Глава 3

Спать Гордеев лег не скоро. Не мог же он перебивать женщину, приехавшую из далекого Сибирска к нему за помощью. Пришлось слушать ее рассказ...

...«Такая страшная история вышла, вы просто не поверите. Разве могла я предположить лет двадцать назад, что все так сложится. Я ведь с мужем совсем молоденькой девочкой познакомилась, мне еще восемнадцати лет не было, да и он ненамного старше был, ему только-только девятнадцать исполнилось... В сущности, мы оба были тогда еще детьми.

Они с Олегом Дейнекой служили вместе, потом их пути разошлись, но дружба между ними так и осталась. Хотя сохранить ее в свое время удалось с большим трудом. Все из-за меня...

У меня ведь отец полковником был. Я с восьми лет с ним по лагерям да по гарнизонам моталась. Новые места, новые люди... Я всегда была очень общительной. Вот так и с ребятами познакомилась. С Сашей и Олегом.

Они в погранвойсках служили, а отец мой был их непосредственным начальником. А надо сказать, в нашем гарнизоне-то девушек молодых и не было почти. Раз, два и обчелся. Вот они оба в меня и влюбились тогда. Причем, знаете, такая забавная история вышла, они некоторое время и не подозревали, что с одной и той же девушкой встречаются. А я все никак решить не могла, кто же мне больше нравится...

Оба они такие хорошие ребята были, только Олежек задиристым всегда был, бойким, если задумал что – во что бы то ни стало добьется, а Саша, тот всегда серьезным был, вдумчивым, слов зря на ветер не бросал, а если скажет что – обязательно выполнит. Вот я и металась между ними, не могла выбрать – так они друг друга дополняли, не зря говорят: противоположности сходятся.

Вот так мы и дружили. Олег увольнительную получит – меня в город зовет. Через два дня Саша гуляет – опять в город едем. Бывало так, что один и тот же фильм по два раза смотрела. Признаться же нельзя, что с другим парнем в кино ходила. А они мне еще говорили: «Вчера друг мой с девушкой этот фильм смотрели, говорит хороший очень, давай и мы сходим». Мне уж тошно, а что делать, давай, говорю. Зато выгоду я очень быстро нашла. Допустим, Саша меня в кинотеатр сводил, а потом Олежек на эту же картину тащит, а я ему говорю: «Давай поспорим, что угадаю, чем фильм закончится». Выигрывала всегда, конечно. Приходилось им то мороженое мне покупать, то в кафе вести.

А еще любила я по городу гулять. А городок-то неописуемой красоты был. Как сейчас, не знаю – сто лет там не была, небось новостройками все заставили, красоту сгубили. А раньше идешь по улице, и кажется, что ты в девятнадцатом веке. Домики вдоль дороги стоят, маленькие, двухэтажные, бывшие купеческие особняки. Мостовые кое-где до сих пор булыжником вымощены, идешь вечером, а звук каблучков далеко-далеко разносится. Воздух чистый, прозрачный, машин почему-то не было почти, дома в зелени утопают. Наличники резные, крылечки деревянные, палисаднички... За окном кошка обязательно сидит, на прохожих смотрит. И люди все приветливые были, не то что у вас в Москве. Даже незнакомые здоровались всегда, разговаривали. До позднего вечера по улицам гуляли.

Вот во время одной из таких прогулок и произошла, так сказать, встреча на Эльбе. Мы с Олегом из кинотеатра возвращались, он отошел мороженого купить. А день жаркий был, у лотка небольшая очередь выстроилась. И вот Олежка через пять минут прибегает и говорит:

– Пойдем скорее, я друга своего встретил в очереди, такой парень хороший, тебе понравится, идем, я вас познакомлю.

– Ну идем, – говорю.

Подходим, а там Сашка уже с тремя пломбирами стоит. Он как нас увидел, так все мороженое себе на форменные брюки выронил. И я как дурочка стою, глазами хлопаю. А Олежек радостный такой, веселый:

– Знакомьтесь, – говорит, – это мой друг лучший, Саша, а это девушка моя, Ира.

– А мы, – Саша говорит, – знакомы уже, – и смотрит на меня так выжидающе.

А у меня, поверите, в голове только одна мысль вертится: «Что же он тут делает, я же точно знаю, что он в наряде должен быть». А потом оказалось, что его командир от наряда освободил и в город по каким-то своим делам отправил. Вот мы все втроем и встретились в этой злосчастной очереди за мороженым.

Они оба со мной потом две недели не разговаривали. Я и сама к ним приходила, извинялась, а они – ни в какую.

Потом они мне уже рассказали, что сами тогда сильно поссорились, дело даже до драки дошло, оба на гауптвахту угодили, там и помирились. После этого приходят ко мне вместе и говорят: ты, мол, сама выбирай. Месяц даем тебе сроку. Ровно через месяц ты должна сказать, кто тебе больше нравится и с кем встречаться будешь.

А другой, по их уговору, должен был в сторону отойти и не мешать. И еще они договорились, что с этого момента ни один из них не должен без другого со мной оставаться. Так и были вместе, как три тополя на Плющихе, пока срок выбирать не подошел.

Хотя я, хоть убейте, не могла понять, почему это они мне какие-то там сроки ставят. По какому такому праву? А если я вообще выбирать не желаю? Или выбрала кого-то третьего?

Но это, конечно, было не так... Пришлось выбирать. И вот за день до решающего разговора сижу я дома и думаю, что же делать. Не могу выбрать, и все тут. Оба в чем-то хороши. И у обоих есть недостатки. Вот если бы их соединить в одно целое... Идеальный парень бы получился. Но, как известно, идеал недостижим.

И тогда вы не поверите что я сделала. Муж мой до сих пор об этом не знает, узнал бы – обиделся бы насмерть. Взяла я две бумажки, написала на них имена, положила в отцовскую старую фуражку, перемешала и одну из них наугад вытащила. Так вот и определилось, что я с Сашей останусь. И знаете, восемнадцать лет мы вместе живем, и ни разу я не пожалела, что так все получилось. Хотя, может, если бы я другую бумажку вынула, тоже не прогадала бы...

Олег расстроился сильно, обиделся – и на меня, и на друга своего, и на весь белый свет. Но обещания своего не нарушил. Как и было уговорено, просто отошел в сторону. С Сашей они так друзьями и остались, и нам никаких препятствий он не чинил. Со временем успокоился, и даже иногда, как раньше, мы все втроем в киношку ходили и мороженое ели, которое покупали на том самом месте, где произошла знаменательная встреча. Думаю, хорошо, что случилось так, а не иначе.

Теперь мы часто эту историю вспоминаем, смеемся, а тогда Олег хмурый как туча ходил, чтобы поменьше о своей несчастной доле думать, за учебу взялся, все свободное время в библиотеке проводил, и не напрасно. Весной они демобилизовались, и в тот же год, летом, с первого раза взял и поступил в физкультурный институт в Москве. А Саша мой еще в армии стрельбой увлекся, лучше всех у него это получалось, на соревнованиях всегда побеждал. Вот его и заметили, пригласили профессионально заниматься стендовой стрельбой.

После их дембеля мы с Сашей сразу свадьбу сыграли. А я ведь, когда бумажку тянула, и не догадывалась, что все так серьезно получится... Олег, между прочим, свидетелем со стороны жениха был. Гулял, радовался вместе со всеми, только время от времени я замечала, что он на меня как-то уж очень печально поглядывает.

После свадьбы мы с мужем в его родной Сибирск уехали, а Олег – в Москву, учиться. Так и жили. Сашу через некоторое время в сборную взяли, после того как он прошел все отборочные соревнования – городские, республиканские, союзные. Конечно, он целыми днями на тренировках пропадал, я, чтобы дома не торчать, на работу устроилась. Молодые были, время как-то незаметно летело, через три года у нас сын родился, Димочка. Сашка нарадоваться не мог наследнику, часами на руках таскал, гулял с ним, играл.

Потом Олег из Москвы вернулся с красным дипломом, по этому поводу весь квартал целую неделю гулял. И снова два друга вместе оказались, как прежде не разлей вода. И так у ребят все хорошо складывалось, что немало завистников появилось. У Олега карьера в гору пошла. Он стал работать в нашем спорткомитете, а уже через год стал заместителем, еще через несколько лет – председателем областного спорткомитета. Саша к этому времени уже известным человеком стал, в городе его каждая собака знала, незнакомые люди на улицах здоровались, разговаривали, многие за помощью приходили. Саша никому не отказывал, всегда помогал, чем мог конечно. А мог он не так уж и много.

Вот, например, соседи у нас по подъезду были – алкаши законченные, что муж, что жена. Целыми днями только и знали, что пить да морду бить друг другу, и ни до чего другого дела им не было. А у них мальчишка рос сам по себе. До поздней ночи на улице околачивался, потому что домой идти не хотел, не мог на любимых папу с мамой и на дружков их смотреть. Причем на удивление приличный мальчик был, не понимаю, как у таких родителей нормальный ребенок родился, они же последний раз трезвые были лет двадцать назад. Так вот, Гришка, мальчик этот, спортом очень интересовался, а Сашку вообще обожал, хвостиком за ним ходил всюду. Иногда к нам в гости приходил, Сашка любил с ним заниматься, Димка еще маленький был, с ним особенно не разыграешься. Гриша особенно боксом увлекался, даже книжку какую-то раздобыл и по ней самостоятельно тренировался. А у Саши как раз приятель был – тренер по боксу, вот он и решил ему мальчика показать. Тот его как увидел – вцепился обеими руками, у парня, говорит, природный талант, я из него звезду сделаю. И действительно, прошло время, Гришка теперь по всему миру ездит, побеждает. А Сашке до сих пор благодарен. Каждый раз, как дома бывает, обязательно к нам заходит, подолгу с Сашей разговаривает. «Если бы не вы, дядя Саш, – говорит, – даже и не знаю, что со мной было бы. Давным-давно, наверное, уже спился бы вместе со своими родителями».

И таких историй было немало. То, пользуясь своим авторитетом олимпийского чемпиона, пойдет к городским властям, чтобы квартиру кому-нибудь выбить, то фонды для местного детского дома выбьет.

Мы тогда очень много по миру ездили. Где только не были! Мужа на все соревнования посылали, чемпионаты. В те годы дальше Болгарии уехать практически невозможно было, а мы всю Европу объездили, были в Японии, в Австралии.

Я, когда первый раз за границу попала, первые дни как пришибленная ходила, не могла поверить, что люди так живут. На улицах чистота – ни пылинки, ни соринки. Люди вежливые, отзывчивые, друг другу улыбаются, не то что в нашем Сибирске, где то и дело рискуешь на грубость нарваться.

В магазины я как в музеи ходила, все витрины разглядывала. Но знаете, что меня больше всего поразило? Не то, что у них сорок три сорта колбасы на прилавке лежит, и даже не то, что семьдесят процентов населения в собственных домах живут, а то, что у них асфальт с мылом моют. Мы с Сашей как-то раз на тренировку рано утром ехали, и я за этой процедурой наблюдала, так ведь до вечера успокоиться не могла. До сих пор смешно, какие же мы дикие были. Правда, у нас с мылом асфальт до сих пор не моют... Да и асфальт у нас не везде на дорогах.

С Сашей мы очень дружно жили. За все время только одна серьезная ссора у нас и была. Подруги мои не верили, считали, что я их обманываю. Они-то все со своими мужьями каждый день собачились по всякому поводу. Я их понимаю, конечно. Город небольшой у нас. Рабочих мест мало, зарплата маленькая. У мужиков-то все удовольствие – после работы пивка попить или покрепче чего. Ну и после этого дела домой вернется, а там жена, которая после работы, домашних дел и детей-оболтусов вся взмыленная, и не знает, на ком бы свою злость сорвать. Для жен ежедневные скандалы вроде разрядки, а мужу, который в подпитии домой возвращается, уже почти все равно, орет жена на него или нет. Он завалится на топчан и спит – завтра-то снова на работу. Так и живут изо дня в день.

А Сашка мой всегда при деле был, на тренировках сутки напролет, на сборах. На пьянки у него и времени-то не было, да и желания в общем-то тоже. Вот говорят про стрелков, что среди них много алкоголиков. Дескать, они обязательно перед выстрелом принимают, чтобы нервную дрожь унять, чтобы руки не тряслись. Скажу честно и откровенно – таких случаев действительно много, даже в олимпийской сборной. Доходит до смешного – разные трубочки к воротнику прилаживают, чтобы прямо на огневой позиции глотнуть и успокоиться. Сейчас, конечно, с этим строго, но раньше, когда допинг-контроль не таким придирчивым был, очень многие выпивали. Многие – но не Саша. Нервы у него всегда были крепкие, так что в алкоголе он и не нуждался.

Все свободные часы Саша с семьей проводил. С Димкой лучше меня умел управляться. Я же молодая была, не знала, с какой стороны к ребенку подойти, а муж как будто всю жизнь пеленки менял и каши варил. Придет с тренировки и давай меня учить – я его за это доктором Споком прозвала.

Как силы у него оставались на все это, не понимаю. Он же со своей стрельбой на полную катушку выкладывался. Это вам кажется, что все так просто: пришел, пострелял. А на самом деле это такой труд тяжелый. Ведь победы – это только вершина айсберга, а все остальное никто не видит. Но все приносит свои плоды – Сашу включили в олимпийскую сборную. И знаете, совсем другая жизнь началась. Квартиру отдельную двухкомнатную дали, деньги стали в доме появляться. Я, честно говоря, боялась, что Сашка изменится. Все-таки успех, известность могут любому голову вскружить. А он как будто этого всего и не замечал. Какой был, такой и остался.

Меня мама тогда пугала все.

– Смотри, Ирка, – говорила, – деньги появились, как бы по бабам не пошел. Найдет себе гимнастку какую – останешься с ребенком на руках.

Я тогда ушла от матери в раздумьях и сразу к Сашке. Чтобы ясность была. Так, мол, и так, говорю, не бросишь ли ты меня теперь, такую незнаменитую? А он тогда меня обнял и говорит:

– Ты для меня самая лучшая. Куда же я без вас, без тебя и Димки? Забудь ты про эти глупости. Кроме тебя, мне и не нужен никто.

И ни разу больше у нас таких разговоров не возникало. И ни разу он мне не дал повода в нем сомневаться. Многие его товарищи по команде всеми силами старались жен дома оставить, когда ехали куда-нибудь. А Саша, наоборот, всегда меня уговаривал вместе ехать.

Правда, иногда появлялись сумасшедшие почитательницы. Фанатки. Бывало, и скандалы устраивали. Но Саша на это не реагировал. Я тоже.

А потом была Олимпиада. И победа. Такой успех у людей один раз в жизни бывает. Я у мужа слез никогда в жизни не видела, а там на верхней ступеньке пьедестала стоял и плакал как младенец. И золотая медаль на груди поблескивала...

Конечно, не все было так, как хотелось. Сашка говорил потом:

– Что за позор! Не государство, а черт знает что. На Олимпийских играх спортсмены честь страны защищают, а у нас ни флага, ни гимна.

Это же девяносто второй год был, только-только Союз развалился. Наши спортсмены под олимпийским флагом выступали.

После Сашиной победы на Олимпиаде жизнь наша совсем изменилась. Он по городу спокойно ходить уже не мог. Каждый встречный считал своим долгом руку пожать, поблагодарить, успехов пожелать. Машины останавливались, троллейбусы. Некоторые пытались затащить его в ресторан, чтобы отпраздновать победу. Друзей-приятелей сразу стало полно.

Муж, когда за Димкой в детский сад шел, за полчаса до назначенного времени выходил, хотя дорога всего-то пять минут занимает, и все равно опаздывал. Он все шутил тогда: «Ирка, – говорил, – ты за мной следи, я скоро алкоголиком стану с таким общественным признанием». Каждый ведь выпить зовет в знак уважения. Но, надо отдать должное, Саша и тут нос не задрал.

Сразу же какие-то спонсоры появились, тренеры из Москвы приезжали, звали в столицу работать. Такие условия предлагали, такие суммы называли – у меня голова от количества нулей кружилась. И квартиру обещали сразу же дать, и Димочку в лучшую школу устроить при Министерстве культуры. Только Саша им сразу заявил: «Это мой город, и я из него никуда не уеду. Это предательство получится. Теперь я добился такого положения, которое может мне помочь свой город обустроить, этим я и займусь».

Конечно, у меня на этот счет собственное мнение имелось... Очень ведь хотелось в столице пожить! Но мне он потом сказал, когда я его уговаривать начала: «Эх, Ирка, чего мы с тобой в этой Москве не видели? Съездить, погулять – это я понимаю, а жить там – ни за что! Ты посмотри, какие у нас люди! Не дай бог, что случится, всем городом помогут. А там? Небось не знают, как соседей по лестничной клетке зовут». Ну спорить с мужем я не могла.

Знаете, Саша ведь никогда слов зря на ветер не бросал. Сказал: надо городу помогать, – значит, так и сделает. Разобьется в лепешку, а сделает. Когда стали перед ним двери больших кабинетов открываться, он сразу, не мешкая, за дело взялся. В считанные недели добился, чтобы стадион наш городской в порядок привели, и новое здание для детского дома выбил. Правда, времени у него на общественные дела тогда не так уж много было. А потом, знаете, эта травма...

Нам от Сашиных родителей дом в деревне достался. Не дом, а название одно, так, хибарка с огородом. Вот они с Олегом за обустройство и взялись. Олег сначала было протестовал – начальник, сами понимаете... Хотел бригаду вызвать. Но Саша его уговорил. Сказал, что надо своими руками это сделать. Стали крышу чинить, а там от старости все перекрытия сгнили, и все это добро рухнуло, да так неудачно, что Саше кисть правой руки раздробило. Потом, когда уже гипс сняли, выяснилось, что кости неправильно срослись, с тех пор у мужа пальцы почти не сгибаются, какая уж тут стрельба... Как он переживал тогда, я вам даже описать не могу. «Я же, – говорил, – больше ничего делать не умею. В этом вся моя жизнь была. А теперь что мне делать? Разве что ночным сторожем на автостоянку идти». Вот тогда, если бы не Олежка, уж не знаю, что и было бы. Помню, он тогда пришел и сказал:

– Ну что, долго еще страдать будешь, жалеть себя? Ах, какой я несчастный, какой я бедный... Пора за дело браться.

– Какое дело? Ты издеваешься надо мной, что ли? – Саша тогда вообще ни о чем слышать не хотел.

– Как – какое? Ты вокруг посмотри, что с городом делается. Молодежь целыми днями по подъездам ошивается, потому что им заняться нечем. А ты, между прочим, для многих из них кумир, они тебе подражать стремятся. И неважно, что там у тебя с рукой. Давай-ка, старик, займись делом. Работы непочатый край. Я со своей стороны помогу чем могу, а ты давай организовывай секцию ли, клуб ли спортивный. Центр какой-нибудь, чтобы ребята при деле были. Мы уж с тобой развернемся, я в тебя верю, через полгода к нам со всей страны приезжать будут. Так сказать, свои Нью-Васюки организуем.

И после этого разговора Саша загорелся. Новую цель в жизни нашел. На первых порах, конечно, тяжело было. Ведь никому ничего не надо. Начальники из администрации города его выслушали, головой покачали, мол, да, товарищ Васильев, такое замечательное начинание, дети – цветы жизни и все такое, а результат – ноль. Но Саша всего в жизни привык добиваться, он же спортсмен. Сколько уж он там еще порогов обил, я не знаю, что делал и что говорил – тоже. Ясное дело, Олег его всячески поддерживал. Но в конце концов ему выделили здание, деньги какие-то дали – и пошла работа. На первых порах все практически сам делал. И молотком стучал, и стены красил, и окна стеклил. Потом Олег помог с рабочими, спорткомитет выделил фонды. Потом Саша мальчишек заинтересовал, сами стали приходить, помогать. Очень они все старались. «Для себя же делаем», – говорили.

Никто в общем-то в это начинание не верил. «Позабавится-позабавится, да и успокоится. Много их, таких благодетелей со светлыми идеями. А в конце концов денежки себе в карман положит – и поминай, как звали», – говорили. Но Саша им всем доказал – года даже не прошло, а клуб открылся. Даже не клуб, а спортивно-оздоровительный центр. Большой, просторный, со всем необходимым инвентарем. А Олег как в воду глядел! Сразу же и из Москвы приехали, и телевидение появилось. Все снимали, Сашку замучили, каждый день встречи, интервью. Но благодаря этому многие хорошие люди о центре узнали, на их деньги и тренажерный зал обустроили, и площадку для тенниса.

Муж мой сразу в разряд национальных героев перешел, его администрация города в пример приводила. Конечно, немало злых языков нашлось, которые всякие сплетни распускали. Знаете, есть такие люди, которые в своей жизни никогда никому ничего хорошего не сделали и не верят, что другие могут бескорыстно поступать. Вот и пошли слухи о взятках, о загородном доме, который он на ворованные деньги отгрохал... Ну а Саша, не будь дурак, собрал журналистов и отвез их за город, чтобы свою хибарку показать. А она так и осталась недостроенной с тех самых пор, когда он руку повредил. Сразу разговоров стало поменьше. Хотя недоброжелатели, конечно, остались.

Но Саша на них даже внимания не обращал. Я своего мужа таким счастливым давно не видела. Он ведь из тех людей, которые спокойно жить не могут. Ему все время надо действовать, помогать кому-то, что-то налаживать, обустраивать, исправлять. Он, если день без дела сидит, к вечеру от скуки на стенку лезет.

А тут и новая идея появилась.

«А почему бы нам, – говорит, – для детей-инвалидов не открыть круглогодичный спортивный лагерь?» Сказано – сделано. Опять в администрацию пошел. На этот раз там с ним даже спорить не стали – поняли, что? бесполезно. Отдали бывший заводской санаторий – и опять работа закипела. Так как денег теперь было достаточно, вскоре лагерь открылся. Теперь со всей страны к нам детки приезжают лечиться.

А как лагерь-то открылся, новая проблема встала. Ребят кормить надо чем-то? Сел Саша как-то и подсчитал, что? выгоднее – продукты закупать или свои производить. Ясное дело, вышло, что производить гораздо дешевле. Тогда он купил заброшенную птицефабрику, потом ферму со стадом коров, потом мясокомбинат. Производство постепенно наладилось, и теперь весь Сибирск и окрестности с этих комбинатов кормятся. А начинали-то практически с ничего. Просто с идеи.

Я уже говорила – как дела в гору пошли, так сразу все про Сашу вспомнили. Какие-то давние знакомые появлялись, какие-то родственники – седьмая вода на киселе – все разом объявились, и каждый со своей просьбой, всем помочь надо...

И вот тут Сашин братец объявился, сто лет о нем ни слуху ни духу не было, а тут нарисовался – не сотрешь. Сашка его раньше очень любил, всегда на правах старшего брата заботился, помогал. Когда Андрей маленький был, он на пять лет моложе, без Саши шагу ступить не мог. Когда подрос, тоже к старшему брату всегда во всех делах советоваться приходил. А потом как подменили человека. Саша до сих пор не понимает, что произошло: стали они ссориться. Андрей злой, раздражительный стал. Работать не хотел, говорил, что за нищенскую зарплату и горбатиться не стоит. С какими-то личностями сомнительными связался, какие-то дела проворачивал. Потом сел... Вышел и вскоре опять сел...

Сашка его все образумить пытался, а тот даже не слушал, только хамил в ответ. В последнее время они почти и не виделись.

Но когда однажды Андрей к нам приехал, Саша его очень радушно принял, обрадовался. Поехал на вокзал встречать. Я стол накрыла, долго мы сидели, разговаривали. Мне даже показалось, что Андрей такой же, как раньше, веселый, общительный и к Саше с таким уважением относится... В общем, допоздна засиделись, я пошла для гостя комнату готовить. Через какое-то время слышу, ругань какая-то, крики, выхожу на кухню, говорю: «Тише вы, ребенка разбудите. Идите спать ложитесь, завтра отношения выясните, я уже Андрею постелила». А Сашка как закричит:

– И секунды больше он здесь не останется!

А Андрей уже ботинки надевает, сам красный, руки от злости трясутся.

– Наградил же Бог, – говорит, – братом-идиотом! Другой бы уже давно понял, что делать надо, а ты из себя благородного строишь, порядочного.

Вылетел как торпеда, дверью хлопнул и с тех пор больше не появлялся.

Андрей мужчина предприимчивый. Он, оказывается, Саше предложил какую-то аферу, муж мой, конечно, разъярился, как бык.

Было это весной.

А в остальном так все удачно складывалось, что я даже бояться начала. «Ну не бывает в жизни, чтобы так все хорошо было, обязательно что-нибудь случится», – думала. И как в воду глядела».

Ирина посмотрела на засыпающего Гордеева и поднялась.

– Ну ладно. Пока что вечер воспоминаний закончим. Остальное расскажу с утра.