карман.
– А я ведь вас узнал. – Старик стоял возле фотографии Васильева-старшего.
– Ну и... – Андрей прислушался к голосам снаружи. Мимо окна пробежал человек с пистолетом.
– Ваш брат очень достойный человек. Мы все надеемся на его победу.
– Он что, на соревнованиях каких-то? – Андрей тянул время, понимая, что сейчас ему не удастся выбраться незамеченным.
– Шутите? – Старик засмеялся. – Хотя, конечно, губернаторские выборы тоже можно назвать соревнованием.
Васильев стоял на пороге, балансируя на носках ботинок. Он почти не слушал старика. За окном опять мелькнула темная тень. Со скрипом приоткрылась та дверь, в которую беглец недавно вошел. Андрей вошел в кабинет и услышал в коридоре голоса.
– Да не гони! Не пойдет он сюда! Что он, сумасшедший?
– Не свисти! Проверить-то надо. – По коридору двинулся человек. Андрей зашел за дверь под пристальным взглядом старика.
– Привет, дедуля. – Охотник стоял за дверью. – Никого чужого не видал?
– Не видал, внучек, – спокойно сказал старик.
– Ну гляди, жучило, если что, кричи. – Шаги затопали дальше.
– Рожа уголовная! – со злостью сказал старик. А Андрей, дождавшись, пока затихнут шаги, и промямлив невнятные слова благодарности, выскользнул из здания. «Уголовная рожа!» Знал бы ты, кому помогаешь!
Мысленно поблагодарив брата, который выручил его в очередной раз, Чахлик бежал по двору. К счастью, тут было все так же пустынно.
Скоро Васильев-младший оказался возле открытого стрельбища. Он быстро миновал будку оператора мишеней и, то и дело оглядываясь, двинулся по открытому пространству.
Внезапно мишени на поле пришли в движение. Андрей оглянулся и увидел своих преследователей на огневом рубеже. У одного из них в руках была винтовка. Другие, видимо, собирались пуститься за беглецом в погоню.
Громыхнул выстрел. Андрей упал, потом вскочил и скрылся за ростовой мишенью. Выстрел – мишень рухнула на него. Он двинулся ползком. Преследователи приближались. Он заполз в какую-то щель. Под ухом скрипел трос, поднимавший очередную мишень. Андрей спрятался за ней, сделал два выстрела по преследователям и бросился бежать к леску.
Он петлял по просматриваемому и простреливаемому полю, прятался за ожившие мишени, которые тут же падали под винтовочными выстрелами. Раза два Андрею казалось, что он чувствует стремительный жар пролетавших рядом пуль. Несколько секунд длилась эта пробежка. Но Васильеву она показалась самой долгой в жизни. Он сломя голову влетел под деревья и прислонился спиной к толстому, побитому пулями стволу сосны.
Выстрелы сзади смолкли. Андрей осторожно высунулся из-за дерева. Его преследователи сбавили темп. Теперь они передвигались с опаской, от одного укрытия к другому. Васильев перезарядил обойму и, пятясь, стал продвигаться в глубь леска. Он совершенно не помнил дороги и шел наугад.
Лес все не кончался. Сейчас его враги доберутся до опушки. Быстрее! Андрей обернулся и чуть не налетел на одного из давешних мальчишек. Тот с восхищением смотрел на пистолет в его руке.
– Выведи меня отсюда, – прошептал Васильев, схватив мальчика за руку.
Парень молча повел его за собой. Скоро они оказались возле малозаметной дыры в заборе.
– Держи. – Андрей протянул мальчишке сторублевку.
– Спасибо. – Мальчик спрятал деньги в карман. – Дядя, вы бандит?
В голосе мальчика звучало неподдельное восхищение.
– Бандит, бандит. – Васильев опасливо оглянулся на заросли. – Все, пока. Обо мне никому, понял?
Мальчик улыбнулся и кивнул в ответ. Андрей перешел дорогу и скрылся в жилом массиве.
День клонился к вечеру, когда Андрей решился наконец остановиться. Преследователи явно потеряли его. Чахлик обнаружил, что у него почти закончились деньги. На последние он решил перекусить, чтобы, когда стемнеет, отправиться в тот дом, где он жил последние недели вместе с Галиной. Конечно, это было рискованно, но другого выхода Андрей не видел.
Он сидел в полутемном зале дешевого ресторана и доедал свой ужин. Над стойкой бармена висел телевизор, по которому шел какой-то фильм. Внезапно показ прервался, на экране появилась заставка новостей.
– Звук прибавь! – прокричал мужской голос из темноты зала.
Бармен поднял пульт и щелкнул кнопкой. На экране появилась взволнованная женщина-диктор.
– Уважаемые зрители! Передаем экстренный выпуск новостей. Как уже сообщалось, сегодня было совершено покушение на губернатора нашей области Вениамина Валеева...
Васильев напрягся. Положил вилку на стол, оглянулся.
– ...Недалеко от места преступления была найдена винтовка с оптическим прицелом. На ней были обнаружены отпечатки пальцев.
Дикторша сделала эффектную паузу, а Андрей сглотнул слюну, пытаясь сообразить, как милиция могла найти винтовку, если он забрал ее с собой.
– Эти отпечатки пальцев, как совершенно неопровержимо установила экспертиза, принадлежат Андрею Игоревичу Васильеву, уголовнику и рецидивисту по прозвищу Чахлик. Он приходится родным братом одному из кандидатов на губернаторское кресло. Следствие продолжается, и пока преступная связь между братьями не доказана, но факты говорят сами за себя...
Женщина глубокомысленно замолчала. Андрей почувствовал себя зверем, которого гонят на стрелков. Теперь уже и милиция будет его искать. Именно его, а не какого-то безымянного убийцу.
Стараясь не выходить на свет, Андрей направился к выходу. За его спиной продолжал звучать дикторский текст.
– Вы видите фотографию убийцы. Если вам что-то известно о его местонахождении, просьба звонить по телефонам...
Женщина перечисляла номера. Васильев оглянулся. На экране была его фотография в профиль и анфас.
Он стоял на улице, не зная, куда теперь идти. Мысли в голове Чахлика путались и цеплялись одна за другую. Единственное, что он понял, это что его просто использовали... В какой-то своей игре. Андрей закурил последнюю сигарету. Теперь, скорее всего, им нужно его убрать. Титану наверняка не выгодно, чтобы он попал в руки милиции. Хотя, даже если заберут, они найдут способ расправиться с ним...
Значит, все было враньем... От начала и до конца. И те деньги, которые дал ему пощупать Титан, он и не собирался отдавать. Эх, Чахлик, дурак ты, дурак... Провели тебя как последнего фраера.
Васильев смял в руке сигаретную пачку. Единственный способ выжить – это прийти к брату и все ему рассказать. Бросив пачку и окурок в урну, Андрей решительно зашагал по улице.
